Не покидай

33.

Папу искать не потребовалось, он метался тут же, в вестибюле, сильно всклокоченный. Он побелел, увидев дочь в руках у солдафона; от Удилака, к тому же, еще попахивало пеклом жизнеопасного конфликта, в глазах его еще были молнии…

- Ради бога! - кинулся к нему музыкант. - Куда вы ее? Что она сделала?!

Своей и без того свирепой физиономии Удилак еще добавил этого свойства:

- Вы отец? Будете отвечать с ней на пару: не в те куклы она играет у вас! - Он оглянулся на гвардейцев и подмигнул им.

Тут приблизились и наши герои - Пенапью, Патрик и Марселла; девушка запросто отняла у полковника Нику, а ее полуобморочному отцу сказала:

- Вот видите, сударь? Я ж обещала вам… Все хорошо…

- Как "хорошо"?! Она, говорят, проштрафилась!… Не забирают ее разве?

Голос был - как у вынутого из петли, а сам вот-вот чувств лишится! Удилак обескураженно скреб в затылке:

- Мама родная… земляки… это что ж такое с нами сделалось? И пошутить уже нельзя…

- А я знаю, почему! - вклинился Пенапью. - Я вам расскажу, господа… я тут таких вещей наслушался! Но сначала, господин офицер, - простите, я плохо разбираюсь в этих… аксельбантах, - сначала, ради бога, освободим моих друзей!

- Тех артистов? Так это у меня по плану загула - первым номером!

Марселла захлопала в ладоши.

Из Дубового зала вышел - уже минуты три назад - лысый лакей с подносом, на котором красовалась необычной формы бутылка, плюс несколько бокалов. Он странно топтался с этой ношей поблизости от всей компании, пока не попал в поле зрения Удилака:

- Угощаешь, что ли? Так налей, не откажемся! По маленькой - и вниз!

Но когда наполненные бокалы уже сошлись, чтобы чокнуться, этот лысый лакей вдруг предупредил - и глаза его стали безумными в ту минуту:

- Мучиться будете недолго… яд - быстродействующий…

- Что-что?!!

- Яд, говорю, сильный. Канцлер его собственноручно подсыпал. Угостить приказано вас, господин Патрик, и полковника… Его Высочество иностранного гостя пока травить не велено… О, мадонна! - лакей-шпион упал на колени, - почему я болтаю все это?! Он же меня повесит!…

Все молчали. Лакей плакал у них в ногах. Удилак медленно вылил содержимое бокала на его лысину. И, перешагнув через этого мученика правды, повел наших героев по коридору…