Неограниченная война. Генеральный план Китая по уничтожению Америки

@importknig

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

Цяо Лян & Ван Сянсуй «Неограниченная война. Генеральный план Китая по уничтожению Америки»

Оглавление

Часть I: О новой войне

Глава 1. Оружейная революция, которая неизбежно наступает первой

Глава 2. Лицо бога войны стало нечетким

Глава 3. Классика, которая отклоняется от классики

Глава 4. Что получат американцы, прикоснувшись к слону?

Часть II: Обсуждение новых методов работы

Глава 5. Новая методология военных игр

Глава 6. В поисках правил победы: Сила движется в сторону от места атаки противника

Глава 7. Десять тысяч методов, объединенных в один: комбинации, преодолевающие границы

Глава 8. Основные принципы

Заключение

Послесловие

Часть

I

: О новой войне

Хотя древние государства были великими, они неизбежно гибли, увлекшись войной.

Сима Рангджу

Технология - это тотем современного человека.1

Освальд Шпенглер

Вдохнув теплый ветерок утилитаризма, неудивительно, что технология пользуется большей популярностью у людей, чем наука. Век великих научных открытий остался позади еще до эпохи Эйнштейна. Однако современный человек все больше склоняется к тому, что все его мечты сбудутся еще при его жизни. Это заставляет его, делая ставку на собственное будущее, преклоняться перед технологиями и ждать от них чудес через вогнутую линзу в тысячу раз большей силы. Таким образом, за довольно короткий срок технология достигла поразительных и взрывных успехов, что принесло неисчислимые блага человечеству, жаждущему быстрого успеха и мгновенного вознаграждения. Однако мы с гордостью называем это техническим прогрессом, не понимая, что в это время мы уже обрекаем себя на бездарный технологический век, в котором мы потеряли свое сердце2.

Технологии сегодня становятся все более ослепительными и неконтролируемыми. Bell Labs и Sony продолжают выпускать новые игрушки, Билл Гейтс каждый год открывает новые "Окна", а клонированная овца Долли доказывает, что человечество теперь планирует занять место Бога-Творца. Грозный российский истребитель СУ-27 еще не успел появиться на полях сражений, а СУ-35 уже вышел в свет, чтобы попозировать3 , но сможет ли СУ-35, отслужив положенный срок, уйти на пенсию, пока остается под большим вопросом. Технологии подобны "волшебным туфлям" на ногах человечества, и после того, как пружина туго закручена коммерческими интересами, люди могут лишь танцевать вместе с туфлями, быстро кружась в такт заданному ими ритму.

Имена Уатта и Эдисона - почти синонимы великих технических изобретений, и использование этих великих технологических мастеров для названия эпохи можно назвать вполне обоснованным. Однако с тех пор ситуация изменилась, и безграничные и разнообразные технологические открытия последних 100 лет или около того не позволяют появлению какой-либо новой технологии занять какое-либо самостоятельное место в сфере человеческой жизни.

Если формулировки "век парового двигателя" и "век электрификации" можно назвать именами, отражающими реалии времени, то сегодня, когда всевозможные новые технологии непрерывно бьют в набат, так что люди едва успевают воздать им краткую похвалу, будучи захлестнутыми еще более высокой и новой волной технологий, эпоха, когда эра могла быть названа в честь одной новой технологии или одного изобретателя, ушла в прошлое. Именно поэтому, если назвать нынешнюю эпоху "ядерным веком" или "веком информации", у людей все равно сложится впечатление, что вы используете один аспект для характеристики всей ситуации.

Нет никаких сомнений в том, что появление информационных технологий стало хорошей новостью для человеческой цивилизации. Потому что это единственное, что на сегодняшний день способно влить большую энергию в технологическую "чуму", выпущенную из ящика Пандоры, и в то же время оно дает волшебный талисман: средство контроля над ней [технологией]. Просто в настоящее время все еще остается открытым вопрос о том, у кого, в свою очередь, будет волшебный талисман, с помощью которого можно будет управлять [информационными технологиями]. Пессимистическая точка зрения заключается в том, что если эта технология будет развиваться в направлении, которое человек не сможет контролировать, то в конечном итоге она превратит человечество в свою жертву4.

Однако этот пугающий вывод совершенно не способен ослабить страсть людей к ней. Оптимистичные перспективы, которые она открывает, очень соблазнительны для человечества, жаждущего технического прогресса. В конце концов, его уникальные свойства обмена и совместного использования представляют собой свет интеллекта, который, как мы можем надеяться, выведет человечество из технологического варварства, хотя этого все же недостаточно, чтобы мы уподобились тем футуристам, которые не видят леса за деревьями и используют его имя для навешивания ярлыков на всю эпоху. Именно его характеристики не позволяют ему заменить различные технологии, которые мы уже имеем в большом количестве, которые только зарождаются или вот-вот появятся на свет; особенно такие, как биотехнологии, технологии материалов и нанотехнологии - технологии, которые находятся в симбиотических отношениях с информационными технологиями, в которых они опираются друг на друга и способствуют друг другу.

За последние 300 лет люди давно привыкли слепо влюбляться в новое и отбрасывать старое в сфере технологий, а бесконечная погоня за новыми технологиями стала панацеей для решения всех сложных вопросов бытия. Увлекшись этим, люди постепенно сбились с пути. Как человек часто совершает десять других ошибок, чтобы скрыть одну, так и для решения одной сложной проблемы люди, не задумываясь, навлекают на себя еще десять.5 Например, чтобы сделать транспорт более удобным, люди изобрели автомобиль, но за автомобилем последовала длинная череда проблем - добыча и выплавка металла, механическая обработка, добыча нефти, очистка каучука, строительство дорог и т. д, для решения которых, в свою очередь, потребовалась длинная череда технических средств, что в конечном итоге привело к загрязнению окружающей среды, уничтожению ресурсов, захвату сельскохозяйственных угодий, дорожно-транспортным происшествиям и множеству более серьезных проблем. В конечном итоге, если сравнивать первоначальную цель использования автомобилей для передвижения с этими производными проблемами, она кажется почти несущественной.

Таким образом, нерациональная экспансия технологий приводит к тому, что человечество постоянно теряет свои цели в сложных разветвлениях древа технологий, сбивается с пути и забывает, как вернуться назад. Можно назвать это явление "эффектом разветвления". К счастью, именно в это время появились современные информационные технологии. Можно с уверенностью сказать, что это самая важная революция в истории технологий. Ее революционное значение заключается не только в том, что она сама по себе является совершенно новой технологией, но и в том, что она представляет собой некое связующее вещество, способное легко проникать сквозь слои барьеров между технологиями и соединять различные технологии, которые, казалось бы, совершенно не связаны между собой. Благодаря его связующему веществу можно не только получить множество новых технологий, которые не являются ни тем, ни другим, но и представляют собой то-то и то-то, и, более того, он также предлагает совершенно новый подход к отношениям между человеком и технологией.

Только с позиции человечества человек может ясно осознать суть технологии как инструмента, и только тогда он сможет не стать рабом технологии как инструмента в процессе решения сложных проблем, с которыми он сталкивается в своем существовании. Человечество способно полностью развить свою фантазию, чтобы при использовании каждой технологии исчерпать ее потенциал, а не уподобляться медведю, срывающему початки кукурузы, способному лишь постоянно использовать новые технологии для замены старых. Сегодня самостоятельное использование отдельных технологий становится все более немыслимым. Появление информационных технологий открыло безграничные возможности для сочетания различных старых и новых технологий, а также новых и передовых технологий. Бесчисленные факты свидетельствуют о том, что комплексное использование технологий способно содействовать социальному прогрессу в большей степени, чем даже их открытие.6

На смену громким сольным партиям приходит многочастный хор. Всеобщее слияние технологий необратимо направляет растущую тенденцию глобализации, а тенденция глобализации, в свою очередь, ускоряет процесс всеобщего слияния технологий, и это является основной характеристикой нашей эпохи.

Эта особенность неизбежно будет проецировать свои черты на все направления эпохи, и, естественно, сфера войны не станет исключением. Ни одна военная сила, жаждущая модернизации, не может обойтись без взращивания новых технологий, а требования войны всегда были повивальной бабкой новых технологий. Во время войны в Персидском заливе более 500 видов новых и передовых технологий 80-х годов поднялись на сцену, чтобы показать себя, в результате чего война стала просто демонстрационной площадкой для нового оружия. Однако глубокое впечатление на людей произвело не новое оружие как таковое, а тенденция к систематизации в его разработке и применении. Как и в случае с "Патриотами", перехватывающими "Скады", все казалось простым, как стрельба по птицам из дробовика, а на самом деле речь шла о многочисленных видах оружия, размещенных более чем на половине земного шара: После того как спутник DSP идентифицировал цель, сигнал тревоги был отправлен на наземную станцию в Австралии, затем через американский командный пункт в Шайенн-Маунтин сигнал тревоги был отправлен на центральный командный пункт в Эр-Рияде, после чего операторам "Патриота" было приказано занять свои боевые посты. Все это произошло в течение всего 90-секундного этапа тревоги, опираясь на многочисленные ретрансляции и координацию космических систем и систем C3I; поистине "выстрел, который услышал весь мир". Координация в реальном времени многочисленных видов оружия на огромных расстояниях создала беспрецедентный боевой потенциал, и это именно то, что было немыслимо до появления информационных технологий. Можно сказать, что появление отдельных видов оружия до Второй мировой войны еще могло спровоцировать военную революцию, но сегодня никто не способен доминировать на арене в одиночку.

Война в эпоху технологической интеграции и глобализации отменила право оружия маркировать войну и, с учетом новой точки отсчета, перестроила отношение оружия к войне, а появление оружия новых концепций, и особенно новых концепций оружия, постепенно размыло лицо войны. Считается ли одна "хакерская" атака враждебным актом или нет? Можно ли считать боевыми действиями использование финансовых инструментов для разрушения экономики страны? Поколебала ли трансляция CNN обнаженного трупа американского солдата на улицах Могадишо решимость американцев выступать в роли мирового полицейского, изменив тем самым стратегическую ситуацию в мире? И следует ли при оценке военных действий обращать внимание на средства или результаты? Очевидно, что, исходя из традиционного определения войны, ответить на эти вопросы уже невозможно. Когда мы вдруг осознаем, что все эти невоенные действия могут стать новыми факторами, составляющими войну будущего, нам придется придумать новое название для этой новой формы войны: Война, преодолевающая все границы и пределы, короче говоря: неограниченная война.

Если это название утвердится, то такая война означает, что все средства будут наготове, что информация будет вездесущей, а поле боя будет повсюду. Это означает, что все оружие и технологии могут быть наложены по желанию, что все границы, лежащие между двумя мирами - военным и невоенным, военным и невоенным, - будут полностью разрушены, а также то, что многие из существующих принципов ведения боя будут изменены и даже, возможно, правила войны придется переписать.

Однако пульс Бога Войны трудно уловить. Если вы хотите обсудить войну, особенно ту, что разразится завтра вечером или послезавтра утром, есть только один способ - определить ее характер, затаив дыхание, тщательно прощупывая пульс Бога Войны сегодня. 🌳

-----

1. В книге "Человек и техника" О. Шпенглер утверждал, что "как Бог, наш отец, техника вечна и неизменна, как сын Божий, она спасет человечество, и как Святой Дух, она светит нам". Преклонение философа Шпенглера перед технологией, как и богослова перед Богом, было не чем иным, как проявлением другого типа невежества, когда человек вступил в великий век индустриализма, который все больше расцветал в постиндустриальную эпоху.

2. В этом отношении французский философ и ученый Жан Ладрихер имеет уникальную точку зрения. Он считает, что наука и техника оказывают как разрушительное, так и направляющее воздействие на культуру. Под их совместным воздействием человечеству очень трудно сохранять ясную оценку технологий, и мы постоянно колеблемся между двумя крайностями - техническим фанатизмом и "антинаучными" движениями. Если вы возьмете себя в руки и прочтете книгу "Вызов, брошенный наукой и технологией культурам", в которой все написано заумно, но мысли неординарны, это может помочь вам взглянуть на влияние технологий на многие аспекты жизни человеческого общества с более широкой точки зрения.

3. Хотя совершенствование оружия дальнего радиуса действия (BVR) уже привело к колоссальным изменениям в базовых концепциях воздушного боя, полностью устранить бой на ближней дистанции не удалось. СУ-27, способный выполнять маневры "кобра", и СУ-35, способный выполнять маневры "крюк", являются самыми выдающимися истребителями на сегодняшний день.

4. Ф. Г. Ронге [как опубликовано 17152706 13962706] - самый резкий из технологических пессимистов. Еще в 1939 году Ронге осознал ряд проблем, которые несет с собой современная технология, включая рост технологического контроля и угрозу экологических проблем. По его мнению, технология уже стала непревзойденной, дьявольской силой. Она не только захватила власть над природой, но и лишила человека свободы. В книге "Бытие и время" Мартин Хайдеггер назвал технологию "выдающимся абсурдом" и призвал человека вернуться к природе, чтобы избежать технологий, представляющих наибольшую угрозу. Самыми известными технологическими оптимистами были [Норберт] Винер и Штайнбух. В книгах Винера "Кибернетика", "Бог и роботы" и "Человеческое использование человеческих существ", Штейнбуха "Информационное общество", "Философия и кибернетика" и других подобных работах мы можем увидеть те радужные перспективы, которые они описывают для человеческого общества, движимого технологиями.

5. В книге Дэвида Эренфельда "Высокомерие гуманизма" он приводит множество примеров этого. В книге "Слишком умный" Шварц утверждает, что "решение одной проблемы может породить группу новых проблем, и эти проблемы в конечном итоге могут исключить возможность такого решения". В книге "Рациональное сознание" Рене Дибо [как опубликовано 3583 0355 6611 0590] также обсуждает подобное явление.

6. В книге "Век науки и будущее человечества" Э. Шульман отмечает, что "в ходе динамичного развития современной культуры, опирающейся на взрывное развитие современных технологий, мы все чаще сталкиваемся с фактом междисциплинарного сотрудничества... невозможно, чтобы одна специальная отрасль науки направляла нашу практику достаточно научным образом". 🌳

Глава 1.

Оружейная революция, которая неизбежно наступает первой

Как только технологические достижения могут быть применены в военных целях и, более того, уже используются в военных целях, они почти сразу становятся обязательными, а также часто идут против воли командиров, вызывая изменения или даже революции в способах ведения боевых действий.

Фридрих Энгельс

Революция в оружии неизменно предшествует революции в военном деле на один шаг, и после появления революционного оружия наступление революции в военном деле - лишь вопрос времени. История войн постоянно предоставляет тому доказательства: бронзовые или железные копья привели к появлению пехотной фаланги, луки, стрелы и стремена обеспечили новую тактику для кавалерии.1 Пушки на черном порохе породили полный набор современных способов ведения войны... С того момента, как конические пули и винтовки2 вышли на поле боя в качестве авангарда века технологий, оружие сразу же наложило печать своего имени на грудь войны. Сначала морями правили огромные, обшитые сталью морские корабли, положив начало "эре линкоров", затем их брат "танк" стал править сухопутной войной, после чего в небе господствовал самолет, вплоть до появления атомной бомбы, возвестившей о наступлении "ядерного века". Сегодня продолжает появляться множество новых и передовых технологий оружия, так что оружие торжественно стало главным представителем войны. Когда люди обсуждают будущую войну, они уже привыкли использовать для ее описания определенное оружие или определенные технологии, называя ее "электронной войной", "войной высокоточного оружия" и "информационной войной". Катаясь по своей ментальной орбите, люди еще не заметили, что незаметно приближается некое незаметное, но очень важное изменение.

Никто не имеет права навешивать ярлыки на войну

Революция в вооружениях - это прелюдия к революции в военном деле. Отличие от прошлого состоит в том, что грядущая революция в военном деле уже не будет определяться одним или двумя отдельными видами оружия. Помимо того, что многочисленные технологические изобретения продолжают побуждать людей жаждать и очаровываться новым оружием, они также быстро ликвидируют тайны каждого вида оружия. Если в прошлом для изменения формы войны достаточно было изобрести несколько видов оружия, таких как стремена и пулемет Максима3 , то сегодня для создания определенной системы вооружений требуется до 100 видов оружия, прежде чем она сможет оказать общее влияние на войну. Однако чем больше оружия изобретается, тем меньше становится роль отдельного оружия в войне, и в этом заключается парадокс, присущий отношениям между оружием и войной. Если говорить в этом смысле, то, кроме тотального применения ядерного оружия - ситуации, которая становится все более маловероятной и которую можно назвать ядерной войной, - ни одно из других видов оружия, даже крайне революционных по своей сути, не имеет права навешивать ярлыки на будущие войны. Возможно, именно потому, что люди признают этот факт, у нас появились такие формулировки, как "высокотехнологичная война" и "информационная война "4 , цель которых - использовать широкое понятие технологии для замены понятия конкретного оружия, используя нечеткий подход к решению этой запутанной проблемы. Однако, похоже, что это все еще не способ решения проблемы.

Если глубоко разобраться, то термин "высокие технологии "5 , который впервые появился в архитектурной индустрии США, на самом деле несколько расплывчат. Что такое высокие технологии? К чему она относится? С точки зрения логики, высокие и низкие технологии - понятия относительные. Однако использование крайне изменчивого понятия таким иррациональным образом для обозначения войны, которая бесконечно развивается, само по себе представляет значительную проблему. Когда высокие технологии одного поколения с течением времени становятся низкими, готовы ли мы снова окунуться в новые игрушки, которые продолжают казаться высокотехнологичными?

А возможно ли, что в условиях сегодняшнего технологического взрыва это приведет к путанице и проблемам при наименовании и использовании каждой новой технологии? Не говоря уже о вопросе, что должно быть стандартом для определения того, является ли что-то высоким или нет? Что касается самой технологии, то каждая из них имеет свои специфические аспекты, а значит, имеет свои временные границы. Вчерашнее "высокое", вполне возможно, сегодня уже "низкое", а сегодняшнее "новое", в свою очередь, завтра станет "старым".

По сравнению с танком М-60, вертолетом "Кобра" и B-52, основным боевым оружием 60-70-х годов, танк "Абрамс", вертолет "Апач", F-117, ракеты "Пэтриот" и крылатые ракеты "Томагавк" являются высокотехнологичными. Однако на фоне B-2, F-22, вертолета "Команч" и радарной системы совместного наблюдения за целями и нападения "J-Stars" они кажутся устаревшими. Это как бы говорит, что есть концепция высокотехнологичного оружия, которая является переменной во всем мире и которая, естественно, становится титулом "невесты". Затем, когда "цветы распускаются каждый год, а люди меняются", остается лишь пустая оболочка имени, которую постоянно надевают на голову девушки, становящейся следующей "невестой". В цепи войны с ее непрерывными звеньями каждое оружие может переходить от высокого к низкому, от нового к старому в любое время и в любом месте, причем стрела времени не желает останавливаться ни в одной точке; ни одно оружие не может долго занимать трон высоких технологий. Раз так, то к какому виду высоких технологий относится так называемая высокотехнологичная война?

Высокие технологии, о которых говорят в общих чертах, не могут стать синонимом войны будущего, равно как и информационные технологии, которые являются одной из высоких технологий современности и занимают важное место в структуре всех современных вооружений, не могут быть достаточным основанием для названия войны. Даже если в будущих войнах все оружие будет иметь информационные компоненты и будет полностью компьютеризировано, мы все равно не сможем назвать такую войну информационной, а максимум - компьютерной.6 Это связано с тем, что, независимо от важности информационных технологий, они не могут полностью вытеснить функции и роли каждой технологии как таковой.

Например, истребитель F-22, в котором уже полностью воплощены информационные технологии, все еще остается истребителем, а ракета "Томагавк" - ракетой, и их нельзя объединять в информационное оружие, равно как и войну, которая ведется с использованием этого оружия, нельзя называть информационной войной.7 Компьютеризированная война в широком смысле и информационная война в узком смысле - это две совершенно разные вещи. Первая относится к различным формам войны, которые усиливаются и сопровождаются информационными технологиями, в то время как вторая в первую очередь относится к войне, в которой информационные технологии используются для получения или подавления информации. Кроме того, современный миф, созданный поклонением информации, заставляет людей ошибочно полагать, что это единственная восходящая технология, а для всех остальных солнце уже зашло. Такой миф может принести больше денег в карманы Билла Гейтса, но он не может изменить того факта, что развитие информационных технологий в равной степени зависит от развития других технологий, а развитие технологий производства сопутствующих материалов напрямую сдерживает прорывы в области информационных технологий.

Например, развитие биотехнологий определит дальнейшую судьбу информационных технологий.8 Говоря о биоинформационных технологиях, мы можем вернуться к предыдущей теме и снова сделать небольшое предположение: Если люди используют информационно управляемое биооружие для атаки на биокомпьютер, следует ли считать это биовойной или информационной войной? Боюсь, что никто не сможет ответить на этот вопрос в одном предложении, но это вполне может произойти. На самом деле людям, по сути, нет необходимости ломать голову над тем, станут ли информационные технологии сегодня сильными и непокорными, потому что они сами являются синтезом других технологий, и их первое появление и каждый шаг вперед - это процесс смешения с другими технологиями, так что они являются частью их, а они - частью его, и именно это является наиболее фундаментальной характеристикой эпохи технологической интеграции и глобализации. Естественно, подобно фигуркам из стальной печати, эта характеристика может оставить свой типичный отпечаток на каждом современном оружии. Мы ни в коем случае не отрицаем, что в будущих войнах некоторые виды современного оружия могут играть ведущую роль. Однако в том, что касается определения исхода войны, сейчас очень трудно кому-либо занять непревзойденное положение. Оно может быть ведущим, но не единственным и тем более не неизменным. Это также означает, что нет никого, кто мог бы без обиняков поставить свое имя на той или иной современной войне.

Бой, который подходит к оружию, и создание оружия, подходящего к бою

Эти два предложения - "сражаться так, чтобы это соответствовало оружию" и "создавать оружие, чтобы оно соответствовало бою" - показывают четкую демаркационную линию между традиционной войной и войной будущего, а также указывают на взаимосвязь между оружием и тактикой в этих двух видах войны. Первое отражает непроизвольную или пассивную адаптацию отношения человека к оружию и тактике на войне, происходящую в естественных условиях, а второе предполагает сознательный или активный выбор, который люди делают в отношении того же предложения, когда они переходят в свободное состояние.

В истории войн общим неписаным правилом, которого люди придерживались все это время, было "сражаться тем, что соответствует оружию". Очень часто бывает так, что только после того, как у человека появляется оружие, он начинает формулировать соответствующую ему тактику. Поскольку сначала появляется оружие, а затем тактика, эволюция оружия оказывает решающее сдерживающее влияние на эволюцию тактики. Естественно, здесь есть ограничивающие факторы, связанные с возрастом и технологией, но нельзя сказать, что между этим нет связи и линейным мышлением, при котором каждое поколение специалистов по созданию оружия думает только о том, продвинуты ли характеристики самого оружия, и не рассматривает другие аспекты. Возможно, это один из факторов, почему революция в вооружениях неизменно предшествует революции в военном деле.

Хотя выражение "сражаться так, как подобает оружию" по сути своей негативно, поскольку в нем отражается некая беспомощность, мы не намерены принижать его позитивный смысл, который оно имеет сегодня, а этот позитивный смысл заключается в поиске оптимальной тактики для имеющегося у человека оружия. Другими словами, поиск режима боя, который наилучшим образом подходит для данного оружия, и тем самым обеспечивает его максимальную эффективность. Сегодня те, кто занимается военным делом, сознательно или бессознательно завершили переход этого правила от негативного к позитивному. Просто люди все еще ошибочно полагают, что это единственная инициатива, которую могут предпринять отсталые страны в своей беспомощности.

Они вряд ли осознают, что Соединенные Штаты, ведущая держава мира, также должны столкнуться с подобной беспомощностью. Даже несмотря на то, что она самая богатая в мире, ей вовсе не обязательно использовать все свое новейшее и передовое оружие для ведения дорогостоящей современной войны.9 Просто у нее больше свободы в выборе и комбинировании нового и старого оружия. Если удастся найти точку соприкосновения, то есть наиболее подходящую тактику, то сопряжение и использование оружия нового и старого поколения не только позволит устранить слабость унифицированного вооружения, но и может стать "мультипликатором", повышающим эффективность оружия.

Бомбардировщик B-52, которому неоднократно предсказывали, что он уже давно готов к мирному уходу из жизни, вновь стал блистательным после оснащения крылатыми ракетами и другим высокоточным оружием, и его крылья до сих пор не успокоились. Благодаря использованию внешних ракет с инфракрасным наведением самолет A-10 теперь обладает возможностями ночной атаки, которых ему изначально не хватало, а в паре с вертолетом Apache они прекрасно дополняют друг друга, так что эта оружейная платформа, появившаяся в середине 70-х годов, выглядит очень внушительно. Очевидно, что "воевать так, как подобает оружию", отнюдь не означает пассивного бездействия.

Например, сегодня все более открытый рынок оружия и многочисленные каналы поставок предоставляют огромную свободу выбора оружия, а массовое сосуществование оружия, относящегося к нескольким поколениям, обеспечивает более широкую и функциональную основу для комбинаций трансгенерационного оружия, чем в любую эпоху прошлого, так что для превращения чего-то гнилого в нечто чудесное необходимо лишь отказаться от привычки рассматривать поколения, способы применения и комбинации оружия как нечто неизменное. Если думать, что для ведения современной войны необходимо полагаться на передовое оружие, слепо суеверничая в отношении чудесных эффектов такого оружия, то это может привести к превращению чудесного во что-то гнилое.

Мы находимся на этапе, когда происходит революционный скачок в развитии оружия, переход от систем оружия, символизируемых порохом, к системам, символизируемым информацией, и это может быть относительно длительный период чередования оружия. В настоящее время мы не можем предсказать, как долго продлится этот период, но что мы можем сказать наверняка, так это то, что до тех пор, пока это чередование не закончится, ведение боя в том виде, который соответствует вооружению, будет самым основным подходом для любой страны в отношении отношений между оружием и боем, и это включает в себя Соединенные Штаты, страну, обладающую самым передовым оружием. Следует отметить, что самое основное - это не то, что имеет самое большое будущее.

Агрессивные инициативы при негативных предпосылках - это лишь специфический подход для определенного времени, но никак не вечное правило. В руках человека научный прогресс уже давно перешел от пассивного открытия к активному изобретению, и когда американцы предложили концепцию "создания оружия в соответствии с боем", это вызвало самое большое изменение в соотношении оружия и тактики с момента появления войны. Сначала определите способ ведения боя, затем разработайте оружие, и в этом отношении первой попыткой американцев был "воздушно-наземный бой", а популярные в настоящее время "оцифрованное поле боя" и "оцифрованные подразделения "10 , вызвавшие много дискуссий, представляют собой их самую последнюю попытку.

Такой подход указывает на то, что положение оружия, неизменно предшествующее революции в военном деле, теперь пошатнулось, и теперь на первом месте стоит тактика, а за ней - оружие, или же эти два явления подстегивают друг друга, и новым соотношением между ними становится продвижение по принципу "тяни-толкай". В то же время в самом оружии произошли изменения, имеющие эпохальное значение, и его развитие уже не сводится только к улучшению характеристик отдельных видов оружия, а скорее к тому, обладает ли оружие хорошими характеристиками для соединения и сопряжения с другими видами оружия. Как в случае с F-111, который в то время находился в отдельном классе, поскольку был слишком передовым, не было возможности использовать его в паре с другими видами оружия, поэтому все, что они могли сделать, это положить его на полку. Сейчас этот урок усвоен, и мышление, при котором одно или два новых и передовых оружия выступают в качестве "оружия-убийцы", способного покончить с противником, устарело.

"Создание оружия под бой" - подход, имеющий отличительные черты эпохи и особенности лаборатории, - можно рассматривать не только как некий активный выбор, но и как преодоление переменчивых событий путем соблюдения фундаментального принципа, и помимо того, что он является крупным прорывом в истории подготовки к войне, он также подразумевает потенциальный кризис в современной войне: Подстраивать систему вооружений под тактику, которая еще только изучается, - все равно что готовить еду для большого банкета, не зная, кто придет, где малейшая ошибка может завести далеко в тупик.

Если судить по действиям американских военных в Сомали, где они оказались в растерянности, столкнувшись с силами Айдида, самые современные вооруженные силы не способны контролировать общественный резонанс и не могут справиться с противником, действующим нетрадиционным образом. На полях сражений будущего оцифрованные силы, возможно, будут подобны великому повару, умеющему готовить омаров, политых маслом: столкнувшись с партизанами, которые решительно грызут кукурузные початки, они могут лишь вздохнуть в отчаянии. Разрыв поколений "11 в вооружении и вооруженных силах - это, пожалуй, вопрос, который требует исключительного внимания. Чем ближе разрыв между поколениями, тем более заметны боевые успехи старшего поколения, а чем больше разрыв, тем меньше каждая из сторон способна справиться с другой, и дело может дойти до того, что ни одна из сторон не сможет уничтожить другую. Если посмотреть на конкретные примеры сражений, которые у нас есть, то высокотехнологичным войскам трудно справиться с нетрадиционными и низкотехнологичными войнами, и, возможно, здесь есть какое-то правило, или, по крайней мере, это интересное явление, которое стоит изучить12.

Оружие новых концепций и новые концепции оружия

По сравнению с новым оружием, почти все оружие, известное нам до сих пор, можно назвать оружием старой концепции. Старыми они называются потому, что основными функциями этого оружия были мобильность и смертоносная сила. Даже такие вещи, как бомбы с точным наведением и другие подобные высокотехнологичные виды оружия, на самом деле представляют собой не что иное, как добавление двух элементов - интеллекта и структурных возможностей. С точки зрения практического применения, никакие изменения во внешнем виде не могут изменить их природу как традиционного оружия, то есть их управление профессиональными солдатами и использование на определенных полях сражений.

Все без исключения виды оружия и оружейные платформы, созданные в соответствии с традиционным мышлением, зашли в тупик в своих попытках адаптироваться к современным и будущим военным действиям. Желание использовать магию высоких технологий для алхимии традиционного оружия, чтобы полностью его переделать, в конечном итоге привело к ловушке высоких технологий, связанной с бесконечной тратой ограниченных средств и гонкой вооружений. Таков парадокс, с которым неизбежно приходится сталкиваться в процессе разработки традиционных вооружений: Чтобы обеспечить лидерство, необходимо продолжать увеличивать расходы на разработку; результатом такого постоянного повышения ставок является то, что ни у кого не хватает денег на поддержание лидерства. В итоге оружие для защиты страны фактически становится причиной национального банкротства.

Пожалуй, самые свежие примеры наиболее убедительны. Бывший начальник советского Генерального штаба маршал А. С. Оргаков прекрасно понимал тенденции развития вооружений в "ядерный век", и когда в подходящий момент он предложил совершенно новую концепцию "революции в военных технологиях", его мышление явно опередило мыслителей его поколения. Но опережение времени в его мышлении вряд ли принесло его стране счастье, а на самом деле привело к катастрофическим результатам.13 Как только эта концепция, которая на фоне холодной войны, по мнению его коллег, задавала темп для того времени, была предложена, она еще больше усилила гонку вооружений, которая уже некоторое время продолжалась между Соединенными Штатами и Советским Союзом.

Просто тогда никто не мог предположить, что это приведет к распаду Советского Союза и его полному исключению из соревнования сверхдержав. Мощная империя рухнула без единого выстрела, наглядно подтвердив строки знаменитого стихотворения Киплинга: "Когда империи гибнут, это происходит не с грохотом, а с хлюпаньем". Не только бывший Советский Союз, но и американцы сегодня, похоже, идут по стопам своего старого противника, предоставляя новое доказательство предложенного нами парадокса развития вооружений. По мере того как очертания эпохи интеграции технологий становятся все более четкими, они вкладывают все больше средств в разработку новых вооружений, а стоимость их становится все выше и выше. Разработка F-14 и F-15 в 60-70-е годы обошлась в 1 миллиард долларов, разработка B-2 в 80-е годы стоила более 10 миллиардов долларов, а разработка F-22 в 90-е годы превысила 13 миллиардов долларов. Исходя из веса, B-2,14 который стоит от 13 до 15 миллиардов долларов за штуку, примерно в три раза дороже, чем эквивалентный вес золота.15

В арсенале США имеется множество дорогостоящих вооружений, таких как бомбардировщик F-117A, основной боевой самолет F-22 и вертолет Comanche. Стоимость каждого из них превышает или приближается к 100 миллионам долларов, и это огромное количество оружия с неоправданно высокой рентабельностью покрывает американских военных все более тяжелой броней, шаг за шагом подталкивая их к ловушке высокотехнологичного оружия, где ставки на стоимость продолжают расти. Если это все еще справедливо для богатых и наглых Соединенных Штатов, то как далеко могут зайти по этому пути другие страны, испытывающие нехватку денег? Очевидно, что дальше идти будет трудно. Естественно, выход из этого затруднительного положения - выработка иного подхода.

Поэтому появились новые концепты оружия. Однако людям кажется несправедливым, что в этой тенденции лидируют опять же американцы. Еще во время войны во Вьетнаме порошок йодистого серебра, выпущенный над "тропой Хо Ши Мина" и вызвавший проливные дожди, и дефолианты, разбросанные по субтропическим лесам, вывели "американских дьяволов" в единоличные лидеры в отношении методов и безжалостности нового концептуального оружия. Тридцать лет спустя, обладая двойным преимуществом - деньгами и технологиями, - другие страны не могут сравниться с ними в этой области.

Однако американцы не обязательно единолично лидируют во всем. Естественным продолжением этого стали новые концепции оружия, которые появились вслед за оружием новых концепций и которые охватывают более широкую область. Однако в этой области американцам не удалось добиться успеха. Это связано с тем, что для создания новой концепции оружия не требуется опираться на плацдарм новых технологий, а требуется лишь ясное и четкое мышление. Однако это не является сильной стороной американцев, которые в своем мышлении являются рабами технологий. Американцы неизменно останавливают свое мышление на той границе, до которой технологии еще не дошли. Нельзя отрицать, что рукотворные землетрясения, цунами, погодные катаклизмы, дозвуковые волны, новое биологическое и химическое оружие - все это новое концептуальное оружие16 , и что оно имеет огромные различия с тем, что мы обычно называем оружием, но все же это оружие, непосредственная цель которого - убивать и разрушать, и которое по-прежнему связано с военным делом, солдатами и боеприпасами. Говоря в этом смысле, это не что иное, как нетрадиционное оружие, механизмы которого были изменены, а смертоносная сила и разрушительные возможности увеличены в несколько раз.

Однако новая концепция оружия - это совсем другое. Это и то, что люди называют новым концептуальным оружием, - две совершенно разные вещи. Хотя можно сказать, что оружие новой концепции - это оружие, выходящее за рамки традиционного, поддающееся контролю и манипулированию на техническом уровне, способное нанести материальный или психологический урон противнику, перед лицом новой концепции оружия такое оружие все равно остается оружием в узком смысле. Это связано с тем, что новая концепция оружия - это взгляд на оружие в широком смысле, который рассматривает в качестве оружия все средства, выходящие за рамки военной сферы, но которые все же могут быть использованы в боевых действиях. В ее глазах все, что может принести пользу человечеству, может и навредить ему. Это означает, что в современном мире нет ничего, что не могло бы стать оружием, и это требует, чтобы наше понимание оружия было осознанным, преодолевающим все границы. Поскольку технологический прогресс стремится к увеличению количества видов оружия, прорыв в нашем мышлении может одним махом открыть царство оружия. Как мы видим, один искусственный обвал фондового рынка, одно вторжение компьютерного вируса, один слух или скандал, который приводит к колебанию курса валют вражеской страны или разоблачает лидеров вражеской страны в Интернете, - все это может быть зачислено в ряды оружия новой концепции. Новая концепция оружия задает направление для нового концептуального оружия, а новое концептуальное оружие придает фиксированные формы новой концепции оружия. Что касается наплыва новых концепций оружия, то технология больше не является главным фактором, а истинным основополагающим фактором является новая концепция оружия.

Необходимо прояснить, что новая концепция оружия находится в процессе создания оружия, тесно связанного с жизнью простых людей. Предположим, что первое, что мы скажем, будет следующим: Появление оружия новой концепции, безусловно, поднимет будущую войну на уровень, который трудно представить обычным людям или даже военным. Тогда второе, что мы должны сказать, должно быть таким: Новая концепция оружия заставит и простых людей, и военных сильно удивиться тому факту, что обычные вещи, которые находятся рядом с ними, могут стать оружием, с помощью которого можно вести войну. Мы верим, что однажды утром люди проснутся и с удивлением обнаружат, что всего лишь несколько мягких и добрых вещей стали обладать наступательными и смертоносными свойствами.

Тенденция к "более доброму" оружию

До появления атомной бомбы война всегда находилась в "коротком веке" в отношении смертоносной силы. Усилия по совершенствованию оружия в первую очередь были направлены на повышение его убойной силы, и от "легкого убойного оружия", представленного холодным оружием и однозарядными пистолетами, до "тяжелого убойного оружия", представленного различными видами автоматического огнестрельного оружия, история развития оружия почти всегда была процессом непрерывного повышения его убойной силы. Длительный дефицит привел к тому, что жажда военных иметь оружие еще большей смертоносной силы была трудноудовлетворимой. С помощью одного красного облака, возникшего над пустошью Нью-Мексико в США, военные наконец смогли получить оружие массового поражения, которое удовлетворило их желания: оно могло не только полностью уничтожить врага, но и убить его в 100 или 1000 раз больше. Это дало человечеству смертоносные возможности, которые превышали все потребности, и впервые в войне появился некоторый запас смертоносной силы.

Философские принципы говорят нам, что всякий раз, когда что-то достигает конечной точки, оно поворачивает в противоположном направлении. Изобретение ядерного оружия, этого "сверхсмертельного оружия "17 , способного уничтожить все человечество, ввергло человечество в экзистенциальную ловушку собственного изготовления. Ядерное оружие стало дамокловым мечом, висящим над головой человечества, который заставляет его задуматься: Действительно ли нам нужно "сверхсмертельное оружие"? В чем разница между тем, чтобы убить врага один раз, и тем, чтобы убить его сто раз? Какой смысл в победе над врагом, если это означает риск уничтожения мира? Как избежать войны, которая приведет к всеобщему разорению? Баланс террора", включающий "взаимно гарантированное уничтожение", был непосредственным результатом такого мышления, но его побочным продуктом стало создание тормозного механизма для бегущего экспресса по улучшению смертоносных возможностей оружия, который постоянно набирал скорость, так что разработка оружия больше не неслась с бешеной скоростью по скоростной трассе "легкое оружие - тяжелое оружие - сверхсмертельное оружие", а люди пытались найти новый подход к разработке оружия, который был бы не только эффективным, но и позволял бы контролировать смертоносную мощь оружия.

Любое крупное технологическое изобретение имеет глубокую человеческую подоплеку. Всеобщая декларация прав человека", принятая Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 году, и более 50 последующих пактов, связанных с ней, создали свод международных правил в области прав человека, в которых признается, что применение оружия массового уничтожения, в частности ядерного, является серьезным нарушением "права на жизнь" и представляет собой "преступление против человечества". Под влиянием прав человека и других новых политических концепций, а также интеграционных тенденций в международной экономике, взаимосвязанных требований и политических позиций, затрагивающих интересы различных социальных и политических сил, предложения концепции "предельной заботы" об экологической среде, и особенно о ценности человеческой жизни, привели к тому, что убийства и разрушения стали восприниматься с недоверием, формируя новую ценностную концепцию войны и новую этику ведения войны.

Тенденция к "более доброму "18 оружию - не что иное, как отражение в производстве и развитии оружия этого большого изменения в культурном облике человека. В то же время технический прогресс дал нам средства для нанесения прямого удара по нервному центру противника, не причиняя вреда другим вещам, предоставив нам множество новых возможностей для достижения победы, и все это заставляет людей верить, что лучший способ достижения победы - это контроль, а не убийство. Изменилась концепция войны и концепция оружия, и подход, при котором с помощью неконтролируемой бойни врага принуждали к безоговорочной капитуляции, теперь стал пережитком ушедшей эпохи. Война вышла из мясорубки эпохи верденских кампаний.

Появление высокоточного (точного) оружия и нелетального (несмертельного) оружия - поворотный момент в развитии вооружений, впервые показывающий, что оружие развивается в "более добром", а не в "более сильном" направлении. Оружие точного поражения способно точно поразить цель, сократить сопутствующие потери и, подобно гамма-ножу, иссекающему боевые действия, достичь чрезвычайно заметных стратегических результатов. Например, всего лишь использовав одну ракету для отслеживания сигнала мобильного телефона, русские смогли навсегда избавить Дудаева от головной боли, а заодно и ослабить огромные проблемы, которые раздувала крошечная Чечня.

Несмертельное оружие способно эффективно уничтожать боевые возможности личного состава и техники без человеческих жертв.19 Тенденция, воплощенная в этом оружии, показывает, что человечество находится в процессе преодоления своего собственного экстремального мышления, начиная учиться контролировать смертоносную мощь, которой оно уже обладает, но которая становится все более чрезмерной. Во время массированных бомбардировок, продолжавшихся более месяца во время войны в Персидском заливе, число жертв среди мирного населения Ирака исчислялось тысячами человек20 , что намного меньше, чем во время массированной бомбардировки Дрездена во время Второй мировой войны.

Доброе оружие - это последний осознанный выбор человечества среди различных вариантов вооружений, когда после того, как оружие наполняется элементом новых технологий, к нему добавляется человеческий компонент, что придает войне беспрецедентно добрый оттенок. Однако более доброе оружие - это все равно оружие, и это не значит, что требования быть добрее снизят боевую эффективность оружия. Чтобы лишить танк боеспособности, можно уничтожить его с помощью пушек или ракет, а с помощью лазерного луча разрушить оптическое оборудование или ослепить экипаж. На поле боя раненый требует большего ухода, чем убитый, а беспилотное оружие позволяет ликвидировать все более дорогие защитные сооружения. Наверняка те, кто разрабатывает более "доброе" оружие, уже провели холодные расчеты экономической эффективности. Потери могут лишить противника боеспособности, заставить его запаниковать и потерять желание сражаться, так что это можно считать чрезвычайно выгодным способом достижения победы. Сегодня у нас уже достаточно технологий, и мы можем создать множество более эффективных методов наведения страха, например, с помощью лазерного луча проецировать на небо изображение раненых последователей, что было бы достаточно для устрашения тех солдат, которые являются набожными верующими.

Для создания такого оружия больше нет никаких препятствий, просто к техническим элементам необходимо добавить немного фантазии. Киндер-оружие представляет собой производную от новой концепции оружия, а информационное оружие - яркий пример более доброго оружия. Будь то электромагнитное энергетическое оружие для жесткого разрушения или мягкие удары с помощью компьютерных логических бомб, сетевых вирусов или медиа-оружия, все они нацелены на парализацию и подрыв, а не на потери персонала. Kinder-оружие, которое могло родиться только в эпоху технической интеграции, вполне возможно, является наиболее перспективным направлением развития вооружений, и в то же время оно приведет к таким формам войны или революции в военном деле, которые мы не можем представить или предсказать сегодня. Они представляют собой изменения с самыми глубокими последствиями в истории человеческих войн на сегодняшний день и являются водоразделом между старыми и новыми формами войны. Именно потому, что их появления оказалось достаточно, чтобы все войны в эпоху холодного и горячего оружия перешли в "старую" эру. Тем не менее, мы все еще не можем предаваться романтическим фантазиям о технологиях, полагая, что с этого момента война станет противостоянием, подобным электронной игре, и даже симуляция войны в компьютерном зале также должна основываться на реальных общих возможностях страны, и если колосс с глиняными ногами придумает десять планов симуляции войны, этого все равно будет недостаточно для сдерживания противника, более мощного с точки зрения реальной силы. Война - это все еще почва смерти и жизни, путь выживания и разрушения, и даже малейшая невинность здесь недопустима. Даже если когда-нибудь все оружие станет абсолютно гуманным, более добрая война, в которой можно избежать кровопролития, все равно остается войной. Она может изменить жестокий процесс войны, но невозможно изменить ее суть, которая заключается в принуждении, и поэтому она не может изменить и ее жестокий результат. 🌳

-----

1. Энгельс говорил: "В эпоху варварства лук и стрелы все еще были решающим оружием, таким же, как железный меч в нецивилизованную эпоху и огнестрельное оружие в эпоху цивилизации". (Собрание сочинений Маркса и Энгельса, т. 4, Народная пресса, 1972, с. 19).

Что касается того, как стремена изменили способ ведения боя, мы можем обратиться к переводу и комментариям Гу Чжуна [7357 0402] к статье "Стремена и феодализм - создает ли технология историю?". "Стремена... сразу же сделали возможным рукопашный бой, и это был революционно новый способ ведения боя... очень редко встречалось такое простое изобретение, как стремена, но очень редко оно играло такую каталитическую роль в истории, как это". "Стремена привели к целой серии военных и социальных революций в Европе". (Собрание сочинений Гу Чжуна, Guizhou People's Press, 1994, pp. 293-309).

2. "По сравнению с развитием любой новой передовой оружейной технологии изобретение винтовки и конической пули в 1850-1860 годах оказало самое глубокое и непосредственное революционное воздействие. ... Влияние на их век фугасных бомб, самолетов и танков, появившихся в XX веке, конечно, не идет ни в какое сравнение с влиянием винтовки в то время". Подробнее см. книгу Т. Н. Дюпюи "Эволюция оружия и войны", часть 3, раздел 21, "Винтовки, конические пули и рассредоточенные формирования". (Военно-научное издательство, 1985, стр. 238-250).

3. В ходе сражения на реке Сомме в Первой мировой войне 1 июля 1916 года английские войска начали наступление на немцев, и немцы использовали пулеметы "Максим" для обстрела английских войск, которые шли плотным строем, что привело к 60 000 жертв за один день. С этого момента заряды массового построения постепенно стали отходить с поля боя. (Оружие и война - историческая эволюция военных технологий, Лю Цзифэн [0491 2060 6912], Издательство Университета науки и техники национальной обороны, 1992, с. 172-173).

4. Если взгляды Винера на машины для военных игр не считать самым ранним обсуждением информационного оружия, то комментарий Тома Луоны [как опубликовано 5012 6719] в 1976 году о том, что информационная война - это "борьба между системами принятия решений", делает его первым, кто придумал термин "информационная война" (США, журнал Military Intelligence Magazine, 1997, январь-март, Дуглас Дирт, "Последствия, характеристики и влияние информационной войны").

В 1990 году Шэнь Вэйгуан [3088 0251 0342], молодой ученый из Китая, за плечами которого более десяти лет военной службы, в результате независимых исследований опубликовал книгу "Информационная война", которая, вероятно, является самой ранней монографией по информационной войне. Опираясь на "Третью волну", Тоффлер в другом бестселлере под названием Power Shift придал информационной войне глобальный характер, а война в Персидском заливе стала самой яркой рекламой этой новой концепции ведения боевых действий. В тот момент говорить об "информационной войне" стало модно.

5. Зарубежные эксперты считают, что "высокие технологии" не являются полностью фиксированным понятием и что это также динамичное понятие, причем разные страны по-разному выделяют высокие технологии. Военные высокие технологии в основном включают в себя технологии военных микроэлектронных устройств, компьютерные технологии, оптико-электрические технологии, аэрокосмические технологии, биотехнологии, технологии новых материалов, стелс-технологии и технологии направленной энергии. Важнейшей характеристикой военных высоких технологий является "интеграция", т. е. каждая военная высокая технология состоит из различных технологий, образующих технологическую группу. (Подробнее см. "Зарубежные военные данные", Академия военных наук, отдел зарубежных военных исследований, № 69, 1993 г.).

6. Что касается определения "информационной войны", то до сих пор мнения расходятся. Министерство обороны США и Объединенный комитет начальников штабов дают следующее определение: Действия, предпринимаемые для вмешательства в информацию, обработку информации, информационные системы и компьютерные сети противника с целью достижения информационного превосходства над ним, одновременно защищая собственную информацию, обработку информации, информационные системы и компьютерные сети. Согласно Полевому уставу армии США FM100-6, "понимание информационной войны в министерстве обороны склоняется к воздействию информации в реальных конфликтах", а в армии считают, что "информация уже проникла во все аспекты, от мирного времени до военных действий в глобальной войне" (Военно-научное издательство, перевод с китайского, стр. 24-25) "В широком смысле информационная война представляет собой действия, которые используют информацию для достижения национальных целей". Именно такое определение дал информационной войне Джордж Стайн, профессор Военно-воздушного университета США, отразив несколько более широкое видение, чем у армии. В статье, опубликованной в летнем выпуске журнала Joint Force Quarterly за 1997 год, полковник Брайан Фредерикс предложил, что "информационная война - это национальный вопрос, выходящий за рамки национальной обороны", и, возможно, это наиболее точное описание информационной войны в широком смысле слова.

7. В противовес ситуации, в которой последствия концепции "информационной войны" становятся все шире и шире, некоторые умные молодые офицеры в американских вооруженных силах все чаще ставят под сомнение концепцию "информационной войны". Подполковник ВВС Джеймс Роджерс отмечает, что "информационная война на самом деле не является чем-то новым... Не слишком ли самоуверенны те, кто утверждает, что методы и стратегии информационной войны неизбежно заменят "вооруженную... войну"". (U.S., Marines Magazine, April 1997) Лейтенант ВМС Роберт Герли [как опубликовано 0657 1422 0448] предложил, что "семью областями непонимания в отношении информационной войны являются: (1) чрезмерное использование аналогичных методов; (2) преувеличение угрозы; (3) переоценка собственных сил; (4) историческая релевантность и точность; (5) избегание критики аномальных попыток; (6) совершенно необоснованные предположения; и (7) нестандартные определения". (США, журнал Events, выпуск за сентябрь 97 г.) Майор ВВС Юлин Уайтхед написал в осеннем номере Airpower Journal за 1997 г., что информация не всемогуща и что информационное оружие не является "волшебным оружием". Вопросы об информационной войне определенно не ограничиваются отдельными людьми, поскольку в документе ВВС США "Основы информационной войны" проводится строгое различие между "войной в информационную эпоху" и "информационной войной". В нем говорится, что "война в информационную эпоху" - это война, в которой используется компьютерное оружие, например, крылатая ракета для атаки цели, в то время как "информационная война" рассматривает информацию как независимую сферу и мощное оружие. Аналогичным образом высказались и некоторые известные ученые. Профессор Университета Джона Хопкинса Элиот Коэн напоминает нам, что "как ядерное оружие не привело к уничтожению обычных сил, так и информационная революция не устранит партизанскую тактику, терроризм или оружие массового поражения".

8. Макромолекулярные системы, разработанные и произведенные с помощью биотехнологий, представляют собой материалы для производства электронных компонентов еще более высокого порядка. Например, компьютеры на основе белковых молекул имеют скорость вычислений и объем памяти, в сотни миллионов раз превышающие возможности наших современных компьютеров. (Новые военные перспективы следующего века, Военно-научное издательство, 1997 год издания, стр. 142-145).

9. Даже в войне в Персидском заливе, которую назвали полигоном для испытания нового оружия, было немало старого оружия и обычных боеприпасов, которые сыграли важную роль. (Подробности см. в "The Gulf War-U.S. Department of Defense Final Report to Congress-Appendix.").

10. Начиная с "Воздушно-наземного боя", разработка оружия американскими военными в основном делится на пять этапов: выдвижение требований, разработка плана, проверка концепции, инженерная разработка и производство, оснащение подразделений. Разработка, касающаяся оснащения оцифрованных подразделений, идет по тому же пути. (U.S., Army Magazine, Oct 1995). В марте 1997 года армия США провела бригадные боевые испытания высокого уровня, испытав в общей сложности 58 видов оцифрованной техники. (U.S., Army Times, 31 марта, 7 апреля, 28 апреля 1997 г.). По словам Джона Э. Уилсона, командующего Командованием материально-технического обеспечения армии США, его задача - сотрудничать с Командованием подготовки и доктрины, придумывая и разрабатывая для них смелое и новое передовое технологическое оборудование, отвечающее их потребностям. (США, журнал "Армия", октябрь 1997 г.).

11. Слипченко ["si Ii pu qin ke" 2448 0448252838304430], председатель Отдела научных исследований Российской академии Генерального штаба, считает, что война и оружие уже прошли через пять эпох, и сейчас мы движемся к шестой. (Чжу Сяоли, Чжао Сяочжуо, Новая военная революция США и России, Военно-научное издательство, 1996 г., стр. 6).

12. В журнале Национального университета обороны, № 11, 1998 г., была опубликована статья об интервью Чэнь Боцзяна с Филипом Одином, председателем Группы национальной обороны США. Один несколько раз упомянул "асимметричную войну", считая, что это новая угроза для США. Антулио Эчеваррия опубликовал в журнале Parameters статью, в которой предположил, что "в постиндустриальную эпоху самым сложным будет "народная война"".

13. Американские специалисты в области обороны считают, что уже тогда Оржаков предвидел, что электронные технологии приведут к революции в обычных вооружениях и что они заменят ядерное оружие по своему воздействию. Однако прозорливость и мудрость Оржакова в вопросе революции в военном деле натолкнулись на структурные проблемы. "Если страна, идя на чрезвычайно большие расходы, связанные с революцией в военном деле, превысит пределы, которые могут быть выдержаны ее системой и материальными условиями, но будет продолжать соревноваться с противниками в военной силе, то единственным результатом может быть только дальнейшее отставание в отношении тех военных сил, которые она может использовать. Такова была судьба России в царскую и советскую эпохи: Советский Союз взвалил на себя непосильное военное бремя, а военные, в свою очередь, не желали признавать необходимость стратегической ретрансляции". (См. США, журнал Strategic Review, весна 1996 г., Стивен Бланк, "Подготовка к следующей войне: некоторые взгляды на революцию в военном деле").

14. В 1981 году ВВС США подсчитали, что могут произвести 132 самолета B-2, вложив в это 22 миллиарда долларов. Однако восемь лет спустя на эти деньги был произведен только один B-2. Исходя из стоимости на единицу веса, один B-2 стоит в три раза больше, чем его вес в золоте. (См. Modern Military, No. 8, 1998, p. 33, и анализ Чжу Чжихао политики США в области технологии "Стелс").

15. Министерство обороны США провело анализ воздушной атаки на Ирак 13 января 1993 года и считает, что существует множество ограничений для высокотехнологичного оружия, и что эффект от бомб комбинированного действия был в разы лучше, чем от высокоточных бомб. (США, Aviation Week and Space Technology, 25 января 93 г.).

16. К оружию новой концепции относятся, прежде всего, оружие кинетической энергии, оружие направленной энергии, дозвуковое оружие, геофизическое оружие, метеорологическое оружие, оружие солнечной энергии, генное оружие и т. д. (New Military Perspectives for the Next Century, Military Science Publishing House, 1997 edition, p. 3).

17. Смысл замены понятия "сверхсмертельное оружие" на понятие "оружие массового поражения" заключается в том, чтобы подчеркнуть, что смертоносная сила такого оружия превышает потребности войны и является продуктом экстремистского мышления человека.

18. Слово "добрый" в слове "более доброе оружие" в основном относится к тому, что оно уменьшает количество жертв и сопутствующих потерь.

19. В апрельском номере британского журнала "International Defense Review" за 1993 год сообщалось, что Соединенные Штаты ведут активные исследования различных видов несмертельного оружия, включая оптическое оружие, высокоэнергетическое микроволновое оружие, акустическое лучевое оружие и импульсные химические лазеры. В выпуске журнала Jane's Defense Weekly от 6 марта 1993 года сообщалось, что руководящий комитет по нелетальному оружию Министерства обороны на высоком уровне сформулировал политику, регулирующую разработку, закупку и применение такого оружия. Кроме того, согласно "Всемирному военному ежегоднику" за 1997 год (стр. 521-522), Министерство обороны США создало "ведущую группу по исследованию нелетального оружия", цель которой - добиться скорейшего появления нелетального оружия на вооружении.

20. См. Военно-научное издательство "Зарубежные военные данные", 26 марта 1993 г., № 27, с. 3.

Глава 2.

Лицо бога войны стало нечетким

На протяжении всей истории человечества война постоянно меняется.

Андре Бофре

С тех пор как ранний человек перешел от охоты на животных к истреблению себе подобных, люди стали снаряжать гигантских боевых зверей, а стремление к достижению различных целей заставляло солдат ввязываться в кровавые конфликты. Стало общепризнанным, что война - это дело солдат. На протяжении нескольких тысяч лет тремя неотъемлемыми элементами "железа" любой войны были солдаты, оружие и поле боя. Через все эти элементы проходит "программный" элемент войны - ее целенаправленность. До сих пор никто не сомневался в том, что это основные элементы войны. Проблема возникает тогда, когда люди обнаруживают, что все эти базовые элементы, которые, казалось бы, были твердыми и быстрыми, изменились настолько, что их невозможно твердо ухватить. Когда наступит этот день, будет ли лицо бога войны по-прежнему отчетливым?

Зачем и ради кого сражаться?

Что касается древних греков, то, если верить гомеровскому эпосу, цель Троянской войны была ясна и проста: Ворс вел десятилетнюю войну за прекрасную Елену. Что касается целей, то войны, которые вели наши предки, были относительно простыми с точки зрения поставленных задач и не отличались сложностью. Это объяснялось тем, что наши предки имели ограниченный кругозор, сферы их деятельности были узкими, требования к существованию - скромными, а оружие - недостаточно смертоносным. Только если что-то нельзя было получить обычным путем, наши предки обычно прибегали к экстраординарным мерам, и то без малейших колебаний.

Именно так Клаузевиц написал свое знаменитое изречение, ставшее верой для нескольких поколений военных и государственных деятелей: "Война - это продолжение политики". Наши предки воевали, возможно, за ортодоксальный статус религиозной секты, а возможно, за просторы пастбищ с большим количеством воды и сочной травой. Они бы даже не побрезговали вступить в войну, скажем, за пряности, спиртное или любовную связь между королем и королевой. Истории о войнах из-за пряностей и возлюбленных, о восстаниях из-за таких вещей, как ром, записаны на страницах истории, и мы не знаем, смеяться нам или плакать.

А еще есть война, которую англичане развязали против монархии Цин ради торговли опиумом. Это была национальная наркоторговля, возможно, самого грандиозного масштаба за всю историю человечества. Из этих примеров ясно, что до недавнего времени существовал только один вид войны с точки зрения мотивов и последующих действий. Переходя к более поздним временам, Гитлер выдвигал свой лозунг "получения жизненного пространства для немецкого народа", а японцы - лозунг создания так называемой "Сферы совместного процветания Большой Восточной Азии". Хотя при беглом взгляде на эти лозунги можно предположить, что их цели должны были быть несколько сложнее, чем цели всех предыдущих войн, тем не менее суть их сводилась к тому, что новые великие державы намеревались в очередной раз перекроить сферы влияния старых великих держав и извлечь выгоду из захвата их колоний.

Однако оценить, почему люди борются, сегодня не так просто. В прежние времена идеал "экспорта революции" и лозунг "противодействия экспансии коммунизма" были призывами к действию, вызывавшими бесчисленные отклики. Но особенно после окончания холодной войны, когда железный занавес, разделявший два великих лагеря, внезапно рухнул, эти призывы потеряли свою эффективность. Времена четко очерченных сторон прошли. Кто наши враги? Кто наши друзья? Когда-то это были первостепенные вопросы, касающиеся революции и контрреволюции. Но внезапно ответы на них стали сложными, запутанными и труднодоступными. Страна, которая вчера была противником, сегодня превращается в нынешнего партнера, а страна, которая когда-то была союзником, возможно, встретится на поле боя в следующей вспышке войны. Ирак, который в прошлом году еще яростно нападал на Иран от имени США в ирано-иракской войне, на следующий год сам стал объектом ожесточенной атаки американских военных.1 Афганский партизан, подготовленный ЦРУ, в одночасье становится очередной целью для атаки американских крылатых ракет.

Кроме того, члены НАТО Греция и Турция уже несколько раз едва не столкнулись в споре за Кипр, а Япония и Южная Корея, заключившие договор о союзничестве, так и не дошли до открытого разрыва в результате спора за крошечный остров. Все это лишний раз подтверждает старую поговорку: "всякая дружба изменчива; корысть - единственная константа". Калейдоскоп войны вращается руками корысти, представляя наблюдателю постоянно меняющиеся картинки. Поразительные достижения современных передовых технологий способствуют глобализации, еще больше усиливая неопределенность, связанную с исчезновением одних и появлением других корыстных интересов. Причиной для начала войны может быть что угодно - от спора за территорию и ресурсы, религиозных убеждений, ненависти, вызванной племенными различиями, или идеологических разногласий до спора за долю рынка, распределения власти и полномочий, торговых санкций или финансовых неурядиц. Цели войны стали размытыми из-за преследования самых разных задач. Таким образом, людям все труднее четко сформулировать, почему они воюют2.

Каждый молодой парень, участвовавший в войне в Персидском заливе, сразу же скажет вам, что он сражался за восстановление справедливости в крошечном и слабом Кувейте. Однако настоящая причина войны, возможно, была совсем иной, чем та, что была озвучена. Спрятавшись под зонтиком этой благозвучной причины, они могли не бояться прямого столкновения со светом. В действительности каждая страна, участвовавшая в войне в Персидском заливе, приняла решение присоединиться к "Буре в пустыне" только после тщательного обдумывания собственных намерений и целей.

На протяжении всей войны все западные державы боролись за свои нефтяные ресурсы. К этой главной цели американцы добавили стремление построить новый мировой порядок с надписью "USA". Возможно, не обошлось и без миссионерского рвения в отстаивании справедливости. Чтобы устранить угрозу, которая была совсем рядом, саудовцы были готовы нарушить мусульманские табу и "танцевать с волками". Британцы от начала и до конца с энтузиазмом реагировали на каждый шаг президента Буша, чтобы отплатить дяде Сэму за те хлопоты, которые он взял на себя в войне за Мальвинские острова. Французы, чтобы не допустить полного исчезновения своего традиционного влияния на Ближнем Востоке, в последний момент направили войска в Персидский залив.

Естественно, что война, ведущаяся в таких условиях, никак не может быть соревнованием, ведущимся за единственную цель. Совокупность собственных интересов всех многочисленных стран, участвующих в войне, превращает современную войну типа "Бури в пустыне" в гонку за достижение различных собственных интересов под знаменем общего интереса. Таким образом, так называемый "общий интерес" стал всего лишь самым большим общим знаменателем в уравнении войны, который может быть принят каждой союзной стороной, участвующей в военных действиях. Поскольку разные страны, безусловно, будут преследовать в войне разные цели, для совместного ведения войны необходимо учитывать собственные интересы каждой союзной стороны. Даже если принять во внимание внутреннюю ситуацию в стране, каждая из различных групп внутренних интересов также будет преследовать свои собственные цели в войне. Сложные взаимосвязи между собственными интересами делают невозможным определить войну в Персидском заливе как войну за нефть, как войну за новый мировой порядок или как войну за изгнание захватчиков. Лишь немногие солдаты способны понять принцип, который уже известен каждому государственному деятелю: самое большое отличие современных войн от войн прошлого заключается в том, что в современных войнах открытая цель и скрытая цель - это зачастую два разных вопроса.

Где сражаться?

На поле боя!" Молодой парень с ранцем на спине покидает свою семью, а его дочери и другие родственники провожают его со слезами на глазах. Это классическая сцена в фильмах о войне. Не так важно, на чем уезжает парень - на лошади, поезде, пароходе или самолете. Важно то, что место назначения никогда не меняется: это поле боя, омываемое пламенем войны.

В те далекие времена, когда еще не было огнестрельного оружия, поля сражений были небольшими и компактными. Стычка двух армий могла разворачиваться на небольшом участке ровной местности, на горном перевале или в черте города. В глазах современного солдата поле боя, которое так восхищало древних, - это "точечная" цель на военной карте, которая ничем особо не примечательна. Такое поле боя принципиально не способно вместить в себя зрелище войны в том грандиозном масштабе, в каком она разворачивается в последнее время.

Появление огнестрельного оружия привело к появлению рассредоточенных формирований, и поле боя типа "точка" ["dian" 7820] постепенно превратилось в линию скирмишеров. Окопная война Первой мировой войны с линиями, протянувшимися на сотни миль, довела "точечный" и "линейный" тип поля боя до своего апогея. В то же время оно превратило поле боя в поле боя типа "местность" ["миань" 7240], глубина которого составляла несколько десятков миль. Для тех, кто отправился на войну в те времена, новое поле боя означало окопы, доты, проволочные заграждения, пулеметы и воронки от снарядов. Войну на таком поле боя, где неслись большие потери, они называли "бойней" и "мясорубкой".

Бурное развитие военных технологий постоянно создает предпосылки для дальнейшего взрывного расширения пространства боевых действий. Переход от поля боя типа "точка" к полю боя типа "линия", а также переход от двухмерного поля боя к трехмерному полю боя не занял столько времени, сколько принято считать. Можно сказать, что в каждом случае последний этап наступал практически на пятки первому. Когда танки начали грохотать над военными окопами, винтовые самолеты уже были оснащены пулеметами, а с дирижаблей можно было сбрасывать бомбы. Развитие оружия само по себе не может автоматически привести к изменению характера поля боя. В истории войн любой значительный прогресс всегда отчасти зависел от активной инновационной деятельности военных стратегов. Поле боя, которое в течение нескольких тысяч лет было приземленным, внезапно переместилось в трехмерное пространство. Отчасти это произошло благодаря книгам генерала Дж. Ф. К. Фуллера "Танки в Великой войне 1914-1918 гг." и Джулио Дуэ "Командование авиацией", а также чрезвычайно глубоким операциям, которые были предложены и продемонстрированы под командованием маршала М. Н. Тухачевского. Эрих Людендорф был еще одним человеком, который попытался радикально изменить природу поля боя. Он выдвинул теорию "тотальной войны" и попытался объединить боевые и небоевые элементы в единое органическое целое.

Хотя он не добился успеха, он, тем не менее, стал предвестником аналогичной военной мысли, которая пережила его более чем на полвека. Людендорфу было суждено сражаться только на таких полях битвы, как Верден и Мазурские озера. Судьба солдата определяется эпохой, в которой он живет. В то время размах крыльев бога войны не мог простираться дальше, чем дальность стрельбы крупповской артиллерийской установки. Естественно, невозможно было выпустить снаряд, который по параболической траектории прошел бы через фронт и тыл. Гитлеру повезло больше, чем Людендорфу: 20 лет спустя в его распоряжении было оружие дальнего действия. Он использовал бомбардировщики с двигателями Mercedes и управляемые ракеты V-1 и V-2 и побил рекорд Британских островов, на которые никогда не вторгались захватчики.

Гитлер, который не был ни стратегом, ни тактиком, положился на свою интуицию и сделал линию разграничения между фронтом и тылом менее заметной в ходе войны, но он так и не понял революционного значения прорыва перегородки, отделяющей элементы поля боя от элементов, не относящихся к полю боя. Возможно, эта концепция была не по зубам маньяку войны и полунищему военному стратегу.

Однако уже совсем скоро эта революция настигнет нас в полной мере. На этот раз технологии снова опережают военное мышление. Хотя ни один военный мыслитель еще не выдвинул чрезвычайно широкую концепцию поля боя, технологии делают все возможное, чтобы расширить современное поле боя до практически бесконечной степени: в космосе есть спутники, под водой - подводные лодки, баллистические ракеты могут достичь любой точки земного шара, а электронное противодействие осуществляется даже сейчас в невидимом пространстве электромагнитного спектра. Даже последнее убежище человеческой расы - внутренний мир сердца - не может избежать атак психологической войны.

Сверху - сети, снизу - силки, так что человеку некуда бежать. Все господствующие представления о ширине, глубине и высоте оперативного пространства уже кажутся устаревшими и изжившими себя. В связи с расширением возможностей воображения человечества и его способности овладевать технологиями пространство боевых действий расширяется до предела.

Несмотря на описанную выше ситуацию, в военном мышлении, которое тянется за технологиями, все еще присутствует нежелание просто стоять на месте. Поскольку технологии уже открыли перед военной мыслью более многообещающие перспективы, то простого расширения площади поля боя в обычном "мезоскопическом" [т.е. находящемся между макроскопическим и микроскопическим] пространстве, конечно, недостаточно. Уже сейчас ясно, что механическое увеличение площади существующего поля боя не станет способом изменения будущего поля боя. Мнение о том, что "будущая тенденция расширения поля боя будет выражаться в войнах, которые будут вестись в более глубоких частях океанов и на больших высотах в космическом пространстве, - это всего лишь поверхностная точка зрения и вывод, ограничивающийся уровнем общей физики. По-настоящему революционные изменения на поле боя связаны с расширением "неестественного пространства" ["feiziran kongjian" 7236 5261 3544 4500 7035]. Пространство электромагнитного спектра никак не может рассматриваться как поле боя в прежнем традиционном понимании. Пространство электромагнитного спектра - это другой вид боевого пространства, которое возникает из технологического творчества и зависит от технологий. В этом типе "рукотворного пространства", или "технологического пространства "3 , понятия длины, ширины и высоты, а также суши, моря, воздуха и космического пространства утратили свое значение. Это объясняется особыми свойствами электромагнитных сигналов, благодаря которым они могут пронизывать обычное пространство и управлять им, не занимая при этом никакого пространства. Можно предположить, что каждое серьезное изменение или расширение боевого пространства будущего будет зависеть от того, сможет ли определенное технологическое изобретение или несколько технологий в совокупности создать совершенно новое технологическое пространство. В настоящее время "сетевое пространство" привлекает широкое внимание современных солдат. Сетевое пространство - это технологическое пространство, которое формируется за счет характерного сочетания технологий электроники, информационных технологий и применения специальных разработок.

Если считать, что война, ведущаяся в этом пространстве, все равно является войной, в которой люди контролируют исход, то "нанометровое пространство", которое появляется на пятки сетевому пространству, предвещает осуществление мечты человечества - войну без непосредственного участия людей. Некоторые чрезвычайно изобретательные и креативные солдаты только сейчас пытаются внедрить эти боевые пространства, состоящие из новых технологий, в войну будущего. Время фундаментальных изменений на поле боя - арене войны - уже не за горами. Очень скоро сетевая или нанометровая война может стать реальностью прямо у нас под носом - такой тип войны, который никто даже не мог себе представить в прошлом. Скорее всего, она будет очень интенсивной, но практически без кровопролития. Тем не менее она, скорее всего, определит, кто будет победителем, а кто побежденным в общей войне. Во все большем количестве ситуаций этот тип войны будет идти рука об руку с традиционными военными действиями.

Два типа боевых пространств - обычное и технологическое - будут пересекаться друг с другом и дополнять друг друга по мере того, как каждое из них будет развиваться по-своему. Таким образом, война будет одновременно развиваться в макроскопической, "мезоскопической" и микроскопической сферах, а также в различных других сферах, определяемых их физическими свойствами, которые в конечном итоге составят удивительное поле боя, не имеющее аналогов в летописи человеческих войн. В то же время, по мере постепенного стирания различий между военными и гражданскими технологиями, между профессиональным солдатом и непрофессиональным воином, боевое пространство будет все больше и больше пересекаться с не боевым пространством, делая границу между этими двумя сущностями все менее и менее четкой. Области, которые раньше были изолированы друг от друга, соединяются. Человечество наделяет практически каждое пространство значением поля боя. Все, что нужно, - это способность начать атаку в определенном месте, используя определенные средства, для достижения определенной цели. Таким образом, поле боя становится вездесущим. Только подумайте, если в компьютерном зале или на фондовой бирже можно развязать войну, которая отправит вражескую страну на верную гибель, то существует ли где-нибудь не боевое пространство?

Если сегодня тот юноша, отправляющийся с приказом, спросит: "Где находится поле боя?". Ответ будет таким: "Везде".

Кто сражается?

В 1985 году Китай провел "массовое сокращение вооруженных сил на миллион человек". После этого все крупные страны мира в течение последующих дюжины лет проводили одно за другим сокращения численности вооруженных сил. По мнению многих обозревателей военных событий, главным фактором, стоящим за всеобщим сокращением сил по всему миру, является то, что после окончания холодной войны страны, которые раньше были настроены друг против друга, теперь стремятся получить дивиденды мира. Мало кто из этих комментаторов понимает, что этот фактор - лишь верхушка айсберга. Факторы, ведущие к сокращению вооруженных сил, отнюдь не ограничиваются этим.

Более глубокая причина сокращения численности личного состава заключается в том, что по мере роста волны информационно-технологической войны ["xinxihua zhanzheng" 0207 1873 0553 2069 3630] создание масштабной профессиональной армии, отлитой и сформированной на конвейере крупной промышленности и созданной в соответствии с требованиями механизированной войны, потребовало бы слишком больших усилий и было бы слишком грандиозным. Именно по этой причине некоторые дальновидные страны при сокращении численности вооруженных сил вместо того, чтобы в первую очередь заботиться о сокращении личного состава, делают больший упор на повышение качества военных кадров, увеличение количества высоких и средних технологий в вооружении и обновление теории ведения боевых действий.4 Эпоха "сильных и храбрых солдат, героически защищающих нацию, уже прошла". В мире, где даже "ядерная война", возможно, станет устаревшим военным жаргоном, скорее всего, пастообразный ученый в очках с толстыми линзами лучше подходит для того, чтобы быть современным солдатом, чем крепкий молодой ловелас с выпуклыми бицепсами. Лучшим доказательством этого, пожалуй, является циркулирующая в западных военных кругах история о лейтенанте, который с помощью модема поставил на колени военно-морскую дивизию.5 Контраст между современными солдатами и солдатами предыдущих поколений так же очевиден, как и контраст, который мы уже отмечали между современным оружием и его предшественниками. Это объясняется тем, что современные солдаты прошли через суровое испытание непрерывным технологическим взрывом на протяжении всех 100 лет двадцатого века, а также, возможно, благотворным влиянием всемирной поп-культуры: рок-н-ролла, дискотек, чемпионата мира по футболу, НБА, Голливуда и т. д. и т. п. Контраст разителен независимо от того, говорим ли мы о физических или интеллектуальных способностях.

Несмотря на то что новое поколение солдат, родившихся в 70-х и 80-х годах, было обучено в стиле "звериной казармы", популяризированном в военной академии Вест-Пойнт, им трудно избавиться от своей нежной и хрупкой натуры, укоренившейся в почве современного общества. Кроме того, современные системы вооружений позволяют им находиться вдали от обычных полей сражений и атаковать врага из мест, находящихся вне зоны его видимости, где им не нужно сталкиваться с капающей кровью, которая сопутствует убийству. Все это превратило каждого солдата в эгоистичного джентльмена, который предпочитает избегать вида крови. Цифровой боец берет на себя роль, которую раньше играл воин "крови и железа" - роль, которая на протяжении тысячелетий не оспаривалась.

Теперь, когда она вышла на авансцену и отменила традиционное разделение труда, преобладающее в обществе, характеризующемся крупной промышленностью, война перестала быть исключительно императорским садом, где могут смешаться только профессиональные солдаты. Стала очевидной тенденция к цивилизации.6 Теория Мао Цзэдуна о том, что "каждый гражданин - солдат", конечно, ни в коей мере не была ответственна за эту тенденцию. Нынешняя тенденция не требует широкой мобилизации населения. Напротив, она свидетельствует лишь о том, что технологическая элита среди граждан сломала дверь и ворвалась без приглашения, сделав невозможным для профессиональных солдат с их концепциями профессионализированной войны игнорировать вызовы, которые несколько смущают. Кто, скорее всего, станет главным действующим лицом на terra incognita следующей войны? Первым и самым известным претендентом является компьютерный "хакер". Этот человек, который, как правило, не проходил военной подготовки и не занимался военным делом, может легко подорвать безопасность армии или страны, просто полагаясь на свои технические знания.

Классический пример приведен в правилах информационных операций США FM100-6. В 1994 году компьютерный хакер из Англии атаковал американский военный Центр развития авиации в Риме (штат Нью-Йорк), нарушив безопасность 30 систем. Он также взломал более 100 других систем. Ущерб был нанесен, в частности, Корейскому научно-исследовательскому институту атомной энергии (KAERI) и НАСА. Поразили не только масштабы пострадавших от атаки и величина ущерба, но и то, что хакером оказался подросток, которому всего 16 лет. Естественно, вторжение подростка, играющего в игру, не может считаться актом войны. Проблема в том, как точно определить, какой ущерб является результатом игры, а какой - результатом военных действий? Какие действия являются индивидуальными действиями граждан, а какие - враждебными действиями непрофессиональных воинов или, возможно, даже организованной хакерской войной, развязанной государством? В 1994 году было зарегистрировано 230 000 вторжений в сети Министерства обороны США, связанных с безопасностью. Сколько из них были организованными разрушительными действиями непрофессиональных воинов? Возможно, мы никогда не узнаем этого.7

Как в обществе существуют разные типы людей, так и хакеры бывают разных форм и цветов. Все типы хакеров, с разным происхождением и ценностями, скрываются в камуфляже, предоставляемом сетями: любопытные ученики средней школы; онлайновые золотоискатели; корпоративные сотрудники, затаившие обиду; сетевые террористы и сетевые наемники. По своим идеям и действиям эти типы людей кардинально отличаются друг от друга, но они собираются вместе в одном сетевом мире. Они занимаются своими делами в соответствии со своими собственными ценностными суждениями и представлениями о том, что имеет смысл, а некоторые просто растеряны и бесцельны.

По этим причинам, независимо от того, делают ли они добро или зло, они не чувствуют себя связанными правилами игры, которые преобладают в обществе в целом. Используя компьютеры, они могут получить информацию с чужих аккаунтов. Они могут удалить чужие ценные данные, добытые с таким трудом, в качестве розыгрыша. Или, подобно легендарному одинокому рыцарю-избавителю, они могут использовать свои выдающиеся технические навыки работы в Интернете, чтобы противостоять злым силам. Правительство Сухарто ввело жесткую блокаду новостей об организованных агрессивных действиях против этнических китайцев, проживающих в Индонезии. Впервые об этих агрессивных действиях стало известно в Интернете от очевидцев, обладающих чувством справедливости. В результате весь мир был потрясен, а индонезийское правительство и военные оказались перед планкой морали и справедливости. До этого другая группа хакеров, называющая себя "Millworm", устроила в Интернете еще один прекрасный спектакль. В знак протеста против ядерных испытаний в Индии они проникли через брандмауэр в сеть, принадлежащую индийскому Центру атомных исследований Бхабха (BARC), изменили главную страницу и скачали 5 МБ данных. Этих хакеров можно назвать вежливыми. Они дошли только до определенного момента, но не дальше, и не доставили своему противнику слишком много хлопот. Помимо непосредственных результатов такого рода действий, они имеют и большое символическое значение: в информационную эпоху влияние ядерной бомбы, пожалуй, меньше, чем влияние хакера.

Более убийственными, чем хакеры, и представляющими большую угрозу в реальном мире, являются негосударственные организации, само упоминание которых заставляет западный мир трястись от страха. Эти организации, в большей или меньшей степени имеющие военный привкус, обычно движимы каким-то экстремальным вероучением или целью, например: исламские организации, ведущие священную войну; кавказские ополченцы в США; японский культ Аум Синрикё; и, совсем недавно, террористические группы вроде группы Усамы бен Ладена, взорвавшей американские посольства в Кении и Танзании. Различные и разнообразные чудовищные и практически безумные разрушительные действия этих групп, несомненно, с большей вероятностью станут новой питательной средой для современных войн, чем поведение хакера-одиночки. Более того, когда национальное государство или национальные вооруженные силы (которые придерживаются определенных правил и используют ограниченную силу для достижения ограниченной цели) сталкиваются с одной из организаций такого типа (которые не соблюдают никаких правил и не боятся вести неограниченную войну, используя неограниченные средства), национальному государству или национальным вооруженным силам зачастую будет очень трудно одержать верх.

В 1990-е годы, одновременно с серией военных действий, начатых непрофессиональными воинами и негосударственными организациями, мы начали получать представление о невоенном типе войны, которую ведет еще один тип непрофессиональных воинов. Этот человек не является хакером в общепринятом смысле этого слова, а также не состоит в квазивоенной организации. Возможно, он или она - системный аналитик или инженер-программист, финансист с большим мобильным капиталом или биржевой спекулянт. Возможно, он или она даже медиамагнат, контролирующий самые разные СМИ, известный колумнист или ведущий телепрограммы.

Его или ее философия жизни отличается от философии некоторых слепых и бесчеловечных террористов. Зачастую он или она имеет твердую жизненную философию, а его или ее вера по своему фанатизму ничуть не уступает вере Усамы бен Ладена. Более того, ему или ей не хватает мотивации или мужества, чтобы в случае необходимости вступить в бой. Если судить по таким меркам, кто может сказать, что Джордж Сорос не является финансовым террористом?

Точно так же, как современные технологии меняют оружие и поле боя, они одновременно размывают представление о том, кто такие участники войны. Отныне солдаты больше не обладают монополией на войну.

Глобальная террористическая деятельность - один из побочных продуктов тенденции глобализации, вызванной технологической интеграцией. Непрофессиональные воины и негосударственные организации представляют все большую угрозу для суверенных государств, делая этих воинов и организации все более серьезными противниками для каждой профессиональной армии. По сравнению с этими противниками профессиональные армии похожи на гигантских динозавров, которым в новую эпоху не хватает силы, соизмеримой с их размерами. Тогда их противники - это грызуны с огромными способностями к выживанию, которые могут использовать свои острые зубы, чтобы терзать большую часть мира.

Какие средства и методы используются для борьбы?

Невозможно обойти мнение американцев, когда речь заходит о том, какие средства и методы будут использоваться для ведения будущих войн. Это происходит не только потому, что США - последний властелин горы в мире. Скорее потому, что мнение американцев по этому вопросу действительно превосходит преобладающие мнения военных других стран. Американцы выделили четыре основные формы ведения боевых действий в будущем, а именно: 1) информационная война; 2) высокоточная война;8 3) совместные операции;9 и 4) военные операции, не являющиеся войной (ВНО).10 Последнее предложение не может не радовать. Уже из одного этого предложения мы можем увидеть весьма изобретательный и в то же время практичный подход американцев, а также получить четкое представление о войне будущего глазами американцев. Помимо совместных операций, которые развились из традиционных совместных и скоординированных операций, и даже воздушно-наземных операций, остальные три из четырех форм ведения боевых действий можно считать продуктами нового военного мышления.

Генерал Гордон Р. Салливан, бывший начальник штаба армии США, утверждал, что информационная война станет основной формой ведения боевых действий в будущих войнах. По этой причине он создал лучшие цифровые силы в армии США и в мире. Более того, он предложил концепцию высокоточной войны, исходя из того, что "произойдет общий поворот в сторону обработки информации и скрытных дальних атак как главной основы будущих военных действий". Для американцев появление новых высокотехнологичных вооружений, таких как оружие с точным наведением, система глобального позиционирования (GPS), системы C41 и самолеты-невидимки, возможно, позволит солдатам избавиться от кошмара войны на истощение.

Точная война, которую американцы называют "бесконтактной атакой", а русские - "дистанционным боем "11 , характеризуется скрытностью, скоростью, точностью, высокой степенью эффективности и малым количеством сопутствующих потерь. В войнах будущего, где исход, возможно, будет решаться вскоре после их начала, этот тип тактики, уже показавший свою эффективность в войне в Персидском заливе, вероятно, станет методом выбора, который с наибольшей радостью примут американские генералы. Однако фраза, которая действительно демонстрирует творческий подход к формулировке, - это не "информационная война" или "высокоточная война", а скорее фраза "военные операции, отличные от войны". Эта конкретная концепция явно основана на "мировом интересе", на который постоянно ссылаются американцы, и она подразумевает необдуманное превышение США своих полномочий - классический случай американской позиции "я отвечаю за все места под солнцем".

Тем не менее, такая оценка ни в коем случае не мешает нам высоко оценить эту концепцию, поскольку, в конце концов, она впервые позволяет поместить в эту коробку MOOTW целый ряд мер, необходимых для комплексного решения проблем XX и XXI веков, чтобы солдаты не оставались в неведении и растерянности относительно мира, лежащего за пределами поля боя. Таким образом, несколько ущербным "мыслительным антеннам" солдат будет позволено столкнуться с краями более широкой концепции войны. К таким необходимым мерам относятся поддержание мира, борьба с запрещенными наркотиками, подавление беспорядков, военная помощь, контроль над вооружениями, помощь при стихийных бедствиях, эвакуация китайских граждан, проживающих за рубежом, и нанесение ударов по террористической деятельности. Соприкосновение с этой более широкой концепцией войны не может не ослабить привязанность солдат к самой коробке MOOTW. В конце концов, они не смогут поместить в коробку совершенно новую концепцию "невоенных военных операций". Когда это произойдет, это будет означать понимание, имеющее поистине революционное значение для восприятия человечеством войны.

Разница между понятиями "невоенные военные операции" и "военные операции, отличные от войны" гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд, и ни в коем случае не сводится к изменению порядка слов в своеобразной игре слов. Последнее понятие, MOOTW, можно считать просто явным обозначением миссий и операций вооруженных сил, которые осуществляются, когда нет состояния войны. Первая концепция, "невоенные военные операции", расширяет наше понимание того, что именно представляет собой состояние войны, на все области человеческой деятельности, далеко за пределы того, что может быть охвачено термином "военные операции". Такое расширение является естественным результатом того факта, что люди будут использовать все мыслимые средства для достижения своих целей. Хотя кажется, что американцы лидируют во всех областях военной теории, они не смогли взять на себя инициативу в разработке этой новой концепции войны. Однако мы не можем не признать, что распространение прагматизма в стиле США по всему миру и неограниченные возможности, открываемые новыми высокими технологиями, были, тем не менее, мощной силой, способствовавшей появлению этой концепции.

Так какие же [из множества видов нетрадиционных] средств, казалось бы, совершенно не связанных с войной, в конечном итоге станут любимыми приспешниками этого нового типа войны - "невоенных военных операций", - которые все чаще и чаще ведутся по всему миру?

Торговая война

Если еще десяток лет назад "торговая война" была просто описательной фразой, то сегодня она действительно стала инструментом в руках многих стран для ведения невоенных войн. Особенно умело его можно использовать в руках американцев, которые довели его до совершенства. К числу таких средств относятся: использование внутреннего торгового права на международной арене; произвольное возведение и демонтаж тарифных барьеров; использование наспех написанных торговых санкций; введение эмбарго на экспорт критических технологий; использование специального закона Section 301; применение режима наибольшего благоприятствования (РНБ) и т. д. и т. п. Любое из этих средств может оказать разрушительное воздействие, не уступающее военной операции. Всеобъемлющее восьмилетнее эмбарго против Ирака, инициированное США, - самый классический хрестоматийный пример в этом отношении.

Финансовая война

Теперь, когда азиаты пережили финансовый кризис в Юго-Восточной Азии, никто не может пострадать от "финансовой войны" больше, чем они сами. Нет, они не просто пострадали, они просто оказались в самом центре событий! Внезапная атака в виде финансовой войны, которая была намеренно спланирована и инициирована владельцами международного мобильного капитала, в конечном итоге пригвоздила к земле одну страну за другой - страны, которые еще недавно называли "маленькими тиграми" и "маленькими драконами". Экономическое процветание, некогда вызывавшее неизменное восхищение западного мира, сменилось депрессией, подобно листьям дерева, которые за одну ночь сдувает осенний ветер. После одного раунда боевых действий экономика ряда стран откатилась на десять лет назад.

Более того, поражение на экономическом фронте влечет за собой практически полный крах социально-политического строя. Потери от постоянного хаоса не меньше, чем от региональной войны, а ущерб, нанесенный живому социальному организму, даже превосходит ущерб, нанесенный региональной войной. Негосударственные организации, ведущие свою первую войну без применения военной силы, используют невоенные средства для борьбы с суверенными государствами. Таким образом, финансовая война - это форма невоенной войны, которая так же ужасно разрушительна, как и кровавая война, но в которой фактически не проливается кровь. Финансовая война теперь официально вышла на центральную сцену войны - сцену, которая на протяжении тысячелетий была занята только солдатами и оружием, с кровью и смертью повсюду. Мы считаем, что в скором времени "финансовая война", несомненно, войдет в различные словари официального военного жаргона. Более того, когда в начале XXI века люди будут пересматривать учебники по истории войн XX века, раздел, посвященный финансовой войне, будет привлекать самое пристальное внимание читателей12.

Главным героем этого раздела учебника истории будет не государственный деятель или военный стратег, а Джордж Сорос. Конечно, Сорос не обладает исключительной монополией на использование финансового оружия для ведения войн. До Сороса Гельмут Коль использовал дойче-марку для прорыва Берлинской стены - стены, которую никто никогда не мог разрушить с помощью артиллерийских снарядов.13 После начала деятельности Сороса Ли Дэнхуэй [Ли Тэн-хуэй 2621 4098 6540] использовал финансовый кризис в Юго-Восточной Азии для девальвации новотайваньского доллара, чтобы начать атаку на гонконгский доллар и гонконгские акции, особенно "красные фишки". [Примечание переводчика: под "акциями с красной фишкой" подразумеваются акции компаний, котирующихся на гонконгском фондовом рынке, но контролируемых материковыми интересами]. Кроме того, мы еще не упомянули о толпе крупных и мелких спекулянтов, которые массово пришли на этот грандиозный званый ужин для денежных обжор, включая Morgan Stanley и Moody's, которые известны своими отчетами о кредитных рейтингах, которые указывают на перспективные объекты атаки в интересах крупной рыбы финансового мира.14 Эти две компании типичны для тех, кто косвенно участвует в великом пире и пожинает плоды.

Летом 1998 года, когда финансовая война продолжалась уже целый год, на еще более обширном поле боя развернулся второй раунд сражений, который продолжается и по сей день. На этот раз в войну были втянуты не только страны Юго-Восточной Азии (которые потерпели столь сокрушительное поражение в предыдущем году). В войну были втянуты два титана - Япония и Россия. Это привело к тому, что глобальная экономическая ситуация стала еще более мрачной и трудно контролируемой. Ослепительное пламя подожгло даже боевые мундиры тех, кто решился играть с огнем. Сообщается, что только в России и Гонконге Сорос и его "Квантовый фонд" потеряли не менее нескольких миллиардов долларов.15 Таким образом, мы можем хотя бы приблизительно представить себе масштабы разрушительной силы финансовой войны. Сегодня, когда ядерное оружие уже превратилось в пугающее каминное украшение, с каждым днем теряющее свою реальную оперативную ценность, финансовая война стала "гиперстратегическим" оружием, привлекающим внимание всего мира. Это связано с тем, что финансовой войной легко манипулировать, она позволяет скрывать свои действия, а также является крайне разрушительной. Анализируя хаос, царивший в Албании не так давно, мы можем ясно увидеть роль, которую сыграли различного рода фонды, созданные транснациональными группами и миллионерами с богатствами, соперничающими с богатствами национальных государств. Эти фонды контролируют средства массовой информации, субсидируют политические организации и ограничивают любое сопротивление властей, что приводит к краху национального порядка и падению законно уполномоченного правительства. Возможно, мы могли бы назвать этот тип войны "финансовой войной в стиле фондов". Все более частые и интенсивные проявления этого типа войны, а также тот факт, что все больше стран и негосударственных организаций сознательно используют его, вызывают беспокойство и являются фактами, которые мы должны честно признать.

Новая террористическая война в противовес традиционной

Из-за ограниченного масштаба традиционной террористической войны ее жертвы вполне могут быть меньше, чем потери в результате обычной войны или кампании. Тем не менее, традиционная террористическая война несет в себе более сильный привкус насилия. Кроме того, в плане проведения операций традиционная террористическая война никогда не связана какими-либо традиционными правилами, принятыми в обществе в целом. Таким образом, с военной точки зрения традиционная террористическая война характеризуется использованием ограниченных ресурсов для ведения неограниченной войны. Эта особенность неизменно ставит национальные силы в крайне невыгодное положение еще до начала войны, поскольку национальные силы всегда должны вести себя в соответствии с определенными правилами и поэтому могут использовать свои неограниченные ресурсы только для ведения ограниченной войны. Это объясняет, почему террористическая организация, состоящая всего из нескольких неопытных членов, у которых еще мокрые уши, может доставить головную боль такой могущественной стране, как США, а также почему "кувалдой убить муравья" часто оказывается неэффективным. Самое последнее доказательство - случай с двумя взрывами, произошедшими одновременно в посольствах США в Найроби и Дар-эс-Саламе. Появление терроризма в стиле бен Ладена укрепило впечатление, что национальной силе, какой бы мощной она ни была, трудно одержать верх в игре, у которой нет правил. Даже если страна превратит себя в террористический элемент, как это сейчас делают американцы, она не обязательно сможет добиться успеха.

Как бы то ни было, если бы все террористы ограничивались традиционными методами - взрывами, похищениями, убийствами и захватом самолетов, - это было бы не слишком большой степенью террора. Что действительно вселяет ужас в сердца людей, так это встреча террористов с различными видами новых, высоких технологий, которые, возможно, перерастут в новое супероружие. У нас уже есть намек на то, что может ждать нас в будущем - намек, который вполне может вызвать беспокойство. Когда последователи "Аум Синрикё" выпустили ядовитый газ "Зарин" в токийском метро, жертвы от него составили лишь малую часть террора. Это дело дало людям понять, что современные биохимические технологии уже создали смертоносное оружие для тех террористов, которые попытаются осуществить массовое уничтожение человечества.16 В отличие от убийц в масках, которые полагаются на неизбирательное убийство невинных людей для создания террора, группа "Вооруженные силы Фаланги" [Changqiangdang Wuzhuang 7022 2847 7825 2976 5944] в Италии представляет собой совершенно другой класс высокотехнологичных террористических организаций. Ее цели четко сформулированы, а средства, которые она использует, необычны. Она специализируется на взломе компьютерных сетей банков и новостных организаций, краже хранящихся данных, удалении программ и распространении дезинформации. Это классические террористические операции, направленные против сетей и средств массовой информации. Этот тип террористических операций использует новейшие технологии в самых современных областях знаний и настраивает себя против всего человечества. Мы вполне можем назвать этот тип операций "новой террористической войной".

Экологическая война

Экологическая война - это новый вид невоенной войны, в которой современные технологии используются для воздействия на естественное состояние рек, океанов, земной коры, полярных ледяных щитов, воздуха, циркулирующего в атмосфере, и озонового слоя. Вызывая землетрясения и изменяя характер осадков, температуру атмосферы, ее состав, высоту уровня моря и солнечный свет, человек наносит ущерб физической среде Земли или создает альтернативную местную экологию. Возможно, очень скоро рукотворный эффект Эль-Ниньо или Ла-Ниньо станет еще одним видом супероружия в руках определенных государств и негосударственных организаций. Более вероятно, что негосударственная организация станет главным инициатором экологической войны, поскольку она имеет террористическую природу, поскольку она не чувствует ответственности перед людьми или обществом в целом, и поскольку негосударственные организации постоянно демонстрируют, что они не желают играть по правилам игры. Более того, поскольку глобальная экологическая обстановка часто будет находиться на грани катастрофы, поскольку страны стремятся к максимально быстрому развитию, существует реальная опасность того, что малейшего увеличения или уменьшения любой переменной будет достаточно, чтобы вызвать экологический холокост.

Помимо того, что мы рассмотрели выше, можно выделить еще ряд средств и методов, используемых для ведения невоенной войны, некоторые из которых уже существуют, а некоторые могут появиться в будущем. К таким средствам и методам относятся психологическая война (распространение слухов с целью запугать противника и сломить его волю); контрабандная война (ввержение рынков в смятение и атака на экономический порядок); война в средствах массовой информации (манипулирование тем, что люди видят и слышат, с целью направить общественное мнение в нужное русло); наркотическая война (получение внезапных и огромных незаконных прибылей путем распространения бедствий в других странах); сетевая война (тайные действия и сокрытие своей личности в таком виде войны, от которого практически невозможно защититься); технологическая война (создание монополий путем самостоятельного установления стандартов); война фабрикаций (создание фальшивой видимости реальной силы перед глазами противника); война ресурсов (захват богатств путем разграбления запасов ресурсов); война экономической помощи (оказание благосклонности в открытую и стремление контролировать дела в тайне; культурная война (руководство культурными тенденциями с целью ассимиляции людей с другими взглядами); война международного права (использование первой же возможности для установления правил) и т.д., и т.д. Кроме того, существуют и другие виды невоенной войны, которые слишком многочисленны, чтобы их упоминать.

В наш век, когда обилие новых технологий может породить множество новых средств и методов ведения войны (не говоря уже о перекрестном комбинировании и творческом использовании этих средств и методов), было бы просто бессмысленно и бесполезно перечислять все средства и методы по одному. Важно то, что все эти боевые средства, а также их соответствующие приложения, которые вошли, входят или войдут в число боевых средств на службе войны, уже начали потихоньку менять представление всего человечества о ведении войны.

Перед лицом почти бесконечного разнообразия вариантов, из которых можно выбирать, почему люди стремятся запутаться в паутине собственного изготовления и выбрать и использовать средства ведения войны, которые ограничены сферой применения силы оружия и военной мощи? Методы, для которых не характерно ни применение силы оружия, ни использование военной мощи, ни даже наличие жертв и кровопролития, с не меньшей, а то и большей вероятностью будут способствовать успешному достижению целей войны. Разумеется, такая перспектива привела к пересмотру утверждения, что "война - это политика с кровопролитием", и, в свою очередь, к изменению до сих пор устоявшегося мнения, что война, ведущаяся силой оружия, является высшим средством разрешения конфликта. Очевидно, что именно разнообразие используемых средств расширило понятие войны. Более того, расширение понятия "война", в свою очередь, привело к расширению сферы деятельности, связанной с войной. Если сейчас мы ограничимся ведением войны в узком смысле на традиционном поле боя, то в будущем нам будет очень трудно восстановить свои позиции. Любая война, которая разразится завтра или в будущем, будет характеризоваться войной в широком смысле - коктейльной смесью войны, ведущейся силой оружия, и войны, ведущейся средствами, отличными от силы оружия.