Неизвестный (СИ)

Глава 9. Траур в академии

Я осталась в поместье ещё на несколько суток. Почти весь день проводила на пляже, смотрела на море и следила за барашками на волнах.

Сегодня, после обеда, ползала на чердаке по сундукам. Марта сказала, что там всякий хлам, который пора давно выбросить, а для меня это раритет этого мира. Первый артефакт перемещения, в виде шара с футбольный мяч, сейчас же они похожи на пятирублевые монеты с рубиновым камешком с одной стороны. Я чувствовала себя взволнованной, такое разнообразие старинных магических вещей я ещё не встречала.

Так же нашла небольшой пузырек, в котором лежали разные травки, он был подвешен на верёвочку, что бы можно было носить на шее. Произнося мысленно слово «Акэм» травки начинают делать свою работу и ты становишься невидимым, твой запах исчезает и тебя не слышно. И того, кто соприкасается с тобой. Если с запахом и невидимостью все хорошо, то со звуками не все так просто, крик твой не заглушит, его тот же оборотень или вампир услышит как шепот.

Марта разрешила забрать его себе, у многих уже есть такие артефакты, только усовершенствованные, в виде колец, браслетов или брошек. Я же хожу пока только с амулетом от атак на мой мозг, с сильным, надо сказать. Но если император постарается, конечно, он ему будет не помехой, но Рендед или Осфальд бьются об глухую стенку.

Разбирая чердак и расспрашивая Марту о вещах, я отвлекалась и расслаблялась, что бы вечером, сидя на берегу моря, снова думать над ситуацией с моим истинным-неистинным.

Если разложить все по полочкам, то это просто незнакомый мужик, с которым нас связывает секс без обязательств два раза в год.

В жизни он со мной встретиться отказался, что очень меня расстроило, даже предательские слезы к глазам подкатывают от мыслей об этом, а отношения из-за гона меня не устраивают.

А когда я встречу мужчину с которым захочу семью? Рано или поздно я захочу детей и планирую забеременеть от любимого мужа. Что тогда? Жить с мужем и бегать налево?

Так же мы ещё не поняли как я буду взрослеть. За два года я не изменилась внешне, но если волчица так и не появится буду ли я стареть? А он точно будет жить долго.

И проблема со временем. Как это вообще так получается, что я провела с ним по одной ночи, а пропала сначала на двое суток, теперь на пять? Может я где-то ещё шляюсь и не помню? Хоть камеру вешай себе на шею и пересматривай.

А если не фактами, а сердцем, то мне нравятся наши встречи. Но его нежелание видится отдают тупой болью в груди. Что он бережет мои чувства не верю, это просто отмазка.

Я не скажу, что влюбилась без памяти, я хорошо жила без него все это время, почти не вспоминая, только иногда снились некоторые моменты наших встреч. Естественно, после таких снов я выжимала трусики.

Надо было спросить за что он меня наказывал в первый мой «сон». Забыла, мозги отключаются, когда он рядом.

Решение было не простое, отказаться от ещё одного раунда в постели с ним не легко, но надо.

Это ни к чему хорошему не приведет. Я влюблюсь, привыкну даже к таким редким встречам, а он потом уйдет и оставит дыру в моем сердце. Это ясно, как то, что небо голубое, а Земля круглая.

За два года, зная кто я, он даже не подумал подойти ко мне, а если подходил, то никак себя не выдал. Трус!

Ладно, я сильная, я справлюсь.

Сильным женщинам трусы не нужны.

Я надеюсь поездки в это волшебное место помогут мне с силами, а если нет, то он действительно моя пара. Значит, будем искать варианты разрыва истинности, что бы выжить.

Поняв решение, я, воодушевленная, направилась помогать Марте с ужином.

Она мою идею с отставкой пары не поддержала и напомнив, что я в конце концов женщина, а женщина, если не получила на прямую, то должна действовать хитро.

— В следующий раз приласкай его, поплачь, пару нежных слов и попроси ещё раз увидится. Не получится, так задействуй другие способы. До свидания больше ни-ни, — она выразительно поиграла бровями, — ну что ты смеёшься, знаешь как на мужчина сухой закон действует?

— Как сухой закон? Он же не хранит мне верность.

Ох, а вот думать о других женщинах, которые у него, скорее всего есть, не надо было. Как нож в лёгкие вставили и прокрутили, воздух вышибло и вдохнуть его обратно не получалось, ревность лавой разнеслась по венам.

Я стояла, открывала и закрывала рот в попытках сделать вздох и сжимала спинку стула. Ничего не выходило, пока я не сжала ее с такой силой, что сломала ее.

Я, в удивлении, уставилась на свои руки, следя за тем, как когти врастают обратно и превращаются в обычные ногтевые пластины.

— Чувствуешь ещё что-нибудь? — шепотом спросила Марта.

— Чувствую, что вспорю любой глотку этими когтями, кто к нему подойдёт, — ошарашено ответила ей.

Она улыбнулась удовлетворённо, сказала садится кушать и навалила мне побольше мяса. А вот это она правильно, это она хорошо придумала. Мясо — это то, что доктор прописал.

Про когти я попросила не рассказывать, а то в последнее время слишком много посторонних в моей личной жизни. Такими темпами каждый мой поход в туалет станет достоянием общественности.

В академии Сола мне пыталась устроить допрос с пристрастием, дуя губы, когда отказала ее просвещать в подробности. Но быстро перестала обижаться и стала мечтательно закрывать глаза, фантазируя о большой и светлой любви нашей пары. Представляла как он объявится и с порога позовет замуж, на следующий день я уже буду с животом, а через неделю с тремя детьми.

Я хохотала как ненормальная, такая сказка светит только таким тепличным цветочкам, как она.

— Почему? — удивилась Сола.

— Потому что мой характер не позволит мне сказку, скорее это будет триллер с элементами боевика.

— Да, я об этом не подумала, у тебя тот ещё характер, железная, — не думая обидеть меня, ответил мне соседка.

Даже расстроилась из-за моей «незавидной» судьбы.

— Наверное, трудно быть такой? М-мм… Со стальным стержнем. Мне иногда кажется, что ты даже проблем не замечаешь, как-то легко решаешь их. Тяжело быть сильной? — будто мысли прочитала, вчера только успокаивала так саму себя.

— Тяжело. Очень тяжело принимать решения, которые не хочешь. Ещё тяжелее им следовать, — глядя в потолок ответила я.

— Например?

— Например… например, я бы хотела встретиться с ним… но завтра я начну искать информацию по разрыву связи истинных пар…

— ЧТО? — Сола резко села и уставилась на меня, — Даже не смей! Я не позволю! Вильцу пожалуюсь! — она вскочила с кровати и стала расхаживать туда-сюда, эмоционально размахивая руками.

— Сола…

— Императору! Пускай издает закон, что б никто даже не думал страдать ерундой!

— Сола.

— Придумала тоже! Разорвать связь! Совсем с ума сошла!

— Сола!

Она остановилась и возмущённо посмотрела на меня. Я устало потеряла лицо ладонями и продолжила:

— Сола, послушай, есть причины по которым я собираюсь так поступить. Что будет, когда я вернусь домой?

— Домой? — она непонимающе уставилась на меня и села на край моей кровати.

— Да, Сола, домой. К себе. На Землю.

— Ты… ты с-собралась возвращается? — запинаясь от учащенного дыхания пробормотала подруга.

— Сола, послушай, ты ведь знаешь, у меня там остались родные люди. Я скучаю по ним, — прошептала я со слезами на глазах и осторожно взяла маленькую ладошку девушки. Она тут же кинулась обнимать меня за шею.

— А я? А как же я? А императорская семья? — уже плача спросила Сола.

— Нормально вы, как раньше. Все будет хорошо, вдруг придумают такое заклинание или артефакт, который позволит нам ходить друг к другу в гости? — я гладила Срок по волосам и спине, а сама тоже плакала.

— Тогда ты можешь попробовать со своей парой.

— Могу, но если не получится и я уйду навсегда, а мы уже укрепим до конца связь поставив метки? Что будет с нами?

— Вам будет плохо… очень плохо.

Мы просидели в обнимку минут десять, плача и покачиваясь из стороны в сторону, успокаивая самых себя.

Может просидели бы ещё, если бы не странное оживление в коридоре. Мы вышли посмотреть, что случилось и увидели кучу спешащего народу. Все бежали на выход, взволновано переговариваясь. Мне хватило услышать трёх слов, — тренировка, практикант, умер, — что б бросится со всех ног на полигон.

Мои ребята сейчас там гоняют первокурсников боевиков, помогают преподавателям, как практиканты, ведь в том году они закончили обучение в академии.

Там больше нет практикантов, только Алларик, Маркус, Рич, Рендед и Осфальд.

Мамочки…

Сердце где-то в пятках, но я бегу на всех парах. Наверное, я добежала до тренировочного поля быстрее чара в три, чем обычно. Пока все выходили из академии, я уже раскидывала в стороны парней, что встали кругом, и пробиралась к своим, ориентируясь на их макушки. Как же я сейчас рада, что они такие высоченные.

Когда я остановилась за спиной Алларика, лёгкие обожгло болью, похоже я не дышала все это время.

Демон резко обернулся на мое шумное дыхание и сгреб меня в объятья, не давая мне посмотреть. Прежде чем я начала вырываться, скандалить или истерить, он успел прошептать:

— Тихо-тихо. Все в порядке, он жив, так надо. Тихо, хорошо?

Я кивнула, спрятав лицо где-то на груди Алларика, что бы не видели облегчения на моем лице.

— Не слышат?

— Нет, активировал артефакт. Он пострадал, но жив. А второй… первокурсник, что тренировался с ним в паре, он умер.

Колени подкосились и я осела бы, если б не демон.

Первокурсник… Двадцать три года… с ума сойти, как же…

— Что же… — сказала и замолчала, на большее не смогла.

— Резерв пуст…

— А наш…. Кто… Что… — продолжала лепетать я.

— Рендед, резерв пуст, но он жив, пока без сознания.

Ох… Пуст…

У меня нет слов, я как будто сама стала пустая.

Рендед, мой хвостатый Рендед больше не хвостатый. Это не реально, так быть не может, это не правда…

Я стала вырываться, бить по груди Алларика кулаками, но он отпустил меня только когда я ударила его носком ботинка под коленку.

На траве, напротив друг друга, в форме заезд, лежали два парня. Один из них больше никогда не задышит, один будет уверен, что жизнь без хвоста и возможности показаться в чужой голове, окончена.

Рендед был бледный как белый лист, даже его волосы были больше не бирюзовыми, они были бледно голубого цвета вперемешку с белыми прядями, как будто поседел.

Сквозь шум в ушах и слезы в глазах я видела, как преподаватель разгоняют студентов, как бегут лекари в белых халатах и падают на колени рядом с парнями, как их подхватывают и уносят и чувствовала, как меня поднимают с колен, на которые я все таки упала и не заметила, и уводят. Не знаю кто и куда, но я подчиняюсь, это все что я могу.

Обычно бесстрастная и холодная, я не испытывала эмоций глядя на трупы, коих на практике видела много, и никак не реагировала на душераздирающие истории. Это была работа на которой я распутывала дела, как математик решает свои задачи.

Но сейчас я не безэмоциональный робот, только не с дорогими и не с родными для меня людьми.

Слез много, но их не хватает, что бы выпустить всю боль, что тысячей ржавых гвоздей царапали мою грудь.

Я снова сорвалась, как тогда с мамой. Но в этот раз я понимала, потому что хотела этого.

Я оттолкнула того, кто вел меня и заорала, во все горло и всю силу своих лёгких. Орала как никогда пока не заканчивался воздух, набирала его снова в лёгкие и снова орала. Била и царапала руки, которые пытались меня схватить и спеленать.

— Не трогай меня! — зарычала я.

Ко мне пытался подойти Маркус, но я не разрешала, предупреждая его рыком, что ему будет больно если он окажется рядом.

Ректор смотрел на меня обеспокоено и, подняв руки ладонями вверх, показывая, что он не хочет навредить, тоже пытался подойти. На него я тоже рычала, но не могла отвести взгляд от его глаз. Глаз, на которые я смотрела и видела радужки, похожие на заледеневший кратер вулкана, в зрачках я видела лаву, которая в любой момент могла вырваться. Глаз, которые были на расстоянии не менее пяти метров, но которые я видела так близко, как если бы он стоял вплотную ко мне.

И чувствовала… чувствовала нереально вкусный аромат холода и хвои.

Если бы я могла слышать сквозь шум в ушах, то, наверное, услышала, что он говорит.

Но я не слышала, а шум все нарастал, кровь разгонялась все сильнее, мне становилось все жарче.

Слишком сильно и слишком много всего. От переизбытка эмоций, от запахов, которые заполнили мои лёгкие, от слишком яркого света у меня закружилась голова и я заскулила, а потом спасительная темнота наконец-то забрала меня.

Я проснулась в своей комнате, во дворце. Мне было лучше, эмоции уже не раздирали грудь, они просто стали ноющей болью. Зрение и обоняние было моим обычным и рычать больше не хотелось. А скулить — да.

Недалеко, в креслах, молча и глядя каждая на свои руки, сидели императрица и Сола. Они были глубоко в своих мыслях, даже не заметили как я села.

— Как Рендед? — прохрипела я и закашлялась, горло раздирало, видимо поорала я хорошо

Они вздрогнули и тут же поспешили пересесть ко мне на кровать, императрица на край, а Сола забралась с ногами ко мне поближе и взяла за руку.

— Рендед жив, — сказала Ирма и помолчав, добавила, — он в коме.

Я откинулась на подушки и прикрыла глаза. После всплеска эмоций на меня накатила апатия. Я чувствовала себя мертвой или как будто я в коме вместе с Рендедом.

В таком состоянии я провела всю неделю, что жила во дворце. Рендед тоже был в лечебнице тут же, как и ребята остались в гостевом доме, недалеко от нас.

Целые дни я проводила рядом с русалом, отходила только поесть, точнее меня выводили силой, да и по нужде. Ночевала бы тоже, если б разрешили, но меня выгоняли.

С каждым днём Рендед выглядел все лучше, появился румянец, губы стали, как обычно, розовыми, а вот волосы остались бледно голубыми, только белые пряди пропали. На пятый день он пришел в себя, попросил пить и отключился. На шестой смог поздороваться со всеми, в палате как раз сидела я и парни, даже Алларик молча стоял в углу. На седьмой он понял, что произошло и ушел в себя. Пятнадцать минут в сознании он провел глядя расфокусированным взглядом в потолок и не реагируя на нас никак. Он был в шоке.

Рендеда оставили во дворце до полного восстановления, из родных была только бабушка, она срочно прибыла и хлопотала рядом с ним. Только на третий день я поняла, что она, оказывается, рассказывает интересные истории из своей жизни и детстве Рендеда.

На восьмой день мы вернулись в академию, которая была закрыта на время похорон Фокса, первокурсника.

Сначала я думала, что все в трауре и не могут оправится от потери адепта, поэтому так мало ребят, думала, что они дома оправляются от потери, но потом ректор объявил, что все собравшиеся кто вернулся, это все, кто остался для дальнейшего обучения. Вообще все.

Наша акдемия опустела, девяносто три адепта и только три четверти профессоров вернулись обратно. Ректор лично вел несколько дополнительных занятий. Предметы тех, кого было нельзя заменить, отменили. Тренировки вели мои парни, тренера и декан были переведены в лекционные залы.

Примерно через неделю, когда Рендед пришел окончательно в себя, но ещё остался в лечебнице так как был слаб, я тоже оживилась. Стала обращать внимание на мир во круг.

В один из вечеров, возвращаясь из библиотеки, в которой я всё-таки стала искать хоть что-нибудь о разрыве истинности, я заметила, что мое зрение, слух и обоняние улучшились. Видимо, из-за депрессии они были в отключке.

Я шла по коридору академического корпуса в кабинет к парням и с интересом рассматривала стены, потолок и пол. Принюхивалась к запахам и прислушивалась к звукам. Слышала ребят, что гуляли в парке под окнами, чувствовала запах пыли и видела трещины в камне.

Меня привлек сладкий аромат ягод, я бы даже сказала приторный. Вместо того, что б отойти от него, моя давно спящая интуиция посоветовала проверить, кто это так пахнет. Привет, интуиция, я скучала. Но куда идти? Запах из-за стены идёт.

Пройдя вдоль стены я почувствовала легкое дуновение ветра. Потайной ход? Осмотрев стену, я заметила, что между некоторыми камнями швы пустые, тогда как между всеми есть какой-то скрепляющий их материал. И, естественно, эти швы похожи на неровный дверной проем. Потайной ход!

Потратив пять минут на нажатие всех камней подряд я всё-таки открыла проход, камень оказался в целом метре от проема, а те, что в проёме просто бесшумно растворились.

Темный, узкий и сырой коридор. А в далеке шепот, который мне, с моим суперслухом слышно прекрасно. Почему раньше не услышала? Волшебная заглушка? Вышла в основной коридор — не слышу. Зашла обратно — слышу.

«Акэм».

— …наделал! Дебил! — женский скрипучий голос. Ее обладательнице лет сто было бы у нас дома. Даже боюсь представить какая там мумия, если в Вассале я даже и не видела реально старых. Пожилых — да. Совсем старых — нет.

— Я не виноват, — взволновано прошептал знакомый голос мужчины, — Артефакт сработал не так, накопители взяли слишком много магии… — продолжал шептать… профессор Дороти!

— Тише ты, услышат, — голос стал отдаляется.

— Осталось всего пару десятков вампиров и оборотней, — голос Дороти тоже стал тише.

— Вот именно, где теперь брать силы?

И стало тихо.

Я быстро вышла из коридора, нажала на камень и побежала. Уже на улице я остановилась и прижалась спиной к стене.

Накопители для магии? Брать силы?

А что, если резервы пустеют не сами?