Нежеланная жена

Глава 13

Яркое утреннее солнце, настойчиво пробившееся в щелку между занавесками, разбудило Таню. Она сразу вспомнила о событиях ушедшего дня, накинула халат и побежала вниз звонить лорду Бидделлу. Оказалось, что Диана так и не вернулась домой, и от нее не было никаких вестей.

— Вы связались с полицией? — встревоженно спросила Таня.

— Нет! — рявкнул Бидделл. — Она убежала из дому, как непослушный ребенок, она вернется, когда придет в себя. Я знаю свою дочь.

Таня не стала напоминать, что, по его же словам, раньше Диана себя так не вела. Она решила заронить семя беспокойства, чтобы подтолкнуть к более решительным действиям, если Диана не вернется до вечера.

— Но ведь с ней могло что-то случиться, она могла попасть в беду, например, в аварию, или заболеть.

— Случись авария, я узнал бы первым, — ядовито ответил лорд Бидделл. — А что до того, что она могла заболеть… она за всю жизнь ни разу ничем не болела. И я не хочу привлекать к этому делу полицию. Это неслыханно!

Таня положила трубку, и ее вновь охватило беспокойство за Диану, которое Адриан смог рассеять накануне вечером. Наверное, Диана куда-то уехала. Не может же она бродить по лесам и полям всю ночь, как заблудившаяся овечка.

Она бежала наверх и вдруг подумала о Роджере. Может, Диана пошла к нему? Конечно, это было бы странно, особенно для молодой девушки, но вчера она была сама не своя. Таня вернулась в холл и замерла, увидев выходящего из столовой Адриана. Он выдал свое удивление ее полуодетому виду лишь чуть приподнятой бровью. До сегодняшнего утра она не позволяла себе выходить из комнаты, не одевшись тщательно.

— О, ты как раз вовремя, можешь позавтракать со мной, — пригласил он.

— Нет, я спустилась не завтракать. Я хотела позвонить Роджеру.

— Зачем?

— Может быть, Диана у него. Она ведь могла пойти к нему.

Сказав это, Таня вдруг спохватилась, поняв, что, до сих пор, ни разу не говорила Адриану, какие чувства связывают Роджера и Диану. Вслед за этой мыслью пришла другая, более неприятная — Адриан мог подумать, что она намеренно спровоцировала романтические отношения между этими двумя, чтобы убрать Диану как соперницу.

— Ты что, хочешь сказать, что Диана и Пултон влюблены друг в друга? — побледнел Адриан.

— Я знаю, что Роджер любит Диану. И почти уверена, что она отвечает ему взаимностью.

— Диана тебе это сказала?

— Нет, она ничего такого не говорила, но… просто… видно, что Диана борется с собой, пытаясь скрыть эти чувства. Поэтому я решила позвонить. Роджеру.

— Ну, если Диана так тщательно скрывает свои чувства, ты должна проявить такт, — холодно посоветовал Адриан. — Если бы она была у Пултона и захотела сообщить тебе об этом, она бы позвонила!

— Что же делать?

— Ничего — пока, во всяком случае. Сначала позавтракаем, а потом вместе решим.

Он положил ей руку на плечо, и сквозь шелковый халат она почувствовала ее тепло. Тане захотелось броситься к нему на грудь, прижаться и оказаться в его крепких объятиях. Вместо этого, она резко отодвинулась от него и пошла в комнату, где подавали завтрак. Она, молча, смотрела, как он наливает кофе, аккуратно разрезает и намазывает маслом булочку, кладет ее на тарелку…

— Ешь, — заботливо сказал Адриан. — Тебе нужно подкрепиться. Ты давно об этом узнала?

— О чем?

— Что они уже… что они влюблены?

— Я давно подозревала. Диана пока не сознается, а Роджер недавно все мне рассказал.

Адриан внимательно посмотрел на нее, лицо его было грустным.

— Бедная Таня, тебе так не везет в любви, правда? Ты не должна…

— Я никогда не была влюблена в Роджера, ни одной минуты, — прервала она, не в силах выслушивать утешения. — Он… он просто мой друг. И ничего больше.

Было очевидно, что Адриан не верит, и она бросилась на защиту своей правоты:

— Я пока не намерена выходить замуж за другого. И даже если это произойдет, мой муж будет не из твоего окружения, чтобы мне ничто не напоминало о нашей связи!

Кровь бросилась в лицо Адриану, и Таня поняла, что ей удалось убедить его и в том, что она не любит и никогда не любила Роджера, и в том, что к Адриану тоже не испытывает никаких чувств.

— Вернемся к Диане, — произнес он тусклым, ровным голосом. — Если она любит Пултона, как ты утверждаешь, она могла просто уехать куда-нибудь на несколько дней, чтобы все обдумать и прийти к окончательному решению.

Эти слова Адриана немного успокоили Таню, но ближе к полудню, когда он уехал с Диком осматривать фермы, прежние страхи вернулись. Диана действительно очень благоразумная девушка, но, если женщина любит, и любит страстно, но считает, что ей не отвечают взаимностью, она способна на любые безумства.

Поддавшись внезапному импульсу, Таня подошла к телефону, но, так и не набрав до конца номер Роджера, положила трубку на место. Бестактно напрямик спрашивать, была ли у него Диана этой ночью, лучше пойти к нему домой и самой все выяснить.

Всю дорогу до самого крыльца его дома она бежала и остановилась лишь перед входом, чтобы отдышаться. Меньше всего на свете ей хотелось появиться перед Роджером взволнованной и растрепанной. За дверью послышались какие-то звуки, и, боясь, что дверь сейчас распахнется и ее застанут тут, она быстро постучала.

Дверь открыл сам Роджер. Вид у него был встревоженный, впрочем, неудивительно — она ни разу не заходила в его дом после того, как была официально объявлена женой Адриана. Но он быстро пришел в себя и улыбнулся.

— Какой очаровательный сюрприз. Полагаю, это светский визит?

— Да. — Она говорила полушепотом. — Можно войти?

— Конечно.

Он провел ее в гостиную, но Таня попросила:

— Я хотела поговорить наедине.

Он, молча, открыл перед ней дверь своего кабинета.

— Я так и понял. Что случилось? Давай выкладывай.

Таня соображала, как же узнать, здесь ли Диана, не спрашивая напрямую, но не смогла ничего придумать. А Роджер торопил:

— Давай выкладывай, что случилось, Таня. В чем дело?

— Дело в Диане, — быстро сказала она. — Она здесь?

Роджер, даже будь он великим актером, не смог бы разыграть такого искреннего изумления, какое появилось на его лице. И это было тем ответом, которого Таня боялась больше всего. Ее опасения за Диану усилились.

— А почему она должна быть здесь? — удивился он. — Это что, твоя очередная уловка, чтобы свести нас…

— Нет, я тут ни при чем. Диана пропала.

— Как пропала?

— Ушла из дому. Вчера поссорилась с отцом и убежала. С тех пор, ее никто не видел.

— А почему ты решила, что она может прийти сюда?

— Потому что она поссорилась с отцом из-за тебя.

— Слушай, перестань. — Роджер начал сердиться. — Ты все время придумываешь…

— Нет, правда! Ее отец практически признался мне в этом, когда я была у него.

Роджер начал расхаживать взад-вперед, но комната была маленькая, он мог сделать в каждую сторону только пару шагов, и это лишь усиливало его раздражение.

— А ты уверена, что никто не знает, где она?

— Совершенно! Когда я попросила лорда Бидделла позвонить в полицию, он сказал, что за Диану нечего волноваться.

— Он так самодоволен, что больше никто его не волнует!

Таня почувствовала потребность защитить старика.

— Он сказал, что Диана выскочила из дому в расстроенных чувствах и что она вернется, когда успокоится. Возможно, он прав.

— А может, и ошибается. Пойду сам к нему схожу. Если он не сообщит в полицию о ее исчезновении, я сам туда позвоню.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет. Тебе лучше в это дело не вмешиваться.

Надеясь, что Роджер и лорд Бидделл не договорятся до драки, все еще сомневаясь, надо ли было все рассказывать Роджеру, Таня разрешила ему подвезти себя в «Парк-Гейтс». Не успела она открыть калитку, как Роджер уехал.

Но он был полон ледяного спокойствия, шествуя через холл в библиотеку и становясь перед массивным столом, за которым восседал лорд Бидделл.

— Зашли агитировать голосовать за вас? — поинтересовался старик.

— Я пришел из-за Дианы. Я беспокоюсь за нее.

— Ах, вот как! Скажите, пожалуйста! А кто дал вам право беспокоиться о моей дочери?

— Это право мужчины, которого не оставляет равнодушным ее судьба… Мне известно, что она не ночевала дома…

— А, это вам та иностранка проболталась, да?

У Роджера отвисла челюсть, но он постарался сохранить хладнокровие.

— Я считаю, вам следует обратиться в полицию.

— А если я откажусь?

— Я сам туда пойду.

— Ах, вы пойдете, черт вас побери! — завопил лорд Бидделл. — Да как вы смеете вмешиваться в мои семейные дела? А я вот сейчас прикажу выставить вас вон!

— Я от вас ничего другого и не ожидал. Вас волнует только, что о вас скажут, вам наплевать, жива ваша дочь или нет!

Лицо лорда Бидделла так налилось кровью, словно его вот-вот хватит удар. С огромным усилием он пришел в себя и, с грохотом отодвинув стул, поднялся во весь рост.

— Если вы не уберетесь отсюда через две секунды, — загрохотал он громовым голосом, — я сам вышвырну вас из моего дома!

— Отец!

Оба спорщика мгновенно обернулись, удивленные до оторопи, и увидели в дверях Диану.

— Где ты шлялась, черт тебя возьми? — зашумел на нее отец.

Не обращая на него внимания, она повернулась к Роджеру.

— Почему ты ссоришься с отцом?

Роджер продолжал, молча, пялиться на нее, словно не в силах поверить своим глазам.

— Где ты была? С тобой все в порядке?

— Конечно, со мной все в порядке. Но я хочу знать, что здесь происходит.

Роджеру казалось, что она говорит неестественно спокойным голосом, словно только что вернулась с прогулки по саду, а не после суточной отлучки, и он сразу вышел из себя.

— Ничего не происходит. Ничего, если не считать, что Таня с ума сходит от беспокойства за тебя, думает, что с тобой что-то случилось. Я пришел уговаривать твоего отца позвонить в полицию.

Диана побледнела.

— В полицию? Но я… — Она посмотрела на него с изумлением. — Но мне и в голову не приходило, что кто-то станет из-за меня волноваться.

— Потому что у тебя нет сердца! Ты вся в отца! В следующий раз, когда решишь сбежать куда-нибудь, имей совесть и предупреди хотя бы Таню. Как бы ты к ней ни относилась, она к тебе очень привязана!

Он кинулся к двери, грубо протиснулся мимо нее, и через мгновение входная дверь громко захлопнулась.

Диана затаила дыхание и смогла выдохнуть, только когда услышала шум его отъезжающей машины.

— Итак, — сказал ее отец, — я жду объяснений.

— Я ушла, чтобы все обдумать.

— И оставила меня на растерзание этому молодому хаму! Со мной за всю жизнь никто так не разговаривал! — Внезапно он замолчал. Просто дар речи потерял от выражения, которое заметил на лице дочери. — А что тут смешного?

— Жаль, я не слышала, как Роджер с тобой разговаривал.

— Где ты была? — снова спросил он.

— У кузины Маргарет.

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Потому что не хотела, чтобы ты явился туда за мной или орал на меня по телефону. Мне хотелось самой все спокойно обдумать. — Диана посмотрела отцу прямо в глаза. — Папа, я ухожу из дома.

— Что ты говоришь. Это твой дом, и ты останешься здесь.

— Нет. Мне надоело, что со мной обращаются как с ребенком. Я хочу жить своим умом, а это невозможно, пока я живу с тобой.

Кожа лорда Бидделла приобрела сизый оттенок.

— И кого мне следует за это благодарить? Жену Адриана? Или Пултона?

— Они здесь ни при чем. Это мое решение, и я пока никому об этом не говорила.

— И где же ты собираешься жить, пока будешь все обдумывать?

— У кузины Маргарет. По крайней мере, пока не решу, что делать дальше.

— Но тебе придется решать быстрее. Как только ты выйдешь за порог этого дома, я перестану тебя содержать.

— Я так и знала. — Руки Дианы дрожали, и она сунула их в карманы платья. — Но я уже все решила и не передумаю. Я сама буду зарабатывать себе на жизнь.

— Да ты ничего не умеешь делать, ты даже не представляешь, с чего начать! Скоро до меня дойдет слух, что ты устроилась мыть полы!

— Во всяком случае, это будет честно заработанный хлеб.

— Все понятно, это Пултон, — прохрипел лорд Бидделл, и его недолгий добродушный настрой испарился без следа. — Это он внушил тебе все эти ужасные идеи. Все шло прекрасно, ты жила счастливо, пока не начала опять с ним встречаться.

— Роджер не имеет к этому никакого отношения. — Диана была бледна и взволнованна, но говорила твердо и решительно. — Впервые в жизни я приняла самостоятельное решение. Я знаю, ты не поверишь тому, что я тебе скажу, но знай, я, по-прежнему, люблю тебя и не стала бы тебя расстраивать без необходимости. Но я хочу жить самостоятельно.

Лорд Бидделл крепко сжал губы, и Диана ждала в тщетной надежде, что он поймет ее.

— Хорошо. Я вижу, что не могу заставить тебя изменить решение, — сказал он, наконец. — Ты заупрямилась, и нет смысла тебя отговаривать. Что ж, иди, устраивайся на работу, если сможешь ее найти. Пытайся встать на ноги самостоятельно. Скоро прибежишь ко мне и будешь умолять о прощении.

— Ни за что!

— Вот увидишь, так и будет. Ты даже не представляешь, что это такое — жить на несколько фунтов стерлингов в неделю, и, заметь, когда это не карманные деньги, а все, что у тебя есть.

— Я буду зарабатывать, — дрогнувшим голосом повторила дочь. — Может, это будет нелегко, но я научусь. — Она пошла к двери и оттуда снова посмотрела на него, теша себя надеждой, что он все-таки поймет ее поступок. Но отец непроницаемо смотрел на нее, а потом медленно, по-стариковски опустился в кресло. Только тогда она дрогнула. Ей захотелось подбежать к нему, обнять, сказать, что она никогда не оставит его одного. Но если она так сделает, она пропадет. Она погубит не только свое настоящее, но и свое будущее. С тяжелым вздохом Диана отвернулась и закрыла за собой дверь.

Она быстро собрала вещи. Цветы, подаренные Роджером, стояли в вазе на трюмо, и она нагнулась к ним. Неужели только вчера она получила их? Под вазой лежала карточка, и, хотя она наизусть знала, что там написано, снова прочла.

«Не будь подобна фиалке, что расцветает в тени, но будь подобна розе, что раскрывает лепестки навстречу солнцу».

Что ж, она покажет ему, какая она скромная фиалка! Впрочем, даже если и покажет, что потом? Для Роджера она останется представительницей того класса, который он презирает. Даже если будет жить самостоятельно. Он всегда будет смотреть на нее как на бедную, маленькую, богатую наследницу, которая играет в независимость. Как легко было представить его будущую жизнь: успешная карьера в парламенте, благоразумная, политически грамотная жена такого же происхождения, как он сам, которая понимает и разделяет его идеи и всячески помогает ему.

Но она идет на такой рискованный шаг не ради Роджера. Она делает это ради себя, по собственной воле, и не должна об этом забывать.

Вернувшись в «Парк-Гейтс», Таня в лихорадочном возбуждении ждала звонка Роджера, но, когда телефон зазвонил, она услышала голос Дианы:

— Прости, что доставила тебе беспокойство, Таня. Я не думала, что ты будешь так реагировать, пока Роджер мне не сказал.

— Ты его видела?

— Да. Он разговаривал с отцом, когда я пришла домой.

— Он еще с тобой?

— Нет, он ушел. — Девушка помолчала. — Я ухожу из дома, — наконец, произнесла Диана. — Поживу несколько недель у кузины, постараюсь найти работу.

Таня не знала, что сказать. Совсем не этого она желала Диане и Роджеру и не такого будущего хотела для них. Да что с ними такое, неужели они, как слепцы, не видят, что только вместе будут счастливы?

— Я позвоню тебе, когда устроюсь. Тогда ты оценишь, умею ли я быть самостоятельной.

— О, я уверена, что тебе все удастся, — рассеянно ответила Таня. — Только я надеялась, что вы с Роджером…

— Не будем об этом, — перебила Диана и быстро попрощалась.

Таня уставилась на трубку, в которой раздавались короткие гудки, и пожалела, что это не шея Роджера, которую она готова была завязать узлом. Как он мог отпустить Диану? Почему не сказал, что любит ее, почему не сделал предложение? Покачивая головой, она побрела в библиотеку, но остолбенела на пороге, увидев там Адриана.

— Прости, я не знала, что ты вернулся.

Таня хотела выйти, но он кинулся к ней и схватил за руку.

— Может, останешься?

— Я хочу помыть голову.

— По-моему, она и так чистая. — Он окинул глазами золотистые пряди. — Даже, можно сказать, красивая.

Она отвернулась.

— Ты хотел о чем-то поговорить со мной? О чем именно?

— А тебе надо непременно говорить о чем-то конкретном? Иначе ты не останешься со мной?

— Прошу тебя, не задавай таких вопросов.

И ее голос, и лицо стали словно каменными.

— Ты даже не можешь притвориться, что я тебе нравлюсь? Тебе что, трудно?

Она чуть не рассмеялась ему в лицо. Притвориться, что он ей нравится! Какое неподходящее слово, чтобы описать бурю чувств, беспредельную любовь, которая охватывала ее при одном только его виде. Но со спокойствием, за которое себя, молча, похвалила, Таня сказала:

— Если ты собираешься говорить о выборах, я останусь. Но если ты намерен завести разговор о прошлом, я уйду.

— Прошлое меня не интересует. Только будущее.

— Мое будущее начнется с того дня, как я уеду отсюда.

Он, молча, потянулся к серебряному портсигару.

— Ты не слишком много куришь? — невольно вырвалось у нее.

— Брошу после выборов.

― Что ты будешь делать, если победит Роджер?

— Вернусь к управлению поместьем. Я вовсе не уверен, что хочу еще раз затевать всю эту предвыборную гонку.

— А почему ты вообще согласился избираться в парламент?

Он заметно замешкался.

— Не знаю, возможно, ты сочтешь это слабостью с моей стороны, но я сделал это под влиянием окружающих.

— Мы все находимся под влиянием тех, кто нас окружает, — равнодушно откликнулась она. — Но признак человека зрелого — умение принимать собственные решения. Вот как Диана, — добавила она, намеренно меняя тему разговора. — Она вернулась домой.

— А где она была?

— У кузины. Она будет жить у нее, пока не найдет работу.

— И в какой степени ты повлияла на ее решение? — с нескрываемым сарказмом спросил он.

— Она сама все решила. Можно оказывать влияние, но нельзя манипулировать людьми. Так что решение уйти из дома, целиком принадлежит Диане, и никому больше.

— У нее хорошее образование, она может заняться чем угодно, — сказал Адриан.

— Она молодая, сильная, у нее есть пара рук. И нет ничего зазорного в том, чтобы с их помощью зарабатывать себе деньги. Я тоже собираюсь так поступить.

— Но тебе нет необходимости…

Он увидел непреклонность в прекрасных фиалковых глазах и замолчал.

— Прошу меня простить, Адриан. Мне, правда, надо помыть голову.

Оставшись один, Адриан угрюмо уставился в одну точку. Он мысленно последовал за Таней в ее спальню, представил, как она раздевается, аккуратно складывает одежду, бросает чулки на пол скомканной кучей. Улыбка тронула уголки его губ, взгляд потеплел, когда он, словно наяву, увидел, как она вынимает шпильки из тяжелого пучка и золотистые волосы рассыпаются по плечам, доходя до талии.

Теперь ему не верилось, что на какое-то время он перестал любить ее. Он с трудом вспоминал, как ему удалось выбросить ее образ из головы, что он даже смог обручиться с другой. Оглядываясь в прошлое, Адриан понимал, что это была самозащита — он твердо решил забыть женщину, которую любил и которая, как он тогда считал, с ним развелась, он хотел вычеркнуть из жизни прошлое, чтобы с чистого листа начать строить новую жизнь с новой женой.

Теперь он знал, каким наивным и бесполезным самообманом это было. С кем бы он ни жил, образ Тани неотступно преследовал бы его. Он никогда не сможет ее забыть. До конца жизни.

— Я не могу позволить ей уехать, — прошептал он. — Все остальное теряет смысл, если ее не будет рядом со мной.