Не ставшая жертвой

Глава XXVI Последняя жертва

Шульц перекрестилась и последовала за своим грозным избранником. В отличии от Борисова, который приземлился более-чем идеально, не повредив ни одного своего члена, она подвернула ногу, получив, как минимум, растяжение в голеностопном суставе. Обхватив поврежденное место, она силилась преодолеть сильные болевые «позывы».

— Хватит валяться, — прошептал ей избранник, помогая подняться, ухватив за правую руку, — «валить» надо отсюда.

Грета, превозмогая жуткую боль, встала на ноги и, прихрамывая, побежала вслед за быстро удалявшимся бывшим предводителем лесного преступного «братства». Приближаясь к опушке, они невольно показались в проеме между домами. Мария, увидав две промелькнувшие тени, вскрикнула, как раненая волчица, и бросилась за ними вдогонку.

Она поняла, что каким-то непостижим ей образом, обоим смертельным врагам удалось выбраться из горящего дома, и они пытаются скрыться в лесном массиве, округа которого им была отлично знакома. Именно поэтому из ее груди и вырвался душераздирающий крик, заставивший беглецов обернуться. Стоявшая посреди охваченной пламенем бандитской деревни вся забрызганная кровью девушка представляла поистине жуткое зрелище. Ее внешний вид, даже у самых стойких, вызвал бы содрогание. Мысленно чертыхнувшись, атаман со своей жизненной спутницей продолжили уверенно углубляться в мрачную темную лесопосадку.

Вихрева бросилась следом. Она собрала в себе все свои силы и бежала настолько быстро, что постепенно стала приближаться к хромающей немке. Та уже стала слышать сзади шаги догоняющей.

— Задержи ее! — крикнул Борисов, думая в эту минуту только-лишь о себе и ничуть не заботясь о судьбе своей преданной девушки.

Грета, которую боль в ноге достала настолько, что она и сама давно уже готова была встать и достойно принять то, что уготовано ей Судьбой, сразу же замерла на месте и спряталась за огромный вековым деревом, расположенном, как раз, на пути движения их преследовательницы. Как только та с ней поравнялась, Шульц, левой рукой перехватывая винтовку, правой-прямой остановила Марию, перекрыв ей путь словно шлагбаум.

Нападение было столь неожиданным и внезапным, что бегущая с большой скоростью девушка, ощутив на своей дороге препятствие, потеряла равновесие и стала невольно падать, продолжая однако прочно удерживать руками оружие, тем самым утягивая нападавшую за собой. Наша героиня упала на спину. Немка оказалась над ней. Между ними находилась СВД, на которую сверху всем своим весом давила бандитка, а снизу пыталась ей активно противостоять отчаянная воительница, все более сгибая руки в локтях, что приближало огнестрельное средство ведения боя к самому горлу отчаянной Вихревой.

Их положение, явно, было не равным и, рано или поздно, та, что сверху, задушила бы нижнюю девушку. Положение было отчаянным. Однако не следует забывать, что кроме всего прочего, Маша была обучена своим возлюбленным приемам рукопашного боя. Она прекрасно знала, что для того, чтобы сбросить противника, необходимо расслабить его тело, переведя в положение, когда он опирается на все четыре конечности. Для этого она, собрав все свои силы, резко напрягла свои руки, как бы пытаясь оттолкнуть от себя сидящую сверху. Той пришлось увеличить противодействие, а Мария, в это же самое время, чуть ослабила хватку и применяемую ею силу, одновременно переводя ладони вместе с ружьем за голову и выгибая кверху красивую грудь.

Шульц, не ожидавшая такой провокации, подалась чуть вперед. В то же мгновение отважная Маша отпустила винтовку и, как только противница, продолжая удерживать ствол и приклад, уперлась оружием в землю, соединив вместе ладони большими пальцами друг к другу, нанесла противнице мощнейший удар в подбородок. Тело неприятельницы настолько расслабилось, что Вихревой не составило труда провести прием, называемый «мостиком». Для этого она ухватила левой рукой за одежду находившейся сверху, а правой подмышку, в то же время изворачиваясь своим корпусом, легко сбросила с себя обрусевшую немку. Как только та оказалась на спине в положении — лежа, закрепила успех, пнув ее носком ботинка правой ноги в подбородок.

Произведя подъем с помощью небезызвестной «лягушки» — это когда руками упираются в землю, а ноги подносят к лицу, сгибая одновременно в поясе туловище, отталкиваясь от земли плечами и ладонями, резко выгибают тело животом вперед, стопы заносят под поднимавшийся этим движением корпус, ставя их прочно на землю. В дальнейшем остается только встать прямо.

Шульц, получившая столько всевозможных чувствительных болевых повреждений, также пыталась подняться. Она повернулась к винтовке и попыталась взять ее в руки, но Мария успела оттолкнуть ее ногой в сторону. Она предоставила противнице возможность встать на ноги, что та и сделала, хотя и не без большого труда. Грета встала в стойку, готовая перейти в рукопашную схватку, или отражать нападение.

— Ну, что, славно вы «поохотились»? — не удержалась Вихрева от вопроса, — А, теперь, что будешь делать?

— Вот что! — в бешенстве заорала противница, пытаясь кулаком ударить Машу в лицо.

Та ожидала это движение и, легко уведя свое туловище в сторону так, что бившая рука оказалась у нее перед самым лицом, одновременно нанося удар левой рукой подмышку развоевавшейся неприятельнице, а следом правой в области печени. Инстинктивно, от пронзившей ее сильной боли, Грета нагнула свой корпус, выставив вверх свою спину. Марии словно только этого было и надо. Она, резко развернув корпус, «перекатилась» спиной к спине через немку, в то же мгновение выхватывая из-за пояса боевой разбойничий нож. Оказавшись у той с левого бока, лишь только Шульц выпрямила свое туловище — наотмашь — ударила ее клинком в грудь, попав в самое сердце. Молодая еще девушка закатила глаза, несколько раз попыталась откашляться, обагряя подбородок кровью и одновременно слабея, стала валиться на травянистую холодную землю. Вихрева вырвала из ее тела нож, и Грета безжизненно плюхнулась на спину.

Оставался еще один самый опасный враг. Что же он делал в это самое время? Без какого-то там сожаления оставив позади себя свою спутницу, он бросился в одно ему известное место. Главарь что-то такое предвидел, поэтому оставил в лесу спрятанный, на всякий случай, снега-болото-ход. Именно к нему он сейчас и стремился. Ему уже ничего больше не было интересно, и в голове «сидело» только одно: «Обязательно нужно „уйти“, а там уж посмотрим». Квадр-цикл находился на месте. Быстро заведя его, атаман устремился обратно к охваченной пожаром деревне. В тот момент, когда увлеченная поединком Мария наносила смертельный удар, он проезжал мимо не более чем в десяти метрах.

Увидев, скрывающегося врага, Маша отчаянно взвыла:

— Он уходит!!! Уходит, «гад»!!!

Она кричала так громко, что ее услышал даже находившийся на поляне перед лесными домами спецназовец, одиноко стоявший и не понимавший: «куда делась его дорогая возлюбленная». Посмотрев в сторону, откуда раздался душещипательный крик, он увидел горящие фары движущейся мота-техники и, вслед за этим, услышав три прозвучавших друг за другом винтовочных выстрела. Это Вихрева стреляла по удаляющемуся от нее «свету». Две пули попали в корпус аппарата, а одна угодила в ногу удиравшего атамана, что только заставило его увеличить скорость своего все-проходимого транспорта.

Спецназовец сразу все понял. Враг пытался скрыться от справедливо полагавшегося ему возмездия. Нужно было на что-то определенно решаться. Бросившись к ближайшему «квадрику», Ковров запустил его двигатель (бандиты не брали на себя труд загонять их в сараи и извлекать из замка ключи зажигания). В тот момент, когда он уже приблизился к технике и стал на нее быстро взбираться, неловким движением он причинил себе острую боль в груди и, на какое-то время присев и «хватая» ртом воздух, остановился, ожидая, пока болевые ощущенья уйдут. Ему даже пришлось зажмурить глаза, так-как окутывающая их пелена создавала вероятность потери сознания.

Разведчик понял, что не сможет преследовать их общего с Машей врага. От жалкой беспомощности на глаза его навернулись крупные слезы. Однако, хорошо еще, он нашел в себе силы и смог запустить двигатель снега-болота-хода. Отчаянно сигналя, он стал призывать свою девушку. Борисов, меж тем, огибал поселение краем леса, направляясь к лесной дорожке, ведущей к вертолетному полю.

Увидев неловкие движения своего раненого врага, он понял, что тот не может взобраться на «квадрик» и, дико захохотав, словно бы подверженный сумасшествию, зычным голосом заорал, перекрывая работу моторов:

— Что!? Съели!? Еще никому не удавалось взять Витю Борисова! И вы, «черти», не исключение!

Произнеся эту почти-что тираду, он разразился хохотом так, что кровь «заледенела» в жилах тех, кто его слышал. Не трудно догадаться, что зрителями были Иван и его любимая Марья. Последняя уже приближалась к опушке. На мгновение она замерла, но быстро справившись с внезапно охватившим ее сковавшим движения страхом, продолжила бежать к призывающему ее дорогому возлюбленному.

— Я не смогу теперь ехать, — сказал тот, лишь только она появилась, — раны не позволяют. Извини, мне очень жаль за мою слабость.

— Я справлюсь, — уверенно отвечала девушка, запрыгивая на заведенную технику и включая сразу же передачу, — и обязательно за тобой вернусь.

— Я знаю, — не совсем уверенно прошептал Ковров, провожая взглядом отважную Вихреву.

Та, между тем, гнала, что есть мочи. Она прекрасно знала, куда направляется атаман, и понимала, что опаздывает на пять-шесть минут. Время вполне достаточное, чтобы запустить двигатель вертолета и поднять его в воздух. Как ни странно, но это обстоятельство ее совершенно не беспокоило. «Ты умен, да я хитрее», — твердила девушка, «придавливая газу» и, улыбаясь, словно безумная.

Виктор Павлович достигнув поляны, где у него находился спасительный вертолет, не заглушая двигатель своего мота-транспорта, оставил его рядом, а сам забрался в кабину. Там он стал готовить «вертушку» ко взлету и был страшно удивлен, когда повернув стартер, не смог запустить ее двигатель. Атаман пробовал снова и снова, но у него ничего абсолютно не получалась.

Именно этому обстоятельству и улыбалась Мария. Обнаружив в лесу это средство для перелетов, во время, своей бешеной гонки, она, не зная его устройства, смогла прочитать на панели: «стартер» и предусмотрительно отсоединила с той стороны подходящий к поворотному ключу провод. Мысль, что такое возможно, даже не приходила в голову ополоумевшего Борисова, тем более, что и создавшаяся вокруг обстановка не располагала ни к каким размышлениям: нужно было спешить и, как можно быстрее, покинуть это ставшее таким ненавистным опасное место.

Но в этот момент на поляну вылетел квадр-цикл, на котором прибыла смелая девушка. Увидев движущийся в его сторону транспорт, бывший главарь вылез из вертолетной кабины и принялся расстреливать его из пистолета, с которым не расставался даже во сне. Но вот, обойма закончилась, и он замер в ожидании приближавшегося к нему мота-транспорта. Когда он проследовал мимо, Виктор Павлович отчетливо обнаружил, что на сиденье никто не находится. Он облегченно вздохнул:

— Ну, все, убил на «хер» «шалаву».

— Рано радуешься, — было ему гневным ответом.

Вышедшая из темноты Маша, внимательно считавшая пистолетные выстрелы, была уверена, что ее враг безоружен. Перед самым приближением к этой поляне, она спрыгнула с «квадрика», направив его чуть в сторону от самого вертолета и предоставив возможность двигаться самостоятельно-произвольно. Именно поэтому она смогла быть невредимой, укрывшись в траве и отсчитывая потраченные заряды. Теперь, приблизившись к извергу настолько, что смогла заглянуть ему прямо в глаза, она, ни слова не говоря, направила на Борисова свой захваченный у него же «ТТ».

Весь пропитанный чужой кровью вид ее был столь ужасен, будто это сама Смерть явилась за бывшим предводителем лесного преступного «братства». Застыв без движения, он глядел на это явившееся за ним «исчадие ада». Мария же, заметив в глазах своего смертельного недруга, если не страх, то, скорее всего, сверхъестественный ужас, получив полное удовлетворение от этого созерцания, произвела смертельный единственный выстрел, поразив, некогда грозного истязателя, в голову.

Тот упал, как подкошенный, навсегда избавив мир от своего гнусного нежелательного присутствия.