Небо. Парашют. Юноша

ГЛАВА 3

– А почему бы и нет? – пожала плечами Лерка, когда следующим утром я пересказала ей этот ночной телефонный разговор.

Мы с Лерой трудимся в одном офисе – почти десять лет назад мы, выпускницы факультета журналистики, робко мечтающие о всемирном признании, открыли дверь редакции еженедельной газеты «Новости Москвы». Мы думали, что данное периодическое издание станет первой ступенькой нашей мраморной карьерной лестницы. Но так сложилось, что и до сих пор мы работаем бок о бок все в той же редакции. Не карьерная лестница, а какая-то стремянка получилась… Но мы не расстраиваемся (разве что иногда, когда видим по телевизору кого-нибудь из бывших однокурсниц со статуэткой «Тэфи» в руках). Зато в любой момент я могу постучаться в дверь тесного Лериного кабинета. И запершись на два оборота ключа, мы можем предаться расслабленному отлыниванию от рабочего процесса – распитию чая с шоколадными конфетами например. Или обсуждению модных журналов.

В Леркином кабинете было сильно накурено и, мягко говоря, не очень чисто. По степени загрязненности это небольшое помещение могло соперничать даже с квартирой Дениса Калинина. Создавалось впечатление, что кто-то учинил здесь бесцеремонный обыск, – на полу, на столе, на подоконнике валялись газетные вырезки, журналы, образцы тканей.

В первый момент я даже попятилась от неожиданности:

– Я не вовремя?

– Что ты, заходи! – жизнеутверждающе воскликнула Лерка. – Я просто выбираю фасон свадебного букета.

– Фасон свадебного букета? – с коротким хохотком уточнила я. – Прости, но разве у букета может быть фасон? По-моему, это просто пучок цветов.

– Ты ничего не понимаешь, – надулась Лера, – букет – это же символ нашего счастья. По традиции, он будет подброшен вверх. А все незамужние девушки, присутствующие на свадьбе, должны будут попытаться его ухватить. Кому удастся – тот и выйдет замуж следующей.

– Дурацкий предрассудок. – Я достала из кармана сигареты. – Лерусь, и охота тебе на такую ерунду деньги тратить?

– Это не ерунда, – поучительно сказала она (о боже! моя лучшая подружка готова добровольно трансформироваться в добропорядочную фрекен Бок, которая запишется на курсы йоги и вязания крючком, а по выходным будет вертеть индюшачьи котлеты), – подумай, а вдруг букет поймаешь именно ты, Кашеварова?

– Ага, жди, – усмехнулась я, – ты что, забыла, что среди гостей будет Милка Кашина? Она занималась баскетболом, у нее первый разряд. Угадай, кто поймает букет невесты?

– Ну да, – поскучнела Лерка, – но, если хочешь, я буду целиться в тебя.

– Какое благородство, – пробормотала я, – нет уж, пусть лучше замуж выходит Кашина. Не зря же она всю юность угробила на баскетбол… Лерка, я вообще к тебе по делу. Послушай, что у меня приключилось.

Я коротко пересказала ей телефонный разговор с Денисом. Тогда она и сказала:

– Но почему нет? Парашютный прыжок в день рождения. Это же так оригинально, Кашеварова! А ты у нас всегда оригинальничать любила.

– Я вообще черный юмор не люблю… Но не хотелось бы, чтобы мой день рождения обернулся днем смерти. Хотя это тоже было бы оригинально.

– Типун тебе на язык!

– Ну да, а вдруг парашют не раскроется?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – махнула рукой Лерка, – между прочим, я прыгала с парашютом, целых два раза. Ощущение незабываемое.

– Нашла чем хвастаться. Просто у тебя был роман с парашютистом. У тебя не было выбора.

– У тебя тоже будет роман с парашютистом, – «успокоила» меня Лерка, – сама же говорила, что тебе нравится этот… как его там… Кирилл Калинин.

Я изумленно вскинула на нее глаза.

– Лерка, ты запомнила?!

– А почему это тебя так удивляет? – не отрываясь от каталога цветочного салона, спросила она. – Ты же как-никак моя лучшая подруга.

– Просто ты в последнее время так… хм, увлечена своей свадьбой… Я думала, ты не запоминаешь моих дурацких историй. Значит, ты считаешь, что надо прыгать?

– Конечно! Даже думать тут нечего!.. Что ты думаешь о фиалках в сочетании с белыми розами и декоративным папоротником?

С этими словами Лерка захлопнула каталог.

– Я уж лучше повешусь, чем буду жить старухой, – изрекла моя тринадцатилетняя двоюродная сестра Катерина, беспардонно ворвавшаяся в мою квартиру тем субботним утром, которым мне стукнуло-таки тридцать лет.

Позевывая, я пыталась выдавить снисходительную улыбку взрослой мудрой женщины. Получалось плохо. И зачем только моих родителей угораздило притащить с собою эту малолетнюю хамку, раскрашенную, как ассистентка жонглера провинциального цирка? Эта маленькая семейная драма носила прозаическое название: поздравление непутевой дочери с юбилеем. Несмотря на то что накануне я наистрожайшим образом запретила родителям являться ко мне с цветами и подарками, они все же поступили по-своему. Да еще и Катерину привели. Все же жизнь несправедлива: когда я видела Катьку в последний раз (было это года два назад), она была всего лишь костлявым большеглазым подростком и смотрела на мою золотую сумочку «фенди» (подделка, но она-то этого не знала), как на божественный алтарь. А вот теперь у нее хватает нахальства на дружелюбную снисходительность. Самое обидное, что малолетняя кузина выглядела, как сошедшая с глянцевой обложки дива. Она вытянулась, оформилась (ну почему так получается?! У меня и к тридцати годам не выросла грудь, а у этой выскочки уже в тринадцать второй размер?!). На ней была юбка такой длины, которую можно позволить себе, когда голова не обременена тяжелыми мыслями, а бедра – излишним жирком.

Если бы они хотя бы позвонили заранее, я бы хоть причесаться успела. А так пришлось принимать гостей в пижаме.

– Сашенька, желаю тебе наконец найти мужа! – с этими словами мама вручила мне перевязанную уродливым красным бантом коробку.

– Что здесь? – подозрительно спросила я. Коробка была огромной, но совсем легкой. Может быть, мама разорилась на платье от «Эскада», о котором я взахлеб рассказывала ей на прошлой неделе? В сладостном предвкушении я развернула оберточную бумагу и… Извлекла на свет божий огромную плюшевую игрушку – скособоченного аиста с длинным пластмассовым клювом.

– Прелесть, правда? – расхохоталась мама. – К тому же это подарок с особым смыслом.

– Нам нужен внук, дочь, – со свойственной ему прямолинейностью разъяснил отец, дружески хлопнув меня по плечу. Сила удара была такова, что я беспомощно отлетела к противоположной стене. Хорошее утречко, ничего не скажешь.

– Ребенка надо успеть родить до тридцати, – вздохнула мама, – или хотя бы до тридцати одного…

– Значит, у меня есть всего три месяца на поиск папаши, – оптимистично заявила я, – чтобы родить в тридцать один, необходимо поторопиться.

– Тридцать лет, какой ужас, – вякнула Катерина, – я уж лучше повешусь, чем доживу до тридцати.

Не поверите, но вместо того, чтобы отхлестать ее по щекам томом большой советской энциклопедии, я всего лишь предложила кофе. Катерина мимоходом заметила, что сладкого она не употребляет, впрочем, мучного и соленого тоже. Тот факт, что даже у тринадцатилетней пигалицы хватило силы воли сидеть на диете, отнюдь не придал мне оптимизма. Хорошо, что хоть родители не отказались от эклеров, которые я всегда держу в холодильнике как экстренную и беспроигрышную терапию от стресса средней степени тяжести.

К концу пятого эклера мама, застенчиво потупившись, выдала:

– Сашенька, вообще у меня есть еще один подарок…

– Вот оно что? Наверное, это упаковка памперсов?

– Не надо принимать все так близко к сердцу, я же тебе добра желаю! Сашенька, я тебе мужа нашла.

– Что?! – чайная ложечка выпала из моих ослабевших пальцев и со звоном брякнулась на стол.

– Если я не выйду замуж до двадцати, повешусь, – вставила Катерина, вместо кофе употребляющая исключительно слабозаваренный чай с обезжиренным молоком, – кому я потом буду нужна?

– Мужа, – спокойно повторила мама. – Я подумала, что раз уж ты не в состоянии устроить свою личную жизнь… то мы тебе поможем!

– Вот спасибо, – пробормотала я, – и где же ты его нашла? В газету объявление давала?

– Ну зачем ты так, – вид у мамы был самый что ни на есть гордый, – это сын одной моей знакомой, очень приличный человек.

– Да? А почему ты решила, что мы понравимся друг другу?

– Вообще-то я показывала ему твои фотографии, – улыбнулась мама, – и ты ему нравишься…

Правда у меня были только детские снимки, где тебя принимают в пионеры!

– Так он еще и педофил?! – ужаснулась я. – Его возбудили мои заклеенные пластырем коленки?!

Когда я произнесла слово «педофил», мой отец поперхнулся эклером, и маме пришлось добрый десяток минут колошматить его ладонью по спине. Все это время Катерина с отсутствующим видом вычитывала информацию о содержании жиров на упаковке из-под пирожных.

– Сашенька, это и правда замечательный вариант, – укоризненно покачала головой мама, – он врач! Очень благородный и добрый человек. Хорошо зарабатывает. И ему тоже не везет с женщинами.

– Почему, интересно мне знать, раз он так хорош? – подумав, я запихнула в рот шестой эклерчик. Плевать на диету и на возмущенную Катькину гримасу. В моем возрасте глупо ждать от дня рождения сюрпризов, так хотя бы наемся до отвала.

– А почему ты одинока? – отец попытался обратиться к моей логике. – Найти своего человека так сложно, это тебе не кино, а жизнь! – Он сжал мамин локоть. – До того как мне повезло встретить твою мать, я наделал много ошибок…

– Много? – прищурилась мама. – Но ты мне рассказывал только о четырех.

– В любом случае, сейчас речь идет о нашей дочери, – спохватился папа.

– Да. Сашенька, я уже дала Валере твой телефон.

– Не могла со мной сначала посоветоваться? – угрюмо спросила я. – Ладно, попробую не хамить, когда он позвонит.

– На твоем месте я бы соглашалась, – встряла Катерина. – Кстати, у тебя нет, случайно, хлебцев с клетчаткой?

– С чем? – растерянно переспросила я. – Есть батон с изюмом, не устроит?

– Ты безнадежна, – покачала головой моя тринадцатилетняя кузина, – твоя мама права, надо бы тебе скорее устроиться. А то потом, когда ты растолстеешь, будет совсем сложно.

Когда милые родственнички наконец-таки покинули мою квартиру, от радости мне хотелось плясать сальсу на руинах некогда вполне аккуратного жилища. Гостей было всего трое, но создавалось впечатление, что последние три дня мое жилище играло роль притона для развеселой толпы. Вся одежда из шкафов выворочена и разноцветными грудами валяется прямо на полу (наверное, не надо было позволять Катерине рыться в моих платьях), кухонный шкафчик сорван с петель (папе вздумалось его починить, но беда в том, что руки его золотыми не назовешь, и теперь вот сей мебельный предмет восстановлению не подлежит), продукты исчезли из холодильника (мама заявила, что я нездорово питаюсь, и сгребла всю мою еду в мусорный пакет).

Отлично, теперь весь остаток дня рождения придется посвятить генеральной уборке и закупке продуктов. Веселая вечеринка, ничего не скажешь. А может быть, плюнуть на все, поехать в центр? Прошвырнуться по магазинам, подарить самой себе что-нибудь шикарное, например новую вечернюю сумочку? Потом отобедать в модном кафе, в кино сходить. Маленький оазис непослушания среди унылых будней.

Проснулся телефон.

Ну наконец-то. Хоть чья-то совесть лениво пробудилась от зимней спячки. Кто-то возжелал поздравить меня с праздничком.

– Саша? – прошелестел подозрительно знакомый мужской голос.

– Кто это?

– Опять не узнала? Это Денис… Ну, Денис, брат Кирилла Калинина. С днем рождения!

– О, – скупо улыбнулась я, – ты помнишь о том, что я теперь старушка.

– Прекрати кокетничать. Конечно, помню!

А вот ты ни о чем не забыла?

Я потянулась к своему органайзеру и принялась лихорадочно перелистывать странички. Неужели опять что-то упустила? Я вечно забываю о назначенных встречах, особенно если это касается работы. Можно сказать, что я являюсь мастером спорта международного класса по утере пресс-релизов.

– Аэродром, – после затянувшейся паузы сжалился надо мною Денис, – сегодня суббота, твой день рождения. Я обещал подарить тебе парашютный прыжок.

– Ох, это, – разочарованно вздохнула я, – Денис, боюсь, что я не готова… Может быть, в другой раз.

– Сейчас или никогда, – торжественно изрек он, – собирайся и дуй в центр. Мы тебя где-нибудь подхватим. Может быть, на Мясницкой, у телеграфа?

– Вообще-то мне близко, я же в Сокольниках живу, – задумчиво протянула я, – но я не собрана, и вообще…

– А тебе не надо собираться. Ты только надень что-нибудь удобное, брюки и кроссовки.

– Для парашютного прыжка разве не нужна специальная форма?… Хотя о чем это я? Я же вовсе не собираюсь прыгать с парашютом.

– Поехали, а там разберемся, – усмехнулся он, – а специальный комбинезон тебе выдадут, наденешь его прямо на свои джинсы. Давай-давай… Кстати, Кирюша спрашивал о тебе.

Он что, издевается? Нащупал мою слабинку и теперь собирается с интеллигентностью подвыпившего слонопотама регулярно наступать на больную мозоль? Тем не менее я недоверчиво спросила:

– Правда?

– А то! Зачем мне врать? Я ему рассказал о том, что у тебя день рождения и что ты решила прыгнуть. А он рассмеялся и сказал, что хотелось бы ему посмотреть на это шоу.

– Что-о? – возмутилась я. – Он так и сказал?! Но почему?

– Наверное, имел в виду твой вес… Ой, прости. Конечно, он просто хочет с тобой повидаться.

Плотнее прижав радиотрубку к уху, я в панике подбежала к зеркалу. Караул! Дожили – уже одышливые толстяки с тройным подбородком намекают на мои лишние килограммы. Но почему? Я же совсем не толстая, ну, может быть, и правда поправилась слегка. Но постороннему глазу этого никак не должно быть заметно, ведь ношу я в последнее время отлично скроенные брюки преимущественно темных оттенков. Не оголяю живот, не обтягиваю тонкими водолазками бока.

Правда, вчера прозвенел еще один ненавязчивый тревожный звоночек: я решила примерить любимые летние брюки-клеш и как ни тужилась, но все же не смогла их застегнуть. Кажется, я легкомысленно решила, что брючата просто сели при стирке. А на самом деле… На самом деле я трансформировалась в толстуху и сама умудрилась этого не заметить.

Придирчиво вглядываясь в собственное испуганное лицо, я с ужасом отметила, что и щеки вроде бы округлились, и на подбородке появился жирок – не второй подбородок, конечно, но и не былая четкость линий.

– Саша! Ты еще там? – Денис оглушительно дунул в трубку.

– Здесь я, – вздрогнув, ответила я.

– В общем, так. Через сорок минут мы будем ждать тебя у телеграфа на Мясницкой. Больше пятнадцати минут не ждем. Захочешь – приедешь. Договорились?

– Хорошо, – повеселела я, – постараюсь быть.

Естественно, я твердо знала, что никуда не поеду. Во-первых, даже если бы мне всю жизнь мечталось с победным кличем выброситься из самолета, я все равно не успею собраться за пятнадцать минут. Прошли те дивные времена, когда я могла позволить себе выбежать из дома с умытым лицом, в растянутых домашних трениках и выглядеть при этом свежей и милой. Боюсь, если сейчас я отважусь на подобную шалость, то могу нарваться на серьезные неприятности с милицией – меня будут останавливать на каждом углу для проверки документов.

А во-вторых, хоть и стыдно в этом самой себе признаваться, но я попросту БОЮСЬ высоты. И точно знаю, что даже после трех стаканов коньяка на парашютный прыжок ни за что не отважусь. Так стоит ли позориться перед Кириллом Калининым? Представляю, как искривятся в презрительной усмешке его губы, как снисходительно он взглянет на меня и равнодушно передернет плечами. А блондинистая Инга будет смотреться на моем фоне еще более роковой. Вот уж спасибо!

– Я знаю, о чем ты думаешь, – прошелестел в телефонной трубке голос толстяка, – ты уже точно решила, что никуда не поедешь. Да?

– Ну почему же, – уклончиво улыбнулась я.

– Не спорь со старшими, – усмехнулся Денис, – Саша, это, конечно, твое дело, но… Если все-таки соберешься, обещаю – ты не пожалеешь! Тебя ждет настоящее чудо. Я точно знаю.

Что я делаю?

Зачем?!

Видимо, такой уж у меня характер, что не могу прожить и дня без поиска приключений на собственную же располневшую пятую точку. И даже точно зная о заведомой сомнительности мероприятия, я все равно решила, как всегда, испытать удачу (к сведению – удача мне обычно не улыбается).

Вот такие грустные философские мысли одолевали меня, когда в желтой пещерке такси я мчалась на Мясницкую. До сих пор я точно не знаю, какой именно фактор оказался решающим. Обещание ли чуда (я ведь по-детски верю в предсказания и случайности; глупо, да?), желание ли увидеть поразившего мое воображение парашютиста Калинина (и не просто увидеть, но и показаться ему во всей красе). Правда, времени на наведение красоты не было. Зато в шкафу нашлись мои любимые голубые джинсы, которые оказались – о чудеса! – чистыми и даже выглаженными. Штанишки эти волшебные, с эффектом кривого зеркала – мои злополучные бедра в них смотрятся размера на полтора меньше. А обтягивающая белая футболка так чудно подчеркивает легкий загар и единственное преимущество лишнего веса – округлившуюся грудь. Немного полупрозрачных перламутровых румян, чистые волосы небрежно струятся вдоль лица – и вот уже зеркало отражает вполне симпатичную особу, глаза которой блестят, выражая полную готовность к приключениям.

Когда я прибыла наконец на место, вся компания была в сборе. Я сразу заметила Дениса, который нетерпеливо топтался возле старенького красного «форда». Он курил, глубоко затягиваясь, и время от времени посматривал на часы. С разочарованием я отметила, что выглядит он еще хуже, чем в тот день, когда мы познакомились. Все-таки мужчины – странные существа, незнакомые с понятием «комплексы». То ли Денис пребывал в счастливом неведении в отношении собственных объемов, то ли просто не придавал этому факту значения. Укороченные джинсы делали его похожим на резинового пупса (правда, если взять в расчет повышенную волосатость его нижних конечностей и двухдневную небритость, то продаваться такая куколка могла лишь в лавке смешных ужасов). Оранжевая просторная футболка еще больше подчеркивала слонообразность его мощного тела.

Увидев меня, он заулыбался и сделал несколько широких шагов мне навстречу. Он вел себя так, словно мы были старинными друзьями.

– Сашка! Приехала все-таки!

Он склонил ко мне лицо с явным намерением приложиться мясистыми губами к моей щеке, но я вовремя сделала вид, что подавилась жвачкой, и отвернулась, якобы чтобы прокашляться.

– Я знал, что ты приедешь! Идем, все уже в машине! Кстати, хорошо выглядишь.

– Спасибо. У меня не было времени на то, чтобы выглядеть действительно хорошо, – небрежно махнула рукой я, облизывая напомаженные губы.

– Ничего, время еще будет, – пообещал он, легонько подтолкнув меня локтем в бок.

Я недоуменно на него уставилась. Что происходит? Неужели он настолько простодушен, что решил за мной приударить? Или я так плохо выгляжу, что даже такой толстый неряха, как Денис Калинин, рассчитывает на мою благосклонность? Надо на всякий случай держаться от него подальше.

Наверное, все эти мрачные мысли явственно читались на моем лице. Денис слегка отстранился со словами:

– Эй, я же просто пошутил.

– Я знаю. – Я заставила себя улыбнуться.

– Садись назад, рядом с Ингой, – он открыл мне дверцу.

«Надеюсь, она не прячет под одеждой ядовитое жало», – подумала я, усаживаясь рядом с неприветливой красавицей, которая даже не была так любезна, чтобы выдавить нейтральное «привет!».

Увы, под одеждой она прятала не жало, а всего лишь соблазнительное мускулистое тело, загорелое и настолько вызывающе аппетитное, что рядом с нею у меня не оставалось никаких шансов.

Честно говоря, в первые минуты моего пребывания в автомобиле братьев Калининых я успела раз пять пожалеть о том, что меня угораздило ввязаться в эту авантюру. Кирилл встретил мое появление абсолютно с нулевым энтузиазмом.

– А, это опять ты, – зевнув, сказал он, – ну привет.

– У Саши сегодня день рождения! – радостно объявил Денис, трогаясь с места.

– Поздравляю, – скупо улыбнулся Кирилл.

А Инга имела наглость насмешливо фыркнуть и после мучительной паузы светским тоном поинтересоваться:

– И сколько стукнуло? Тридцать пять?

– Тридцать, – оскорбленно поправила я, незаметно ощупывая собственный подбородок на предмет его повышенной дряблости.

– Да какая разница, – улыбнулась Инга, – по-моему, после тридцати женщина теряет чувство возраста.

– Но тебе ведь тоже когда-нибудь будет тридцать, – укоризненно заметила я.

На мой взгляд, даже если ты законченная стерва, забывать о понятии «женская солидарность» неэтично. И невежливо. Это все равно что прийти в дорогой ресторан и приняться есть спагетти без помощи столовых приборов, пригоршнями отправляя сочные от соуса макароны в рот.

– Конечно, исполнится. Через десять лет.

Скажите на милость, почему я была наивным «одуванчиком» в двадцать лет? Помню, я искренне расстраивалась из-за несданных зачетов, тайком от родителей покуривала в форточку, посещала любительскую студию бальных танцев и коллекционировала смешные коврики для мышек. А она ведет себя, как заправская стервозная светская львица.

Большую часть дороги молчали. Я чувствовала себя не в своей тарелке, как непрошеная гостья, хуже горькой редьки надоевшая терпеливым хозяевам. Кирилл, как выяснилось, был из породы задумчивых молчунов; он отпускал какие-то реплики, только если к нему обращалась Инга. А она была из породы тех самонадеянных девиц, которые считают, что красивая внешность дает им право на исключительное внимание аудитории. Она болтала много и не по делу, как взбесившийся попугай.

– Вчера была на педикюре, так вместо моего любимого лилового лака эта дура наложила темно-шоколадный. Та-ак некрасиво!

– Бедный ребенок, – живо откликнулся Кирилл Калинин.

Неужели он не замечает, какое жалкое впечатление производит его пассия?! Мы с Денисом обменялись красноречивыми взглядами, используя для конспиративного «перемигивания» зеркало заднего вида. Мне было приятно, что хотя бы в нем я нашла союзника. Он не казался очарованным великолепной стриптизеркой. Даже наоборот – Денис посматривал на нее с добродушной снисходительностью как на симпатичного, но глуповатого щенка.

– Хочу новый парашют! – тоном капризного ребенка воскликнула Инга. – Серебряный!

– А я считала, что все парашюты одинаковые, – вякнула я, чтобы хоть как-то поучаствовать в беседе.

По презрительному взгляду, которым наградил меня Кирилл, я поняла, что, как всегда, сморозила глупость.

В общем, не клеился разговор, никак не клеился.

Один Денис старался втянуть меня в беседу.

– Ты всегда пишешь о спорте? – спросил он.

– Да нет. Вообще-то я обозреватель отдела моды. Но иногда мне достаются специальные репортажи, как этот.

– Здорово! – восхитился Денис. – Я когда-то тоже мечтал стать журналистом. Да не сложилось.

А Инга не удержалась от язвительного комментария:

– Отдела моды? И о чем же ты пишешь? Как замаскировать брюками жирные ноги?

– Инга! – укоризненно протянул Кирилл. – Прекрати терроризировать Олю. Она же наш гость.

– Меня зовут не Оля. – Я понимала, что он сделал слабую попытку меня защитить, но почему-то после его слов у меня окончательно испортилось настроение. Зачем, зачем я согласилась поехать с ними на аэродром?! Мой внутренний голос не просто говорил, он орал, что ни стоит этого делать. Но я поступила по-своему – и что же? Теперь целый день меня будут всячески унижать, и я даже сделать ничего не могу, потому что мы успели отъехать на добрую сотню километров от Москвы, а возвращаться домой на электричке как-то не хочется. – Саша меня зовут…

– Прости. Я плохо запоминаю имена, – неловко рассмеялся он.

– Это точно! – горячо поддержал его Денис. – Вот когда Кирюша только познакомился с Ингой, он все время называл ее Эллой.

– Нашли о чем вспомнить, – прошипела красавица.

Одного не могу понять, чем она недовольна? Красивая, молодая совсем, гордая обладательница сердца шикарного мужика! Почему она меня травит? Я не льстила себе мыслью, что Инга видит во мне возможную соперницу. Нет, она вообще дальше своего слегка перепудренного носика ничего не видит.

Длинной была дорога на аэродром. Стоит еще учесть, что Денис нагло игнорировал дорожные правила, а вот если бы за рулем оказалась моя Лерка, которая только на прошлой неделе получила (вернее, приобрела по сдельной цене) права, то мы добрались бы на место в лучшем случае к ночи.

И вот наконец мы свернули с основного шоссе в какой-то лесок; окрестности выглядели такими глухими, что на минутку я заподозрила неладное – уж не найдут ли через пару месяцев где-нибудь мой полуразложившийся расчлененный труп? Но нет, совершенно неожиданно лесок расступился и мы оказались на территории аэродрома «Горки».

Наконец я могла выйти из машины и размяться. А заодно рассмотреть, что представляет собой классический подмосковный аэродром. И надо сказать, с первого взгляда зрелище показалось мне довольно убогим. Крошечная двухэтажная гостиничка, похожая на солдатский барак, кафе, где подают фасованные обветренные салатики и банки с теплой кока-колой, взрывающиеся в руках, стартовая зона, два крошечных самолетика, похожих на личные лайнеры какой-нибудь голливудской мегазвезды.

И куча странно одетого народу. Это потом я узнаю, что яркие комбинезоны чудовищного фасона – профессиональная прыжковая одежда парашютистов.

Ну а сначала эта одежка показалась мне похожей на пижамы обитателей психоневрологической клиники. Были эти «пижамы» свободными, разноцветными, вдобавок украшенными аппликациями и рисунками произвольной степени выразительности. Например, на штанинах одного долговязого молодчика были весьма натуралистично изображены переплетенные между собою пенисы отчего-то зеленого цвета – мне даже как-то неудобно было рассматривать его костюмчик. Все-таки компания незнакомая, еще решат, что я извращенка.

Хотя сама по себе мысль нелепа – фаллосы нарисованы на его комбинезоне, а неловко отчего-то мне. Еще обращали на себя внимание: кудрявая стройная девушка с огромным алым сердцем на попе, мужчинка в летах с аккуратной седой бородой (на его спортивной униформе были пусть и целомудренные, но немного нелепые золоченые звезды), субтильный прыщеватый юноша, к комбинезону которого был пришит пышный хвост из искусственного меха.

Еще я заметила, что к рукавам и штанинам некоторых парашютистов пришиты обтянутые тканью поролоновые «колбаски». И сначала я решила, что это особенная тенденция местной странной моды, но Денис, заметивший мое смущение, объяснил:

– Это комбинезоны для групповой акробатики. Чтобы в свободном падении было удобно друг за друга держаться.

От словосочетания «свободное падение» по моей спине отчего-то прокатилась волна ледяных щекотных мурашек. Я смотрела на окружающих людей в забавных комбинезонах с уважением, к которому примешивался ужас, мне было сложно представить, что и кудрявая девица, и бородатый тип, и прыщавый юнец – все они с непринужденностью бывалых любителей риска могут покинуть самолет, находящийся на высоте пяти тысяч метров. Я-то никогда не смогу стать такой же. Да мне даже на сам самолетик – крошечный, бело-синий – смотреть волнительно. Не то чтобы в него залезть с целью добровольного его покидания.

Я уселась на теплую траву и увлеченно предалась любимому занятию профессионального журналиста – тупому созерцанию.

Когда вдруг увидела, как ко мне приближается недосягаемый секс-символ парашютного спорта – Кирилл Калинин, я обернулась – может быть, он идет вовсе не ко мне, может быть, я просто случайно попалась на его траектории? Но нет, ничего знаменательного за моей спиною не было. А это значит…

– Саня? – он улыбнулся, и сердце мое растаяло.

От этого фамильярного «Саня» веяло теплом, в которое мне тут же захотелось закутать собственное сердце.

– Я вот тут… позагорать решила, – глупо хихикнула я.

Ох, ну почему я его так стесняюсь, ведь я взрослая опытная женщина, а он – почти ребенок.

– Да? – он озадаченно посмотрел вверх, на затянутое облаками небо. – Ну, не буду тебе мешать. Я просто хотел сказать, что записал тебя в пятый взлет.

– А ты мне вовсе не мешаешь, – низким хриплым голосом начала было я, но потом до меня вдруг дошел смысл второй части фразы: – Что значит записал во взлет?!

– Денис сказал, что ты решила прыгнуть, – обезоруживающе улыбнулся он, – у тебя же день рождения. Мы дарим тебе тандем-прыжок.

– Тандем-прыжок?!

– Не волнуйся так, это безопасно, – в его словах мне почудились снисходительные нотки, – ты будешь пристегнута к профессиональному парашютисту, тандем-мастеру. Он все сделает, будет держать равновесие во время свободного падения, раскроет парашют, приземлится. А тебе останется только ловить кайф.

– Как бы мне вместо кайфа не словить инфаркт, – пробормотала я. – Кирилл, твой брат немного преувеличивает! И правда хотела, но… – наткнувшись на его похолодевший взгляд, я замолчала.

– В любом случае, деньги уже сданы. Между прочим, это дорогое удовольствие, сто долларов стоит такой прыжок.

– Сколько?! – прошептала я.

Наверное, я все-таки что-то в этой жизни недопонимаю. Например, мне уж точно неясно, какой идиот готов отдать сотню кровно заработанных американских рублей за то, что его, орущего и сопротивляющегося, заставят лететь три километра вниз. Да ведь на сто долларов можно купить приличное платье, или сходить в шикарный ресторан, или устроить домашний ужин на десять гостей, или сходить в элитный салон красоты, или…

– Твой взлет через двадцать минут, – отрезал Калинин, – идем, познакомлю тебя с твоим тандем-мастером.

– А ты со мной не можешь прыгнуть? – осмелев, поинтересовалась я.

Нужна же мне хоть какая-нибудь моральная компенсация за неоправданный риск.

– Вот уж нет, – усмехнулся он, – во-первых, я никогда не имел желания лишиться слуха от чьего-то визга. А во-вторых, чтобы стать тандем-мастером, надо долго учиться. У меня нет на это ни времени, ни желания.

– Так бы сразу и сказал, – проворчала я.