Не ломайся, девочка

Глава 52

Аглая

Конечно, я согласилась. Не могла противостоять объединившимся усилиям. Как сговорились, честное слово!

— Всего один раз, — поджимаю губы.

Но в душе понимаю, что явно одной игрой не обойдется. Тихон, будь он неладен, сумел расположить себе дочку, обыграв ее.

Разве она не должна была расстроиться поражению?

Думаю об этом на протяжении всей дороги к квартире. Дочка безумно довольна: Тихон везет нас на своей машине. У него не внедорожник, седан, но один из самых навороченных. В нем просторно, как в лимузине, вкусно пахнет люксовой кожей, роскошью.

Тихон смотрится невероятно уместно за рулем такой тачки, словно водил подбные всю свою жизнь, потом вспоминаю, что он из богатой семьи. Ах да, так и есть. Всю свою жизнь.

— Мама, ты себе хочешь такую же машину? — интересуется Ника.

Ей машина безумно по нраву.

— Нет, не хочу.

— Но крррасивая же! И ты в ней как принцесса.

— Солнышко, я водить не умею.

— А ты не води! У принцессы есть… этот… Кучер!

Первым начинает смеяться Тихон. У него улыбка до ушей, глаза блестят от счастья. От дочери он просто без ума, ловит ее каждое слово, улыбку!

— Откуда ты про кучера знаешь?

— Мы в садике мультик смотрели. Про Золушку. Там фея сделала кучера из толстой крысы… Только ты толстого кучера не бери, а то застрянет, — вздыхает. — Потом не вытащишь.

Ее болтовня поднимает настроение, Тихон еще подначивает, задает вопросы, иногда нарочно глупые, явно восхищаясь, с каким снисхождением поучает его Ника.

— Мама… — шепчет на ушко. — Дядя совсем глупый. Он в садике не учился?

— Даже не знаю, Ника. Спроси.

— Нет, ты спроси. Я устала, — прижимается ко мне Ника доверчиво.

Если заснет в дороге, никаких шахмат, думаю даже с облегчением. Конечно, трушу. Потому что не готова еще к таким переворотам и потрясениям, не готова впустить Тихона в жизнь нашей семьи. Но он уже взял курс и держится его уверенно!

Мне кажется, что дочка даже закемарила немного, но стоило машине остановиться, как у нее тут же распахиваются глаза, и в них — ни капельки сна!

Вот егоза! Спешит, поторапливает меня…

Тихон, разумеется, шлепает за нами следом.

Жутко довольный.

Лифт в его компании — сильно тесный. Плюс Тихон, если не смотрит на меня прямо, то разглядывает мое отражение.

— Мама, а у тебя звоночек работает? — спрашивает Ника. — Когда лифт останавливается… Вот тут дзынь! — хлопает меня ладошкой по животу.

Тихон в это время заглядывает мне в глаза, и у меня реально срабатываает… дзынь! Где-то внутри живота…

— Лифт недавно сломался. Починили. Но теперь он на самом деле резко тормозит, — бормочу оправдания, чувствуя, как на лице расползается жар.

— Да, я тоже почувствовал, — отзывается Тихон.

Он пропускает меня вперед и умудряется прижаться сзади, чиркнув носом сзади по шее, ох… Табуны мурашек. Приятные воспоминания о наших поцелуях отзываются жаром во всем теле.

Спешу уйти, отталкивать не стала, рядом дочка. Нет, надо оттолкнуть! Чего этот бессовестный ко мне даже при дочке клеится?!

В квартире дочка сразу же бежит в свою комнату, а я хватаю Тихона за лацкан пиджака. Гад упорно носит мои костюмы!

— Ты проник сюда обманом. Но держи со мной дистанцию. Как при ковиде.

— Как при ковиде, — улыбается. — Ммм… Ты меня держишь так близко, будто мы уже оба ковидные. Тогда дистанция не имеет смысла!

На эту хитрую тираду у меня даже слов не находится, но зовет Ника:

— Дядь, ты идешь?!

Отхожу, зову ее:

— Ника, нужно помыть руки!

— Опять?! — стонет. — Они не пачкались!

— Пачкались, — добавляю строгости в голос. — Дядя с грязнулями не играет.

— Иду-иду… — вздыхает. — Пусть тогда тоже вымоет руки! С мылом!

— Обязательно вымоет…

Пока Тихон с Никой играют в шахматы, я собираю простой ужин, борясь изо всех сил с ощущением правильности и естественности происходящего. Как будто это наш привычный вечер, словно все именно так и должно быть.

Разумеется, я волнуюсь. Я как не в своей тарелке! Но это не отменяет того, как замирает мое сердце, когда я слушаю, как Тихон с дочкой разговаривает, увлекает ее, объясняя. Я даже сама заслушалась, подумав, что при таком подходе я могла бы полюбить и шахматы, и шашки, и даже длинные нарды. Харизматичный, этого у него не отнять. Но я же не стану его харизме улыбаться. Вот еще…

На этот раз Ника выиграла.

— Я же говорила, повезло-повезло. Тебе просто по-вез-ло!

— Требую реванша. Посмотрим, кому повезло.

— Давай!

— Ника, уже поздно. У дяди много дел…

— За окном уже темно. Какие у него дела?! — удивляется.

Я едва не ляпнула, что у папы темные делишки, но вовремя прикусила язык. Хотя по выражению лица Тихона понимаю, что он догадался, о чем я смолчала. На миг его глаза темнеют, наполняются сожалением.

— Да, мне пора, — прокашливается Тихон. — Зверей кормить.

— Каких зверей?

— Домашних.

— У тебя кто-то живет? — загораются глаза Ники. — Кто?

— Не скажу. Но покажу, если ты у меня выиграешь еще раз.

Ах, ты, паразит! Пора выгнать его отсюда метлой… Интриган!

Закидывает удочку, дочурка проглатывает наживку, а он подсекает и тянет… Тянет на себя!

Уууу… Сил на него не хватает! Злости, впрочем, тоже! Слишком хорош…

— Тогда приходи завтра, — важно назначает встречу Ника.

С видом, будто она здесь хозяйка всего.

— А у тебя друзья есть? — интересуется почти сразу же. — Ты какого-нибудь дядю с собой привести можешь.

— Зачем? — удивляется Тихон.

— Чтобы мама не скучала, пока мы играем. Она бы с ним тоже во что-нибудь поиграла. Только ты красивого дядю приведи, хорошо? — улыбается и, неожиданно обняв Тихона напоследок, убегает.

Он замирает на несколько мгновений. Такое чувство, будто приходит в себя не сразу, с запозданием.

Ловит мой взгляд…

Цепляет.

Такое чувство, будто мы взглядами крепко-накрепко сцепляемся.

Тонем.

Глубоко-глубоко тонем…