Нечаянный подарок богов

Глава 24

Много-много лет спустя.

— Кайшари, солнышко, тебе давно пора спать! — устало воскликнула молодая женщина. Она вот уже пять минут пыталась загнать в кровать расшалившуюся дочку, но та, смеясь, убегала от нее.

— Расскажешь сказку? — требовательно спросила девочка, остановившись на секунду.

— Какую тебе? — невольно улыбаясь, спросила женщина. Несмотря на то, что дочка порой была сущим наказанием, на нее просто невозможно было долго сердиться.

— Про Даайше! Про Даайше! — бегая вокруг матери кругами, закричал ребенок.

— Я же вчера ее тебе рассказывала, — засмеялась женщина. — Может другую?

Откровенно говоря, сказка была не то, чтобы детской… сложная и страшная, больше похожая на легенду. Но вчера Кайшари, наслушавшись на улице восторженных реплик о предстоящем празднике Даайше, задала простой вопрос: «Кто она? Почему этот день — праздник?» Женщина не стала хитрить и рассказала. Кто ж знал, что семилетней непоседе так понравится эта жутковатая, если уж говорить откровенно, история.

— Нет! — возмутилась Кайшари и потребовала: — Про Даайше!

— Ладно, — преувеличенно тяжело вздохнув, сдалась женщина. — Про Даайше, так про Даайше… Быстро ложись в кровать!

Кайшари проворно скинула с себя одежду, рыбкой нырнула в кровать и вытянулась под одеялом, как статуэтка. Широко распахнутые глаза блестели от нетерпения и любопытства.

— Закрывай глаза, — напомнила девочке мама.

Кайшари послушно и очень старательно зажмурилась и женщина, выждав пару секунд, начала рассказ. Эту сказку знали в Регалии и взрослые, и дети, потому что речь в ней шла о всеми любимой богине Даайше, покровительнице слабых и несправедливо обиженных.

— Это случилось давным-давно, в те страшные годы, когда шла война с Сееррингом, — присев на краешек детской кровати, негромко начала рассказывать женщина. — Это сейчас мы живем в мире и почти не вспоминаем, что происходило тогда, но то время было страшным для Регалии… Воины Сеерринга, как бездушные призраки бродили по нашим землям, уничтожая все на своем пути. Мы пытались отстоять свою землю, но ничего не смогли сделать, потому что на стороне Сеерринга был монстр — огромный, черный дракон, не ведающий ни страха, ни жалости. По приказу правившей тогда в Сеерринге принцессы Амниллии он жег города, села, укрепленные замки, убивал людей, не щадя никого…

Женщина замолчала ненадолго, чтобы перевести дыхание и Кайшари тут же потребовала:

— Дальше! Рассказывай дальше!

— Дальше, дальше, — улыбнулась ее мама и продолжила рассказ: — Самые сильные маги Регалии отчаянно искали способ победить дракона, но не находили… Погибших становилось все больше и больше, а те, кому удалось выжить, в ужасе покидали земли, на которых жили испокон века, надеясь спастись в соседних королевствах. Правивший тогда король Тинлер и его брат, принц Кугар были в отчаянии: Регалия проигрывала войну, но сдаться они не могли, понимали, что ждет страну, если ей будет править Амниллия. Кугар, младший принц, отринув гордость и честь, даже отправился в Сеерринг, притворившись вольным наемником, в надежде приблизиться к Амниллии и найти способ убить ее. Но таких возможностей не появлялось: Амниллия всегда была очень осторожна и уничтожала людей при малейшем подозрении в предательстве…

И вот тогда, когда казалось, что ничто уже не спасет Регалию от завоевания, в дело внезапно вмешались Боги. Могущественные, непостижимые сущности, живое воплощение высших сил, властители природы, для которых по-настоящему имело значение только Высшее равновесие, равновесие хаоса и порядка, жизни и смерти, добра и зла… Непрекращающаяся несколько лет война, многочисленные, никому не нужные смерти нарушали его, раскачивали само мироздание, впуская в мир слишком много зла, жажды мести, рожденных в душах тех, кто пострадал от чужой несправедливости и жестокости. Даже Шасторет, Бог хаоса, разрушения и смерти признавал это и поддерживал остальных в стремлении восстановить Изначальный порядок.

Долго думали Боги, как это сделать, но вот беда — не было среди них никого, кто мыслил бы как человек. Для них, высших сущностей существовал только один способ остановить войну — уничтожить одно из воюющих королевств, не разбираясь, кто прав, кто виноват, кто все это затеял и для чего… При этом Сеерринг или Регалию — все равно. Боги просто не видели разницы. Надежды и чаяния людей были очень далеки от них, непонятны.

Посовещавшись, Боги решили, что нужен еще один Бог, который будет мыслить, как человек. Тот, кто сможет судить справедливо, присматривать за людьми и не давать им переходить грань.

Объединив силы, они создали Даайше…

— Как это — создали? — перебила Кайшари, которая слушала рассказ, затаив дыхание. Лицо у нее при этом было непривычно серьезное и даже как будто грустное. Женщина и не знала, что ее яркая, солнечная дочка может быть такой серьезной.

— Ну… — замялась женщина. — Я не знаю. Они же Боги, они и не такое могут.

На лице девочки отразилось сомнение. Несмотря на юный возраст, она уже знала, что дети рождаются у мам, когда они выходят замуж за пап. А тут — просто создали. Странно, непонятно и отчего-то грустно.

— Будешь слушать дальше? — спросила мама.

— Да! — воскликнула Кайшари.

— Хорошо, — улыбнулась женщина. — Так вот, Боги создали Даайше и послали ее к людям, чтобы она нашла виноватых и придумала, как остановить войну. И все шло хорошо, пока сын Шасторета, Касторет, страшное чудовище…

— Стра-а-ашное? — шепотом спросила Кайшари.

— Да, страшное-страшное чудовище, — так же шепотом ответила ее мама. — Порождение подземного мира, которое одним своим взглядом могло убить человека, а прикосновением — разрушить гору! Он странствовал по миру, неприкаянный, сея вокруг себя смерть и разрушения…

Женщина сделала выразительную паузу, а потом продолжила:

— И вот, волею случая, в одном из своих странствий, Касторет встретил Даайше. Та была так добра и прекрасна, что он влюбился в нее с первого взгляда и тут же захотел сделать своей женой. Даайше сперва рассердилась и попыталась убедить Касторета, что так нельзя, что она должна остановить войну… но Касторет был непреклонен. Тогда Даайше попробовала сбежать — демон пришел в дикую ярость и пригрозил, что уничтожит оба королевства, сотрет с лица земли вместе со всеми людьми, которые их населяют, если она попытается сбежать снова. А вот если Даайше согласится стать его женой и жить вместе с ним в пещерах его отца, Шасторета, то он сам остановит войну между Сееррингом и Регалией…

Добрая Богиня не колебалась. Заливаясь горькими слезами, она согласилась стать женой чудовища, чтобы спасти людей от гибели.

Тяжело ей было привыкнуть к новой жизни, но Касторет, каким бы чудовищем он ни был, по-настоящему любил свою жену. Он, как мог, помогал ей освоиться, исполнял любое желание, любой каприз… кроме одного — отпустить Даайше на поверхность он отказывался. Боялся грозный демон, что не захочет любимая возвращаться…

Много прошло времени, привязалась Даайше к мужу, полюбила его… Одно только печалило Богиню — невозможность увидеть чистое голубое небо над головой, почувствовать дуновение свежего ветра на лице, посмотреть на людей, убедиться своими глазами, что ее жертва не была напрасной… И однажды Касторет уступил: позволил Даайше выйти на поверхность, взяв обещание вернуться до захода солнца.

Неизвестно, что случилось бы, нарушь Даайше обещание… потому что она и не думала его нарушать и убегать — в назначенный час Богиня вернулась к мужу.

С тех пор так и повелось: раз в год отпускает Касторет жену на поверхность — погулять по миру, посмотреть на людей. А те, благодарные за спасение, собираются в этот день в храмах Даайше и от души веселятся, чтобы показать богине, что она сохранила и приносят богатые дары, чтобы скрасить Богине подземное существование…

Увлекшись рассказом, женщина не сразу заметила, что дочка уснула. А когда заметила, то бережно поправила одеяло, поцеловала девочку в лобик и вышла из комнаты, оставив дверь немного приоткрытой.

Следующее утро для женщины началось рано. Она встала, оделась понаряднее, приготовила завтрак и пошла будить дочку, но оказалось, что та уже давно встала сама. Кайшари встретила маму у двери с криком:

— Не входи!

Женщина удивилась, но решила не настаивать, все равно дочка не удержится и покажет, что там у нее за секрет.

— Но тебе же надо помочь одеться…

— Не надо! Я сама!

Женщина улыбнулась и, решив дать Кайшари еще немного времени, занялась домашними делами. Через полчаса, когда дольше тянуть было нельзя, она крикнула от двери:

— Кайшари, где ты там? Мы опоздаем!

— Сейчас! — отозвалась девочка из-за закрытой двери детской.

И точно, пару минут спустя она с громким топотом сбежала по лестнице. Женщина придирчиво осмотрела дочку с головы до ног, но ни нашла в ее одежде ни единого изъяна: волосы собраны в высокий хвост, платье сидит отлично.

«И когда только она научилась так аккуратно одеваться сама?» — удивилась женщина, а вслух спросила:

— Чем ты там занималась?

Кайшари смущенно хихикнула и, довольная собой, продемонстрировала матери сшитую вручную куклу.

— Подарок для Даайше делала, — призналась девочка. — Нравится?

Кукла выглядела странно… впрочем, так и должна выглядеть игрушка, сшитая семилетним ребенком: косые швы, торчащие нитки, набивка комками… Волосы куклы были сделаны из грубых серых ниток и заплетены в две кривоватые косички. Но, странное дело, несмотря на все свои недостатки, поделка обладала каким-то странным очарованием.

— Хочешь удачу на весь год? — улыбнулась мама.

Девочка не ответила на улыбку.

— Нет, — неожиданно серьезно сказала Кайшари. — Просто ей под землей грустно, наверное…

Женщина удивленно вскинула брови, поражаясь логике собственного ребенка. И вместе с тем она почувствовала гордость.

— Даайше понравится твой подарок.

— Я знаю! — сверкнув дыркой от выпавшего недавно молочного зуба, отозвалась девочка.

К храму они пришли одни из последних. Там уже собралась огромная толпа народа — почти все жители и гости города, кроме тех, кто был слишком занят или молился другим богам.

На площади перед храмом царила атмосфера всеобщего праздника. На лицах людей цвели улыбки, слышались веселые голоса, взрывы смеха… Даайше — не та богиня, что требует степенности.

В руках многие держали дорогие подарки: лучшие ткани, лучшее вино, украшения, достойные королей и королев… каждый стремился превзойти других и, заодно, привлечь благодать богини.

Кайшари с мамой не стали пробираться в самую толпу — остановились с краю. Так и видно все, и случайных толчков не достанется. А для юной барышни, такой как Кайшари, и вовсе поберечься не мешало, а то собьют с ног и не заметят. Это мальчишки-беспризорники в толчее чувствовали себя как рыбы в воде, ловко избегая столкновений и сердитых окриков. Да что там, на них просто не обращали внимания, как и на пробегающих иногда бродячих собак. К слову сказать, мальчишки этим с радостью пользовались — обчищали карманы зазевавшихся горожан и, довольные неожиданной удачей, быстро исчезали в толпе.

Кайшари стояла рядом с мамой, прижимая к груди куколку, и широко распахнутыми глазами смотрела по сторонам. Мимо проходили люди, но никто не обращал внимания на женщину с ребенком.

Немного освоившись, девочка потянула маму за рукав:

— А когда начнется?

— Не знаю, — отозвалась та. — Сначала жрецы должны помолиться, а потом люди дары понесут.

Кайшари важно кивнула и приготовилась терпеливо ждать, но уже через пару минут заскучала и чтобы хоть немного развлечься принялась разглядывать тех, кто стоял ближе всех. Взгляд скользил по лицам: знакомым и незнакомым, интересным и не очень. Вдруг внимание девочки привлекла странная парочка: парень и девушка. Кайшари видела только их спины, но и этого хватило, чтобы разглядеть необычную, явно не здешнюю одежду, причудливые прически и отсутствие даров. От нечего делать девочка начала гадать, кто они и откуда приехали.

«Может это драконы из Закатных гор?», — подумала она.

«Или маги из столицы …»

«Или кочевники…»

Когда она дошла до совсем уж фантастических предположений, парень, словно почувствовав столь пристальное внимание, обернулся.

— Ой! — сдавленно пискнув, Кайшари спряталась за маму.

— Кайшари? — удивилась та. — Что случилось?

Но девочка только головой помотала, продолжая во все глаза разглядывать парня. Высокий, стройный, темноволосый, с застывшей на лице гримасой презрения ко всему окружающему, он производил очень сильное, пугающее впечатление. Любому взрослому хватило бы одного взгляда, чтобы опознать в нем прожженного негодяя, наемника, для которого давно нет ничего святого, но Кайшари была ребенком и, как любой ребенок, заметила только самую яркую деталь его внешности — широкий, бугрящийся шрам от старого ожога, проходящий через глаза.

«Будто мятая и грязная повязка», — подумала Кайшари.

Сравнение было очень точным. Судя по шраму, ожог был очень сильным, а нормальную помощь вовремя не оказали, поэтому кожа зажила, как попало, и местами потемнела. Бровей не было, на изувеченной коже они не росли, и это придавало парню сходство с гоблином из северных пещер.

«Больно, наверное», — жалея незнакомца, подумала Кайшари.

И тут их взгляды встретились. Чудом уцелевшие глаза странного парня оказались насыщенного фиолетового цвета, какого не встретишь ни у людей, ни у оборотней, ни, тем более, у троллей. Даже у драконов и эльфов такой цвет — редкость.

«Хватит пялиться», — прозвучал в голове Кайшари мрачный голос.

Девочка вздрогнула и что было сил, вцепилась в мамину руку.

— Кайшари?

«Шрамов никогда не видела?» — язвительно продолжил голос в голове. — «Могу устроить тебе собственные».

В глазах парня девочка прочла мрачное обещание. Он не шутил и не пугал, а действительно был готов сделать это. Кайшари невольно отступила на шаг, прячась за мамину юбку. А парень, ничуть не смущенный произведенным впечатлением, продолжил гипнотизировать Кайшари взглядом.

Их молчаливую дуэль прервали неожиданно и весьма бесцеремонно: спутница парня, наконец, заметила, что происходит.

— А ну, хватит, — шикнула она. — Что тебе ребенок сделал?

Парень повернулся и что-то сказал — Кайшари не расслышала — но на девушку это не произвело никакого впечатления. Она ткнула парня в бок и принялась сердито отчитывать. Кайшари испугалась было, что девушке сейчас не поздоровится, но парень даже не думал возмущаться или протестовать. Лицо у него при этом было очень недовольное.

— Да ладно тебе, Рокси, — услышала Кайшари последнюю фразу девушки. — Проще надо быть, проще. А то смотришь на людей волком, а потом удивляешься, почему тебя так…

Парень, которого, оказывается, звали Рокси (у Кайшари мелькнула мысль, что это имя ему совсем не подходит — слишком мягкое и домашнее) только скривился, явно не разделяя мнения девушки.

— Идем поближе, а то застрянем здесь до вечера, — полностью игнорируя недовольство Рокси, сказала та и, подхватив парня под локоть, утащила его в толпу.

А на другой стороне забитой людьми площади, в стороне от всех, стояла еще одна пара. Они не привлекали заинтересованных взглядов, хотя выделялась среди остальных, как два хвойных дерева в лиственном лесу. Мужчина и девушка. Очень разные, но вместе с тем неуловимо похожие друг на друга.

— Как тебе? — негромко спросил мужчина.

— Здорово, — улыбаясь и окидывая взглядом пеструю толпу, сказала девушка. — Они все такие счастливые.

— Люди любят праздники, — кивнул Каст.

— А как их не любить? Здорово же. Весело.

— Ты несчастлива? — внезапно спросил Каст.

— Что? — Даша так удивилась, что мгновенно забыла и про окружающих людей, и про шумящий вокруг праздник. — С чего вдруг такой вопрос?

— Ты хотела бы быть там, с ними?

— Нет, зачем мне… — растерялась девушка.

— Они говорят, что я чудовище… и это правда, ведь я не похож на них и никогда не стану похож…

— Ты не чудовище! — возмутилась Даша, поняв, наконец, что причина такого странного поведения Каста в пересказываемой на всех углах легенде о «прекрасной Даайше». Саму Дашу эта легенда откровенно веселила, потому что не имела ничего общего с действительностью. Девушка и не подозревала, что Каст принимает эту выдуманную людьми историю так близко к сердцу. — Что за ерунда! Они просто не знают, как все было, не знают тебя! Знают только, что ты сын Шасторета, вот и судят по нему.

— Они правы, — сказал Каст, избегая смотреть девушке в лицо, чтобы она не догадалась, как неприятен ему этот разговор. — Тебе со мной плохо — никто не будет счастлив, если его заставят жить с кем-то против воли! — только ты слишком добрая и не показываешь этого. А я слаб… поэтому не смог сделать то, что должен был.

— О чем ты? — не поняла девушка. — Что ты должен был сделать?

— Уйти. Позволить тебе жить своей жизнью.

Даша растерялась: они же обговорили все в самом начале! Да она в любви ему тогда призналась, не желая отпускать!

«Неужели это до сих пор мучает его?»

Каст ведь никогда — кроме того, первого раза — не давал повода подумать, что его беспокоит то, как все обернулось… Даже когда Шасторет перенес их из рушащейся пещеры к себе домой и объяснил сыну, на каких условиях его спас, Каст не дрогнул. Только кивнул, принимая информацию к сведению, и ушел, забрав Дашу с собой.

«До сих пор помню, как неловко себя чувствовала», — подумала девушка.

В тот же миг память услужливо подкинула и другие воспоминания…

Широкая спина Каста, идущего впереди…

Его рука, крепко сжимающая запястье…

И солнце, нещадно палящее над головой…

Тогда они долго шли по какой-то проселочной дороге. Вокруг не было никаких примет, подсказавших бы, в какой стране они находятся, но Каста это не волновало. Опустив голову, он целеустремленно шагал вперед. Даша едва поспевала за ним, но жаловаться или просить идти медленнее не решалась.

Спустя какое-то время Каст остановился, обернулся и уставился на Дашу долгим, нечитаемым взглядом. Девушка невольно поежилась, не зная, чего ожидать от мужчины, который против воли оказался связан с ней.

— Где ты хочешь жить? — это были первые слова, которые он произнес тогда.

— Эм… — в растерянности замялась с ответом Даша. — А ты где?

— Мне все равно. В любой стране, среди любого народа. В городе, в деревне или в лесу. Где ты захочешь…

Даша слушала, смотрела на его лицо и не могла поверить. Касту действительно было все равно, где жить — он предоставлял выбор ей. И Даша его сделала:

— Всегда мечтала жить в большом доме, — робко улыбаясь, все еще не до конца веря в то, что происходит, сказала девушка. — В горах у озера, и чтобы окна выходили на восток, а по утрам туман был…

Ее пожелание удивило мужчину. Каст по-птичьи склонил голову к плечу, прислушиваясь к ее словам, как к заклинанию. Даша замолчала, боясь, что перешла некую невидимую черту.

— Но если хочешь, мы можем… — тут же пошла на попятную девушка.

— Нет, — перебил ее Каст. — Горы — это хорошо. В горах тихо и мало людей. Я построю тебе большой дом.

Сердце Даши затрепетало, словно ей сделали дорогущий подарок. Девушка не смогла удержаться от счастливой улыбки. Губы Каста едва заметно дрогнули, словно он хотел улыбнуться в ответ, но в последний момент сдержал себя.

— Пойдем, — сказал мужчина.

— Пойдем, — кивнула Даша.

Какое-то время они путешествовали, выбирая место для дома. Вопреки старым опасениям Даши, путешествие с Кастом не было проблемным. Напротив, все сложности пути решались, будто сами собой.

А еще они привыкали друг к другу… Медленно, постепенно, шаг за шагом, но все равно это было непросто, потому что, несмотря на то, что скоро им предстояло жить под одной крышей, Каст не стал более открытым. Наоборот, он — будто до этого был душой компании! — стал еще более закрытым, замкнутым. Обычная, так удивлявшая и, чего греха таить, так порой раздражавшая Дашу безмятежность мужчины исчезла, сменившись деланными безразличием и отстраненностью, пробиться через которые у Даши не получалось. Каст почти не разговаривал с девушкой, отделываясь односложными ответами, но порой Даша ловила на себе его оценивающие, испытующие взгляды. Это откровенно пугало, в голову лезли только самые плохие мысли: что Каст зол, раздражен, расстроен, что мечтает как можно быстрее избавиться от навязанной отцом попутчицы… Даше становилось не по себе, когда она представляла, что будет, если Каст от нее откажется. Он-то без нее выживет, а она… Шасторет ведь в красках расписал тогда, что ее ждет.

«Но ведь он пообещал построить дом!» — как мантру, повторяла девушка про себя. — «И разрешил мне выбрать место…»

Время шло…. Уже нашлось и подходящее для дома место, уже и Каст принялся за строительство, а изменений в отношениях не было. Даша тосковала. Радость, которой преисполнилось было ее глупое сердце от мысли, что вскоре они будут жить вместе, испарилась еще в первые недели совместного путешествия. Теперь она чувствовала только смятение — что будет дальше? Как они будут жить в одном доме, если ведут себя, как чужие друг другу люди? Даше было страшно: она не понимала, чем заслужила такое отношение, что сделала не так. И хуже всего было то, что ее любовь к Касту никуда не делась…

Вскоре дом был готов. Когда Даша впервые увидела его (во время строительства девушка жила у старушки в ближайшей — всего-то километров десять! — деревне), то не могла поверить своим глазам. Перед ней стоял дом ее мечты, именно так она представляла его себе когда-то: двухэтажный, сложенный из толстых бревен, с большим крыльцом с широкими ступенями, с аккуратными окошками и почти игрушечным балкончиком… Еще предстояло поставить забор, украсить резьбой перила, ставни и наличники, но дом все равно был прекрасен. Даша была так впечатлена, что на какое-то время забыла обо всех сомнениях. Она ходила из комнаты в комнату и мысленно представляла, как все это будет выглядеть потом, когда появятся мебель, ковры, занавески…

— Нравится? — спросил тогда Каст.

— Да! — сияя от счастья, воскликнула Даша. — Он великолепен! Мы…

Но Каст не дал ей продолжить:

— Хорошо, — сказал он. — Если будет тяжело справляться с хозяйством или просто станет скучно, можешь нанять кого-нибудь из деревни. О деньгах не беспокойся.

Даша не сразу поняла, что пытается сказать мужчина. А когда поняла… такого удушающего отчаяния она не испытывала никогда в жизни!

— Ты уйдешь? — непослушными губами произнесла она. — Оставишь меня? Но ведь… — Даша хотела напомнить, что будет с ней, если он уйдет, но голос сорвался. Справившись с собой, она продолжила: — Тогда зачем ты построил этот дом? Ведь без тебя я проживу недолго!

Как девушка ни старалась, скрыть обиду ей не удалось: голос подвел, на глаза навернулись слезы. Пришлось часто-часто поморгать, чтобы сдержать их.

— Не бойся, — ничего не выражающим голосом, словно его совершенно не тронули эмоции Даши, сказал Каст. — Ты не умрешь, потому что я не уйду далеко. Я построю себе дом на другом берегу озера. Если тебе что-то понадобится, ты всегда сможешь…

— Почему? — не выдержав, перебила его Даша. — Почему ты хочешь жить отдельно? Я тебе настолько противна?

Слезы все-таки потекли по ее щекам. Девушка судорожно вздохнула и закусила губу, стараясь не разреветься в голос.

— Нет, ты не противна, — сказал Каст, по-прежнему будто не замечая состояния девушки. — Но это неправильно.

— Да что неправильного-то?! — взорвалась Даша. Она искренне не понимала Каста — будто они разговаривали на разных языках.

А тот, помолчав, сказал:

— Если ты считаешь это нормальным, я буду жить с тобой.

Даша резко выдохнула, с трудом сдерживаясь — напряжение последних недель отчаянно требовало выхода — чтобы не сорваться и не накричать на него.

— Нормальным? — переспросила Даша и, все-таки не выдержав, четко, чуть ли не по слогам, произнесла в лицо мужчине: — А что ненормального в том, чтобы жить с тем, кого любишь?

«А я ведь не хотела признаваться первой», — грустно подумала Даша, когда главные слова были сказаны.

Впрочем, Каст словно и не понял, что произошло. Напрасно Даша с горячей надеждой вглядывалась в его лицо, выискивая признаки удивления, радости или раздражения и самодовольства… Хоть что-нибудь!

Но ничего не было.

— Что значит «любишь»? — спросил Каст, когда Даша уже отчаялась дождаться от него реакции.

«А он ведь не шутит», — внезапно поняла девушка. — «Он действительно не знает, что это такое и не понимает, что я пытаюсь сказать…»

На душе у Даши стало легко, словно она избавилась от тяжкой ноши. Пришло понимание, что вся давешняя холодность и отстраненность Каста — не оттого, что она ему не нравится, Каст просто по-другому не умеет.

«У меня еще есть шанс!» — обрадовалась тогда Даша. — «Я объясню, что такое «любовь», научу…»

И девушка приложила все усилия, чтобы уговорить Каста повременить с отъездом. А потом… потом было многое. Каждый день Даше приходилось буквально по кирпичикам строить их совместную жизнь, бороться за то, что остальные женщины воспринимают как само собой разумеющееся. Простые вещи вроде совместных завтраков, неспешных прогулок вдоль озера, нежных поцелуев и осторожных ласк… Никогда, ни с кем другим Даша не осмелилась бы на подобное, не подумала бы проявлять инициативу. но это же был Каст! С ним девушка не боялась показаться смешной, нелепой или чересчур навязчивой… Любовь сделала ее смелой. Постепенно усилия начали приносить плоды: Каст перестал казаться роботом, ожившим по недоразумению, лишенным любых эмоций и желаний…

Привстав на цыпочки, Даша обняла Каста за шею и нежно прикоснулась губами к его щеке.

— Глупый, — шепнула она. — Я осталась с тобой потому, что хотела этого, а не из-за того, что боялась умереть! Если бы ты был мне неприятен, я нашла бы способ уйти и даже смерть не остановила бы!

— Но ты несчастлива? Никто не любит, когда его лишают права выбора…

— Глупый, — нежно повторила Даша. — Я сделала свой выбор давным-давно! Я выбрала тебя и ни разу не пожалела об этом. Я — самая счастливая девушка на свете!

Мужчина заметно расслабился, словно гора свалилась с его плеч. Губы Каста тронула улыбка. И пусть она странно смотрелась на его обычно таком маловыразительном лице, не было ни малейших сомнений, что рождена она самой глубокой, чистой и искренней любовью.

Больше книг на сайте — Knigoed.net