Навсегда с тобой

Глава 8

Стереоприемник на кухне играл прекрасную музыку, но детский смех почти заглушал ее. Линн взбила еще сливок.

Ей нравилось присматривать за этими детьми. Двое старших напоминали ей Ника. Кенделл унаследовала его бесстрашие, Остин был копией отца и обладал таким же чувством юмора.

Кристиан сел за кухонный стол и посадил Тайлера себе на колени.

Он поймал ее взгляд:

— Теперь я понимаю, почему ты любишь смотреть за детьми.

Сердце Линн сжалось.

— С ними весело.

Остин, держа ложку как микрофон, исполнил «Хоровод под рождественской елкой». Кенделл села за стол и занялась намазыванием начинки на шоколадный пирог. Тайлер облизывал ложку, покрытую сливочным кремом.

Линн стало тепло, как от чашки горячего шоколада после похода в горы. Она думала — Велтон непременно учинит тут хаос, а все сложилось как-то… по-семейному.

— Ты молодец, Кенделл. — Кристиан умел обращаться с детьми. Даже маленький Тайлер, кажется, влюбился в веселого пожарного. — Но ты помнишь, что сказала Линн? Клади начинку на полдюйма от края.

Кенделл набрала еще взбитых сливок и положила на пирог:

— Так, Кристиан?

— Точно так, — сказал Кристиан с улыбкой, которая могла бы растопить самый мощный ледник.

Линн вздохнула и отвернулась. Остин облизал ложку от крема, точь-в-точь как Тайлер.

Кристиан засмеялся:

— Остин, милый, оставь немного крема для пирога.

— А шоколадная глазурь готова? — спросила Кенделл с выражением нетерпеливого ожидания на лице.

— Мы ее сделаем, когда свернем рулет, а потом поставим остужаться в холодильник, — объяснила Линн. — Не забывай, нам еще надо пообедать.

— Обед, — сказал Тайлер и попробовал угостить Кристана кремом со своей ложки, но не попал ему в рот, а размазал крем по всему лицу.

Линн фыркнула.

Кристиан усмехнулся, блеснув белыми зубами:

— Спасибо, маленький бесенок.

— Се, — сказал Тайлер.

Кристиан опять засмеялся:

— Спасибо, больше не надо.

— Вы похожи на снеговика, — сказал Остин, морща нос.

— Или на Санта-Клауса, — добавила Кенделл. — Сливочный крем похож на белую бороду.

Линн оценила невозмутимое поведение Кристиана в этой ситуации. Она взяла несколько бумажных салфеток и протянула ему.

— Санта-Клаус, можно мы скажем, что хотим получить на Рождество? — с хитрым видом спросил Остин.

— Конечно, — ответил Кристиан, — если сперва Санте дадут еще салфеток.

Линн взяла бумажное полотенце:

— Держи Тайлера, а я тебе помогу.

— Спасибо, — сказал Кристиан, подняв на нее взгляд.

— Я еще ничего не сделала.

— Важно желание.

Кристиан дал Тайлеру ключи от машины, чтобы его ручонки были заняты во время процедуры очищения от крема.

Линн оторвала несколько кусков бумажного полотенца:

— Я быстро.

— Не спеши, — сказал Кристиан хрипло, и дрожь прошла по ее спине.

Когда она поднесла полотенце к его лицу, ее сердце заколотилось. Странная реакция. Она не раз вытирала лицо ребятам со станции. Правда, сейчас это не кровь, а крем…

— Ну вот, почти готово.

Их взгляды встретились.

— Ты оставила крем у его носа и под подбородком, — заметил Остин.

— Да, правда. — Линн отвела взгляд от его глаз. Выбросила полотенце в мусорный бак и взяла новое. — Тут еще много крема.

— Жаль, — заметил Кристиан. — Ему могло бы найтись лучшее применение.

Линн хотелось включить вентилятор. И когда только тут стало так жарко?

Жаль, Велтон с понедельника берет отпуск от романов.

«Стой! Ты же не хотела завязывать с ним роман!»

— Этот крем должен был быть в пироге, — сказала Кенделл.

— Ну вот. — Линн стерла последнюю каплю крема с его лица. — Все в порядке.

Кенделл опустила ложку в кастрюлю:

— Здесь хватит крема, чтобы доделать пирог.

Линн вытерла руки:

— Ты права, Кенделл. Пожалуйста, намажь оставшийся крем на пирог, а я пойду переодену Тайлера.

Кристиан встал с перемазанным кремом Тайлером на руках:

— Хочешь, я отнесу его наверх?

Линн протянула руки, и Тайлер тут же перебрался к ней.

— Спасибо, но не надо.

— Хорошо, тогда я присмотрю за этой парочкой.

Старшие дети весело закричали.

— Смотрю, у тебя уже есть клуб фанатов, — заметила Линн.

— Стойте! — Остин указал на дверь кухни. — Вы оба стоите под омелой!

Линн посмотрела вверх. Большая ветка омелы свисала с косяка кухонной двери.

Она поцеловала Тайлера в щеку:

— Рождественский поцелуй для моего любимого.

— А Кристиан? — спросил Остин.

— Да! — Его глаза лукаво заблестели. — Твой любимый пожарный ждет поцелуя под омелой.

Линн эта идея не нравилась хотя бы уже потому, что ей очень хотелось поцеловать Кристиана.

— Вы должны поцеловаться! — настаивал Остин. — Это традиция.

— Я за традицию, — произнес Кристиан. — А ты?

— Она тоже за традицию, — уверенно заявила Кенделл. — Разве нет?

— Да. — Линн понизила голос. — Только ради детей, понял?

Кристиан кивнул.

Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, но Кристиан повернул голову, и ее губы оказались на его губах.

Что-то сверкнуло. Статическое электричество? Линн не знала. Она только знала — его поцелуй оказался горячим, таким горячим… Он обжигал, но обжигал очень приятно. Ее никто никогда не целовал так глубоко. Жар разлился по ее венам. Сердце забилось в четыре раза быстрее.

Что-то коснулось ее лица. Сладкое, липкое. Она открыла глаза. Тайлер.

О нет, нет! Линн резко отстранилась от Кристиана.

Велтон… Что она наделала?

Она посмотрела на детей у стола. Они весело ухмылялись.

— Удовлетворены?

И тот и другая кивнули.

— А я нет, — прошептал Кристиан.

— Тем хуже для тебя, — ответила она шепотом. — Я хотела только чмокнуть тебя в щеку.

— Я знал, ты так и скажешь. Но рождественская традиция гласит — под омелой целуют не в щечку. Скорее надо высунуть язык.

Все три ребенка тут же высунули языки.

Линн засмеялась — смесь нервозности и желания показать, что все происшедшее — шутка. Но ее губы еще дрожали.

Раздалась новая песня. Старшие дети начали подпевать во всю мощь своих легких. Тайлер захлопал в ладоши.

— Ну, — прошептала Линн Кристиану, — лучше я высуну язык наружу, чем засуну его тебе в горло.

— Ты уверена? — спросил он. Его теплое дыхание коснулось ее шеи. — Может, проверим?

Ее пронизало предвкушение.

«Боже, помоги мне!»

Несколько часов спустя дети отправились спать. По радио по-прежнему передавали рождественские гимны. В камине потрескивали поленья. На столе стояли две чашки шоколада.

Прекрасный вечер. Особенно потому, что Линн сидит рядом с ним на Кушетке… Но Кристиан мог думать только о сногсшибательном поцелуе.

Линн целовала так же хорошо, как делала все остальное. Сладко, тепло. И он хотел попробовать еще раз. Без трех малолетних наблюдателей.

— Пожертвований на раздачу игрушек все еще мало. — Лэптоп стоял у нее на коленях. Она смотрела на экран. — Но даже осторожные оценки сборов от обеда и аукциона дают возможность надеяться собрать такие нужные ГСПСО средства.

— Ты удивляешься каждый раз, когда появляется шанс, что праздник рождественского волшебства может оказаться успешным, — заметил Кристиан.

— В противовес тебе, — парировала она. — Ты неизменно уверен.

— Не в этом деле.

В ее глазах сверкнуло любопытство.

— А в каком?

Черт! Кристиан попытался найти нейтральный ответ.

— Ну, в некоторых вещах.

— Каких? — настаивала она.

Кристиан колебался. Он не любил признавать поражение, но она ведь не обыкновенная женщина.

— Помнишь, что я говорил тебе о путешествии вверх?

— Ты полтора года ходил в горы и жил как бродяга, чтобы понять, что для тебя важно.

Он кивнул:

— В начале этого пути уверенность часто покидала меня. Семья не хотела отпускать меня. И моя девушка тоже.

— Ты не хотел, чтобы она шла с тобой?

— Она не захотела идти.

— Тебе, наверное, пришлось туго.

— Я все время спрашивал себя, правильное ли я принял решение. Не лучше ли было бы остаться внизу, на виноградниках, и отпраздновать помолвку?

— Помолвку? Значит, это было серьезно?

— Серьезнее, чем что-либо другое. — Он уже пару лет не вспоминал Келли. — Мы встретились в университете — оба слушали курс экологии и виноградарства. Влюбились на почве виноделия.

— Решение уехать и побродить по свету оказалось верным? — спросила Линн.

— Абсолютно, — ответил он не колеблясь. — Я познакомился с замечательными людьми и узнал многое о самом себе. Я бы снова так поступил.

— Звучит как «путь длиною в жизнь».

— Так оно и было.

— А как насчет девушки? Ты не раскаиваешься?

— Нет. Она не любила меня по-настоящему. Хотела жить жизнью, которую ей могли обеспечить имя Велтонов и их винодельческое производство. Когда я сказал, что не хочу для себя такого будущего, она меня бросила.

— Да…

— Я с этим справился.

Она дотронулась до его руки. Ему хотелось привлечь Линн к себе, обнять ее, но он не решался.

Она сказала, что поцелуй под омелой был для детей. Но она ответила на его поцелуй. Не для детей. Для нее и для него.

— Ну вот, я рассказал про себя. Теперь твоя очередь.

Она нахмурилась:

— Так мы просидим тут всю ночь.

— Я бы не возражал.

— Но Ханна и Гаррет могут возразить.

— Их же нет дома!

Линн глубоко вздохнула:

— У меня был случай на горе Стюарт.

— Гора Стюарт в Вашингтоне?

Она кивнула:

— Был солнечный день. Облаков почти не было. Прекрасный день для подъема на западный склон. Но когда мы уже были на полпути, погода вдруг изменилась. Как-то странно — дождь, туман, снег, опять солнце. Нам бы следовало вернуться, но мы были молоды и впереди маячила цель — вершина. Мы полезли дальше.

— Мы?

— Полсон и я. — Она помнила тот подъем, как будто это было вчера, а не двенадцать лет назад. — Мы добрались до вершины и начали спуск, но темнело так быстро… Мы уже не видели ориентиров, не знали точно, где находимся. Свернули не там и оказались на узкой тропе. Она шла так косо, что мне казалось, я вот-вот соскользну вниз. У нас были теплые куртки, но спальные мешки мы не взяли. Я села на рюкзак, и мои ноги свесились вниз — на скале для них просто не хватало места. Я постаралась свернуться клубком, Полсон прижался ко мне. Было очень неудобно.

Она старалась говорить спокойно, даже весело, но Кристиан достаточно много ходил в горы, чтобы знать — провести там ночь без снаряжения хотел бы не каждый. Они с Оуэном, по крайней мере, спрятались в снежной пещере.

— Как же прошла ночь?

— Слово «неуютно» очень далеко от того, каково нам пришлось. Мы закрепились насколько могли. Было безумно холодно. Температура продолжала падать. Мы вдвоем укрылись одной подстилкой. Трясли друг друга, чтобы не заснуть и не замерзнуть. Мы оба знали — если опять пойдет дождь или снег, мы погибнем. Но ни Полсон, ни я не говорили этого вслух.

Кристиан положил руку на спинку дивана, тщательно избегая касаться ее плеч.

— Ты здесь, значит, вы спустились.

Она кивнула:

— Ночь, казалось, никогда не кончится. Но солнце все-таки показалось из-за хребта. Это было так красиво… Как только стало достаточно светло, мы начали спуск. Поняли, где сбились с дороги. Через час опять пошел снег, но мы двигались и нам было тепло.

— Вам повезло.

Она опять кивнула:

— Всякое случается. Например, Полсону с Кокоа как-то пришлось отсиживаться в снежной пещере. Хотя иногда я думаю — Полсон сделал это нарочно… Кокоа, мне кажется, не слишком возражала.

— А ты? Вы с Полсоном должны были стать очень близки там, на тропе.

— Что там было, там и осталось. Мы сделали только то, что надо было сделать. И вообще, мы быстро поняли — нам лучше быть просто друзьями, если ты это имеешь в виду.

Кристиан пожал плечами:

— Просто не верится, что вы — только друзья.

— Полсон относится ко мне как к младшей сестре. — Линн, кажется, рассердилась. Кристиану не стоило проявлять такой интерес. Он не претендует на серьезные отношения с ней. Так зачем ему знать, с кем она встречается? — Мы обсудили все, что ты хотел обсудить касательно праздника?

— Да.

Она закрыла лэптоп:

— Спасибо, что зашел сюда.

— Это звучит как «до свидания».

— Мы уже обговорили все дела.

— Можно поговорить о чем-нибудь другом, — предложил он.

— Сегодня у тебя свободный вечер. Завтра нам надо встретиться с остальными по поводу обеда и аукциона. Уже довольно поздно, но ты еще можешь попасть в пивной бар.

Ему не хотелось никуда идти.

— Я не возражаю составить тебе компанию.

— Ханна и Гаррет, наверное, скоро вернутся.

— Но у нас еще есть время пойти на кухню и опять встать под омелой, — сказал Кристиан полушутя.

Линн засмеялась:

— Могли бы. Но оба знаем, почему мы не можем.

Он узнал этот серьезный, деловой тон.

— Пожарная команда официально не запрещает своим служащим встречаться.

— Нет, но я себе это запрещаю. — Ее глаза потемнели. — И, Велтон, скажи честно: ты же не хочешь иметь со мной связь.

— Ну ладно, не хочу. Я не хочу сейчас ни с кем иметь связь, но я хочу поцеловать тебя.

— Ценю твою честность, но я уже говорила: я поцеловала тебя только потому, что традиции очень важны для детей. Поцелуй был очень милый. И давай на этом остановимся.

— Поцелуй был горячий. И я не хочу останавливаться.

Линн повернулась к нему лицом:

— Честно говоря, Кристиан, даже если бы ты не был пожарным, я не стала бы целовать тебя снова. Мы слишком разные.

— Я моложе тебя.

— Дело не только в возрасте. Я уже некоторое время ни с кем не встречаюсь, но точно знаю, чего буду хотеть от того, с кем буду встречаться.

— И чего же?

— Не случайной связи или романа. Я хочу серьезных отношений. Чего-то длительного.

— Ценю твою честность. — Меньше всего на свете Кристиан хотел именно таких отношений. Но он помнил, что чувствовал, когда целовал ее. Он наклонился к Линн. — Ничто не мешает нам обменяться парой поцелуев, пока ты не нашла то, что ищешь.

— Это не очень здравая идея.

Она отстранилась, но он успел заметить тоскливое выражение темно-шоколадных глаз.

— Ты же хочешь поцеловать меня!

Линн уставилась на елку:

— Не усложняй, Велтон.

Она не сказала «нет». Это означало «да».

— Поцелуи ничего не усложняют.

— Наши желания не совпадают.

— Да, но это не значит, что мы тем временем должны отказывать себе в удовольствии. Я собираюсь поцеловать тебя, Линн Томас. Даже если для этого мне придется скупить всю омелу в Худ-Хемлете.

— Пожалуйста… не делай ничего такого. — В ее взгляде была мольба. — И пожалуйста, пусть это останется между нами.

— А поцелуй?

— Тебе, возможно, не важна твоя репутация, но мне моя важна.

Ее слова подействовали на него как пощечина.

— Я никогда бы не нанес тебе обиды, — сказал он и повторил: — Никогда.