Нелюбимая жена. Новое счастье попаданок

Глава 3

Сновидение Веры вдруг стало ярким, почти осязаемым. Того и гляди почувствуешь вкус того золотистого персика. Солнечный день, небольшая площадь перед замком, кругом все заставлено телегами со спелыми фруктами, одуряюще пахнет сладким соком и югом. С гор, наоборот, подувает прохладный ветерок, разгоняет жару. Вере чудится, что она и сама чувствует эту прохладу, и она ей приятна.

Молодой парень в камзоле обходит возы, его черные волосы спускаются до плеч. Высокий рост, сам статный, легкая горбинка едва видна на переносице. И как бережно он берет в изящные руки бархатные персики, проверяя их на спелость. А глаза у него голубые, с легким прищуром. Может, от солнца так, а может, молодой князь чуточку близорук.

Грета смотрит на него беззастенчиво, наслаждаясь мгновением. Да и сам парень то и дело бросает на ведьмочку осторожные взгляды из-под пышных ресниц, подойти ближе опасается.

Где-то там, за стенами замка, его отец. Строгий, верный традициям князь Мираля. Обнищавшее княжество. Все, что осталось от его былой славы — высокий титул хозяев, да верность устоям. Вот уже сотню лет ни один из Миральских князей не уходил на войну с нечистью. Занимаются торгом да садами.

Ей ли, "Той, что держит меч", одной из первых ведьм всего королевства, засматриваться на этого парня? Ведь он же никто? При дворе за такую связь засмеют, и правы будут. Получить короткую любовь Греты мечтают многие из высшей знати. О браке с ней не смеют и грезить. Слишком высокий приз. Чертовски красива, умна, везуча. Да, титула у нее нет, но разве это важно? При ее-то силе дара и чине.

Грета выбирает персик из тех, что спелей. Румяный, бархатный, ароматный. Прозрачный сок проступает вокруг ее пальчиков от легкого сжатия. Ведьмочка невольно облизывается.

— Сколько?

Молодой князь поднимает голову, краснеет, спотыкается, чуть не опрокидывает одну из корзин.

— Медяк. Вам много нужно? Сегодня телеги уйдут во дворец, а следующий сбор только в пятницу.

— Штук пять. Мой зверь очень любит персики, и я тоже, — Грета с удовольствием надкусывает сладкий плод.

— Я сейчас принесу корзину, — парень глядит на нее, улыбаясь.

Вера и сама разулыбалась во сне, прикоснувшись к чужому счастью. И персик ей показался волшебным, его бархатистый бочок будто отпечатался на языке.

На Веру хлынули тайфуном обрывки чужих воспоминаний, горячие взгляды, мимолетные прикосновения. Почти ничего не сказано., но князь для Греты становится наваждением, страстью. Девушка никак не может понять, чего же он хочет. И почему так отстраняется, стоит им столкнуться где-то на глазах у его отца. Ведь ни о чем серьезном не может быть и речи, просто влюбленность, просто страсть. Свадьбы не будет, это и так ясно. Слишком разные они оба, счастья не будет после их свадьбы. Да и Грета никогда не сможет остаться в этом княжестве. Разве отпустит ее Король со службы? И сама девушка не мечтает об этом. Чин дает ей богатство, власть, свободу, возможность наслаждаться азартом, держать собственного дракона. Все это бросить?

Наследный князь никогда не покинет Мираля. Здесь его всё — его счастье, его жизнь, его дело. Только изредка она станет сюда заезжать. Быть может. Если все сложится. Если сложится хоть что-то.

Новая картинка встает перед глазами Веры. Небольшой домик, жарко натоплен очаг, котелок висит над углями. Умопомрачительно пахнет похлебкой из копчений и незнакомой каши. На широкой кровати поверх лоскутного одеяла раскинулся крупный зверь. Отдаленно он и вправду похож на собаку. Только шипастый и загнуты заостренные как у кошки когти. Окна прикрыты ставнями изнутри, уже вечер. Внезапно кто-то стучит в ее дверь.

— Азу, спрячься, — шикает ведьма своему фамильяру. Тот неохотно сползает с кровати и забивается за очаг в угол, сбрасывает на себя с вешалки дорожный плащ хозяйки.

Грета торопливо открывает дверь в домик. На пороге стоит сам старый князь. Ветер треплет его дорожный плащ, бережливо залатанный во многих местах.

— Слышишь, ты, ведьма! — тычет в нее крючковатый палец.

— Допустим, слышу, — Грета шагает за порог и прикрывает за собой дверь в дом. Только бы не выскочил на шум ее фамильяр. Увидят зверя — к утру все селение опустеет. Не любят здесь таких как он. Еще и королю жалобное письмецо отправят.

— Чтоб я тебя рядом со своим сыном не видел. Та, что хранит меч. Простушка, оруженосец, в тебе хоть искра дара-то есть? Знаю я вас. Непотребные девки!

— Есть и не только искра, — ситуация забавляет ведьмочку, она с трудом скрывает смех. Чтоб с ней кто-то смел так разговаривать? Напирать? Приказывать? Щелчка ее пальцев хватит, чтобы отправить напыщенного старика восвояси. Только в свой замок он рискует влететь через окно. Ну, или вместе с окном. Как пойдет.

— Никогда не женится Миральский князь на Шарихской девице! Запомни.

Грета хохочет в голос. Ей смешно, противно и больно. Слишком остро задел ее сердце молодой княжич, слишком ясно она понимает, что никогда ничего у нее с ним не будет. Просто это невозможно. Совсем. Никогда. И дело совсем не в его отце, дело в ней самой, в Грете.

И даже любовь ничего не исправит. Между ними стена из традиций, устоев и долга. И все, что она может позволить, это почувствовать тепло его руки сквозь эту стену. Не больше.

— ТЫ хоть знаешь, кто я? Убирайся и не смей никогда сюда больше приходить, — она прямо смотрит в глаза гордеца. Старик сверкает очами, багровеет, чуть не хватается за рукоять клинка.

— Убить бы тебя! — кривится он.

— Ну, попробуй, — качает головой ведьмочка.

Вера отчаянно завидует ее смелости, ее власти над собой и над своей судьбой. Знай она, каково это, тоже бы никогда не вышла замуж. Тем более по любви. Илью она очень любила, а что вышло? Нет, брак — это сделка. Любовь тут ни при чем, она существует отдельно.

Старик не рискнул напасть, не хватило в нем ярости. Измельчал его древний род, не осмеливается больше вести поединки. И Малькольм, любимый Гретой, такой же. Глупо было влюбляться в неравного. Да кто сможет приказать своему сердцу, вырвать коготки у страсти, чтоб не трепала душу.

Довольно. Пора уезжать. Отпуск Грета, пожалуй, проведет в другом месте. Хоть бы гоблины где повылезли или еще кто пострашней, чтобы ее скорей призвали на службу. Нужно отвлечься. Везет тем, кто родился простыми женщинами. Ни тревог, ни придворных визитов, ни сражений, ни забот, золото и то зарабатывает муж. Вот бы и ей так, только чтоб стирали служанки, не нужно было таскать дрова для печи, и какой-нибудь добрый дух сам намывал полы… Нет, так не бывает.

— Будет исполнено. Желания возврату и обмену не подлежат, — донесся до ушей Греты голос проказливой феи Морганы.

Никуда уехать Грета не успела. На рассвете ее отравили.

Вера распахнула глаза. Сон как водой смыло. Фея Моргана раскачивалась в кресле-качалке. В руках ее были две нити, одна чуть толще другой. Язык фея высунула от усердия.

— Фигня какая-то, девочки. Не нити судьбы, а чистая шерсть! Веревки! Одна еще и толще другой! Что за люди, эти вершители судеб? Халявщики!

— Может, подрезать? — спросила тень в углу голосом Греты. Вера повернулась к ней.

— Подрезать! Я тебе дам подрезать. Тоже мне, чудачка. Чью подрезать-то будем? Твою судьбу или ее? Мне же и по шапке за это дадут.

— Может, подкрутить нитку потоньше?

— Все равно фигня. Молчите уж. Пока я тут мучаюсь, вы обе вообще мертвые по своим мирам валяетесь. Правда никого вы своей смертью не огорчили, как я посмотрю. По вам обеим, девочки, никто пока не плачет. А значит, что?

— Что?? — спросили девушки вместе.

— Воскресать пока рано. Пусть все прочувствуют, что потеряли. Вера, подай лупу. Может хоть тогда получится? Или лучше не мучиться? Завяжу-ка я пару узелков на ваших этих веревках судьбы и все. Хуже точно не будет. Поверьте, девочки, у тети Морганы есть опыт! Не сказать, что большой, конечно. Одним словом, удачи! Тетя старалась, запомните. Тетя сделала буквально все, что могла.

Вера распахнула глаза.

-- Поддержите книгу, пожалуйста, вашими лайками и библиотеками (чтобы не потерять) для вас это быстро, а мне приятно.