Не стану взрослой (окончание)

8. Вторник

Опять снились кошмары. Будто он опять в квартире своих родителей и ночью видит из окна, как над городом летит огромное беспощадное существо, и все, кто его видит, уже мертвы, потому что спастись невозможно. Максим чувствовал, как что-то бескрайнее, от которого некуда бежать, нависает над ним, готово его поглотить и погрузить в пучину чего-то, что не закончится смертью. Он не мог кричать, не пытался бежать. Мысли были другими. Нужно всё делать, как ОНО прикажет, тогда ОНО сохранит ему разум и позволит прожить ещё хотя бы немножко... Максиму хотелось пасть ниц, биться в истерике, лить водопады слёз, целовать грязь, поливать себя дерьмом, лишь бы Великое и Прекрасное ОНО сжалилось над его ничтожной жизнью...

Результат — неприятное пробуждение и долгий отходняк. Лилии не было, от неё осталась только вмятина в кровати и лёгкий, но неприятный запах её тела.

Вадим сидел за компьютером и пил ароматный кофе.

— Времени сколько? — спросил Максим.

— Десять.

— Через два часа похороны Алёны… Успеваю. Хозяйка где?

— За жратвой пошла, а то завтракать нечем. С тебя двести рублей.

— За что?

— Я ей отдал последние бабки.

— С меня пятьсот рублей, — сказал Максим. — Плюс хозяйке за ночлег.

— Денег некуда девать? Вот на тебя все бабы и вешаются.

— Да кто — все? Если ты эту толстуху Лилю имеешь в виду, так она просто нетраханая. Мужской половой член — это такая штука, что ни пальцами, ни языками, ни вибраторами не заменишь. Чего ты ушами хлопал? Тебе ж предлагали лечь с ней. Отличная была бы парочка.

— Мне жирные тян не нравятся, — угрюмо заявил жирный Вадим.

— Ну это похвально, что ты хотя бы знаешь, что тебе нужно. Только двигаться надо всё равно от худшего к лучшему.

Завтракали молоком, кофе, сухими “подушечками”, шоколадом, бутербродами с плавленым сыром. На прощание Лилия подарила Максиму один из своих рисунков — тот самый, который ему понравился, с двумя принцессами на фоне берёзок.

Ещё один сумасшедший день в нашем сумасшедшем доме, подумал Максим, выйдя из подъезда. Сладко потянулся. Хлопнул Вадима по плечу:

— Ну, брат, мы с тобой расходимся. На похороны я тебя не зову.

— Да я б и сам не пошёл.

Хорошо Вадиму в своём батискафе. Как бы он ни делал вид, что ему плохо, одиноко и всё остальное, — на самом деле вне батискафа ему было бы ещё хуже. Каждый сам выбирает, кем быть и с кем быть.