(Не)правильная валентинка

Глава 4

Как я выходила из офиса, садилась в машину и приехала домой — не помнила совершенно. Очнулась я от трактора, грохотавшего прямо над моей головой. С трудом разлепила глаза, вспоминая, где у меня аспирин, и увидела его… трехцветного пушистого кота.

— Котик, как ты сюда попал? Вошел в квартиру, а я не заметила? — Я вспомнила, что в двери я не входила. Вернее входила на руках Григорьева. Он-то и впустил чужого кота, решив, что пушистик мой.

Пушистый, здоровенный котяра потянулся и потерся шерстяным лбом о плечо, мягко боднул. На мое бессвязное мычание, хрипло «мрякнул» что-то на своем котовьем языке.

Классный кот, но не мой. У меня ни котов, ни кошек не было.

— Только вчера поставила крест на себе, а тут уже котика прислали. Оперативно работают, — сама не зная, кому, скорее всего мирозданию, адресовала свое удивление. — Мужиков бы так присылали подходящих…

— Тиша, отвали. Альбина Николаевна, как вы?

Не то чтобы я испугалась чужого голоса, но слегка удивилась точно.

— Григорьев, ты что здесь делаешь? — Я приподняла тяжелую голову, фокусируясь на источнике звука.

Вчерашний сисадмин переоделся в домашнее, устроился в кресле и прихлебывал из чашки, уставившись на меня. Я всмотрелась вполне себе симпатичные и даже мужественные черты лица, про себя отмечая, что «больше водки — симпатичнее женщина» работает только у мужиков. А у женщин: или тебе повезло и ты симпатичный, или ищи любительницу.

— Живу, — улыбнулся мне, кажется, Артур.

— У меня?! — возмутилась я наглости гостя.

— У себя, вообще-то, — уверенно так уточнил Григорьев.

Я обвела взглядом комнату, замечая другой оттенок стен, другие люстры и шторы. Отреставрированную лепнину на потолке и довоенный переплет окон.

Чувствовала себя Лукашиным, проснувшимся на полу в Ленинграде, и осознавшим, что он не в Москве. Одно отличие — я была одета. Понятно, что ничего такого между мной и Григорьевым ночью не было и быть не могло, если только он не оказался бы мерзавцем. Мне повезло.

— А я что делаю у тебя? В постели? — уточнила я, осознавая, что не помню, как в ней очутилась.

Офисная одежда была на мне. Артем снял с меня только пиджак и сапоги. Стало немного стыдно, что вот так опозорилась перед своим подчиненным. Не своим непосредственным, но все-таки.

— Спите, — выразил очевидное без подтекста, даже равнодушно Григорьев.

— Это с чего бы? Ты должен был отвезти меня домой… ко мне, — уточнила я, уже нормально садясь и пытаясь привести в порядок волосы.

Не особо, правда, стараясь. А чего мне теперь-то. Григорьев хорош. Внешне получше моих предыдущих будет… за исключением Кира. Но сейчас мне его мнение до фени. А раньше бы со стыда сгорела, что молодой интересный мужчина увидел меня не при марафете. А Григорьев интересный, потому как мне уже интересно какого лешего он притащил меня к себе домой. И вообще в Москве ли это его «к себе домой». А то мне, может, придется половину области отмахать, пока доеду. Завез в какую-нибудь Тмутаракань.

— Вы, Альбина Николаевна, уснули и так и не сказали свой адрес.

— А в паспорте посмотреть, конечно же, ты не догадался, — поддела его.

По его растерянному взгляду поняла, что не догадался. Но не показался мне Григорьев недогадливым простофилей. Чувствовала я пятой точкой умысел, а злой ли — этого не чувствовала. Перебивала боль в висках и общее похмельное состояние.

Кот Тихон мостился ко мне на колени, признав за часть мебели. Я только глянула печально на наглючего кота, давно уже махнув на такое поведение. Что делать, если все мужчины, не зависимо от расы и вида, ведут себя со мной крайне бесцеремонно. Кот приватизировал мои коленки, усиленно метя меня клочками шерсти. А его хозяин привез уснувшую от усталости женщину куда захотел, не спросив моего мнения. Если костюм я могу просто сдать в химчистку, то наглое отношение останется. Жаль, что нельзя вот так же мозги в химчистке почистить. Некоторым очень требуется.

— А мне мама не разрешала в чужих сумках и карманах рыться, — глядя честным взглядом, выдал Григорьев. — Привычки нет.

Ага, ну да… мальчик — мамин зайчик. Ладно, так и будем считать тебя дурачком, как ты пытаешься казаться. А мне лучше привести себя в порядок и исчезнуть. До моего дома тут рукой подать.

— Это кофе у тебя? Можно?

Ссориться — только время тратить, а мне еще домой добираться из… А где, собственно, я…. Привстав, глянула в окно… на одну из кремлевских башен. От центра в двух шагах. Хорошо ты устроился, Григорьев. Не знала, что у нас сисадмины столько зарабатывают? Может переучиться пока не поздно.

— Мое? Я еще не пил, — соврал он, я же видела, как отпивал. — Или вам новое сделать?

— Давай новое. Покрепче. Без сахара и сливок. А я пока в ванную, — уставилась на него вопросительно.

— Как раз такое, как вы хотите, — он протянул свою кружку. — Крепкое и без добавок.

Секунду думала, привстала, потянулась, его руку с дымящейся чашкой обхватила поверх своей. Сделала пару глотков ароматной жидкости и прикрыла глаза от удовольствия. Поймала его удивленный взгляд. Поза немного странная. Но я не собиралась пить его кофе, просто проверила, умеет ли он варить. Неплохо умеет.

— Ванная прямо по коридору. Я вам сварю кофе, — указал направление Григорьев, поднимаясь и быстро исчезая за дверью.

Свою сумочку нашла в коридоре на тумбочке. Открытая настежь дверь в гостиную освещала крохотный пятачок с зеркалом на стене. В небольшой гостиной угловой диван съедал половину пространства, большая плазма на стене, ноутбук на низком столике и игровая приставка с кучей шнуров, змеями тянущихся по вытертому ковру. Рядом когтеточка для Тихона. После моей просторной и пустой квартиры и офиса, все здесь давило, казалось узким и маленьким. Не развернуться даже мне, не отличающейся габаритами.

Глянула в зеркало и самодовольно улыбнулась. Тушь не потекла, держалась на ресницах, как вечный бетон китайской стены. Лицо слегка опухло, но удачно — лишь разгладило мелкие морщинки. Даже волосы не сбились в воронье гнездо, как обычно. Пара взмахов щеткой и нормально. Блузка почти не смялась, а юбка узкая и только шуба Тихона подпортила ее внешний вид.

— Красивая вы, Альбина Николаевна, — признался ни с того ни с сего Григорьев. — Зря вы все…

Мужчина стоял в дверях кухни, выходящей в коридор, и разглядывал меня прихорашивающуюся перед зеркалом.

— Красивая, — согласилась с ним. — Но лучше бы была обычная, не так обидно, если что в жизни не так. Когда мужчине что-то нужно от женщины или саму женщину, он может притвориться. Он даже очень-очень стараться будет. Но только нужда пройдет, и… — я щелкнула в воздухе пальцами, — все старание выключится. Настоящее не проходит и не выключается. Умение чувствовать другого — это как маркер настоящего чувства, — я плохо помнила, что говорила ему вчера. Скорее всего, повторялась, но он упорствовал, считая мое решение преждевременным. — Вчерашняя наливка нравится моей подруге, но муж не разрешает ей пить. Санька вообще… — я махнула рукой, вспоминая «вышибалу» своей подруженции. — Но я заметила, как она смотрит на нее и на «Йогуртовый» торт тоскливыми глазами. И купила ее порадовать. А муж ее уверен, что она все также любит пиво и креветки, как пятнадцать лет назад. Грустно все это… Потому, Григорьев, все не зря, — покачала головой и отправилась прямо по коридору, куда послали… в ванну, то есть.

Быстро умылась, отметив, что женщиной тут не пахнет. Мужские гели, принадлежности для бритья, темные полотенца. И всего по минимуму. Григорьев если где и жил личной жизнью, то не у себя дома.

Торопливо выпив кофе на скромной кухне, где двоим не разойтись, я собралась, взяла протянутые ключи. Пальцы коснулись его пальцев, и прошел тот самый ток, про который в книжках пишут. Он глянул на наши руки, и снова на меня.

— Пока Тихон, — наклонилась и погладила ластящегося к ногам кота. — Спасибо за все… Артур, — вспомнила имя шатена. — Если что нужно — обращайся. Я постараюсь помочь. Да и… очень вкусный кофе.

Не умела я прощаться навсегда с хорошими парнями. А нужно именно навсегда, отношения для меня теперь табу, а дружба… Не верю я в дружбу «до». Один обязательно захочет большего. Я прекрасно знала, что Григорьев не обратиться за помощью и вообще, и я к нему больше не подойду.

Приехав домой, приняла ванну и легла отсыпаться. Второй выходной провела в поездках и закупках на неделю. Холодильник нужно было забить. И купить новый костюм и блузку. И сдать в химчистку тот, в котором проснулась у Григорьева. Поймала себя на том, что думаю о нем чаще, чем хотелось бы. Как-то так получалось, что мысли сворачивали на светлоглазого шатена. Но я взяла себя в руки, и решила не пересекаться с ним намеренно, а сейчас срочно заняться выбором мебели в пустующую комнату. Так и провела вечер воскресенья, листая каталоги. Ничего не нравилось. По ТВ шла обычная муть, и я нырнула в закладки электронных книг, погружаясь в мир выдуманных героев: неидеальных героинь и идеальных мужчин. Звонила подруга, подробно расспросила, как я добралась домой. Впервые я соврала, не рассказала, про Григорьева и мои с ним приключения.