Недетские игры

8

Символически стукнув по двери, Паша Арнаутов вошел в кабинет Кожуриной.

И удивился.

Появился второй письменный стол, которого он раньше не замечал, и за столом сидела очень красивая девушка. Самой Татьяны Николаевны не было, а по каким-то неуловимым приметам на ее рабочем месте можно было понять, что она сегодня на работу не приходила.

– Здрасьте! А где Татьяна Николаевна? – спросил Паша, закрывая за собой дверь.

– Она в командировке, – ответила Александра, делая строгое лицо и перекладывая какие-то бумаги. – Вас вызывали?

– Нет, я по личному…

– Ничем не могу помочь. – Александра подровняла пачку бумаг и сложила их в папку. Одновременно посмотрела на свое отражение на компьютерном мониторе, проверяя макияж и косметику. Все было в полном порядке.

– Почему же? Как раз вы можете. Пришел устраивать чужое счастье, а придется заняться своим. – Паша взял стул, развернул его спинкой вперед и сел верхом перед столом Александры.

– Что вы себе все позволяете? – деланно строго спросила она.

– Все? Скажите, кто – я разберусь. Красивая женщина – редкость в этих стенах, так что неудивительно, что пристают.

– Вы, собственно, кто?

Вместо ответа Паша продемонстрировал удостоверение.

– Понятно. Ничем вам помочь не могу, Павел Николаевич. Романы с оперативниками – дурной тон.

– Кто вам такое сказал?

Александра посмотрела на пустой стол и ответила таким голосом, что было неясно, разделяет она мнение своей наставницы или посмеивается над ним:

– Татьяна Николаевна.

– Это она так говорит? – Паша недоверчиво покрутил головой. – А вы знаете, что ее гражданский муж – оперативник?

Александре это было известно. Как было известно и то, кем именно этот гражданский муж является. А о его родственных отношениях с Пашей она догадалась сама, когда увидела удостоверение и сопоставила указанные в нем отчество и фамилию с фразой про то, что он шел устраивать чужую личную жизнь. Все-таки Александра была девушкой сообразительной, хотя иногда и любила сыграть простушку, приехавшую из глубокой провинции во вторую столицу за счастьем.

– Я вам не верю.

– Я никогда не вру. – Паша приложил руку к сердцу.

Девушка усмехнулась.

– Просто на свете множество больших и малых тайн. Вы новый следователь?

– Стажируюсь.

– Тогда вам нужно поскорее вникнуть в суть здешних дел. – Произнося эту фразу, Паша как-то очень естественно переместился со стула на жесткий канцелярский диван у стены и оказался совсем близко от Александры.

– И лучшего проводника мне не найти?

– Проводника, друга, защитника. – Перечисляя, Паша загибал пальцы.

– Если скажете: спонсора, я стукну вас папкой.

– Не, на спонсора я не потяну, – Паша навалился локтями на подлокотник диванчика, – зарплата не та.

– Понятно… – Александра, взяв чашку с остывшим чаем и покинув рабочее место, присела на край стола Кожуриной. Процитировала: – «Девочка, хочешь большой и чистой любви?»

– А что в этом плохого?

– Ничего. Только я приду с кузнецом.

– Ладно. Прошу у него вашей руки!

– Прям так сразу? – Держа кружку двумя руками, словно отогревая озябшие пальцы, Александра встала у окна, задумчиво глядя на улицу.

Оценив ее фигуру, Паша восхищенно покачал головой и сделал соответствующее лицо.

Александра не могла этого видеть, но, конечно, почувствовала.

Когда она перестала изучать улицу и обернулась, Паша спросил, вставая с дивана:

– Вы в шесть заканчиваете?

– Возможно.

– Тогда я за вами заеду, и мы сходим поужинать. Заодно и обсудим, чем я могу вам помочь в этой жизни. Годится?

– Я подумаю, – Александра поставила чашку на пустой стол Кожуриной.

– Тогда до вечера. – Паша двинулся к двери. – А мне пора бандитов ловить.

– Всех? – Девушка усмехнулась. – Между прочим, вы даже не спросили, как меня зовут.

– Видите, какой я деликатный? Полюбил вас, как прекрасную незнакомку. Значит, до вечера?

Они одновременно посмотрели на часы.

Кальян приехал в гостиницу, где должна была состояться встреча, непосредственно связанная с телефонным звонком от таджика из Омска.

Он поднялся на пятый этаж, пошел по длинному коридору. Впереди него, толкая перед собой тележку с грязным бельем, шла молоденькая симпатичная горничная, закончившая уборку освободившихся номеров. Кажется, это была та же самая, которую он видел в прошлый раз, когда сюда приезжал. Ухмыльнувшись, Кальян догнал ее и звучно шлепнул по заду. Девушка взвизгнула и, выпустив ручку тележки, прижалась к стене. Точно, та самая!

Подмигнув, Кальян прошел мимо, к номеру с табличкой «5101».

В номере его ждал подполковник ФСБ Антон Сергеевич Саблин – мужчина лет сорока, с невыразительным лицом, одетый в строгий костюм и укороченный черный плащ. Он приехал на встречу на полчаса раньше с ноутбуком, чтобы не терять попусту время, ожидая своего не отличающегося пунктуальностью информатора. Когда Кальян вошел, подполковник одним нажатием кнопки убрал с экрана текст документа, над которым работал. Не то, чтобы он боялся, что Кальян что-то прочтет, просто нужно было отвлечь внимание и замаскировать момент включения спрятанного под одеждой цифрового записывающего устройства с чувствительным выносным микрофоном.

Вытянувшись по стойке смирно и дурашливо улыбаясь, Кальян доложил:

– Юстас – Алексу. Прибыл без происшествий.

– Не юродствуй, – поморщился Саблин. – Ты зачем горничную опять по заду шлепал?

– Виноват, ваше высокобродие. Болван-с!

– Ну хватит уже! Ты же офицер, должен понимание иметь.

– Офицер? Это было давно и неправда. – Достав из кармана пиджака четки, Кальян пересек номер и сел на кровать у противоположной от Саблина стены. Махнул рукой: – Да не дуйся ты, я шучу. Настроение просто хорошее.

– Умираю от смеха, – сухо заметил Антон Сергеевич. – Что нового?

– Да ничего особого. Бегемот четыре «черные» фуры через Выборг тащит. Ему «окно» на таможне обещали. Замначальника, этот, как его… Лядов! Карась с Мерином…

– По главному что?

– По главному? – Кальян прищурился. – А-а-а, по главному! Все по плану идет. Сбоев нет, только задержка маленькая образовалась. Что, запал на тему, Сергеич?

– Ты уверен, что это будет тонна?

– Нет. – Озабоченно вздохнув, Кальян покачал головой. – Не уверен. Может, девятьсот девяносто. Может, тонна сто…

– Может, хватит? Меру знай! Говоришь – говори, не хочешь – пока.

– Не надо мне приказывать. Я просто так воздух не колыхаю. – Кальян встал, и могло показаться, что он сейчас, хлопнув дверью, уйдет.

Не ушел.

Накручивая четки, продолжал говорить, так давя подполковника взглядом, что стороннему наблюдателю было бы трудно понять, кто из них перед кем отчитывается и кто кого может использовать в своих интересах.

– Если я сказал тонна – значит, тонна. Мы, мусульмане, не обманываем друг друга. И все, что я обещал вашей конторе, я сделаю.

– А твой какой интерес?

– Шкурный. Какой еще может быть? Не люблю конкурентов.

– Обманешь – смотри.

Кальян пренебрежительно скривился:

– Ты бы лучше позаботился о том, чтобы менты этот груз не нахлобучили. А то уплывет твоя «медалька за город Будапешт» какому-нибудь простому милицейскому оперку с железной дороги…

– За это можешь не волноваться. До Питера у них будет зеленая улица.

– Приятно с вами дело иметь, товарищ чекист. А может, ну их на фиг, эти награды? Наладим канал – и вперед. Колумбийцы повесятся!

Несмотря на ухмылку, которой сопровождались слова, предложение Кальяна прозвучало как-то очень серьезно.

Саблин натянуто рассмеялся:

– Я скромный. Мне достаточно ордена.

Он убрал ноутбук в специальный портфель. Встал, оправил плащ, одновременно выключая цифровой диктофон. Сказал:

– Как только будут новости, звони, – и первым вышел из номера.

Едва закрылась дверь, Кальян сплюнул и пробормотал:

– Будет тебе орден, подполковник, обязательно будет. С закруткой на спине…

Спустя час, добравшись до Управления, Саблин докладывал генералу Крюкову:

– Сегодня на внеочередной встрече Душман подтвердил полученную ранее информацию о партии героина, следующей по железной дороге из Таджикистана в морской порт Санкт-Петербурга.

В просторном, отделанном дубовыми панелями кабинете генерал и подполковник были вдвоем.

С портрета на стене, прищурясь, за ними наблюдал Феликс Дзержинский.

– Согласно прежним данным, груз транзитный. Место назначения – Роттердам. Поставка проплачена голландским представителем ультраисламистской организации «Копья Аллаха» Насером. Отправитель груза – бывший заместитель министра безопасности Таджикистана Зароб Хаджоев.

– Размер партии?

Саблин поправил выглядывающие из рукавов пиджака манжеты белоснежной рубашки и ответил, не сумев скрыть легкого торжества в голосе:

– Одна тонна.

Генерал с пониманием покачал головой и оценил:

– Вкусно. Кто принимает груз у нас в городе?

– Душману это пока неизвестно. Информация получена через его связи в Таджикистане и Афганистане. На сегодняшний день нам известны номер состава и платформы.

– Платформы?

– Да. Груз находится в бочках на насыпной платформе, загруженной бокситной рудой. Его сопровождают несколько боевиков Хаджоева. Точное число сопровождающих не установлено.

– Совсем обнаглели… Есть возможность проверить информацию через другие источники?

– Только косвенно, товарищ генерал. Я подготовил план мероприятий…

– А что за фрукт твой Душман?

– Завьялов Федор Аркадьевич, шестьдесят второго года рождения, уроженец Воронежа. Бывший офицер-десантник. В восемьдесят шестом в Афганистане попал в плен. Принял ислам. Жил в Пакистане и в Иране. В боевых действиях против нас участия не принимал, во всяком случае, такой информации не получено. В девяносто втором вернулся в Россию, сколотил группировку из бывших «афганцев». Потом от них отошел. Сейчас у него новый коллектив. Является самостоятельным криминальным авторитетом, кличка «Кальян». К уголовной ответственности не привлекался. В РУОПе были на него материалы, но до серьезной реализации не дошло. Завербован мною в прошлом году через агента «Инесса».

Генерал сухо улыбнулся:

– Помню… Жива?

– Так точно, жива.

– Угу… Да, непростой источник. Не-про-стой… Серьезная информация от него поступала?

– Трижды, товарищ генерал. Общеуголовной направленности. Вся подтвердилась и передана в милицию.

– Да-а-а, что и говорить, вкусно… Кто в курсе?

– Только вы.

– Значит, так: разработку докладывать мне лично. В центральный аппарат сообщать пока не будем. По маршруту следования груза милицию и криминальные группировки – под контроль.

– Есть!

– Душмана твоего – тоже. Когда прибытие?

– В течение двух недель. При необходимости мы можем подкорректировать дату в ту или другую сторону. Я включил это в план мероприятий.

– Очень хорошо. Ну, что-то еще? – Генерал проницательно посмотрел на Антона Сергеевича.

– Разрешите личный вопрос?

– Давай.

– Говорят, вы в Москву уходите.

– Возможно, возможно…

– А на ваше место кто?

Генерал усмехнулся, встал из-за стола, прошелся вдоль стены, на которой висел портрет основателя ВЧК:

– Тонна героина, Антон Сергеевич, это масштаб. Ты работай, работай… И все будет, как надо.

– Спасибо.

Когда Саблин ушел, генерал Крюков усмехнулся Дзержинскому:

– Понял? Это тебе не матросов в Кронштадте мочить!

В воинской части Василевскому и Егорову дали от ворот поворот.

Стоило два с лишним часа тащиться из города, чтобы ограничиться беседой на КПП с офицером, который вежливо, но очень твердо запретил проход на территорию, напомнив, что армейские подразделения находятся вне юрисдикции органов внутренних дел и без санкции военной прокуратуры уголовному розыску здесь делать нечего. Удалось только получить домашние адреса троих беглецов.

– Вот уроды, – сказал Василевский, когда они вышли из контрольно-пропускного пункта на улицу. – Раньше с вояками всегда удавалось договориться без всякой санкции. Мы же не обыск приехали делать, просто поговорить. Фактически мы им предложили помочь. А они морды корчат!

– Значит, им есть что скрывать. Звони Шилову. Пусть он простимулирует Громова, чтобы тот с военными через генералов договорился.

– Звоню…

Телефон Шилова был занят – он как раз говорил со Стасом, докладывавшим о встрече с Петрухой. Наконец удалось соединиться. Пока Василевский докладывал, Егоров поглядывал по сторонам и прикидывал, какую информацию можно выудить у местного населения.

Воинская часть располагалась на окраине рабочего поселка, пришедшего в полное запустение, после того как развалился местный завод. Молодежь двинула в Питер, чтобы пополнить ряды криминальных структур, оставшиеся кое-как выживали, кормясь вокруг воинской части или заканчивая растаскивать то, что еще сохранилось от некогда процветавшего предприятия. Через дорогу напротив КПП теснились несколько убогих ларьков с одинаковым ассортиментом и грязный шалман с многообещающей вывеской «Пиво. Водка. Закуска». Перед шалманом, чуть не въехав бампером в двери, стояла «девяносто девятая» модного лет пятнадцать назад цвета «мокрый асфальт» – вероятно, боевая машина местной братвы. А под козырьком автобусной остановки скучали две ярко накрашенные девицы. Лохматые выбеленные волосы, колготки сеточкой, мини-юбки… Добавить к картинке музыку группы «Мираж» – и получилась бы полная «дискотека 80-х».

Василевский убрал телефон.

– Какие поступили распоряжения? – спросил Егоров.

– Покрутиться и понюхать вокруг. Громову сейчас не до нас, у них с Ромкой через час заслушивание по «глухарям». Представляешь, даже дело Чибиса вспомнили.

– Кто заслушивает?

– Да Бажанов этот, из Москвы.

– Хорошо, что мы здесь, а не там. Чего будем делать?

Василевский посмотрел на девчонок на остановке и ухмыльнулся:

– Внедряться. Готовь тюремные байки, Петрович. Ты – бывший зэк, я – твой несиженный кореш. Провернули дельце и гуляем.

– Какое дельце мы могли здесь провернуть? Грибов, что ли, насобирали?

– Фигня, по ходу пьесы придумаем. У тебя деньги есть?

– Ну, есть кое-что.

– К вечеру не останется.

Шилов рассматривал фоторобот, составленный со слов водителя «скорой».

Ничего себе рожа! В фильмах ужасов можно без грима играть. Как он только умудряется по улицам незаметно ходить? Еще и бабы на него западают…

Рома посмотрел на Сапожникова:

– Водила еще здесь?

– Ждет в коридоре.

– Попытай его, не мог ли этот мужик быть одноглазым. И насчет рук пусть вспомнит внимательно: может, заметил там шрамы какие-то, или ожоги. Понял?

– Понял. А почему одноглазый? Из-за темных очков?

– Стас в Нижнем Тагиле узнал кое-что.

На выходе из кабинета Сапожников разминулся с Ольгой. Она принесла документы, которые заказывал Шилов:

– Вот, Роман Георгиевич, я распечатала справки по убийствам Черемисиной и директора «Устькутнефти» и по группе Чибисова.

– Спасибо, – жестом предложив девушке сесть, Шилов быстро проглядел бумаги. Скользя глазами по тексту, подумал: почему для заслушивания выбрали именно эти дела? Почему только три? Их нельзя назвать ни наиболее резонансными, ни наиболее перспективными, ни, наоборот, сильно запущенными. Странный подбор… генератор случайных чисел они, что ли, использовали? Ну, начальству виднее. – А про командировку Стаса чего не дополнила?

– Там дальше есть, на отдельном листе.

– А-а-а, вижу, спасибо… А в базах данных что-нибудь нашла?

– По солдатам – только адреса прописок, и родственники. У одного никого нет, круглый сирота. Двое машинами пользовались по доверенности, но это давно было.

– То есть ничего интересного?

– Я могу обобщить в одну справку.

– Не надо, я тебе и так верю. А по остальным?

– Пусто. Взрывника по кличке Румын в базах нет, официантки с именем или кличкой Мальвина – тоже. Есть две проститутки, но одна пятьдесят третьего года рождения – я думаю, старовата, а вторая уехала на ПМЖ в Швецию.

– Как уехала, так могла и вернуться.

– Я проверила.

– Ты молодец, Оля. И… тебе очень идет это платье.

– Спасибо, Роман Георгиевич. Только я его не в первый раз уже надеваю.

– Это не делает тебя хуже.

Звякнул местный телефон: Громов торопил на заслушивание.

– Да, Юрий Сергеевич. – Сложив документы в папку, Шилов встал и грустно подмигнул Ольге: – Пошел расслабляться и получать удовольствие…

Даже если бы Сергей Борисович Бажанов был одет в гражданский костюм, ошибиться насчет его звания было бы невозможно. Присутствовало в его облике и в манере держаться что-то такое, что-то по-настоящему генеральское…

В кабинете Громова он занял хозяйское место, Громов с Шиловым расположились за приставным столиком.

С директором «Устькутнефти» разобрались быстро. На убийстве Черемисиной, работавшей в администрации одного из районов, задержались подробнее. Вопреки ожиданиям, бумаги генерал не смотрел, предпочтя устную форму доклада. И довольно часто перебивал Шилова уточняющими вопросами. Вопросы были довольно толковыми, чему Роман удивился. А еще говорили, что Бажанова сослали из армии за какую-то генеральскую шалость и что он в милицейских делах ни ухом ни рылом. Конечно, большим профессионалом в ОРД[1] он не являлся, но делал вполне логичные выводы из услышанного и подмечал важные мелочи.

– Значит, бытовую версию полностью отработали?

– Так точно, товарищ генерал. Убийство Черемисиной связано исключительно с ее отказом в разрешении на строительство казино. Надо продолжать работу по группе Пехтина.

– Может, ты и прав… А как насчет версии с Вильнюсским банком?

– Версия Саулюса мало вероятна. Он ничего не выиграл от ее смерти, так что…

Шилова прервал звонок телефона. Громов потянулся к аппарату:

– Разрешите, товарищ генерал? Это дежурная часть. – Выслушав доклад, Громов сообщил генералу и Шилову: – Предположительно, обнаружен труп полковника Карташова. Найден военными при прочесывании лесного массива в полукилометре от федеральной трассы…

– Что значит, «предположительно»?

– Труп в сильной стадии гнилостных изменений. На нем наградные часы Карташова. Окончательно можно будет сказать только завтра утром, в морге.

– А почему сегодня не провести опознание? Время теряем!

– Труп привезут в город к ночи, а санитары и эксперты погон не носят.

– Так отвезите его в Тосно. Это ведь ближе! А пока везут – родственников подтяните для опознания. Дело ведь на контроле! Нужно срочно доложить первому замминистра.

Услышав про Тосно, Шилов вздрогнул.

И, поколебавшись несколько секунд, незаметно убрал со стола дополнение к справке про Чибиса, в котором упоминалось о результатах поездки Стаса в Нижний Тагил.

– Пожалуй, я вместе с вами поеду на место, – решил генерал и перевел взгляд с Громова на Романа: – Справка по Карташову у тебя?

– Так точно, товарищ генерал, – Шилов отдал бумаги.

Бажанов прочитал их мгновенно:

– Давненько ничего по делу не делалось.

– Расслабились, товарищ генерал, – покаянно склонил голову Шилов.

– Сейчас напряжетесь. Поехали, Юрий Сергеич. Я пошел собираться, распорядись, чтоб подали машину.

Стоило Бажанову выйти, как снова звякнул аппарат прямой связи с дежурным. Хмурясь, Громов выслушал новое сообщение, и чертыхнулся, положив трубку:

– На железнодорожном переезде Лихачево убит второй дезертир.

– Теперь поезд взорвался?

– Да нет… Военные настигли его, и он оказал вооруженное сопротивление.

– «Настигли»! Прямо Аргун какой-то.

– Давай-ка съезди туда. А я с карташовским трупом попробую разобраться.

– Юрий Сергеевич, а где его нашли?

– Пятьдесят третий километр московской трассы.

– Почему Бажанов сказал про Тосно? Ведь вы не успели этого сообщить.

– Да? А по-моему, я назвал трассу.

– Нет, Юрий Сергеевич, не успели. Он это без вас знал.