Небесные наслаждения

Глава одиннадцатая

Четыре утра. Странно, но спать совсем не хочется, и кофе кажется на удивление вкусным. Спустилась в пекарню, а там уже кипит работа. Джейсон приготовил тяжелое темное тесто для валийского бара брита, в него добавляют сушеные фрукты. Я поставила вымешиваться первые порции ржаного и пшеничного теста, а затем выпила еще чашку кофе. И принесла Джейсону поднос, полный французских булочек с беконом, помидорами и сосисками; все это – не могу не отметить с восхищением столь исключительное проявление самопожертвования – приготовил нам Дэниел. Мой подручный проглотил все это в мгновение ока.

Я же постаралась растянуть удовольствие. Бекон хрустящий, помидоры сочные – все, как я люблю. Сосиски из превосходной свинины, а тосты отлично прожарены. Нет, четверг начинается совсем неплохо!

Но эта сказка продолжалась недолго. В прошлом месяце Кайли как-то раз сходила с Джоном на вечеринку, и вот теперь она прослышала о Кеплере и надулась.

– А я специально для него надела мое лучшее платье! Думала, у нас с ним свидание.

Сегодня девушка была зеленой – волосы, глаза и все прочее.

– Возможно, так и было, – попыталась я утешить бедняжку. – А теперь у него другое свидание.

– Погано чувствовать, что тебя променяли на парня, верно? – всхлипнула она, рухнув на кассу и демонстрируя несколько сантиметров абсолютно плоской груди

– Не знаю, – отвечала я – Плохо, когда тебя бросают – неважно ради кого.

– Ага, был такой эпизод у Симпсонов, – оживилась Кайли.

Я отключилась. Откуда, скажите, у всех малолеток моложе двадцати пяти лет эта привычка соотносить любые моральные и этические проблемы с суждениями Симпсонов? Человеку зрелому просто невмоготу терпеть подобные разглагольствования. Ну почему никто не растолковал юному поколению, что Симпсоны – это сатира? Про то, как не надо вести себя ни в семье, ни на работе. Уж не знаю, может, Кайли всерьез по нему сохла. На всякий случай я дала ей возможность вволю порассуждать о Гомере и Мардж, хотя по мне лучше бы век не слышать этих имен. Черт бы побрал этих Симпсонов!

– Мардж вернулась к Гомеру, и все наладилось, – не унималась Кайли.

– Отлично. Только не стоит судить весь мир по мерке Симпсонов. Это сатира, – попыталась я образумить девчонку.

– Что значит сатира? – не поняла она и уставилась во все глаза.

Я сдалась. Мы все утро торговали хлебом и маффинами, а потом настала пора нам с Дэниелом отправляться в тюрьму, на встречу с его старым приятелем Нейлзом.

– Его прозвали Нейлз,[13] потому что – поинтересовалась я, пока мы ехали на трамвае.

– Тебе лучше о таком не знать.

Ладно. Не очень-то и хотелось. Темно-синий свитер удивительно шел Дэниелу. На мне был черный костюм – специально для посещений тюрем.

– Надеюсь, мы узнаем нечто важное, – пробормотал Дэниел. – Не хочется зря терять время. Мне сейчас надо быть в «Небесных наслаждениях» и заниматься поисками Селимы.

– Знаешь, я пригласила сегодня на ужин старую подругу. Сможешь как-нибудь сам скоротать вечерок?

– Конечно, – усмехнулся Дэниел. – Вытащу Кеплера из постели, и мы с ним сыграем в шахматы. Попробуем заново разыграть бессмертную партию Адольфа Андерсена 1851 года. Она уже стоит у него на доске и ждет своего часа. Ты ведь сама видела, – добавил он, заметив мое удивление.

– Я просто любовалась фигурами, – ответила я. – Вот мы и приехали.

В тюрьме все было по-прежнему. Мы снова прошли по бесконечному унылому коридору. Дэниел был прав, говоря о запахе: я так к нему и не привыкла. Халлоран снова был на посту. Он выглядел озабоченным. Даже нос побелел.

– Надеюсь, вы сможете их утихомирить, сэр, – сказал он Дэниелу. – Все словно с ума посходили. Того и гляди буча начнется. Надо хоть как-то унять этого типа, пусть сестра Мэри и утверждает, что он нас лишь дурачит. Не хотел перечить такой женщине, но все же…

– Понимаю, – согласился Дэниел.

Привели Нейлза: высоченный верзила, весь в колечках и побрякушках, на одной руке – кельтская татуировка. Про другие части тела ничего сказать не могу. Держался он неуверенно. Но я бы не хотела повстречать такого на улице даже ясным солнечным днем, а уж в темном переулке и подавно. Охранники усадили здоровяка на стул.

– Привет, старина, – кивнул он Дэниелу.

– Привет. Что стряслось?

– Да тут у нас колдун завелся.

– Это ты про Дарена Божьего Парня? – рассмеялся Дэниел.

Нейлз даже бровью не повел.

– Говорю тебе, парень, дело серьезное. Он тут всем мозги свернул. Навел порчу на Джоси, и тот на следующий день свалился с лестницы и сломал ногу. Потом проклял Фэтс Фаррена, и бедняга ошпарился маслом. Теперь в лазарете.

– Ты это про какого Фэтса Фаррена – того, что малолеток совращал? – переспросил Дэниел. – А он часом не сам в масло угодил?

– Я тебе клянусь, парень: он один был, никого рядом не было, – Нейлз подался вперед. – Послушай, придумай что-нибудь, а то здесь кое у кого руки чешутся с ним разделаться. Или пусть эта ваша сестра Мэри побеспокоится.

– Брось, Нейлз. Тут все тебя слушаются. Растолкуй им, что все эти бредни о колдовстве просто чушь собачья, они и отвяжутся от Дарена. Ты же знаешь, он всегда был чокнутый.

– Ага, я-то знаю, что он чокнутый. Но как я докажу, что это не его рук дело? Я сам был на кухне и видел, как масло полилось через край прямо на Фэтса. Нет уж, ты придумай что-нибудь. Если буча начнется, тут всем не поздоровится. Я что – мне бы только тихо-мирно отсидеть свое и вернуться домой. Моя баба ждет прибавления, и я хочу увидеть ребеночка на Рождество. А если так и дальше пойдет, я своего сынка увижу только к окончанию школы.

– Ладно, – согласился Дэниел. – Подумаю, чем тут можно помочь. А ты пока держи тут руку на пульсе, идет? Я на тебя надеюсь.

– А я на тебя, старина, – буркнул Нейлз.

Вошла сестра Мэри, и Нейлз изобразил что-то вроде поклона; с тем его и увели.

Потом я услышала шипение, словно тащили рассерженного кота, и в комнату вошел Дарен. Точнее, проскользнул: даже в наручниках и кандалах он двигался легко, словно скользил по полу. Сестра Мэри вскочила со своего места.

– Посадите его, – велела она.

Охранники весьма неохотно подчинились. Ясно было: будь их воля, они бы даже прикасаться к нему не стали.

– Ну-ка посмотри на меня! – приказала сестра Мэри. Мне почудилось, что она словно выросла на глазах. – Немедленно прекрати свои глупости!

– Ш-ш-ш, – прошипел Дарен, отстраняясь от распятия на ее груди.

Он закрыл руками глаза, словно крест слепил его. На лбу Дарена я заметила шрам.

– Дарен, прекрати весь этот цирк с колдовством, – сказал Дэниел. – А то не ровен час, кто-нибудь тебя прикончит.

Могу поклясться, что на миг в глазах Дарена мелькнула живая искра. Дэниел это тоже заметил.

– Я знаю, как ошпарился Фэтс, – наступал Дэниел. – Чтобы раскачать котел, достаточно обрывка лески. А Джоси и так бы свалился с лестницы, у него мозги набекрень. Но если ты не угомонишься, кто-нибудь тебя укокошит. Да, кстати, спасибо за эту заварушку с бомбой, как это тебе удалось подрядить Кота с Близнецами? Это вроде не твоя компания.

– Ш-ш-ш, – прошипел в ответ Дарен.

Дэниел не сводил с него глаз. И сестра Мэри тоже. И я. Но это не помогало. Дарен был изворотлив как змея. Его поведение пугало меня. А я ведь всего один раз смотрела «Изгоняющего дьявола». Представляю, что чувствовали обитатели тюрьмы, вдосталь насмотревшиеся фильмов ужасов.

– Дарен, если ты рассчитываешь таким способом перебраться в тихую спокойную психушку, то напрасно, – заявил Дэниел. – Ни в одном из этих райских местечек не найдется свободной койки для такого, как ты. Хоть ты тут всех против себя настроил, здесь и останешься. Так что смотри, как бы с тобой не поквитались. Ясно тебе? Есть о чем подумать, верно?

– Ты сам с-с-струхнешь, – прошипел Дарен.

– И не мечтай, – отрезал Дэниел, встал и позвал охранника из коридора. – Уведите его, мистер Халлоран.

Дарен с шипением удалился. Мне показалось, что сестра Мэри едва удерживается от крепких выражений.

– Во имя Отца, Сына и Святого Духа! – пробормотала она.

– У меня есть план, – сказала я, почувствовав, как все вдруг разом сложилось у меня в голове. – Давайте поскорее выберемся отсюда, и я все объясню. Нам надо побеседовать с профессором, Дэниел.

– С профессором? – переспросил он озадаченно.

– Да, надеюсь, что он дома. А сейчас пора идти встречать этого китайского парнишку. Сестра, не могли бы вы снова прийти сюда завтра, скажем, часов в десять?

– Хорошо. Но не ждите, что я приведу изгонителя бесов, у нас такого нет. Я не стану беспокоить подобными глупостями епископа, – сердито предупредила монашка.

– И не нужно. Просто прихватите с собой одну бутылку со святой водой и одну с обыкновенной. Надеюсь, мы сможем доказать, что Дарен просто обманщик.

– Только чтобы Нейлз был тому свидетелем, – поспешил напомнить Дэниел. – Он здесь авторитет. Убедим его – убедим и остальных. Ладно. До завтра, – и мы поспешили на трамвай.

– Что это ты задумал, Шерлок? – спросил Дэниел. Я усмехнулась в ответ.

– Не зря же Мероу вечно пичкала меня всякими историями о колдовстве. Так вот, был такой знаменитый судья в Англии – сэр Джон Холт, он в одиночку положил конец преследованиям за колдовство в этой стране. И я собираюсь использовать метод сэра Джона Холта, чтобы вывести на чистую воду Дарена Божьего Парня. Надеюсь, в нашем случае этот способ окажется не менее действенным.

– Мне не терпится это увидеть, – Дэниелу явно хотелось раззадорить меня и выведать мой секрет, но ему надо было торопиться в «Небесные наслаждения» проверять остальных посетителей, мне же пора было возвращаться в булочную.

Там все шло как по маслу. Я заметила, что на Джейсоне новенькая футболка.

– Вот, купил у Чеза Ли, – похвастался мой ученик. – Он проходил мимо с целым тюком таких. Нес на рынок. А Чез совсем не похож на своего брата, верно?

– Да, – признала я, сравнивая в уме мечтателя Кеплера и предприимчивого Чеза.

– Когда мы тут управимся, хочу сходить помочь ему с разгрузкой, – сказал Джейсон. – И с парнями повидаюсь. Не бойтесь, я буду осторожен, – поспешил он уверить меня, заметив, что я встревожилась. – Да не собираюсь я возвращаться к той жизни! Спать на земле, в грязи, мерзнуть, голодать, вечно рыскать в поисках дозы. Но некоторые из ребят были ко мне добры, – добавил он. – Вот я и хочу их проведать.

Пока Джейсон был бездомным наркоманом, он обитал в районе рынка Куин-Виктория-Маркет, где всегда есть чем поживиться, если не слишком привередничать. Но сердце у меня было не на месте: Джейсон сошел с иглы всего месяц назад; реши он приняться за старое – уговорами его не остановишь. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. По крайней мере не похоже, что капиталист Чез подторговывает наркотиками. Анализируя соотношения цены и риска, торговля наркотиками выгодна лишь в том случае, когда имеешь дело с несколькими перекупщиками. Уличных торговцев постоянно отлавливают, потому что они вечно на виду. Да и где им еще быть, как не на улице, – там вся их торговля.

– Ладно, только не задерживайся там допоздна – хотелось бы завтра снова испечь шоколадные маффины, – только и сказала я, впрочем, и это могло показаться чрезмерным посягательством.

Джейсон вернулся к печи, а я занялась торговлей. Но дело у меня не ладилось.

Без десяти час в булочную пришли Кеплер и Джон. Увидев Джона, Кайли надулась, но взглянула на Кеплера и остолбенела. Ее розовенький ротик открылся от изумления, а глаза стали круглыми, как у куклы.

Да, было чем залюбоваться! На Кеплере был темно-серый чесучовый костюм, а длинные, с серыми прядями волосы были забраны серебряной заколкой. Джон держался в его тени.

– Привет, – сказала я и, нагнувшись, поднесла палец к подбородку Кайли, чтобы вернуть на место ее отвисшую челюсть. – Кайли, это Кеплер.

Кеплер протянул девушке руку. Та молча пожала ее. Словно язык проглотила.

– Пойдемте, джентльмены, пора ловить нашу птичку. Дэниел уже в шоколадном магазине. Сюда, – я вывела их в переулок.

Уходя, я заметила, что Кайли все еще не может оторвать взгляд от спины Кеплера.

– Похоже, ты произвел впечатление, – заметил Джон.

– Это все костюм, – хмыкнул Кеплер. Джон рассмеялся.

Мы притаились в засаде неподалеку от «Небесных наслаждений» – у магазина на другой стороне улицы. Мы с Кеплером делали вид, что рассматриваем женское белье, а Джон занял позицию у магазина госпожи Дред, где его якобы заинтересовал красный кожаный корсет с черной отделкой и металлические украшения для груди. Дэниел присоединился к нему.

Время шло. Я растолковывала Кеплеру, чем черные шелковые сорочки лучше розовых из тафты. Он кивал. Дэниел и Джон обменивались шуточками о том, каково обнимать даму, обтянутую корсетом. И вот, когда я полностью истощила все свои познания о женском белье, к которому мой собеседник все равно остался равнодушен, между нами прошмыгнул изящный китайский юноша и заглянул в витрину «Небесных наслаждений».

Кеплер негромко окликнул незнакомца, но не получил ответа. Сквозь позолоченные облака и парящих херувимов паренек пытался кого-то высмотреть в магазине. Тогда заговорил Джон. Юноша оглянулся и ответил ему на том же языке.

– Кантонский диалект, – заключил Джон. – Пойдем со мной, парень. Надо поговорить, – сказал он по-английски.

– Но, сэр… – запротестовал было юноша.

Джон сказал что-то тоном, не терпящим возражений, паренек подчинился и поплелся за нами следом, словно ягненок.

– Мы хотим поговорить с тобой о Селиме, – сказал Дэниел по-английски. – Меня попросили разобраться, что происходит в шоколадном магазине. Пока во всех бедах винят эту девушку.

– Она не виновата, – убежденно заявил юноша.

– Мы знаем. Давай сядем где-нибудь и все обсудим. Или ты предпочитаешь разговаривать в кафе? Не бойся, мы не собираемся тебя похищать, – попытался успокоить его Джон.

Мальчишка в изумлении уставился на него. Полагаю, он не верил своим ушам, тому, что Джон, стопроцентный европеец, более того – рыжеволосый ирландец, и надо же: прекрасно говорит на кантонском диалекте! Тогда паренек перевел взгляд на Кеплера и понял, что перед ним не просто соплеменник, но явно человек состоятельный и уважаемый. Это его успокоило, и он согласился.

– В моем распоряжении только час, – предупредил юноша. – У меня обеденный перерыв. Не могли бы мы пойти в какое-нибудь тихое место? Я очень беспокоюсь о Селиме.

– Пойдемте ко мне домой, – предложил Джон.

Это предложение еще больше успокоило юношу. А китайский чай, заваренный хозяином, помог ему окончательно расслабиться. Мы узнали, что его зовут Бриан Чанг, что он учится на первом курсе бухгалтерского отделения Мельбурнского Королевского технологического института и проходит практику в одной городской фирме. Поэтому он и в костюме. Ему восемнадцать. У него большая семья во Фрэнкстоне. Он должен хорошо зарабатывать, чтобы содержать престарелых родителей. Старшая сестра изучает медицину в Мельбурнском университете, а две младшие отлично учатся в школе. Все остальные братья и сестры уже обзавелись семьями и собственным делом. Как объяснил нам Джон, это вполне нормальная ситуация.

– Китайцы хотят, чтобы дети жили лучше родителей, в этом они похожи на всех эмигрантов. Они понукают молодежь добиваться успеха во что бы то ни стало. Но мальчишки частенько заражаются «австралийским вирусом», начинают лениться и плохо себя вести. Так иногда случается с теми, кто был воспитан в строгих нравах жесткого общества, а потом приехал сюда. Просто перестаешь замечать правила: раз в тебя не вколачивают их палками, кажется, что их вообще нет. Вот молодежь и бесится, пока не обнаружит, что на самом деле все иначе. Это проходит, – миролюбиво пояснил Джон.

– Мне на самом деле надо хорошо учиться. Это важно. Отец постоянно мне об этом твердит, – признал Бриан угрюмо. – Моим сестрам учеба дается легко. Они круглые отличницы.

– Итак, ты познакомился с Селимой, – напомнил Джон.

– Я обратил на нее внимание, когда покупал конфеты в подарок одной из сестер, – лицо Бриана просияло. – На следующий день в обеденный перерыв я снова пришел в магазин. Я ей тоже понравился. Когда я мог освободиться, мы обедали вместе. Почти каждый день. Она умная. Но ее отец – такой же упрямец, как мой. А потом начались эти неприятности в магазине, и она сбежала.

– Селима пыталась встретиться с тобой? – осторожно спросил Джон.

– Да, но мама отослала ее прочь. Селима пришла к нашему дому и спросила меня, а мама захлопнула перед ней дверь. Когда я вернулся с работы, родители напустились на меня.

– Теперь ясно, почему она оказалась во Фрэнкстоне, – пробормотала я.

– А там двоюродные сестрички тоже указали ей на дверь, – мрачно добавил Дэниел.

– Где же она? – спросил Бриан, сжимая руки, словно молил нас о помощи. – Пожалуйста, скажите мне, где она.

– Не знаем, – отвечал Дэниел. – Но мы отыщем ее. Что мне передать ей от тебя?

– Скажите, что я по-прежнему люблю ее. И мне нет ни до кого из них дела – до моих родителей и ее родичей. Скажите, если она убежит еще раз, я убегу вместе с ней. У меня есть мотоцикл.

– Молодец! – похвалил Джон. – Пей чай. Можешь довериться Дэниелу. Если кто и отыщет Селиму, так это он.

– А Селима рассказывала тебе о том, что происходило в магазине? – поинтересовался Дэниел.

– Ей нравилась эта работа, – отвечал Бриан. – И нравилась Джулиетт. И шоколад тоже. А вот Георгий, помощник, – нет. Она его терпеть не могла. Не знаю, почему. Я спрашивал ее, не пристает ли он к ней, ну, знаете, со всякими предложениями, но она говорила, что нет. Я очень за нее беспокоюсь.

– Мы тоже, – кивнул Дэниел. – Но надеюсь, ей ничто не угрожает. Напиши, как тебя найти, и я позвоню, как только смогу. Кстати, она тебе не звонила?

– Даже сообщения не оставила, – печально вздохнул Бриан. – Уж и не знаю, что ей мама наговорила! Мама хочет, чтобы все мы женились лишь на тех, кого она знает.

– Я найду ее, – пообещал Дэниел и похлопал безутешного влюбленного по плечу.

Да, беспокойный выдался денек! Пожалуй, я не прочь и поскучать для разнообразия.

Когда я вернулась в булочную, Кайли уже оправилась от пережитого потрясения.

– Ну разве он не клевый?

– Еще какой клевый! – кивнула я.

– Это все равно что быть брошенной ради Брэда Пита, – рассудительно заметила она. – За таким красавчиком любой побежит, – заключила Кайли.

Я порадовалась, что раны девушки оказались не слишком глубокими. Но ее следующее замечание снова внушило мне тревогу:

– Жаль, что он голубой. Интересно…

– Забудь об этом, – посоветовала я. – Вокруг полно симпатичных мужчин. Ты ведь не собираешься отбивать его у Джона, верно?

Не следовало мне этого говорить! Но что бы я ни сказала – все равно было бы только хуже. Постепенно все успокоилось. Мы закончили торговлю под жизнерадостные усилия группы «They Might Be Giants» с песней «Джеймс Кей Полк». Я поставила эту кассету, чтобы уборка лучше спорилась. Вообще-то я люблю музыку, только не с утра пораньше.

Мы с Дэниелом отправились соснуть в кошачьей компании: нам обоим предстоял долгий вечер. Дэниелу – партия в шахматы, а потом дежурство в «Супах рекой», а мне еще надо было поговорить с профессором; вечером же я ждала на ужин Джанет Уоррен – известную ночную птицу. С тех пор как в моей жизни появился Дэниел, я стала лучше спать днем. Это отметил даже Горацио.