Нечто прекрасное

Глава 9

Америка

— Сколько еще ехать?

— На две мили меньше с тех пор, как вы в последний раз спрашивали, — буркнул Рейес.

Рейес ехал быстро, но недостаточно. Одна лишь мысль о том, что Шепли был в больнице, раненый, заставляла меня чувствовать себя так, будто я могла выпрыгнуть из машины и побежать быстрее, чем мы ехали. Мы выехали с переезда на дорогу с узким участком домов, который каким — то образом уцелел после торнадо.

Я открыла окно и опустила подбородок на руку, позволив ветру обдувать моё лицо. Я закрыла глаза, представляя себе взгляд Шепли, когда я войду в дверь.

— Лэндерс сказал, что он изрядно поранен. Вы должны быть к этому готовы, — сказал Рейес.

— Он в порядке. Это все, что волнует меня.

— Просто не хочу, чтобы вы расстраивались.

— Почему? — я повернулась к нему. — Я думала, что вы суровый солдат безо всяких эмоций.

— Так и есть, — сказал он, ерзая в кресле. — Но это не значит, что я хочу снова смотреть, как вы плачете.

— Ваша жена не плачет?

— Нет, — сказал он не задумываясь.

— Никогда?

— Я не даю ей причин.

Я откинулась на сиденье.

— Держу пари, она плачет. Просто, вероятно, не показывает этого. Все плачут.

— Я никогда не видел, как она плачет. Она много смеялась, когда родилась Майя.

Я улыбнулась.

— Майя. Как мило.

Огромные капли дождя начали разбиваться о лобовое стекло, вынуждая Рейеса включить дворники. Удары впереди, сзади и наискосок по стеклу начали отбивать ритм, отдававшийся эхом в каждом ударе моего сердца.

Уголок его рта приподнялся.

— Она милая. Вся голова в черных волосах. Она появилась на свет, выглядя так, словно на ней был парик. Она была ярко — желтой в первую неделю. Я думал, что у нее отличный естественный загар… как у меня, — ухмыльнулся он. — Но оказалось, что это желтуха. Мы отвезли ее к врачу, потом в лабораторию. Они кольнули ее пяточку иголкой и сжали ступню, чтобы взять анализ крови. Александра не проронила ни слезинки. Я плакал так же сильно, как Майя. Вы думаете, я жесткий? Вы не встречали мою жену.

— А ваша свадьба?

— Неа.

— Когда она узнала, что беременна?

— Неа.

На какое — то время я задумалась.

— И даже счастливые слезы?

Он покачал головой.

— А как насчет женщин, которых вы штрафуете? Вы их отпускаете, если они начинают плакать?

— Это заставляет меня чувствовать себя неуютно, — сказал он просто. — Я это не люблю.

— Хорошо, что вы женились на женщине, которая не плачет.

— Удачно. Очень, очень удачно. Она не слишком эмоциональна.

— Звучит так, будто она совсем не эмоциональна, — поддразнила я.

— Вы недалеки от истины, — он коротко засмеялся. — Я не был уверен, нравился ли ей вообще поначалу. Мне понадобилось два года и множество занятий в спортзале, чтобы собрать нервы в кучу и пригласить ее на свидание. Я не думал, что могу любить кого — то больше, чем я любил Александру до того момента несколько недель назад.

— Когда родилась Майя?

Он кивнул.

Я улыбнулась.

— Я была неправа. Вы не придурок.

По радио раздался пронзительный сигнал, и диспетчер начал тараторить прогноз погоды.

— Еще торнадо? — спросила я.

Потом завыли сирены.

— Национальная Метеослужба докладывает о торнадо на участке в пределах границ города Эмпория, — сказал диспетчер монотонным голосом. — Все подразделения, примите к сведению, торнадо наступает.

— Как она может быть такой спокойной? — спросила я, смотря вверх на небо.

Над нами клубились темные облака.

Рейес замедлил скорость, смотря вверх.

— Это Долорес. Быть спокойной — это её работа, но эта женщина непоколебима. Она начала свою работу еще до моего рождения.

Голос Долорес снова раздался из радио.

— Всем подразделениям принять к сведению, приближается торнадо, двигается к северу, северо — востоку. Текущее местоположение — улица Прейри и Саут — Авеню.

Долорес продолжала повторять доклад, в то время как брови Рейеса сдвинулись вместе, и он начал отчаянно исследовать небо.

— Что такое? — спросила я.

— Мы на квартал севернее того места.

Шепли

Ветер задувал дождевые потоки, делая мокрым кафель и складные стулья. Несколько человек с больничными бейджами спешили с большим куском фанеры, молотками и гвоздями и начали закрывать разбитое окно. Еще несколько людей сметали блестящие осколки стекла, разбросанные по полу.

Шеф встал и пошел туда, где работал персонал. Как только он начал разговаривать с одним из мужчин, то выглянул в окно. Потом он развернулся на пятках и заорал:

— Бегите все!

Он схватил женщину и прыгнул, когда небольшой автомобиль влетел в фанеру и остальные окна, приземлившись на бок в центр комнаты ожидания.

Через несколько секунд напряженной тишины комнату наполнил плач и крики. Бренди развернула в мою сторону детей, которых держала, и побежала к машине осмотреть рабочих и нескольких пациентов, которые были сбиты с ног.

Она приложила ладонь ко лбу мужчины, у которого по лицу струилась кровь.

— Мне нужны носилки!

Шеф шелохнулся и посмотрел на меня в замешательстве.

— Вы в порядке? — спросил я, обнимая детей вокруг себя.

Он кивнул и помог встать женщине, которую оттолкнул со своего пути.

— Спасибо, — сказала она, в изумлении оглядываясь.

Шеф выглянул через дыру в стене, которую образовала машина.

— Все прошло.

Он сделал шаг к разбитым телам вокруг машин, но остановился, когда послышался звук его рации.

Раздался глубокий голос, и мужчина заговорил:

— Два — девятнадцать базе Джи.

— База Джи. Говорите, — ответила диспетчер.

Шеф сделал рацию громче. Он слышал скрытую панику в голосе офицера.

— Офицер на Хайвей 50 и Шерман. Мой патрульный автомобиль был опрокинут. В этом районе есть несколько летальных исходов и раненых, включая меня. Запрашиваю десять — сорок девять на это место. Прием, — сказал он, кряхтя на последнем слове.

— Насколько тяжело вы ранены, Рейес? — сказала диспетчер.

Шеф взглянул на меня.

— Мне надо идти.

— Точно не знаю, — сказал офицер. — Я вез молодую женщину в больницу. Она без сознания. Я думаю, ее нога защемлена. Нам понадобится кое — какое оборудование. Прием.

— Поняла, два — девятнадцать.

— Долорес? — сказал Рейес. — Докладывали, что ее парень находится в региональной больнице Ньюмэна с шефом пожарной охраны. Ты можешь связаться с больницей, чтобы уведомить его?

— Десять — четыре, Рейес. Ждите там. Подразделения на пути.

Я схватил шефа за руку.

— Это она. Америка с тем копом.

— База Джи — это магистральный дорожный патруль. Она с государственным служащим.

— Какая разница, с кем она. Она ранена и застряла там. Он не может ей помочь.

Шеф отвернулся от меня, но я усилил хватку на его руке.

— Прошу, — сказал я. — Отвезите меня туда.

Шеф скорчил мину, уже противясь этой идее.

— Судя во всему, им придется резать патрульную машину, чтобы добраться до нее. Это может занять несколько часов. Она без сознания. Она даже не будет знать, что ты там, и ты вероятно просто будешь мешать.

Я сглотнул и осмотрелся вокруг, размышляя. Шеф достал ключи из кармана.

— Просто… — я вздохнул, — Не нужно отвозить меня. Просто скажите, где это, и я пойду пешком.

— Пешком? — спросил шеф в недоумении, — Уже темно. Электричества нет, значит улицы не освещены. Луна скрыть за облаками.

— Я должен что — то сделать! — выкрикнул я.

— Я шеф пожарной охраны. Там есть сотрудник полиции. Я буду наблюдать за извлечением, и …

— Умоляю, — сказал я, уже не в силах спорить, — Я не могу сидеть тут. Она без сознания, она возможно ранена и испугается, когда очнется. Я должен быть там.

Шеф задумался на пару секунд и затем вздохнул.

— Ладно. Но не вздумай вмешиваться, черт возьми.

Я кивнул, следуя за ним к парковке. Все еще шел дождь, что заставило меня волноваться о ней еще больше. Что если машину перевернуло в дренажную канаву, как Чарджер? Что если она была под водой?

Шеф включил мигалку и сирены, выруливая с больничной парковки.

Упавшие линии электропередач и ветки были повсюду, так же, как и разбитые транспортные средства всех форм и размеров. Даже какая — то лодка лежала на боку посреди улицы. Семьи пешком направлялись к больнице, а городские рабочие трудились в полную силу, пытаясь убрать завалы с дороги, ведущей к больничному входу.

— Боже правы, — прошептал шеф, в ужасе глядя по сторонам. — Двойной удар в один день. Кто бы мог подумать?

— Не я, — сказал я. — Все это прямо у меня перед глазами, а все равно не верится.

Шеф повернул на юг, прямо к Рейесу и Америке.

— Мы далеко от того места, что назвал Рейес?

— Шесть кварталов может. Не знаю, будем ли мы первыми на месте или нет, но…

— Не будем, — сказал я, уже заметив мигающие огни.

Шеф проехал еще пару кварталов и затем прижался к краю дороги. Сотрудники аварийной службы уже перекрывали дорогу, а пожарные собрались у перевернутой патрульной машины.

Я подбежал к автомобилю. Сначала меня остановили, но шеф замолвил за меня слово. Я упал на колени, рядом с фельдшером возле патрульной машины. Окруженный обломками, автомобиль был облеплен грязью, и каждое окно разбито вдребезги.

— Мерик? — заплакал я, прижавшись лицом к мокрой грязи.

Половина машины еще была на дороге, а другая, со стороны Америки, приземлилась на траву.

Светлые кудри выглядывали из небольшого отверстия, которое раньше было пассажирским окном. Длинные завитки насквозь промокли от дождя, некоторые были розовыми.

Я задержал дыхание и посмотрел через плечо на фельдшера.

— У нее кровь!

— Мы работаем над этим. Тебе придется отойти через пару секунд, чтобы я мог начать работу.

— Мерик? — снова сказал я, потянувшись вперед.

Я не был уверен, чего касаюсь, но мог чувствовать ее мягкую кожу. Еще теплая.

— Будь осторожен!

— Америка? Ты слышишь меня? Это Шеп. Я здесь.

— Шепли? — раздался тихий голос из машины.

Фельдшер отпихнул меня с дороги.

— Она очнулась! — крикнул он напарнику.

Активность бригады спасателей у автомобиля повысилась.

— Шепли? — позвала Америка, на этот раз громче.

Полицейский поднял меня с земли и оттащил назад.

— Я здесь! — крикнул я.

Маленькая рука высунулась наружу, и я упал на колени, ползя к ней. Я схватил ее руку прежде чем кто — либо смог меня остановить.

— Я здесь, детка, прямо здесь. — Я поцеловал её руку, чувствуя губами что — то жесткое.

На её безымянном пальце был бриллиант, с которым я планировал делать ей предложение, снова, в эти выходные, дома у её родителей.

Моя нижняя губа задрожала, и я снова поцеловал её пальцы.

— Не отключайся, Мерик. Они тебя скоро вытащат.

Я несколько минут лежал на земле, держа её руку, пока пожарный не принес гидравлический инструмент, чтобы взломать дверь. Полицейский оттащил меня, и Америка снова потянулась ко мне пальцами.

— Шепли? — заплакала она.

— Он постоит немного в стороне, пока мы вас не вытащим, хорошо? Держитесь, мэм.

Тот же полицейский похлопал меня по плечу. Тогда я заметил, что у него на голове повязка.

— Вы Рейес? — спросил я.

— Мне жаль, сэр. Я старался увезти нас. Но было уже поздно.

Я кивнул.

Подошел шеф.

— Позвольте отвезти вас в больницу, Рейес.

— Нет, пока её не вытащат, — сказал он, наблюдая, как пожарные устанавливают инструмент.

Используя один рычаг, пожарный установил две пары металлических тисков возле двери. Визг гидравлической установки слился с громким гулом пожарных грузовиков.

Америка завопила, и я бросился к автомобилю.

Рейес удержал меня.

— Отойди, Шепли, — сказал он. — Они вытащат её быстрее, если ты не будешь мешать.

Я крепко стиснул зубы.

— Я здесь! — выкрикнул я.

Солнце село, и прожекторы были расположены всюду вокруг патрульной машины. Накрытые тела лежали в ряд вдоль тротуара, едва ли в ста ярдах отсюда. Было почти невозможно стоять там и ждать, чтобы кто — то помог Америке, но я не мог ничего сделать, кроме как дать ей знать, что я все еще рядом. Ждать, пока они её высвободят, было единственным вариантом.

Я прикрыл рот рукой, чувствуя жгучие слезы в глазах.

— Сколько еще? — спросил я.

— Всего пару минут, — сказал шеф. — Может меньше.

Я наблюдал, как они резали и вскрывали дверь автомобиля, и потом они старались высвободить её ногу. Она снова взвизгнула. Рейес сильнее сжал мою руку.

— Она бойкая, — сказал он. — Не принимает отказа. Настояла на том, чтобы поехать со мной, надеясь отыскать тебя.

Шеф усмехнулся.

— Я знаю похожего человека.

Фельдшер протиснулся с воротником для шеи, и как только её шея была зафиксирована, они вытащили её, дюйм за дюймом. Как только я увидел её лицо и большие красивые глаза, смотрящие вокруг в шоке и страхе, пошли слезы.

Я стоял в нескольких метрах от нее, пока они укладывали её на носилки, и потом мне наконец разрешили снова держать её руку.

— С ней все будет хорошо, — сказал фельдшер. — У нее небольшой порез на макушке. Её левая лодыжка похоже сломана. В остальном все хорошо.

Я посмотрел сверху вниз на Америку и поцеловал её в щеку, чувствуя наплыв облегчения.

— Ты нашла кольцо.

Она улыбнулась, и слезинка покатилась из уголка её глаза по виску.

— Я нашла кольцо.

Я сглотнул.

— Знаю, что сейчас чрезвычайная ситуация. Знаю, что ты ненавидишь, что Эбби спросила об этом Трэвиса после пожара, но…

— Да, — незамедлительно ответила Америка. — Если ты просишь моей руки, да. — Она набрала в легкие воздуха, слезы покатились из её глаз.

— Я прошу твоей руки, — выдавил я прежде чем поцеловать кольцо на её пальце.

Как только фельдшеры загрузили носилки Америки в скорую, я последовал с Рейесом за ней. Она морщилась, когда мы натыкались на кочки, но ни на секунду не отпускала мою руку.

— Не могу поверить, что ты здесь, — тихо сказала она. — Не могу поверить, что ты в порядке.

— Надолго я никогда не пропадаю. Мне всегда удается найти свой путь обратно к тебе.

Америка усмехнулась и закрыла глаза, расслабляясь.