Не ломайся, девочка

Глава 53

Аглая

С трудом выныриваю из его глаз.

— Тебе пора. Завтра у Ники садик.

— Заберу, — отзывается мгновенно.

— А тебе… На службу твою не надо? Это, вообще, не опасно? — задаю вопрос, не дающий мне покоя. — То ты мне заливал об опасности, а теперь, что? Или про опасность солгал?

Меня разрывает на части сомнениями.

— Не солгал, — отвечает четко. — Я в тот раз не стал тебе даже говорить ничего, потому что меня кинули как оперативника, в самое пекло. Тот, что работал до меня, так и пропал. Без вести. От него избавились. Слишком опасные люди. Я опасался.

— А сейчас?

— Сейчас я не работаю в поле. Слишком ценные мозги, — усмехается.

— Ясно, умник. Ладно, до завтра. Я напишу.

Держусь на расстоянии.

— Я тебе позвоню. Можно? Во сколько Ника ложится?

— Я так устала, что усну с ней в одно время, — оправдываюсь и выгоняю его.

Я выгоняю наглеца как можно быстрее, пока Тихон себе не выторговал поздние телефонные звонки, которые черт знает чем могут закончиться…

Ох, не в ту степь меня понесло!

Так понемногу Тихон и проник в нашу с Никой размеренную жизнь.

Постепенно мы даже к нему в гости начали приходить и совершенно «случайно» оказалось, что Тихон завел себе вельш-корги пемброк.

Именно такого, какого просила у меня Ника. Но я никак не решалась завести собаку. Теперь… Теперь визиты и встречи с Тихоном стали ежедневными, потому что Ника влюбилась в щенка сразу же!

Тихон проскользнул, как ручеек, пробивая себе дорожку. А вода… Вода, как известно, и камень точит.

Тем более, мое сердце — не камень. Совсем не камень…

Но и сближаться с ним я себе не позволяю. Хотя, если честно, очень хочется.

Тихон не оставляет попыток.

Но действует хаотично, не дает привыкнуть. Может настойчиво лезть за поцелуями тайком, а потом несколько дней чинно держаться в стороне.

Может общаться только по поводу дочери и ни грамма флирта, а потом резко забросать меня провокационными сообщениями, от которых мои трусики слетают. Тайком, разумеется…

Но потом мне начинает казаться, будто он догадывается, что я иногда безобразничаю сама с собой, думая о нем.

Даже подруги начинают все чаще интересоваться, когда мы уже станем парой…

— Долго ты его динамить будешь? — спрашивает Кристина, встретив нас как-то во время вечерней прогулки в парке.

Она там тоже гуляла… со своей семьей и оттащила меня в сторонку поговорить.

— Поверь, он — плохой вариант.

— Судя по тому, как ты на него смотришь, в постели он совсем не плох.

— Глупо. Не смотрю я на него…

— Ага. Чуть дыру на нем не протерла, а он уже не знает, как свои штаны натянуть, чтобы после твоих взглядов они не торчали в причинном месте. Чего ты думаешь? Сделай уже…

И так жарко Кристина меня подталкивает, что я будто наяву вижу, как беру… Ох, то самое беру пальцами и скольжу по крепкой длине, а потом даю ему себя. Позволяю… О, невыносимо!

Трясу головой, с трудом сгоняя наваждение.

— Нет. Я потом жалеть буду…

Голос сухой. Губы жжет. Отчего-то знаю, что Тихон сейчас на меня смотрит, и мне жарко безумно.

— Потом и пожалеешь. А сейчас… себя пожалей. Как ты вообще столько без секса? Я не могу… Я даже месячные дни с трудом выношу, сама пристаю к Леше, чтобы приласкал.

— Избавь меня от интимных подробностей. Я ничего такого знать не хочу. И делать не стану… — добавляю строго.

Поскорее бы закончить эту прогулку и домой. Находиться с Тихоном… Просто невыносимо!

— Ника, Ника нам пора домой.

— Мама, сегодня наша очередь провожать Максимилиана домой, — сразу же возражает Ника.

Ей безумно нравится называть смешного корги полным именем, которое дал щенку заводчик.

— Разве?

Сержусь… Вот еще… В квартиру Тихона…

— Да, наша очередь! Сегодня наша очередь. Вчера Максимилиан нас провожал. Сегодня я должна проводить его.

— Но уже поздно.

— Отвезу вас домой, — обещает Тихон.

И это еще один штрих: Ника обожает машину Тихона. Особенно любит, когда он открывает для нее люк и через него видно небо. Дочь подружилась со своим отцом, теперь он — ее новый лучший друг!

Мое сердце не выдерживает: Тихон с Никой такие милые, когда проводят время вместе. Мне хочется их обнять, двоих сразу…

И с каждым разом труднее отпускать…

Спорить бесполезно, Нику не удалось переубедить. Пришлось провожать Максимилиана до квартиры.

Прощания были с обнимашками. Я поздно предупредила, что не стоит этого делать: щенок по пути домой не обошел ни одной лужи… Теперь Ника и запачкалась, надо бы умыть поросенка…

— Можешь искупать Нику, — предлагает Тихон.

— Знаешь, нам лучше поехать домой.

— Останься? — просит он. — У меня большая квартира. Места хватит.

— Боюсь, что не стоит.

— Мама, давай поможем Тихону искупать Максимилиана? — предлагает дочка.

О боже, еще сто тысяч причин, чтобы остаться и поиграть немного со щенком.

Мне не нравится, что мной нагло манипулируют, мне неуютно в квартире Тихона. Но я слишком устала, чтобы включить злобную маму, сделать так, как хочется только мне. Не хочу весь вечер слышать, как Ника потом плачет и говорит всем своим игрушкам, что я плохая…

— Выдели нам отдельную спальню. С дочкой.

Купание щенка проходит с восторгом. Ника смотрит на меня просящим взглядом, еще немного и она попросит здесь жить!

Потом я искупала ее, уложила в кровать. Ника уснула почти мгновенно. Надо бы и самой умыться. Тихон, к слову, уже освежился и переоделся в домашние шорты с футболкой.

Мы в коридоре, Ника сппит. Тихон слишком близко.

Слишком долго и пронзительно на меня смотрит.

Условия, черт побери, идеальные! Питомец спит, ребенок — тоже!

Мы одни, и у меня при взгляде на Тихона поджимаются пальчики на ногах.

— Ты безумно красивая, Глаш. Я не могу насмотреться.

— Хватит. Не надо красивых слов.

— А действий?

Подходит ближе, почти касается моего тела своим.

— Действий мало? Я не тороплю, не давлю. Я рядом… Просто рядом. Но это не значит, что я не хочу большего. Я… Хочу. Глаш, безумно хочу! Останься со мной… не просто в моей квартире. Но со мной.

У меня голова кругом от его слов, близости, от собственной жажды. Чувства не истлели, бабочки выжили после нескольких лет спячки. Сильные, красивые, яркие… От трепета их крыльев может подняться ураган.

Некуда бежать. Не могу найти повода…

— Прими душ, отдохни немного. Буду ждать тебя в гостиной. Или, может быть, тебе хватит смелости пригласить меня к себе в душ? — спрашивает он.

Тихон протягивает мне комплект одежды, и это… женское.

Я цепляюсь за этот штрих, как за соломинку, чтобы не поддаться ему.

— Осталось после прежней шлюхи? Нет, извини. Не донашиваю за твоими девками и не подбираю после них объедки!

Тихон медленно достает бирку. Все новенькое.

— Купил для тебя, — роняет глухо и спрашивает с тихой злостью. — Объедок — это про меня? Ты настолько сильно боишься притяжения между нами? Или тебе просто нравится меня истязать? Нравится наблюдать, как я задыхаюсь?

Голос Тихона становится громче:

— Я терплю и не давлю. Я, блин, даже не требую, чтобы ты сказала Нике, что я — ее отец! Думаешь, я не хочу, чтобы она называла меня папой! Своим папой, а не Тихоном?!

Я просто не могу ответить: слишком много боли в словах Тихона, глаза блестят. А мне… дико страшно снова потеряться.

И на фоне моего липкого, удушающего страха словно свежий ветерок, звучит голос дочери:

— Тихон — мой папа?