Немой

ГОРИЗОНТЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СИНТЕЗА

Творчество классика литовской литературы Юозаса Тумаса (1869—1933), подписывавшегося псевдонимом Вайжгантас, занимает своеобразное место в истории национальной прозы. В нем скрещены несколько этапов развития литовской литературы, соединены разные, подчас противоречивые идейно-эстетические тенденции, что и определило синтетический характер лучшей прозы писателя.

Увлекшись художественным творчеством в конце XIX века («Сценические картины», «Аллегорические картины»), Вайжгантас особенно интенсивно пишет в первые десятилетия XX века, когда выходят в свет наиболее значительные и крупные его произведения: цикл рассказов «Картины войны» (1915), двухтомная эпопея «Проблески» (1918—1920), повесть «Дядья и тетки» (1921), роман «Рак семьи» (1929), повести «Немой» (1930), «Робинзон из Жемайтии» (1932). В ранней своей беллетристике писатель преимущественно развивал просветительские традиции, господствовавшие в литовской литературе XIX века и в измененном виде сохранившиеся в ней позже. Однако произведения писателя, относящиеся к XX веку, во многом были новаторскими: впервые в истории литовской прозы реализм своеобразно сочетался с романтической трактовкой явлений. Синтез и связь этих принципов с традициями просветительства и сентиментализма и составляют основу художественного метода Вайжгантаса, определяют оригинальность творчества.

Этот синтез был обусловлен как объективными историческими причинами — подъемом национальной культуры и литературы в период между двумя мировыми войнами, — так и субъективными факторами — многогранностью и универсальностью личности автора. Он родился в простой крестьянской семье. По традиции того времени родители определили сына на учебу только для того, чтобы увидеть его ксендзом. Но Вайжгантас до конца своих дней так и не стал типичным священником, тем более последовательным клерикалом. Активно включившись в политическую деятельность еще в годы царского гнета, он не стал узким политиканом, часто конфликтовал не только с «чужой» и «своей» церковью, но и с властями, потому что главным мерилом для него оставалась человечность. Любознательный, деятельный человек, замечательный, искусный оратор, страстный публицист, продуктивный литературный критик и историк, Вайжгантас был одной из самых ярких и популярных личностей своего времени в Литве.

Литовские писатели более раннего периода также чаще всего были не только художниками, но и служителями культа, общественными деятелями, однако ни в одном из них все это не переплавилось так естественно, так прочно. И главное, что Вайжгантас, личность исключительно широких интересов и на редкость толерантных взглядов, умел сочетать традиционное кредо так называемого писателя-«общественника» с новыми веяниями, что его ничуть не меньше злободневных проблем общественной жизни и гражданской борьбы интересовали и извилистые лабиринты человеческой души, и тайники «духа народа», и чистая огранка прекрасного. Все это еще не попало в кругозор литовских писателей XIX века, часть которых продолжала писать и в XX веке. И хотя сегодня результаты синтеза отдельных тенденций в творчестве Вайжгантаса могут показаться довольно скромными, однако в историческом контексте литовской прозы они представляют художественное открытие. Их перспективность и истинную ценность доказало дальнейшее развитие национальной эпики.

Вайжгантас был первым литовским писателем, который начал углубляться в самобытность духовной жизни народа, в проблему национального характера, ставшую центральной в его творчестве. В повестях «Дядья и тетки», «Немой», «Робинзон из Жемайтии» концепция национального характера углубляется, а созданная на ее основе модель мироощущения народа, конкретизируется. В первой повести автор стремится реалистически осмыслить первоначальный тип национального характера, «докопаться» до исторических и социальных корней патриархальной психологии и этики литовского крестьянства, которые уходят в эпоху феодализма и крепостничества. «Немой» раскрывает начавшийся кризис этого архаического этнического типа в условиях литовской деревни, постепенно приобретавшей буржуазные черты, осторожно заостряет внимание на том, как неудержимо начинают ослабевать связи крестьянина с природой, семьей, сельской общиной и ее патриархальными традициями, как мельчают духовность любви, эстетические потребности и другие извечные нравственные ценности. «Робинзон из Жемайтии» как бы заключает историю первичной разновидности национального характера изображением агонии устоявшихся принципов частной жизни, полного обесценения традиционных этнических черт, их перерастания в свою противоположность. Однако окончательную деградацию патриархального этнического типа Вайжгантас не показывает. Он подводит своего героя к новой фазе развития национального характера и на этом останавливается. «Закончить его историю или нет? Лучше не заканчивать…», — так завершает писатель свою повесть. Буржуазную разновидность национального характера, сформировавшуюся в Литве позже, чем в западноевропейских странах, раскрыло младшее поколение литовских прозаиков уже после смерти Вайжгантаса.

С этнической проблематикой тесно связана и рассматривается во всех трех повестях национальная концепция личности. Осмысленная еще романтиками, она здесь трактуется уже реалистически. Исторически конкретно, с нарастающей силой автор стремится показать формирование и развитие самосознания труженика села, постепенное усложнение целостной и гармоничной личности («Дядья и тетки»), разделение духовных начал — голоса сердца и разума («Немой»), завершающееся внутренним расслоением личности («Робинзон из Жемайтии»). Однако и раздвоившийся герой Вайжгантаса — не двуличный, лицемерный человек, образ которого укоренился в дальнейшей реалистической литовской прозе.

Общая глубинная проблематика, единство развиваемой концепции, в центре которой находится человек, последовательная градация определенных атрибутов национального характера и личности объединяют разные по тематике повести «Дядья и тетки», «Немой» и «Робинзон из Жемайтии» в своего рода трилогию.

Прежде всего их объединяет свежая, импульсивная, базирующаяся на стихии разговорной речи выразительность, где в эксцентричной, а порой и в шокирующей форме переплетаются самые неожиданные интонации — комические и трагические, патетика и ирония, богатство лексики и фразеологии крестьянских диалектов и вычурность речи интеллигентов, дух и колорит которой вряд ли можно адекватно перевести на другие языки. С другой стороны, повести Вайжгантаса отличаются структурными особенностями, отражающими узловые моменты эволюции жанра не только в творчестве автора, но и во всей классической литовской прозе. Прежние литовские повести обычно были выдержаны либо в эпической, либо в лирической манере, но Вайжгантас первый попытался увязать эти оппозиционные структурные принципы в одном произведении и со временем получил прочный их синтез. В повести «Дядья и тетки» эпическое и лирическое начала постоянно соприкасаются, а в более поздних произведениях переходят в новое структурное качество. Драматический конфликт («Немой») и драматическое развитие действия («Робинзон из Жемайтии») сыграли важную роль в становлении романа как жанра. «Дядья и тетки» представляют собой лирическую хронику, повесть «Немой» уже можно считать младшей сестрой романа — большой новеллой, а «Робинзона из Жемайтии» — даже малым романом. Это определило и глубинные различия поэтики. Рассказчик, присутствовавший в «Дядьях и тетках», в повестях позднего периода все больше уступает свои функции самим героям, образы которых раскрываются через переживания и поступки. Так зримое единство формы повестей на деле скрывает переломные изменения в стиле. Вайжгантас, продолживший в раннем творчестве богатые национальные традиции повествовательного стиля, в дальнейшем формирует новые принципы стиля изобразительного, которые со временем заняли прочное место в литовской прозе.

И хотя автор переносит читателя в патриархальное прошлое, однако его умение в яркой художественной форме показать самобытную среду литовской деревни, проникнуть в тайники человеческой души делают его произведения актуальными, притягательными и сегодня.

А. Радзявичюс