Нелегкий выбор

5

Такова была краткая предыстория появления Робин в доме МакКойнов, которую девушка рассказала Патрику, когда они сидели на кухне и потягивали апельсиновый сок. Конечно, многого она не знала сама, но Патрик без лишних слов догадался, что стояло за такой необычной предупредительностью Джеффри.

— Значит, ты уже несколько раз приходила к нам в гости, — задумчиво проговорил он. А Джеффри ничего не сказал мне, отметил он про себя. А ты, братец, оказывается, великий притворщик.

— Да. — Робин решила бороться со своей робостью и, несмотря на то, что присутствие Патрика по-прежнему выбивало ее из колеи, бойко поддерживала беседу. — У нас неплохая компания образовалась. Только боюсь, я немного забросила учебу. — И она виновато улыбнулась.

У Патрика потеплело на душе. Какая разница, как она появилась тут. Ведь она рядом, пришла к нему, сидит на соседнем стуле и разговаривает с ним. Он чувствовал себя абсолютно счастливым.

— А как дела у Бет? — поинтересовался он. — Она тоже приезжает с тобой?

— Да, — кивнула Робин. — Ей здесь очень нравится. У вас чудесный дом.

Робин вспомнила свою первую встречу с особняком МакКойнов.

Особняк был изумителен. Он располагался в самой престижной части пригорода Гринбожа, где селились только самые состоятельные горожане. Дом окружала высокая стена из красного кирпича, поэтому Робин не могла сразу разглядеть все его великолепие. Но когда резные ворота распахнулись, у нее захватило дух.

Дом был построен из белого камня, который с годами приобрел нежный серо-бежевый оттенок. Входная дверь с небольшим портиком, располагавшиеся по бокам симметричные окна, крытая красной черепицей крыша. Именно такой дом являлся Робин в ее детских снах. Крепость, в которую хотелось вернуться после долгого утомительного пути, где тебя приласкают и поддержат. Подобную красоту она видела только в кино. Она и представить себе не могла, что некоторые люди действительно живут в таком великолепии.

Несмотря на свою невероятную элегантность, угрожающе дом не выглядел. Наоборот, здесь была атмосфера тепла и уюта. Гравий аппетитно хрустел под ногами, когда они направлялись к двери, и Робин невольно задавалась вопросом, так ли прекрасно жилище МакКойнов внутри, как снаружи. Она скосила глаза на Элизабет, молча идущую рядом. На ее лице застыло выражение безграничного восторга, и Робин невольно усмехнулась. Она догадывалась о том, какие мысли наводнили голову ее тщеславной подружки.

Джеффри торжественно распахнул дверь и пригласил девушек внутрь. Они оказались в большом великолепно обставленном холле и не смогли удержаться от восхищенных восклицаний. Джеффри посмотрел на них, довольный произведенным эффектом. Гордиться было чем. Даже человек с самым изысканным вкусом не мог бы придраться к строгой симметрии линий и гармонии красок.

Изящная простота холла и лестницы была немного испорчена лифтом. Это для Патрика, догадалась Робин. Дверные проемы были чуть шире обычного, а в комнатах стояло мало мебели. Чтобы ему было легче двигаться в инвалидной коляске, подумала девушка. Робин уже не замечала богатства, окружавшего ее, ее мысли занимал синеглазый молодой человек, лишенный возможности наслаждаться жизнью.

Разве она могла назвать МакКойнов счастливчиками? Завидовать им? Они жили в сказочном доме, могли многое позволить себе, но их существование было отмечено печатью страдания.

От грустных мыслей Робин оторвали две огромные собаки, которые с кажущейся медлительностью вошли в холл. Джеффри с нежностью потрепал их по холкам. Собаки с обожанием смотрели на него. Бетти, с детства боявшаяся крупных животных, взвизгнула и схватила Робин за руку.

— Ты боишься собак? — спросил Джеффри с изумлением. Он не думал, что кто-то может испугаться его добродушных псов. Бетти кивнула головой, а Робин рассмеялась.

— Я нет, — ответила она. — Я выросла с Лабрадором. Только мой поменьше был. Идите сюда, малыши, — ласково поманила она псов. Те с радостью подошли, дружелюбно виляя хвостами, и стали тереться об ее ноги.

— Поменьше Келли, а потолще, с серой мордой, Диана, ее мать, — объяснил девушкам Джеффри, с удовольствием наблюдавший за тем, как Робин гладила разнежившихся собак. Он был рад, что они нашли общий язык. — Если они будут надоедать, просто прогони их. Они могут быть очень назойливыми, — пояснил он, не сводя глаз с Робин.

— Может быть, пройдем в дом, — вмешалась Бетти, которой надоело быть третьей лишней в непонятном ей разговоре о собаках. Девушке не терпелось посмотреть ближе на жилище МакКойнов.

Джеффри устроил им небольшую экскурсию. Он впервые почувствовал, что его богатство не произвело ни малейшего впечатления на ту из девушек, которая была ему дорога. Если глаза Элизабет разгорались все ярче и ярче с каждой минутой, то Робин выказывала лишь вежливый интерес. Она словно в музее, с досадой думал Джеффри.

— У вас очень красиво. — Вот и все, что он услышал от нее.

Бет была не так скупа на похвалы. От окружавшей ее роскоши у нее голова шла кругом. Она пыталась сдержаться, но не могла. Джеффри ясно видел, что она вне себя от восторга. Он и не сомневался, что она будет вести себя именно таким образом. Особенности характера и желаний Бетти Рейнольдс не долго оставались для него загадкой.

— А с собаками ты уже познакомилась? — Вопрос Патрика оторвал Робин от воспоминаний. — Они изумительные, правда?

— Да, — улыбнулась она. — Они прелестны.

Патрик почувствовал легкую ревность. Она так давно находится в его доме, знакома с расположением комнат, домочадцами, и только он один оставался в неведении относительно ее присутствия. Он в который раз ощутил ненависть к своему телу.

— Хочешь еще сока? — спросил он, увидев, что Робин бесцельно вертит стакан в руке.

Она кивнула головой. Он потянулся за пакетом сока, налил ароматную жидкость и протянул стакан Робин. Затем положил руку на шею и стал неумело массировать ее, морщась от усилия и боли.

— Шея затекла? — сочувственно спросила девушка.

Патрик отрицательно покачал головой.

— Не только шея. Боюсь, я немного перестарался сегодня с гимнастикой и потянул мышцы, — натянуто улыбнулся Патрик. — Но я немного отдохну, и все пройдет.

Он рассмеялся и откинулся на стуле. Они заговорили о пустяках, но его рука невольно возвращалась к больному месту, продолжая совершать массирующие движения. Робин видела, как напряжено его тело. Неожиданно она встала, забрала у него из рук стакан и поставила его на шкаф.

— Сядь прямо и положи руки на стол, — сказала она, подошла к нему сзади и стала уверенно массировать его шею и плечи.

Патрик тихо застонал. Облегчение, приносимое умелыми руками Робин, было велико. Он прислонился к ней и закрыл глаза. Через несколько минут Робин почувствовала, как напряжение ослабло. Она продолжала, пока ее руки полностью не прогнали его боль.

Патрик не шевелился. Робин наклонилась к нему и прошептала:

— Ты не спишь?

Он открыл глаза и повернулся к ней. Их лица находились в сантиметре друг от друга.

— Кажется, нет, — пробормотал он. — Спасибо, Робин, ты настоящая волшебница.

Она вздохнула и выпрямилась. Очарование последних минут рассеялось. Робин с недоумением смотрела на свои руки, не веря, что она осмелилась на такой поступок. Желание помочь Патрику было спонтанным, и она не успела подумать о том, что ее поведение можно было истолковать неправильно.

— Когда-то я взяла несколько уроков массажа, — пояснила она.

Они продолжали разговаривать. Девушка постепенно привыкала к мысли о том, что молодой человек, сидящий рядом, никогда не встанет с кресла и не проводит ее хотя бы до дверей. Он не будет управлять машиной и не побежит с ней наперегонки. Она уже не вздрагивала при каждом взгляде на его инвалидное кресло. Надо мириться с тем, что изменить мы не в состоянии.

— Робин… — В кухню влетел Джеффри и резко остановился, когда увидел Патрика. — Вот ты где. А мы тебя потеряли.

— Я смотрела, как Патрик занимается, — непринужденно ответила она. Патрик заметил, что Джеффри внимательно посмотрел на него. Да, не все так просто с тобой, братец, подумал он. — А где ты оставил Бетти?

— На корте. Она пытается научиться играть в теннис. — Джеффри не скрывал насмешки. Спортивные потуги Бетти уже успели стать притчей во языцех в их маленьком кругу.

— Правда? — Глаза Робин округлились. — Да ты что?

Они с Джеффри засмеялись. Патрик снова ощутил укол ревности. Они столько пережили вместе за эти несколько дней, когда он сидел взаперти в своей комнате и мечтал о ней. У них были общие воспоминания, они чему-то смеялись вместе, а он чувствовал себя лишним.

— Может, посмотрим? — предложил он.

— Мы с Робин уже насмотрелись, с нас хватит. А тебе будет интересно, — ответил Джеффри.

Патрик понял, что от него хотят избавиться. Джеффри впервые вел себя таким образом.

— Я с удовольствием понаблюдаю за Бетти еще. Это очень смешно, хотя она и моя подруга. — Робин повернулась к Патрику. — Идем?

— Да, — с радостью ответил он.

Джеффри ничего не оставалось, как с кислой физиономией следовать за ними.

Бетти играла в теннис. Вернее, думала, что играет. Она скакала по корту в коротенькой юбочке, прыгала сверх меры, стараясь достать непослушный мячик. Ее партнером был близкий друг Джеффри Алек Патруччо. Он увлекался теннисом и на свою голову согласился научить Бетти. Та кокетничала с ним напропалую. Алек, распаленный близостью молодой девушки, уже надеялся на ее благосклонность после пары уроков. Но, проведя четыре часа на корте, он был готов проклинать ту минуту, когда согласился поработать с Бетти. Элизабет была абсолютно невосприимчива к спортивным играм. Робин до сих пор не могла без смеха вспоминать попытки подруги принять участие в школьных соревнованиях по баскетболу. Тренер поседел за первые десять минут игры, пока не решился удалить девушку.

Робин и Джеффри расположились под навесом в удобных шезлонгах, Патрик сидел рядом. Бетти весело помахала им рукой, Алек картинно поклонился. Патрик заметил, что от обычной живости итальянца не осталось и следа.

— Она его совсем умотала, — отметил Джеффри. — Я его предупреждал.

Бетти гоняла Алека по всему корту. Ее несчастный партнер скрипел зубами, но, джентльмен до мозга костей, держал свои эмоции при себе.

— Она с ним не расплатится, — презрительно сказал Джеффри после одной особенно неудачной подачи Элизабет.

Робин покоробил его тон.

— Его никто не заставляет тратить на нее время. — Ее голос выдавал недовольство. — Или вы все делаете, думая только о вознаграждении?

— Ну что ты. — Джеффри немного смутился. — Но ты согласна, что Алек совершенно измучен?

— Да. — Робин кивнула головой. — Пусть все бросит. Его никто не заставляет возиться с ней.

— Он не может признать свою слабость, — подал голос Патрик.

— Поиграем? — обратился Джеффри к Робин, игнорируя реплику брата.

— Хорошо. — Робин грациозно встала. Но, пройдя несколько метров, остановилась. Она вспомнила о Патрике. — Ты знаешь, я лучше посижу немного. Если хочешь поиграть, иди смени Алека, он совсем запыхался. — Она вернулась обратно.

Джеффри нахмурился. Он не стремился играть. Наоборот, с гораздо большим удовольствием повалялся бы на шезлонге, поговорил о пустяках, потягивая прохладный напиток и наблюдая, как легкий ветерок треплет волосы Робин. Но рядом немым укором сидел Патрик, и ему хотелось уйти от брата подальше. Джеффри поднял ракетку, валявшуюся в траве, и обреченно направился к Бетти.

— Зачем ты осталась? — почти враждебно спросил Патрик, когда Джеффри уже не мог слышать их разговор. — Ведь Джеффри пригласил тебя.

— Но я не хочу играть, — ответила Робин изумленно. Почему он позволяет себе такой тон? Разве она не вправе делать то, что хочет?

— Мне не нужны одолжения. — Впервые Патрик заговорил с Робин о том, что мучило их обоих.

— Что ты думаешь о себе? — невозмутимо сказала Робин, но чувствовалось, что это предгрозовое спокойствие. Патрик затаил дыхание. — Неужели ты считаешь, что все вокруг озабочены только тем, чтобы не причинить тебе боль, пощадить твои чувства? Ты взрослый мужчина, а ведешь себя как капризный ребенок.

Патрик смотрел на нее во все глаза. Справедливость ее слов поразила его. Робин продолжала:

— Я хочу просто посидеть в тени. Я должна спрашивать разрешения у тебя?

— Нет, что ты. — Патрик был явно смущен ее неожиданным отпором. — Извини, я не хотел тебя обидеть.

— Я понимаю. — Робин улыбнулась. Она уже жалела, что дала волю своим чувствам. — Это ты меня извини. Я не должна была срываться.

— Ты поступила правильно. Пора перестать со мной носиться, я обычный человек.

— О чем беседа? — К ним подошел Алек.

— Погода прекрасная, правда? — ответил Патрик.

Алек опустился на шезлонг Джеффри.

Отец Алека Патруччо был итальянцем, мать — американкой. Они с Джеффри подружились еще в школе, и учителя долго недоумевали по этому поводу. Алек неплохо учился, посещал все занятия, а сорванец Джеффри то и дело получал нагоняи. Они были полной противоположностью внешне: буйный рыжеволосый Джеффри и невысокий худенький Алек с черными гладкими волосами и оливковой кожей. Их семьи находились на разных ступенях социальной лестницы — отец Алека держал небольшой табачный магазин, и предполагалось, что сын когда-нибудь займет его место. Некоторые обвиняли Алека в том, что его привязанность к Джеффри МакКойну объяснялась вполне конкретными целями, но это никак не влияло на их дружбу. Даже Патрик, склонный относиться ко всем подозрительно, признавал, что Джеффри и Алек, несмотря на всю несхожесть, удивительно понимают друг друга. Френсис МакКойн неоднократно предлагал Алеку место в своей компании, но тот неизменно отказывался, приводя всех в недоумение. Алек Патруччо не желал ничьей помощи. Он хозяйничал в магазинчике отца, постепенно расширяя его, удивляя всех своей смекалкой.

— Этот мальчик далеко пойдет, — то и дело говорил Френсис, когда Джеффри рассказывал ему об успехах друга. — Я всегда подозревал, что из него получится настоящий бизнесмен. Жаль, что он не хочет с нами сотрудничать.

Но Алек предпочитал не смешивать деловые и личные интересы. Его бизнес стал приносить неплохой доход. Он не желал, чтобы это было известно кому-либо, включая его лучшего друга Джеффри. Ему были не нужны лишние неприятности, так как Алек Патруччо и его дела не всегда были в ладах с законом.

В дом МакКойнов Алек приходил развлекаться. Наделенный недюжинной деловой хваткой, он был очень робок от природы, мучительно тяжело сходился с новыми людьми. Общение с Джеффри помогало ему расслабиться, он чувствовал себя как дома в особняке МакКойнов. Тем более, там всегда можно было познакомиться с симпатичными девчонками.

Алек был некрасив. В нем не было ни неотразимости Патрика, ни живости Джеффри. На вечеринке его можно было просто не заметить. Он скромно сидел в углу, почти никогда не танцевал. Единственное, чем ему удавалось заинтересовать представительниц противоположного пола, — это спорт. Его небольшое сухое тело оказалось необыкновенно одаренным в этой области. Алек часто шутил, что ему следовало бы пойти в профессиональный спорт. Тогда от поклонниц отбоя бы не было, говаривал он. Джеффри ценил в друге его постоянную невозмутимость и готовность прийти на помощь в любой момент. Нередко верная рука Алека Патруччо вытаскивала Джеффри из многих неприятностей.

— Твоя подруга неутомима, Робин. — Алек сверкнул белозубой улыбкой. — Я думал, что она меня убьет. Джеффри очень любезно пришел ко мне на помощь и дал возможность побыть немного рядом с тобой.

Патрика покоробил елейный тон Алека. Вечно он со своими любезностями, хмуро думал он. Робин, казалось, не замечала наигранности в голосе Алека.

— Я тебе очень благодарна, — кокетливо ответила она. — Нам было бы очень неприятно лишиться тебя. Но Бет, я думаю, страдала бы больше всех.

— Ах, Бет, — мечтательно протянул Алек.

Бетти Рейнольдс нравилась ему. С того самого момента, как он увидел ее в доме МакКойнов, притихшую и немного напуганную. Алеку было знакомо это ощущение — роскошь особняка МакКойнов когда-то произвела на него точно такое же впечатление. Робин вела себя намного уверенней. Ее не слишком впечатляет богатство, догадался Алек. Темноволосая девушка тоже была ему симпатична, но он сразу понял, что на нее положил глаз Джеффри. Алек читал в душе своего друга, как в открытой книге, и не собирался становиться у него на пути. Тем более что это у него никогда не получалось. В отличие от Джеффри Алек никогда не пользовался бешеной популярностью у девушек. Поэтому он смирился и приготовился удовольствоваться более скромной добычей — Бетти.

Алек ни разу в жизни не встречал такое непосредственное, веселое и жизнеутверждающее существо. Она ни минуты не сидела на месте, все время рвалась куда-то, отчаянно спорила, на чем-то настаивала. Те черты характера, которые особенно импонировали Алеку в Джеффри, он находил и в Элизабет. Алек не подозревал о симпатии Бетти к его другу и наивно полагал, что она без ума от него самого. Это чувство было ему незнакомо, так как обычно женщины лишь снисходили до него, позволяя за собой ухаживать и обожать себя. Сам он никогда не становился объектом страсти, поэтому ему было невероятно приятно купаться в улыбках, которые ему щедро расточала Бетти.

Сама Элизабет не питала никаких иллюзий. Если вначале она надеялась на то, что Джеффри МакКойн приглашал их к себе ради ее прекрасных глаз, то вскоре убедилась, что ей нет места в его сердце. Будучи девушкой смышленой и не слишком ранимой, она не убивалась долго, а решила воспользоваться ситуацией и обратила свой взор на верного спутника Джеффри Алека Патруччо.

Конечно, он не так шикарен, как Джеф, убеждала она саму себя. И не настолько богат, но все же он лучше, чем ничего. Тем более, когда Алек смотрел на нее своими пронзительными черными глазами, она чувствовала, что почти влюбляется в него. Его молчаливость действовала успокаивающе на нервы. Моей энергии хватит на двоих, утешала она себя, наблюдая за вялыми движениями Алека. Вместо того чтобы целый день прыгать с ней на корте, он предпочитал поваляться на диване с газетой. Даже удивительно, что он так хорошо играет. На первый взгляд казалось, что в этом тщедушном теле отсутствует всякая сила.

Робин не догадывалась о новом настроении Бетти. Подруги значительно отдалились друг от друга, хотя внешне все оставалось по-прежнему. Они уже не поверяли друг другу все секреты. Каждая держала свои истинные чувства при себе. Вслух обсуждались лишь незначительные моменты. Бет раздражало то, что мужчина, на которого она имела серьезные виды, ухаживает за ее подругой. Робин боялась признаться Бетти в том, что на самом деле ее интересует отнюдь не Джеффри, а его старший брат Патрик.

Робин стала частой гостьей в особняке МакКойнов. Она как раз писала контрольную работу по истории Соединенных Штатов, и богатая библиотека, собранная отцом Френсиса, была как нельзя кстати. Она часами копалась в толстенных книжках, и часто Патрик приходил ей на помощь. Он прочитал все, что хранилось в семейной библиотеке. Обладая превосходной памятью, он мог без труда припомнить, на какой именно полке Робин могла найти интересующий ее том. Они часами разговаривали. Робин обнаружила, что делится с Патриком своими тайными мыслями, которые не доверяла даже Бетти в лучшее время их дружбы.

Обстановка в библиотеке располагала к доверию. Тяжелые темно-зеленые портьеры почти не пропускали солнечного света, и в комнате всегда царил полумрак. Робин усаживалась в большое кресло, раскрывала книгу и погружалась в чтение. Патрик появлялся обычно чуть позднее, приносил с собой напитки, иногда мороженое. Они обсуждали спорные моменты ее проекта, листали газеты. Им было очень хорошо вместе.

Но порой их спокойствие нарушалось. Неожиданно в середине обсуждения Робин осознавала, что они сидят слишком близко. Их волосы смешивались, она чувствовала на щеке тепло его дыхания. Девушка замирала на месте, боясь пошевелиться и желая, чтобы это продолжалось вечно. Иногда Патрик терял нить повествования, заглядевшись на озорной солнечный лучик, игравший локонами Робин. Наступала завораживающая тишина, которая смущала их тела и души. В такие моменты Робин сжимала руками отчаянно пульсирующие виски и старалась не смотреть в сторону Патрика. Она боялась, что может выдать себя нечаянным взглядом.

Эти редкие встречи в библиотеке нещадно терзали ее сердце, но в то же время составляли главное ее наслаждение в то время. Робин очень дорожила доверием, которым дарил ее Патрик.

Их пристанище было вскоре обнаружено. Джеффри негодовал.

— Ты приходишь ко мне заниматься? Разве у вас в университете нет библиотеки? — возмущался он, когда вез ее домой.

— Прости, я не знала, что не могу брать ваши книги. Мне разрешил Патрик, — робко отвечала Робин.

— Ладно. — Джеффри взял себя в руки. Еще не хватало, чтобы она решила, что ему жалко книг. Да пусть хоть переселится в эту библиотеку, только одна. Без Патрика. Их совместная работа раздражала Джеффри. Но объяснять Робин истинную причину своего гнева не стоило. Не признаваться же, что он ревнует ее к своему брату. Джеффри впервые с неприязнью подумал о Патрике. Почему бы ему не оставить Робин в покое? Что ему надо от нее? Неужели он тоже неравнодушен к ее красоте?

Джеффри стал припоминать мелочи, незначительные на первый взгляд, но указывающие вместе на вполне определенные факты. Странное поведение Патрика на дискотеке, его желание увидеть Робин и извиниться перед ней, необычайная услужливость и общительность. Раньше он едва удостаивал приятелей Джеффри своим вниманием. Все было по-другому теперь, когда в их жизни появилась Робин. Неужели Патрик был настолько глуп, что влюбился в нее? Невозможно. Джеффри рассмеялся, Робин с удивлением посмотрела на него.

— Извини, — весело сказал он. — Я потерял тебя и подумал, что ты уехала. Я волновался и поэтому был немного резок. — Он взял ее ладошку в руки и поцеловал.

— Хорошо. — Робин со смехом вырвала руку. — Но я не обязана отчитываться тебе в каждом своем шаге. Ты сам говорил нам с Бетти, чтобы мы чувствовали себя как дома.

— Совершенно верно, — подтвердил Джеффри. — Чем Бетти незамедлительно воспользовалась. — Они понимающе переглянулись и одновременно прыснули.

Три дня назад Робин и Джеффри гуляли по саду. Он взялся показать ей самую укромную скамейку.

— Она — чудо, была сделана специально для нас с Патриком. О ней не знает никто. Даже мама, по-моему, забыла, где она находится. Детьми мы часто прибегали сюда. — Джеффри запнулся. — А сейчас я люблю сидеть здесь один.

— Что ты, Джеф, я не заслужила такой чести, — в шутку протестовала Робин, когда они продирались сквозь густые заросли в самой заброшенной части сада. Видимо, Джеффри МакКойн не особенно часто посещал свою скамейку в последнее время, так как дорогу к ней он помнил смутно.

— Ты — самый достойный кандидат в хранители нашей семейной тайны, — торжественно проговорил Джеффри.

Несмотря на его уверения, о скамейке все-таки знали. Робин и Джеффри поняли это, лишь вступив на тропинку, которая вела в заветный уголок Джеффри и Патрика. До них доносились чьи-то голоса.

— Тише. — Джеффри приложил палец к губам. — Пойдем.

Он взял Робин за руку и повел.

— Ты что, не будем им мешать, — сопротивлялась девушка.

— Тебе не интересно посмотреть, кто там? — спросил Джеффри шепотом. — Я как хозяин возмущен до глубины души.

Он решительно направился вперед, стараясь ступать очень тихо. Робин ничего не оставалось делать, как покорно следовать за ним — сама она вряд ли выбралась бы из этой чащи.

В осторожности необходимости не было. Даже если бы они топали как стадо слонов, люди на скамейке вряд ли услышали бы их — они были слишком заняты друг другом. Джеффри опустился на корточки и раздвинул рукой туго переплетенные ветки живой изгороди.

— Посмотри, — притянул он Робин к себе, давясь от смеха.

Робин глянула и прыснула. Алек Патруччо и Бетти Рейнольдс, казалось, разыгрывали сцену из средневекового рыцарского романа. Алек картинно стоял на коленях, прижимая руки к груди и монотонно рассказывая Бетти о своих неземных чувствах. Девушка сидела, жеманно закатив глаза, и делала вид, что ее не интересуют откровения молодого человека. Робин представляла себе, как наслаждалась этой сценой ее сентиментальная подруга.

— Ты уверяла, что она влюблена в меня. — Джеффри со вздохом поднялся с колен. — Женщины, одним словом. Быстро же она утешилась.

— Алек очень милый, — попыталась оправдать подругу Робин.

— Милый? Тебе Алек кажется милым? А я? — Джеффри приблизился к Робин. Она внезапно поняла, что они находятся совсем одни в заброшенной части парка. Они уже отошли от влюбленной парочки достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в полной изоляции.

— Ты тоже. — Во рту у Робин пересохло. Ей не нравилось выражение липа Джеффри. Зачем она потащилась с ним в эту глушь?

— Хорошо. — Джеффри взял себя в руки. Он улыбнулся. — Ты очень красива, Робин.

— Спасибо. — Девушка почувствовала изменение в его настроении и успокоилась. Ей, видимо, померещилось, нельзя же быть такой трусихой. — Давай выбираться отсюда.

Теперь, сидя в машине, они вспоминали этот эпизод. Вечером, когда они прощались с Бетти и Алеком, у ее подруги был необыкновенно довольный вид. Она наконец-то заполучила то, к чему стремилась. Алек, потерявший голову от любви, сделал ей предложение. Алек Патруччо, конечно, не Джеффри МакКойн, но лучше синица в руках, чем журавль в небе. Это Бетти Рейнольдс усвоила давным-давно. Теперь она утрет нос всем своим недоброжелателям. Докажет, что и она чего-то стоит. Бетти МакКойн звучит намного шикарнее, но Бетти Патруччо сойдет для начала. К тому же девушка начинала подозревать, что Алек не так прост, как казалось на первый взгляд.

Несколько раз она становилась свидетельницей подозрительных телефонных разговоров. Алек, поглаживая Бетти по спине, ронял в трубку непонятные междометия. Потом он объяснял свои проблемы затруднениями в табачной промышленности, но Бет не вчера родилась и чувствовала, что дело обстоит гораздо серьезнее. Но она не забивала себе голову пустяками. Ей уже давно хотелось выйти замуж. Возможно, даже бросить университет. Она все равно не видела смысла в своей учебе. Вот Робин — совсем другое дело, она сможет сделать карьеру, или, по крайней мере, зарабатывать приличные деньги, а что оставалось ей, Бет? Только ловить удачу за хвост, чем она и занималась.

— Он был очень нежен. — Бет, закатив глаза, пересказывала Робин события вчерашнего вечера.

Девушки сидели в университетской столовой и разговаривали. Забытый чай с булочками уныло остывал на столе.

— Я не сомневаюсь, — отвечала Робин, невольно улыбнувшись при воспоминании о сцене в парке.

— Я очень счастлива. — Бет не заметила улыбки подруги.

— Неужели Алек настолько великолепен? — не удержалась Робин. Уж очень не походил маленький итальянец на неотразимого героя-любовника.

— Конечно. — Бет излучала уверенность. — Скоро мы поженимся.

Глаза Робин округлились. Невероятно! Неужели чувства Алека настолько серьезны? Робин не могла в это поверить.

— Почему ты так удивляешься? Джеффри я давным-давно забыла, он не имеет для меня никакого значения. Почему я не могу выйти замуж за Алека?

— Естественно, можешь. Ты не так меня поняла. — Робин почувствовала, что Бет неправильно истолковала ее удивление. — Я не думала, что у вас все так серьезно.

— Я сама не ожидала, — призналась Бетти. — Он застал меня врасплох сегодня. Упал на колени и сказал, что сердце его будет навеки разбито, если я откажу ему. — Бет благоразумно промолчала о том, что речь вначале велась не совсем о свадьбе, но ей удалось повернуть беседу в нужное русло.

— Скажи, ты его любишь? — Робин прервала приятные воспоминания подруги.

— Безумно, — ответила Бет с таким жаром, что сразу убедила Робин в своей неискренности.

Та лишь вздохнула, глядя на раскрасневшуюся подругу.

— Я надеюсь, что ты не пожалеешь об этом.

— Ни за что. — Бет победоносно улыбнулась и подмигнула. — Теперь твоя очередь.

— Моя? — смутилась Робин.

— Да. Помнишь, миссис МакГуаейр, твоя соседка, говорила, что я первая выйду замуж, а ты сразу после меня, чтобы не отставать. Сама ты вряд ли решишься на подобный шаг. Как ты считаешь, Джеффри созрел?

— Джеффри? — Робин совершенно растерялась.

— Конечно, Джеффри, — повторила Элизабет с раздражением. Сколько можно прикидываться наивной дурочкой? Может, это и действует на мужчин неотразимо, но перед лучшей подругой притворяться некрасиво. — Я же вижу, что между вами что-то есть. Со мной он никогда таким не был. По-моему, он серьезно в тебя влюбился. Если ты правильно разыграешь свои карты… — И Бетти пустилась в пространные рассуждения о том, какую выгоду Робин могла бы извлечь из брака с рыжеволосым отпрыском МакКойнов.

Робин сидела, закрыв горящее лицо руками, и почти не слушала подругу. Неужели Бетти действительно считает, что она способна выйти замуж за человека только потому, что он богат?

— Почему ты судишь обо всех по себе? — резко бросила она. — Тебя с самого начала привлекало только состояние Джеффри, больше тебя ничего не волновало. Я другая.

— Всем нужны деньги. Ты воспользовалась моей глупостью, чтобы укрепить свое положение. — Тон Бетти стал обвиняющим. — Скажи, ты сразу задумала отбить у меня поклонника?

— Джеф никогда не был твоим поклонником, ты прекрасно это знаешь. — Робин задохнулась от возмущения. Почему Бет так нетерпелива? Кто столько раз плакался ей, что Джеффри МакКойн совершенно игнорирует ее попытки сблизиться с ним? — Как ты можешь так говорить? Я ни разу не дала тебе повод обвинить меня хоть в чем-нибудь.

— Естественно. Ты слишком умна для этого. — Бетти в упор посмотрела на подругу. — Но я не таю зла. Я простила тебя. Теперь я совершенно равнодушна к Джеффри. Забирай его, у меня есть Алек. Мы будем дружить домами. — Она весело улыбнулась, как будто не говорила только что обидные слова.

— Мне не нужен Джеффри. — Робин чувствовала, что еще чуть-чуть, и она закричит в полный голос, к вящей радости собравшихся в столовой студентов. — Я всегда относилась к нему только как к другу. Разве можно интересоваться им, когда рядом… — Робин осеклась. Она вовсе не желала выдавать свою тайну. Но Бет была настороже.

— Кто? — Она развернулась к Робин и схватила ее за руку. — Кто тебе нравится? — Ее круглое личико выражало живейший интерес.

Больше всего на свете Бетти Рейнольдс интересовали любовные истории. Она запоем читала женские романы, у нее под подушкой всегда лежали какие-нибудь «Слезы любви» или «Заброшенное сердце». Но самым огромным наслаждением для нее было послушать душещипательную любовную историю живьем, из уст непосредственного участника. Так можно было поохать, высказать свое мнение, поспорить и даже дать совет. Бетти искренне переживала, что ее лучшая подруга Робин настолько скрытна в таких делах. С каким удовольствием она направляла бы ее на путь истинный в запутанных ситуациях. Увы, Робин не желала посвящать ее в тайны своего сердца. А тут такая возможность! Бетти ухватилась за неосторожные слова, сорвавшиеся с губ Робин, и не собиралась расставаться с ними.

— Если это не Джеффри, то кто же? — принялась она рассуждать вслух. — Не Алек точно. — Быстрый подозрительный взгляд на подругу. Но Робин с улыбкой покачала головой. Бетти успокоенно продолжала: — Пирс Гимли? Нет, слишком толст. Эндрю Фаст? Такой урод с оттопыренными ушами… Хотя ты со странностями, кто знает, что на тебя найдет. — Робин замахала руками в шутливом ужасе. — Нет, не Эндрю. Может, Пэтти Макензи? Нет, хотя его и зовут как брата Джеффри, он далеко не такой умный, скорее полный дурак… Ой! — Бетти прижала ладошку ко рту. — Я идиотка. Патрик МакКойн. — Робин промолчала, но по выражению лица подруги Бет поняла, что попала в цель. — Но ведь он…

— Я знаю, — вздохнула Робин, видя, что притворяться больше нет смысла. Она и не хотела. Ей надо было довериться хоть кому-нибудь, рассказать о своих чувствах к Патрику. — Но он лучше всех.

— Бесспорно. — Бет внимательно посмотрела на Робин. — А ты еще умнее, чем я думала. Покорить Патрика — дело плевое, а выгоды куда как больше. Он старший сын, наследник титула. И допекать особенно не будет. Но жить с калекой, брр… — Бетти поежилась, а Робин впервые в жизни захотелось ее ударить.

— Ты хоть иногда не думаешь о деньгах? — Робин резко вскочила. Некоторые из сидящих рядом удивленно воззрились на нее, ведь Робин Сеймур была известна своей сдержанностью. — Мне нет никакого дела до состояния Патрика МакКойна. Мне просто интересно с ним и… — Робин запнулась и села на место, внезапно осознав, что все на нее смотрят.

— Любовь, — прокомментировала Бетти. — Я ожидала от тебя что-нибудь в этом духе. Вот тебе мой совет, подруга, — выкинь Патрика из головы и обрати свое внимание на более доступного кандидата — Джеффри. Неужели ты думаешь, что Грейс МакКойн позволит тебе заполучить ее обожаемого сыночка? Да она до конца дней своих будет уверена, что ты руководствуешься меркантильными интересами. Хотя Патрик и правда красавчик, — мечтательно протянула Бетти, вспомнив, как ее поразила красота брата Джеффри при первой встрече. — Но с ним нелегко. Никогда не знаешь, о чем он думает, чего он хочет. Боишься лишний раз слово ему сказать. У меня от его взгляда мурашки по коже.

— Он очень добрый и нежный. На самом деле он очень ранимый, его хладнокровие наигранно. Он слишком переживает из-за своих ног, — тихо сказала Робин.

— Не удивительно, — хихикнула Бетти. Иногда она бывала на редкость толстокожа. — Если бы не это, он бы совратил всех девчонок в округе. С такими-то глазищами. Ты уверена, что это не обычная жалость? — встревоженно спросила она, видя, что Робин серьезно воспринимает ее легкомысленные слова.

— Ах, я ничего не знаю. — Робин была готова разрыдаться.

Она так измучилась за последнее время. С Патриком было очень непросто. Она видела, что он тянется к ней. Порой они настолько непринужденно общались, что она забывала о том, что его постоянно терзает мысль о собственной неполноценности. Но иногда он становился угрюмым, цедил слова сквозь зубы, всем своим видом показывая, что не нуждается ни в каких одолжениях. Робин не знала, как заставить его понять, что общение с ним доставляет ей величайшую радость, что она посещает дом МакКойнов только ради встреч с ним. Она никогда не могла предугадать его реакцию на те или иные слова. Иногда совершенно безобидная реплика приводила его в ярость, и он замыкался в себе. Были минуты, когда Робин была готова плакать от жалости к нему. Порой ей хотелось его убить.

Она не сразу поняла, что разнообразные чувства, которые она испытывала по отношению к Патрику МакКойну, объяснялись любовью. Открыл ей глаза… Джеффри. Однажды, выпив изрядную порцию шотландского виски, он принялся вспоминать свои былые проказы. Патрик сидел рядом и лишь покачивал головой, слушая рассуждения брата.

— А помнишь Лиз? Такая рыженькая, хорошенькая? — вдруг спросил Джеффри. Язык у него немного заплетался, и они не сразу поняли, что он говорит.

— Конечно, помню, — спокойно ответил Патрик, не чуя в этом вопросе никакого подвоха.

— А ведь она была в тебя влюблена, я это видел, хотя мне было всего тринадцать. Она с него глаз не сводила, — игриво сообщил он всем остальным.

Патрик лишь устало махнул рукой, Бетти с Алеком хихикнули, а Робин почувствовала, как будто ее окатили холодной водой. Значит, кто-то влюблялся в Патрика. Она посмотрела на его точеный греческий профиль. И, возможно, он тоже был неравнодушен к «хорошенькой Лиз». Эта мысль причинила такую невыносимую боль, что Робин, кроткой по натуре, захотелось крушить все вокруг. Да как эта девица посмела думать о нем! Робин фыркнула. Все удивленно посмотрели на нее. Чтобы скрыть смущение, она встала, прошлась по гостиной, пошелестела газетами, лежащими на журнальном столике. Джеффри вскоре опять принялся рассуждать о своих собственных похождениях, забыв про Патрика, но Робин долго не могла прийти в себя после этого неожиданного открытия. Она ревновала. Она, Робин Сеймур, была готова растерзать эту неведомую Лиз только за то, что та посчитала Патрика МакКойна привлекательным.

Робин решила прислушаться к себе, своим ощущениям. После недели тщательных наблюдений она поняла, что ее непонятная тяга к Патрику объяснялась очень просто: она была без ума влюблена в него. Ей казалось, что она никогда в жизни не видела такой прекрасной линии скул и подбородка. В детстве Робин увлекалась живописью, посещала художественную школу, и теперь, глядя на Патрика, осознавала, что видит перед собой прекраснейшее творение природы. Она жалела, что не умеет достаточно хорошо рисовать, чтобы запечатлеть на холсте черты его лица.

Вначале Робин полагала, что Патрик привлекает ее только с эстетической точки зрения. Она умела видеть красоту, когда встречалась с ней. Она любовалась им, как произведением искусства, и в то же время наслаждалась общением с ним. О любом незначительном происшествии он умел рассказать так, что все вокруг покатывались от смеха. Он редко говорил, но уж если раскрывал рот, то все понимали, что свои таланты, которые сделали его душой общества, Джеффри унаследовал от старшего брата.

Ревность, которую Робин испытала, показала ей, что она относится к нему как к мужчине, а не как к хорошему приятелю и интересному человеку. С этим открытием ей предстояло жить.

Теперь Робин чувствовала себя гораздо скованнее, чем вначале, когда она думала, что боится смотреть на Патрика только из-за его инвалидного кресла. Сейчас она понимала, что это не так, что ей нет никакого дела, может он ходить или нет. Ей было страшно находиться с ним наедине, но еще страшнее — в компании, в присутствии проницательной Бетти и заинтересованного Джеффри. Вдруг кто-нибудь из них догадается о ее чувствах к Патрику? Джеффри в последнее время с подозрением поглядывал на них.

Робин могла себе представить, какую реакцию это вызовет у Бетти. Но больше всего она боялась, что сам Патрик догадается о ее чувствах. Его реакцию она не могла предугадать. Посмотрит ли он на нее презрительно? Промолчит или оскорбит ее равнодушными словами? А может… Но Робин отгоняла от себя тайные надежды. Слишком больно может быть потом, когда ее мечты лопнут как мыльный пузырь. Лучше уж признаться себе, что рассчитывать не на что. Патрик МакКойн слишком хорош для нее.

Обо всем этом Робин хотела бы рассказать Бетти, утверждающей, что ею движут меркантильные соображения. Но зачем? Робин достаточно хорошо знала свою милую, но недалекую подругу, чтобы надеяться на то, что она поймет ее. Бетти не усложняла свою жизнь и не видела причины, почему бы Робин не поступать точно так же.

— Разве можно понять, почему любишь человека, — тихо произнесла она.

Бетти была шокирована. Она подозревала, что Робин не совсем нормальная, но такое даже не приходило ей в голову. Надо же, влюбиться в Патрика. Нужны ли ему женщины, это еще вопрос. Бетти была практичной особой и никогда не витала в облаках, сразу переходя к сути дела.

— Тебе лучше выкинуть его из головы, — с убеждением повторила она. — Я желаю тебе добра. От него надо держаться подальше, никогда не знаешь, что такому человеку может прийти в голову. И потом… — Бетти запнулась, не зная, какими словами выразить свою предельно простую мысль. — Возможно, он… — Она покраснела и выразительно посмотрела на подругу. Будь на месте Робин любая другая девушка с их курса, она не стеснялась бы в выражениях. Но Робин, с ее старомодной моралью, всегда заставляла Бетти помнить о том, что она говорила.

— Я и не надеюсь ни на что, — проговорила Робин с мукой в голосе. — Я все знаю сама. Ты спросила меня, я честно ответила. И не хочу больше разговаривать на эту тему.

Бетти немного обиделась. Вот так всегда. Она вкладывала душу в отношения с Робин, а получала взамен только холодное презрение. С кем же еще можно говорить о таких вещах, как не с ближайшей подругой? Но Робин снова замкнулась в себе, не желая показывать свою уязвимость. Как они с Патриком похожи, подумала Бетти. Оба боятся показать свои чувства. Возможно, у них что-то получится. Кто знает.