Навеки твой

10

Она орала, билась и лягалась изо всех сил. Он прижимал ее к полу, зажимая рукой ее рот и нос. Айви продолжала орать сквозь его руку, потом попробовала укусить его ладонь, но неизвестный оказался слишком проворен. Тогда Айви принялась вертеться из стороны в сторону. Если ей повезет, они откатятся по ковру в сторону от дивана, и ее противник обожжется о свечу.

— Айви! Айви! Это я. Успокойся, Айви! Ты напугаешь Филиппа. Это я.

Она обмякла в его руках.

— Грегори.

Он медленно слез с нее. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, обливаясь потом и задыхаясь.

— Я думал, ты уснула, — сказал Грегори. — Не хотел тебя будить, просто решил посмотреть, все ли с тобой в порядке.

— Я… я… Я не знала, что это ты. Филиппа нет. Он сегодня ночует у Сэмми, а мама с Эндрю пошли на ужин.

— Значит, в доме никого? — резко спросил Грегори.

— Да, и я подумала…

Грегори несколько раз в бешенстве ударил стиснутым кулаком по ладони, но поймав ее взгляд, замер.

— Что с тобой? — спросил он. — Что с тобой, Айви? — Он сел рядом и обнял ее. — Почему ты так себя ведешь? Что случилось?

— Что… О чем ты? — пролепетала она.

Грегори посмотрел ей в глаза.

— Почему ты избегаешь меня?

Айви отвернулась.

— Посмотри на меня! Ответь мне!

Она с трудом повернула голову.

— Спроси Сюзанну, если хочешь знать ответ.

В глазах Грегори мелькнула тень изумления, а потом они просияли, словно он внезапно все понял. Айви нахмурилась. Неужели он мог не догадаться об этом раньше? Какая еще могла быть у нее причина избегать его?

Она почувствовала, как расслабились мышцы на его руках.

— Айви… — нежно прошептал Грегори. — Какая же ты глупая, Айви… Совсем одна, ночью, в доме, где всего неделю назад тебя едва не убили, с открытой дверью… Ты ведь оставила дверь настежь, Айви! Почему же ты такая глупая?

Айви судорожно сглотнула ком в горле.

— Я думала, она закрыта. Наверное, это Элла…

Грегори откинулся на диван и потер ладонью лоб.

— Прости. Прости, что я тебя расстроила, — прошептала Айви.

Грегори со вздохом накрыл рукой ее ладонь. Он заметно успокоился.

— Нет, это мне нужно просить прощения. Я напугал тебя.

Даже в мерцающем свете огарка Айви видела темные круги усталости под глазами Грегори. Она протянула руку и дотронулась до его макушки.

— Голова болит?

— Угу. Сейчас чуть-чуть полегче, чем вечером.

— Но все равно болит, да? Ложись, — попросила Айви, подкладывая подушку ему под голову. — Я принесу тебе чаю и таблетку аспирина.

— Я сам могу сходить.

— Позволь мне поухаживать за тобой, — шепнула Айви, ласково дотрагиваясь до его плеча. — Ты столько для меня сделал, Грегори. Разреши мне сделать тебе хотя бы эту малость.

— Я делал только то, чего мне хотелось.

— Ну, пожалуйста, Грегори.

Он послушно лег на спину.

Айви легко встала и поставила в проигрыватель диск с записью саксофонной и фортепианной музыки.

— Слишком громко? Или слишком тихо?

— Как надо, — ответил Грегори, не открывая глаз.

Айви заварила чай, положила на поднос аспирин и печенье и вернулась в освещенную свечой комнату.

Какое-то время они молча пили чай и ели печенье, а потом Грегори шутливо чокнулся с Айви своей чашкой.

— Что за чай? Такое впечатление, что я пью цветущий сад!

Айви рассмеялась.

— Так оно и есть. Поверь, это как раз то, что тебе нужно.

Грегори отпил еще глоток и пристально посмотрел на нее сквозь облачко пара.

— Ты — как раз то, что мне нужно.

— Хочешь, поглажу тебя по спине? — спросила Айви. — Филипп это обожает.

— Когда гладят по спине?

— Ну да. Разве когда ты был маленьким, мама не гладила тебе спинку, чтобы ты поскорее уснул?

— Моя мать?

— Повернись-ка.

Грегори со странной улыбкой посмотрел на нее, потом отставил чашку и перевернулся на живот.

Айви принялась растирать ему спину, описывая ладонями большие и маленькие круги, как любил Филипп. Она чувствовала напряжение, сковывавшее Грегори, все его мышцы были жесткими, как канаты. Ему был необходим хороший массаж, и было бы гораздо лучше, если бы он снял рубашку, но Айви стеснялась сказать об этом.

«Но почему? Он же твой сводный брат! — напомнила она себе. — И потом, в этом нет ничего двусмысленного… Мы с ним не встречаемся, он мой друг, почти брат…»

— Айви?

— Да?

— Ты не против, если я сниму рубашку?

— Конечно, так будет гораздо лучше, — с облегчением ответила она.

Грегори снял рубашку и снова лег на ковер. У него была длинная, загорелая и мускулистая спина теннисиста.

Айви снова взялась за работу, с силой двигая руками вдоль позвоночника Грегори к его плечам. Потом она размяла ему шею, затылок и спустилась к пояснице. Она чувствовала, как он медленно, но верно расслабляется под ее руками.

Внезапно Грегори перевернулся на спину и посмотрел на Айви.

Свет свечи бросал трепещущие тени на его лицо. Золотой отсвет заполнял неглубокую ямку между ключицами. Айви вдруг очень захотелось дотронуться до этой ямки и почувствовать биение пульса Грегори.

— Знаешь, — медленно начал Грегори, — прошлой зимой, когда отец объявил мне, что женится на Мэгги, мне совсем не хотелось видеть тебя в этом доме.

— Я знаю, — с улыбкой ответила Айви.

Грегори поднял руку и коснулся ее щеки.

— Но сейчас… — сказал он, зарываясь пальцами в ее вьющиеся волосы. — Сейчас… — Он притянул ее к себе.

«Если мы поцелуемся, — в смятении подумала Айви, — если мы поцелуемся и Сюзанна…»

— Сейчас? — прошептал Грегори.

Она больше не могла сопротивляться. Она просто закрыла глаза.

И тогда Грегори обеими руками притянул ее к себе. Затем его сильные руки расслабились, и поцелуй получился нежным, долгим и восхитительным. Он запрокинул ее лицо и поцеловал в шею.

Айви скользнула губами ниже, и они снова поцеловались. В следующий миг оба застыли, напуганные внезапно раздавшимся шумом мотора и светом фар, ударившим в окно снаружи.

Эндрю и Мэгги вернулись.

Грегори снова перекатился на спину и тихонько рассмеялся.

— Как всегда! — прошептал он, а потом вздохнул. — Ну что ж, наши надзиратели снова дома.

Айви почувствовала, как он медленно и неохотно разжал пальцы, отпуская ее. Она задула свечу, включила свет и приказала себе не думать о Сюзанне.

Тристан не знал, как ему утешить Айви. Она металась на сбитых простынях, спутанная пряжа ее золотых волос беспокойно порхала по подушке. Неужели ей снова снится кошмар? Неужели с ней что-то случилось после того, как Тристан покинул ее на фестивале?

После представления Тристан окончательно уверился в том, что обязан как можно скорее найти того, кто хочет причинить зло Айви. Он чувствовал, что время работает против него. Если Айви влюбится в Грегори, Уилл уже не сможет помочь Тристану достучаться до нее.

— Кто здесь? — пробормотала Айви, снова заметавшись по постели. — Кто?

Тристан узнал начало ее кошмара. Чувство опасности охватило его, словно он сам очутился в ее повторяющемся сне. Он не мог допустить, чтобы она снова страдала и кричала от страха! Если бы он только мог обнять Айви, прижать ее к себе, успокоить…

Элла! Где Элла?

Кошка громко мурлыкала, сидя на подоконнике. Тристан поспешно бросился к ней, на ходу материализуя пальцы. Только сейчас он впервые с радостным изумлением заметил, как возросла его сила за последние несколько дней.

Тристан схватил кошку за шиворот и даже сумел донести ее до постели. Здесь силы оставили его, но он успел поставить Эллу на матрас и кончиками пальцев похлопать Айви по руке.

— Элла, — сонно пролепетала Айви. — Элла! — Она обняла кошку обеими руками.

Тристан отошел от постели. Отныне он мог любить Айви только так — не приближаясь, помогая другим утешать и успокаивать ее.

После того, как Элла свернулась клубочком под боком у Айви, кошмар отступил. Вероятно, он снова канул в глубь ее сознания и на время затаился там. Если бы только Тристан мог увидеть этот сон! Он был уверен, что Айви увидела что-то — или кого-то — в ночь смерти Каролины. Если бы он только знал, что это было такое, он мог бы понять, кто преследует Айви. Но сознание любимой было закрыто для Тристана так же крепко, как сознание Грегори.

Он оставил ее спать. У него был свой план, и Тристан решил исполнить его, несмотря на все предостережения Лэйси.

Он настроится на Эрика и попробует совершить путешествие в прошлое в его сознании. Тристан хотел выяснить, побывал ли Эрик в доме Каролины в вечер ее смерти, и не он ли сидел за рулем красного мотоцикла, который Айви снова и снова видела в своем сне.

По дороге к дому Эрика Тристан пытался вспомнить все подробности сегодняшнего вечера. После фестиваля они с Лэйси вместе отправились в дом Каролины. Пока Лэйси хлопала дверцами шкафов, заглядывала за картины и рылась в вещах, Тристан тщательно осматривал дом внутри и снаружи. Он знал, что здесь повсюду могут быть ключи к разгадке: предметы, которые он сможет оживить в чужом сознании, использовав в качестве спускового крючка для нужной цепи воспоминаний.

«Если ты все-таки не передумал осуществлять свой дурацкий план, — сказала Лэйси, перетряхивая диванные подушки, — то приготовься как следует. И непременно отдохни перед началом эксперимента».

«Да я уже готов», — ответил Тристан, окидывая взглядом гостиную, в которой умерла Каролина.

«Послушай, ангел-спортсмен, — терпеливо сказала Лэйси. — Я знаю, что ты сделал большие успехи и начал чувствовать свои силы. Это очень хорошо, но не обольщайся. Поверь моему слову, ты пока не готов к Олимпийским рекордам. Если ты хочешь проникнуть в голову Эрика, то отключись ненадолго вечером. Тебе это нужно, честное слово».

Тристан не сразу ответил ей. Он стоял перед окном. Только сейчас он впервые заметил, что из него отлично просматривается вся улица, и все, кто по ней идут.

«Возможно, ты права», — задумчиво сказал Тристан.

«Никаких возможно! Я права и точка. Кроме того, Эрика лучше всего посетить на рассвете или рано утром, когда он спокойно спит, — продолжала Лэйси. — Постарайся пробраться в него в тот момент, когда его сознание будет достаточно отзывчиво, чтобы следовать за твоими намеками, но при этом еще не полностью пробудилось ото сна. Нельзя допустить, чтобы он насторожился».

Это был очень дельный совет.

Когда небо начало слабо розоветь на востоке, Тристан пробрался в спальню Эрика и нашел его на полу. Кровать не была расстелена, а полностью одетый Эрик свернулся калачиком на ковре возле стереоустановки. Рядом с ним валялись раскрытые журналы. Тристан опустился на колени рядом со спящим. Материализовав пальцы, он стал листать журнал о мотоциклах, пока не наткнулся на фотографию чоппера, похожего на красный «Харлей» Эрика. Сфокусировавшись на картинке, Тристан принялся будить Эрика.

Он заставил себя восхищаться элегантным силуэтом мотоцикла, представил грохот его двигателя — и внезапно понял, что смотрит на машину глазами Эрика. Поучилось! Это оказалось немногим сложнее, чем пробраться в сознание Уилла. Может быть, Лэйси ошиблась? Может быть, она просто недооценивает его силы? Внезапно картинка перед глазами Тристана начала расплываться.

Эрик зажмурился. Несколько мгновений Тристан не видел ничего, кроме тьмы. Так, что же теперь делать? Возможно, пришло время подумать об улице, на которой жила Каролина, медленно подвести Эрика к ее дому и заставить начать вспоминать?

В следующее мгновение тьма исчезла, словно Эрик раздвинул шторы, и Тристан рванулся вперед. Откуда ни возьмись, совсем как на экране видеоигры, перед ним возникла петляющая асфальтовая дорога. Тристан несся слишком быстро, чтобы сообразить, что происходит, и что делать дальше.

Он сидел за рулем мотоцикла и на дикой скорости мчался по дороге сквозь пятна света и тени. Оторвав глаза от асфальта, Тристан увидел деревья, кусты и каменные стены домов. Деревья почему-то были такими ядовито-зелеными, что у Тристана на глаза навернулись слезы. Голубое небо приобрело неоновый оттенок. На красный цвет было больно смотреть.

Дорога вела все выше, выше и выше. Тристан попытался замедлить гонку или свернуть в сторону, чтобы взять контроль над мотоциклом в свои руки, но у него ничего не получалось.

Внезапно взвыли тормоза, и мотоцикл резко остановился. Тристан поднял голову и увидел дом Бэйнсов.

Дом Грегори — и в то же время не совсем он. Они двинулись к дому, и Тристан изумленно вытаращил глаза. Это было все равно, что смотреть на комнату, отраженную в елочном шаре — все хорошо знакомые предметы как-то странно вытягивались и изгибались, изменяясь до полной неузнаваемости.

Что это было? Сон или воспоминание, искаженное действием наркотиков?

Они постучались и вошли в парадную дверь. Внутри не было ни крыши, ни потолка. Они очутились не в комнате, а в каком-то подобии огромной игровой площадки, где вместо ограды были стены дома. Грегори тоже был здесь, он смотрел на них с вершины очень высокой горки, серебристый желоб которой не заканчивался на уровне земли, а уходил куда-то вглубь.

И еще в комнате была какая-то женщина. Каролина!

Она увидела их и помахала рукой, улыбаясь тепло и радостно, как хорошим друзьям. Грегори холодно смотрел на них с вершины своей серебряной горки, но Каролина поманила их на карусель, и они не смогли устоять.

Она со смехом ухватилась за поручень с одной стороны, Тристан с Эриком — с другой. Они бежали и отталкивались, бежали и отталкивались, а потом с разбегу вскочили на карусель. Они кружились, кружились, кружились, но карусель не замедляла свой бег, а наоборот, вращалась все быстрее и быстрее. Быстрее, быстрее — и вот уже они взлетели, вцепившись руками в поручни. Тристану показалось, что у него сейчас голова оторвется. Потом пальцы их разжались, и они кубарем покатились с карусели.

Тристан посмотрел вверх. Какое-то время мир продолжал бешено вращаться, потом остановился. Игровая площадка исчезла, но стены дома остались на месте, превратившись в стены кладбища.

Он увидел свою могилу. Потом могилу Каролины. А потом третью могилу — свежую, открытую, с грудой недавно выкопанной земли, темневшей рядом.

Что это? Кто начал дрожать первым — он или Эрик? Тристан не знал ответа, он просто никак не мог унять дрожь, а потом ноги у него подкосились, и он рухнул на землю. Земля накренилась. Могильные камни кувырком катились вокруг него, как зубы, высыпавшиеся из оскаленного черепа. Он лежал на боку, сжавшись в комок, трясся мелкой дрожью и ждал, когда земля расступится, как пасть, и проглотит его.

А потом все кончилось. Все стихло. Он увидел перед собой глянцевую фотографию мотоцикла. Эрик проснулся.

Значит, это был только сон? Тристан до сих пор находился в сознании Эрика, но тот ничего не замечал. Может быть, он был слишком измучен сном, а возможно, его мозг настолько привык к галлюцинациям и жутким мыслями, что ему было не до Тристана.

Был ли какой-нибудь смысл в этих странных видениях? Было ли в них хоть какое-то зерно истины, или же перед Тристаном пронеслись обычные бредовые галлюцинации наркомана?

Каролина была загадочной женщиной. Тристан помнил, как они с Эриком не смогли противиться ее приглашению прокатиться на карусели. Ее лицо было таким радостным, таким манящим…

Внезапно он снова увидел это радостное лицо. На этот раз Каролина была старше. Она стояла перед дверью своего дома. В следующий миг Тристан вошел в эту дверь вместе с ней. Он попал в воспоминание Эрика!

Каролина окинула взглядом комнату, и они с Эриком сделали то же самое. Шторы на большом панорамном окне были подняты, и Тристан увидел темные тучи, стремительно надвигавшиеся с запада. В вазе стояла роза на длинном стебле, ее лепестки были туго свернуты в бутон. Каролина сидела напротив него и улыбалась. Потом нахмурилась.

Воспоминание запрыгало, как плохо склеенная кинопленка, замелькали эпизоды. Каролина улыбалась, хмурилась, снова улыбалась, и опять хмурилась. Тристан не мог расслышать ни слова из их разговора, все заглушали волны бушующих эмоций.

Вот Каролина запрокинула голову и расхохоталась. Ее смех показался Тристану почти истерическим, и внезапно его охватил ужас и смятение. Она все хохотала и хохотала, а Тристан почувствовал, что сейчас взорвется от силы отчаяния, переполнявшего Эрика.

Он схватил Каролину за руки и затряс ее — затряс так сильно, что голова ее откинулась назад, как у тряпичной куклы.

Внезапно Тристан отчетливо услышал крик Эрика: «Выслушай меня! Это правда! Это не шутка! Перестань, не смейся! Это не шутка, клянусь тебе!»

В следующее мгновение какая-то сила сдавила голову Тристана, сжав его мозг с такой силой, словно хотела расплющить. Ему показалось, что он сейчас растворится. Каролина и комната исчезли, как в кино, и экран перед глазами Тристана стал черным.

Эрик выбросил воспоминание из головы.

Перед глазами Тристана с неожиданной четкостью возникла спальня Эрика. Он встал и вместе с Эриком прошел через комнату. Тристан видел, как Эрик расстегивает рюкзак и достает оттуда смятый конверт. Эрик высыпал в дрожащую ладонь горсть разноцветных таблеток, поднес ко рту и проглотил.

Тристан понял, что пришло время серьезно отнестись к предостережению Лэйси по поводу опасностей наркоманского сознания. Собравшись с силами, он поспешно покинул Эрика.