Не может быть мёртв

Глава 31

В течение следующих нескольких дней ничего особенного не происходило.

Контролёры вернулись на своё постоянное рабочее место в Эдинбург. Кай и Нейсмит корпели над заключительным отчётом для начальника полицейского управления графства Файф. Что касается расследования по делу Пола Картера, их известили, что новых шагов пока предпринимать не планируется.

— Просто опишите им всё, что у вас есть по существу дела, — наставлял их Боб Макьюэн.

Тело Алана Картера было разрешено предать погребению, тело племянника — пока нет. Картер желал, чтобы его кремировали, а прах развеяли над розовыми кустами у здания крематория. Фокс решил пойти на похороны. Тедди Фрейзер в прямом смысле руководил церемонией прощания, и, кто бы сомневался, когда священник забыл упомянуть о выдающихся достижениях покойного на футбольном поле, Тедди решительно направил его проповедь в нужное русло, ударившись в воспоминания о достопамятном сезоне, когда были забиты знаменитые двадцать девять голов. Джимми Никол тоже присутствовал на траурной церемонии. Тедди на руках отнёс на кафедру притихшую собаку, наотрез отказавшись от чьей-либо помощи.

В небольшой часовенке было яблоку негде упасть. Фокс мысленно полюбопытствовал, сколько народу соберётся на похоронах Пола Картера, — и почему-то подумал, что не наберётся и половины из ныне присутствующих. Высокопоставленные чиновники из местного полицейского управления, может, и захотят проявить участие, но большинство простых горожан предпочтёт держаться в стороне. Как же, ведь по всему городу носятся слухи о том, что Алана Картера разрешили похоронить лишь потому, что его убийца тоже мёртв.

В ожидании, пока внесут гроб, отставники-полицейские жали друг другу руки, похлопывали друг друга по плечам и предавались воспоминаниям. Робинсон тоже был там, в своей сержантской форме с начищенными до блеска серебряными пуговицами. Казалось, будто Алана Картера знала добрая половина города. Не обошлось, конечно, без перешептываний и косых взглядов в связи с присутствием на похоронах семьи Шафиков, тех самых, с которыми некогда враждовал Алан Картер. Отец и два сына с напомаженными волосами, в костюмах с иголочки, не снимавшие на протяжении всей церемонии стильных чёрных очков.

Фокс поинтересовался у Тедди Фрейзера, что они не поделили.

— Так, ерунда, буря в стакане воды, — отмахнулся он. — Разве что папаша непьющий, капли спиртного в рот не берёт.

Скоулз, Хелдейн и Майклсон тоже присутствовали, но старались держаться подальше от Фокса, а заодно и от семьи Шафиков. По завершении церемонии Фокс и Эвелин Миллз вместе подошли к столу с напитками.

— Расследование не стоит на месте, — заверила она его. — То обстоятельство, что основной подозреваемый тоже мёртв, не означает, что мы положим дело под сукно. — Она немного помолчала. — Хотя, с другой стороны…

— Никто не собирается расшибаться в лепёшку, — заключил Фокс.

Так он и подозревал, глядя на инспектора Кэша и сержанта Янга. Эти двое восседали на церковной скамье с благодушными физиономиями; как же, дело обстряпано, можно и передохнуть.

— Дело в том, Эвелин, что если Пол этого не делал, убийца по-прежнему гуляет на свободе.

— Хорошо, назови мне хотя бы одно имя — мне нужны конкретные факты.

Накануне вечером Чарльз Мангольд просил его о том же самом.

— Имоджен уходит от нас, инспектор. Ей совсем недолго осталось.

— Мне искренне жаль это слышать, — только и сказал Фокс.

— Время не ждёт.

— Я делаю всё, что от меня зависит.

За исключением того, что он почти ничего не сделал. По большей части он готовился давать показания в суде — по делу, которое было заведено года полтора назад и только теперь добралось до суда. Перечитывая свои записи, он понимал, что там есть два небольших недочёта — две едва заметные оплошности в надлежащем исполнении правовой процедуры, — но профессиональный адвокат непременно их заметит и ухватится за них, как хороший боксёр, разглядевший болевую точку на лице своего противника. Фокс работал над своей защитой, оттачивая два или три контраргумента и молясь о том, чтобы судебное разбирательство в последнюю минуту отложили.

Так что теперь он сидел в своём кабинете в Феттесе, время от времени что-то подсказывая Каю и Нейсмиту, корпевшими над заключительным отчётом, и терпеливо выслушивая жалобы Макьюэна, что-то невнятно бормотавшего о последних совещаниях и предложениях по сокращению финансирования.

— Кто мы, в конце концов, полицейские или бухгалтеры? Если б я знал, что всё своё свободное время буду проводить за калькулятором, то не считал бы ворон на уроках математики у мистера Джентри…

На столе у Фокса зазвонил телефон; звонили с поста дежурного с уведомлением, что к нему посетитель.

Старший инспектор Джексон.

Фокс сузил глаза:

— А ты уверен, что он пришёл ко мне?

Джексон: недавний высокий гость из лондонской службы безопасности.

— Ты один у нас по фамилии Фокс, — сообщил ему дежурный сержант. — Хочешь, чтобы я от него отделался?

— Сориентируй его в направлении столовой, — проинструктировал Фокс. Затем он положил трубку и сунул руки в рукава пиджака, висевшего на спинке стула.

Джексон стоял в очереди у прилавка с пустым подносом. Фокс нагнал его у самой кассы.

— Что вам взять? — спросил его Джексон.

— Чаю, — ответил Фокс.

— Два чая, — скомандовал Джексон официантке.

— Чайник кипятка и два пакетика? — предложила она.

— Отлично, — улыбнулся в ответ Джексон.

Они заняли столик у окна, усевшись друг напротив друга.

— Итак, что привело вас сюда? — начал Фокс.

— Я здесь проездом. — Джексон заметил выражение лица Фокса и озарил его ещё одной улыбкой. — Нет, конечно. Точнее сказать, не совсем.

Как продвигаются дела в Пиблс и Локерби?

— Своим чередом.

— Уже нашли ваших террористов?

— Мы как раз сейчас над этим работаем.

Джексон широко распахнул глаза от изумления:

— Знаете, они ведь до сих пор разгуливают где-то там, на свободе. Я надеялся, что уж вы-то понимаете это как никто другой.

— В смысле?

— Дело, над которым вы сейчас работаете.

Теперь настал черёд Фокса прийти в изумление.

— А что с ним?

— Мне стало любопытно. И я навёл кое-какие справки. Согласитесь, Интернет — это настоящее осиное гнездо, правда? Сплошные недомолвки, небылицы и домыслы, умозрительные теории, взятые с потолка…

— И куча теорий о преступных заговорах, — с притворным пониманием закивал Фокс.

— Однако, судя по тому, что я услышал, ваш исследователь был убит своим племянником, какие-то старые счёты… — Джексон не спеша потягивал чай, поглядывая на Фокса из-за ободка чашки.

— Если так, тогда в чём, собственно, вопрос? — спросил Фокс.

— Почему Алан Картер так интересовался Фрэнсисом Верналом?

— Позвольте полюбопытствовать, а почему вы так им интересуетесь?

Джексон пожал плечами, тем самым как бы признавая правомерность вопроса.

— Я имел удовольствие беседовать с инспектором Кэшем. Он сообщил мне, что был найден автомобиль адвоката.

Спасибо на добром слове, Кэш…

— Предположительно машина была отправлена на свалку металлолома, — продолжал Джексон, — но впоследствии кто-то присвоил её.

Фокс пробормотал нечто неразборчивое в ответ.

— Его зовут Уиллис, если я не ошибаюсь?

— Звали, — поправил Фокс.

— Уиллис и этот ваш исследователь были друзьями… коллегами…

— И тем не менее я никак не могу взять в толк, какое отношение всё это имеет к вам.

— Или к вам, если уж на то пошло, — парировал Джексон. — На кого работал Алан Картер?

— А с чего вдруг вы решили, что он на кого-то работал?

— Адвокат погиб с четверть века назад — я полагаю, что что-то, а точнее, кто-то пробудил в нём интерес к этому делу.

— А если и так, то что?

Джексон отхлебнул чаю и, повернув голову, задумчиво уставился в окно.

— Все эти взятые с потолка теории, о которых я только что упоминал… Если бы вы знали, сколько апологетов этих самых теорий заговоров сходятся во мнении, что к гибели Фрэнсиса Вернала причастны сотрудники службы внутренней безопасности…

— И вы приехали сюда, чтобы сообщить мне, что они заблуждаются?

— В наше время правила игры существенно изменились, инспектор. Появляется всё больше способов распространения слухов и дезориентирующей информации. Если бы вы только знали, сколько простых граждан горит праведным желанием изобличить наших сотрудников в страшных преступлениях и втоптать их в грязь… — Он снова перевёл взгляд на Фокса. — Мне было бы намного спокойней, если бы я знал, кто стал инициатором расследования обстоятельств гибели Фрэнсиса Вернала.

— Никто, кто имел бы зуб против вашей организации, — заверил его Фокс.

— Вы в этом уверены?

— Один старый добрый друг вдовы Вернала. Он желает, чтобы она отошла в мир иной со спокойным сердцем.

— И это его единственный мотив?

Фокс представил себе краснощёкого, пышущего здоровьем адвоката.

— Единственный, — уверенно заключил он. Джексон глубокомысленно надул губы. Казалось, будто он задумался, не зная, что сказать дальше.

— И вы начали копать дальше? — подсказал ему Фокс.

Джексон медленно кивнул.

— И что-то нашли?

— Что-то и в то же время ничего. Старина Вернал какое-то время находился у нас под колпаком.

— Спецслужб?

— В каком-то смысле.

— Служб контрразведки?

В ответ Джексон лишь дёрнул уголком рта.

— Он находился под наблюдением наших сотрудников.

— И в тот вечер, когда он погиб?

— Да.

— За ним был хвост? Не потому ли он гнал на такой бешеной скорости?

— Затрудняюсь ответить.

— Но там были… — Фокс запнулся, подыскивая нужное слово. — Ваши люди? Они пасли его машину?

Джексон кивнул, но не проронил ни слова.

— Но это значит, что когда он врезался в дерево… — Фокс впился взглядом в лицо Джексону. — Там были люди… какие-то доли секунды…

— Прошу заметить, его никто не убивал. Они убедились в том, что он дышит, и по-быстрому унесли ноги.

— Чтобы позвонить в «скорую»?

Джексон покачал головой.

— Боюсь, что нет.

— Но почему?

— Они не могли подвергать себя такому риску. Любое вмешательство со стороны, и операция провалилась бы.

— И они просто бросили его там?

— Когда они оставили его, он ещё дышал. И выглядел совсем неплохо.

— И всё это запротоколировано в ваших архивах?

— Да. Конечно, если читать между строк.

Фокс с минуту обдумывал эту новость.

— Если читать между строк, он был убит выстрелом из револьвера?

— Нет.

— Как вы можете быть так в этом уверены?

— Там работали наши эксперты — об оружии и речи не шло.

— Значит, никто не приказывал убить его?

— Вне всякого сомнения.

— Но они всё-таки вламывались в его дом, офис?..

Судя по выражению лица Джексона, эти факты он отрицать не собирался.

— И с той, и с другой стороны были свои крайности, инспектор. Не будем забывать, что друзья мистера Вернала были опасные люди — самые настоящие террористы в прямом смысле этого слова. Бомбы, оружие, ограбления банков — вот его стихия, его жизненное кредо, так сказать… — Он немного помолчал. — Я вам рассказываю обо всём этом, потому что по этому вопросу мы с вами солидарны…

Фокс недоумённо уставился на него:

— Автомобильная авария, водитель ранен — а они просто взяли и, как вы говорите, «унесли ноги»? — Джексон ничего на это не ответил. — Что вы про это скажете? — не отставал Фокс.

— Сначала они его быстро осмотрели.

— Обыскали машину, вы хотели сказать? — По выражению лица Джексона Фокс понял, что он прав. — Вашу мать… Из машины пропали сигареты, его счастливая пятидесятифунтовая банкнота…

— Они были допрошены на этот счёт. Исходя из их показаний, из машины они ничего не брали.

— А револьвер? Они нашли револьвер? — решился наконец Фокс.

— Нет. Оружие было найдено позже.

— Да, на некотором расстоянии от машины. — Фокс на минутку задумался. — И всю эту информацию вы почерпнули из ваших архивов?

Джексон кивнул.

Фокс подумал о крупной сумме денег, принадлежавшей «Чёрной жатве», спрятанной где-то в машине Вернала.

— Значит, ваши агенты в машине денег не обнаружили, да?

Над столом повисло тягостное молчание.

— Вернал и его сообщники хотели поставить нас на колени, — едва слышно вымолвил Джексон.

— Кто убил его? — без обиняков спросил Фокс.

— Нам это неизвестно.

— Я могу поговорить с теми, кто следил за ним?

— Нет.

— И это ваша так называемая солидарность.

— А что, по-вашему, они смогут добавить?

— Трудно сказать, пока я сам с ними не побеседую. Джексон откинулся на спинку стула.

— Могу я узнать имя человека, нанявшего Алана Картера?

— От меня — нет.

— Многим из этих людей удалось избежать заслуженного наказания, инспектор. Смею сказать, они до сих пор гуляют на свободе, согреваемые воспоминаниями о боевом прошлом… — Он сделал паузу. — К тому же в своё время им здорово помогали…

Фокс мысленно полюбопытствовал, мог ли Гэвин Уиллис, поставщик оружия террористам, быть «под колпаком» у секретных служб. К сожалению, он не мог спросить об этом Джексона без того, чтобы не выдать то, о чём предпочёл бы умолчать. Так что Фокс принялся за чай.

Мобильный Джексона был переключён на бесшумный режим. Когда он завибрировал у него в кармане, старший инспектор вытащил его и взглянул на экран.

— Придётся ответить, — сказал он, поднимаясь из-за стола, и, повернувшись спиной к Фоксу, направился к выходу из столовой.

Фокс наблюдал за тем, как тот, склонив голову к плечу, слушал то, что ему говорил невидимый собеседник. Когда он закончил разговор и вернулся к Фоксу, его лицо было мрачнее тучи.

— Надо ехать, — сказал он.

— Пиблс? — предположил Фокс.

Джексон покачал головой.

— За сколько отсюда можно добраться на машине до Стерлинга?

— Сейчас, в это время дня… Может, за час, если повезёт, чуть меньше.

— Ещё один взрыв, — пояснил Джексон. Его телефон снова завибрировал. — Мне и вправду пора.

И он зашагал к выходу, разговаривая на ходу.

— Взбесившиеся выродки с бомбами, — пробормотал Фокс себе под нос. Сколько ещё это будет продолжаться? Вдруг его собственный телефон зазвонил. Когда он ответил и звонивший представился, Фокс понял, что и ему пора, и путь будет неблизкий.

Глава 32

Чтобы организовать эту встречу, потребовалось несколько дней и бессчётное количество телефонных звонков, зато теперь Фокс проезжал через ворота государственной психиатрической лечебницы «Карстейрс». Для большинства обывателей Карстейрс представлял собой всего лишь остановку ночного поезда на перегоне между Лондоном и Эдинбургом. Ничего особенного там не было — крошечный вокзальчик, деревенька, магазинчик; а буквально в двух шагах — пристанище для множества самых жестоких и непредсказуемых узников Шотландии. Фокс оставил машину на огороженной со всех сторон стоянке и, пройдя через арочный металлодетектор со звуковой индикацией, вошёл в основное здание. Одновременно с ним прибыло ещё несколько посетителей. Казалось, что они давно перестали обращать внимание на процедуры, связанные с мерами безопасности. Сначала проверка ладоней с помощью специального датчика — так выявлялось, не контактировал ли посетитель в недавнем прошлом с наркотическими веществами. Положительный ответ означал, что сегодня визит отменяется. Потом — тщательный досмотр ручной клади и выборочная проверка сотовых телефонов. Специальный мазок показывал наличие следов наркотических веществ. Очередь медленно продвигалась вперёд. За внешней невозмутимостью скрывалось всеобщее напряжение. Одна женщина держала на руках маленькую девочку. Ребёнок льнул к матери и энергично сосал соску, хотя уже год или два как из неё вырос.

— Инспектор? — Через толпу проталкивалась женщина. Она пожала Фоксу руку и представилась: Гретхен Хьюз. — Это голландское имя, — пояснила она, будто желая предвосхитить вопрос, на который уже устала отвечать.

— Спасибо, что пришли за мной.

— Никаких проблем. — Она подошла к окошку и показала охраннику пропуск. Фокс понял, что здешние порядки такие же, как и в любой тюрьме, и, не мешкая, протянул ему свой сотовый телефон.

— У Дональда не так уж часто бывают посетители, — поясняла Хьюз Фоксу.

— Но иногда всё-таки бывают?

— За последний год к нему никто не приезжал.

— А до того?

Хьюз окинула его внимательным взглядом. У неё были коротко остриженные светлые волосы и бледно-голубые глаза. На безымянном пальце — простенькое обручальное колечко, указывавшее на существование мистера Хьюза.

— Боюсь, что для получения подобного рода информации потребуется официальный запрос.

— Да, наверное, — согласился Фокс, следуя за ней мимо очереди. Ведь он просил разрешения только на встречу с Дональдом Макайвером. — Но станет ли он отвечать на мои вопросы?

— Сомневаюсь, что его ответы заслуживают доверия.

— Он сказочник?

Она снова окинула его внимательным взглядом и широко улыбнулась.

— Вы читали какую-то специальную литературу? Однако Фокс предпочёл отмолчаться на этот счёт.

— Нет, не совсем сказочник, — решилась ответить Хьюз. — У него бывают плохие и хорошие дни. А специально подобранная лекарственная терапия помогает ему сохранять душевное равновесие.

— Есть какие-нибудь темы, которых не стоит касаться?

— Нет, просто не забывайте называть его исключительно по фамилии: мистер Макайвер. Я проработала с ним около двух лет, прежде чем он позволил мне называть себя по имени.

— Сколько заключённых у вас в подчинении?

Хьюз укоризненно щёлкнула языком.

— Пациентов, инспектор, пациентов; пожалуйста, не забывайте об этом.

— Пациентам обычно становится лучше, и их рано или поздно выписывают, — отозвался Фокс. — Здесь это часто случается?

Двери отворились и сразу же защёлкнулись за их спинами. Фокс сам не знал, что он ожидал увидеть. Здесь было намного тише, чем в тюрьме. По коридору ходили люди, но все они передвигались медленно и опасливо, будто на ощупь. Санитары в спортивных футболках подозрительно оглядывали новичка, явно доверяя ему намного меньше, чем своим знакомым подопечным.

— Где я с ним увижусь? — спросил Фокс, нарушив гробовую тишину. Он никак не мог понять, в какой же всё-таки должности здесь состоит Гретхен Хьюз. По бейджу на лацкане ничего нельзя было понять.

— Вот его палата, — указала она. — Там ему будет комфортно.

— Меня это вполне устраивает.

Буквально через мгновение они уже стояли у открытой двери. Хьюз постучала костяшками пальцев по косяку.

— Дональд? К вам гость. Я вам о нём рассказывала…

Она отступила, чтобы Фокс мог пройти в палату. Макайвер сидел за столом. В тесной клетушке хватало места только для узкой койки и нескольких книжных полок. Старинная, полуистлевшая карта Шотландии была приклеена к стене кусочками синей клейкой массы «блю-так». Макайвер читал газету. На полу у ножки стула громоздилась кипа их. Вооружившись толстым синим карандашом, он старательно подчёркивал отдельные слова и предложения. Казалось, что к настоящему моменту он уже успел подчеркнуть все абзацы на странице. Напротив него стоял стул, и Фокс, недолго думая, занял его.

— Вам что-нибудь нужно? — спросила Хьюз. Фокс хотел было покачать головой, но вовремя спохватился, что вопрос был адресован не ему, а Макайверу.

— Ничего, — пробормотал человек за столом, не отрываясь от своего занятия.

— Если что, я рядом, за дверью, — сказала она, уходя, но дверь оставила открытой. Фокс, сидя за столом, изучал Макайвера, пытаясь думать о нём как о пациенте, а не как о заключённом. Тот был высоченный, под два метра, косая сажень в плечах. Длинные седые волосы — очень длинные, доходившие до середины спины; длиннющая седая борода. Такой бородой по праву гордился бы любой колдун или чародей. Большие глаза за круглыми очками, стёкла очков заляпаны — судя по всему, их давно не протирали. Коротко остриженные ногти с траурной каймой. В комнате ощущался едва уловимый едкий запах.

— Мистер Макайвер, меня зовут Фокс. — В стёклах очков Макайвера отражались газетные строчки.

Оставалось подчеркнуть ещё один параграф; Макайвер проделывал это с каким-то противоестественным усердием, пропуская слова, которые он считал не важными. Насколько Фокс мог судить, это была заметка, посвящённая планам строительства нового автодорожного моста через залив Ферт-оф-Форт.

— Знаете, а ведь они отменили плату за проезд через Ферт-оф-Форт, — сказал Фокс. — Первым, что сделала ШНП, когда они пришли к власти, было…

— Вы называете это властью? — перебил его Макайвер таким утробным голосом, будто говорил откуда-то со дна глубокого колодца. — Власть — это то, чего на самом деле у них нет. — Фокс ждал продолжения, но Макайвер снова вернулся к своему занятию.

— А что же тогда власть? — решился наконец Фокс.

— Власть — это то, что вы держите обеими руками как оружие, то, чем при желании можно разить ваших врагов. Когда вы приносите свет тем, кто этого заслуживает, и кромешный мрак всем остальным. Вот что такое власть.

Фокс изучал корешки книг, громоздившиеся на полке. Некоторые названия были ему знакомы, некоторые — нет.

— Помню, как в школе я читал стихи Макдиармида,[36] — заметил он.

— Его настоящее имя — Кристофер Мюррей Грив.

— Вы знали его лично?

— Думаю, мы иногда пересекались — в Эдинбурге и Глазго было несколько «заповедных» местечек, а точнее сказать — притонов, где собирались проповедники и коммунисты, философствующие джентльмены… — Он говорил всё тише, пока совсем не умолк. Закончив свою работу, он сидел неподвижно, уставившись на страницу невидящим взглядом. Наконец он поднял глаза и заглянул в лицо своему визави.

— Мы с вами уже где-то встречались? Я вас знаю?

— Нет.

— Вся беда в том, что у меня в последнее время нелады с памятью.

— Меня зовут Фокс, и меня интересует Фрэнсис Вернал.

— Он давно умер.

— Я знаю.

— Мученик, пострадавший за великую идею.

— Вы и вправду так думаете?

— Когда Фрэнсис ораторствовал, ему было под силу возводить на трон и свергать с престола.

— Выходит, вы хорошо его знали, так?

— Он был уникальной личностью — не только мыслитель, философ, но и человек, который реально действовал. Он не просто трепал языком, он пахал как каторжный во имя поставленной цели.

— Да, он был очень предприимчив, — согласился Фокс.

— Вот поэтому-то он и был обречён.

— Вы думаете, его держали на мушке?

— Он был застрелен в упор. А через месяц пришли за мной. Почему не раньше? Да потому что всё это время они были заняты тем, что подбрасывали улики в подвал моего дома. Впечатляющая картина: вломились в мой дом в противогазах и защитных комбинезонах, вынеся дверь. А я был в пижаме в розовую полоску… — Он отчётливо выговаривал каждое слово. Те зубы, что видел Фокс, были почерневшие и неровные. — Даже не дали мне возможности одеться. И они точно знали, где искать так называемые улики.

— Сначала вас посадили в тюрьму.

— Да. Но им этого было мало. Они видели, что я там как рыба в воде — провожу политбеседы с заключёнными, открываю им глаза на ужасы тирании…

— Говорят, вы подрались с одним из сокамерников…

— Ему заплатили за участие в драке. Это единственное объяснение тому, почему наказали меня! Сначала одиночная камера, потом Барлинни, потом Питерхед…

— Более суровые порядки?

— Более изощрённые издевательства и унижения, — поправил его Макайвер. — Всё, что может сломить дух и довести человека до сумасшедшего дома. — Он погрозил Фоксу пальцем. — Но я не более безумен, чем вы — зарубите это себе на носу, когда будете уходить.

Фокс кивнул так, будто был полностью с ним согласен.

— Так чем конкретно занимался Фрэнсис Вернал? Я хотел сказать, в рамках организации?

— Фрэнсис был нашим единоличным «мозговым трастом». Если бы вы знали, сколько у нас было рьяных последователей — буйные, горячие головы… Их надо было остудить — и он прекрасно подходил на эту роль.

— Он и финансовой частью тоже заведовал, верно?

— Он был незаменим для нас по многим параметрам.

— Деньги поступали к вам от вооружённых ограблений банков, — не сдавался Фокс. — И эти средства вы пускали на покупку оружия и взрывчатки?

— Это было неизбежное зло.

— Скажите, хранил ли мистер Вернал оружие у себя в машине?

Макайвер вдруг заморгал, будто пробуждаясь от сна.

— Что вы здесь делаете? К чему все эти расспросы? — Он посмотрел на лежавшую перед ним газету так, будто видел её в первый раз. — Знаете, лучше всех об этом сказал поэт Бёрнс: «Мы куплены и проданы за английское золото». Он раздражённо ткнул пальцем в чертёж, воплощавший собой идею автора о новом автодорожном мосте. — Именно это мы здесь и видим.

— «Такая вот шайка разбойников в стране», — вторил ему Фокс, заканчивая цитату и одновременно залезая в карман пиджака. Там лежал снимок из книги профессора Мартина и две университетские фотографии Элис.

— Фрэнсис… — задумчиво протянул Макайвер, проводя большим пальцем по лицу Вернала. — И Элис… — Его глаза вдруг расширились. Он взял один из снимков и поднёс его к носу.

— Вы случайно не знаете, что с нею сталось? — спросил Фокс.

Старик покачал головой. Свободной рукой он поглаживал окладистую бороду. Казалось, будто он был не в силах оторвать взгляд от фотографии.

— Молодость, красота, энергия — словом, всё, что было нужно движению.

— Она спала с Верналом.

— У Элис было много поклонников.

— В том числе и вы? Вы хоть что-нибудь слышали о ней после гибели Вернала?

— Она поступила правильно. Сначала они грохнули Фрэнсиса, а потом и до меня добрались. А Элис ушла в подполье.

— А Соколиный Глаз? — Фокс немного наклонился вперёд и постучал пальцем по фотографии, где Элис и Соколиный Глаз держались за руки.

— Сдаётся мне, он до сих пор где-то странствует. Где-то в нашем огромном мире, где есть нужда сражаться за правое дело.

— А его настоящее имя вы знали?

— Для нас он всегда был Соколиным Глазом.

— И что же, никто из боевых товарищей не поддерживает с вами связь?

— А с какой стати кому-нибудь захочется навещать меня здесь? Я ничего не могу им предложить.

— Недавно я имел честь беседовать с Джоном Эллиотом. Вот он, как бы это сказать, и не думал уходить в подполье, не так ли?

— Я видел его по телевизору.

— И что же, он ни разу не приезжал проведать вас? Макайвер покачал головой.

— Это фотография из книги, — продолжал Фокс. — Её написал один университетский преподаватель. Его зовут Джон Мартин.

— Как певца?

— Почти. Он хотел поговорить с вами, но вы наотрез отказались с ним встречаться.

— Правда?

— Так он мне сказал.

Макайвер пожал плечами.

— Я его не помню.

Фокс немного подумал.

— Вам что-нибудь говорит имя Гэвин Уиллис?

— Гэвин Уиллис? — раздельно повторил Макайвер, будто бы пробуя каждое слово на вкус. — Гэллоуилл-коттедж?

— Да.

— Чудное, живописное местечко. Где-то в окрестностях Файфа…

— Неподалёку от Бернтайленда. Когда вы знали его, Гэвин служил в полиции… — Макайвер кивнул. — Он был вашим сторонником? — Фокс сделал паузу. — Больше, чем сторонником?

— Он никогда не был активистом движения.

— И тем не менее он поставлял вам оружие, не так ли? Возможно, он хранил его в доме, пока оно вам не понадобится. А ещё я думаю, он мог избавиться от него ради вас, если того требовала ситуация. — Например, после очередного ограбления банка: и в самом деле, кто заметит лишний револьвер, отправившийся в плавильную печь? Раз-два, и улики нет… — Гэвин спрятал у себя в гараже машину Вернала, мистер Макайвер. Зачем она ему понадобилась?

— Молодчина, — тихо проговорил Макайвер. — Мне всегда было интересно…

— Что?

— Нашёл ли кто-нибудь деньги.

— Деньги от вооружённых ограблений? Там было несколько тысяч, да?

— Так они говорят. Они не хотели, чтобы это было предано огласке.

— Что именно?

— Мы хорошо делали нашу работу. Мы рассылали конверты со спорами сибирской язвы на самые верхи государства, превращали в руины правительственные учреждения, грабили банки и бронеавтомобили… — При воспоминаниях о боевом прошлом лицо Макайвера осветилось ностальгической улыбкой. — Мы представляли собой реальную политическую силу, и я был единственный, кого им удалось посадить под замок.

— Так всё-таки, сколько денег было в машине, мистер Макайвер?

— Тридцать или сорок тысяч… — Макайвер немного подумал. — Что-то около того.

— Он хранил деньги в багажнике?

Макайвер кивнул:

— Под запаской.

Фокс вспомнил, как Тони Кай взломал стамеской замок и перевернул полуистлевшую запаску — под ней ничего не было.

— Вы ничего не путаете насчёт цифры? Тридцать — сорок тысяч?

— Бешеные деньги по тем временам.

Фокс кивнул, вспомнив, сколько в 1985 году стоила квартира в Эдинбурге — тридцать пять тысяч. Стоило ли убивать за такие деньги? Несомненно: людей убивали и за несоизмеримо меньшие суммы.

— Сейчас по всей Шотландии гремят взрывы, — сообщил он Макайверу. — Вы думаете, этому есть оправдание?

— Оправдание? Интересное слово. Мы, бывало, до хрипоты об этом спорили. — Макайвер устремил на Фокса испепеляющий взгляд. — У них есть принципы, страсть и преданность идее. Они видят, как вокруг рушатся основы системы и в то же время всё остаётся по-старому. Разочарование постепенно перерастает в гнев, а гнев разжигает ощущение несправедливости.

— Как и у вас в то время?

— Мы все ощущали несправедливость! — По мере того как Макайвер воодушевлялся, его голос становился всё громче. Внезапно в дверях появилась Гретхен Хьюз в сопровождении двух санитаров.

— У вас всё в порядке? — спросила она.

Макайвер вскочил на ноги. Он уставился на газету со всеми её подчёркнутыми абзацами, потом схватил её и изодрал в клочья. Санитары двинулись вперёд. Фокс посторонился, уступая им дорогу.

— Ничтожные предатели, навязывающие нам жалкие безделушки? — ревел Макайвер, брызжа слюной. — И это вы называете властью? Почему бы вам не назвать вещи своими именами?

Рука Хьюз легла на плечо Фокса.

— Ваше время истекло, — тихо сказала она.

Но Фокс не отступал.

— Так как же это называется? — спросил он Макайвера. Он почувствовал, как пальцы Хьюз вцепились ему в плечо.

— Я думаю, этого более чем достаточно, инспектор.

— Это всё равно, что смерть, — заявил Макайвер, стуча зубами. Его голос заметно дрожал. — И мы все за это ответим. Помяните моё слово, мы все за это ответим… — Он обессилено опустился на стул.

— Вам пора, инспектор, — настойчиво повторила Хьюз.

— Ухожу, ухожу, — заверил он, отступая к выходу из палаты.

Глава 33

У Фокса не было никакой возможности связаться со старшим инспектором Джексоном, так что он двинулся в сторону Стерлинга. Из новостей по радио он узнал о том, что взрыв прогремел где-то неподалёку от деревушки под названием Киппен. Навигатор посоветовал Фоксу воспользоваться автомагистралью А73, а потом — М80. Фокс то и дело мысленно возвращался к своему разговору с пациентом «Карстейрс», и всякий раз у него начинало учащённо биться сердце. Макайвер ни на йоту не утратил своего боевого настроя. Он не был оратором, как Фрэнсис Вернал, но Фокс легко мог вообразить Макайвера в пылу жарких дебатов, и, несмотря на всю его горячность, в его словах было рациональное зерно. Фокс также легко мог представить себе, как молодые безусые юнцы с восторгом ловили каждое его слово. Его и в самом деле можно было бы понять как человека с вполне обоснованными претензиями к властям, не считая нескольких высказываний — по сути дела, призывов к вооружённому восстанию.

Фокс завернул на автозаправку, залил полный бак и немного постоял на парковке, перекусывая бутербродом и запивая его газировкой. Вырулив обратно на трассу и начав искать указатели на Киппен, Фокс обнаружил, что движется в плотном потоке машин, пристроившись за фургоном со спутниковой тарелкой на крыше. Это были фургоны съёмочных групп с различных телеканалов; они торопились, чтобы сделать репортаж о взрыве. Наконец фургон включил поворотник для съезда к зоне отдыха у подножия гряды холмов. Пешеходные тропы вели к опушке лесопарка. У шоссе была порядком заплёванная автостоянка, заставленная полицейскими автомобилями. Фокс кое-как пристроился у самой обочины и вышел из машины. Слонявшиеся повсюду журналисты переговаривались друг с другом или что-то шептали в телефоны. Сотрудники полиции пытались воспрепятствовать их блужданиям. Озадаченные туристы возвращались обратно к своим машинам, чтобы обнаружить, что они заблокированы. Фокс, как ни силился, не мог разглядеть среди полицейских Джексона. Он сунул своё удостоверение под нос одному из офицеров, и тот показал ему тропинку, ведущую к лесу. В другой день Фокс с большим удовольствием прогулялся бы по лесу, хотя если уж на то пошло, но непременно надел бы другую обувь. Он то и дело оскальзывался на мокрых листьях и несколько раз чуть не упал. По мере того как он углублялся в лесную чащу, вокруг становилось как-то жутковато тихо. Фокс остановился и прислушался; тишину нарушало лишь его глубокое дыхание. Этот лес напомнил ему об эдинбургском заповеднике «Эрмитейдж-оф-Брейд», рядом с которым он вырос. В детстве они с Джуд частенько гуляли там, играли в прятки и гонялись за палочками, пущенными по водам узкого быстрого ручья, пока сестра не обнаружила, что ей намного интересней играть с другими мальчиками, нежели с собственным братом.

Фокс достал телефон, ему вдруг захотелось позвонить Джуд и поделиться воспоминаниями о детстве, но в последнюю минуту он почему-то замешкался. Из-за поворота навстречу ему вышли двое полицейских в форме и сразу потребовали предъявить документы.

— Я не репортёр, — заверил он офицеров, но они всё равно тщательно изучили предъявленное им удостоверение. У того, кто вернул Фоксу его корочки, было такое лицо, будто он вот-вот спросит: А какое отношение к этому имеет служба надзора? — но прежде чем тот успел опомниться, Фокс решительно двинулся вперёд. Подъём в гору становился всё более пологим, и вот наконец слева показалась лесная прогалина. Там собралось несколько человек. Фокс зашагал им навстречу, но никто не обратил на него никакого внимания. Джексон, скрестив руки на груди, о чём-то беседовал с темноволосой женщиной. На ней был тёплый непромокаемый плащ бежевого цвета и зелёные резиновые сапоги. Она тоже стояла, скрестив руки на груди. Фокс застыл в сторонке, выжидая, пока Джексон обратит на него внимание. Первой обернулась женщина. Она немного прищурилась, будто пытаясь вспомнить, где она могла его видеть. Джексон тоже обернулся, чтобы посмотреть, что привлекло её внимание. Вполголоса он отдал ей какое-то распоряжение и, тяжело ступая, приблизился к Фоксу.

— Какого чёрта вам здесь надо? — стараясь не повышать голос, прошипел он.

— Извините, — сказал Фокс. — Я обязательно позвонил бы, будь у меня ваш номер телефона.

Джексон всеми правдами и неправдами пытался увести его с поляны, но Фокс стоял как вкопанный. Там, впереди зияла небольшая воронка с опавшей почернелой листвой и комьями земли по краям. Это был след от разорвавшегося снаряда, вокруг которого, сгорая от любопытства, собралась небольшая толпа. Фокс удивился, почему окружавшие воронку деревья как-то странно поблёскивают, но потом догадался, что их стволы усеяны шрапнелью — осколками гвоздей, болтов и гаек.

— Похоже, они достаточно точно всё рассчитали, — заметил Фокс.

Джексон решительно встал между Фоксом и воронкой, преградив ему путь.

— Послушайте, я дам вам мой номер телефона, и позже мы сможем спокойно поговорить…

— У меня на самом деле всего лишь один вопрос…

Но Джексон, похоже, его не слышал. Он совал Фоксу свою визитку. На визитке значился адрес: Скотланд-Ярд, Лондон.

— Всего один вопрос, — настойчиво повторил Фокс.

— А это не может подождать?

Фокс промолчал, но так посмотрел на него, что Джексон обречённо вздохнул и снова скрестил руки на груди.

— Команда наблюдения — или как вы их там называете — те ваши люди, которые обшаривали его машину, в то время как он лежал раненый на водительском сиденье…

— И что с ними?

— Вы не в курсе, не подавали ли они вскоре после этого рапорты об увольнении? Или, может, начали покупать дорогие вещи — швейцарские часы, итальянские костюмы от Армани?

— Что-то я не понимаю, к чему вы клоните?

— Мне только что стало известно, что Вернал хранил в машине приблизительно тридцать — сорок тысяч фунтов.

— И вы думаете, что они украли эти деньги?

Фокс пожал плечами.

— Это одна из версий, но это означает, что, возможно, я буду вынужден составить письменный рапорт.

— Да пишите, о чём хотите, — отмахнулся Джексон. — Я уже сказал вам, что было найдено в банковском хранилище.

— Но вы не назвали мне их имён.

— И не собираюсь этого делать.

— Они по-прежнему работают в органах?

— Понятия не имею.

Темноволосая женщина у воронки многозначительно откашлялась. Джексон мгновенно понял намёк.

— Уходите, — приказал он Фоксу.

— Кто она?

— Начальник территориального управления полиции Центральной Шотландии. Из-за вас я вынуждаю её ждать.

— Я не узнал её без формы, — сказал Фокс. — В таком случае не смею больше вас задерживать.

Джексону не надо было повторять дважды. Он быстро присоединился к следственной группе, вполголоса бормоча извинения.

Фокс неторопливо зашагал назад по тропинке. Ещё одна бригада судмедэкспертов попалась ему навстречу, таща волоком тяжёлые ящики со спецоборудованием. Фургоны телевизионщиков выставили свои спутниковые тарелки. Один из репортёров вещал что-то на камеру. Фокс узнал его — парень работал в одном шоу с Джоном Эллиотом. Удивительно, как это Эллиот, некогда террорист-любитель, докатился до того, что теперь снимается в сюжетах о ресторанных меню…

— К настоящему моменту от властей не поступило ни единого комментария, — докладывал репортёр миллионам зрителей, приникшим к экранам телевизоров, — хотя через час-два состоится пресс-конференция…

Что касается звукооператора, тот метал громы и молнии. Из стоявшей неподалёку машины доносился лай собаки. Хозяин пса огрызался, что он, дескать, заблокирован машиной самого же репортёра.

— Ведь какая же чёртова глухомань, — кипятился телеоператор, — и всё равно обязательно что-нибудь не слава богу…

После Фокса прибыли ещё несколько автолюбителей и, не найдя ничего лучше, припарковались позади него. Похоже, местные; явились, чтобы поглазеть, что происходит. Фокс, лавируя между машинами, вырулил на автостраду М90. Телефон оповестил его о пропущенном звонке. Фокс проверил голосовую почту. Это была Фиона Макфедзин с просьбой как можно быстрее перезвонить. Но сигнал был совсем слабый, так что Фокс, решив изменить маршрут, взял курс на северо-восток по автостраде А91 в Файф, а точнее, в Гленротс. В какой-то момент он проезжал практически мимо Туллиаланского полицейского колледжа. Это пробудило в нём воспоминания об Эвелин Миллз. Приближался очередной недельный курс повышения квалификации — на днях Боб Макьюэн вскользь упомянул о нём. Никто в офисе не выказал особого интереса, но Фокс мысленно задался вопросом, знает ли об этом Миллз. Три дня и три ночи… Второй раз на месте преступления…

— Она замужем, — громко напомнил он себе. Потом он включил радио и сделал музыку погромче, пытаясь заглушить собственные мысли.

— Стоило ли делать такой громадный крюк, — упрекнула его Макфедзин, открывая дверь. Пол, не отрываясь от монитора компьютера, махнул рукой в качестве приветствия. Фокс кивнул ему в ответ.

— На самом деле, я совершенно случайно оказался по соседству, — солгал он.

— Я только что услышала про Киппен. С каждым разом картинка всё мрачней и мрачней, не так ли?

Фокс пробормотал нечто невнятное.

— Если я правильно понял, вы хотели сообщить мне что-то важное?

Макфедзин повела рукой в сторону Пола; тот дёрнул головой, подзывая Фокса к компьютеру.

— Помните, вы всё расспрашивали нас о револьверах? А точнее, об их происхождении?

— Да. — Фокс ссутулился, чтобы лучше видеть то, что было на экране: документы, письменные улики. Полу удалось разделить экран на две части, так что на одной половине была представлена информация о револьвере, из которого был убит Алан Картер, а на другой — о том, что был обнаружен рядом с телом Фрэнсиса Вернала.

— Здесь прослеживается явная взаимосвязь, — заявил Пол. — Оба револьвера в июне восемьдесят второго года были заявлены как «утерянные» или «пропавшие».

— Их украли с военной базы?

— Догадка в принципе логичная, но не совсем верная. Я просто диву даюсь, что в восьмидесятые в полиции всё ещё пользовались револьверами, но, видимо, многим офицерам это нравилось. — Пол щёлкнул кнопкой мыши, дав Фоксу возможность изучить детали.

— Фолклендская война?[37]

— Точно, — подтвердил молодой человек. — Конфликт вспыхнул как раз в июне восемьдесят второго года. Было задействовано огромное количество боевой техники, в том числе огнестрельного оружия, но обратно оно не вернулось. — Страница за страницей на экране компьютера подтверждали это. Пол щёлкал мышкой так быстро, что Фокс не успевал за ним следовать — но в том-то и был весь фокус.

— Так каким же образом это оружие оказалось здесь? — спросил Фокс.

— Возможно, сами же военные провезли его обратно контрабандой, — вставила Макфедзин, — либо на память, либо с целью дальнейшей перепродажи…

— В нашем случае, безусловно, второе, — добавил Пол. — Несколько единиц огнестрельного оружия с той войны — по большей части пистолеты, нежели револьверы — всплыли на улицах Британии в середине восьмидесятых. — На экране замелькали полицейские рапорты. — Лондон, Манчестер, Ноттингем…

— Бирмингем, Ньюкасл, Глазго, — добавила Макфедзин.

— И Белфаст, — подчеркнул Пол. — Не забывайте про Белфаст…

— Нам даже удалось поймать одного из таких военных, — сообщила Фоксу Макфедзин. И точно: на экране тотчас появилась фотография, сделанная в полиции.

— Вильям Бенчли, — сказал Пол. — Этот тип промышлял в Эссексе. Уволился из армии сразу по окончании кампании — даже медаль умудрился заработать. Но перепродажа похищенного оружия стала его бизнесом.

— Он продавал револьверы?

Пол пожал плечами и посмотрел на Макфедзин.

— Мы не знаем, — призналась она.

— А где он сейчас? — Фокс внимательно изучал мрачную физиономию наголо обритого Бенчли.

— Несколько лет назад погиб на острове Барбадос. Утонул в собственном плавательном бассейне.

— Он переехал туда сразу после того, как отмотал срок, — пояснил Пол. — Глядя на то, с каким размахом он жил, я бы сказал, что какая-то часть суммы, оставшейся от торговли оружием, дождалась его выхода из тюрьмы.

— Немного счастья принесли ему эти деньги, — вполголоса заметил Фокс, пробегая глазами заметку о гибели Бенчли.

— Как бы там ни было, — предупредил Пол, — у нас нет оснований полагать, что он спихнул кому-то именно эти револьверы.

— Но ведь кто-то их спихнул.

— Это точно, — согласился молодой человек. — Но по поводу того, что был найден у машины Вернала после аварии… боюсь, здесь на него у меня больше ничего нет.

Фокс понял намёк.

— Продолжайте, — сказал он.

— Пришлось немного покопаться… — Пол немного замялся. — В Интернете на этот счёт шаром покати — оказывается, львиная доля материалов в полицейском управлении Файфа до сих пор не оцифрована.

— Полу пришлось перелопатить уйму информации, проведя целую вечность вдали от любимого компьютера.

Пол показал Макфедзин язык в ответ на её шпильку и протянул Фоксу стопку скреплённых светокопий.

— Револьвер, найденный рядом с телом Алана Картера, был предъявлен полиции в октябре восемьдесят четвёртого года. Его нашли в кустах неподалёку от Тейпорта.

— Рядом с Данди? — спросил Фокс.

Близ моста Тей со стороны Файфа. В полиции тогда выдвинули версию о том, что он как-то связан с ограблением. В Данди незадолго до этого был ограблен один букмекер — человек в маске, приставив к его виску револьвер, отнял у бедняги всю недельную выручку. Это произошло за три дня до того, как нашли револьвер.

— Значит, этот револьвер проделал долгий путь от Фолклендских островов до самого Данди?

Пол пожал плечами.

— Он вполне мог оказаться там, пройдя через множество рук.

— А того грабителя поймали?

Но, пробежав глазами распечатку, Фокс уже и сам догадался, что дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Вся недельная выручка от ставок — чуть меньше девятисот фунтов. Соблазнились бы на такую сумму боевики из «Чёрной жатвы»? На банковское ограбление явно не тянет…

— Что-нибудь из этого может быть вам полезно? — спросила Макфедзин, в то время как Фокс продолжал просматривать распечатки.

— Не знаю, — признался он. Потом он потрепал Пола по плечу. — Но всё равно, парень, ты хорошо поработал…

По возвращении домой Фокс сразу же набрал Тони Кая.

— Как продвигается отчёт?

— Стараемся обстряпать всё так, чтобы все подумали, будто этот шедевр составила пара нобелевских лауреатов.

— Значит, совсем не продвигается. Какие планы на этот вечер?

— Семейный ужин с моей благоверной. Хочешь, присоединяйся.

— Не могу, Тони. Время дорого.

— Ну да. Я всё время забываю, как ты у нас загружен. — Кай немного помолчал. — Однако если ты передумаешь, предложение остаётся в силе…

— Спасибо, но у меня на этот вечер уже есть планы. Как там наш малыш?

— Погнал обратно в Файф. Представляешь, подстригся, все дела…

— Опять Шерил Форрестер?

— Парень совсем потерял голову.

— Ты бы предостерёг его. Одному Богу известно, какие лакомые кусочки она, пользуясь наивностью нашего юноши, собирает для Скоулза и его шайки.

— Ты считаешь её Матой Хари?

— Это уже не в первый раз. — Фокс лежал, растянувшись, на диване, держа свободной рукой телевизионный пульт. Он переключился на новостной канал и убрал звук. — Ты уже слышал про Стерлинг?

— По мне, так это чистой воды имитация. Эти шизики видят нечто подобное по телику и думают: я тоже так могу, я покажу им небо в алмазах…

— Но похоже, местные шишки восприняли всё это более чем серьёзно.

На том конце провода воцарилась тишина; Тони Кай переваривал информацию.

— Тебя-то каким ветром туда занесло?

— Я искал инспектора Джексона.

— Того самого из полиции безопасности?

— Мне надо было задать ему один очень важный вопрос.

— Это всё Вернал, правда? Ещё не надоело копать?

— Нет. И по-моему, я уже накопал несколько отличных жирных червей. Со слов Джексона, их люди не имеют никакого отношения к гибели Вернала. Но Дональд Макайвер уверяет, что в багажнике была спрятана порядочная сумма денег. Порядка тридцати — сорока тысяч.

— Кто такой этот чёртов Дональд Макайвер?

— Он в своё время возглавлял одну из экстремистских группировок.

— А где он сейчас?

Фокс немного помедлил, прежде чем ответить.

— В «Карстейрс».

— И ты туда ездил?

— Это была вынужденная необходимость, Тони.

— Ну и как? Он был в смирительной рубашке?

— Немного нервный, но в целом вполне вменяемый.

— И ты веришь ему насчёт денег?

— Да.

Кай с минуту подумал.

— Тогда их присвоил Гэвин Уиллис, — заявил он.

— И что он, по-твоему, с ними сделал? — возразил Фокс. — К тому же, как бы он узнал, что деньги спрятаны там? — Но само собой, у него на это были все шансы — стволы обменивались на наличные, наверняка дело происходило где-нибудь на заброшенной автостоянке, посреди ночи…

— Больше вопросов, чем ответов, Малькольм, — сказал Тони Кай. — Не будешь возражать, если я дам тебе дружеский совет?

— Посоветуешь мне бросить это дело?

— Что-то в этом роде, да. Передай всё, что накопал, в управление уголовных расследований — не обязательно в Файфе. Наверняка в Эдинбурге найдётся человечек, которому ты сможешь доверить эту информацию.

— И это когда я только-только начал радоваться жизни?

— Значит, по-твоему, это называется «радоваться жизни»? — Кай обречённо вздохнул. — У тебя на руках нет ни единой улики, Малькольм. Ни мне, ни кому-либо другому, ни — если уж на то пошло — начальству тебе ровным счётом нечего предъявить. — Он немного помолчал. — Ну, по крайней мере устрой себе передышку хотя бы на этот вечер — в кино там сходи, что ли, отдохни как-нибудь, отвлекись…

— Я уже решил. Я поеду к Митчу.

— Вот только это не очень-то похоже на отдых. Кажется, в каком-то новом фильме играет Джейсон Стэтхэм.

— Это там, где то и дело что-то взрывается и машины разбиваются всмятку? И ты считаешь, это поможет мне отвлечься?

Просто не сиди дома один как сыч, кусая ногти. Это всё, что я хотел сказать.

Фокс поблагодарил Кая за заботу и положил трубку. Он и не думал о том, чтобы пойти, к примеру, в ресторан, опять «один как сыч»? Заглянув в Интернет, он обнаружил, что в кинотеатре по соседству идёт «Мальтийский сокол». Минут пять он убеждал себя, что сейчас встанет, оденется и пойдёт. А потом встал, оделся и поехал к отцу.

Митч дремал. Его дыхание отдавало виски, и хотя он сидел в кресле, он был уже в пижаме. Фокс посмотрел на часы: не было даже восьми. Фокс просидел напротив отца больше часа, перебирая фотографии из обувной коробки и с особым вниманием разглядывая те, на которых были запечатлены кузен Крис, годовалая Джуд и его, Фокса, мать. Время от времени он украдкой поглядывал на спящего отца: тот дремал, слегка приоткрыв рот; его грудь мерно вздымалась и опускалась.

Мы играли в футбол, ты и я; ты настаивал, чтобы я непременно стоял в воротах. Так у тебя меньше шансов получить травму, говорил ты. И ты терпеливо просиживал со мной долгие вечера, пока я тщетно пытался вызубрить таблицу умножения. Сидя перед телевизором, ты смеялся над глупыми шутками комедийных сериалов и начинал громко возмущаться, стоило судье допустить ошибку, будто он мог тебя слышать, находясь по ту сторону экрана. На Поминальное воскресенье[38] ты неизменно вставал, чтобы почтить минутой молчания память всех павших. На кухне от тебя было мало толку, но каждый вечер ты неизменно заваривал маме чашку чая в постель. Она любила чай с двумя кусочками сахара, но ты всегда клал один, приговаривая, что она, мол, и так для него сладкая.

А вот, гляди, Джуд верхом на ослике на пляже в Блэкпуле. Ты шагаешь рядом с ней, беспокоясь, как бы она не упала. Сдаваясь на милость полуденному зною, ты подвернул штанины брюк выше колен. Ты целый год копил на эту летнюю поездку, откладывая понемножку от каждой зарплаты.

Скажи, папа, ты доволен тем, как у нас всё сложилось?

Ты когда-нибудь перестанешь беспокоиться о нас?

Однако по большей части на фотографиях были незнакомые Фоксу люди, и все давным-давно умершие. Яркие моменты, некогда увековеченные чьей-то незнакомой рукой, теперь превратились в плоские, безжизненные карточки. Ты видишь пляж, но не можешь вдохнуть зной, напоённый солёным запахом моря. Ты вглядываешься в глаза и улыбки этих людей, но не видишь того, что скрывается за ними — их надежды и страхи, их стремления и поражения.

Когда на пороге появилась ночная сестра, Фокс не сразу сообразил, что в палату вошёл посторонний человек.

— Пора укладывать вашего отца в постель, — сказала она.

Фокс кивнул.

— Я помогу вам, — прошептал он.

Но она решительно покачала головой.

— У нас очень строгие правила, — пояснила она. — Приходится их соблюдать, иначе вылетишь отсюда, и глазом не успеешь моргнуть.

— Да-да, конечно, — отозвался Фокс, начиная складывать фотографии обратно в коробку.

По дороге домой он остановился у придорожной забегаловки и заказал себе на ужин хаггис с картошкой фри. В ожидании свежей порции картошки Фокс стоял у прилавка и от нечего делать смотрел телевизор. Передавали региональные новости: недавняя пресс-конференция. Ослепительные фотовспышки, начальник территориального управления полиции Центральной Шотландии Элисон Пирс зачитала по бумажке заранее заготовленное официальное заявление, а по завершении ответила на немногочисленные вопросы журналистов. Она говорила спокойно и авторитетно, хотя Фокс почти ничего не мог разобрать из-за шипения масла во фритюрнице. Затем на экране появились автостоянка в Киппене и уже знакомый Фоксу репортёр. Репортаж с места событий, гласила бегущая строка на экране. Теперь, когда наступила ночь, машин на стоянке значительно поубавилось, и так раздражавшая всех собака больше не гавкала. Репортёр держал в руках огромный лохматый микрофон. Заморосил мелкий дождь, и объектив камеры то и дело забрызгивали капли. Парень изо всех сил старался показать, что он владеет последней информацией и готов с радостью поделиться ею со зрителями, но его застывший взгляд выдавал скопившуюся за день усталость. Судя по выражению его лица, ему задали в наушник какой-то вопрос, и он закивал, ещё не начав отвечать. Потом на экране возник размытый снимок воронки от разорвавшейся бомбы. Похоже, снимок был сделан на камеру мобильного телефона, может, даже кем-то из случайных прохожих до того, как поляну успели оцепить. Затем второй снимок — на этот раз крупный план одного из деревьев, изрешечённого металлическими осколками.

— Ужас что творится вообще, — проворчал владелец забегаловки. Фоксу послышалось, будто он говорил с польским акцентом, но с тем же успехом он мог быть боснийцем или румыном — да кем угодно, если уж на то пошло. Фокс в этих тонкостях не очень разбирался. В другой раз он непременно спросил бы. Так, из чистого любопытства.

Но не сегодня.

По возвращении домой Фокс поужинал, лёжа на диване и ещё раз пересматривая пресс-конференцию. Потом на экране снова появился диктор, сидящий за столом в студии, и сообщил, что у них есть свежие новости.

— И вот, как нам только что стало известно, в полиции подтвердили, что они прорабатывают определённую версию. Мы будем держать вас в курсе дальнейшего развития событий, а теперь самые свежие новости спорта с Анджелой…

В какой-то момент Фокс, судя по всему, задремал, потому что, когда проснулся, он увидел, что лежит на диване, даже не сняв ботинки, с полупустой пластиковой тарелкой на груди. Еда остыла и вызывала скорее отвращение, чем аппетит. Его пальцы неприятно пропахли соусом. Фокс встал, пошёл на кухню и, нажав на педаль, выбросил остатки ужина в мусорную корзину, а потом, стоя над раковиной, долго мыл руки. Вернувшись к телевизору с чашкой чая, Фокс улёгся на диван и снова увидел на экране госпожу Пирс. Репортёры застигли её врасплох, когда она стояла на ступенях, как он догадался, главного полицейского управления Центральной Шотландии — возможно, в самом Стерлинге. Борясь с порывами ветра, она то и дело отбрасывала падающие на лицо волосы. На этот раз у неё не было бумажки с заранее составленной заготовкой, но голос по-прежнему был профессионально невозмутим. Фокс сонно моргал, пытаясь отогнать дремоту. Когда Пирс замолчала, чтобы выслушать вопрос журналиста, она немного выдвинула подбородок. Фокс попытался припомнить, кого она ему напоминает — может, Джуд? Когда она вот так выпячивает подбородок, это означает, что она задумалась. Но это была не Джуд.

Фотография.

Фокс притащил на диван ноутбук и набрал её имя в строке поисковика.

Элисон Пирс была одной из двух женщин в стране на посту начальника территориального управления полиции. Замужем за финансистом Стивеном Пирсом. Фоксу было знакомо это имя. О нём много писали в газетах. Он проворачивал крупные сделки, и похоже, именно благодаря его усилиям нестабильный финансовый сектор кое-как удерживался на плаву. Там же он нашёл фотографии обоих супругов и был вынужден признать, что она очень даже ничего и традиционное маленькое чёрное платье ей очень к лицу. Хотя сейчас на телеэкране она не на шутку боролась со стихией и была одета всё в ту же форму. Из-за сильного ветра струи дождя хлестали по ней почти горизонтально. Бегущая строка внизу экрана гласила: В связи с угрозой нового взрыва были взяты под арест трое подозреваемых…

— Хвалю за оперативность, — заметил Фокс и поднял кружку с чаем, чокаясь с экранной Элисон.

Немногим позже Фокс приступил к поискам в Интернете и откопал все возможные факты её биографии, но так и не смог разыскать ни одной её юношеской фотографии. И тем не менее, он почти не сомневался.

Можно сказать, он был почти на сто процентов уверен.

В 1985 году она окончила шотландский полицейский колледж в Туллиалане. Тогда она ещё не была Пирс — ей только предстояло встретить своего будущего супруга и сменить фамилию.

Элисон Уотсон, родилась в Эдинбурге в 1962 году. Не такой уж радикальный скачок — от Элисон Уотсон до Элис Уоттс. Фокс достал снимок из книги профессора Мартина и две университетские фотографии. Слегка выдвинутый подбородок. Это было заметно и на некоторых фото из Интернета — будь то кинопремьера, банкет после церемонии вручения наград или церемония вручения дипломов в каком-нибудь университете, — и везде под ручку со своим благоверным. Лицо Стивена Пирса отливало медным румянцем. Интересно, где он прибрёл этот загар — на горнолыжном курорте или в солярии? Безупречная стрижка, ослепительно белозубая улыбка, увесистые часы на запястье. Невысокий, плотного телосложения, физиономия лоснится от успеха. Они познакомились двенадцать лет назад, а спустя два года поженились.

— Сладкая парочка, мистер и миссис Пирс, — пробормотал Фокс. Но у миссис Пирс было ещё больше связей, ибо её брат Эндрю входил в состав шотландского парламента, а заодно и в состав правительства, сформированного Шолтандской национальной партией. Эндрю Уотсон, министр юстиции.

Министр юстиции…

Фокс отодвинул в сторону ноутбук и, повалившись на диван, уставился в потолок.

Какого чёрта я во всё это полез, спрашивал он себя.

И что всё это значит?