Необитаемый Остров (СИ)

Жизель и Дашка День второй

Я проснулся.

Под лодкой было жарко и душно. Я выбрался из-под лодки и сразу увидел: ночью был незваный гость. И он не просто приходил, зверь пытался залезть ко мне под лодку, разгребая песок и делая подкоп.

Но, что-то его остановило. Может не понравился дух перегара, исходивший от меня, а может был сыт.

Цепочка следов уходила от лодки к воде и, глянув туда, я всё понял.

Ночью, к берегу, прибило три тела.

Я встал и пошёл к воде, вдоль цепочки следов.

Два мужчины и женщина.

Один из трупов, хищник, зацепив когтями одежду, вытянул из воды и проволок по песку, но не тронул. Либо был сыт, либо не ест мертвечину.

— А, кстати, надо будет глянуть, когда вернусь, едят хищники мертвечин… — на этой мысли я поймал себя!

Много раз, когда я, вот так, мысленно, что-то сам с собой или с другим, мыслимым собеседником, обсуждал и спохватывался, спустя минуту другую, то, в реальности, этого не происходило. Ни разу!

Но, когда я ловил себя в самом начале, вот как сейчас, то выходило надвое: иногда сбывалось, иногда нет.

— Эка невидаль! Ясно, как божий день, я отсюда либо выберусь, либо останусь. Надо похоронить… Придётся делать лопату. Топором копать неудобно.

Я позавтракал половиной сухого пайка, запивая водой.

Искупался и, обсохнув, оделся.

Вытащил из-под шлюпки топор и пошёл к лесу.

Сначала натаскал валежника для костра, а потом, выбрав дерево, с толщиной ствола в две ладони, срубил его.

Дотащив дерево до лодок, пошёл ещё раз искупался и стал тесать ствол.

На выделывание лопаты у меня ушло часа полтора. Солнце, уже припекало и я, не делая перерыва, принялся копать яму, ближе к лесу. Земля была мягкая и яму, глубиной в метр, я выкопал быстрее, чем выделывал инструмент.

Напившись воды, пошёл к трупам.

Сначала уволок того, которого зверь вытащил на берег. В яму, пока, не сталкивал. Потом приволок два других.

Женщину я узнал. Это была та, которой я отдал свой жилет.

— Чему быть, того не миновать — пробормотал я и стал снимать с них одежду.

— Мне она нужнее, чем вам — оправдывался я.

Яму выкопал широкую, чтобы не сваливать их друг на друга.

Засыпав, натаскал камней от скалы.

Сгрёб их одежду и выполоскал в морской воде. Разложил сушиться на лодках.

— Надо бы помянуть…

Я отмерил в ковш три колпачка спирта, разбавил водой и, подойдя к братской могиле, молча, выпил.

Обтёр рот. Вернулся к лодкам и закусил галетами.

— Всё! На рыбалку!

Минут за сорок я наловил одиннадцать карасей.

Развёл костёр и на камнях поджарил рыбу.

Я возился с тентом, пытаясь соорудить из него палатку, когда услышал шум из леса. Похоже было на то, как будто, кого-то, преследуют. Я сжал в руке топор и увидел, как с уступа скалы, из которой бежала вода, сигануло в воду, какое-то небольшое животное.

Всплеск! Брызги! Круги по воде. И всё затихло.

В следующую секунду, я ещё крепче сжал топор!

На уступ скалы вышла пантера, и опустив морду, всматривалась в воду.

Я замер.

Прошло минуты две или три, и из воды, на мелководье, высунулась голова, отфыркнулась, и осмотревшись, двинулась к берегу, на котором были мои лодки и я.

Когда животное вышло на берег и стряхнуло с себя воду, я разглядел его. Оно было похоже на оленя. Самку оленя, но раза в два меньше.

— "Может оленёнок?"

Оленёнок тоже замер, и кося глазами, следил за мной и пантерой.

Немая сцена длилась ещё минуты две, затем оленёнок сделал несколько шагов в мою сторону и замер, кося глазами.

Ещё пара шажков, и путь, ему, преградила первая лодка.

Я тоже, медленно поворачивая голову, следил и за оленёнком, и за пантерой.

А пантера, застыв на выступе скалы, следила за нами.

В руке у меня была надкушенная галета и я, вытянув её к оленёнку, позвал.

— Ну что ты, Жизель, иди сюда, не бойся.

Почему Жизель?? Понятия не имею! Возможно, я хотел сказать — газель, но оговорился.

Кося глазами, и втягивая ноздрями воздух, Жизель двинулась в обход лодок. Не доходя до меня, остановилась и, вытянув шею, обнюхала мою руку и галету. Потом потрогала галету губами и стала хрумкать.

Я вытащил ещё одну, но не вытянул в руке, а бросил на песок, в шаге от себя.

В другой руке топор.

Жизель, уже смелее, сделала несколько шажков и опустила голову.

Я прыгнул и, свалив её на песок, замахнулся!

Она дрожала, но не билась, не верещала и, с закрытыми глазами, покорно ожидала расправы.

Горячка охотничьего азарта сменилась жалостью, а в мозгу, одурманенном спиртом, зародилась другая мысль.

Я отложил топор и посмотрел в сторону пантеры.

Она ушла, видимо решив, что ей уже не обломится.

Вы гадаете, что за мысль?

Не догадаетесь!

И я не скажу. Пусть всё будет по порядку.

Жизель открыла глаза и смотрела на меня.

— Всё. Всё, успокойся! — хотя она не вырывалась, уговаривал я и гладил её.

— Сейчас! — я потянулся и захватив фалинь, сделал петлю и накинул на её шею.

Чуть затянул. Отрезал от каната кусок, метра два, и спутав ей ноги, попарно, передние и задние, стянул их и между собой. Ослабил петлю на шее и привязал к ней канат.

Теперь Жизель была спутана по рукам и ногам, и привязана к шлюпке.

Я встал, обтряхивая с себя песок.

Она тоже вскочила.

Попыталась вскочить. Но ничего не получилось, и она свалилась на бок.

— Успокойся. Успокойся — уговаривал я её — Я пойду порыбачу, а ты пока отдохни. Я быстро.

Словно, поняв, о чём я прошу, Жизель затихла.

Я рыбачил, поглядывая на берег и на уступ. Пантера не появлялась, а Жизель, даже если б и встала, из-за лодки я бы не увидел. Перевернутая шлюпка, была выше Жизель, почти на метр.

Я успел рассмотреть и оценить размеры животного. Длиной около метра или чуть меньше. Высотой в холке, половина моего роста, а я метр семьдесят. Весом, килограмм пятнадцать.

Также я понял, что животное взрослое, и это — самка!

Самка — возбуждало!

Когда я спутывал, и связывал Жизель, трогая, сдвигая и раздвигая её ноги, и натыкаясь взглядом на два отверстия в промежности, меня эрегировало!

Именно в этом направлении вильнула моя мысль, когда охотничий азарт сменился жалостью.

Я машинально бросал карасей в ведро, машинально опускал удочку за борт, подсекал и распалялся, вспомнив, что секса не было уже дней десять!

— Сколько там? — опомнился я, заглядывая в ведро.

— Девять. Хватит! — и схватив вёсла, яростно грёб, весь дрожа в сексуальном ознобе.

Она, спокойно, лежала в тени шлюпки, и увидев меня, прянула ушами.

— Сейчас. Сейчас. Подожди — уговаривал я, то ли себя, то ли её.

Почистив рыбу, подбросил дров в тлеющий костёр, и не в силах совладать с собой, ходил вокруг, пока разгорались дрова.

Рыба жарилась, распространяя аромат, а я, плеснув, на глаз, спирта, и разбавив, выпил одним глотком!

Жизель, то смотрела на меня, то на костёр, и втягивала трепещущими ноздрями воздух.

— Ты, наверное, есть хочешь? — опомнился я, и достав сухой паёк, разорвал упаковку и подложил ей.

Она схрумкала паёк и опять смотрела, то на меня, то на костёр и втягивала воздух.

Спирт одурманил, и больше не в силах сдерживать похоть, я разделся и присел рядом с Жизелью.

Член напрягся и уже не гнулся. Я стал поглаживать её и щупать задние ноги, просовывая руку между ними. Жизель вздрагивала, но не дёргалась, только шумно вздыхала. Нащупав пальцами щель в вагину, я сунул внутрь один палец и делал фрикции. Жизель была спокойна. Я подвинулся, и приподняв её, подтянул за задние ноги и ткнулся головкой в промежность. Жизель напряглась, а когда я торкнул головку во влагалище, обделала меня!

— Блядь! Ддура! — я шлёпнул её, отодвигаясь.

Пришлось идти отмываться. Хорошо, что был без одежды!

Зачерпнув ведром воды помыл и Жизель. Сгрёб лопатой говно и закопал в песок, подальше от лодок и костра.

Пробудился аппетит и я, с жадностью, набросился на рыбу.

Опомнился, когда Жизель шумно втянула воздух!

Я обернулся.

Она смотрела на меня, и вздрагивающими ноздрями, втягивала воздух.

— Ччёрт! Прости дорогая!

Я взял рыбу и протянул ей, ожидая, что она, обнюхав, отвернётся.

Но Жизель, тронув рыбу губами, слопала её за пару секунд!

Я обомлел!

— Ни хренасе! — и глянул, что осталось — Бляаадь! Всего то две!

— Даму нельзя обделять!

Я протянул ей ещё одну, а последнюю, съел и обглодал сам.

— Пить! — я зачерпнул в ведро воды и поставил перед Жизелью.

Она шумно пила, а я пошёл, и искупался.

Когда вышел из воды, член торчал, как палка, а желание достигло апогея!

Я снова присел рядом с нею. Снова гладил и щупал. Засунув палец во влагалище, совершал фрикции. Жизель, спокойно и покорно, всё сносила. Я сел и раздвинул ноги, осторожно взял её ноги и, приподнимая, потянул к себе. Удерживая одной рукой, другой снова совершал фрикции во влагалище, и медленно опускал на торчащий член. Поза была выбрана неудачная и пришлось встать на колени. Я приподнял её и притянул к себе. Головка коснулась входа во влагалище. Жизель замерла, я тоже. Удерживая её за ноги, стал медленно погружать член. Жизель напряглась, а когда член погрузился полностью, и я задержался, наслаждаясь сокращениями влагалища, она шумно вздохнула и расслабилась. Я очень медленно вытягивал член, и она опять напряглась. Влагалище узкое и мой член был чрезмерно толстым для него. Я вытянул его полностью и снова медленно засовывал, весь дрожа от вожделения и страшась, что она порвётся. Жизель шумно вздыхала и напрягалась, но не дёргалась, и не сопротивлялась. В третий раз, едва засунув член наполовину, я бурно излился спермой, содрогаясь в конвульсиях и мыча. Когда сокращения уретры прекратились, я отвалился от неё и услышал, как она часто и прерывисто дышит.

— И тебе понравилось! — ухмыльнулся я, вытягиваясь в блаженной истоме.

До темноты, я трахнул Жизель ещё два раза.

Приподняв лодку на подпорках, столкнул в своё логово Жизель, и залез туда сам.

Она лежала у меня в ногах — Спать! — сжал в руках топор и мгновенно уснул.