Не может быть мёртв

Глава 23

Утро принесло с собой непогоду и резкий порывистый ветер. Фокс припарковался на эспланаде, вышел и сел на заднее сиденье стоящей рядом машины.

— Кофе, — предложил Нейсмит, протягивая ему картонный стаканчик. Фокс поблагодарил и снял крышечку. Кофе был еле тёплый, но пить было можно.

— Что, греешь места для нас в Феттесе? — осведомился Тони Кай.

— Вчера мы имели честь лицезреть инспектора из службы безопасности, а конкретнее — из департамента по борьбе с терроризмом, — сообщил Фокс. — Они взяли недавние взрывы под свой контроль.

— Малолетки балуются с пиротехникой, — решительно заявил Кай. — Голову на отсечение даю.

— С каких это пор малолетки научились мастерить бомбы, начинённые гвоздями? — возразил Фокс.

— Хочешь сказать, пришла пора объявлять охоту на джихадистов в килтах? — Кай презрительно закатил глаза. — У нас и без того дел невпроворот.

— А может, это возвращение диверсантов из «Чёрной жатвы»? — предположил Нейсмит.

— Ну да, и вам с Малькольмом самое время отправляться вплавь на Остров Сибирской Язвы; может, они снова орудуют там лопатами? — Кай скептически покачал головой.

— Ну а тем временем… — нетерпеливо спросил Фокс.

— Сегодня утром имел удовольствие беседовать по телефону с твоей подругой Миллз, — доложил Кай. — Я едва успел выскочить из душа. Она у тебя из тех, кто горит на работе, да?

— Ближе к делу, — перебил его Фокс.

— Она сказала, что на посту дежурного нас будет ждать маленький сюрприз.

— И?

Нейсмит протянул Фоксу карту памяти. Потом он нагнулся и поднял с пола зажатый между ногами ноутбук. Все трое допивали кофе, слушая аудиозапись телефонного разговора, сделанную в десять минут девятого накануне вечером. Качество записи было средненькое.

«Представляешь, я только что вошёл, — жаловался Пол Картер. — Десять часов кряду отвечал на их бесконечные вопросы».

«Жесть», — прокомментировал Скоулз.

«Жесть. Точнее не скажешь. Кто-то здесь явно точит на меня нож».

«Знаю».

«Как думаешь, кто бы это мог быть?»

«Помнишь Шафиков? Может, один из его сыновей затаил на тебя обиду?»

«Но ведь это было в прошлом году».

«И что? Я всё равно сказал об этом Кэшу».

Нейсмит повернулся лицом к Фоксу:

— Я тут навёл справки: у этих Шафиков по всему Файфу сеть мелких лавочек и частных фирм.

Фокс кивнул и продолжал слушать.

«В агентстве твоего дяди числилось несколько психопатов, — продолжал Скоулз. — Тош Гэриош, Мел Стюарт…»

«Я их знаю», — перебил Картер.

«Тогда ты должен знать, что оба отмотали срок. Два психованных амбала, перекачанных стероидами…»

«У дяди Алана они работали вышибалами».

«Верно».

«И ты думаешь, они могли затаить на него обиду?»

«Нет, непохоже», — наконец признал Скоулз.

«Опера считают, что ты — единственный, у кого был реальный мотив».

«Я делаю всё, что могу, старина».

«Слушай, Рэй, — сказал вдруг Картер. — Если ты вдруг решил, будто оказываешь мне услугу, я пойму…»

«Пол, позволь мне прервать тебя прямо на этом месте. Я не имею никакого отношения к этому делу, и давай раз и навсегда поставим на этом точку».

«А как насчёт Гари или Марка?» — Картер имел в виду Майклсона и Хелдейна.

«Ты хватаешься не за ту соломинку».

«Судя по твоему тону, ты небось думаешь про себя, что это я его укокошил».

«Послушай, здесь всё ещё вилами по воде писано — обстоятельства смерти, быть может, и внушают сомнения, но в данный момент это самоубийство; до тех пор, пока не будет доказано обратное».

«Я не убивал его, Рэй».

«Именно об этом я и толкую — может, его вообще никто не убивал. — В трубке раздался звук открывающейся двери и женский голос. — Мне пора, Пол, — сказал Скоулз скорее с облегчением, нежели с сожалением. — Не вешай нос, старина, идёт?»

«Можно, я к тебе заеду?»

«Только не сегодня, старик».

«Слушай, ты это… прости меня. Прости за всё».

«Я ни секунды не сомневаюсь, что ты выйдешь сухим из воды. Ты ведь у нас и в огне не горишь, и в воде не тонешь, верно?»

«Верно…» — устало отозвался Картер. Судя по его тону, он явно не был в этом уверен.

Нейсмит закрыл ноутбук.

— Конец записи, — объявил он.

— Картер попросил прощения, — заметил Кай. — Возможно, за всё дерьмо, в котором был вынужден участвовать Скоулз — включая дачу ложных показаний под присягой в суде.

— Но немного подробностей не повредило бы, — возразил Нейсмит. — А ты что думаешь, Малькольм?

— Он упорно настаивает на том, что не имеет никакого отношения к смерти дяди.

— Ну да. Он и в суде так же упорно настаивал на том, что не имеет никакого отношения к тем женщинам, — резко возразил Кай.

— Кстати, об этих женщинах, — напомнил ему Фокс.

— Я повторно беседовал с Билли и Беккой, — доложил Кай. — Забавно, что Скоулз упомянул о двух вышибалах: судя по всему, Тош Гэриош — нынешний хахаль Билли. — Кай повернулся лицом к Фоксу: — Когда ты сказал о том, что агентство Алана Картера занимается подбором вышибал…

— Ты подумал, что нащупал какую-то связь? — Фокс задумчиво кивнул. — Это и в самом деле так.

— Совпадение, да? — сказал Кай, презрительно дёрнув уголком рта. — Алан Картер никогда не ладил с племянничком… Заявил на него… Но ничего не выходило, пока Тереза Коллинз не передумала и не объявились Билли и Бекка…

— И так получилось, что хахаль Билли работает на дядюшку, — добавил Нейсмит.

— И что ты думаешь?

— Надо ещё кое-что уточнить, — ответил Кай.

Но я начинаю видеть проблеск света в конце тоннеля.

— Пола Картера подставил собственный дядя?

— Если это так, — возразил Нейсмит, — тем сильнее у него основания затаить на него обиду.

— Что вполне вписывается в рамки изначальной версии об убийстве.

— Если это и вправду было убийство. — Теперь Нейсмит повернулся на своём сиденье и заглянул в лицо Фоксу. — А что, если Алан Картер захотел окончательно утопить племянничка? Он уже принял решение покончить с собой, и вот он звонит Полу с тем, чтобы сохранилась официальная запись, что это был его последний звонок — прекрасно отдавая себе отчёт в том, что Полу потом придётся ответить на ряд неприятных вопросов.

— Что, Джо, смотрел вчера вечером «Чисто английское убийство»? — съязвил Кай, насмешливо хмыкнув.

— Да, пока это всего лишь версия, — согласился Фокс. Допив кофе, он швырнул пластиковую крышечку в смятый стаканчик. — У тебя есть что-нибудь на Гэвина Уиллиса?

— Пока по нулям.

— Можешь для начала попытать счастья с Алеком Робинсоном.

— Это ещё кто?

— Дежурный по отделению.

— Он вечно смотрит на меня так, будто я только что свистнул все его карандаши и ручки, — пожаловался Нейсмит.

— Есть ещё один человек, который мог бы нам помочь. Это суперинтендант Хендрисон — он господствовал здесь до того, как назначили Питкетли.

— Смотри, не перегни палку, Фокси, — предупредил Кай. — А не то парень, чего доброго, возомнит себя гением сыска.

— А как насчёт тебя, Тони? Небось радуешься, что тебе никто не наступает на пятки?

— Ещё бы.

— И всё-таки ты начинаешь думать, что дело против Пола Картера могло быть сфабриковано?

— Возможно.

— Я бы на твоём месте не стал торопиться с выводами. В прошлую пятницу я разговаривал с Картером по телефону — сразу после того, как его взяли. Он сам признался мне в том, что за свою жизнь «немало дел натворил».

— Это дословная цитата?

Фокс утвердительно кивнул.

— Зачем он вообще тебе звонил? — спросил Нейсмит.

— Он в полной растерянности, не знает, кому теперь доверять.

Кай задумчиво поскрёб подбородок.

— Я тут собирался снова попытать счастья с Терезой Коллинз — на этот раз на нейтральной территории, где-нибудь в кафе или в пабе. Тебе известно, что её выписали из больницы?

— Что, кровельщик дал ей зелёный свет?

— Мне известно лишь то, что сейчас она дома.

— Ты уверен, что не начнёшь её прессовать?

— Когда надо, я сама тактичность, — заявил Кай.

— Аллилуйя, — скептически провозгласил Фокс.

География городишка Сент-Эндрюс окончательно сбила Фокса с толку.

На карте всё выглядело просто как дважды два. Прямая трасса до города, дальше — две центральные торговые улицы, идущие параллельно друг другу. В итоге Фокс битый час метался по городу пешком, поминутно натыкаясь на новые углы и закоулки. Поле для гольфа — да, там было поле для гольфа, вполне естественно. Два пляжа — по одному с обоих концов поля. А ещё там были развалины древнего замка. И старинная башня. Между почтенными средневековыми зданиями колледжа Фокс заметил проблески современной архитектуры: стекло и сталь. И порт: в Сент-Эндрюсе был также порт, неподалёку от открытого бассейна с морской водой. Но сегодня тех, кто отважился бы на водные процедуры, не нашлось. И скалы… увенчанные знаками, предупреждающими неосмотрительных ныряльщиков, и неизменные чайки, носившиеся с пронзительными криками по небу, будто реактивные истребители, напомнили ему о временах, когда он служил на базе ВВС не так далеко отсюда.

Толпы студентов беззаботно сновали по извилинам этого лабиринта, при этом безошибочно находя дорогу и ни разу не сбившись с пути. Пожилые аборигены обменивались свежими городскими сплетнями. Орды улыбающихся туристов рыскали по лавочкам в поисках дорожных пледов в традиционную шотландскую клетку, пятидесятиграммовых сувенирных бутылочек с виски в форме мячиков для гольфа и мест, где можно отведать неизменного английского чая с топлёными сливками, булочками и джемом. Имев несчастье оставить машину на улице, которую он принял за центральную, Фокс потратил немало времени, прежде чем найти её. К тому моменту он был уже на взводе. Две центральные улицы: кто мог подумать, что здесь всё так запутано?

А дальше ему пришлось пережить ещё несколько часов томительного ожидания, потому что когда он в конце концов нашёл нужного человека в университете, ему сообщили, что им потребуется не меньше часа, а то и два, чтобы хоть что-нибудь отыскать. У девушки в канцелярии был такой вид, будто Фокс в чём-то перед ней провинился. Она быстро записала данные, которыми он располагал: Элис Уоттс, факультет политики и философии, 1985 год.

— Дата рождения?

Он покачал головой.

— Домашний адрес?

Ещё один отрицательный ответ.

— Во время учёбы она жила в Анструтере.

— Год поступления?

— Извините, но у меня нет достоверной информации.

Итак, снова оказавшись на улочках города и петляя по его закоулкам, Фокс не уставал удивляться тому, как эти безумные хитросплетения не сводят людей с ума. Он поневоле сравнивал городок с Эдинбургом, где у всех — студентов, туристов, местных жителей — был собственный кусочек пространства со своими характерными особенностями и колоритом. Миновав дорогой рыбный ресторан в форме стеклянного куба на набережной, Фокс отдал предпочтение горячему бутерброду с тунцом и майонезом в закусочной, примыкавшей к театру Байр. Во время еды он записал кое-какие детали своего утреннего разговора с Каем и Нейсмитом. Он забыл взять номер телефона девушки из канцелярии и теперь не мог справиться, достаточно ли прошло времени. Купив на всякий случай газету, он вернулся обратно в университет, но девушки на месте не оказалось. Вместо неё он обнаружил молодого человека в вязаной жилетке и галстуке-бабочке. Тот предложил Фоксу присесть и подождать. Изучая «Индепендент», Фокс чувствовал, как парень украдкой следит за ним. Вне всякого сомнения, его предупредили, что Фокс из полиции. Всякий раз, когда он пытался встретиться с ним взглядом, тот опускал глаза на монитор компьютера, принимался оживлённо стучать по клавиатуре и елозить мышкой по коврику.

— Извините, — бросила девушка, врываясь в канцелярию. Она метнулась к своей стороне стола, сняла куртку, повесила её на вешалку и пригладила растрёпанные волосы. — Вот, пришлось порядком покопаться.

В руках у неё был большой коричневый конверт. Фокс подошёл к столу, и она вытащила оттуда несколько листов формата А4.

— Это всё, чем мы располагаем, — сказала она.

Элис Уоттс: родилась в Глазго в марте 1965 года; следовательно, на момент гибели Вернала ей только что минуло двадцать. В университет она поступила в сентябре 1983 года. Две университетские фотографии размером 3×4; одна — 1983-го, другая — 1984 года. За тот год она сильно изменилась. На первом снимке — благоговейно-робкая, почти детская мордашка, на втором — исполненная мрачной решимости физиономия, взлохмаченные, немытые волосы. На первом курсе она жила в студенческом общежитии, ко второму уже снимала квартиру в Анструтере.

— Далековато отсюда, — заметил Фокс, просматривая бумаги.

— Но Анструтер такой живописный, просто прелесть, — возразила девушка.

Её домашний адрес: название улицы с почтовым индексом Глазго. И телефонный номер. На втором листе Фокс увидел список всех сданных Элис экзаменов наряду с отчётами преподавателей о её успеваемости. Если поначалу Фокс мысленно отметил её успехи как «выдающиеся», то спустя некоторое время педагоги начали подмечать, что она больше времени проводит на демонстрациях, нежели на лекциях и коллоквиумах. Она всё больше и больше погружалась в студенческую политическую жизнь — разумеется, в ущерб учебному процессу. Фокс перевернул листы, но обратная сторона оказалась пустой.

— И что, ничего после второго курса? — спросил он.

— Она выбыла.

— Её выгнали?

Девушка покачала головой и указала ему на соответствующую запись. В какой-то момент Элис просто перестала посещать занятия. Из деканата ей посылали письма по адресу в Анструтере, а потом и на домашний адрес, но все они остались без ответа. Фокс сверил даты: со слов вдовы Вернала, после гибели Фрэнсиса Элис решила, что в университете ей больше делать нечего.

— И больше мы о ней ничего не слышали, — заметила девушка. А потом, наклонившись к Фоксу, спросила, заговорщически понизив голос: — Её убили?

Фокс удивлённо уставился на неё и покачал головой.

— А что тогда? — прошептала она с расширенными глазами, изнемогая от любопытства. Её помощник в вязаной жилетке перестал печатать и тоже весь обратился в слух.

Однако Фокс хранил невозмутимое молчание, не выпуская листы из рук.

— Я заберу их с собой, — проинформировал он девушку. — Не возражаете?

— Оригиналы должны остаться здесь, — буркнула она с нескрываемым разочарованием. — Мне придётся сделать для вас копии.

— Это долго?

— Две минуты.

Фокс кивнул, вполне удовлетворённый ответом, а потом заметил, что она протягивает ему руку ладошкой вверх.

— Тридцать пенсов за страницу, — объявила она. — Если, конечно, у вас нет студенческого билета…

Адрес в Анструтере оказался квартирой у самого порта. Толпы туристов-экскурсантов штурмовали двери закусочных, торгующих горячей едой — жареной рыбой с чипсами, курицей, сосисками, пирожками с мясом, — и выстраивались в очереди на тротуаре. Нынешняя владелица квартиры, художница, предложила Фоксу травяного чаю, но, кроме чая, в доме больше ничего не нашлось. С её слов, она купила эту квартиру у предыдущего владельца, умершего от старости. Да, когда-то её сдавали в аренду, но никакими подробностями она не располагает. Да, иногда она получала письма от людей, о которых в жизни ничего не слышала, и просто бросала их в мусорное ведро. Имя Элис Уоттс ей ни о чём не говорит, и ни один из прежних жильцов никогда сюда не заглядывал. Фокс с деланным восхищением похвалил её работы — стены были расписаны красочными зарисовками: рыбацкие лодки, гавани и береговые линии, — да с тем и ушёл, но только после того, как художница всучила ему свою визитку и сообщила, что выполняет работы на заказ.

— Я буду иметь это в виду, — кивнул Фокс и постарался как можно быстрее унести ноги.

Он подумывал, не махнуть ли ему в Глазго — отсюда на машине от силы часа полтора, — но в итоге ограничился несколькими телефонными звонками из своей «вольво». Наконец с ним связался сотрудник отделения полиции Гована.[30] Офицер сам выехал по указанному Фоксом адресу.

— Это офисное здание, — сообщил он Фоксу.

— Офисное? — нахмурился Фокс, уставившись на университетские документы Элис Уоттс. — И как давно?

— До 1982 года там был товарный склад. В 1983 году здание отремонтировали и сдали под офисы.

1983-й: год, когда Уоттс поступила в Сент-Эндрюс.

— Похоже, мне дали неверный адрес.

— Пожалуй, — согласился офицер. — На этой улице вообще нет жилых домов. И, насколько я могу судить, никогда не было.

Фокс поблагодарил его за помощь и положил трубку. Потом он в очередной раз набрал домашний номер Элис Уоттс. Автоматический голос в очередной раз сообщил ему, что набранный им номер не существует. Фокс взял в руку две такие разные фотографии Элис и внимательно в них вгляделся. Лучи заходящего солнца прорвались сквозь тучи, и он опустил защитный козырёк на лобовом стекле. Даже с закрытыми окнами в салоне ощущался запах жаренного на растительном масле теста, доносившийся из закусочных.

— Итого у меня есть револьвер, которого в принципе не должно существовать, и студентка, которая в один прекрасный день взяла и исчезла, как сквозь землю провалилась. Итак, Элис, поневоле возникает вопрос: кто ты, чёрт возьми?

И где ты сейчас?

Глава 24

— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказал Тони Кай.

Встреча состоялась в кафетерии дешёвого универмага рядом с автовокзалом — сплошь флуоресцентные лампы и корзины с уценённым товаром. У Терезы под глазами были чёрные круги, и он догадался, что пятна на её одежде — это кровь, следы недавнего происшествия. Дело было так: он поехал на её улицу и какое-то время оставался в машине. Те же пятна, размазанные по стеклу её окна, — снова кровь. Он не стал пытаться её увидеть. Вместо этого он сунул под дверь записку, изложив в ней свою просьбу и указав контактный номер телефона, а затем спустился и подождал ответа.

— Умираю, есть хочу, — заявила она, смахивая с глаз неровно остриженные пряди тусклых спутанных волос. На тыльных сторонах её ладоней он заметил поблёкшие самопальные татуировки; одна кисть была забинтована, на другой — широкая полоска лейкопластыря. Он подвинул к ней меню.

— Всё, что пожелаете, — сказал Тони Кай.

Она заказала банановый сплит и большую чашку горячего шоколада.

— Я хотел попросить у вас прощения за тот день, — сказал Тони, когда принесли заказ.

— А насчёт Пола Картера это правда? Его обвинили в убийстве?

Кай кивнул, решив, что эта безобидная ложь никому не причинит вреда.

— Он больше вас не побеспокоит.

— Бедняга, — едва слышно пробормотала она.

— Вы имеете в виду Пола?

Она покачала головой.

— Тот, кого он кокнул.

Кай видел, что ей до смерти хочется курить. Перед ней на столе лежала пачка сигарет, а между пальцами она нервно вертела дешёвую пластиковую зажигалку. Но когда принесли десерт, она жадно набросилась на еду, высыпав в горячий шоколад три дополнительных пакетика сахара. Было что-то трогательно-детское в том, как смягчилось её лицо во время еды, будто она вспомнила прежние, давно забытые радости.

— Вкусно? — спросил Тони.

— Очень.

Но как только с едой было покончено, она подхватилась и заторопилась к выходу. Кай расплатился по счёту, так и не притронувшись к своему кофе, они вышли из универмага, и она повела его куда-то вверх по центральной улице, зажгла наконец вожделенную сигарету и закурила, жадно, глубоко затягиваясь.

— Куда вы меня ведёте? — спросил он.

В ответ она пожала плечами и продолжала идти, не сбавляя шагу. Они миновали несколько перекрёстков. Он смутно догадывался, что они движутся в направлении футбольного поля.

— Да, этот городок видал и лучшие времена, — заметил он, чтобы поддержать беседу.

— И худшие тоже.

— Вы всегда здесь жили?

— Была я разок в Лондоне — полный отстой.

— И как долго вы там пробыли?

— Пока бабки не кончились. Три дня потом на попутках домой добиралась.

По мере того как они шли, магазинов становилось всё меньше, многие вообще были наглухо заколочены и, похоже, закрыты навсегда. Несколько жилых многоэтажек отделяли их от набережной. Тереза подошла к одной из них, миновала перекорёженные двери и остановилась у лифта.

— Сейчас я вам кое-что покажу, — объяснила она. Дряхлый скрипучий лифт, трясясь и вздрагивая на ходу, вознёс их на верхний этаж. Когда они вышли на общий открытый балкон, их сразу охватил резкий пронизывающий ветер. Тереза широко раскинула руки, подставив лицо его натиску.

— В детстве я обожала сюда забираться, — пояснила она. — Я мечтала, что в один прекрасный день ветер оторвёт меня от земли и понесёт как пушинку куда-нибудь, где всё совсем по-другому…

Кай глянул вниз, и у него закружилась голова. Чтобы не показать виду, что ему нехорошо, он перевёл взгляд на полосу залива, отделявшего их от Эдинбурга.

— У меня здесь тётка жила, — продолжала Тереза. — На самом деле она мне никакая не тётка, просто мамина подруга. Я у неё отсиживалась, когда папаша наезжал домой. — По выражению лица Кая она догадалась, что он не совсем понимает, о чём речь. — Папаша мой был военный — всё время в разъездах. Когда возвращался, это были вечные пьянки и шлюхи… Иногда под пьяную руку мог врезать.

— И ваша мать не хотела, чтобы вы это видели? Коллинз пожала плечами.

— Либо это, либо она не хотела, чтобы в один прекрасный день он переключился со шлюх на меня. — Она немного помолчала, не сводя с него пристального взгляда. — Куда только его не заносило… Каких только баек он не травил… И ни разу ничего мне не привёз. Ни разу. Все мужики — сволочи. По крайней мере мне одни только сволочи попадались.

— Выходит, я тоже сволочь.

Она не стала этого отрицать и попыталась прикурить новую сигарету. Кай распахнул пальто и придержал его полы так, чтобы прикрыть огонёк зажигалки.

— Спасибо. — Она прислонилась к стене и выпустила дым.

— А что случилось с вашей тётей?

— Переехала. Потом мне сказали, что она померла.

— А как же мать, отец?

— У мамы был инсульт. Год спустя её не стало. А где сейчас обретается мой папаша, я понятия не имею.

— Хотите, я разузнаю?

Она решительно покачала головой.

— И на текущий момент в вашей жизни нет постоянного мужчины, да, Тереза?

— Так… Бывают иногда, — признала она. — Но только когда я на мели. — Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какая-то вымученная. — Кстати, у вас не найдётся лишней мелочишки?

— Я одолжу вам двадцатку.

Она пытливо заглянула ему в лицо.

— Зачем вам всё это, мистер Полисмен?

Он пожал плечами, глубоко засунув руки в карманы.

— Какого чёрта вам от меня на самом деле надо? — спросила она, отчаянно пытаясь смахнуть волосы с глаз.

— Я просто никак не могу взять в толк… — Она устремила на него вопросительный взгляд. — С вашей изначальной жалобой против Пола Картера вы не очень далеко ушли. Но потом вы всё-таки решились. Что заставило вас передумать?

— Я не хотела, чтобы ему это сошло с рук.

— Сдаётся мне, это не ваши слова.

— И что? Я так часто их повторяла, что у меня уже язык отсох. Вы небось думаете, что мне кто-то заплатил — да?

Кай слегка сощурился, не сводя с неё пристального взгляда.

— Мне это не приходило в голову, — тихо произнёс он.

Она отвернулась от него, обхватила себя руками, крепко зажав сигарету между большим и указательным пальцами.

— Никто мне не платил, — сказала она наконец. — Я так поступила, потому что так было надо.

— Вам кто-нибудь посоветовал так поступить? Вы это пытаетесь мне сказать? — Он подошёл чуть поближе, памятуя о словах, сказанных ею в кафе: бедняга. — Дядя Пола? Алан Картер?

Она отсутствующим взглядом смотрела в небо. Порыв ветра снова взлохматил её волосы; казалось, будто он нарочно спрятал её лицо за растрёпанными прядями.

— Алан Картер? — упорствовал Кай.

Она снова встала на цыпочки и раскинула руки. На какую-то долю секунды ему показалось, что она вот-вот сорвётся с крыши и улетит неведомо куда. Он чуть было не протянул к ней руку, чтобы удержать. Её глаза были крепко зажмурены, она была похожа на ребёнка, вот-вот готового взлететь.

— Тереза? — повторил Кай. — Все эти обвинения по адресу Пола Картера — это правда?

— Он получил по заслугам, — повторила она заученно. — Его поведение подрывает авторитет органов правопорядка.

Это были не её слова, нет, — Кай мог представить себе, как их произносит какой-нибудь полицейский. Или полицейский на пенсии.

— Я никак не могла смириться с тем, что ему это сойдёт с рук — ведь я не последняя… Будут и другие. — Её глаза были по-прежнему закрыты. — Он получил по заслугам…

Пальцы Кая сомкнулись на её худеньком предплечье.

— Давайте я отведу вас обратно к лифту, — сказал он.

— Можно, я постою здесь ещё минутку?

— Только если со мной. — Она открыла глаза и заглянула ему в лицо. — Я не хочу, чтобы с вами снова случилась беда, Тереза.

— Все вы так говорите, — отмахнулась она. — На словах вы все готовы пылинки сдувать, но потом… — В уголке её глаза блеснула слеза. Кай так и не понял, что было тому виной — ветер или что-то другое. — …вы все уходите, — тихо добавила она, позволив ему взять себя за руку и увести от своей мечты о свободе.

Один взгляд на дежурного по отделению, и Джо Нейсмит понял, что со стариком каши не сваришь. С тех пор как в отделение прибыла опергруппа, тот был всё время на взводе. Ещё бы, его отделение, его вотчина, больше не принадлежало ему. Полицейские в штатском и офицеры в форме то и дело толпились у его поста, таскали туда-сюда оборудование, докучали ему вопросами и требованиями. Им то и дело были нужны то стулья, то столы, то переходники для допросной… При этом они едва узнавали его в лицо и даже не давали себе труда элементарно сказать «здрасьте».

Нет, Нейсмит сомневался, что добьётся толку от сержанта Робинсона. Но это уже было не важно: у него в голове созрел новый план. В уголовном отделе было яблоку негде упасть, но он всё-таки разыскал Шерил Форрестер. Она с живым интересом наблюдала за суматохой из своего угла. Она тоже заметила его, и он жестом выманил её в коридор. К тому времени, когда она присоединилась к нему, Нейсмит уже опускал монетки в автомат с газированными напитками.

— Не желаете чего-нибудь попить? — предложил он.

— «Спрайт», — ответила она, отшатываясь от мчавшихся на всех парах по коридору двух детективов и придвигаясь поближе к Нейсмиту.

— Как вы тут со всем этим справляетесь? — спросил он, протягивая ей ледяную банку.

— Отлично, — сказала она. — У вас остались ко мне ещё какие-нибудь вопросы?

— В общем, да. — Поняв, что в коридоре им спокойно побеседовать вряд ли удастся, Нейсмит повёл её к лестнице. Шерил спросила, почему он ничего не купил себе.

— Мелочь закончилась, — сознался Нейсмит. Шерил улыбнулась и протянула ему свою банку. Он сделал маленький глоточек и вернул банку обратно.

— Всё очень таинственно, — заметила она, многозначительно озираясь по сторонам.

— А я, по правде говоря, хотел просить вас об одной малюсенькой услуге, — признался он. — Не припоминаете ли вы некоего детектива по имени Гэвин Уиллис?

— Это имя мне знакомо.

— Он давно умер, — сообщил ей Нейсмит. — Но смею предположить, суперинтенданта Хендрисона вы знали?

— Ну конечно. — Причмокнув губами, она отхлебнула из банки.

— Так вот, я, собственно, хотел узнать, можно ли как-нибудь с ним связаться?

— Он давно на пенсии.

— Неужели он никогда к вам не заглядывает?

Она покачала головой.

— Из Португалии особенно не наездишься.

— Он переехал в Португалию?

— Похоже, это была идея его жены. Иногда он присылает нам открытки — и никогда не забывает упомянуть о том, какое там тёплое море.

— Значит, у кого-то должен быть его адрес? Форрестер с недоумением уставилась на него:

— К чему вы клоните?

— Я и сам пока не знаю, — солгал Нейсмит. — Просто выполняю поручение моего босса.

— Мне это знакомо. — Она немного помолчала, слегка склонив голову набок. — У вас есть какие-нибудь планы на этот вечер?

— А что?

— Ничего… Я просто подумала, что мы могли бы вместе выпить — а заодно и поужинать, если будет желание. К тому времени я смогла бы раздобыть для вас нужную информацию.

Нейсмит с минуту обдумывал это предложение.

— Я не вполне уверен, Шерил…

— Потому что вы из службы надзора?

— Да.

— Но ведь я не фигурирую в вашем расследовании, верно?

— Но вы фигурируете в заключительном отчёте.

— И дальше что?

— Это вопрос профессиональной этики.

— Мы просто вместе поужинаем, вот и всё. А я дам вам адресок, о котором вас просил босс.

Нейсмит сделал вид, что призадумался, взвешивая варианты.

— Ну ладно, так и быть… — решился он наконец.

— Разумеется, если вы не слишком загружены… — Теперь она поддразнивала его.

— Где-нибудь поблизости? — предположил Нейсмит.

Она снова покачала головой.

— Одно чумовое местечко в Северном Квинсферри.

— А почему там?

— Я там живу.

— Прямо сейчас?

Когда она улыбнулась, он не смог не улыбнуться в ответ.

— Да, — сказал он. — Почему бы и нет, чёрт возьми?

Глава 25

Профессор Джон Мартин — ПДМ, как его звали друзья и коллеги, — проживал в элитной новостройке в двух шагах от Эдинбургского зоопарка. Хотя вечером заметно похолодало, он настоял на том, чтобы они немного постояли на балконе.

— Слышите? — спросил он.

Фокс кивнул. Обитатели зоопарка: фырканье, мычание, клёкот, повизгивания.

— Иногда и запашок ощущается, — добавил профессор. — Все окрестные жители, у кого есть сад, с утра до ночи осаждают зоопарк, чтобы получить навоз. Как это ни странно, в этой ситуации есть определённые плюсы.

— В смысле? — не понял Фокс.

— Запах навоза отпугивает кошек — не даёт им гадить на цветочные клумбы.

И хотя из квартиры на третьем этаже зоопарка как такового не было видно, Фокс различал очертания холмов Пентланд с южной стороны и слышал шум уличного движения, доносившегося с Корсторфайн-роуд. Профессор Мартин ушёл с балкона, и Фокс последовал его примеру, крепко затворив за собой раздвижную дверь. В комнате едва слышно играла классическая музыка — что-то в стиле постмодернистского минимализма. Гостиная имела свободную планировку, одна из стен — сплошные полки от пола до потолка, до отказа забитые книгами, мягкая мебель из натуральной кожи нежно-кремового оттенка. Проход под сводчатым потолком вёл в небольшую кухню — сочетание ультрамодного хрома и панелей из красного дерева.

— Неплохая квартирка, — прокомментировал Фокс. — Давно вы здесь?

— Два года. — Мартин разлил напитки по бокалам — красное вино себе и минеральную воду с газом Фоксу. — Мы переехали сюда, когда наш отпрыск, как говорится, выпорхнул из родительского гнёздышка. — Мартин покрутил вино в бокале и, поднеся его к носу, с видом знатока втянул аромат. — Признаться, я заинтригован — расскажите, как вы меня нашли.

Фокс с напускной скромностью пожал плечами.

— Всю субботу и воскресенье просидел в Интернете: меня интересовали воинственные настроения в Шотландии в восьмидесятых. В ходе поиска то и дело всплывало ваше имя. А когда я увидел, что вы ещё и книгу написали на эту тему…

— Весь тираж разошёлся как горячие пирожки, — подчеркнул Мартин. — Кстати, это была тема моей докторской.

Что ж, заключил Фокс, так, наверное, и должно быть: Мартину было едва ли больше сорока пяти лет — высокий, спортивная фигура, приятное, мужественное лицо. В прихожей Фокс заметил теннисную ракетку, прислонённую к стене, и фотографию самого Мартина с каким-то выигранным им трофеем в руках. Книга была опубликована в 1992-м, а это значит…

— Вы написали её в конце восьмидесятых? — предположил Фокс.

— Закончил в девяностом, — подтвердил Мартин. — Но вы до сих пор не рассказали, как вы меня нашли.

— На вашей страничке в Интернете значилось, что вы преподавали в Эдинбургском университете. — Фокс ещё раз скромно пожал плечами. — Но прежде чем позвонить им, я решил, что сначала гляну в телефонный справочник.

Мартин фыркнул.

— Раз плюнуть, когда знаешь все ходы и выходы. — Он поднял бокал, предлагая тост. — Но я вынужден признаться, что почти всё позабыл из этой книги. Чем я только не занимался с тех пор…

— Внутренняя политика, — без запинки отбарабанил Фокс, — конституционная процедура, парламент и протокол…

Мартин предложил ещё один тост.

— Полагаю, это было правильное решение с вашей стороны, — заключил Фокс. — В наши дни вооружённые группировки можно по пальцам пересчитать…

Мартин улыбнулся:

— Урок Северной Ирландии пошёл нам впрок — вчерашние террористы обратились на путь истинный и теперь, облачившись в официальные костюмы и галстуки, правят страной.

— По-вашему, это хорошо для Шотландии?

Мартин задумался.

— Не уверен. ШНП кое-как пообтесалась, обзавелась обаятельным лидером с хорошо подвешенным языком. Передача власти автоматически обеспечила им место на трибуне. И все довольны.

— В восьмидесятые далеко не все были довольны.

— И в семидесятые тоже, — добавил Мартин. — А корни всего этого уходят ещё глубже. — Он немного помолчал. — Думаю, я смогу подыскать для вас лишний экземпляр моей книги…

— У меня уже есть, — признался Фокс.

— Что, снова Интернет?

— Похоже, это был рецензионный экземпляр.

— В таком случае это в своём роде раритет — мои издатели палец о палец не ударили в плане продвижения моей книги на рынок. — Профессор Мартин ещё немного помолчал. — Это как-то связано с недавними взрывами?

— Простите?

— Пиблс и Локерби? Никто ведь не думает, что Шотландская национально-освободительная армия и иже с ними вернулись, чтобы взять реванш?

— Один мой коллега задал мне практически тот же самый вопрос. Но я сильно сомневаюсь, что кто-то всерьёз рассматривает эту версию. И разумеется, я здесь совсем по другой причине. Я хотел расспросить вас о Фрэнсисе Вернале.

Мартин отхлебнул вина и глубоко задумался.

— С этим человеком я мечтал встретиться лично, — признался он после небольшой паузы. — Читать его речи было сплошное удовольствие, не говоря уж о том, чтобы слышать его голос. Ведь до нашего времени чудом сохранились обрывки аудиозаписей. И даже кое-какие видеоматериалы…

Фокс кивнул.

— Вскрылись какие-то новые факты? Обнаружились новые улики?

— Скорее, это моя личная инициатива.

— Значит, всё это неофициально?

— Полуофициально, скажем так.

Мартин кивнул и снова впал в глубокую задумчивость.

— Знаете, я в те дни работал до кровавого пота, — признался наконец он. — Как-то утром я заподозрил, что у меня дома кто-то побывал и просмотрел несколько глав. Потом, когда диссертация уже хранилась в университетской библиотеке, кто-то украл её. Она и недели там не пролежала… — Он покачал головой. — Я едва не поверил в теорию заговора.

— Но потом всё-таки отказались от этой мысли?

— Фрэнсис Вернал пил как сапожник, к тому же был несчастлив в браке. Такой поворот событий никого не удивил.

— В процессе написания книги вы разговаривали с его женой?

— Она наотрез отказалась встречаться со мной.

— Тогда откуда вы черпали материал для вашей работы?

— В каком смысле, инспектор?

Музыка перестала играть. Мартин взял с кофейного столика маленький белый пульт, и незамысловатые мелодии зазвучали снова в той же последовательности.

— Вы пытались поговорить с миссис Вернал — это означает, что вы вели активные поиски. Поэтому я и спросил, удалось ли вам связаться с кем-нибудь из тех, кто знал его лично.

— Всего лишь несколько случайных попутчиков и сочувствующих. Я всем им написал.

— И?

— Почти никто мне не ответил, так что я предпринял вторую попытку — и снова та же история. — Он ещё немного помолчал. — А какое отношение это имеет к Фрэнсису Верналу?

До вас доходили слухи о том, что он финансирует некоторые военизированные группировки?

— Да.

— Я пытаюсь воссоздать его образ… — Фокс тоже, в свою очередь, немного помолчал, собираясь с мыслями. — Как вы думаете, он мог наложить на себя руки?

— Либо это, либо жена довела его до самоубийства.

— А зачем ей это делать?

— Может, затем, чтобы обезопасить своих любовников — или затем, что её муж был связан с кем-то из них.

— Она утверждает, что всё, что писали в газетах о её неверности, ложь от первого до последнего слова.

Мартин немного приподнял брови.

— Вы с ней говорили? — Судя по его тону, он был потрясён и не на шутку заинтригован. Был поднят ещё один тост, на этот раз пустыми стаканами. Мартин отправился на кухню, чтобы пополнить их. Фокс остался в гостиной дожидаться его возвращения.

— Вам удалось обнаружить хоть какие-нибудь факты, указывающие на то, что Вернал пособничал террористам?

— Он явно благоволил им — называл их «борцами за свободу» или «оппозицией». — Мартин снова покрутил вино в бокале. — Всё, чем я располагаю, это случайные, разрозненные факты. Люди ссылались на него, это да. Мне доводилось читать протоколы собраний — как правило, зашифрованные, но вполне доступные пониманию. Похоже, они часто называли его «Рампоул».

— Толстый эксцентричный барристер из сериала?

— Что называется, брат по цеху.

Фокс понимающе кивнул.

— Итак, он посещал их собрания?

— Да.

— И может, иногда даже сам их проводил?

— Об этом не было сказано ни слова. Вы слыхали о Дональде Макайвере?

Фокс кивнул. Ещё одно имя, почерпнутое из Интернета.

— Сейчас он пребывает в «Карстейрс».

«Карстейрс»: психиатрическая лечебница с максимальной изоляцией пациентов.

— Вот почему мне не удалось с ним связаться. Макайвер возглавлял спецподразделение «Чёрная жатва». Он наверняка должен был знать Фрэнсиса Вернала… — Мартин сделал паузу. — Вы намекаете на то, что Вернала убили те, кому он сам же и пособничал? Кто-то из тех самых группировок?

— Я не знаю.

— Или кто-то из теневых политических структур? Фокс пожал плечами.

— Он заявлял, что его дом и офис подвергались нападению. Его вдова это подтверждает. Предположительно, за ним шпионили. А теперь вы говорите мне, что подозреваете, кто-то следил и за вашей работой.

— На самом деле это были ещё цветочки: мой первый издатель прогорел, второй вдруг отказался печатать книгу. В конечном счёте мне пришлось обратиться в небольшое «левое» издательство. Надо сказать, свою работу они выполнили спустя рукава.

— Ваши слова просто разжигают мой аппетит, — пошутил Фокс.

— Я лишь надеюсь, что вы не очень переплатили за свой экземпляр.

— Оно того стоило, уверяю вас.

— Однако никаких гарантий, инспектор. — Мартин откинулся на спинку стула, опустив руки на подлокотники.

— Ещё какие-нибудь имена? — спросил Фокс.

— Один или два наверняка по-прежнему не дружат с головой — живут отшельниками где-то на Западных островах[31] и ведут анархистские блоги. Но большинство, по всей видимости, с годами переметнулись в лагерь противника, превратившись в тот тип людей, который сами некогда презирали.

— Иными словами, заделались добропорядочными гражданами?

— По большей части это были выдающиеся личности.

— Даже те, кто вывозил заражённую сибирской язвой почву с Гринъярда?

— Даже они, — сонно пробормотал профессор Мартин, разморённый вином. — С тех пор всё изменилось, правда? Теперь у нас националисты правят бал. Если вам интересно моё мнение, на следующих выборах они получат подавляющее большинство голосов. А ещё через несколько лет, как знать, возможно, мы будем жить в независимом демократическом государстве европейского образца. Ни Королевы вам, ни Вестминстера, ни системы сдерживания путём устрашения. Ещё несколько лет назад о подобном и помыслить было невозможно, что уж там говорить о том, что было четверть века назад…

— Именно за это в значительной степени боролась Шотландская национально-освободительная армия, — согласился Фокс.

— В значительной степени…

— Помимо пациентов психбольницы и отшельников, есть ещё кто-нибудь, с кем я мог бы попытаться поговорить об этом?

— Вам знаком Джон Эллиот?

— Не думаю.

— Его физиономия не сходит с экранов телевизоров. Новости и текущие события.

— В первый раз о нём слышу.

— Я упомянул его в своей книге.

— А как насчёт Элис Уоттс?

— Кого?

Фокс повторил имя, но было ясно, что профессору Мартину оно незнакомо. Фокс, тем не менее, всё равно показал ему две фотографии из университета. Мартин пару раз мигнул, будто пытаясь сосредоточиться.

— Ах да, — воскликнул он, неожиданно встрепенувшись. — Хорошо, что я наконец её вспомнил. — Он с явным трудом поднялся и на заплетающихся ногах добрёл до книжных стеллажей, пару раз отклонившись от маршрута. Фокс последовал за ним и наблюдал за тем, как тот снял с полки собственную книгу под названием «Не просто шайка разбойников,[32] или Как инакомыслящие превратились в экстремистов в послевоенной Шотландии».

— Интригующее название, между прочим, — прокомментировал Фокс.

— Искажённая цитата из Бёрнса. — Мартин открыл книгу где-то посередине, где была вкладка чёрно-белых фотографий. Он показал пальцем на одну из них. Она занимала полстраницы; Фоксу показалось, это была очередная акция протеста «Движения за ядерное разоружение». — Коулпорт, — подтвердил Мартин. — Секретная база хранения и технического обслуживания ядерных боеголовок «Поларис». Раз в неделю оттуда выезжала военизированная колонна, гружённая ядерными боеголовками, и следовала на королевский военный завод около Рединга.

— Это же добрых несколько сотен миль.

— Знаю, знаю! Да ещё и по обычной автотрассе! А что, если авария?.. Попытка нападения? Уму непостижимо, какой опасности они подвергались.

В тот же день, в воскресенье, 7 апреля 1985 года, за три недели до того, как погиб Вернал, были арестованы десять протестующих. Мартин скользнул пальцем к фотографии, напечатанной ниже.

— Видите этого мужчину? — спросил он.

— Вижу, — тихо ответил Фокс.

На втором снимке была запечатлена акция протеста у входа в отделение полиции, за стенами которого предположительно томились десять «мучеников». Один мужчина, немного старше своих товарищей, оказался в центре снимка — это был Фрэнсис Вернал. А рядом с ним, в комбинезоне из грубой саржи и шерстяной шапочке, стояла Элис Уоттс собственной персоной.

— А кто этот бородач, с которым она сцепила руки? — спросил Фокс, имея в виду не Вернала, а мужчину слева от Элис. Долговязый, в тёмных очках, с длинными тёмными волосами и чёрной окладистой бородой.

— Хотелось бы знать. Как, вы сказали, звали эту юную особу?

— Элис Уоттс, — повторил Фокс.

— Уоттс… — Мартин вдруг широко улыбнулся. — Браво, инспектор, двадцать лет — поздновато, конечно, но всё равно браво.

— Будьте добры, просветите меня.

— Ещё одно кодовое имя, — пояснил Мартин, — «Пар». — Улыбка по-прежнему не сходила с его лица.

— Пар — это ведь Джеймс Ватт,[33] — догадался Фокс.

— А от Джеймса Ватта — к Элис Уоттс…

Фокс кивнул, соглашаясь с тем, что это вполне логично.

— А у вас случайно не сохранились протоколы их заседаний? — спросил он.

— У меня сохранились лишь мои записи, сделанные с их протоколов — показать мне их показали, но забрать не позволили.

— Вам их показывал кто-то из сторонников?

— А вот и нет, как раз наоборот. Одна из проблем со всеми этими сепаратистскими группами заключается в том, что они постоянно отделяются одна от другой. А когда фракции начинают дробиться, здесь, как при разводе, не миновать склок и прочих безобразий. Мне демонстрировали протоколы тех заседаний, так что я лично убедился, насколько дилетантской стала эта организация.

Фокс поднял палец, чтобы прервать поток речи профессора.

— О какой конкретно группировке идёт речь? — спросил он.

— О СЧЖ.

— О спецподразделении «Чёрная жатва»?

Мартин кивнул.

— Они были экстремистами даже по экстремистским меркам — милитаристское крыло Шотландской гражданской армии. Вы уже упоминали о спорах сибирской язвы…

— И Элис Уоттс входила в его состав? — Фокс снова опустил глаза на фотографию.

— Думаю, да. — Мартин немного помолчал. — А это действительно важно, инспектор?

— А что, если я скажу вам, что она также была любовницей Фрэнсиса Вернала? И что она бесследно исчезла сразу после его гибели?

Профессор некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Потом закрыл книгу и прижал её к груди.

— Я полагаю, — едва слышно проговорил он, — что велика вероятность того, что не за горами новое отредактированное издание моей книги…

— Всё не так уж и плохо, — успокоил его Фокс. — Потому что, насколько я могу судить, Элис Уоттс в принципе никогда не существовало…

В тот вечер Фокс смотрел телевизор без звука. Он проигнорировал один звонок сестры и два — Эвелин Миллз. Его одолевали мысли.

Каково это — жить в двух шагах от зоопарка, постоянно слыша рёв и мычание зверей, ощущая их запах и при этом не имея возможности их видеть.

Каково это — быть студенткой университета в Сент-Эндрюсе и выбрать для проживания такой маленький городок, как Анструтер.

Или работать диктором новостного канала.

Или быть пациентом клиники «Карстейрс».

Или оказаться подозреваемым в убийстве.

И только когда по экрану побежали титры, Фокс догадался, что показывали фильм и тот только что закончился, а он ничего не запомнил.

Джуд прислала ему сообщение: «Немедленно поезжай к папе! Сегодня твоя очередь!»

Она, как всегда, права.

Тебе ведь, по существу, всё равно больше нечем заняться, Фокси, сказал он себе.

Не просто шайка разбойников… Искажённая цитата из Роберта Бёрнса, если верить профессору Мартину. Фокс не перечитывал Бёрнса со школы. Он взял ноутбук — неиссякаемый источник информации в наши дни, иногда даже достоверной. Он обязательно отыщет нужную цитату. А потом, быть может, заодно и пробьёт пару имён — Дональд Макайвер и Джон Эллиот.

А потом — сразу в постель, пообещал он себе.

И может, прежде чем отправиться спать, он немного приоткроет окно — на дюйм или два, чтобы впустить в комнату ночные запахи и звуки…