Необитаемый Остров (СИ)

Необитаемый остров

Солнце пекло немилосердно, и мучила жажда.

— Пить хочу!

Я сел и осмотрелся.

Под банками стояли пластиковые канистры, скреплённые попарно и закреплённые пластиковыми хомутами к пиллерсам и упорнам. Канистр было семь. Странно! По маркировке, на борту шлюпки, я узнал, что вместимость шлюпки — девять человек.

Канистры были трёхлитровые и в шести, была обычная вода, а седьмая, лишь наполовину заполненная…

Я отвернул колпачок…

— Спирт! Надо проверить? Потом! Сначала… — я открыл канистру с водой и напился.

— Так. Что ещё?

Я обшарил шлюпку и нашёл: нож, два топора, огнетушитель, аптечку, сухие пайки, рыболовный набор, спички, фонарик и ручной прожектор с двумя аккумуляторами, два ведра, ковш из нержавейки, два смотанных каната, свисток, тент и парусные снасти. В отдельной, водонепроницаемой упаковке, были пиротехнические сигнальные средства: четыре парашютные ракеты красного цвета, шесть фальшфейеров красных, две дымовые шашки.

Я вытащил всё это из шлюпки и попробовал толкать её. Мне повезло, что шлюпка была из пластика и я оттащил её от воды. Развернул тент и растянул над шлюпкой.

Спрятавшись под тент, распаковал и съел половину сухого пайка, запивая водой.

Вспомнил про спирт. Из аптечки достал вату, оторвал клок, смочил спиртом и поджёг. Спирт горел чистым, голубым пламенем и без дыма.

— Порядок! Теперь можно отдохнуть! — и, раздевшись догола, я улёгся под тентом, на банке.

Минут через десять вылез из-под тента и оделся.

— Ну что? Надо сделать обход территории и выяснить, наконец, остров или материк?

Я убрал весь скарб и канистры в лодку, растянул и закрепил к леерам тент. С собой взял свисток, нож, топор и ведро. Ведро, чтобы прикрывать голову от солнца.

Остров был покрыт влажным тропическим лесом. От кромки береговой линии до леса, порядка ста шагов.

— Ну вот, ещё не осмотрев, уже решил, что остров.

Я воткнул весло в песок и измерил тень в ступнях. Получилось пять. Пробороздил ногой линию по тени. Обухом топорика обвёл круг, вокруг весла, и сделал двенадцать рисок с равными промежутками.

— Всё! Пошёл!

Когда лодка скрылась за изгибом береговой линии, расстояние до леса уменьшилось.

Я услышал птичий гвалт, какие-то протяжные крики и звуки, напоминающие хохот.

— Поди обезьян полно. Как бы не напакостили на моей лодке. От этих тварей всего можно ожидать.

Я шёл по кромке береговой линии, то заходя в воду, то выходя на песок.

Безбрежная гладь океана и безоблачное небо. Чаек я не видел. Видимо, материк, очень далеко.

Лагуну или, точнее, бухточку, и ещё одну, перевёрнутую лодку в ней, я увидел издалека. Достал из кармана свисток, но передумал. Пока остров не обследован, шуметь, наверное, не стоит.

Лодка была на середине бухты.

Бухта, протокой, соединялась с океаном. Но не это, а струйка воды, вытекающая через щель скалы, привлекла моё внимание. Я пошёл по берегу к скале, и подобравшись к журчащему ручейку, подставил ладони, плеснул в лицо и попил. Вода была холодная, но не ледяная. Я приложил ладонь к скале. Тёплая. Скорее всего — это дождевая вода, просачиваясь чрез грунт, вытекала через щель в скале. Но, я ещё раз подставил ладони под струйку.

— Нет! Должна быть теплее. Значит, где-то, есть и родничок.

Я вернулся к протоке. Неширокая, метра три, и неглубокая, по колено Я вошёл в воду и шаркнул ногой песок со дна. Вода вытекала из бухточки в океан.

Вода прозрачная, дно просматривалось, и я пошёл к лодке. Когда дошёл, вода была до пояса. Захватил носовой фалинь и подтянул лодку к берегу. Перевернуть лодку на суше оказалось легче, чем на воде.

Два весла, парусная оснастка и… девять пластиковых канистр с водой. Всё остальное, видимо, тоже было на месте. Я сел в лодку.

В лагуне плеснулась рыба.

Бухточка была идеальным местом для лагеря. И укрытие от океана, и пресная вода, и рыба.

— Ладно. Это потом. Сначала надо завершить обход.

Землю я увидел сразу.

И это тоже был остров. Но расстояние до него, наверное, раз в десять больше, чем, до моего, от лайнера.

Похоже, что я обошёл половину острова по периметру.

Я глянул на солнце. Оно было в зените и словно застыло там.

Лес, с этой стороны острова (теперь уже точно — остров), был значительно дальше от воды, чем на моей стороне. Ни птичьего гвалта, ни воплей, ни хохота я не слышал.

Когда я обошёл остров, тень уменьшилась на две ступни и сместилась по кругу на два деления. Долгота дня на экваторе часов восемнадцать, значит прошло часа три. Я шёл споро, со скоростью, явно, больше пяти км/ч, значит, мой остров, по периметру, пятнадцать — шестнадцать км и его диаметр 4,5 — 5 км.

Снова раздевшись и напившись воды, залез под тент и лежал, пока не надоело.

Я дотолкал шлюпку до воды, вставил вёсла в уключины и, вытолкнув на глубину, запрыгнул в неё.

Часа через полтора я доплыл до бухточки.

Разгрузив и облегчив, провёл шлюпку за носовой фалинь через протоку, и подтянул к берегу. Я не стал вытаскивать её из воды, решив, сразу же, попытать удачи в рыбалке.

Смастерив из рыболовного набора удочку с блесной, заплыл на середину протоки и опустил удочку в воду.

Я подёргивал леску и блесна, отражая солнечный свет, поблёскивала. Метнулась из-под лодки тень и поплавок нырнул под воду. Я подсёк, и леска натянулась, и пошла кругами, разрезая водную гладь.

На крючке трепыхалась рыба в серебристой чешуе.

Я поймал её — Карась?!

Карась, краснопёрый, был размером с ладонь. Я зачерпнул воды. Снял с крючка рыбу и опустил в ведро.

Через полчаса в ведре плескалось девять карасей.

— Хватит!

Мне не терпелось зажарить рыбу.

Бросил удочку в лодку и подплыл к берегу.

Вооружившись топором, нож лежал в кармане, пошёл к лесу.

Не доходя нескольких шагов, остановился и прислушался.

Тихо.

Мне, вдруг, почудилось, что за мной наблюдают. Я поёжился, всматриваясь в лес. Но что-то рассмотреть, в сплошной зелёной массе…

— Ааа! — я сжал топорище и зашёл в лес.

Далеко углубляться я не собирался. Мне надо две крепких суковатых палки, ещё пару, для перекладин, и валежник, желательно сухой.

Падали, поросшей мхом, навалом. Но она была влажная. Я срубил четыре молоденьких деревца, помучавшись с лианами, обвивавшими их. Натаскал валежника, разложив на солнце. От скалы натаскал камней. Напился воды, вытекающей из скалы. Искупался и залез под тент.

— Подожду, пока подсушатся на солнце дрова.

И заснул.

Бухта, прикрытая скалой, с разросшимся на ней лесом, часа в три пополудни, оказывалась в тени, и тропическая жара уже не так ощущалась.

Наверное, поэтому, я проспал несколько часов.

Дрова и мох подсохли, но пришлось, всё же, плеснуть немного спирта, чтобы разжечь.

Я почистил рыбу. Потроха бросил в костёр.

Когда первые, обгоревшие, дрова превратились в угли, я наложил на них камней, и когда камни раскалились, положил на них рыбу.

Запах жареной рыбы щекотал ноздри, текли слюнки. В ковшик из нержавейки я налил, отмеряя колпачками, спирт. Разбавил водой из источника в скале… И выпил!

Когда я обглодал последнего карася, то понял, что нисколько не наелся!

— Ччёрт возьми! — выругался я — То ли от спирта, то ли действительно так голоден?

Спирт разморил, да и начинало смеркаться, и пришлось утолять разыгравшийся аппетит сухими пайками, которых я слопал, аж целых три!

Я сидел у тлеющего костра, прислонившись к борту лодки, и клевал носом.

— Нет! Нет! — растормошил я себя — Надо устроить логово для ночлега.

Ширина лодки метр восемьдесят и я, выгребая песок руками, выкопал яму, шириной, метра полтора, длиной, метра три и глубиной, с полметра. Разбросал угли потухшего костра и, выждав с полчаса, набросал, ещё горячего песка, на дно своего логова. Застелил поверх тент и опрокинул шлюпку. Чтобы пролезть в логово, я отрубил от одной из палок два полена, и подпёр ими борт шлюпки, сделав щель.

Разделся.

Искупался.

Справил нужду.

Попил воды, оделся и залез под лодку.

Выдернул подпорки, и лодка накрыла меня.

Нащупав рукой топор, провалился в сон!