Небеса

Глава 14 Разборки[29]

— Бет, я провожу тебя до учебного корпуса, — предложил Ксавье.

Я облачилась в его футболку с логотипом «Сигма Кси». Она доходила мне до середины бедра и скрывала неизменные шорты студенток «Ол Мисс».

— Необязательно.

— Мне по пути, — заявил он.

Теперь у нас с Ксавье появилось нечто новое: он меня всюду сопровождал. Налицо — братская любовь Форда и Лори МакГро.

— Может, перекусить где-нибудь на площади?

— Конечно. Почему бы тебе не позвать Молли?

— Ты не шутишь? — спросила я.

— Нет, — вздохнул он. — Но ничего не поделаешь.

— Мы совсем не бываем наедине, — проворчала я.

— Потерпи. Большая часть студентов схлынет из кампуса на выходные.

— Почему?

— Матч на выезде, — ответил Ксавье. — «Бунтари» играют на поле другого универа.

— Почему здесь все определяет футбол? — изумилась я.

Ксавье даже обиделся.

— Бет, футбол у нас — что-то вроде религии.

— Странно…

— Я отведу тебя на следующую игру, и ты поймешь.

— Но толпа меня угнетает. — Я покачала головой.

— Не бойся, — рассмеялся Ксавье. — Будет только шестьдесят тысяч человек!

Я разинула рот. Ксавье сжал мое плечо.

— Лори, тебе еще столько всякого предстоит узнать!

Мы миновали величественный фасад Лицея — самого первого здания университета, украшенного могучими колоннами. Я читала о том, что во времена Гражданской войны он служил госпиталем. Раскинувшиеся вокруг яркие клумбы радовали глаз. Я полюбовалась нарциссами и маргаритками и подумала о том, сколько сил вложено в то, чтобы территория была настолько красивой и ухоженной.

Мы прошли к лекционной аудитории, где амфитеатром выстроились деревянные скамьи. Серый линолеумный пол был отполирован до блеска. Зал уже наполнили студенты, вынимающие ноутбуки из рюкзаков и весело болтающие в ожидании профессора английского языка. Я обратила внимание на то, что Ксавье не торопится.

— Я найду тебя после окончания занятий? — поинтересовалась я.

— Я бы послушал лекцию, если ты не против.

— А ты сейчас свободен?

— Я ребятам не нужен.

— Что-то случилось? — с подозрением спросила я.

— Нет. Не хочу с тобой расставаться.

Я решила не спорить. Ясно, что у него на уме. После беседы с Гэбриэлем и Айви я тоже постоянно льнула к нему. Если нам суждено столкнуться с Семерками, я намеревалась встретить беду рядом с Ксавье.

Мы пробрались мимо студентов и устроились рядышком на заднем ряду. Наверное, это как-то не по правилам, но в тот день я была не в своей тарелке. Иногда я улавливала в воздухе запах гнили. Я сидела чересчур напряженно и порой вздрагивала. А вот Ксавье развалился на скамье, вытянув и скрестив ноги в лодыжках.

Наконец в зале появился профессор Уокер, у которого седые волосы на голове топорщились, будто хохолок какаду. Он принес с собой не стопку листков с записью лекции, а захватил лишь потрепанный томик «Антологии литературы» Нортона. Профессор уставился на нас через круглые очки в черепаховой оправе с выражением мировой скорби на лице. Когда мы затихли, он велел нам открыть учебник на странице со стихотворением Китса «Ода греческой вазе». Ксавье тихо застонал. Две девицы впереди нас обернулись, хихикнули и скорчили сочувственные гримасы.

— Поэзия? — прошептал Ксавье. — Почему ты меня не предупредила?

— Ты сам захотел остаться. Или забыл?

— Удрать не получится?

— Нет. Зато обретешь хоть какие-то знания.

— Лучше бы стишок не про вазу, — поморщился Ксавье.

Чтобы его утихомирить, я ткнула его в ладонь карандашом. Ксавье сполз на самый краешек и опустил голову. Потом покосился на меня, мрачно упрекая в предательстве. В ответ я довольно улыбнулась. Пусть Ксавье нестерпимо скучно, зато мне бесконечно приятно ощущать его присутствие возле себя.

Но я ошибалась.

Если прежде у нас имелись сомнения, тот факт, что Семерки избрали для атаки на нас многолюдную аудиторию, подтвердил, как мало для них значила человеческая жизнь. Позже я поняла, что их деяния расходились с их изначальной миссией. Им следовало хранить гармонию на Земле, а не сеять хаос и раздоры. Но, похоже, гибель горстки смертных стала платой за поимку беглого ангела. А я, в свою очередь, начала сомневаться в участии Творца в разворачивающихся событиях. Тот день оставил впечатление деятельности мятежников, ангелов-отщепенцев, захвативших часть власти в свои руки.

Сперва меня встревожил шум, донесшийся сверху. Он напоминал раскаты грома. Но пару минут назад небо было совершенно безоблачным. Внезапно раздалось гудение, которое показалось мне смутно знакомым. И я испугалась по-настоящему, но слабо надеялась, что звук просто связан с поломкой кондиционера… но тут я увидела нечто, от чего у меня кровь похолодела в жилах. Прочный бетон на арочном потолке стал пористым, как сдобный пончик. Крыша размякла, превратилась в дрожащее желе, а стены аудитории уподобились резине.

Дверь аудитории распахнулась, и я узрела белого коня с золоченой сбруей. Он свирепо фыркал и бил копытом. Животное выглядело странно, как незаконченный рисунок, набросок. Я вцепилась в Ксавье. Конь заржал: длинная грива разметалась по спине, и сверкнуло седло с драгоценными камнями. В обычных обстоятельствах это было бы чудесное зрелище, но теперь все изменилось. Студенты с любопытством развернулись к двери — но коня, они, конечно, не видели. Знамения открываются только тем, кто понимает их значение.

— Они здесь, — прошептала я.

И в аудитории молниеносно возникли фигуры в развевающихся черных балахонах. Белые гипсовые маски плотно прилегали к лицам. Пустые глазницы таращились по сторонам. Отверстия для рта в масках не было, поскольку существа не принадлежали к этому миру. Меня поразили их заскорузлые пальцы и цвет кожи — серый, землистый, как у разлагающейся плоти. Семерки! Никак не меньше дюжины…

Ксавье окаменел. Теперь и остальные видели непрошеных гостей. Кое-кто был заинтригован. Многие смеялись. Скорее всего студенты предположили, что их разыгрывают креативные старшекурсники из продвинутого братства. Кроме нас, угрозы никто не почувствовал.

Ксавье резко вскочил со скамьи и одним рывком уложил меня на пол, чтобы спрятать. Не сопротивляясь, я скрючилась под складным столиком. Металлические перекладины впились мне в лопатки. Сердце билось часто и неровно. Семерки находились слишком близко… неужели меня до сих пор не заметили? Наверняка они ворвались сюда не случайно. Пока у нас был крошечный шанс сбежать.

Я услышала голос Ксавье. Он торопил студентов.

— Выходите! — прокричал он. — Тут небезопасно!

Некоторые отказались следовать командам Ксавье и твердо решили досмотреть «шоу» до конца. Профессор Уокер прервал лекцию. Тяжеленный том антологии, из которого он зачитывал стихи, с громким стуком свалился с кафедры на пол. Семерки замерли и перегородили все выходы. Аудитория заполнилась тяжелыми хрипами, доносившимися из-под масок. Черные капюшоны шевелили порывы невидимого ветра. Края материи хлопали по белым гипсовым щекам.

Истеричные девчонки бросились к Ксавье. Им требовался лидер или спаситель — все равно кто, лишь бы он ими руководил.

— Что нам делать? — вопили они.

Ксавье сразу понял, что ситуация накалилась. Он обратился к ближайшей девушке, которая казалась более спокойной.

— На пол. И ни звука, — распорядился он. — Позаботься о подругах. — Он кивнул на девиц, которые заливались слезами.

Она нервно сглотнула и подчинилась. Три барышни, упираясь в пол локтями и коленками, поползли к столам. Другие студенты толпились в проходах или запихивали свои вещи в рюкзаки.

Семерки так же быстро отреагировали и уже начали приближаться к нам. Они напоминали мне слепых зверей, полагающихся на свое осязание. Когда они поворачивали головы, раздавался отвратительный скрип. Чем же они пользовались для того, чтобы обнаружить нас? Может, улавливали вибрацию наших душ? Так или иначе, Ксавье нуждался в помощи. Я успела схватить его за лодыжку. Он едва не вскрикнул, но вовремя сдержался. Ему удалось бесшумно попятиться и скользнуть в мое убежище. Мы оба затаили дыхание.

Семерки разом извлекли металлические стержни. В следующую секунду я поняла, что это мечи. На стенах аудитории мелькнули тени крыльев — потрепанных, почти лишенных перьев.

И человеческое любопытство быстро сменилось инстинктом самосохранения. Началась паника. А от лезвий ангельских мечей исходило тепло. Воздух рядом с ними плавился. Вскоре в аудитории стало душно, как в сауне.

Семерки принялись носиться по проходам. Один из них застыл возле нас, и я ощутила запах сырой, гниющей листвы. Семерка держал рукоятку меча на уровне груди, нацелив кончик лезвия вниз. Я почувствовала чудовищный жар. Казалось, клинки грелись от незримого пламени. Я разглядела тянущийся от кончика тонкий лучик, похожий на лазерный. Я не смогла отпрянуть, и луч прополз по моей руке. Меня ослепила вспышка боли. Кожа поджаривалась, ожог задымился. Я прикусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть. Глаза заволокло слезами: на моей кисти алела багровая полоса. Я старалась не смотреть на волдыри и обнажившуюся плоть. Семерка уже по-волчьи принюхивался. Мог ли он учуять запах моей крови или страха? Я с колоссальным трудом прижала руку к полу и заскрипела зубами. А Семерка направился к Ксавье. Тот напрягся, но луч прополз по нему, причинив вреда не больше, чем мясная муха. И меня пронзила догадка: мечи предназначались исключительно для того, чтобы выкурить меня из «норы».

Ангелы с замаскированными ликами продолжали изучать студентов. Они действовали как автоматы. Семерка, находившийся неподалеку, хрипел и булькал, будто страдал запущенной формой эмфиземы.

Посреди всеобщего хаоса какой-то воин из легиона зашагал к кафедре. Сначала я различила черные сапоги и попыталась получше разглядеть таинственного воина. Он был высок и крепок, как скала. Кожа цвета слоновой кости мерцала. Волосы, заплетенные в дреды, свисали до плеч. Черные глаза холодно взирали из-под тяжелых век. Гамиил! Я бы узнала его и без маски. Это пророк гибели одновременно являлся предводителем Семерок. Он приносил с собой одни страдания. Внезапно он слабо усмехнулся.

— Выходи, — произнес он глубоким певучим голосом. — Ты не сможешь прятаться вечно.

Ксавье обнял меня. Пряди его светлых волос медового оттенка растрепались. Бирюзовые глаза были встревожены. Он будто говорил: «Даже не думай. Не смей, Бетани».

Однако я понимала: Гамиил не привык терпеть. Если я не сдамся добровольно, он, без сомнения, примется убивать всех без разбора, пока не доберется до меня. Взгляд черных как смола глаз Гамиила упал на девушку с копной рыжих кудрей. Она втянула голову в плечи. Гамиил грозно двинулся к ней. Она закричала. Гамиил подтащил ее к себе. Как ее звали, эту несчастную? Сьюзи? Салли? Я не могла вспомнить имя, но ничего уже не имело значения. Гамиил швырнул жертву на пол и поднял меч. Лезвие, описав дугу, с глухим стуком плашмя легло на шею студентки. Гамиил играл с нами. Он мог чуть-чуть изменить угол атаки и увеличить силу удара — и она бы погибла.

Пришла пора действовать. Я неловко поцеловала Ксавье в щеку и высвободилась. Не такое прощание я бы предпочла, но выбора не было. Я не допущу, чтобы из-за меня умирали невинные создания. Пусть я провинилась перед Небесами, но я оставалась ангелом. Мое предназначение заключалось в том, чтобы защищать людей.

Напоследок я посмотрела на Ксавье со всей любовью, на которую была способна. Почему-то мне показалось, что я разлучаюсь с собственным телом. Но искаженное страхом лицо рыжеволосой девушки заставило меня поторопиться. Как больно покидать Ксавье! Но горевать буду потом. Сейчас мне надо стать сильной. Я вылезла из-под стола, выпрямилась и скрестила руки на груди.

— Эй, — небрежно окликнула я Гамиила. — Меня ищешь?