Ната

ОПЯТЬ НЕПРИЯТНОСТИ

Два дня Ната с увлечением занималась хозяйством.

Она подметала пол, чистила картошку, приносила шишки для самовара. И строго говорила Нюре:

— Ты опять насорила?

Или:

— Разве можно так долго ходить за луком?

Но утром на третий день Ната кое-как подмела пол, бросила веник под печку и спросила:

— Дедушка, ты умеешь писать письма?

Читавший газету дедушка посмотрел на неё поверх очков:

— Коли надо, то сумею, а что?

— Напиши моей бабушке, чтоб она приехала.

— Ты соскучилась?

— Да, соскучилось. И она будет обед варить и всё делать.

— А, вот в чём дело,— усмехнулся дедушка.— Тебя надо было не Натой, а Ленушкой назвать. А ну-ка, возьми веник и подмети как следует.

— А в гостях отдыхают, а не работают,— возразила Ната.

— Мы же с тобой договорились, что ты у меня будешь хозяйкой. А хочешь, я Нюру назначу, а ты у неё помощницей станешь.

Ната, насупившись, взяла веник и стала подметать.

Вошла Нюра с полным передником шишек.

— Как Вася приедет, мы на Воронке шишек навозим,— сказала она.

— Вы и без Воронка сегодня наносить должны,— ответил дедушка.— На желтой акации пчёл много, значит, к дождю.

— А почему к дождю?— спросила Ната.

— К дождю нектара в цветах акации прибавляется.

— А почему прибавляется?

— Да ну тебя,— отмахнулся дедушка.

— А сегодня мама приедет,— вспомнила Нюра.

— Давай цветов нарвём, чтоб в избе красиво было,— предложила Ната.— Бабушка на базаре всегда букетики покупает.

— Только долго не ходите!— крикнул дедушка вдогонку девочкам.

— Хорошо, мы возле пасеки нарвём,— пообещала Ната.

Но за плетнем цветов было мало. Лиловая хохлатка уже отцвела, а из одних одуванчиков букета не сделаешь.

— Вот там дальше цветов много-много!

И Нюра свернула на чуть заметную тропинку. Они вышли по ней к согре. Под кустами ивняка, точно выкованные из золота, горели в солнечных лучах крупные цветы.

— Видишь, сколько жарков!— показала Нюра.

Под ногами зачавкала вода. Но девочки, не обращая на это внимания, побежали к цветам. Скоро они нарвали огромные букеты.

— Пора домой,— решила Ната и пошла назад.

— А я знаю в Лисьем логу место, где черёмуха поздно цветёт, там снег до лета не тает. Пойдём?— предложила Нюра.

Нате захотелось посмотреть на снег, и они пошли дальше вдоль согры. Потом они свернули налево и взобрались на невысокую каменистую сопку. Внизу виднелась вся в белом цвету черёмуха. Но дорогу к ней преграждали заросли шиповника.

— Зачем ты меня сюда завела?— возмутилась Ната.— К черёмухе всё равно не добраться. А где снег?

— Вон,— показала Нюра на серые пятна за кустарником.

— Какой грязный,— разочарованно протянул Ната.— даром только шли. И жарки помяли.

— Давай нарвём других,— предложила Нюра.

Девочки вернулись к согре и начали торопливо рвать цветы.

— Ну, пошли, а то дедушка будет сердиться,— сказала Нюра и вдруг вскрикнула, наступив на колючку. И хоть она её вытащила, но всю дорогу шла прихрамывая.

Когда они с огромными букетами вернулись домой, никого в избе не было.

— Ой, есть хочется,— вздохнула Нюра,— пойду дедушку обедать позову.

Ната поставила цветы в кувшин, подмела опавшие лепестки, а Нюры с дедушкой почему-то всё не было. Она хотела уже бежать их искать, когда вошла Нюра с таким унылым видом, что Ната спросила:

— Что случилось?

— А дедушка обеда не варил,— горестно сообщила Нюра.— Он говорит, раз вы хозяйки, так и хозяйничайте, а не гуляйте целый день по лесу. И ещё сказал, что раз мы далеко ходим, нас волк съест. Но это нарочно.

— Мы не гуляли, мы цветы рвали,— обиделась Ната.— И потом мы ещё маленькие.

Увидев входившего дедушку, она замолчала. Дедушка положил на лавку дымарь и плоский, острый с двух сторон нож и, не глядя на девочек, полез в печку.

— Обманул, обманул, обед сварил!— захлопала в ладоши Нюра.

Дедушка молча поставил на стол горшок с дымящейся картошкой в кожуре.

— Деда, не сердись, мы цветы рвали,— подбежала к нему Нюра.

— Цветы полдня не рвут. И твоя, Нюра, мама приедет — чем угостим?

Ната сидела молча, с надутыми губами. «Уедет она завтра домой, и всё, если даже погулять по лесу нельзя…»

— Мне сегодня срезать надо было трутневые рамки,— продолжал дедушка,— а я три часа по лесу вас искал, увидал, когда вы уже домой шли.

— Мы больше не будем,— пообещала Нюра.

Ната тоже почувствовала свою вину, но сознаться в ней не хотела.

Дедушка быстро поел и, взяв дымарь и плоский нож, вышел.

— Давай дедушке на ужин вкусный суп сварим,— предложила Нюра.

— Давай,— согласилась Ната.

Дверь скрипнула, Нюра обрадованно закричала:

— Мама, мама!

Тётя Галя поставила на пол корзинку и, целуя девочек, спросила:

— Ну, как вы тут живете?

— Хорошо,— ответила Нюра,— мы тут хозяйничаем.

Ната молчала.

Из корзины появились пироги, сметана, большой кувшин молока.

— Я сейчас дедушку обедать позову,— сказала Нюра,— а то мы сегодня только картошку ели.

— Вот так хозяйничали,— рассмеялась тётя Галя

— Мы всё утро цветы рвали,— показала Ната на букет.

Пришёл дедушка. Тётя Галя стала оживленно рассказывать про мозаичную картину, которую они делают для музея в Барнауле. На ней из маленьких камней будет изображен завод, пруд и горы. Нате очень захотелось её посмотреть. Тётя пообещала повести девочек на завод. Ната смотрела на тётю Галю — и вдруг ей так захотелось увидеть маму, папу, бабушку и Петю. «Вот бы поехать на день домой»,— вздохнула она.

— Ой, как я наелась,— сказала Нюра, доедая пирог,— теперь до завтра есть не захочется.

— А я так наелась, что с места не сдвинусь,— добавила Ната.

Но как только тётя Галя собралась идти на полевой стан, девочки закричали:

— И мы с тобой!

Увидев, что Нюра хромает, тётя Галя оставила её дома.

Ната шла рядом с тётей Галей и говорила, что Петя хоть и обижал её иногда, но всё-таки, когда он приедет, будет веселее.

Лес кончился, Ната увидела большое, недавно вспаханное поле. На опушке стоял вагончик с двумя окнами и распахнутой дверью. Около него к сосне был прибит синий рукомойник, чуть подальше весело потрескивал костер, над ним висел небольшой котёл.

Миновав трактор, у которого возился тракторист в замасленной рубахе, Ната с тётей по доске поднялись в вагончик. В нём было очень тесно. За столом у странного радиоприёмника сидел парень в синем комбинезоне. Засветилась красная лампочка, что-то зашипело, потом раздался голос:

— Говорит МТС, говорит МТС! Кто меня слышит?

Другой голос ответил:

— Бригада двадцать первая!

Потом тоненько пропищало:

— Одиннадцатая.

Парень перевёл рычажок и сказал:

— Говорит бригадир Осипов. Мне нужен главный инженер МТС.

И опять перевёл рычажок. Из радиоприёмника ответили:

— Сейчас пошлем за ним.

— С кем он говорит?— шёпотом спросила Ната.

— С МТС,— тоже тихо ответила тётя Галя.— Радиоперекличка бывает утром и вечером.

Из приемника нёсся сердитый голос:

— Опять аккумуляторы сели, МТС нас не слышит. Осипов, скажи, чтоб прислали летучку, трактор у Егорова поломался.

«Что такое летучка?— думала Ната.— Наверно, маленький самолет». Но тётя Галя объяснила, что это крытая машина-мастерская.

В это время послышалось дребезжанье, Ната выглянула в дверь. Размахивая кнутом и распевая во весь голос: «Эх, пейте, вороные», подъезжал Вася. Воронок весело бежал, сверху из незакрытого отверстия бочки плескала вода, а подвешенное внизу ведро дребезжало в такт песне.

— Скажите, чтоб он не шумел,— повернулся к тёте Гале бригадир.

— Вася, тише!— крикнула Ната.— Тут радио говорит!

Вася спрыгнул на землю и привязал Воронка к дереву. Нате ужасно захотелось стать водовозом, ездить вот так, как Вася, с громыхающим ведром. Она подбежала к нему и спросила:

— Ты скоро опять за водой поедешь? Возьмёшь меня с собой?

— Ещё свалишься, мы с Воронком одним махом оборачиваемся,— важно ответил Вася и пошёл а вагончик.

Ната стала на ступицу колеса и оглянулась: никого не было, тракторист полез под трактор. Она вскарабкалась на скамеечку перед бочкой, Воронок повёл на неё глазом и зашевелил ушами.

— Мы будем с тобой играть, будто едем,— сказала Ната и громко крикнула: — Но, но!

Воронок, мотнув головой и сбросив вожжи с сучка, медленно стал поворачивать на дорогу.

Ната вцепилась в скамейку и завопила:

— Вася, Вася!

Испуганный Воронок пустился вскачь. Из вагончика выскочили Вася, тётя Галя и бригадир и, что-то крича, бросились догонять. Воронок шарахнулся в сторону от бежавшего наперерез тракториста, колеса, запрыгав по вспаханному полю, увязли в мягкой земле. Подбежавший первым тракторист снял Нату с бочки.

— Эх ты, кучер!— сказал он укоризненно.

— Вот отдуть бы тебя, чтоб не лезла, куда не надо!— проворчал Вася, связывая порвавшиеся вожжи.

Бледная тётя Галя, отдышавшись, схватила Нату за руку:

— Пойдём домой, больше никуда тебя с собой не возьму.

— Я не думала, что Воронок побежит,— начала Ната и вдруг заревела во весь голос.

— А газету оформлять? Ведь вы, Галина Макаровна, обещали,— остановил их бригадир.

Тётя Галя махнула рукой.

— Ох, не до этого мне сейчас, Сеня.

— Хоть немножко помогите! Всё равно ведь не отстану.

— Ну ладно,— согласилась тётя Галя и, не выпуская руки Наты, пошла вслед за Сеней.

Он снял с полочки свернутый в трубку лист:

— Смотрите, я уже заголовок сделал.

Сверху большими красивыми буквами — Ната прочла по слогам — было написано: «Тракторист».

А слева была наклеена вырезанная из журнала картинка: весёлая девушка сидит за рулем трактора.

Сеня подал тёте Гале мелко исписанную бумажку.

— Вот это про Гришу Иванова: как ночная смена, так у него или рука, или живот болит. Вы карикатуру похлеще нарисуйте.

Тётя Галя взяла карандаш и начала рисовать. Ната, встав на цыпочки, заглядывала ей через плечо. Сначала появился трактор, потом парень с растрёпанными волосами. Он сидел на траве и, прислонившись к трактору, спал.

— Вот похоже,— засмеялся Сеня,— вылитый Гриша.

Нате тоже очень понравилось, и она подумала: «Вырасту — обязательно художником стану».

Когда они шли домой, Ната спросила:

— Тётя Галя, почему ты умеешь рисовать, а мама — нет?

— Зато твоя мама лечить людей умеет,— ответила тётя.

Сзади засигналила машина. Мимо них проехал крытый брезентом грузовик и вдруг остановился. Из кабины выглянул пожилой мужчина в очках, и помахал рукой.

— Пётр Иванович!— узнала его Ната.— Это он довёз нас со станции в Колывань,— объяснила она тёте Гале.

— Садитесь, подвезу по старой памяти,— крикнул геолог.

Из кузова выглянула смуглая черноглазая девушка.

— Спасибо, нам недалеко,— ответила тётя Галя.

Но девушка уже помогла Нате взобраться в кузов.

Около пасеки машина остановилась.

— Вот что, Лиза,— сказал Пётр Иванович, выйдя из кабины,— давайте-ка тут поужинаем, Макар Петрович самовар поставит. Митя,— повернулся он к шофёру,— где там наш рюкзак с припасами?

Дедушка гостям обрадовался.

— Давно не заглядывали, Пётр Иванович, думал, вы уж уехали.

— Наш отряд в Тигиреке был.

За ужином тётя Галя спросила Лизу:

— Не надоедает вам всё лето в тайге жить?

— Нет. Сколько за лето интересного случится: вот недавно я с медведем встретилась…

— Ну и интересное,— рассмеялась тётя Галя.

— Сейчас покажу вам, что я сестрёнке в подарок повезу,— вскочила Лиза и вышла из избы. Вернувшись, она положила на стол прозрачный, удивительной формы камень, радужно засверкавший под лучами солнца. Пять гранёных столбиков, сросшихся у основания, расходились в разные стороны, точно растопыренные пальцы.

— Это друза кристаллов горного хрусталя, я нашла её в Тигиреке.

После ужина Лиза стала играть с Натой в Нюрой в горелки. И когда Петр Иванович позвал её, девочкам было жаль с ней расставаться.

— Тётя Лиза, а вы сейчас в Колывань поедете?— спросила Ната.

— Нет, мы дней десять будем жить у Белого озера — это в пяти километрах от Колывани.