Не молчи

Часть 3. Глава 1 Элина. Без права выбора.

Я шла по тротуару с неизменным стаканом кофе в одной руке и с зонтом в другой. На улице лило как из ведра и я бы с удовольствием провела этот день дома или на худой конец в своём кабинете. Но оставить раненную девочку, которая так нуждается в помощи, я не могла.

Все мы рано или поздно получаем поддержку от родных, друзей, просто знакомых. Таков наш мир, так устроены мы. Но что делать человеку, от которого отказались все? И даже самые родные? Я не знала.

Не знала и она. Тихо сидела у окна, держась за правый бок и так же тихо раскачивалась со стороны в сторону. Худенькая, сгорбившаяся. Она не походила на взрослую женщину и ею, видимо, не была.

– Здравствуй, Элина, – поздоровалась я, и она прекратила раскачиваться. Медленно повернулась, легла на постель.

– Здравствуйте, – голосок тоненький, тихий и звучит опасливо. Боится.

– Меня зовут Оля. Полина, наверное, говорила тебе обо мне?

Девушка грустно усмехнулась. Или скорее, просто скривилась.

– Да, она говорила. Но я не думаю, что вы можете мне помочь. Мои проблемы пустой болтовнёй не решить, – какой красивый у нее был голос, насыщенный, хоть и немного хрипловатый. Легкий акцент придавал ей дополнительного шарма. Элина была очень красивой, хоть бледной и худенькой. В ней, наверное, было самое главное, что только есть в женщине- шарм и стать. Вот смотрела я на нее и понимала, что если бы не обстоятельства, была бы она настоящей принцессой. Белая, как снег, кожа, алые губы, большие и глубокие, как две спелые вишни карие глаза, пронзающие в самое сердце.

Я тихо выдохнула. Девушка не настроена на беседу, но раз уж я пришла, постараюсь ей помочь. Хотя бы узнаю, о чём она думает. Важно столкнуть её с того пути, который она наметила, ткнув в себя ножом. Разобраться, насколько вообще ситуация критична. Ведь попытавшийся покончить с собой раз может спокойно повторить попытку и во второй раз.

– Ты права. Так легко проблемы не решаются. Иначе, все бы жили счастливо и не знали горя. Но и тот путь, который ты себе начертила неправильный. Неверный. Этим ты только сделаешь больно своим близким.

– А почему бы и нет? Хотя им скорей всего будет плевать. Ведь они уже решили мою судьбу, – Элина подняла на меня глаза с вызовом и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не вздрогнуть. Какая тоска там, сколько боли. И абсолютная безнадёжность. Когда глаза такие выразительные, все чувства как на ладони. Мужчины именно поэтому так восхищаются в первую очередь глазами- в них целый мир. Любовь, счастье, восторг или… боль, страдание, отчаяние. Как у неё.

Что же довело её до попытки самоубийства? Такую юную, у которой ещё столько всего впереди?

Я позволила себе присесть на стул чуть поодаль. Кажется, девушка начинает говорить. И как обычно, триггером оказались близкие.

*****

Элина родилась в достаточно обеспеченной семье. Никогда ни в чём не нуждалась, кроме разве что свободы. Её, свободы, не хватало всегда. Всегда было мало. И дело было вовсе не в ней, а в чрезмерном контроле родителей. Они душили её, мешали дышать полной грудью. И каждый кусочек жизни давался Элине со слезами и болью.

Парадоксально, не правда? Кто хотя бы раз видел горы Кавказа, не мог не восхититься их мощью, масштабом, величием. Это край, где свобода и доблесть в почете. Это край, где с гордостью говорят о силе воли и духа. Вот только почему-то свобода там часто заканчивается там, где начинается пресловутая и ничтожная людская молва.

Да, именно молва. Злых языков там боятся намного больше, чем войн и несчастий. Многое может выдержать твердое, как камень, сердце кавказского мужчины, а вот болтовни за спиной боится, как огня. «Что подумают соседи? Как отнесутся односельчане? Как я в глаза братьям посмотрю?»– необходимость находить ответы на эти вопросы может не на шутку испугать любого даже самого смелого богатыря. Одним из таких богатырей, видимо, был и отец Элины.

Анзор был строгим и непримиримым. Мать Элины, Зарина, во всём слушала лишь его, постоянно забывая о том, что их дочь нуждается в её поддержке и понимании. Так было всегда, с самого детства. Семья Элины жила в столице уже давно, настолько, что в свои девятнадцать Элина даже не помнила жизни в республике. Туда они приезжали время от времени- навещать родных, поддерживать связь с родиной, как говорил отец, «с домом». Именно так Элина и воспринимала с детства свою жизнь. Пусть она с первого класса ходила в школу в столице и даже дружила с местными девочками, пусть их просторная квартира располагалась в престижном районе, и одеты они с мамой всегда были дорого и красиво, пусть и скромно, «дом» все равно в ее восприятии, в восприятии ее семьи был там- в двух часах полета на юг страны.

Элина всегда была беспроблемным ребенком. Тихая, примерная девочка, получающая в школе только хорошие оценки. И дело было не только в том, что программа общеобразовательной школы в целом давалась ей легко, а врачом она решила стать еще в первом классе. Она старалась быть идеальной дочкой еще и потому, что это помогло бы маме… Ей было жаль маму. Она часто плакала, особенно ночью, запершись в своей комнате, когда папа задерживался допоздна на работе. А еще она молилась, чтобы Бог послал маме сына, о котором так просил ее папа. На самом деле, конечно, не просил, а упрекал, отталкивая от себя, когда приходил на рассвете, а мама кидалась к двери, стоило только ключу в замке повернуться. Взъерошенная, так и не сомкнув глаз всю ночь, она бросалась ко входу, а он лишь отмахивался.

–Иди, спи, что встала? – его грубый голос раздирал тревожную тишину ночи, а Элина ежилась, подглядывая за сценой из дверной щели.

–Ты что так поздно, Анзор? Где был?

–Не твое дело. Иди отсюда…

–Да ты хотя бы написал! Я же волнуюсь, мало ли что!

–А ты не волнуйся! Не дура! Сама все понимаешь!

–Не понимаю, Анзор! Ты мне скажи, раз я такая непонятливая. Чего тебе мало? Я же всё для тебя… Мы же живем тобой…

– Сына мне роди, Зарина. Тогда и поговорим. А пока я буду продолжать пропадать по ночам там, где мне его как раз родить и могут.

– Что ж еще не родили? – впервые едкий комментарий от мамы. Столько в нем боли, отчаяния, страха… Какие же, наверное, сейчас на ее душе камни, что даже вечно сдержанная мать сейчас язвит.

– Не волнуйся, как родят, узнаешь…

Элина так и не узнала, «родили» в итоге или нет, но отец жил в таком ритме годами. И она даже привыкла к этим вечно заспанным и заплаканным маминым глазам и отсутствию отца по ночам. Потом, став постарше, она, конечно, поймет, что мать плакала от женского одиночества, от его нелюбви, невнимательности и измен. И что едва ли ее прилежание как ученицы могло повлиять на желание отца проводить время на стороне с другими женщинами.

Но до того возраста предстояло еще подрасти. И она росла. Росла и год от года превращалась в красивую девушку. А в такой семье, какая была у них, красивая девушка – не только предмет гордости и будущего брачного торга, но и источник возможных проблем и хлопот.

– Элина, ты что, физкультурой занимаешься с мальчиками? – грубое замечание отца за столом, когда она принесла радостную новость, что быстрее всех пробежала кросс.

– Ну, у нас нет разделения. Все вместе занимаемся…

– Что означает «все вместе»? Зарина, ты в курсе, что твоя дочь перед мужиками бегает и прыгает? – привычно свирепый взгляд в сторону жены, – завтра же пойди и забери ее документы из этой школы. И найди ту, где уважают традиции…

– Но… В нашей школе математичка сильная, а Эля идет на медаль…– робко попыталась возразить мама. Нет, конечно, не возразить… Просто дать отцу подумать над скоропалительным решением.

– Я свое слово тебе сказал…– остро, с прищуром. Так, что мать сразу скукоживается, скрючивается, словно ей под дых ударили. Кстати, с годами она действительно стала все время ходить скрюченной, повязывая толстый шерстяной платок на талии. Элина помнила, в разговорах с родными она часто говорила про какие-то «проблемы по женской линии», от которых поясница и живот все время болят.

Элину тогда все-таки перевели в другую школу. И она даже почти не плакала. Нужно-значит нужно. Тем более, что две ее подружки продолжили с ней общаться. Начались старшие классы, а потом интенсивная подготовка к институту. Элина окончила-таки школу на золотую медаль и поступила с первого раза в медицинский. Все складывалось хорошо.

Учеба была ее страстью. Наверное, за долгие-долгие годы она впервые чувствовала себя по-настоящему счастливой и реализованной, представляя, как вырастет в хорошего хирурга и будет помогать людям… Институт открыл для нее совершенно новый мир, в котором было огромное количество объединенных общими интересами людей, очень похожих на нее саму. А еще к ней вдруг решили начать проявлять интерес столько симпатичных парней. Элину, конечно, этот факт жутко будоражил как девушку, но в то же время, до невозможности пугал. Если вдруг кто-то узнает из семьи… Если вдруг папа…

Папа… А он ведь даже не похвалил ее, когда узнал о поступлении. Привычный ужин до того, как он опять куда-то уедет. Мрачная, давящая тишина.

– Пап, а я все-таки поступила. На бюджет. Получила по биологии высший балл, сразу зачислили.

Он в этот момент как раз жевал большой кусок мяса.

Жевать не перестал. Просто кивнул головой как на что-то само собой разумеющееся.

Так и отметили поступление дочери в институт.

– Я вчера тебя видел у дома с двумя девками,– бросил отец.

– Да, это Милана и Гера, мои подруги еще с первой шко…

– Ты с ними больше общаться не будешь,– перебил ее, не дав договорить, – какие-то гулящие девки в мини-юбках. Приличные девушки с такими не якшаются.

– Пап, но они…

– Ты слышала, что отец сказал? – вдруг вмешалась мать.

Элина почувствовала, как глаза защипало. Вскочила из-за стола, не дожидаясь дальнейших наездов родни.

Забежала в комнату, со всей силы захлопнула за собой дверь.

Посмотрела на дисплей дребезжавшего на тумбочке телефона-и по спине пробежал ток от страха и в то же время приятного волнения.