(Не)правильная валентинка

Глава 9

Машина затормозила и свернула вправо. Прокатив по идеально чистому и ровному асфальту, остановилась возле опущенного шлагбаума. Из домика КПП вышел охранник, удостоверившись, что за рулем Копылов, открыл шлагбаум. Мы покатили дальше в заснеженный лес. Никаких высоченных заборов, только корабельные сосны и укрытые снегом пушистые елки. Приглядевшись, заметила среди них прячущиеся особняки.

— Любишь, Аля, именно любишь. Поверь, уж за пятнадцать лет я успел разобраться в себе, — заверил меня Дмитрий.

Проехав не так далеко, машина затормозила и свернула на дорожку, ведущую вглубь парка.

— Наше семейное гнездо, — он окинул хозяйским взглядом двухэтажный дом из серого камня.

— Ваше?

— Наше… наше с тобой.

Он смерил меня взглядом, усмехнулся и вышел из машины. Обошел вокруг и помог выбраться мне. Я замерла, разглядывая и слушая вокруг. Тишина стояла оглушающая. Я точно в сказку попала.

— Действительно сказка, — восхищенно выдохнула я. — Как в клипе Билана «Я тебя помню»… косули и филина не хватает.

— Заведем, если нужно, — пообещал Копылов. — Пойдем, — он собственнически обнял меня за плечи. — В доме тебе тоже понравиться.

Мы поднялись на чистое от снега крыльцо и вошли в холл. Вспыхнул свет, и я едва сдержала возглас восхищения. Белоснежный холл с отделкой из камня. Двойная лестница на второй этаж, зеркала, хрустальная люстра. Взгляд разбегался.

— Как?

— Вау, — выдохнула я и рассмеялась. — Красотень!

Коварный брют творил со мной свои мерзкие делишки, требуя смеяться и кружиться, напевая на плохом английском вальс Анастасии. Я не удержалась и крутанулась вокруг себя, представляя себя принцессой, приехавшей на бал. Поймала на себе его недоуменный взгляд. Меня он ничуть не смутил. Я — это я. Не нравится, брал бы с собой Ирку. Та делала бы все, что ему нужно и как ему нужно.

Предпочитала не думать, откуда у него куча денег на всю эту красотень. Дмитрий точно не все рассказал о себе, но сейчас мне было все равно, даже если он банки грабил.

Он повел меня наверх, поддерживая под руку. Мы прошли мимо шикарной гостиной, оформленной в темно-красных с золотом тонах. Взгляд цеплялся за французские окна, роскошную мебель и картины известных современных художников. Щелкнул замок, и мы вошли в кабинет. Скинув шубку, присела на кожаный диван, разглядывая строгую обстановку. Дмитрий открыл замаскированный бар, достал бокалы, бутылку и вазочку с конфетами «Каракумы». На столе в рамке, на полках стояли фотографии больше школьных. Но среди них были… мои взрослые, сделанные большей частью в кафе, и парке где я любила отдыхать. Он следил за мной, знал мои любимые места.

Мне вдруг подумалось, что я не первая тут гостья. И он приводил других. И мне эта мысль совсем не понравилась. Брют приказал выяснить, что за лахудрь покусилась на моего Копылова, застолбленного мной еще в школьные годы чудесные, и ревновать.

— Пытался строить отношения с другими?

Я ревниво следила за красивыми пальцами, разливающими гранатово-красную жидкость по бокалам.

— Пытался, — не стал он врать, а меня царапнула ревность.

Я уже присвоила себе Копылова, как и любая женщина. Он не был мне нужен, но и отдавать свое я не намеривалась.

Да, «собака на сене». Но имею полное право. Мой мужик, потому что.

— И как?

— Как видишь. На третьей попытке сдался. Зачем морочить голову женщинам, если нужна только одна единственная.

— Может нужна, пока недосягаема. Получишь, и все пройдет.

— Не буду бить себя в грудь кулаком, доказывая. Поживем — увидишь.

Манипулятор, он ввинчивал мне в голову свое желание заполучить меня, знать не желая моих желаний. Грубовато, и срабатывало с точностью до наоборот.

— Поживем… — повторила за ним словечко, что резануло слух. — Твое самомнение тянет на Оскара. Почему ты так уверен, что я соглашусь?

— Хотя бы из любопытства. И чтобы не жалеть об упущенном, — он протянул мне бокал. — За тебя, любимая… будущая жена.

На мой возмущенный фырк последовала его довольная улыбка. Он реально считал себя подарком в нашем с ним случае. Но Дмитрий не казался ни глупым, ни самовлюбленным.

Он, конечно, хорош. Но каждым предложением подчеркивать мне это…! Он же был совсем другой там, в ресторане. Уверенный, вальяжный, даже пренебрежительный где-то. Что вдруг случилось?

— Мы практически чужие люди, незнакомцы. Ты совсем меня не знаешь. Откуда такая уверенность?

— Я не расставался с тобой, — вывалил вдруг он. И мне представилось, как он тенью следует за мной в универ. Вечером через бинокль, следит за моими окнами с соседней крыши. — Я думал о тебе каждый день. Мысленно говорил с тобой. Придумывал за тебя ответы. Остроумные, как ты умеешь, — он смущенно улыбнулся и опустил ресницы. — И для меня нет пропасти в семнадцать лет. Только для тебя все странно, и я почти незнакомец.

— Думал обо мне каждый день! — мне стало немного страшно. Это же ненормально такое поведение. На маньячество смахивает. — Ты маньяк? Выбираешь жертву и следишь за ней?

— Я писал книгу… десять лет. — Я проследила за его взглядом и увидела тот самый бестселлер на английском, принесший ему Нобелевскую премию.

Догадка озарила меня. Книгу я не читала. Ее еще не перевели на русский. Я же только с английским разговорным на «ты».

— Твоя книга обо мне?

Он выпил остатки и поставил бокал в сторону. Поднялся и сел со мной рядом. Забрал вино, взгляд блуждал по моему лицу, губам.

— Я бы получил Нобелевку по физике, но мне хотелось, чтобы весь мир узнал о тебе. Узнал, какая ты необыкновенная и самая прекрасная женщина- Лицо осторожно погладили пальцы, обвели овал, коснулись губ. — Я мог говорить и думать только о тебе… как выяснилось, писать тоже. Пока я достигал, упустил тебя. Ты вышла замуж и была счастлива. Я не мог себе простить, что опоздал. Все, что много лет копилось внутри, мое отчаяние, выплеснулось в этот роман. Я писал его не умом или памятью, я писал разбитым сердцем. Мне хотелось, чтобы ты прочитала, поняла, и пришла ко мне. Чтобы все, кто прочитают о нас, посочувствовали мне и захотели, чтобы мы были вместе. И это общее желание миллионов соединило бы нас с тобой.

От этих слов жаркая волна разлилась по телу. Желание настоящее, которое не чувствовала уже сто лет, плавило тело и мозги, которые шептали:

«Он памятник тебе воздвиг нерукотворный. К нему не зарастет народная тропа…»

Он понял, что мне нужно, что заведет, что привяжет к нему навечно. Ни семья, ни дети, ни деньги, ни путешествия и подарки, ни интим. Этот мужчина поставил меня на то место, на которое я даже не мечтала попасть. Он рассказал обо мне миру. Меня не будет, моих детей и внуков, а люди будут читать мою историю жизни, будут знать обо мне. Он подарил мне бессмертие. Многие ли удостаиваются этого — сами судите. Меня сочли достойной.

— Я согласна, — прошептала, чувствуя, как по щекам текут слезы.

— На что? — он стер пальцем соленую влагу.

— На все… с тобой…

Поцелуй, соленый от слез, казался самым сладким. Мы не могли оторваться, растворялись друг в друге всю ночь. Точно две потерянные половинки из легенды Платона, что нашли друг друга.

Спать с мужчиной, для которого ты весь мир — бесценно. Жизнь обретает смысл, все становится на свои места, получается красивым и правильным, как те самые кружева, про которые говорил Льюис Кэрролл в своих сказках про Алису.

— У меня получилось, — он не сводил с моего лица взгляда. На мой недоуменный взгляд, пояснил:- Ты мне жаловалась, что мужчины тебя не чувствуют. Помнишь?

— Тебе стоит дать вторую Нобелевскую…

Я не договорила, последние слова утонули в поцелуе. На часах высветилось время, сменившееся датой 14. 02.

День Святого Валентина… Святой соединил еще два одиноких сердца.