(Не)покорная жена

Глава 36. Треск и грохот

Наконец моя кровать была готова, но те два дня, пока Никита её доделывал, я спала в его комнате. Узнав, что моя спина и голова пострадали, тут же потребовал поменяться с ним местами. Он спал на полу в детской комнате, а я в его спальне.

Время шло, Никита продолжал отбывать наказание в шахте. Я вела хозяйство, в лес не ходила, ждала, что будет с корнями.

После полного подсчёта по травам мой долг Жабину уменьшился до четырехсот серебряных. Сто пятьдесят, выкопанные из подвала, я тут же отдала аптекарю, оставив пятьдесят на жизнь, уменьшив долг, осталась должна двести пятьдесят.

В деревне было относительно спокойно, Людмила иногда заходила в гости, рассказывала, как проходит её беременность. Токсикоз не мучил, но аппетит увеличился, а ещё ей постоянно хотелось зелёных кислых яблок, которые глава семейства старательно доставал в городе.

На следующий день после событий с Кирьяном заявилась его супруга. Кричала, ногами топала, но во двор не рвалась. Видя, что я не реагирую на её выпады, а она требовала с меня денежной компенсации за потерю кормильца, плюнула на землю, пообещав, что обязательно обратится в суд, и ушла.

На минуточку даже стало любопытно, какие требования она выдвинет в суде. Так и подмывало ей рассказать о том, что у Кирьяна были другие планы на дальнейшую жизнь, в которые драгоценная Клава не вписывалась. Да не стала, та бы не поверила, но негатива я бы отхватила с лихвой.

После того дня деревенские жители с опаской посматривали на меня, редко здоровались, а некоторые так вообще круг делали, словно я чёрная кошка.

Весело они тут живут, пострадавшая я, но жалеют Кирьяна с подельником.

Вчерашним вечером прибежал Кудря, слёзно просил найти две травки, которые необходимы для лечения Коленцева. Лекарь, не без помощи коллеги из города, разобрался, что за недуг свалил судью. Понизив голос, Кудря поведал, что это магический откат. Такого пожилой лекарь раньше не видел, поэтому не сразу и распознал. Судье помочь можно, облегчив страдания. Магическое наказание не очень сильное, так что примерно недели через полторы симптомы болезни полностью исчезнут.

Страшно было представить, если это наказание не сильное, то как выглядит сильное?

Помочь согласилась, всё же в какой-то мере и я виновата в случившемся. Так как у Никиты должен быть выходной, то и в лес пойти решили вместе.

– Доброе утро, – выйдя из комнаты, увидела вошедшего с улицы Никиту. Он встал с петушиным криком и уже успел переделать кучу дел, накормить живность, наносить воды, наколоть дров.

– Выспалась? – его лицо озарила улыбка, он что-то прятал за спиной.

– Да, прекрасно спала, – улыбнулась в ответ, вытянув шею, попыталась высмотреть, что он прячет. – Что у тебя там?

– Вика, для хорошего настроения, – в его руке был маленький букет полевых цветов, голубеньких, нежных, на тонких ножках.

– Спасибо, Никита, – почему-то краснея, забрала букетик, соприкоснувшись пальцами, на мгновение замерла, почувствовав подушечками тепло его рук.

Мне было приятно получать маленькие знаки внимания. Со дня освобождения Никита изменился, рано утром, перед работой, неизменно что-то для меня делал, как и после работы. То неожиданно подарит цветы, то сам пробовал приготовить кашу, которая у него выходила очень вкусной.

Только я решала постирать или дом намыть, то тут же получала в достатке и холодной, и горячей воды, тяжёлое не поднимала, как и простыни не отжимала.

Несколько вечеров подряд Никита исчезал и не говорил, куда уходит, и в один из дней поздно вечером появился дома с приличным куском говяжьей вырезки. Ради этого мяса он чуть ли не один срубил богатому крестьянину баню.

Мы с детьми в три голоса его хвалили-нахваливали. И не зря. Несколько дней я баловала семью различными блюдами, сочные стейки, превосходный гуляш, говядина томлёная с овощами. Да, парное мясо нечасто попадает на наш стол.

От ненавязчивого и такого нужного хозяйке внимания моё сердце оттаивало, я всё чаще смотрела на Никиту другими глазами. Любовалась его красотой, силой. Он был со мной всегда вежлив и даже в чём-то уступчив. Неужели моё сердечко решило вновь довериться мужчине?

Вернёмся же в утро, когда мы с Никитой собирались в лес.

Для хорошего настроения и самочувствия главное – качественный сон, который я и получила.

– Папа, Вика, можно мы Вишню проводим на луг? Там недалеко ручей протекает, мы с друзьями будем учить уточек и гусей плавать. Ведь их мамы-курицы не пойдут в воду, – запивая чаем ароматный блинчик, попросил Андрей.

– Пожалуйста, разрешите, – Леночка, аккуратно промакивая салфеткой масло вокруг губ, щенячьими глазками посмотрела на отца.

– Хорошо, но только и куриц возьмите, чтобы птенцы на их зов из воды вышли, – разрешил Никита.

– Спасибо, папочка, ты лучший, – малышня в голос поблагодарила родителя и выскочила из-за стола.

– Ты уверен, что там безопасно? – с сомнением посмотрела вслед убегающим детям.

– Ручей узкий и неглубокий, только утятам там и плавать, воды по щиколотку, – успокоил Ник, протягивая руку к блинчику.

– Мы ушли! – донеслось со двора. Я вышла проводить детей и увидела, что у ворот тех поджидает человек десять ребятни.

Вишня шёл впереди, за ним, галдя, маленькая толпа детей. Кто-то нёс обеспокоенных потерей птенцов куриц, кто-то — коробки с оперившимися гусятами да утятами.

– Вишневский, присмотри за нашими водоплавающими! – крикнула коню, тот в ответ фыркнул, дав понять, что услышал.

– Вика, таких блинчиков я никогда не ел, – Никита протянул руку к последнему. – Тонкие, ароматные, так и тают во рту. Ты просто…

Неожиданно его пальцы разжались, блин плюхнулся обратно в тарелку. Молодой человек замер, будто к чему-то прислушался, потом поморщился, схватился руками за столешницу, с его губ сорвался стон, наполненный болью.

– Никита, что с тобой? Где болит?

Я дёрнулась в его сторону, но он не позволил подойти, вытянув руку, на которой проступили чёрные вены, словно кто-то резко тату-машинкой показал, где те находятся.

– Не может быть, – прошептал он. На лбу проступили крупные капли пота. – Вика, уходи! Уходи из дома! – простонал он, падая на пол.

– Куда уходи, зачем? Никита, как тебе помочь? – мне стало страшно. Неужели он умирает?

Я, подбежав, опустилась на колени.

– Вон! Уходи! – хрипел Никита. – Со мной будет всё хорошо. Уходи от дома. Он не выдержит. Магия… – Никита стонал, воздух вокруг него сгущался. Такое чувство, словно кто-то сжимает лёгкие. – Уходи! Всё будет хоро…

На этих словах его спина выгнулась, тело начало мерцать серебряным светом, я же, собрав все силы, поползла в сторону дверей.

Вдохнуть полной грудью получилось, лишь когда оказалась на улице за порогом. Дойдя до забора, вышла за калитку, за спиной послышался сильный треск.

Сердце билось словно заполошное, за жизнь Никиты было страшно. А если он меня обманул, чтобы успокоить и выгнать? Сжав кулаки, сделала шаг назад, потом ещё один, перейдя дорогу, остановилась. Дом трещал, будто перестраивался. Но это было не так.