Не дай мне упасть

Глава 3: Во плоти?

Его заметили сразу.

Как только Фрэнки прошел через еще не закрытые ворота академии "Эклипс", камеры, наблюдавшие за двором, сфокусировались на длинной фигуре в черном плаще. Наверняка сидевшие в центре наблюдения сейчас уже прогоняли его лицо через базу данных. Фрэнки не нервничал, не спешил. Он даже постоял немного у самых ворот, оглядываясь. Двор перед входом в основной учебный корпус оказался чистым, ухоженным и создавал впечатление старательной благопристойной опрятности. Прямо как окрестности закрытой школы, в которую когда-то загнали самого Фрэнки. Это сходство раздражало и злило. Бровь опять свело, и он прищурил один глаз. Рука скользнула к поле плаща.

Реакция людей "CDM" не разочаровала. Фрэнки сделал всего полдюжины шагов вглубь двора, когда ворота за спиной автоматически захлопнулись. Взвыла тревожная сирена, здание академии, казалось, встревожено вскинулось. В окнах первого этажа мелькнули тени. Расположившийся дальше, за лужайкой, корпус без обозначений и с затемненными окнами, и был главной целью трикстера. Но до нее требовалось сперва добраться. Из-за угла школьного здания уже должны были высовываться бойцы отряда, охранявшего академию. Да, вот они: показался автоматный ствол. Рука уже шарила под плащом.

Командир первой тройки, выдвинувшейся к обнаруженному на территории врагу, скомандовал двум подчиненным держаться позади. Он выглянул из-за угла основного учебного корпуса. Трикстер, названный ребятами из контрольной комнаты особо опасным, неторопливо, почти вразвалочку, шел к главному входу в академию. По сторонам лохматый брюнет почти не смотрел. Командир поднял оружие, прицелился. Если повезет, первая же очередь в голову определит исход.

Фрэнки вдруг откинул полу плаща, под которой что-то нащупывал. В сумерках черные брюки и такой же свитер с высоким воротом до горла сливались в мрачное подобие униформы. А поверх свитера на теле трикстера висела лента с сорокамиллиметровыми снарядами. В руке, которой распахнул одежду, Фрэнки держал короткий, похожий на кусок трубы с прикладом, гранатомет. Старинный М-79, придуманный американцами, развернулся в сторону готовившихся атаковать охранников. Не меняясь в лице, трикстер выстрелил. Командир тройки торопливо сместил прицел к мелькнувшему в воздухе заряду. Больше он ничего не успел. Взрыв превратил пространство над его головой в сплошной ад взрывной волны и разлетающихся осколков. Вбиваясь в землю с оторванной головой, командир не видел, как гибнут в зоне поражения оба подчиненных.

Угол школьного здания окутала туча пыли, изуродованная стена содрогнулась. Убийца стремительным движением переломил ствол. Выдернув из ленты новый снаряд, Фрэнки, по-прежнему целясь на глаз, выстрелил в сторону противоположного угла корпуса. Вторая тройка, подоспевшая на подмогу первой, разделила ее судьбу. Но за секунду до выстрела Фрэнки боец, высунувшийся из-за угла, успел дать короткую очередь. Последний порыв бойца пропал зря - убийца стрелял на ходу, и нацеленные в голову пули лишь свистнули у него над ухом.

Они все-таки не были совсем глупы. Следующий враг не пробовал стрелять в него напрямую. Очередь ударила из окна. Та жалкая минута, что выиграли шесть смертей, ушла у остальных на то, чтобы занять позиции для стрельбы в здании. Пули ударили из окна второго этажа. Рой стальных пчел ударил Фрэнки в грудь, разрывая одежду и брызгая красным. Покачнувшись, трикстер все же устоял и вложил в гранатомет третий заряд, едва не задетый попаданием.

Боец охраны, целивший в голову, но упустивший момент, скорректировал прицел, но граната уже летела в его окно. Мужчина в штатских брюках, обтягивающем жилете и с гарнитурой в ухе бросился прочь по школьному коридору, что-то крича остальным. Взрыв ударил его в спину, оторвав ноги от земли и с размаху вбив тело в стену ближайшей аудитории. Коллеги, занимавшие позиции в другой части коридора, нервно застрочили из автоматов.

Фрэнки потянулся за следующим снарядом, когда очередная назойливая очередь ударила в плечо, развернула его и заставила потерять равновесие. Граната упала на землю, а сам трикстер уперся рукой в пыльную твердь. Теперь он стал отличной целью, но коллекционировать отверстия собственной тушкой нисколько не хотелось. Оттолкнувшись, Фрэнки по-лягушачьи прыгнул в сторону здания. Сверхчеловеческая стремительность спасла трикстера от новых очередей, ударивших в землю там, где он только что находился. Мужчина вскочил на ноги. Перезаряжать гранатомет он не стал и просто бросился вперед. Охранники безуспешно пытались достать несущегося со скоростью пущенного ядра противника, уходящего в "слепую зону" и скрывающегося под козырьком крыльца.

Двери на вид казались крепкими на вид, поэтому он ударил в них с разбегу, со всей силы. Железо заскрипело, раздался противный треск, и сломанные петли позволили преграде ввалиться внутрь. Фрэнки едва удержался на ногах. Он, не медля, рванулся дальше и проник в вестибюль. Там было пусто, и только сиротливо брошенный пост охранника мигал лампой, вторившей завываниям сирены.

- Пурум-пурум... - пробормотал Фрэнки себе под нос и потянулся за очередным снарядом. - Вот теперь мы похохочем.

Эрика и доктор Крейн с первых секунд нападения не теряли времени. После того, как прогремел первый взрыв, юная девушка бросилась к окну, велев Шерил не следовать за ней. Из медицинского кабинета было видно только, как от закрытых ворот кто-то шел. Вдруг новый взрыв раздался совсем близко, на углу. На миг женщина и девушка ощутили, как содрогнулась стена. Застучали выстрелы.

Андерсен обернулась, и Крейн увидела, насколько бледным было ее лицо.

- На академию напали! - страшным голосом произнесла Эрика.

- Как напали?! - почти закричала Шерил. Доктора вдруг захлестнул страх, доселе таившийся на задворках сознания, придавливаемый оптимизмом и уверенностью в себе. Руки молодой женщины задрожали, она вновь бессильно опустилась на стул, с которого вскочила. - К-кто?

- Не знаю, - отрывисто ответила Андерсен и громко сглотнула. - Черт!

Девушка поспешно отошла от окна и приблизилась к рабочему столу Крейн. Не говоря ни слова, Эрика с размаху ударила в гладкую поверхность ладонями. Ссутулив плечи, она оперлась о стол и замерла под удивленным и испуганным взглядом Шерил.

"Нет!" - мысленно сказала она себе: "Нет-нет-нет! Тебе не страшно. Не страшно. Не страшно!"

Тень ужаса, что охватил ее полгода назад, во время террористической атаки на театральный центр, коснулась души. Но сейчас эрика не могла позволить себе бояться. Она не собиралась снова становиться жертвой, которую будут спасать.

"Соберись, тряпка!"

Андерсен громко выдохнула и расправила плечи, отрываясь от стола.

- Так... - выговорила она. - Нам надо... спасаться.

Сунув руку под курточку, девушка извлекла на обозрение Крейн недавно замеченный той пистолет. Доктор сдавленно икнула и нетвердо поднялась со стула.

Они выглянули в коридор. Пока что там было тихо. Распахнув дверь, Эрика вышла из кабинета. Шерил тихо семенила за ученицей. Совесть взрослого не шевелилась в перепуганной голове школьного медика. В конце концов, у кого оружие - тот и главный.

Эрика торопливо размышляла. Куда деться? Через главный вход теперь явно не уйти. Надо бежать через черный выход. К счастью, Джонни дал ей комплект ключей к учебному корпусу. Где ближайшая задняя дверь? Направо, лестница, первый этаж. Черт, все равно спускаться вниз!

- Идем, - позвала девушка, крепче сжимая в опущенной руке пистолет.

Они торопливо пересекли коридор и добрались до лестницы. Андерсен первой пошла вниз по ступенькам. Шерил, проклиная неудобные туфли, шла следом. Первый пролет закончился без происшествий, второй... Проклиная архитекторов и администрацию, разделивших медпункт и кабинет медицины, Андерсен спускалась вниз и слушала грохот выстрелов и чьи-то крики. Стены вновь и вновь содрогались, когда кто-то взрывал гранаты. Впереди белела дверь в коридор первого этажа. Эрика, не чувствуя ног, шагнула к ней.

- Куда?! - раздалось за спиной, и мгновенно похолодевшая Андерсен начала разворачиваться. Сильная рука схватила за плечо, отталкивая. Похожий на шкаф человек в штатском со жвалом гарнитуры и наушников на лице буквально отшвырнул ее к стене. - Там опасно! Все ученики и сотрудники должны немедленно эвакуироваться!

Охранник посмотрел на Шерил, съежившуюся в углу. Эрика, пользуясь моментом, спрятала пистолет за спину.

- Немедленно ведите ученицу в ведомственный корпус, - сказал мужчина доктору. - Коридор под лестницей, я оттуда пришел.

- Хо... хорошо, - выдавила Крейн.

Андерсен только теперь заметила, что в руках охранник держал толстое с виду оружие. Интересующаяся вопросом девушка узнала в нем портативный гранатомет. Мысленно присвистнув, Эрика подалась в сторону открытой двери того самого прохода, о котором говорил страж. И впрямь, вместо подсобки или пустоты под рядом ступеней виднелся коридор, сворачивающий вниз, в подвальное помещение. Эрика помнила, что примерно таким же путем они с Учики проникли в корпус, где держали Канга. Значит, академию построили с куда большим количеством тайных пружинок, чем казалось.

Сочтя задачу пастыря и проводника выполненной, охранник ловко нырнул в дверь, ведущую в коридор. И тут Эрика с ужасом услышала, как выстрелы звучат уже совсем рядом. В коридоре за стеной застучала очередная очередь, кто-то громко выругался. Хлопнуло звуком выстрела из гранатомета встретившегося им охранника, громыхнуло вновь. А в следующий миг могучая волна сорвала с петель хрупкие двери в коридор, едва не придавив ими Шерил. Пошатнувшуюся докторшу поймала Эрика, тут же потащив под лестницу. В ушах обеих женщин звенело. Близкий взрыв едва не уронил их на пол. Андерсен, секунду назад едва не напоровшаяся спиной на лестничные перила, понимала, что их не убило каким-то чудом.

Все-таки ударная волна сделала свое дело - перед глазами слегка плыло, когда женщины юркнули в проход и подобрались к ступенькам, ведущим в полуподвальный переход. Пропуская держащуюся за стенку спутницу, Эрика обернулась к разрушенным дверям в коридор. Это и спасло ей жизнь.

Неразличимая черная фигура, окруженная клубами пыли, дыма и бетонной крошки, стояла в пустующем проходе и наводила на убегавших гранатомет. На таком расстоянии в узком коридорчике под лестницей попадание гранаты превратило бы их в фарш. Эрика не поняла, осмысленно ли совершила следующие действия, или сработал рефлекс. Девушка, не поворачиваясь обратно, толкнула доктора в спину. Когда Шерил с визгом покатилась вниз по ступенькам, Андерсен пнула ногой дверцу, открывавшуюся внутрь. Металлическая преграда рванулась вперед, воздвигая преграду между ней и неведомым противником. Но Эрика видела, что не успевает: глухой железный "чпок" уже звучал, и цилиндрическое тело гранаты летело слишком быстро. Девушка метнулась вбок и прыгнула следом за Крейн.

Оглушительный грохот ударил в спину вместе с потоком горячего воздуха. Граната, ударившаяся о не до конца закрытую дверь, срикошетила о стену прохода и взорвалась в нем, кроша стены. Покатившаяся кубарем в полуподвал Эрика почувствовала, как ей дает мощный пинок невидимая нога. Девушка с размаху плюхнулась на Шерил, едва успев сгруппироваться. Крейн невежливо заверещала, почувствовав на себе спутницу. Андерсен ударилась коленями и локтями, но затормозила вполне успешно.

- Я ничего не слышу! - всхлипнула Шерил, лишившаяся очков и выглядевшая совершенно беспомощной.

- Это... пройдет, - как можно отчетливей произнесла Эрика и сама затрясла головой. В ушах страшно звенело, глаза слезились. Но нужно было вставать. Преодолевая слабость, Андерсен поднялась на ноги. Как ни странно, после прыжка с лестницы она осталась цела, если не считать чернеющих уже синяков. Протянув руку, девушка помогла встать Шерил. Той досталось сильнее: едва встав, доктор припала на одну ногу. Похоже. подвернула. До смерти перепуганная докторша тряслась всем телом и держалась за голову. Помогать ей прийти в себя было некогда, и Андерсен просто потянула спутниц за собой. Хромая, та повиновалась.

Узкий коридор вел к открытой двери, похожей на дверь бомбоубежища. Эрика помнила такой вход в секретную часть академии. Девушка с удвоенной скоростью потащила за собой Крейн, пытавшуюся нацепить на нос подобранные в последний момент очки с треснувшими после падения с лестницы стеклами. Когда до спасительной двери оставалось метров десять, из-за нее навстречу выбежали люди. Две точных копии бесславно сгинувшего охранника, вместо гранатометов вооруженные короткими автоматами. Они заметили беглянок. Один, споро подскочив, поддержал Шерил и помог идти. Эрика зашагала быстрее и вдруг поняла, что в до боли сжатом кулаке до сих пор держит рукоять пистолета. Она не выронила оружие, даже катясь кубарем по ступеням.

- Быстрее, - рявкнул охранник, - рассеивая туман в ушах. - Все остальные уже внутри, быстрее!

Его напарник вскинул оружие, целясь им за спину. Быстро обернувшись, спешащая Андерсен увидела, как по лестнице в оставленном ими конце коридора спускается все тот же темный силуэт. Они с Шерил были уже у самой двери, и помогавший страж грубо пихнул докторшу в спину, выпуская из рук и разворачиваясь к врагу. Подхватив подругу по несчастью, Андерсен изо всех сил рванула ее за собой через порог. Очереди ударили по многострадальным ушам так близко, что женщины вновь едва не оглохли. Темная фигура позади дрогнула, но устояла. Трубка гранатомета вновь поднялась.

- Да что ж такое! - сама себя не слыша, возопила Эрика, вываливаясь в глянцево чистый коридор научного корпуса и толкая перед собой осоловевшую от всего происходящего Шерил. Едва обе беглянки завалились за толстую стену, как за порогом в очередной раз громыхнуло, и что-то скользко-мясное шлепнулось о стальной косяк. В очередной раз тряхнуло.

- Сюда, сюда! - закричал знакомый голос. Вскинув голову, Эрика увидела, как к ней бежит Джинни, глава клуба книголюбов, обычно заседавшего допоздна. Похоже, бедняжка задержалась, как и они, а в результате попала в такую страшную переделку. Невысокая девочка с двумя толстыми косичками замахала ей руками. - Сюда, бежим!

У нее за спиной виднелся Джордж. Они с Джинни были парой Наследников, ходивших на основной курс владения энергетикой. Юноша с приятным лицом фермера держал дверь в следующую секцию коридора. Андерсен не заставила себя долго ждать. В очередной раз дернув за собой едва не упавшую Шерил, она поспешила навстречу знакомой.

- Скорее! - все кричала Джинни. - К остальным, скорее!

Эрика и доктор Крейн были всего в паре шагов от новых соратников по несчастью, когда за спиной Джорджа возник очередной охранник, а через дверь в полуподвальный коридор в корпус ввалился человек в черном. Как будто издеваясь, толстая непробиваемая дверь закрылась у него за спиной, пиликнув автоматическим замком. Не говоря ни слова, человек вскинул оружие и выстрелил.

Этого зрелища Андерсен не забыла до конца жизни. Тень гранаты пролетела мимо Джинни, свистнула над ухом стоявшего в дверях Джорджа. Активная зона поражения осколками гранатомета М-79 составляла от пяти до десяти метров. Взорвалась эта граната между юношей и спешившим на помощь взрослым мужчиной. Обоих разорвало в клочья, быстро, но одновременно очень медленно. Эрика не помнила деталей, но в памяти навсегда остался оттиск того, как вспыхивает красным фонтаном голова Джорджа, как лицо срывает и уносит к стене, а тело беспомощной куклой ломается и летит вперед. Волна от взрыва швырнула мгновенно обезображенный труп на не успевшую обернуться Джинни. В глазах девушки отразилось безграничное удивление, а в следующую секунду затылок вбило ей в лоб, и девочку-Наследника протаранило тело ее пары.

Эрику снова поволокло спиной вперед, в плечо впилось что-то острое. Шерил в который уже раз жалобно взвизгнула. Они упали на спины, неготовые к такому повороту, и больно ударились. Титаническая сила взрыва, от которого спасли четыре жертвы, смогла лишь уронить беглянок, находившихся вне "зоны смерти". Но Андерсен все же задело осколком.

Фрэнки тоже видел, как погиб охранник и пара подростков. Их щуплые гнусные тельца превратились в кровавый фарш. Двое щенков явно были Наследниками, но ничего не успели сделать. День удался.

- Люблю запах окровавленных детей по утрам!

Эрика сквозь мутную пелену, набежавшую на сознание, услышала голос. Противный голос с английским акцентом. Моргнув, девушка увидела перед глазами потолок. Плечо горело огнем, в ушах звенело, рядом шевелилась полуживая Крейн. Пистолет из руки куда-то пропал. Да и вряд ли он сейчас мог помочь.

Черная фигура вдруг нависла над ней. Взлохмаченный тип с неприятной бледной физиономией жмурился как довольный кот, только что слопавший мышь. Невероятно. Человек не мог с таким выражением смотреть на только что сотворенные трупы. Нельзя с видом праздного довольства разглядывать... разглядывать...

Тошнота подкатила к горлу тугим комом. Эрика внутренне напряглась. Нет! Она не расклеится! Если дать слабину, сейчас снова повторится прошлая беспомощность, страх, боязнь... Нет!

Стиснутые зубы и внутренний приказ самой себе неожиданно сработали. Ватная слабость отступила, комок в горле пропал, и даже боль в плече как будто ослабла. Эрика вновь заморгала. Бок черного человека был рядом. Чужак щупал ногой что-то неживое у нее в ногах. Что-то, что раньше было Джинни.

- Проблема, проблема, - произнес все тот же английский голос, пробивающийся сквозь пробку, оставленную взрывами в ее ушах. - Проблема... проблема - это ты.

Раздался короткий смешок. Этот убийца, этот подонок глумился. Внезапно Андерсен почувствовала ярость. Еще один мерзкий, самовлюбленный, упивающийся собственной силой и чужой болью нелюдь! Именно из-за таких, как он, она хотела уметь сражаться! И пусть бойцом стал этот подлый японский тунец, сама Эрика тоже кое-что могла!

Фрэнки слишком поздно почувствовал знакомое опасное жжение. Девчонка слева, не разорванная в клочки, вдруг изогнулась, словно делая "березку", и ударила его в бок обеими ногами. Юная акробатка вряд ли могла рассчитывать на сильный пинок из положения лежа, но дело было не только в теле. От нее струилась самая мерзкая, самая опасная энергия на свете. Сила Наследников опалила кожу еще до прикосновения. Он даже не успел блокироваться или уклониться. Удар пришелся под ребра.

Черно-красные челюсти боли сомкнулись на теле трикстера, когда невидимый, но белый на ощупь свет пронзил каждую клеточку тела. Мышцы парализовало мгновенным импульсом агонии. Гранатомет выпал из рук, живот скрутило в узел. Фрэнки согнулся и сделал два нетвердых шага в сторону, едва не споткнувшись о какую-то женщину в халате. На глаза невольно навернулись слезы.

Девчонка, ударившая его, пыталась подняться, и у нее получалось. Поганая дрянь! Он сжал кулаки и напрягся всем телом. По позвоночнику пробежал разряд боли, но слабость отступила.

Эрика поспешно вставала, едва не кувыркнувшись через голову. Удалось оттолкнуть врага, но маневр лишь выигрывал несколько секунд. Девушка выпрямилась... и тут же рука трикстера железной хваткой схватила за горло. Судорожно выдохнув, Андерсен увидела, как над ней нависает Фрэнки. Бледное лицо лохматого брюнета исказила гримаса злобы и ярости. Зубы обнажились в безумном оскале. Глаза с расширившимися зрачками пронзали до костей.

- Трупам полагается лежать! - прошипел, срываясь на рык, трикстер и занес вторую руку. Дожидаться удара Андерсен не стала. Коротко, без замаха, она стукнула Фрэнки в диафрагму. Новая вспышка боли пронзила тело насквозь. Убийца громко всхлипнул. Рука дрогнула, сменив движение и растеряв силу. Но останавливаться Фрэнки не собирался. Расслабленной рукой он не ударил, но хлестнул девушку по лицу. Но и этого Эрике хватило сполна - в голове будто взорвался наполненный воздухом шарик.

Даже руку, что держала девчонку за шею, нестерпимо жгло. Трикстер напрягся. Ноги Андерсен вдруг оторвались от земли, и она полетела в сторону двери, через которую пришла. Отшвырнутая трикстером, девушка с размаху ударилась раненым плечом о пол в паре метров от того места, где только что находилась. Сознание дрогнуло и пошло помехами, как плохой сигнал в телевизоре. Боль выстрелила в мозг, но Андерсен снова приказала себе не раскисать и только тихо застонала.

Он надвигался. Тонкий, кажущийся совершенно тощим мужчина в изорванном черном плаще, с взлохмаченной гривой волос, тяжело ступал, оставив за спиной три безжизненных тела. Юная девушка в зеленой одежде, прижав руку к кровоточащему плечу, пыталась отползти от приближающегося чудовища.

- Пурум, - на выдохе произнес Фрэнки и повторил, припечатывая шаг. - Пурум.

Эрика понимала, что после такого уже не встанет. Сверхчеловеческое здоровье залечивало повреждения, от которых простой человек уже умер бы, но без какой-либо серьезной подготовки она ничего не могла противопоставить силе трикстера. Конечно, Андерсен умела драться, причем очень неплохо для девушки. Но не против чудовищ.

- Пурум, - снова выдохнул убийца.

Выстрел прозвучал как щелчок бича. Пуля ударила его в спину, заставив дрогнуть. Фрэнки ошеломленно обернулся, и тут следующий выстрел стальным клювом впился в руку. Когда третья пуля царапнула ногу, трикстер разглядел стрелявшую. Шерил Крейн, лежа на животе, сжимала дрожащими руками пистолет Эрики. Очки, покрытые сеткой трещин, криво сидели на носу, по лицу текла струйка крови. Губы доктора дрожали, в глазах плескался дикий, незамутненный ужас, на виске судорожно билась серая жилка. Но она снова нажала на спусковой крючок. Ходившее из стороны в сторону дуло выплюнуло очередную железную пчелу, ушедшую на этот раз в молоко.

Стремительным ураганом Фрэнки преодолел разделявшее их расстояние. Мощный удар носком ботинка выбил из рук молодой женщины пистолет и едва не раздробил запястье. Обессилевшая Шерил смотрела, как тянется к ней длинная тонкая рука. Когда длинные пальцы сомкнулись на вороте, она закричала, слабо, задушено.

- Пурум.

От рывка блузка Крейн треснула по швам, расходясь до пояса. Вздернутая на ноги, она оказалась перед убийцей в самом неприглядном виде. Он выпустил одежду, и разорванная ткань повисла, приоткрыв нежно-сиреневый кружевной бюстгальтер. Пальцы сомкнулись на ее челюсти, вздергивая лицо вверх и не давая снова упасть. Фрэнки удержал жертву за подбородок и притянул к себе.

Без очков глаза плохо видели, а полученные ранения не добавляли зоркости. Но все же Шерил увидела. Увидела сонные глаза маленького ребенка, в жизни которого все было хорошо, не существовало никаких бед или неприятностей. Увидела расплывавшуюся по лицу улыбку, в которой не было и тени безумия.

- Пурум.

Кулак трикстера описал широкую дугу, сжимаясь. Одного удара хватит, чтобы расколоть этой симпатичной блондинке череп.

- Пурум.

Кулак рванулся к виску...

Доктор Крейн разглядела, как меняется выражение лица ее убийцы. Из сонно-довольного оно вдруг стало удивленным. Фрэнки скосил глаза на собственную руку. Та мелко дрожала, не двигаясь. Занемевший кулак оставался на уровне поясницы Шерил. Пошевелить конечностью трикстер не мог.

- Какое безобразие, - послышался голос, в ушах Крейн отозвавшийся волшебной музыкой.

Обернувшись, Фрэнки увидел, что у двери, сорванной взрывом, стоит человек. Не слишком высокий, но и не низкорослый, он был одет в скромный серый костюм с галстуком в тон пиджаку. На курносом лице славянина играла легкая ироничная улыбка, но взгляд больших серо-голубых глаз упирался в трикстера с остротой рапиры. Гладко выбритый незнакомец казался молодым, однако русые волосы на висках чуть заметно тронула седина. Левую руку мужчина держал в кармане брюк, правую же протянул к Фрэнки ладонью вверх.

- Ну что, пидор, - сказал он по-русски и, согнув пальцы, поманил. - Потанцуем?

Учики не верил собственным глазам. Маки хладнокровно вытер лезвие об одежду Герды и выпрямился. Совершенно спокойный, флегматично невозмутимый. Очки сверкнули в свете потолочных ламп. К горлу Отоко подкатил комок, поднявшийся из живота. Он не мог заставить себя произнести хоть слово. Но сосед и не ждал разговора.

- Ты физически цел? - спросил он, быстрым взглядом окидываю фигуру японца. - Вижу, да. Шок пройдет.

Шагнув мимо застывшего с опущенными руками Учики, Маки прошел ему за спину. Обернувшись, юноша увидел, как Макинтайр стремительно приближается к Инори.

Из головы будто вынули пробку. Соображение вернулось, и Отоко поспешил следом. Глаза невольно опускались к ножу, что сосед держал в руке - длинному, широкому, больше похожему на кинжал. Крови на лезвии не осталось, но оно все равно смотрелось зловеще. Из головы никак не шла картина, которую Отоко только что пришлось узреть. Но он понимал, что впадать в ступор нельзя и старался выровнять дыхание. В конце концов, он ведь и сам умирал раньше, чего теперь пугаться?

Они оказались рядом с Кимико одновременно. Маки опустился на одно колено и бесцеремонно взял девушку за подбородок, подняв бессильно опущенную голову.

- Ясно, - сказал он, не оборачиваясь к Учики. - Репродуктивная генерация. Будет в порядке.

- Ты уверен? - вдруг в Отоко прорезался голос. Он сам удивился тому, как спокойно и сдержанно говорит.

- Молекулярные преобразования не постоянны, - отрывисто пояснил Макинтайр. - Лишнее преобразуется в естественные вещества и перейдет в жидкие и твердые экскременты.

В этот момент Инори открыла глаза и удивленно моргнула. Невозмутимый Маки посмотрел ей в лицо, тотчас принявшее заливаться румянцем - девушка услышала последнюю фразу. Смущенный Учики оглянулся на выбитую дверь из секции. Из пустующего проема вырывались тонкие прозрачные клубы, тут же растворявшиеся в воздухе.

- Система вентиляции нейтрализует эффекты газа, - услышал он за плечом голос Маки. - Он действует только в высокой концентрации, коридор спроектирован как вытяжка.

Отоко снова взглянул на своих спутников. Кимико с непониманием переводила взгляд с него на Макинтайра.

- Чики-кун... А что происходит?

Скорее машинально, чем осмысленно, Учики встал между Инори и коридором с телами.

- Тебе стало плохо, а я...

- Мы в крайне невыгодном положении, - прервал его Маки. - Я сумел пробраться на ваш этаж незамеченным, однако внизу их больше. Как только не получат ответа от последней группы сборщиков, придут сюда.

- С-сборщиков? - Кимико оперлась рукой о стену, пытаясь встать. Отоко поспешил поддержать ее.

- Похитителей, - пояснил Макинтайр, когда все трое поднялись на ноги. - Нижние этажи уже очищены. Они использовали нашу же систему против нас. Все жильцы усыплены газом. Те из них, что являются Наследниками. Забраны людьми вроде тех, что мы сейчас обезвредили.

- Обезвредили? - Инори попыталась посмотреть Учики за плечо, но он, не говоря ни слова, оттеснил девушку.

- Была драка, - только и сказал он, снова ощутив под кадыком комок.

"Как хорошо, что она была не в состоянии все разглядывать" - предательская мысль вынырнула на поверхность сознания и тут же юркнула обратно. Неловкость снова устранил деловитый Маки. Он громко щелкнул пальцами, заставив обоих собеседников умолкнуть, и прислушался.

- Они идут, - сказал он, и ни один мускул на невозмутимом лице не выдал волнения. - На лестнице.

- Что же делать?! - испуганно воскликнула Кимико.

- У нас два варианта, - голосом робота пояснил Макинтайр. - Попытаться драться, что с нынешним уровнем вооружения и числом наших сил не рекомендуется, или бежать.

- Как бежать? - спросил Отоко и оглянулся на двери, ведущие к лестнице.

Маки молча вытянул руку. Японцы проследили за жестом и увидели, что палец соседа указывает на одинокое большое окно, расположенное посреди глухого тупика стены в конце коридора. К счастью, к ним это окно было ближе, чем к двери, и не нужно было проводить Инори мимо обезглавленных тел. Навязчивая мысль о возможной реакции девушки на жестоко убитых покойников никак не желала покинуть разум Учики.

Саму же Кимико волновала более насущная проблема. Даже не пытаясь больше разглядеть жертв усечения головы, она с непониманием посмотрела на окно, затем на маки.

- Но мы же не на нижнем этаже. Как же мы?..

- Сможем, - коротко ответил молодой человек и позвал: - Учики.

- Что? - вскинулся японец.

- Тебе придется взять ее на руки, она не умеет прыгать.

- А...

- Надеюсь, ты помнишь, чему учил Винсент. Направь энергию на мышцы ног, позвоночник... Ты помнишь.

- Ага... Помню.

- Тогда хватай ее и пошли.

Не заставляя себя упрашивать, Учики тут же подхватил не успевшую ничего понять Кимико на руки. Неуверенно пискнув, девушка обхватила руками его шею. Маки пропустил их вперед, а сам пошел сзади. Развернувшись, Отоко шагнул к окну. Инори из-за его плеча удивленно посмотрела на Макинтайра.

- Маки-кун, а как же ты?

- Я более живуч, чем кажется.

Все трое приблизились к окну. Не сбавляя шаг, Учики с размаху наступил на низкий, почти на уровне коленей, подоконник и, ощутив поддержку Маки, забрался на него. Широкий свод окна позволил стоять, почти не сгибаясь, и юноша без труда взялся за ручку рамы, протянув руку, поддерживающую Кимико под колени. Снаружи пахнуло свежим холодным воздухом. Резко контрастирующим с безвкусной атмосферой коридора. Он увидел внизу зелень внутреннего двора, в котором они с Кимико признавались друг другу в любви так недавно.

В коридоре раздался шум. Кто-то, не скрывая собственного присутствия, громко топал по лестнице. Не в одиночку - на их этаж спешила целая группа. Маки обернулся к надвигающейся опасности и быстро произнес:

- Прыгай, - с этими словами юноша вынул из-за пазухи нечто, напоминавшее алюминиевую флягу без горлышка.

Отоко шумно выдохнул и крепче прижал к себе Инори. Тело девушки казалось совсем невесомым, как пушинка. Он напряг волю. Все как учил Винсент. Не ощущалось и следа усталости после недавних кульбитов, не болело от ударов Герды тело. Резерв силы, открывшийся в Учики, и не думал закрываться. Он представил, как наливается невидимой силой нижняя часть тела. Пальцы на ногах закололо. Готов. Голос Маки еще звучал, когда юноша оттолкнулся от подоконника и неловко, но стремительно, выпрыгнул наружу.

Дождавшись прыжка отступающих, Маки нажал на основание серебристого предмета, что держал в руке, и швырнул его в сторону дверей на лестницу. Одним движением молодой человек вскочил на опустевший подоконник и, не медля, бросился наружу. В тот миг, когда ноги Макинтайра оторвались от подоконника, с лестницы в коридор шагнул первый из приближавшихся похитителей. И практически у него под ногами вспыхнуло портативное взрывное устройство.

Удар оказался почти неощутимым. Учики задохнулся от волнения, когда зеленый газон стремительно надвинулся снизу. Но вот ботинки ощутили, как каблуки зарываются в нечто мягкое и податливое. Он пропахал в земле две коротких бороздки, прежде чем остановился. Инори, не удержавшись, в голос взвизгнула, но лишь крепче прижалась к юноше.

За спиной, в здании общежития, раздался громкий взрыв. Рядом мягко ударился о траву Маки. В отличие от Отоко, он кувыркнулся вперед через голову и чем-то неприятно захрустел. Однако, приземлившись, молодой человек тут же поднялся на ноги и принялся отряхиваться. Но носу у него сидели как влитые невредимые очки.

- Так, - сказал Маки по-прежнему ровным голосом. - Теперь бегом.

И он тут же припустил куда-то в сгущавшиеся сумерки по двору. Мысленно пожав плечами, Отоко собрался было броситься следом, о его остановил неуверенный голос Кимико.

- Чики-кун, а... Может быть, мне пойти самой.

- Э...

Только тут молодой человек понял, что до сих пор держит Инори на руках, совершенно не утомившись. Уши невольно покраснели. Возлюбленная была так близко, он чувствовал ее сквозь одежду, ощущал приятную манящую округлость, прислонившуюся к боку, чувствовал тонкую кожу колена, трущуюся о его собственную грубую ладонь. Ассоциации выскочили самые непотребные, и юноша поспешно загнал их в самый темный угол подсознания, при этом заливаясь краской. Покраснела и Инори, поймав его пристыженный взгляд.

- Да, конечно... - он неловко позволил ей встать на ноги.

- Спасибо... - тихо произнесла Кимико, глядя в землю.

- Кхм... - не находя себе места, Учики замешкался. И тут со стороны общежития раздался шум. Обернувшиеся юноша и девушка увидели, как из дымящего окна, только что ставшего их прыжковой площадкой, высовывается кто-то обгоревший и явно очень злой. Транквилизаторный пистолет в вытянутой руке брюзгливо плюнул. Стрелявший промахнулся, но Учики одного раза было достаточно. Забыв о возникшей неловкости, он схватил Кимико за руку и бросился следом за Маки.

Выстрелы звучали позади, не достигая их. Троица молодых людей пересекла открытый участок и добралась до края рощицы, в которой случился памятный разговор между Учики и Кимико. Маки молча кинулся в заросли, не проверяя, следуют ли за ним. Учики видел только неожиданно широкую спину соседа, двигавшегося с размеренностью и отточенностью машины. Вот они выбрались из рощи. Впереди виднелся забор в крупную ячейку. Его, как оказалось, пришлось перелезть. Юноши справились без проблем, а вот Инори, зацепившаяся за что-то подолом юбки, едва не застряла и неловко прыгнула на руки возлюбленного, отчего оба снова зарделись.

Троица попала на незнакомую Отоко улицу. Невысокие строения явно были служебными или офисными. Машин на дороге не было, и в округе царила удивительная для большого города тишина. В наступавших сумерках Маки двигался все так же безошибочно и целеустремленно. Он повел спутников к ближайшему зданию, перед которым виднелась крохотная парковка. Там стояла одинокая неприметная машина-циммер старой модели, выкрашенная в грязный серый цвет. Именно к ней Маки и направился. Достав из кармана ключи, он отпер переднюю дверцу и сел на водительское сиденье. Щелкнули замки, и разблокировались остальные двери. Учики усадил Кимико на заднее сиденье и, подумав, сам сел рядом.

Маки завел машину и резко тронулся с места. Вырвавшись на безлюдную улицу, их автомобиль понесся по ней с выключенными фарами. Японцы молча наблюдали, как неподвижный водитель лишь изредка двигает руками, поворачивая руль. Никто не произносил ни слова, хотя сказать, а вернее, спросить, хотелось очень о многом.

- Они не выставили своих людей по периметру, - произнес вдруг Макинтайр. - Это удобно.

Он посмотрел в зеркало заднего вида.

- Погони нет.

- Ты уверен? - спросил Учики, оглядываясь и глядя в заднее стекло машины.

- Иначе нас уже пытались бы остановить.

Маки сильнее надавил на педаль газа. Автомобиль вырвался на широкую городскую улицу. Отоко посмотрел на Инори. Та сидела рядом, опустив голову, и молчала. Юноша, не зная, что сказать, молча погладил пальцы девичьей руки, упертой ладонью в сиденье.

- Чики-кун, - она подняла взгляд так стремительно, что он вздрогнул. - А что будет с остальными?

- С остальными?

- С нашими соседями... Я видела, что они были в коридоре.

Маки резко свернул за угол и встроил машину в уплотнявшийся поток транспорта.

- Сейчас попытаюсь узнать.

Проехав вперед по широкому проспекту, он затормозил у обочины. Маки протянул руку к бардачку и извлек оттуда непонятный прибор с небольшим дисплеем. Сбоку из пластмассового корпуса свисал тонкий проводок. Этот проводок Макинтайр потянул на себя, заставляя выйти из прибора на всю длину, и зачем-то приложил к дужке очков. Тонкая игла на конце провода неожиданно вошла в незаметное отверстие. Изображение одновременно появилось на дисплее прибора и линзах очков молодого человека. Несколько секунд грузилась операционная система. Затем перед взглядом юноши возникла информация.

- Хм... - протянул Маки. - Занятно.

Он качнул непонятным прибором в руке и, не оборачиваясь, заговорил:

- Нападение на общежитие началось восемнадцать минут назад. За это время группы противника сумели захватить управление системой безопасности. Именно поэтому были заблокированы двери секций, и пущен газ. Я сумел выбраться благодаря особому доступу, которым обладаю, но предотвратить вражескую операцию не смог.

- Вражескую операцию? - неуверенно подал голос Учики.

- Очевидно, что на общежитие напали ради похищения обитающих в нем Наследников, - все тем же голосом робота ответил Маки. - Я успел заметить, как они отбирали только тех, кто был помечен как один из объектов. Значит, у похитителей был доступ к данным. Удручающе.

- Погоди, каких объектов? - не понял Отоко.

- Объектов охраны. Вверенных в том числе и мне. То, как легко нападавшие смогли захватить контроль, очень удручает.

- Я подозревала, - сказала вдруг Кимико. - Я подозревала, что наше общежитие - на самом деле что-то вроде тюрьмы.

- Логичный ход мыслей, - похвалил Маки. - Вас не могли оставить без плотного наблюдения.

- Но почему тогда нас всех поймали в ловушку? - Учики смотрел Маки в затылок.

- Это хороший вопрос... - Маки помедлил. - Вот. Слушайте. Ровно за четыре минуты до начала нападения было совершено вооруженное проникновение на территорию академии "Эклипс".

- Академии?! - хором вскричали японцы, а Учики добавил:

- Там же Эрика...

- Что?! - вскинулась Инори.

- Эрика пошла к доктору Крейн... - начал было Отоко, но Макинтайр перебил.

- В данный момент в академии объявлена тревога третьего уровня. Внутри идет вооруженное столкновение. Доступные силы специальных служб стягиваются туда. Но это не все. Примерно в то же время зафиксирована тревога в госпитале святого Петра.

- В гос... - Учики подавился невольно вырвавшимися словами.

Госпиталь святого Петра. Та самая больница, в которой лежал отец Эрики. Та самая, в которую он сам недавно ходил. Та самая, в которой работал доктор Филгуд...

Стоп.

- Госпиталь святого Петра является секретной точкой Восьмого отдела "CDM", - Маки словно прочел едва родившуюся в голове Отоко мысль. - Туда дублируется часть информации о Наследниках из академии и общежития. Своеобразный контроль над контролем.

- Так доктор Филгуд работал на Восьмой отдел в этой больнице...

- Да. Более того, в данный момент в указанном месте находится один из поднадзорных объектов. Китами Дзюнко.

Учики в очередной раз огрело по темени. Китами. Китами, отправлявшаяся следить за Роджером, с которого все началось. Вот куда ее завела слежка.

- Таким образом, - продолжал Маки. - Сразу три важнейших объекта в городской черте Меркури подверглись одновременному нападению. Нападение совершено дерзко и успешно, что было бы невозможно без информаторов изнутри. Все три объекта связаны с Наследниками. Одновременный характер нападения явно дезориентировал наши силы. В данный момент подкрепления сосредотачиваются вокруг академии, и это изъян.

- Изъян?

- Туда, несомненно, нагонят кучу народу и, скорее всего, отобьют атаку. Но, к сожалению, приоритеты в инструкции расставлены неверно. Я давно это заметил. Из-за совершенно секретного статуса общежития приоритетного статуса академии как городского объекта и приоритетного статуса академии как городского объекта до общежития основные силы доберутся с небольшой задержкой. Это позволит тем, кого мы оставили за спиной, успешно скрыться с похищенными.

- То есть... - снова подала голос Инори. - То есть, наших соседей... друзей... их всех похитят?!

- Только Наследников, - сообщил Маки, преспокойно продолжая рассматривать информацию на линзах очков. - Скорее всего, похитители уже сейчас покидают территорию общежития. Крайне удручающе.

- Им надо помочь! - воскликнула Кимико.

- Не обсуждается, - спокойно, но решительно отрезал Макинтайр. - Мы не обладаем достаточным вооружением и числом. Чтобы противостоять данной группе. Наиболее опасными являются те существа, с одним из которых столкнулся Отоко. Если они могли противостоять активизировавшемуся наследнику, каким ты сейчас являешься, то они очень сильны. Вдвоем мы не сможем ничего противопоставить тем из них, что теперь будут ждать нас. Я не могу всех убить ножом в затылок.

Учики и Инори подавленно молчали. Они ничего не могли сделать для этих людей. Вроде бы чужих, но неспособных защититься. Даже другие Наследники сейчас беспомощными куклами лежали под ногами похитителей или уже отправлялись в плен. А они с Кимико сбежали, потому что были лучше подготовлены, потому что им повезло. И потому что рядом оказался Маки. Отчего-то было стыдно за собственное везение.

- Но кто мог на нас напасть? - тихо спросила Инори.

- Хороший вопрос, - отозвался Маки. - Этот кто-то знает лазейки наших систем безопасности. Но не это сейчас главное. Ситуация такова, что я должен срочно эвакуировать вас двоих в безопасное место.

- В безопасное место?

- Возможно, вы двое - единственные Наследники, которые останутся у "CDM" в Меркури после сегодняшней ночи. Вас необходимо сберечь.

Учики замолчал. Это правда. Они - дорогостоящий ресурс, добываемый с большим трудом. Они очень важны для Синода и "CDM" как часть тех опор, на которых стоит нынешнее общество. Поэтому надо бежать, В безопасное место.

Эрика где-то там, в академии, сражается с неведомым злом, ударившим в самое сердце европейских секретов.

Китами вместе с Джонни остались наедине с Роджером, способным на равных драться с Наследником.

Простые люди тоже наверняка умирают.

А их с Кимико спас Маки, верно рассчитавший момент. Он ведь намеренно полез на третий этаж. Знал, что Учики научен биться и использовать для этого резервы наследников. Тут не нужно было быть гением, чтобы догадаться. И теперь можно было скрыться, оседлав удачу.

Но что-то внутри Учики противилось такому исходу. Что-то, что несколько месяцев назад помогло пробить кулаком стену. Что-то, что заставило устыдиться за брошенных соседей. Что-то глупое, нелогичное и смешное. Что-то из той мешанины непонятных чувств, которые с самого детства прожить жизнь нормально, как все.

В безумном мире единственной надеждой остается собственная нормальность. Но у Отоко не было нормальности. Так за что же держаться? И стоит ли?

Он может драться. Теперь Учики это точно знал. А раз может драться, то не может уходить от боя. Если он задуман таким, то таким и будет. Ради Инори. И ради людей, ставших ему друзьями.

- Маки, - тихо сказал юноша. - А кто ты?

- Это важно? - совершенно спокойно спросил с водительского сиденья Макинтайр, отсоединивший сканер от очков.

- Ну... На самом деле, не очень, - признался Отоко. - Но скажи, ты обязан нас куда-нибудь доставить и спрятать?

- Да.

- А если я скажу, что мы должны помочь друзьям?

- Исходя из твоего профиля вариантов развития подобной ситуации два. Либо я попытаюсь изобразить авторитарную фигуру и заставить тебя изменить намерения, подчиниться и следовать за собой, либо я попытаюсь убедить тебя логически. Однако оба этих варианта в свете твоего недавнего психофизиологического прогресса, скорее всего, не приведут к успеху. Твои реакции предполагают восстание против предписанных здравым смыслом и правилами норм с целью установления справедливости.

- Э, да? - несколько обескуражено спросил Учики.

- Согласно данным психологов, ты склонен устанавливать немногочисленные, но чрезвычайно крепкие дружественные контакты. Проще говоря, ты очень предан близким людям. Поэтому я ожидал подобного вопроса с самого начала.

- Э-э, вот как...

- Поэтому результатом твоего пребывания под стрессом, частично боевым, и получения информации о друзьях в опасности логично станет желание спасти их.

- Ну...

- Эта ситуация ставит меня в довольно неловкое положение. Я могу попытаться обездвижить тебя и увезти силой. Однако сомневаюсь, что физическое противостояние с Наследником закончится благополучно. Я могу попытаться убедить тебя, используя в качестве аргумента Инори...

Учики оглянулся на Кимико, не сразу поняв, о чем говорит Маки. Девушка сидела, скрытая тенью, отбрасываемой соседним зданием. Людские тени проходили мимо нее, отгороженные стеклом, и длинные черные волосы казались продолжением самой ночи. Нечто печальное виделось Отоко в этой позе, в этом свете. Но Кимико подалась вперед, и печаль пропала, сменившись волнением:

- Чики-кун, о чем это вы?

- Нам известны ваши отношения, как известно и о небольшой эмоциональной нестабильности Инори, - спокойно и безжалостно продолжал маки. - Ты ведь понимаешь, Учики, что, отправившись на подмогу своим, прежде всего либо оставишь ее на моем попечении, либо подвергнешь серьезной опасности?

- П-понимаю.

Он говорил безо всякой уверенности в голосе.

Дурак, дурак, дурак! Совершенно не подумал.

- Чики-кун...

Ее ладонь знакомо легла на его ладонь. В глазах Кимико плескался страх. Огромный, могучий, всепоглощающий страх. Страх больного после операции, не знающего, вырезали ли раковую опухоль. Но этот страх не выплескивался наружу. Он оставался внутри, сдерживаемый оковами всего-навсего воли. Что бы ни говорила и ни думала о себе Инори, она была очень сильной. Сила ее заключалась во власти над собой. Такой власти у Учики всегда было мало.

- Чики-кун, я с тобой, - прошептала девушка.

- Как я и думал, - быстро и деловито произнес Маки. - В ее психологическом профиле тоже много записей. А ведь с первого взгляда не скажешь. Однако у меня есть одно условие.

- Какое? - обернулся к нему Отоко.

- Я не вытаскивал вас из общежития. Вы выпрыгнули из окна сами и убежали пешком. Мы не вступали в контакт, я не раскрывал перед вами свой статус.

Он тоже обернулся и сидел, положив одну руку на руль. Очки многозначительно сверкнули в свете фар проехавшей по дороге машины.

- Хм... - Учики помедлил. - Договорились.

- Тогда последний вопрос. Куда едем?

Когда двери лифта открылись, выпуская Дзюнко, она шагнула в коридор уверенно и твердо. Раны, нанесенные убийцей, затянулись быстро - активировавшиеся свойства организма трикстера не подвели. Свет на этаже, куда попала девушка, был скуден и тускл. Как будто кто-то пригасил вечерние лампы. Где-то внизу слышался топот и крики. Короткий выстрел, похожий на щелчок бича, раздался в тот момент, когда Китами пошла в сторону близко расположенного поворота, выводящего из тупичка с лифтом. Похоже, ворвавшиеся с больницу люди не теряли зря времени. Что бы им тут ни было нужно, чужаки активно проливают кровь, чтобы это получить. Скорее всего, они и ее теперь преследуют.

У врага есть оружие. Может быть, среди захватчиков есть еще трикстеры. А что у нее? Только тело, способное переносить боль и превращать голову в фарш ударом кулака. Не так уж плохо, но против пули лучше что-нибудь более основательное. Ах да, кинжал.

Дзюнко впервые внимательно посмотрела на зажатое в руке оружие, вынутое из собственного плеча. По лезвию стекала кровь, и девушка без лишних размышлений вытерла оружие о рукав. Клинок был тонким, всего в палец шириной, и длинным. Она видела, как острый похожий на иглу наконечник вышел из груди Джонни, пронзив и плоть, и одежду.

Джонни. Он умер. Но ей почему-то не хотелось плакать. И по какой-то причине такое состояние казалось неправильным. С какой стати? Нахмурившись не вовремя пришедшей мысли, Дзюнко повернула кинжал и рассмотрела рукоять. Та была круглой и вытянутой, с крохотным рычажком и кнопкой у основания лезвия. Ради интереса Китами нажала кнопку, но та не поддалась. Ага, ясно. Рычаг оказался блокиратором, и стоило его отодвинуть, как по нажатию кнопки лезвие с тихим клацаньем убралось в потяжелевшую рукоятку. Теперь она держала совершенно безобидную с виду трубочку, которую легко спрятать, просто зажав в кулак и прижав к запястью. Повторное нажатие заставило лезвие выскочить обратно. Удобное оружие убийства. Только очень уж пижонское - возьмись тот трикстер за нормальный пистолет, Китами сейчас была бы уже мертва.

Непонятный громкий звук заставил насторожиться. Перехватив кинжал правой рукой, японка осторожным мягким шагом приблизилась к повороту в основной коридор и выглянула из-за стены. Ей открылся длинный ряд дверей, ведущих в палаты. Лампы под потолком светили так же тускло, как и в тупичке, но ряд окон напротив палат слегка исправлял ситуацию. Вот только то, что Дзюнко увидела, лучше скрывать темнотой. И погуще.

Некоторые из дверей в палаты были открыты. Очевидно, ходячие пациенты встревожились после начала шума и стрельбы в приемной, и кто-то из них выскочил в коридор. Только для того, чтобы лишиться жизни и превратиться в трупы на холодном больничном полу. Нехорошо сделанные трупы: один лежал на животе, но смотрел остекленевшими глазами в потолок, другой вместо повернутой задом наперед головы истекал кровью из пробитой грудной клетки. Они лежали в больничных пижамах, трогательно дряблые и беспомощно мертвые, как передушенные выдрой цыплята. Открытые двери палат задевали ноги убитых, выбиваясь из ряда закрытых соседок. Очевидно, большинство здешних пациентов были или слишком умны или слишком трусливы. И не струсишь ли, когда на пороге начинает набухать красная лужица, потому что о косяк ударился размозженный череп медицинской сестры? Несчастная сидела дальше по коридору, жалобно раскинув руки и глядя вывалившимся из глазницы глазным яблоком. Китами захотелось сплюнуть, будто она только что проглотила несвежий кусок мяса.

Тот, кто столь жестоко убил трех человек, сейчас стоял на пороге двери в самом конце коридора. Дзюнко узнала эту дверь в ту же секунду, когда перед выросшим в дверном проеме Роджером задвигался лежащий на полу доктор Филгуд. Она пришла к тому самому кабинету, куда они с Джонни заглядывали накануне. Здесь они встретились с Отоко и Андерсен. И здесь сейчас стоял убийца с окровавленными руками.

Роджер сделал шаг вперед, и доктор, упираясь руками, подтянул свое массивное тело и отодвинулся. Они оба действовали молча и почти беззвучно. Девушка слышала только шуршание и скрип, когда Филгуд пытался отползти. Происходящее напоминало немой фильм. Только вместо ускоренных дерганных движений сейчас были плавные, почти постановочно неторопливые жесты. Вот Роджер сделал еще шаг, и доктор пополз дальше по коридору. Стало заметно что-то темное в его редких волосах, что-то, похожее на темный соус, заливающий рисовый колобок. Оба по-прежнему не говорили ни слова, только Филгуд вдруг громко засопел. Но вот убийца остановился.

- Где? - сказал он, и голос резанул Китами слух. Как будто играла искаженная запись на старом кассетнике.

В ответ доктор Филгуд вдруг смачно харкнул. Толстая струйка смешанной с кровью слюны упала на пол. Роджер ступил рядом с ней, подвигаясь ближе, и повторил:

- Где?

- Пошуруй у себя в заднице, может, найдешь, - гулким голосом человека с отбитыми внутренностями отозвался Филгуд. Он приподнялся на локте и попробовал было отодвинуться еще дальше. Но Роджер с некоторой даже ленцой придавил ботинком на лодыжку медика и подался вперед, перенося на ногу весь свой вес. Под неприятный хруст кости Филгуд глухо зарычал, а убийца в третий раз повторил:

- Где?

Вдруг взгляд его метнулся вверх от избитого Филгуда. Китами рефлекторно подалась назад, прячась за угол. Но было поздно. Роджер уставился в срез угла и произнес:

- Ты. Выйди сюда.

Девушка чувствовала, как щупает ее чужой сканирующий взгляд, не человеческий, но враждебный, ищущий, ощущающий. Он засек ее. Китами молча стиснула рукоять кинжала.

- Выйди сюда, - повторил Роджер и быстро шагнул вперед. Оказавшись возле верхней части туловища Филгуда, молодой человек с размаху ударил доктора каблуком ботинка в грудь. Несчастный медик захлебнулся кашлем, а убийца продолжил вдавливать подошву в его тело.

Китами слышала, как хрипит Филгуд. Роджер пытался выманить ее, угрожая чужой жизни. Наивная тактика, рассчитанная на кого-то совсем непохожего на Дзюнко. Она привыкла спокойно относиться к чужим страданиям. Что ей этот едва знакомый доктор?

Роджер неторопливо стряхнул руки Филгуда, пытавшегося снять с груди ногу, тяжелую как бетонная плита. Он слегка повернул каблук, и тот врезался в плоть доктора с такой силой, что, казалось, сейчас проломит кости и раздавит органы. Медик уже даже не захрипел, а забулькал, лишенный воздуха. Роджер милостиво ослабил давление. На секунду. Только для того, чтобы наступить Филгуду на горло.

Может, и плевать, если он умрет, но куда ей податься, если не в коридор, навстречу этому... существу? Тупик с лифтом был именно тупиком, а спускаться куда-то еще не имело смысла. Катания вверх-вниз просто позволят быстрее найти ее и зажать в тесной кабине.

Нет, сбежать не получалось. Выходило, что единственный вариант - выйти. И это так удобно совпадало с человеколюбием. Дзюнко сделала шаг из-за угла. Но секундой ранее девушка нажала кнопку на рукояти кинжала и, убрав лезвие, зажала трубку в кулаке и просунула в рукав.

Китами шла по коридору, не скрываясь, не выказывая ни малейших признаков страха или волнения. Девушка в школьной форме и легкой курточке. Стройная грациозная японка с окрашенными светлыми волосами и синими из-за линз глазами. Дзюнко остановилась в паре шагов от счастливо хватающего ртом воздух Филгуда. Она впервые толком рассмотрела нынешнего, измененного убийствами Роджера.

Кали крови, срываясь с кончиков его пальцев, падали на пол и разбивались в широкие темные кляксы. Молодой человек стоял несколько странно. Даже убрав ногу с шей Филгуда, он казался каким-то скособоченным, искривленным, словно одно плечо было задрано выше другого, а на спине намечался горб. Смотрел Роджер исподлобья, ссутулившись. И в его взгляде не было ничего. Абсолютно ничего - ни злости, ни удовольствия, ни даже сумасшествия. Совершеннейшая, нетронутая пустота коснулась разума Китами, когда убийца посмотрел на нее.

- Ты не человек, - сказал он. - Я вижу.

- Да, - просто ответила Дзюнко. Она смотрела прямо на Роджера, не отвлекаясь на копошащегося внизу доктора.

- Ты отвечаешь за безопасность в этом месте?

Убийца продолжал произносить слова отвратительно неестественным голосом. Он не двигался, не моргал, казалось, даже не дышал. Дзюнко почему-то вспомнилось кино про живых мертвецов. Корявые, страшные и постепенно лишающиеся человеческих черт тела без души. Именно на такого зомби походил Роджер.

- Нет.

- Где физические носители и терминалы базы данных?

- Не знаю.

На какой-то миг он стал почти похожим на человека. Услышав ее ответы, Роджер моргнул, впервые за все это время, и на его мертвом лице появилось подобие озадаченности. Словно на краткую долю секунды наружу выбрался живой, настоящий Роджер. Но он сразу же исчез, поглощенный разумной пустотой.

- Тогда что ты здесь делаешь?

- Мимо проходила, - сказала Дзюнко, хотя необходимости отвечать, в общем-то, не было. - Заглянула на огонек.

На этот раз выражение лица убийцы не изменилось. Мучительно долгую секунду он стоял, подобный изготовившейся к броску змее, неподвижный и чужой. А потом бросился вперед, похожий на скользнувшую по стене тень. Китами была готова и метнулась в сторону. Окровавленный кулак мелькнул у лица, но девушке удалось увернуться. Она выпростала из рукава рукоять и щелкнула выскочившим лезвием. Дзюнко взмахнула кинжалом наискось от себя. Лезвие рассекло воздух, но не коснулось Роджера. Убийца ушел в сторону, готовый к новому удару. Он рубанул сбоку ребром ладони. Девушка отскочила назад, почувствовав, как безоружная рука противника проносится на уровне груди. Больше она ничего заметить не успела, ибо Роджер будто сместился в пространстве, не двигаясь. Микроскопическая доля секунды потребовалась ему, чтобы сократить дистанцию и впечатать кулак в живот Дзюнко.

Воздух со всхлипом покинул легкие, когда ее вбило в стену возле окна. Роджер надвинулся, вдавив кулак сильнее, и острая упругая боль прошла сквозь органы, зацепив позвоночник. Сложенная для рубящего удара другая рука пошла обратно, на этот раз с растопыренной пятерней. Холодная скользкая ладонь ударила в лицо, едва не раздавив нос. В глаза брызнуло кровью с его пальцев, но Дзюнко разглядела, как расширяются зрачки, и по-идиотски приоткрывается рот противника. А в следующий миг ее голову наполнил оглушительный тошнотворный скрип, будто кто-то поднес микрофон к царапающим грифельную доску ногтям.

Китами сразу поняла, что происходит. Чужой разум пытался проникнуть в ее мысли, проникнуть в нее саму. Холодные жесткие щупальца вражеской воли тянулись к самому сокровенному - разуму. Но Дзюнко не собиралась беспомощно и жертвенно трепыхаться. Воспользовавшись тем, что Роджер замер, отвлекшись, она вскинула руку с по-прежнему зажатым в ней кинжалом и вонзила лезвие наугад. Попала девушка удачно - прямиком в шею.

Ладонь соскользнула с лица, кулак перестал вкручивать ее селезенку в стену. И тут Китами нанесла настоящий ответный удар. Сила уже накопилась на кончиках пальцев. Оставалось лишь выпустить ее в нужном направлении. Она практически видела, как сгусток энергии в виде плотного красного шарика ткнулся Роджеру между ребер. Казалось, кончики ногтей на вытянувшейся к противнику руке тоже засветились. Убийца молча отшатнулся, покачнувшись как после сильного удара в голову, и девушка тут же прыгнула в сторону.

Кинжал вырвать обратно не удалось - оружие застряло в шее Роджера так крепко, словно его каким-то чудом воткнули в камень. В тот миг, когда Дзюнко отпрыгивала, он ухватился за рукоять и потащил лезвие наружу. Кровь полилась из раны обильным ручьем, как в плохом боевике. Темная и густая, она заливала плечо. Китами же не собиралась останавливаться на достигнутом. Она снова бросилась вперед, на врага.

Как на учебе. Как в бассейне. Чуть влево. К стене. Упереться ногой и оттолкнуться.

Роджер извлек лезвие кинжала из шеи и судорожно дернулся. Страшная кровопотеря и поражение артерии могли бы даже убить его, если бы повезло чуть меньше. Убийца поднял взгляд к противнице. В ту же секунду подошва ее туфли впилась в лицо, опрокидывая Роджера на спину. В этот момент Дзюнко пожалела, что не носит высокие каблуки.

Оттолкнувшаяся от стены и подпрыгнувшая японка пинком отшвырнула врага к противоположной стене. Убийца врезался спиной и затылком в дверь ближайшей палаты, ломая дерево и пластик. Приземлившись на ноги, Китами слегка ошалело подумала, что слишком уж похожа на героиню гонконгского кино. Только вот играть дальше не хотелось. Нога едва не вышла из сустава во время удара. Этот гад оказался крепким как кирпичный сортир. Продолжать драку она, конечно, могла, но вот рассчитывать на успех - вряд ли. Девушка здраво оценивала свои шансы. Роджер уже поднимался, а значит, следовало бежать.

Дзюнко развернулась. В другом конце коридора, далеко за лифтовым тупичком, была лестница вниз. И, хотя где-то там были вооруженные люди, преследовавшие ее несколько минут назад, Китами решила рискнуть. Она побежала к лестнице, надеясь скрыться. Однако у Роджера, похоже, были другие планы.

Когда что-то тяжелое накинулось со спины, выпиваясь в поясницу, Китами поняла, что просчиталась. Она едва успела миновать поворот к лифту, но тут Роджер, бросившийся следом с низкого старта, настиг беглянку. Он прыгнул к ней и свалил с ног. Бетонной плитой придавив сверху, убийца рванул девушку за плечо, разворачивая лицом. Кулак тут же врезался в ее скулу. Дзюнко показалось, что череп сейчас разлетится на куски. В мозгу будто взорвалась бомба, зрение померкло, висок вдавило в пол. Боль пронзила ее насквозь, но тело выдержало. Роджер пустыми глазами смотрел на девушку, не превратившуюся в кровавый фарш.

- Долго не продержишься, - сказал он и снова занес над головой кулак.

Второй удар оказался на удивление не таким страшным, как первый. Ее снова тряхнуло, голова дернулась и ударилась о пол, лицо обожгло. Но в этот раз импульс боли был притуплен повторением. Кости лица снова выдержали. Роджер занес было руку в третий раз, но помедлил. В отдалении послышались гулкие звуки перестрелки. Стреляли те, кто пришел следом за ним, но кроме них звучал и кто-то другой.

- Кто? - спросил вслух убийца, и рука его пошла вниз, вновь растопырив пятерню, легшую Дзюнко на лицо.

Он возвышался над ней, усевшись на девичью поясницу, и крепко держал за голову. Невидимые, но ощущавшиеся склизко-черными щупальца мыслей, рожденных пустотой, опутывали сознание Китами. Они, казалось, крепко стягивали узлами тело, проникали под одежду и мерзко стягивали грудь, не давая дышать. Впервые она почувствовала на себе парализующий эффект ментального взлома. Роджер проникал в нее своей волей, похожей на волю машины, не видящей препятствий. Возводить на пути барьеры Дзюнко не могла, она была слишком слаба, слишком мало тренирована, чтобы сопротивляться. Оставалось лишь трепыхаться, пытаясь высвободиться. Но неподвижный Роджер попросту отбивал любые атаки рукой и только сильнее вдавливал ее затылок в холодный пол. Его мысли тем временем насиловали ее сознание.

Нет. Она не собиралась просто так терпеть. Никогда. И, не умея защититься, Китами напала сама. Пока Роджер взламывал ее разум, девушка проникла в его. Это оказалось удивительно просто, никаких барьеров, никаких эмоций. Как будто пустота лишила убийцу простейших механизмов защиты. Роджер даже не почувствовал, как Дзюнко мысленно упала в бездонный колодец великого Ничто.

Пустота. Вездесущая бесконечная пустота. Нет чувств, нет эмоций, нет ненужных процессов генерации мысли. Только программа, только чистая доска, на которой можно написать нужное.

Обманчивая пустота. Заполняющаяся и снова очищающаяся пустота. Пустота, необходимая для функционирования.

Программа. Глубокая, жестокая. От нее кровоточит рассудок. Но она нужна. Потому что он так сказал. Все ради него, ради того, что он несет в себе.

Он вечен. Он не был рожден и не может умереть. Он не человек и не монстр. Он чужд самой ткани мироздания. Это он несет в себе ужас.

Ужас. Ужас. Он идет, за ним идут его слуги.

Sanguinem bibimus, corpus edimus.[2]

Плоть и мысль подчинены единой воле, и воля эта несет новое владычество.

Китами почувствовала, как пустота исчезает. Пугающая неизвестность великого Ничто покинула ее, крохотную песчинку, атом в безбрежном океане тьмы, возникшем вокруг. Вместо нее пришло совсем другое, куда более страшное чувство. Она плыла в темной как ночь воде под небом, на котором не светилось ни единой звезды, а снизу, разверзнув пасть, уже подбиралось что-то реальное, лишенное пустоты, но оттого лишь более страшное. Страшное, как выстрел в затылок, как разорванный рот и отрезанный язык. Страшное, как заполняющий легкие газ и крик детей, обреченных на гибель. Страшное, как разрывающий на части дикий зверь, громко дышащий и рычащий прямо в лицо. Страшное, как рука, зажимающая рот, и нож, взрезающий кожу на горле. Страшное, как камни, летящие из толпы, как льющийся с неба напалм. Страшное, как крик беснующегося немца с трибуны, как фальшивая улыбка президента, как картины ада под сводами церкви. Страшное, как человеческая душа.

Десятки, сотни и тысячи смертей ворвались в мозг Китами, навеки отпечатываясь в памяти. Это все, чем было заполнено подсознание Роджера - страдание. Боль, гибель, жестокость и зло. В нем не было никакой системы, но каким-то образом весь этот кошмар руководил действиями убийцы. Неведомая программа превращала оглушенного Наследника в чудовище, подобное тем, что окопались в его голове. Все остальное просто стиралось, сметенное волной ужаса. Но одно всегда оставалось центром, осью, вокруг которой выстраивалось все остальное. Образ существа... существа ли? Она не верила, что нечто подобное может существовать на свете. Этот образ был одновременно спасительным маяком в океане страха и главным его источником.

Это существо. Этот человек. Октавиан Вендиго.

Одно его имя вдруг вызвало вспышку образов, веером возникших в их с Роджером едином сознании. Кровь, мертвые тела. Женщины, дети, старики. Насилие и страх. Насилие и ужас.

Да что же это?! Откуда это все берется?! Почему оно так и лезет в самую глубь души?!

Внезапно Роджер вздрогнул. Безмолвный крик Дзюнко будто уколол его раскаленной иглой. Ладонь отодвинулась от лица, и Китами немедленно повернула голову набок. Ее вырвало. Убийца сидел сверху, глядя на начавшую конвульсивно трястись жертву. Он не остановил девушку, когда та приподняла плечи и повернулась, чтобы не захлебнуться рвотными массами. Роджер разглядывал собственные пальцы, красные от крови. В его голове раздавалось эхо ее мысленного вопля. А вместе с эхом пришел отголосок того, что скрывалось за пустотой.

Ни убийца, ни Китами не слышали, как сначала зачастила, а потом стихла стрельба. Они по-прежнему были на полу, шокированные друг другом, когда по лестнице взбежал кто-то третий. Но вот Роджер хищно вскинул голову, услышав торопливые шаги. Кто-то нашел их. Кто-то, чей разум мог искать и видеть таких, как они. Кто-то сильный.

От распахнутых с грохотом дверей, ведущих на лестницу, уже бежал Учики Отоко.

Вестибюль был широк и просторен. Высокие потолки, золотая лепнина, обилие мраморно-белого цвета - признаки того, что здешние обитатели хотели видеть вокруг себя типичные родимые пятна высшего класса. Сэм никогда не понимал, чем подобнее финтифлюшки отличают помещение от прочих. Он никогда не любил претензию на высокий стиль, ампир и прочие там барокко. В плане декораций и украшений он всегда оставался дремучим аскетом.

Света явно не хватало, весь вестибюль окутывал полумрак. И только несколько ламп напротив входа освещали ступени, что вели в зрительный зал. Там, в глубине сумрака, стояла женщина. Совсем молодая, стройная, облаченная в длинный бежевый плащ, контрастирующий с черным брючным костюмом. Каскад длинных рыжих волос даже в наполовину царившей темноте походил на бушующее пламя.

- О, - Ватанабэ подался вперед и первым шагнул к рыжеволосой привратнице. - Привет, рыжик.

Анна мгновенно нахмурила соболиные брови.

- Двух секунд не можешь продержаться, чтобы не вызвать раздражение, - тут она заметила идущую следом за толстяком Канзаки. - Здравствуй. Как самочувствие?

Мегуми на миг замерла, не решившись шагнуть вперед. Она узнала женщину-трикстера, с которой пришлось столкнуться в прошлом сентябре. Место, где находился бы шрам от пули, не помоги вовремя Сэм Ватанабэ, невольно зачесалось. Вид миролюбиво стоящей напротив Анны. Заложившей руки за спину, не обманывал японку - она знала, что таинственная знакомая может, не меняясь в лице, сорваться с места и свернуть ей шею за доли секунды. Выжить в прошлый раз было настоящим чудом, а сейчас у Канзаки не имелось даже оружия...

- Не напрягайся, - губы Анны дрогнули в благожелательной улыбке. - Я вас не трону.

- Эм... - подала голос Кэтрин. - Здравствуйте. Как бы...

- Здравствуйте, - с легким удивлением Анна перевела взгляд на американку, потом взглянула на Сэма. - Обзаводишься гаремом?

Ватанабэ криво усмехнулся, Кэтрин промолчала, а Канзаки вдруг поняла, что невольно зарделась. От Анны не укрылось секундное смущение старой знакомой. Она вновь окинула Мегуми взглядом и сказала я тяжелым женским сарказмом.

- Отличный наряд.

Только теперь Канзаки вспомнила, как одета. Еще в Триполи Кэтрин шутки ради убедила японку нарядиться весьма нескромно. Короткая юбка и легкий топ не мешали двигаться, но на фоне простецких джинсов Кэтрин и строгого наряда Анны казались какими-то девчачьими. Черт, надо же было убегать в спешке!

Ватанабэ, впрочем, не намеревался вести долгих бесед.

- Где он?

- Там, - Анна посторонилась, указав на двери зала. - Ждет.

- Вот мы и пойдем.

Толстяк, беспечно пройдя мимо женщины-трикстера, повел спутниц за собой. Они поднялись по ступеням, добрались до широких двойных дверей, что вели в зрительный зал. Ватанабэ толкнул одну из дверей от себя, и все трое оказались внутри.

Здесь было темно. Не так темно, как в наполовину освещенном вестибюле, а непроницаемо, почти до боли темно. Темнота здесь не оставалась простым отсутствием света, черный цвет являлся чем-то большим, чем отсутствием других цветов. Тьма здесь казалась вполне самостоятельным занавесом, закрывавшим привычные краски окружающего пространства. Вошедшие не могли видеть ни зрительских кресел, ни ковровой дорожки прохода, ни балкона - ничего. Но стоило Сэму отворить двери и перешагнуть порог, как в плотной осязаемой темноте возник луч света. Тонкий как лезвие, он упал на сцену, высветив крохотный пятачок пустого пространства. Ватанабэ сделал шаг по узкому проходу меж рядами, увиденному в момент открытия двери. Ступать приходилось без уверенности, ибо самой дороги пока не было видно, но он двигался вперед. Следом шли женщины. Когда они добрались примерно до середины прохода, из темноты заиграла музыка. Не живая, явно лившаяся из динамиков, она, тем не менее, сразу же заполнила весь огромный невидимый зал. Бетховен, "Девятая симфония", четвертая часть. Классическая мелодия звучала в той своей части, где волшебное звучание музыки казалось сопровождением к выходу в свет людей благородных и гордых.

Он и впрямь вышел на свет так, будто звучал голос, объявлявший соответствующие звания и титулы, тянущиеся бесконечным списком. Высокий стройный мужчина, на котором сейчас картинно, но не смешно смотрелся плащ, похожий на старомодный кафтан, с высоким, выше подбородка, воротом, внушительными черными пуговицами и широкими загнутыми рукавами с золотыми запонками. Идеально благородная осанка, вытянутая тонкая фигура, аристократически выглядящая короткая борода из сросшихся бакенбард без усов, чистое круглое лицо европейца, простая короткая стрижка - все казалось настолько красивым, столь идеально подходящим друг к другу, что переставало выглядеть естественным. Под диковинным плащом обнаружился угольно-черный классический костюм, правда, без галстука. Выйдя под единственный в зале лучик света, мужчина развернулся к гостям и приветственно воздел руку. Музыка продолжала играть, когда, улыбнувшись, незнакомец приветственным жестом подозвал всю троицу к себе. Свет вокруг него разошелся шире, и вскоре в помещении стало достаточно светло, чтобы Сэм и его спутницы смогли безопасно дойти до подмостков сцены.

- Заходите, - позвал мужчина. - Подсаживайтесь к нашему столику.

Он и впрямь сел в высветившееся на сцене кресло возле крохотного круглого стола, на котором стоял поднос с фруктами. Вольно закинув ногу на ногу, мужчина пальцем указал на три кресла напротив. Сэм коротко оглянулся на своих спутниц, а затем взошел на сцену по удобным ступеням. Кресло не издало даже намека на скрип, когда толстяк присел. Кэтрин и Мегуми переглянулись, но сели по бокам от Ватанабэ.

- Какая картинка, - незнакомец улыбался как-то странно: одна половина рта поднималась в улыбке, глаз прищуривался, но вторая оставалась неподвижной вместе с остальным лицом. Это выглядело куда менее естественно, чем обычная кривая ухмылка Ватанабэ, хоть и похоже. - Добрый вечер, дамы. Добрый вечер, джентльмен.

- Добрый вечер, - слегка напряженно, но вежливо отозвалась Кэтрин. Мегуми промолчала. Молчал и Сэм, разглядывавший любителя сценических выходов.

- Очки можно снять, - незнакомец указал на солнечнее очки Сэма, до сих пор красовавшиеся на носу. - Лишнего света тут нет, а ночное зрение вам все равно вряд ли понадобится.

- Это попортит мне стиль, - столь же куртуазно отозвался Ватанабэ, поправляя очки. - Не люблю отказываться от деталей.

- Понимаю, - мужчина одобрительно покачал указательным пальцем. - Я, как видите, тоже люблю иногда поддать театральщины. Надо же хоть как-то развлекаться.

- Жизнь скучна, если в ней нет места кривляньям, - Сэм откинулся на спинку кресла.

- Мы бы-ыстро находим общий язык, - незнакомец повторил его жест и протянул руку к закускам на столе. - Есть хотите? А то ведь все в спешке, в спешке.

- Нет, спасибо, - толстяк сложил руки на животе. - Так вот вы какой, Октавиан Вендиго.

Мегуми давно поняла, с кем они разговаривают, но все же напряглась, услышав это имя вслух. Она помнила, с каким выражением произносил его Сэм в прошлый раз. Сам Октавиан вновь улыбнулся половиной лица и взял со стола апельсин в кожуре.

- Пафосное имя, правда? Я его сам себе придумал, когда родился.

- Это было очевидно, - в голосе Ватанабэ сквозила ирония. - Мама, придумывающая такое имя своему ребенку, должна тут же быть от него изолирована, чтобы не вырастить маньяка.

Он ухмыльнулся и приподнял руки со сплетенными пальцами.

- Хотя...

- Вот-вот, - Вендиго улыбнулся и принялся крутить апельсин в руках. - Не хотелось сразу переходить к обсуждению моей нескромной персоны, однако, раз уж зашел такой разговор, то у меня не было матери. То есть, была, но не у меня. Если вы понимаете.

- Нет, не понимаю, - честно признался толстяк. - И меня как-то напрягает взаимное выканье.

- Как хочешь, - Октавиан покладисто кивнул. - Ну так скажи мне, Сэм, как тебе понравилось мое небольшое заданьице?

- Было весело, - Сэм хмыкнул. - Поездил по разным местам, повстречал кучу нового народа...

- Познакомился с экзотическими культурами, - подхватил Вендиго. - Как тебе понравилось общение с арабским контингентом в Ливии? Как по мне, так сирийцы все же будут погрубее.

- Ливийцы мне не сильно понравились. Слишком любят бегать и пучить глаза.

- Не скромничай. Вы с генералом Аль-Йетимом устроили отличную заварушку. И продолжили с Асланом хорошо. Выдали качественного такого ультра-насилия.

- Угу, с этим проблем не было. Куда я не сунусь - везде начинается такое ультра-насилие, что можно открывать мясокомбинат.

- Вот именно, - Октавиан подбросил апельсин в руке. - Разве же не весело?

- Э, - Ватанабэ картинно задумался. - Как-то не слишком весело, когда в тебя стреляют и при этом попадают. Во мне сейчас больше дырок, чем в мелкой терке.

- Так в этом-то и заключается веселье!

Вендиго неожиданно развернулся, не вставая, и водрузил ноги на один из подлокотников. Откинувшись спиной на второй подлокотник, он бесцеремонно растянулся на кресле и уподобился чему-то вроде большого кота или, скорее, беспечного подростка. Наставив на Сэма указательный палец, Октавиан заговорил:

- Нет ничего прекраснее для современного человека, чем насилие. Ведь есть два пути, по которым может пойти метущийся в пустоте нынешней культуры разум. Лишь одна развилка встречает нас на пути, проложенном через глупость, обман и огромную реку вонючей густой субстанции, называемой нынче информацией. Один путь ведет к созиданию. Можно пытаться сделать хоть что-то лучше в окружающем тебя вакууме. Можно помогать бедным, можно учить неграмотных, можно лечить больных. При этом не жалеть себя, становиться тоньше телесно, но мощнее душой. Можно даже погибнуть ради людей, которым хочешь помочь. За это тебя будут звать святым. Но рано или поздно, если ты не полный идиот, до тебя дойдет, что ты борешься с вершками. И можно вырвать хоть сотню таких корешков, спасти хоть миллион людей - вот только корешки останутся на своем месте и погубят миллиарды. Говоря меньшими цифрами, если ты спасешь одного, вакуум засосет и погубит троих. Ты можешь воспитать одного здорового ребенка, но весь двор убийц, наркоманов, гомосексуалистов и воров поглотит его, каким бы хорошим ни было воспитание. И когда ты поймешь эту простую истину, тебя назовут, в лучшем случае, коммунистом. А скорее - сумасшедшим, ведь, по-твоему, выйдет, что сама жизнь неверна, сами основы несут в себе фатальную ошибку. Ты можешь говорить сколько угодно правды и нести сколько угодно разума в сердца людей, но тупые шутки по телевизору, порнография в Интернете и сам всемогущий Бог заглушат твой неуверенный голосок фанфарами и громкими речами. И вот, поняв, насколько тщетен твой труд, что ты сделаешь? Правильно, примешься за корешки. Но как? Те, кто велит играть фанфары, вовсе не собираются давать тебе в руки рычаги давления на самих себя. Весь мировой опыт говорит о том, что мирно и ко взаимному удовольствия не разрешался еще ни один конфликт интересов. Так что же ты делаешь? К чему прибегаешь, если положение становится невыносимым? Если в твоей печени свинцовый осадок, почку забрали за долги, если мед отдает железом, а вода дерьмом, твоя дочь торгует своей плотью на углу, а ты работаешь двадцать четыре часа в сутки за еду, и красивый умный человек в дорогом костюме утверждает, что все прекрасно, ибо иначе не может быть? Что ты сделаешь?

И снова на лице Вендиго возникла половинчатая улыбка. Указующий перст сменился кулаком, который мужчина внушительно сжал.

- Ты прибегнешь к насилию. Ты начнешь пробивать, прорубать, прогрызть себе путь к завтрашнему дню, которого нет. И не только себе. Любое успешное движение за улучшение хоть чего-то в мире, если оно, конечно, не профанация, в конечном итоге эволюционирует в машину войны, в том или ином смысле. Насилие - меч, разрубающий гордиев узел людского стремления пожирать самих себя. Вот почему демократия становится диктатурой с той же неизбежностью, с которой лето сменяется осенью, а затем и зимой. Вот почему путь к созиданию идет через разрушение.

Октавиан замолк, глядя на слушавшую его троицу с непонятным прищуром. Сэм продолжал сидеть, сложив руки на животе. На женщин толстяк не оглядывался, но Канзаки чувствовала, что Ватанабэ видит, слышит и чувствует их с Кэтрин смятение.

Они и впрямь были смятенны. Загадочный человек, из-за которого пришлось пережить так много страшных и опасных приключений, оказался молодым любителем театральщины, говорящим о чем-то непонятном. Сэм, однако, что-то понимал. Кажется.

- Знаешь, я, кажется, сообразил, - произнес он, в тон собеседнику криво улыбаясь. - Ты ловишь кайф от звука собственного голоса.

- Есть такой грех, - уголок рта Октавиана поднялся выше, означая, видимо, крайнюю степень веселости. - Обожаю произносить длинные пафосные речи. Знал бы ты, как Анна от этого устает. Однако я так и не рассказал тебе про второй путь, открывающийся человеку.

- И что же это за путь?

- Ну, - Октавиан поерзал в кресле и уложил ногу на ногу. - Можно идти к насилию через попытки отвергнуть его как часть зла, наполняющего мир, это мы уже прояснили. А можно просто сразу получать удовольствие от насилия. В конце концов, возвращение к насилию неизбежно, так почему бы не получать от него удовольствие? Ты и твоя японская спутница уже встречались с некоторыми экземплярами людей, выбравших такой способ оставить росчерк на странице своего поколения. Мой дорогой Фрэнки, к примеру, очень ярко иллюстрирует, куда заводит короткая дорожка. И я люблю таких существ. Они, по крайней мере, не так лицемерны и далеко не так подлы, как бывают подлы и лицемерны защитники того, что сами же объявляют добром. Когда я вижу убийцу-психопата, я смотрю на него как на опасное животное. Так гораздо проще. И гораздо интереснее.

Вендиго снова замолчал.

- У меня сложилось впечатление, что за весь монолог ты ни разу не вдохнул, - Ватанабэ подался вперед в кресле. - Только за всей этой балабольней ты главного не сказал.

- М? - Октавиан взглянул на толстяка с совершенно невинным видом.

- Сам-то ты почему так радуешься насилию?

- А вот это очень верное замечание!

Октавиан юлой крутнулся в кресле и снова оказался сидящим прямо. Вытянув длинные ноги, он подобрал полы своего чудного плаща и подобно Сэму сложил руки на животе. Теперь они сидели друг напротив друга в одинаковых позах, обмениваясь взглядами, которых ни Кэтрин, ни Мегуми не могли понять, как ни старались.

- Я из тех парней, что предпочитают совмещать неизбежное с приятным. Я получаю удовольствие от насилия, но не люблю расходовать его бесцельно. Ты должен бы знать: жестокости нужно всего лишь придать вектор, чтобы она стала приносить пользу. Вот почему, несмотря на страстную любовь к играм, я предпочитаю не плясать сам с собой.

Вендиго улыбнулся, наконец, всем лицом и стал похож на разморенного теплом сонного добряка из детской книжки - с прикрытыми глазами, поднятыми в пожатии плечами и обозначившимися на щеках ямочками. До Канзаки вдруг дошло, что он красив.

- Возьмем тебя, к примеру, - продолжал тем временем Октавиан, обращаясь к Сэму. - Было очень весело наблюдать за тем, как вы с Фаустом дружески отметили встречу после долгих лет разлуки. Подставить вам хвост, который можно запихнуть в мясорубку, было делом несложным. Когда за хвост ухватился ты, играть стало совсем уж весело. Я подгадал момент и заложил Кэтрин Винтерс ребятишкам Лилит. Оставалось лишь посмотреть, как она попадется им в когти, и направить навстречу коварным пленителям свирепый снаряд по имени Сэм. И это было чертовски весело! Вот так и надо спасать даму в беде - не на белом коне и с короной, а с кровью, выпущенными кишками и мозгами по стенам! Эстетика, стиль, угар, содомия!

Вендиго иронически вскинул брови и воздел в воздух руки с растопыренными пальцами.

- Эта часть игры была разминкой. Честно сказать, мне тогда просто хотелось лишний раз позлить Лилит. Думай про меня, что хочешь, но я обожаю поиздеваться над этой бабищей. Целый курьер-мнемоник из списков, которые остались только у Кроули - и вырвали из рук вместе с парой пальцев, а. Дьявольски обидно.

- Значит, в сети Кроули оставалась-таки архивная информация...

И Мегуми, и Кэтрин, заворожено слушавшие откровенно любовавшегося собой Октавиана, посмотрели на Ватанабэ. Тот наклонился вперед, уперев локти в колени и подставив костяшки сложенных вместе кулаков под подбородок.

- Как ты получил доступ к ресурсам Кроули?

- Это было несложно, - улыбнулся уголком рта Вендиго. - Мы с Себастьяном старые знакомые. У него всегда был талант к плетению сети с пауком в центре. Вот только он не учел, что анонимность паука не всегда спасает от чужих жвал. Это я устранил его тогда.

- Не может такого быть. Организация Кроули была разгромлена "CDM" и русскими.

- Именно в это я и хотел, чтобы вы верили, - Октавиан доброжелательно пожал плечами. - Видишь ли, мне нужно было на несколько лет затаиться. Не хотелось возиться еще и с вами, пока не придет удачный момент. Вот теперь он пришел.

- Значит, шеф не ошибся. Это ты устроил теракт в ноябре.

- Ноябрьскую заварушку? О да. И в Токио лапу запустил я, и в Латинской Америке, и в Африке, и в Индокитае - везде теперь ползают мои маленькие муравушки, которых я запускал вам в штаны все то время, пока вы глазели на кочерыжку человека в психушке.

- Впечатляет.

Кэтрин первой заметила, как постепенно менялся голос толстяка. Если в первые минуты встречи Сэм обменивался светскими репликами с Октавианом в том же полушутливом беспечном тоне, что и сам Вендиго, то теперь, задавая вопросы, он становился все серьезней, все мрачнее.

- Сложно представить, как можно превратить развитую шпионскую сеть в вереницу спящих агентов в таком масштабе. Тем более сложно представить, что можно перехватить контроль над огромным количеством денежных и материальных ресурсов так, чтобы этого не заметили. Но, допустим, я на такое объяснение куплюсь. Только зачем была нужна заварушка в Ливии?

- Как зачем? - возмутился Октавиан. - то же такая картинка! Наемники против бунтарей, гражданская война на подъеме, кишки, детские головы на кольях! Стрельбы. Войнушка, тактика и стратегия против бессмертной пуленепробиваемости! Следя за тобой в Сирте, я едва попкорном не подавился. Ты знаешь, как произвести впечатление. Бедный генерал хоть и опытный старикан, а тоже испугался. Ну, конечно, одним удовольствием дело не ограничилось. Вмешавшись в уличные бои в городе, ты, если не заметил, ускорил эскалацию конфликта до применения бронекостюмов. Пока ты еще не в курсе, но Аль-Йетим взял Сирт, пока вы летели ко мне. Все благодаря решительным действиям отрядов экзоскелетов. Мелочь, но очень вовремя подвернувшаяся мелочь. Без авиации, способной вбомбить бунтовщиков в глубокую задницу, единственным шансом наемников было нагнать оставшейся техники и зачистить город, что сделано вовремя не было. И теперь Ливия в крайне интересном положении. Там снова началась война. И война эта перекинется на соседей.

- Я уже понял, что это ты помог поднять зеленое сопротивление из пепла. Но зачем тогда нужен был балаган с Асланом?

- Для веселья, для веселья! Ну, еще для того, чтобы устранить единственного из игроков в том регионе, способного помешать моим скромным замыслам. Понимаешь ли, насилие - это весело, но всему нужна цель. Я же говорил. Так вот, война с сильным Аль-Йетимом была бы невозможна при наличии такой занозы, как Аслан. А занозой он стал бы в любом случае. Эта беспринципная сволочь продала Лилит ради благоденствия собственной шкурки и точно так же продала бы меня на следующем этапе. Этапе чего? Хе-хе, об этом я бы с удовольствием тебе рассказал, но я смотрел слишком много старых фильмов про Бонда? Знаешь такие?

- Я заметил, - произнес Сэм. - Ты говоришь уже битый час, но не сказал ничего толкового.

- Надо же чем-то нагонять хронометраж, - улыбнулся Вендиго.

- И все равно не сходится. Допустим, ты и впрямь хотел привлечь наше внимание, приманить и все такое. Но зачем выбрасывать целую "чистую"? Они на дороге не валяются.

- Низкие помыслы, прагматичная слепота, - Октавиан насмешливо сморщился. - Ты слишком много общаешься с теми, кто служит помешанным на капитале и владении. Мне к черту не сдалась эта бомба. Я вас практически умоляю - заберите ее, развинтите на кусочки и пойдите по следу. Ведь тогда будет еще больше веселья.

- Больной.

Сэм и Октавиан одновременно с некоторым недоумением оглянулись на Канзаки, выплюнувшую сквозь зубы презрительное слово. Японка сидела в своем кресле, крепко сжав подлокотники до скрипа ногтей о дорогую кожу. Она смотрела на вальяжного Вендиго исподлобья, меж бровей Мегуми залегла глубокая изломанная морщина. Взгляд женщины был нехарактерно для нее тяжелым.

- О, восточная красавица подала голос, - Октавиан прищурил один глаз. - Что такое?

- Вы больной, - повторила Канзаки. - Вы псих. Вы маньяк.

- И еще я очень симпатичный, - усмехнулся он. - Почему же?

- Вы несете какую-то... чепуху! - не выдержав, девушка заговорила громко, почти крича. - Как здорово, когда есть насилие?! Когда есть кровь, гибнут люди, когда... детские головы на кольях?! Вы сами себя слышите? Да вас за подобные слова надо запереть в психушке и ключ выкинуть?! Вам весело? Да вы... подонок! Ради собственного веселья... такое...

Она вдруг запнулась, смешалась, и Вендиго не преминул воспользоваться паузой.

- О да, я злодейский садист и вообще говорю страшные неправдоподобные вещи. Положено же при упоминании детских трупиков заламывать руки и падать в обморок, не так ли?

Мужчина подобрал ноги и вновь принялся крутить в руках давешний апельсин.

- Все это было бы трогательно до слез, если бы не изрекалось до предела клишированной героиней второсортного сюжета. Я, конечно, понимаю, что твой главный сюжетный артефакт позволяет выделяться, но зачем так яростно? - и Октавиан посмотрел на грудь Мегуми таким взглядом, что захотелось очень сильно его стукнуть. - Но так как я не менее клиширован в качестве страшного злодея, давай объясню. Вернее, объясню не я.

Вендиго вдруг протянул к девушке руку и уронил апельсин. Оранжевый плод сорвался с ладони, полетел вниз... и остановился на середине, закачавшись в воздухе. Тонкая лента кожицы, ровно сошедшей с фрукта, вилась вверх, к сжатым щепотью пальцам Октавиана. Мужчина шевельнул рукой, вздергивая апельсин вверх, и тот упруго подпрыгнул.

- Моя любимая игрушка, - мягким вкрадчивым голосом проговорил Октавиан. - С виду не отличить от настоящего, если не знать механизма. Моя главная беда в том, что я-то знаю механизмы, причем не только у таких вот мелочей. Например, я знаю механизм, заставляющий тикать твоего большого сурового спутника, дорогая моя красавица. И его начальство. И Лилит. И даже тебя саму. Все эти механизмы - часть одной большой постановки, которую мы принимаем за полную случайностей реальность. Так зачем мне горевать об апельсине? Надо просто его съесть. Ну, или, упиваясь собой, произнести над апельсином длинный монолог, посвященный восхвалению своего ума и общей гениальности. Так что поговорим лучше о главной причине нашего общего присутствия здесь. Давайте поговорим, что же такое на самом деле мой дорогой гость Сэм.

Вендиго снова улыбнулся, но в тот раз улыбка не была половинчатой, не была мягкой и неожиданно приятной. Теперь улыбался не тот, кто вышел на сцену в бутафорском плаще, и не тот, кто, развалившись в кресле, с выражением вещал о насилии. Сейчас улыбался тот, кто писал монологи для актера на сцене. Настоящий Октавиан улыбался так, будто готовился поужинать всеми троими. В ладонь его вернулся, замотавшись обратно в кожуру, заводной апельсин.