Не чужие (СИ)

Глава 42

Ева

Сидя в удобном кресле напротив больничной кровати Давида, рассматриваю его лицо. Его пушистые угольные ресницы слегка подрагивают во время сна, заставляя меня в очередной раз облегченно выдохнуть. Живой. Все хорошо. Страшное позади.

— Долго будешь не меня смотреть? — от неожиданности вздрагиваю, не ожидая такого приятного разоблачения.

— Ты… Меня спас, — поднявшись на ноги, подхожу к нему. — Давид…

— Хочу пить, — спохватившись, наскоро наливаю в рядом стоящий стакан воды, а после помогаю ему занять положение полулежа, как советовал лечащий врач.

— Я долго был в отключке? — он дотрагивается ладонью до левой половины груди, болезненно морщась.

— Ты спал почти два дня с малозначительными пробуждениями. Как объяснил врач — это действие лекарств, — неловко улыбаясь, не знаю можно ли в такой ситуации вообще проявлять позитивные эмоции. — Самое главное ты живой.

— Так болит… — практически рычит от боли. Жму кнопку вызова медперсонала.

Медсестра приходит достаточно быстро, ставя капельницу с обезболивающими и просит не беспокоить пациента без особой надобности. Не каждый может перенести ушиб головного мозга и остаться без видимых последствий для своего здоровья. Убедившись, что Давид снова заснул, потихоньку выхожу из палаты.

Присев на небольшой белоснежный диванчик, решаю набрать Кирилла и узнать, как продвигается расследование. Он сразу принимает вызов.

— Врач сказал, что жизненно важные структуры в головном мозге не пострадали, а в остальном должен быстро пойти на поправку, — вытираю со своих щек слезы, что катятся крупными горошинами.

— Ева, милая, успокойся, — говорит так мягко и нежно. — Подлатаем нашего спасителя, — шмыгнув носом, прикрываю одной ладонью лицо.

— Их задержали? Кирилл, скажи…

— Муж Эльвиры сдался с повинной сразу после наезда, а вот она… Уехала из города в неизвестном направлении, — чувство несправедливости затапливает с головой, пропуская через каждую клеточку моего естества все прожитое двух дневной давности.

— Господи… Она сможет снова нам навредить?! — спрашиваю, а у самой сердце стальным обручем сжимается из-за новой угрозы.

— Либо она сама сдастся по доброй воле, не усложняя себе дальнейшее гнусное существование, либо… ее ждет более суровый вариант наказания с бо́льшим сроком.

— Хорошо, если так и будет, — Инесса Альбертовна идёт по коридору, глядя на меня. — Если будут еще какие-нибудь новости я тебе позвоню.

Положив мобильный телефон в сумочку, смотрю ей в глаза. Она останавливается передо мной.

— Узнала, что ты здесь, причем безвылазно, — иронично кривит рот в подобии улыбки.

— Он спас мне жизнь. Это малое, чем я могу ему отплатить, — Инесса присаживается рядом со мной.

— Почему ты отказалась от госпитализации? — пристально смотрит на мои ноги. Пришлось одеть джинсы, чтобы не вызывать излишнего интереса у малознакомых людей из-за ссадин и синяков на коленях.

— Зачем мне занимать место, когда я отделалась парой царапин… — перевожу взгляд в сторону, не желая дальше с ней общаться.

— Ева, ты не думай, что я исправилась и по-другому буду относиться к тебе, — пропустив смешок, дотрагивается до моей руки. — Я мама и всегда буду желать для своего сына лучшее. И не скрываю, что была бы рада, если бы вы расстались.

— Зачем вы снова мне об этом говорите? — одергиваю руку. — Мне одного раза достаточно было это сказать.

— Твои лодыжки… Давно они у тебя отекшие?

— Не замечала, — отмахиваюсь.

— А проблемы с сердцем есть? — не унимается она.

— Нет, а что?

— Нужно сделать пару анализов. Медицинский полис есть? — поджав губы, все же утвердительно киваю. — Пошли.

Инесса Альбертовна неспешным шагом идет в процедурный кабинет. Пока она разговаривает с медсестрой, поглядываю на свои ноги. Чего прикопалась? Так и возраст уже не юный двадцатилетний. Может и правда сердце? Зря я наверное отказалась от дополнительного обследования в приемном отделении.

Прождав целый час в коридоре перед ее кабинетом, чтобы узнать результаты анализов, я была уже готова выть от «вынужденной кары» в ее лице. Промаявшись еще минут пятнадцать, встаю и собираюсь уйти, как вдруг дверь распахивается.

— Ещё один момент, — показывает рукой в сторону кабинета УЗИ.

— У меня что-то серьезное?

Не говоря больше ни слова, она проходит к тому кабинету. Открывает дверь. Стелет одноразовую пеленку на кушетку.

— У моей тети был порок сердце, но ей сделали операцию. Живёт обычной жизнью, — тараторю, снимая футболку.

— Джинсы.

— Что «джинсы»? — непонимающе спрашиваю, запутавшись от нервов своими волосами в пройме горловины.

— Ложись на спину, а джинсы приспусти, — удивленно вскидываю брови, но спорить не решаюсь.

Холодным гелем Инесса покрывает низ моего живота, затем прикладывает датчик.

— Месячные были давно? — вглядывается в монитор, буравя его тяжёлым взглядом.

— Две недели назад, — стараюсь понять по ее мимике, что вообще происходит.

— Ох, деточка, — протягивает мне бумажное полотенце. — Чувствую, что придется мне свое мнение насчет тебя поменять.

— С чего бы это? — саркастично улыбаясь, вытираю низ живота.

— С того, что я не прощу себе, если потеряю не только сына, но и… — разворачивает экран ко мне, чтобы я сама воочию увидела то, что она увидела первой.