Навеки твой

13

— Похоже, пора его цветения уже позади, — сказала Бет, глядя на завядший мак, который Айви поставила в стакан с водой и водрузила на столик между ними.

Когда в среду утром Лиллиан и Бетти открыли свой магазинчик, то обнаружили во рту у Кинг-Конга алый мак, торчавший, как роза в зубах у лихого танцора. Целый день Айви пришлось уверять их, что это была не ее глупая шутка.

— Зачем мы пытаемся его оживить? — спросила Бет, облизывая свой рожок с мороженным. — Давай купим старине Кингу новый цветочек!

— Понимаешь, эти маки продавались в субботу на фестивале, — ответила Айви. — Я купила букетик красных маков для Тристана. Мы с Филиппом отнесли их на кладбище.

— Хорошо, что малыш пошел с тобой, — кивнула Бет. — Он очень скучает по Тристану.

— Он разложил маки в виде буквы «Т» на могиле, — сказала Айви, слабо улыбнувшись.

Бет кивнула, как будто теперь ей было совершенно понятно, почему Айви так хлопочет над завядшим цветком, случайно оказавшемся в магазине.

— Я схожу с ума, да? — вдруг спросила Айви. — Ведь мне должно было стать лучше! Говорят, что время лечит… Я должна была уже оправиться после гибели Тристана. Но ты только посмотри на меня! Ношусь с этим дурацким цветком, как последняя дура, только потому, что он напоминает…

Не договорив, она вырвала мак из стакана и швырнула его на поднос с грязной посудой, который официантка проносила мимо их столика.

Бет вскочила из-за стола, догнала официантку и принесла мак обратно.

Айви покачала головой и принялась медленно прихлебывать чай. Бет занялась своим мороженным.

— Знаешь, — сказала она, первой нарушив молчание, — Я всегда готова тебя выслушать.

— Прости, Бет, — кивнула Айви. — Прости меня. Я позвонила тебе в панике в девять часов вечера, оторвала от писательства ради того, чтобы перекусить в компании стареньких, но еще крепких игроков в боулинг, — она обвела глазами переполненный желто-оранжевый зал, — а теперь никак не могу начать рассказывать.

— Все в порядке, — ответила Бет, взмахивая мороженным. — У меня сейчас затяжной прыжок в сюжетную неизвестность, так что ты могла позвонить мне хоть в три часа ночи. А как ты догадалась, что я пишу?

Айви улыбнулась. Бет встретила ее на парковке в коротких джинсовых шортах, без макияжа и в старых очках, которые она надевала только в тех случаях, когда безотрывно сидела перед монитором. На ее растянутой футболке красовался розовый бумажный стикер с какими-то каракулями, а волосы были кое-как убраны под обруч.

— Просто угадала, — ответила Айви. — Чем Сюзанна сегодня занимается?

После фестиваля Айви и Сюзанна больше не разговаривали друг с другом.

— Поехала на свидание.

— С Грегори? — нахмурившись, спросила Айви.

Грегори обещал ей посидеть с Филиппом до ее возвращения.

— Нет, с каким-то парнем, который, по замыслу Сюзанны, должен заставить Грегори ревновать.

— Ах, вот оно что!

— Разве Сюзанна тебе не рассказывала? — удивилась Бет. — Да ведь она в последнее время только об этом и говорит! — Увидев выражение лица Айви, Бет спохватилась и быстро добавила: — Наверное, Сюзанна думает, что рассказала тебе. Ты же знаешь, как это бывает — расскажешь о чем-нибудь одному, и тебе уже кажется, что рассказала и другому.

Айви кивнула, но они обе прекрасно понимали, что дело совсем не в этом.

— В последнее время Грегори нечасто встречается с Сюзанной, — сообщила Бет, слизывая с рожка капли растаявшего шоколада. — Впрочем, ты и сама это знаешь.

— Он уезжает по вечерам, — пожала плечами Айви, — но я не спрашиваю, куда и с кем.

— Ну вот. Сюзанна уверена, что он встречается с кем-то еще.

Айви принялась разглядывать картинки в меню.

— Сначала она думала, что Грегори просто играет с ней. Она не беспокоилась, потому что он часто так делал. Но теперь она уверена, что Грегори встречается с какой-то девушкой. Она думает, что он всерьез увлекся.

Айви вскинула глаза и поймала внимательный взгляд Бет.

«Неужели Бет в самом деле умеет читать мысли? — подумала она. — Или мое лицо выдает меня с головой?»

— Сюзанна постоянно спрашивает меня, что я думаю обо всем этом, — продолжала Бет, слегка нахмурив брови.

— И что ты ей говоришь? — спросила Айви.

Бет несколько раз моргнула, потом отвернулась в сторону и стала смотреть, как седая официантка кокетничает с двумя лысыми игроками в темно-красных рубашках для боулинга.

— Вряд ли я тот человек, которого следует об этом спрашивать, Айви, — медленно произнесла она, наконец. — Ты же знаешь, я всегда наблюдаю за людьми и добавляю увиденные черточки в свои произведения. Но иногда я так увлекаюсь, что забываю, где кончается настоящая жизнь и начинается роман.

— Что ты думаешь о Грегори? — прямо спросила Айви.

Бет снова взмахнула своим рожком.

— Я думаю, что он страшно популярен. Я думаю, что он нравится очень многим девушкам. Но я не могу сказать, кем он интересуется по-настоящему и что думает на самом деле. Я не могу прочитать его до конца.

Бет с хрустом впилась зубами в вафлю и несколько мгновений молча работала челюстями.

— Грегори — он как зеркало, — сказала она. — Он отражает всех, с кем общается. Когда он с Эриком, он ведет себя, как Эрик. Когда он с тобой, то становится задумчивым и милым, как ты. Проблема в том, что я не знаю, какой он на самом деле, как нельзя сказать, как выглядит зеркало само по себе, без всех отражений. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Кажется, да.

— Знаешь, что я хочу тебе сказать, Айви? — вдруг спросила Бет каким-то новым, очень серьезным тоном. В ее голосе Айви послышалась тихая мольба. — Ты и Сюзанна — вы мои подруги. И я не могу разрываться между вами. Что я могу ответить Сюзанне, когда она спрашивает меня, что происходит?

— Не знаю, — выдавила Айви, снова опуская глаза на меню и проглядывая список десертов. — Я скажу тебе, когда буду знать, ладно? Кстати, как продвигается твое творчество?

— Мое творчество? — переспросила Бет, не поспевая за столь резкой сменой темы разговора. — Слушай, у меня грандиозные новости!

— Вот как? Выкладывай!

— Меня скоро напечатают! В настоящем журнале, представляешь? — Глаза Бет радостно заблестели. — Настоящий взрослый журнал, называется «Чистосердечные признания»!

— Бет, но это же чудесно! А какой рассказ?

— Тот, что я написала для драмклуба. Помнишь, прошлой весной его напечатали в школьном литературном альманахе?

Айви попыталась вспомнить, но не смогла.

— Слушай, я прочитала столько твоих рассказов, что у меня уже в голове все перепуталось.

— Да ты что? Ну тот самый: «Она прижала пистолет к своей груди», — нараспев процитировала Бет. — «Черный и твердый, холодный и непреклонный. Его фотографии. Хрупкие выцветшие фотографии, на которых запечатлен он — он и она! — порванные, залитые слезами, просоленные отчаянием, небрежной россыпью валялись на кресле. Очень скоро она зальет их своей собственной кровью…» И так далее, и тому подобное.

Две официантки с полными подносами в руках, остановились между столиками, чтобы послушать.

— Что с тобой? — спросила Бет. — Айви! У тебя сделалось такое странное лицо!

— Ничего… ничего… Я просто задумалась, — пробормотала Айви.

— В последнее время ты очень часто этим занимаешься.

— Ты права, — засмеялась Айви. — Пожалуй, отложу это занятие до следующего месяца, когда начнутся занятия в школе.

Им принесли счет. Айви полезла в сумочку за кошельком.

— Слушай, — сказала Бет, — почему бы тебе не переночевать сегодня у меня? Могли бы поболтать, как следует. Посмотрим кино, пополируем ноготки, испечем печеньки! — Она сунула в рот кончик своего рожка. — Низкокалорийные печеньки, — быстро добавила Бет.

Айви с улыбкой принялась вытаскивать деньги.

— Я должна ехать домой, Бет.

— Нет, не должна.

Айви застыла. Бет произнесла это с какой-то странной уверенностью.

— Я не знаю, почему, — продолжала Бет, задумчиво вертя в пальцах прядку своих растрепанных волос. — Просто ты не должна ночевать сегодня дома.

— Нет, я не могу, — ответила Айви. — Если Филипп вдруг проснется среди ночи и увидит, что меня нет, он испугается и решит, будто со мной стряслась какая-то беда.

— Позвони ему, — предложила Бет. — Если он уже уснул, пусть Грегори оставит ему записку у кровати. Ты не должна ночевать дома сегодня. У меня вдруг возникло такое ощущение… очень сильное ощущение.

— Ах, Бет, я знаю, что у тебя бывают такие ощущения. Признаю, что однажды ты оказалась права, но сейчас совершенно другое дело! Я не одна. Грегори ночует дома. Все двери будут заперты. Со мной ничего не случиться.

Бет пристально смотрела куда-то за спину Бет и щурила глаза, словно пыталась разглядеть что-то.

Айви быстро обернулась, но увидела лишь кудрявого мужчину в ярко-желтой рубашке для боулинга. Мужчина игриво подмигнул ей, и Айви поспешила отвернуться.

— Можно мне переночевать у тебя? — спросила Бет.

— Что? Нет. Только не сегодня, — отрезала Айви. — Мне нужно выспаться, а ты должна закончить начатый рассказ. Я угощаю, — заявила она, отодвигая счет.

На парковке Айви пришлось несколько раз попрощаться с Бет, прежде чем та нехотя отпустила ее домой.

По дороге Айви размышляла над рассказом Бет. Детали самоубийства Каролины были скрыты от прессы, поэтому Бет никак не могла узнать о фотографиях, которые Каролина разорвала перед тем, как застрелиться.

Как странно… Произведения Бет всегда изобиловали мелодраматическими деталями, казавшимися ее друзьям надуманными и притянутыми за уши, и вдруг теперь эти подробности оказались чистой правдой.

Когда Айви подъехала к дому, там было уже темно, свет горел только в комнате Грегори. Айви не хотела, чтобы он слышал, как она вернулась, поэтому оставила машину перед гаражом. Если он вдруг начнет беспокоиться, то выглянет в окно и сразу увидит, что она приехала.

Айви решила подняться к себе по парадной лестнице, чтобы не проходить мимо комнаты Грегори. Вечером он дважды звонил ей в магазин. Айви знала, что Грегори хочет с ней поговорить, но не была готова к этому разговору.

Летний вечер был упоительно теплым, луна еще не взошла, но мириады звезд усеяли небо. Некоторое время Айви молча стояла, гладя на звезды, а потом тихо пошла к дому по траве внутреннего дворика.

— Где была?

Айви так и подскочила от неожиданности. Она не заметила Грегори, сидевшего в тени дома.

— Ч-что?

— Где ты была?

Айви не понравился его тон.

— Гуляла, — ответила она.

— Я ждал, что ты перезвонишь мне. Почему ты не перезвонила?

— Я была занята с покупателями.

— Я думал, ты вернешься домой сразу после работы.

Айви с грохотом бросила ключи на чугунный столик.

— А я думала, что меня не будут допрашивать насчет того, где и почему я задержалась на час! Тем более, я не ждала этих расспросов от тебя, Грегори. Я устала от всего этого!

Она слышала, как он переменил позу, но по-прежнему не видела его лица.

— Я устала от того, что все следят за каждым моим шагом! Бет мне не мать, а ты, Грегори — не старший брат!

Он негромко рассмеялся.

— Я рад это слышать. Я боялся, что ты воспримешь слова Эрика всерьез.

Айви опустила голову и глухо сказала:

— Наверное, так и есть.

Повернувшись, она сделала шаг в сторону дома. Грегори поймал ее за руку.

— Нам нужно поговорить.

— Мне нужно подумать, Грегори.

— Думай вслух, — предложил он.

Айви покачала головой.

— Выслушай меня, Айви. Мы не делаем ничего плохого!

— Тогда почему я чувствую себя… так плохо? В таком смятении? И такой гадкой? Нечестной. Неверной.

— По отношению к кому? — спросил он. — К Сюзанне?

— Сюзанна уверена, что ты увлекся другой девушкой, — сказала Айви.

— И она права, — тихо ответил Грегори. — Только я не уверен, что она увлеклась мною… А ты?

Айви прикусила губу.

— Дело не только в Сюзанне.

— В Тристане?

Она кивнула.

Грегори взял ее за руку и притянул к себе.

— Присядь.

— Грегори, я не хочу об этом говорить.

— Тогда просто послушай. Выслушай меня. Ты любишь Тристана. Ты любишь его так, как не любишь никого другого.

Айви слегка отодвинулась, но Грегори крепко сжал ее пальцы.

— Слушай! Если бы ты погибла в той аварии, чего бы ты хотела для Тристана? Ты хотела бы, чтобы его больше никто никогда не любил? Ты хотела бы, чтоб он до конца дней своих остался один?

— Нет! Конечно же, нет, — ответила Айви.

— Конечно же, нет, — тихо повторил Грегори. Он потянул ее за руку и усадил рядом с собой.

Сидение скамейки было холодным и жестким.

— Я думаю о тебе днем и ночью, — прошептал Грегори.

Он принялся нежно гладить ее лицо и шею. Потом поцеловал ее — нежно, как ребенок. Айви не сопротивлялась, но и не ответила на его поцелуй.

— Я ждал тебя здесь весь вечер, — сказал Грегори. — Мне нужно уехать ненадолго. Не хочешь прокатиться со мной?

— Мы не можем оставить Филиппа одного, — напомнила Айви.

— Еще как можем, — тихо ответил Грегори. — Он крепко спит. Мы запрем дом, и включим сигнализацию снаружи. И немного покатаемся. Даю слово, что не буду приставать к тебе с разговорами!

— Мы не можем оставить Филиппа, — повторила Айви.

— С ним все будет в порядке! Что плохого в небольшой ночной поездке? Что плохого в том, чтобы включить музыку и погонять по пустым дорогам? Что плохого в том, чтобы немного развеяться?

— Я не хочу ехать, — отрезала Айви.

Она почувствовала, как Грегори напрягся.

— Не сегодня, — поспешно добавила она. — Я устала, Грегори. Мне нужно поскорее лечь. Может быть, в другой раз?

— Хорошо. Как скажешь, — сипло ответил он и откинулся на спинку стула. — Тогда иди спать.

Айви оставила его во дворе, вошла в темный дом и ощупью двинулась в свою комнату. Она заглянула к Филиппу, поправила ему одеяло, а потом прошла через смежную ванную в свою комнату, где ее встретили горящие глаза Эллы. Айви включила маленькую лампочку на комоде, и Элла тут же принялась мурлыкать.

— Это мурлыканье для меня или для него? — спросила Айви.

Фотография Тристана, подаренная его матерью, стояла в желтом круге света, отбрасываемом лампой.

Айви взяла ее в руки. Тристан улыбался ей. На нем была старая бейсболка, надетая козырьком назад, и распахнутый школьный пиджак. Казалось, он спешил ей навстречу.

Иногда Айви просто не могла поверить в то, что он мертв. Умом она знала это, понимала, что его жизнь оборвалась навсегда в одно мгновение, но сердце отказывалось верить.

— Люблю тебя, Тристан, — сказала она, целуя фотографию. — Спокойной ночи.

Айви проснулась от собственного крика. Она охрипла, как будто кричала несколько часов не переставая. На часах было пятнадцать минут второго.

— Все хорошо. Ты в безопасности. Все хорошо, Айви.

Грегори обнимал ее. Филипп стоял возле кровати, прижимая к себе Эллу.

Несколько мгновений Айви смотрела на них, потом снова откинулась на плечо Грегори.

— Когда это прекратится? Когда закончится этот кошмар?

— Ш-ш-ш-ш. Все хорошо.

Но это была неправда. Кошмар не только не переставал ей сниться, но становился все страшнее.

Казалось, он жил своей жизнью. Обрастал новыми деталями, выбрасывал все новые и новые щупальца страха, копошившиеся в самых темных уголках сознания Айви. Она закрыла глаза, уронив голову на грудь Грегори.

— Почему ей все время снятся кошмары? — спросил Филипп.

— Я не знаю, — ответил Грегори. — Наверное, это последствия той аварии.

— Иногда сны посылают ангелы, — сказал Филипп. Слово «ангелы» он произнес очень быстро и с опаской покосился на Айви, словно боялся, что она накричит на него. — Так они шлют нам свои послания.

Грегори внимательно посмотрела на Филиппа, а потом вдруг спросил:

— Ангелы ведь хорошие, правда?

Филипп кивнул.

— Но если они хорошие, то почему посылают Айви плохие сны?

Филипп ненадолго задумался, а потом покачал головой.

— Нет… Наверное, это делают злые ангелы!

Айви почувствовала, как Грегори вдруг напрягся.

— Никакие ангелы тут ни при чем, — устало сказала она. — Это все мое сознание. Так оно пытается привыкнуть к смерти Тристана. Все пройдет со временем. Я привыкну, и кошмары прекратятся.

Но она знала, что говорит неправду. Айви боялась, что эти сны никогда не прекратятся. В последнее время ей стало казаться, что эти сны были не просто попыткой бессознательно свыкнуться со смертью Тристана. Возможно, в них таилось нечто большее…

— Филипп, я придумал план, — объявил Грегори. — До тех пор, пока эти кошмары не прекратятся, мы с тобой будем по очереди дежурить в комнате у Айви. Сегодня с ней посижу я. А завтра — твоя очередь. Идет?

Филипп недоверчиво посмотрел на Грегори, потом на Айви.

— Ладно, — решил он, наконец. — Айви, можно я возьму Эллу к себе?

— Конечно. Она любит спать с тобой.

Айви проводила братишку взглядом — он прижимал Эллу к животу, склонив к ней голову и смешно морща брови.

— Филипп! — окликнула она. — Когда я завтра вернусь домой с работы, мы с тобой устроим что-нибудь особенное. Хочешь, поедем куда-нибудь вдвоем, только ты и я. Подумай, чего бы тебе хотелось. Все, что хочешь. Честное слово. Все будет хорошо, вот увидишь.

Филипп кивнул, но Айви видела, что он ей не поверил.

— Спи спокойно, — сказала она. — Элла будет стеречь твой сон. И твой ангел тоже, — добавила она.

Филипп обернулся и изумлено посмотрел на нее.

— Ты его тоже увидела?

Айви опустила глаза.

— Нет, конечно! — ответил за нее Грегори.

«Нет, конечно!» — повторила про себя Айви, и вдруг ей показалось, что это неправда. Она почти готова была поверить в то, что ангелы существуют — пусть не для нее, но для Филиппа.

— Спокойной ночи, — тихо проговорила Айви.

Когда Филипп ушел, Грегори прижал Айви к себе и стал баюкать, как маленькую.

— Все тот же старый сон? — спросил он.

— Да.

— И Эрик опять был в нем?

— Был красный мотоцикл, — ответила Айви.

— Как бы я хотел избавить тебя от этих кошмаров! — прошептал Грегори. — Если бы я мог, я согласился бы каждую ночь видеть их вместо тебя. Если бы я только мог избавить тебя от этой пытки!

— Мне кажется, они никогда не закончатся, — сказала Айви.

Грегори поднял голову.

— Что ты хочешь сказать?

— Сегодня в этом сне появилось кое-что новое, — проговорила Айви. — Точно так же, как раньше появился мотоцикл, сегодня прибавился еще один эпизод. Ты знаешь, Грегори, мне кажется, что с помощью этого сна я пытаюсь что-то вспомнить. И еще я думаю, что обречена видеть этот кошмар до тех пор, пока не вспомню это что-то.

Грегори слегка откинул голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Что же нового добавилось сегодня?

— Я была за рулем. И я снова увидела окно, за которым виднелась смутная тень. Это было то же самое окно, только на этот раз я не шла к нему, а ехала на машине.

Айви помолчала. Она не хотела думать о том, что могла означать эта деталь.

Грегори крепче прижал ее к себе.

— А в остальном все осталось, как было?

— Нет. Я ехала на машине Тристана.

Айви услышала, как Грегори резко глотнул воздух.

— Когда я увидела окно, то попыталась остановиться. Я нажала на тормоз, но машине не замедлила ход! А потом я услышала его голос. «Айви, остановись! Остановись! Неужели ты не видишь, Айви? Остановись, Айви!» Но я не могла остановиться. Я не могла сбросить скорость. Я снова и снова жала на педаль тормоза. Но тормоза не работали!

Внезапно ей стало холодно. Руки Грегори по-прежнему обнимали ее, но его кожа вдруг покрылась липким холодным потом.

— Почему же там не работали тормоза? — прошептала Айви. — Неужели я что-то вспоминаю, Грегори? Но что я вспоминаю?

Грегори ничего не ответил. Его била дрожь.

— Побудь со мной, — взмолилась Айви. — Я боюсь засыпать.

— Я останусь, но ты должна уснуть.

— Я не могу! Я боюсь снова увидеть этот сон! Мне страшно! Я не знаю, что будет дальше!

— Я буду с тобой. Я разбужу тебя, как только тебе начнет сниться кошмар, но ты должна уснуть. Подожди, я сейчас принесу тебе что-нибудь, чтобы ты покрепче уснула.

Грегори встал.

— Куда ты? — в панике вскрикнула Айви.

— Ш-ш-ш-ш, — упокоил он. — Я только спущусь вниз и приготовлю тебе теплого питья.

Перед тем, как уйти, Грегори взял с комода фотографию Тристана и переставил ее на ночной столик возле постели Айви.

— Я сейчас вернусь. Я тебя не оставлю, Айви. Обещаю, что не оставлю тебя, — шепнул Грегори, гладя ее по волосам. — Я буду с тобой до тех пор, пока эти кошмары не прекратятся навсегда.