Необычайные приключения маленького Кикикао

Глава 8. Дома

Марийке Кикикао сразу понравился, и она ему понравилась, — веселая ласковая девочка с белыми косичками. А в косичках голубые, как небо, ленточки.

Ваню Марийка встречала в таком же голубом платье, а потом надела красное, как цветы мака. Кикикао тоже решил казаться нарядным. Распушил хвост, поднял хохолок, расправил перья и сделался круглым, как шарик.

Он уверенно и важно прошелся по длинной палке от старой щетки, которую положили на спинки двух стульев.

Только теперь Марийка разглядела его как следует.

— Ты царевич-попугайчик! Ты красавец! У тебя роскошный воротник! А корона! Настоящая золотая корона, — восхищалась она.

И попугай держался с девочкой свободно и доверчиво. Марийка протянула руку и осторожно его погладила. Кикикао пригнул шею и двумя коготками показал: вот здесь надо почесать.

В эту минуту в комнату вошел Ваня.

— Не трогай! — воскликнул он. — Укусит. Он к тебе еще не привык!

Но Марийка уже чесала ему шейку. Кикикао поднял крылышко, чтоб и под крылышком почесали.

— Мы с ним друзья, — сказал Марийка, — он меня не укусит. Правда мы друзья, Кикикао?

— Ка! — согласился малыш. Наконец нашелся человек, который понимает все, что он хочет и чего не умеет высказать. И он, не сдержавшись, быстро-быстро заговорил:

— Ка! Ки-ки-ку-ки! Ка-ва-ка! Ве-ке-ва! Ки-ва-ка!

Марийка кивала головой. Потом проговорила:

— Я все-все поняла. Ваня привез тебя на большом теплоходе.

— Ка! — радостно закричал малыш. Марийка опять все поняла.

Так они долго беседовали. Наконец, девочка сказала:

— Конечно. Ты правду говоришь, Кикикао! Это очень интересно.

И потом, когда за ужином Ваня рассказывал, как «Карпаты» спасали греческую фелюгу, где были маленький Спира и Жако, Кикикао от себя многое добавлял, но его понимала только Марийка и поясняла:

— Кикикао сказал, что Жако очень умный попугай. Он не захотел оставить друга маленького Спиру.

— Ка! — подтвердил малыш. Он сидел на спинке стула. Потом подвинулся ближе к Марийке, посмотрел на масло и сказал:

— Ка!

Марийка намазала ему маленький кусочек хлеба.

Кикикао взял его двумя пальцами-коготками и начал есть так аккуратно, что ни одна крошка не упала на пол.

— Смотри, ручкой взял, — удивилась Марийка.

— Он и яблоко так берет, и банан, и орехи, — пояснил Ваня. — А теперь посмотри, как он будет пить.

Ваня налил чашечку теплого чаю, взял ложку и начал поить малыша.

Кикикао пил осторожно, чтобы не облиться. Потом он взял у Вани ложку, допил последнюю каплю и снова отдал ложку. Так Кикикао выпил пять ложек. Шестую он отстранил пальцем-коготком: больше пить не мог.

— Ну конечно, разве он может пить, как какая-нибудь курица? Он же царевич-попугайчик.

Потом Ваня, Марийка и их мама, Татьяна Петровна, долго совещались, где положить спать малыша. Решили, что удобнее всего ему будет в ванной.

Ту же самую палку от старой щетки положили одним концом на батарею отопления, а другим на водопроводную трубу. Свет погасили. В темноте Кикикао немного пощелкал, поскрипел клювом и заснул.

Проснулся он, когда в квартире послышались голоса Вани и Татьяны Петровны. Марийка громко стучала каблучками собиралась в школу.

Наскоро позавтракали. Кикикао насыпали в жестянку семечек. Марийка погладила его и сказала:

— Не скучай! У нас четыре урока и я быстро прибегу. Будем с тобой играть, — она дала малышу маленький огрызок карандаша.

Кикикао обрадовался. Карандашом он любил заниматься. Его надо разгрызть, а потом вытащить грифель и раскрошить. Чем бы еще заняться, пока прийдет Марийка? Ему не нравилось оставаться одному.

— Ва-ка! Ва-ка! — кричал он. Может, кто-либо услышит и придет. Но никто не услышал и никто не пришел.

Кикикао внимательно осмотрел ванную комнату. На полке лежали цветные брусочки. Как бы до них добраться? Надо попробовать.

— Ка! — сказал малыш. С батареи он перелез на полотенце, но до полки никак не мог достать. Он тянулся, тянулся клювиком, становился на кончики коготков, будто на цыпочки, вытягивался, как струна.

Наконец-то! Ухватившись клювом за краешек, подтянул лапки и оказался на полке.

Как тут чудесно пахло! Он уже давно не ощущал запаха цветов. Но где же они? Оказывается, это пахнут бруски, завернутые в цветную бумагу.

Кикикао разорвал обертку, отколупнул кусочек мягкого розового камня и бросил. Брусок был горький. Но Кикикао решил обязательно добраться до середины, узнать, какой цветок там спрятан. Если найти цветок, то найдешь и вкусный, сладкий мед!..

Он до остатка раскрошил камень, но никакого меда там не оказалось.

Может, цветок в другом бруске. Кикикао раскрошил и его. И в этом ничего. Теперь надо посмотреть еще в зеленом.

И в зеленом одна горечь. Малыш почистил клюв о полку. Кусочек мыла, который прилип к небу, вытащил коготком. И зачем только Марийка хранит эти невкусные вещи.

А вот еще одна полка, а на ней какие-то тюбики. Пахнут смолой. На каждом нарисовано по ботинку. Не верится, чтобы в таком маленьком тюбике уместился ботинок.

Кикикао разгрыз тюбик, но вместо ботинка там оказалась черная жирная глина. Она испачкала лапки и перья. Черная, липкая глина! Какой же хитрец нарисовал на ней ботинок?

Полка тоже стала черной. Кикикао не хотел больше сидеть на ней и начал осторожно спускаться. На белом полотенце остались следы от его коготков.

Вдруг полотенце соскользнуло вниз и Кикикао оказался на полу.

— Ка! — рассердился он. Ведь пол холодный. Тут и гадюки могут быть.

Малыш пытался влезть на ванну, чтобы снова попасть на полку. Но ванна была скользкой. Попугай бегал, приглядываясь куда бы залезть повыше, чтобы никто его не достал. Ага, вот труба!

Кикикао ухватился за нее, потом перелез на другую трубу, — блестящую, которая вверху заканчивалась грибком с дырочками.

Интересно, зачем нужен этот грибок? И гайка шестиугольная, красивая и блестящая. Кикикао попробовал повернуть ее клювом, но она не поддавалась. Тогда малыш рассердился: пусть не думают, что у него слабый клювик!

Наконец большая гайка послушно крутнулась, словно ее прихватили плоскогубцами. Пусть не думают, что Кикикао ничего не умеет делать.

— Мой беленький царевич! — послышалось из коридора. Кикикао узнал Марийкин голос.

— Ты знаешь, Николка, он белый-белый. Только некоторые перышки желтые и зеленые.

— А тот, которого мне брат Федор купил, был весь зеленый, — сказал Коля. — Говорит, он был больше вашего.

— Кикикао! — объявил малыш.

— Заходи, Николка, это он нас приглашает.

Коля заглянул в ванную и закричал:

— Сказала: беленький царевич! Это же черная ворона.

Марийка, как была в одном ботинке и в тапочке, вбежала в ванную.

— Кикикао, миленький, слезь оттуда! — закричала она. — Ты же весь испачкался.

— Это он ваксой. Видишь, тюбики погрыз и мыло покрошил! Ворона все изгрызла!

Ах, ворона! Малыш рассердился и со всей силы крутанул гайку. Струя воды ударила Коле прямо в лицо.

— А-а! — завопил он. Вода попала в рот и в уши.

В это время подоспел Ваня. Он вбежал в ванную и зажал трубу широкой ладонью.

— Забери Кикикао, — сказал он Марийке. — А ты, Николай, подай гайку.

Кикикао сидел у Марийки на руках, Ваня закручивал гайку, а Коля вытирал полотенцем лицо.

— Ка! — весело выкрикнул Кикикао, когда мальчик вытерся.

— Чего это он? — удивился Коля.

Марийка засмеялась. Мальчик вымазал себе все лицо ваксой.

— Кикикао сказал, что ты — трубочист! — едва выговорила сквозь смех Марийка.

Смеялись все — Коля, Ваня, и даже Кикикао щелкал клювом.