Не стану взрослой (окончание)

***

— Кофе готов! Прошу к столу! — сказала Аня.

Полтора часа назад Карина и Максим впервые увидели подружку Сани и поняли, что расследование зашло в тупик.

Ане было что-то около тридцати. Коротышка — ниже кавалера на две головы. Забавно лохматая, кудрявая. Говорит детским голосом.

Она работала менеджером по подбору персонала в компании “Третья планета”. С Саней, как нетрудно было догадаться, познакомилась на собеседовании. “Интересно, соблазнила она его там же?” — подумал Максим.

Аня очень отличалась от прочих сотрудников компании — улыбчивых зомби. По её надменно вздёрнутому носику, манере ходить, говорить было ясно: она считает себя выше всех: собеседников, сослуживцев, компании, мужчин, женщин…

Около часа бродили по улицам, разбившись на пары. Первыми шли девушки. Карина задавала Ане много бестактных вопросов: сколько она зарабатывает, где и с кем живёт, почему до сих пор не замужем. Максим шагал следом, рассказывал Сане про чемпионат “Панда геймз”, а сам краем уха прислушивался к разговору дам. Узнал, что Аня живёт в трёхкомнатной квартире, доставшейся ей от родителей, что её отец был выдающимся профессором, что она до сих пор не нашла себе дело по душе, а в “Третьей планете” работает до тех пор, пока не подвернулось что-то более интересное. А что до брака, так этот, как она выразилась, “обычай” ей вообще не интересен. Кажется, слово “интересно” вообще было определяющим в мировоззрении этой профессорской дочки, которая выросла в уютной интеллигентской теплице и не желает её покидать. Да и зачем? Максим любил общаться с такими, как эта Аня. Эти люди подтверждали его давнюю теорию: каждый человек живёт в той реальности, которую сам создаёт, и поэтому не стоит говорить, что реальность одна и к ней нужно адаптироваться.

На площади возле фонтана они увидели людей разного возраста, парами танцующих какой-то древний твист под аккомпанемент кассетного магнитофона. Их было двенадцать, обоих полов поровну. Одеты в спортивные костюмы, старенькие джинсы, кеды — во что угодно, лишь бы было удобно танцевать быстрые вертлявые танцы. Какой-нибудь танцевальный кружок занимается на свежем воздухе.

Аня остановилась и стала двигаться на одном месте, подражая танцорам. Повернулась к Сане и поманила его к себе пальчиком. Тот смущённо отшагнул назад.

— Давай-давай, — Максим шлёпнул его по спине.

— Ну, если сам Безумный Макс мне приказывает… — засмеялся тот.

Они с Аней закружились в паре. Подружка Сани двигалась умело, изящно — видимо, тоже когда-то посещала подобный кружок. Саня быстро подстроился под её движения.

— Она ведёт себя, как маленькая девочка, — сердито шепнула Карина.

— А тебе завидно? — поддел Максим.

Потом Аня пригласила всех в гости.

На стенах — ковры с пейзажами, на занавесках — гарцующие на конях рыцари и их великолепные замки. Вдоль стены — книжные шкафы. Люстры и вся мебель — дорогие, стилизованные под средневековье.

— У тебя тут как в музее… — заметил Максим.

— Да… я так иногда себя и чувствую — смотрителем в музее… — вздохнула Аня. — И посетителей мало.

Геймер рассматривал книги.

— Эту коллекцию мой папа всю жизнь собирал, — сказала Аня. — Уникальные издания, на языке оригинала.

— Ты их все прочитала?

— Я свободно читаю по-английски и по-немецки. По-испански — со словарём.

— А “Питер Пэн” у тебя есть?

— Конечно, — Аня даже не удивилась. — “Питер Пэн” — моя любимая книжка, с детства. Я до пятнадцати лет у всех друзей просила, чтобы они меня называли Вэнди…

— Тоже на языке оригинала?

— Да. Вот: издано в Лондоне, 1927 год.

У Ани всё было подлинное, что называется, “оригинальное”: и книги, и виниловые пластинки (в основном джаз и блюз первой половины XX века, но нашлось место и пластинкам “битлов”, и дискографии Майкла Джексона), и даже кофе — настоящий, бразильский, нескольких сортов. Даже пирожные в холодильнике у Ани были какие-то особенные. Максим таких в жизни не пробовал — откусил и надолго выбыл из разговора. А когда всё слопал — самолично отправился на кухню за добавкой. А заодно осмотреть остальные комнаты.

Исследуя квартиру Ани, Максим забрёл в спальню, где обнаружил декоративный фонтанчик, украшенный фигуркой.

— Писающий Мальчик, что ли? — спросил он сам себя.

Подойдя поближе к фонтанчику и вглядевшись в фигурку, Максим понял, что ошибся. Обнажённый парнишка был намного старше своего брюссельского собрата — на вид ему было лет тринадцать. Его половой член, сжатый обеими руками, был эрегирован, вода выстреливала из него короткими струйками.

Минуты две Максим обалдело рассматривал Мастурбирующего Мальчика. Потом направился на кухню. За пирожными. На обратном пути столкнулся в коридоре с Саней. Даже в полутьме было видно, как горят его глаза.

— Ну, как тебе Аннушка? — спросил он.

— Отлично.

— Ты бы её трахнул?

— Обязательно. И не раз.

Саня горделиво усмехнулся.

— Макс, где-то через минуту мы с Аней вас оставим.

— Чего ты мне докладываешься? Действуй. Меньше слов — больше дела.

— Я не об этом, а вот о чём: если ты хочешь что-то сделать с Кариной, можешь приступать.

— И ты не против?

— Чтобы мою сестру трахнул великий человек? — он засмеялся, для него этот вопрос был риторическим. — Действуй, Безумный Макс!

— Ладно, иди куда шёл, подхалим, — усмехнулся Максим. — Э нет, постой!

— Что?

— Давно хотел спросить, да всё забываю. Я у тебя в компе нашёл порнорассказы. Это ты пишешь?

— Не. Чукча не писатель, чукча читатель.

— Скачиваешь?

— Да. Помаленьку. Я не люблю тексты на порносайтах — там одна похабщина. Я люблю хорошие авторские тексты, чтоб без мата и всяких тошнотворных подробностей. Вот недавно нашёл один журнальчик, там таких текстиков много. Называется мистериоззо точка лайвджорнал точка ком.

— Ты хоть знаешь, чей это журнал? Вадима Мельникова.

— Фигасе! И откуда он всё это знает?

— Да просто фантазия у него богатая, вот и всё. И к прекрасному тянется.

Максим вернулся за стол. Он, Карина и Аня сидели ещё какое-то время. Хозяйка — в кресле с красивыми резными подлокотниками, которые заканчивались львиными головами. Гости — на широком диване с валиками, но без спинки. Кофе пил один Максим, все остальные — красное вино. Понурая Карина от алкоголя нисколько не развеселилась.

Аня своим смешным тоненьким голосом рассказывала про свою подборку редких книг, потом сказала: “Пойду посмотрю, где там Саша пропал”, и вышла.

— Что какая хмурая? — спросил Максим, пододвигаясь к Карине. — Обломно, что расследование накрылось?

— Вот именно. Обломно. Самое точное слово.

— Не грусти. А то буду щекотать.

— Ты что?

Максим тут же ткнул её указательными пальцами в бока. Она шлёпнула его ладонями по рукам:

— Ты что делаешь?

— Поднимаю тебе настроение. — Он стал так агрессивно щекотать девушку, что та оторопела от неожиданности, только отодвигалась и несильно отталкивала его руки. Потом Карина упёрлась в валик, и отодвигаться стало некуда. Максим тут же придвинулся к ней вплотную и обнял за талию.

— Что ты делаешь? — повторила она.

— Как ты думаешь, а? — он посмеивался. — Тебе что, нужно официальное уведомление? Мадам, я имею честь к вам приставать!

Он попытался поцеловать её, но она увернулась:

— Дурак! Они сейчас вернутся!

— Если ты ещё не поняла, они не вернутся. Слушай.

Он замолчал, даже дыхание затаил. То же самое сделала и Карина.

Стали слышны смех Сани и повизгивания Ани. Карина не сдержалась и почти выругалась:

— Да они охренели, что ли? Это же свинство!

— Нет, вот это свинство, — Максим куснул её за ухо.

— Давай без фанатизма! Ты возбудился, что ли? Отстань! — Девушка стала вырываться, но не смогла. — Успокойся, Метёлкин. Не буду я тебя обнимать и целовать.

Максим прикасался губами к её щеке. Она не возражала, но сразу же отворачивалась, когда он пытался дотянуться до её рта.

— Что тебе нужно от меня?

— Ты мне очень нравишься.

— И поэтому ты хочешь затащить меня в постель?

— Думаешь, всё так просто?

Она посмотрела на него с сожалением:

— Метёлкин! Только сказки мне тут рассказывать не начинай, про любовь с первого взгляда! А особенно после того, как целовался с той коровой.

— Она первая ко мне полезла, — соврал Максим.

— А ты и рад. Привык, что девчонки сами на тебя прыгают? Чемпион фигов. Уйди. Сядь вон туда и не трогай меня, — она толкнула его плечом. Максим только крепче её обнял. Меньше всего ему хотелось разжимать руки.

— Что ты вообще ко мне прилип?! — воскликнула она. — Тебе мало твоих жирных подружек?

— По сравнению с тобой они — никто.

— Да что тебе надо?

— Я хочу с тобой быть.

— И что ты имеешь в виду?

— Например, вот это, — воспользовавшись тем, что Карина повернулась лицом к нему, Максим проворно схватил её за щёки и притянул к себе. Она изо всех сил пыталась вытолкнуть его язык из своего рта, но не кусала его, хотя могла бы.

— Ты что делаешь? — прошипела она.

— А ты что?! — Максим откинулся назад и упал на диван, а Карина оказалась на нём верхом. — Взяла, завалила меня. Помогите, насилуют! — пискляво крикнул он.

— Ах ты… мерзавец… — пытаясь вырваться, она тёрлась об него всем телом. Быстро устала, раскраснелась и остановилась, чтобы отдышаться. — Я сейчас царапаться начну, — предупредила она.

— А откуда ты знаешь, что я обожаю, когда меня царапают?

— Больной! Озабоченный! — она захныкала — деланно, как хнычут дети, когда выпрашивают сладостей. — Что тебе от меня нужно?

— Последний раз показываю, — он притянул её к себе, схватив за затылок.

На этот раз она вообще не сопротивлялась. Максим даже не ожидал, что всё будет настолько несложно.

Ближайшие минут двадцать пронеслись, как лёгкий обморок. Они просто лежали на диване и целовались. Карина совсем размякла, она принималась постанывать и извиваться, когда Максим покусывал её за ушки, целовал в шею или в запястья.

Потом он спустился чуть ниже, задрал футболку, долго облизывал и ласкал животик.

— Теперь спинку! — сказал он, переворачивая Карину лицом вниз. — А то она обидится, что ей меньше достанется.

В действительности это был лишь предлог, чтобы расстегнуть лифчик.

И всё было отлично до тех пор, пока Максим не попытался расстегнуть юбку Карины. Девушка тут же оторвала его руки от себя. Он несколько раз повторил попытку, но Карина действительно была против.

Ладно — значит, ещё не время. Максим вернулся к ласкам.

— Ну хватит меня мучить… — простонала Карина, но не сладостно, а так, будто ей причиняли боль. Максим понял: она хочет его, но что-то непреодолимое её останавливает, и от этого ей плохо.

Он потянулся к её губам, но девушка отстранилась.

— Не надо. Давай успокоимся… — печально попросила она.

— Я спокоен.

Он и сейчас смог бы успокоиться, только зачем. Какая разница, сделают ли они это сейчас или, скажем, завтра, — ведь вопрос уже решён. Она хочет его, а он её… Осталось только завершить дело.

Карина вырывалась из его объятий. Вырвалась, села на диване, плотно стиснув ноги и опустив голову. Максим обнял её сзади, положил голову на плечо:

— Что не так? — шепнул он ей в ушко.

— Всё не так, — кажется, она была близка к тому, чтобы заплакать. — Максим, я… я не могу. Пожалуйста, не мучь меня больше. Не надо, Метёлкин.

Что, игра проиграна? Не может быть. Всё ещё можно вернуть, нужно оперативно убедить девушку, что заниматься сексом на пятый день знакомства — это не распутство, а совершенно нормальное явление, особенно с таким нежным и привлекательным парнем, как он.

Он стал нежно оглаживать её грудь. Карина опять оторвала от себя его руки.

— Макс, пожалуйста. Я не буду.

— Дело во мне?

— Нет, во мне. И в тебе тоже, немного.

— Я слушаю, милая.

— Ты скоро уедешь…

— Не скоро.

— Скоро, не скоро. Всё равно уедешь.

— Ну и что? Тебе же хорошо со мной.

— Хорошо, — согласилась она.

— Я могу сделать так, что будет ещё лучше.

— Я знаю.

— В чём же дело?

— А ты как думаешь?

— Я думаю, ты просто ерундишь. Я читал в одной книжке, что-то там про Древний Рим: один раб долго домогался одну рабыню, а она от него бегала. Он всё думал, в чём же дело? А она ему однажды призналась: до тебя я была наложницей и вынуждена была принадлежать другим мужчинам. То есть ей было позорно, что она не девственница.

— Ну вот, ты почти угадал.

— В каком смысле?

— У меня то же самое, что и у неё. Только наоборот.

На осознание ушло несколько секунд.

— Так ты девственница?

— Хочешь сказать, это незаметно?

— Никогда бы не подумал. Ты такая…

— Какая?

— Красивая.

— И что? Думаешь, меня никто никогда не домогался? Так умело, как ты, — конечно, никто. А так — постоянно. “Девушка, а пойдём ко мне в гости, здесь недалеко!” Или вообще: “Девушка, вы работаете?” Всех бы убила! Что ты ржёшь?

— Так ты девственница! — он радостно смеялся, уткнувшись лицом ей в спину. — Я уж испугался, что ты мальчиков не любишь!

Она тоже засмеялась:

— Ну, если бы я их не любила, я бы их совсем не любила!

Максим поцеловал Карину в тыльную сторону шеи, рукой отодвинув её косу. Сейчас нужно было сказать что-то очень красивое, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Да, я всё понимаю, Карик. Тебе нужен твой единственный. А я не могу им быть. Ведь я и правда скоро уеду.

Она обернулась к нему, погладила по щеке:

— Ты так всё понимаешь… А может, никуда не уедешь? Останешься.

— Нет. Уеду, как только завершим наше дело. Это единственное, что меня здесь держит. Твой город — это моя маленькая сказочка. А если я останусь, сказочка превратится в обычную бытовуху.

— Но ты же всё равно хотел начать новую жизнь. Ведь так? Ты можешь остаться здесь… и начать всё с нуля.

— С нуля? — он упал на диван лицом вниз, вытянул ноги. — Начинать с нуля слишком поздно. Если уж ты сказала мне свою тайну, я тебе скажу свою. Возьми у меня в заднем кармане паспорт.

— Ну, взяла. — Карина открыла книжечку, листнула одну страничку и замолчала, всматриваясь в дату рождения.

— Тебе двадцать восемь? — громким шёпотом спросила она.

— Ага. Через два года тридцатник. Мне даже подумать об этом страшно.

— Ты не выглядишь на двадцать восемь! Максимум на двадцать!

— Я от природы очень молодо выгляжу, бывает такое явление. Да и с чего бы это мне стареть, если я не курю, не пью и не работаю. Знаешь, это удобно. Везде, где есть скидка для студентов, я говорю: а я студент. Только студенческий дома забыл. Обычно прокатывает.

— А чего тебе эти скидки? У тебя же есть нормальные деньги…

— Они скоро кончатся.

— Ещё заработаешь.

— Ты не понимаешь… Я никогда ничего не зарабатывал на геймерстве.

— Как? А твой выигрыш на чемпионате?

— Выигрыш, хе… Большую часть выигрыша я отдал спонсорам, по условиям контракта. Они меня вывозят на чемпионат — я отдаю восемьдесят процентов выигрыша. И налоги выплачиваю. Осталось чуть-чуть, только губы помазать.

— А откуда же у тебя столько денег? Ты же соришь деньгами, как мусором…

— Квартиру продал. У меня родители умерли, Карик. Вернулся с чемпионата — а их уже похоронили. Папаня принёс домой какой-то палёной водки… У обоих сердце не выдержало, они ж старенькие у меня были. Я не сильно плакал. Знал ведь, что этим кончится…

Карина молча гладила его волосы.

— Я решил продать квартиру и уехать. Всё равно куда. Что будет дальше — понятия не имею. Играть я больше не буду, я так решил. А хорошей работы у меня никогда не будет. За всё в этой жизни нужно платить, Карик. За свои пятнадцать минут славы я буду платить до конца жизни. Любой начальник отдела кадров в любой организации тебе скажет: если у человека в двадцать восемь лет нет опыта работы на какой-нибудь серьёзной должности, с точки зрения работодателя этот человек — труп. А опять грузчиком или носильщиком в морг я не пойду. Быдловская работа — это не для меня.

Карина молчала.

— Давай-ка по домам, Карик. Думаю, эти двое не расстроятся, если мы уйдём прямо сейчас.

— Наверное… — тихо и безразлично согласилась девушка.

Какое-то время ушло на приведение себя в порядок. Одёрнуть одежду, проверить, всё ли везде застёгнуто. Карина обновила смазанную помаду, глядя в большое зеркало в прихожей.

— Я красивая? — спросила она, повеселев. Ей очень нравилось смотреть на своё отражение.

— Ты божественная.

— Поэтому ты на меня запал?

— И поэтому тоже.

— А ещё почему?

— Обещай, что не будешь меня бить.

— Максимка, за кого ты меня принимаешь?! Я, кажется, знаю, что ты хочешь сказать: сначала решил меня цинично соблазнить и выкинуть, а потом запал всерьёз, так?

— Почти. Мне Костя пари предложил, что я не смогу тебя соблазнить.

Она снисходительно засмеялась:

— Ох, несчастный Костя! Он на этой теме просто повёрнут. И что, ты согласился?

— Да, а что такого?

— Теперь, значит, ты проиграешь пари?

— Значит, да.

Максим зашнуровал кроссовки. Он и Карина вышли на площадку, осторожно прикрыв за собой дверь.

— М-да, — Карина укоризненно пощёлкала языком. — Мило-мило. Ну, ты хотя бы оценил меня как женщину. А то есть такие дураки, которым подаёшь себя на тарелочке, а они и то не берут.

— Например?

— Например, я на одном сайте знакомств нашла объявление: “Познакомлюсь с девушкой, которая поможет мне быстро потратить тысячу долларов”…

Максим моментально вернулся в тот день, когда он ехал в электричке и изучал анкеты претенденток, прошедших первый отсев. Среди них должна была быть и анкета Карины. Почему же он её совсем не помнит? Помнит Горную Лань, какую-то там Императрицу, а Карину — нет. Наверное, её анкета была среди тех, которые он удалил, не просматривая, — потому что решил остановиться на эмо-гёл по имени Элла. Решил, что красивая девушка — это слишком банально…

— …В купальнике, и в выпускном платье, и в мини-юбке, и в любимом халатике, коротеньком таком, — перечислила Карина. — И он мне даже не ответил. Не дурак ли?

— Дурак, — согласился Максим.

Они вышли из подъезда. Геймер спросил:

— Где здесь ближайшая стоянка такси?

— Хочешь меня на машине довезти?

— Да. Хочу поскорее домой, на боковую.

— Да, я тоже. — Карина вынула мобильник. — У меня где-то был записан номер. Сейчас вызову сама.

Машину ждали минут десять. Стояли, обнявшись, — скорее как брат с сестрой, чем как любовники.

— Завтра увидимся? — спросила Карина.

— Обязательно. У нас же расследование.

— А зацепочек больше нет…

— Новые найдём.

— Ты сам веришь в это?

— Ну, я же должен верить хоть во что-то.

Из окна такси Максим увидел человека в серой куртке. Из-под капюшона был виден только подбородок. Человек стоял, сунув руки в карманы. Максим показал ему средний палец.

…Когда они расставались, Максим поцеловал Карину в щёку, по-дружески.

Домой пришёл с пакетом, набитым банками и бутылками. В квартире было темно. На цыпочках Максим вошёл в комнату Мельникова.

— Ни от чего не отвлекаю? — прошептал он.

— Да вроде нет, — ответил Вадим, апатично созерцая фотографию ласкающих друг друга девушек. Он зависал на каком-то порносайте. Ладно, хоть смотрит порнуху про баб, а не про геев. Зря Костя волнуется.

— Костя спит?

— Давно спит. Ему завтра рано вставать.

— Угу. Ну, тогда пей, — Максим сунул Вадиму бутылку дорогого пива. — Давай-давай, бери.

— Сам не употребляешь, а меня спаиваешь?

— Побурчи ещё у меня.

Максим достал КПК и ещё раз прочёл сообщение, которое получил с незнакомого номера, когда ехал в такси:

“Не надоело от меня бегать? В полночь приходи на площадь к фонтану. Иначе пострадают твои друзья”.

Что ж, человек в серой куртке, сегодня ты получишь то, что хотел. Я дам тебе это. Позволю себя убить.

Максим выудил из пакета баночку энергетика и несколько шоколадных батончиков и плиток. Вадиму кинул несколько пакетиков с кальмарами.

— У меня настроение нажраться в дупель, — пояснил он. — А когда у меня такое настроение, я объедаюсь всякими шоколадками. Гормоны счастья от них вырабатываются и всякая прочая туфта. — Он свалился на кровать Вадима. — Правда, если переборщить, то на роже прыщи вылезают. У меня такая херня постоянно. Поэтому никто не верит, что мне двадцать восемь лет. — Он внимательно посмотрел на Вадима, ожидая его реакции.

— А я верю, — спокойно сказал тот. — Сегодня нашёл про тебя статью в “Википедии”, там была твоя дата рождения.

— Вот как. И откуда они только узнали?

— В Интернете всё можно найти…

— Во. Во, — обречённо кивал головой Максим, откусывая от плитки шоколада. — Обожруся и помру молодой, — сильно окая, сказал он — как Мартынко из одноимённого мультика. — Тогда они меня точно не достанут, — продолжил Максим обычным голосом. — И вообще, чего я раньше не помер? О, мама, ох, ох, ох, ох, ох, что ж я маленьким не сдох, — пропел он строку из старой песни. — У меня в жизни было как минимум два случая, когда я запросто мог отдать концы. В первый раз — когда во втором классе с очень высокой ледяной горки неудачно скатился и ногу сломал. А мог и шею. А второй раз — одиннадцать лет назад, когда меня серьёзные парни хотели замочить за то, что я плохо с ними разговаривал. В итоге всё обошлось.

— Ну, и хорошо. Сейчас вон ты крутым геймером стал. Профит зашибаешь. И все бабы на тебя вешаются.

— Да профит-то не особо большой… и бабы не особенно вешаются. Тебе просто так кажется из своей помойки. Вообще, смотрю на тебя и думаю: ведь есть же такие уроды, ещё хуже, чем я, — и ничего, живут. Может, и мне пожить?

— А чего б те не жить, — недоумённо хмыкнул Мельников.

— Стар я, Вадимка. Подзадержался я здесь. Всё равно лучшее уже позади.

— Ты говоришь, как форева-янг.

— Как кто?!

— Вот и видно, что ты в Интернете не живёшь. — Вадим быстренько вколотил в адресную строку браузера название какого-то сайта. — Садись. Вообще-то я не имею права тебе это показывать… да мне по фигу, если честно.

Видео: Алёна Кудасова. Источник: young4ever.org

Комната. Накрытый стол. Негромко звучит музыка в стиле эмбиент — Энигма или что-то наподобие. В кадре появляется Алёна, симпатичная девушка изящного телосложения, в белом, кое-где прозрачном платье, и заслоняет собой комнату.

Алёна (сбивчиво, торопливо). Ну… привет. Я волнуюсь. Скоро начнут приходить гости. Гости, да. А мне ещё нужно успеть это видео снять и успеть отослать. И стереть. (Кусает губы.)

Я в теме больше года. Одноклассница уехала в Америку, общаемся по электронке, транслитом. Однажды упомянула, что у них там появилось такое молодёжное течение — forever-young. Просто так, вскользь. А мне стало интересно: что за форева-янг? Эликсир молодости они там ищут, что ли? Я спросила у неё, а она мне прислала инвайт на один англоязычный сайт. Сначала подумала: фу, как неинтересно! Детский клуб самоубийц! Потом посмотрела несколько видюшек… Меня удивило, какие все… спокойные. И каждый говорит: я прожил долгую счастливую жизнь и ни о чём не жалею. И ведь не какие-нибудь зазомбированные сектанты, а нормальные вполне парни и девчонки. Я как-то невольно вспомнила свою жизнь и поняла. Да, поняла. Да, так оно и есть. Всё хорошее уже было. Дальше будет только хуже.

У меня первая любовь была в четырнадцать лет. И даже первый секс… (Смеётся в ладонь.) Если можно так выразиться. У него с перепугу всё быстро рухнуло. А я даже почти ничего не почувствовала. (Смеется в ладонь.) Ну, потом, конечно, всё почувствовала, только уже не с ним. (Загадочно улыбается, глядя в сторону.) С другим мальчиком. То, что было тогда, уже никак не повторить. Это было эк… экстремально. Он учился на два класса старше меня. Мы с уроков вместе сбегали. Один раз пролезли в запертый спортзал. У него была назойливая сексуальная фантазия: хоть раз в жизни сделать это в спортзале, на мате… Я так никого больше не любила, как его. Когда тебе четырнадцать, чувствуешь всё по-другому. Либо порхаешь от счастья… либо такая тоска, что хочется сдохнуть. И ничего третьего. А сейчас уже не то. Ни хорошо и ни плохо, а никак. Просто никак. Ничего. Ноль. Жизнь после смерти. Да.

Я пыталась как-то с этим бороться. Устроилась в кафе работать, по ночам. Курить бросила. Занялась аэробикой. Чтобы свободного времени вообще не было. Учёба, работа и тренировки — всё! Чтобы не было этой противной незаполненности. Наполнить жизнь хотя бы иллюзией смысла.

Всё-таки я решила дотянуть до конца, до двадцати одного. Вдруг что-то изменится? Ничего не изменилось. И уже не изменится.

Пауза.

Вот, наверное, и всё… Хочу сказать всем: делайте так, как подсказывает сердце. Если чувствуешь… чувствуете, что не хотите ждать до двадцати одного, — не ждите. Не насилуйте себя. Да. Всё. Я прожила долгую счастливую жизнь и ни о чём не жалею. Меня зовут Алёна. Алёна Кудасова.

Уходит из кадра. Конец записи.