Нежная обманщица

Глава 28

По зубчатым обледеневшим скалам Николас со стороны моря подобрался к логову Армана. Из вспотевшего кулака торчало белое перышко Дидье — ради осторожности. И наудачу.

Прижавшись спиной к просоленной древесине и стараясь сдерживать дыхание, Ник бросил взгляд вниз на пройденный путь и увидел почти отвесный склон, у подножия которого волны с бешенством кидались на берег, как будто в ярости от того, что Николас не упал.

Вдруг справа послышались заплетающиеся шаги, по склону посыпались камешки. Долговязый смуглый мужчина в мешковатых штанах вышел из-за угла аббатства. Его беззаботный свист оборвался, когда он встретился глазами с Ником.

— Что такое? — удивленно спросил он, но вместо ответа Ник резко выбросил ногу и ударил его по колену. Раздался тошнотворный треск. Смуглый открыл было рот, чтобы крикнуть, но тут его настиг второй удар, на сей раз по щиколотке, и несчастный полетел с обрыва в ревущую пучину моря. Крик боли замер, поглощенный шумом бушующих волн.

Сердце Николаса гулко колотилось в груди. Он подождал, не поднимется ли тревога, но все было тихо.

Из аббатства донесся грохот, потом брань. Ругались по-французски. Ник сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и заглянул за изъеденный угол полуразрушенной стены, которая некогда защищала аббатство.

И сразу увидел Симону и Женевьеву. Они сидели на полу, прижавшись друг к другу. Обе выглядели изможденными и грязными, Женевьева явно страдала от лихорадки. Но его любимые женщины живы!

Радость Ника исчезла, когда к пленницам подошел Арман. Размахивая руками, он что-то кричал, кричал… Слов было почти не разобрать.

— Это просто ветер, идиоты! — Арман развернулся к сидящим у стен французам. Все они смотрели в одну сторону, на что-то, чего Ник не видел. — Займитесь своими делами, бездельники! — орал Арман. — Это ветер, и все. А-а-а-а!

У Николаса глаза полезли на лоб, когда горящий факел вдруг сорвался со своего места, обогнул Армана и полетел к сидящим французам. Водопад искр посыпался на плечо одного из них, и тот завопил во весь голос.

«Отличное представление, Дидье».

— Это духи монахов, — по-французски завыл обожженный. — Они мстят за то, что мы забрались в их аббатство!

— Ты что, робкая девица? — фыркнул Арман, но Николас даже издали видел, что по лицу француза градом катится пот. — Никаких духов на свете не бы… Черт подери!

Еще один факел пролетел мимо уха Армана, и тогда пострадавший стражник бросился к еле держащейся на одной петле двери, снес ее вместе с рамой и вылетел под дождь. Остальные, толкаясь и отпихивая, друг друга, бросились следом.

— Куда вы несетесь, ослы? Я плачу вам за то, чтобы вы доставили нас во Францию! Вы не можете нас бросить! — Арман закинул голову и в бешенстве завыл как дикий зверь.

Ник усмехнулся, придвинулся к пролому в стене и заглянул внутрь. В помещении оставались только Арман, Женевьева и Симона. И конечно, Дидье.

Тогда Николас осторожно скользнул в провал и на четвереньках пополз вдоль стены. Он так и не увидел, как Элдон занес над ним кинжал и рукояткой ударил его по затылку.

Дидье уже сильно устал, но все же взялся еще за один тяжелый факел на стене, когда Элдон появился у задней стены аббатства, волоча за собой что-то тяжелое. Этим тяжелым оказался Николас.

Симона не сдержалась и вскрикнула, пробудив леди Женевьеву от дурманящей дремоты.

— Смотрите, милорд, что я нашел! Ошивался тут… — весело проговорил Элдон, выволакивая Ника на середину комнаты. Веки Николаса затрепетали. По скуле от уха сбежала кровавая струйка.

Элдон швырнул Ника к ногам Армана, потом достал из-за пояса два кинжала и со звоном бросил их на пол.

Арман долго смотрел на пленника, как будто не мог понять, кто это. Потом опустился на корточки и стал смотреть, как подергивается и стонет муж Симоны.

— Кто-нибудь шел за ним?

— Нет, милорд Он был один.

Арман поднялся на ноги.

— Хм-м-м… Как ты меня нашел, Фицтодц? Как? Как? — Он пнул Ника в лицо. — Отвечай! — Он ударил сильнее, и голова Ника мотнулась по грязному полу.

Арман отвел ногу для нового удара. Женевьева вырвалась из-под руки у Симоны и бросилась к Арману.

— Прекрати, Арман, не надо! — хрипло закричала она. Арман остановился и повернулся к ней:

— Ты думаешь, что можешь мною командовать, жена?

— Он мой сын, — взмолилась Женевьева. — Прошу тебя…

Глаза Симоны метнулись к дальней стене, где Дидье все еще сражался с факелом. От усталости брат стал таким бледным, почти прозрачным, что не мог даже обхватить рукоятку, не то что вытащить факел из железного кольца. Он бил по нему снова и снова, со страхом оглядываясь на Николаса, но при каждой попытке его ручка проходила через рукоятку.

Арман все смотрел на Женевьеву. Его лицо страшно перекосилось. Сейчас он выглядел тем чудовищем, каким, по сути, давно стал в душе. Сжав здоровую руку в кулак, он процедил:

— Отлично. — Иперевел взгляд на Элдона: — Принеси остаток веревки. — Потом ткнул рукой в сторону дыры, где расстался с жизнью незадачливый матрос. Затем рука метнулась вверх к полусгнившей балке над страшным проломом в полу. — Вздерни его! Вздерни! Пусть не лезет в мои дела!

— Нет! — завыла Женевьева.

Николас шевельнулся, когда Элдон схватил его за плечо.

— За мной следуют люди короля, дю Рош, — неразборчиво пробормотал он. — Окружают.

Арман расхохотался. Элдон потащил Ника к провалу.

— Ни одна армия не сможет пройти через этот лес. Вот почему я выбрал это место. До меня можно добраться только морем. — Он проковылял к остаткам стены и выглянул наружу. Молния озарила бушующие под обрывом волны. — Если они и попробовали, то давно утонули. — И, вскинув руку, он победно затряс кулаком.

Симона словно окаменела, она ничего не могла сделать. Дидье сказал, что Шарль и Жан тоже приехали. Тогда где они? Погибли? И где сам Дидье?

Потом она увидела брата. Бледный, почти прозрачный, он крался вдоль стены за спиной у Армана. Дидье оставил факел и сейчас швырял мелкие камешки в Элдона, который связал Нику руки и уже накинул ему на шею грубую петлю.

— Арман! — закричала Симона. — Ты получил что хотел. Заклинаю тебя, не проливай новую кровь! Ты же сумасшедший!

При звуках ее голоса Ник с трудом приподнял голову и оглядел зал, пытаясь найти жену.

— Сумасшедший?! — взревел Арман, бросился к Симоне, в три громадных прыжка добрался до нее и схватил за подбородок. — Это ты говоришь мне о сумасшествии? Я сумасшедший, Симона? — Он стал трясти ее так, что его пальцы впивались ей в горло. Симоне стало нечем дышать. Она попробовала отбиваться связанными руками. — О-ля-ля! — глумливо продолжал он. — Арман — сумасшедший! Кто бы мог подумать! Это ты разговариваешь с теми, кого нет на свете. От тебя отказался жених. А я хочу получить только то, что мне принадлежит, что у меня украли, чего меня лишили на много лет.

Мелкие камешки били Армана по лбу, но он не обращал на них никакого внимания. Отшвырнув Симону, он повернулся к Элдону:

— Поднимай!

— Нет! — взвыла Симона.

Элдон перекинул веревку через гнилую балку и налег на нее всем своим весом. Ник медленно поднялся на ноги, вытянул шею, встал на цыпочки. Потом ему пришлось сделать шаг вперед, и вот он повис над ямой, а веревка тянула его все выше и выше. Балка скрипела и трещала.

— Надеюсь, Фицтодд, — ухмыльнулся Арман, — балка не лопнет. — И он выразительно ткнул пальцем в пролом.

Лицо Николаса покраснело, он с яростью посмотрел на Армана и дернул ногами.

Дю Рош посмотрел на Симону, приложил ладонь к губам и, словно бы сообщая ей некую тайну, шепотом произнес:

— Колья. — И дернул головой в сторону ямы. — Должно быть, там когда-то была темница. Удобно, правда?

Элдон трижды обмотал веревку вокруг боковой балки и отошел в сторону. Симона слышала, как трещит дерево.

— Он упадет! — закричала она и с трудом привстала на колени, с отчаянием обшаривая комнату в поисках Дидье.

— Вполне возможно, — кивнул Арман. — Или задохнется. Мне все равно.

Симона вскочила на ноги и бросилась к тому месту, где закрепленная веревка, разматываясь, медленно скользила по трухлявому дереву. Изо рта Ника вырывался хрип, ноги дергались в воздухе. Элдон с угрожающим видом заступил Симоне дорогу, но Арман махнул рукой:

— Оставь ее. У нее не хватит силы удержать его, зато будет занятие, пока балка не треснет и не утащит ее наверх.

Симона добежала до веревки и, как смогла, обмотала ее вокруг своих связанных рук.

— Симона, — прохрипел Ник, — отпусти!

— Нет! — зарыдала она. — Я не позволю тебе упасть.

— Арман! — Дрожащий и слабый голос Женевьевы перекрывал рев бури за стеной. — Отпусти его!

Симона оглянулась. Женевьева пробралась к небрежно брошенному оружию Ника, вытащила из ножен небольшой кинжал и приложила лезвие к своей кисти.

— Отпусти его, или я сейчас же убью себя! — выкрикнула Женевьева. На белом, как алебастр, лице ледяные глаза сверкали непоколебимой решимостью.

Элдон переводил взгляд с Армана на Женевьеву, не зная, что ему делать.

— Женевьева, сокровище мое, — успокаивающе заговорил Арман и сделал шаг к Женевьеве. Его глаза с ужасом следили за ее руками. — Не надо…

— Назад! — выкрикнула она. — Еще один шаг, и я перережу себе вены.

Грубая веревка проскальзывала в ладонях Симоны, сдирая с них клочья кожи. Она видела торчащие в яме длинные заостренные колья. Пронзенное насквозь тело несчастного моряка сползло вниз.

Симона изо всех сил вцепилась в веревку.

Возможно, Арман был просто глуп, а возможно, по-настоящему безумен, но он шагнул к Женевьеве, и в тот же миг баронесса рассекла нежно-белую кожу кисти. Из пореза фонтаном хлынула алая кровь.

— Нет! — завопил Арман, отступая и прижимая здоровую руку к сердцу. — Женевьева, ты не можешь! Я столько лет ждал! — По его лицу потекли мутные слезы. — Я для тебя всем пожертвовал, всем!

Краешком глаза Женевьева заметила движение у стены.

— Элдон…

Тот застыл, перестав к ней подкрадываться.

— Убирайся, ублюдок, — заорал Арман, размахивая руками. — Прочь, прочь! — Его лицо стало таким же багровым, как у Ника.

Симоне казалось, что она бредит. Собственные рыдания доносились до нее откуда-то со стороны. Слезы застилали глаза. Она почти ничего не видела.

— Отпусти его, — снова потребовала Женевьева, не обращая внимания на кровь, стекающую на пол. — Отпусти его, и я добровольно поеду с тобой во Францию. Клянусь.

Арман прищурил здоровый глаз.

— Разве я могу тебе верить, хитрая женщина? Ты только и думаешь, как бы стукнуть меня по голове чем-нибудь тяжелым.

Женевьева твердо смотрела ему в глаза:

— Клянусь жизнью своих сыновей.

Арман сделал шаг назад, опустился на ветхий стул и с беспокойством посмотрел на Симону.

— Девчонка тоже поедет, — сказал он. — У меня будет гарантия на случай, если ты нарушишь наше соглашение.

Ник дергался все слабее.

Женевьева бросила на Симону умоляющий взгляд.

— Ты оставишь ему жизнь? — прохрипела Симона. Ладони ее горели так, как будто она держала раскаленные угли. Удерживая Николаса на весу, она не могла думать ни о чем, кроме его спасения.

— Конечно, — уверенно проговорил Арман и улыбнулся Женевьеве обезображенным ртом. — Отпусти его, — скомандовал он Элдону, и когда тот заколебался, заорал: — Отпусти его, пока моя жена не истекла кровью!

Элдон подошел к Симоне и вырвал у нее из рук веревку. Симона, так и не разжав скрюченных в смертельной хватке пальцев, упала на колени и затряслась в истерическом припадке.

— Брось клинок и иди ко мне, Женевьева. Прямо сейчас.

Послышался звон. Женевьева уронила кинжал и заковыляла к Арману, который величественно, как на троне, восседал на развалившемся стуле. Симона видела, как Арман притянул обмякшую Женевьеву к себе на колени, взял в ладонь ее лицо и поцеловал в щеку, потом мягко отстранил ее и встал со стула.

Элдон оттащил Николаса от ямы и швырнул на пол. Симона подползла к мужу, распухшими окровавленными пальцами сняла петлю с его шеи.

— Николас? — прохрипела она, поворачивая к себе его лицо.

Его веки дрогнули. Показались налитые кровью белки.

— Ник? А-а-а-а… — закричала она, когда Арман схватил ее за волосы, оттащил к Женевьеве и с силой бросил на пол, а потом стал бить обеих по лицу.

— Шлюхи! Мерзкие, грязные потаскухи! — бормотал он. — И это после всего, что я для вас сделал.

Симона подняла глаза на почерневшее от ярости, дико искаженное лицо Армана. Казалось, сам демон безумия вселился в него и сейчас наслаждается результатами своей победы.

Изо рта Армана летела слюна, слова звучали, все неразборчивее:

— Неблагодарная тварь, я д-дал тебе свое имя! — Сейчас он кричал, глядя только на Симону. — Грязное отродье шлюхи, ты посмотри, как удачно ты вышла замуж, и все благодаря мне! — Он ткнул изуродованной рукой в сторону лежащего без чувств Николаса. — Вышла за эту тупую скотину, за идиота-барона! А ты! — Арман повернулся к Женевьеве, которая цеплялась за сиденье стула, не в силах сдвинуться с места. Вся ее рука была залита кровью. — Я рисковал своей жизнью, чтобы ублажить тебя. И что же я увидел, когда вернулся? Что ты, шлюха, родила от другого! И все равно я женился на тебе! Постарался спасти тебя, замазать твой грех! А ты пыталась меня убить. — Арман рыдал настоящими слезами и тянулся к Женевьеве. — Мне надо бы тебя убить! Я хочу тебя убить! Хочу задушить тебя, свернуть тебе шею. Столько лет поисков, поисков, поисков… — Его голова дергалась, как у марионетки, но он продолжал кричать: — Я пожертвовал своим единственным сыном! Моим любимым мальчиком! Моим Дидье! Для тебя, все для тебя!

— Дидье не твой сын, дю Рош, — произнес мужской голос.