Непокорная невеста

Глава 8

Взошло солнце, и в городе закипела жизнь, но Джуди нежилась в постели и предавалась приятным размышлениям. У нее оставалось еще много свободного времени, а потом она примет ванну и спустится вниз, чтобы позавтракать с мужем.

Ее разбудил призыв к молитве с минаретов Каира. Этот призыв к верующим совершался пять раз в день. Люди оставляли свои занятия, шли в предпочитаемую ими мечеть и там молились, набожные, босые, повернувшись лицом к священной Мекке, городу, где родился Магомет, в сторону которой были обращены фасады всех мечетей Каира.

Этот призыв к молитве не был для Джуди новостью, в отличие от многих туристов, потому что мусульмане жили на Кипре и, следовательно, там было много мечетей. А с их минаретов турки-киприоты пели точно так же, как мусульмане Каира, этого африканского города в пустыне.

Джуди вспоминала, чем занималась вчера. Она знала, как ей повезло, что она вышла за Криса. Дед мог выдать ее за другого… например, за кого-нибудь вроде Винсента. Джуди вздрогнула. Винсент был льстивым, полным и всегда выглядел так, будто ему нужно побриться и вымыть голову. Он никогда не одевался так безукоризненно, как Крис, и даже не каждый день менял рубашки. Крис же менял рубашки несколько раз в день, особенно если было очень жарко. Джуди тоже не раз переодевалась. Это было необходимо, чтобы выглядеть свежим в жаркой стране.

Да, ее дед сделал действительно хороший выбор, признала Джуди, лежа в постели и глядя на высокий потолок и роскошные узорчатые карнизы — свидетельства великолепия гостиницы во времена британской администрации и британских бизнесменов. Ее жизнь оказалась бы совсем другой, если б она вышла за мужчину вроде Винсента, которого бы терпеть не могла и который к тому же лишил бы ее свободы. Если бы Джуди вышла за такого человека, ей наверняка не позволили бы поступать по-своему. И она всем сердцем посочувствовала Флории и девушкам вроде нее, которых заставили выйти замуж за мужчин, которых они не могли даже уважать, не говоря уже о любви.

Вчера… Никогда еще в ее жизни несколько коротких часов не оказывались столь насыщенными. Ведь после обеда они прошли пешком несколько миль, хотя сначала собирались только совершить короткую прогулку по берегу реки. Как только они вышли из гостиницы, Крис взял ее за руку и больше не отпускал. Он сначала поцеловал Джуди в щеку, а потом — в голову. Джуди подумала, что это — романтика таинственного города, основанного в пустыне, на берегу дающего жизнь Нила, так что — уникальный случай — в этом городе никогда не знали жажды. Существовала поговорка: «Кто пьет воду из Нила, тот почти никогда не захочет его покинуть». Если же его все-таки покидали и отправлялись на несколько миль к востоку или западу, то рисковали умереть от жажды.

Джуди зевнула. Ей снова захотелось спать, но она не могла себе этого позволить. Сегодняшнего дня она ждала почти всю жизнь. Сегодня она увидит пирамиды и сфинкса!

Она глубоко и удовлетворенно вздохнула. Казалось невероятным, что когда-то она не хотела выходить замуж за Криса… и все же с тех пор прошло меньше двух месяцев!

Наконец Джуди пришлось встать. Ее дверь была заперта, и Джуди улыбнулась своим мыслям. На прощание Крис напомнил ей постучать в стенку, если понадобится помощь. И засмеялся вместе с Джуди, когда она показала ему на старинный замок, готовая запереть его большим ключом сразу после ухода мужа. Но спустя секунду или две Крис вдруг перестал смеяться, и на его лице появилось совершенно незнакомое ей выражение. Джуди стало очень неловко, она снова чувствовала себя виноватой и, преувеличивая собственную вину — до того, что даже подумала, не позволить ли мужу остаться… но несмотря на все попытки, никак не могла найти подходящие слова. Джуди не просто утратила красноречие, она потеряла дар речи и теперь понимала, что через такую пропасть будет невообразимо трудно построить мост. Ведь не могла же она объявить: «Теперь мы получше познакомились друг с другом, так что ты можешь остаться». Вообще-то она неожиданно для себя пришла к выводу, что, если скажет что-нибудь в этом роде, ее муж гордо объяснит ей, куда она может пойти!

Когда они после завтрака вышли в вестибюль, их уже ждал Али-Баба. Постепенно собрались остальные туристы, потом пришел автобус, и все направились к нему.

Из центра Каира они поехали по широкому современному шоссе, с которого открывался живописный сельский вид. Постепенно зданий становилось все меньше, потом они увидели поле в низине и несколько разбросанных домиков. Иногда попадались обмазанные грязью хижины, окруженные пальмами. А потом, за полями, появились они — огромные каменные горы, пирамиды Гизы, построенные на высоком пустынном плато над Каиром.

— О, — выдохнула Джуди, глядя на огромную пирамиду Хеопса. — Крис, какой великолепный вид! — Солнце отражалось на гигантском боку пирамиды, окрашивая его в темно-золотой, ослепительно яркий цвет. — Интересно, как они выглядели, когда их покрыли алебастром и они сверкали, как перламутр? А можешь себе представить сфинкс — с головой, увенчанной бесценными украшениями, и с лицом, выкрашенным в ярко-малиновый цвет?

Крис только улыбнулся. В автобусе стали громко перешептываться, по мере того как усиливалось волнение туристов: вскоре всем надо было пересесть либо на верблюдов, либо на пони и в рессорную двуколку.

— Мы поедем на верблюдах? — спросила Джуди, когда они вышли из автобуса. Она с некоторым сомнением взглянула на Криса и нисколько не удивилась, когда тот покачал головой и решительно заявил:

— Я не поеду на верблюде, спасибо, Джуди. Если хочешь, ты, конечно, можешь поехать.

В этот миг погонщик подвел к ним верблюда. К нему на спину кое-как посадили хихикающую женщину, которая попыталась им править, стремясь догнать своих друзей. Запах этого животного никак нельзя было назвать приятным, и Джуди решила, что, хотя ей и очень хочется похвастаться путешествием на верблюде, лучше сесть с Крисом в рессорную двуколку.

Туристов было много, и Крису и Джуди пришлось подождать, прежде чем нашлась свободная двуколка. Вокруг было тесновато и шумно. Туристы фотографировали смеющихся погонщиков, стоящих рядом с верблюдами или сидящих на них верхом. Одетые в белое арабы торговали своими сувенирами — миниатюрными пирамидами и сфинксами, изделиями из кожи, открытками и подобными вещами, которыми туристы пополняли свои коллекции.

Наконец подъехала двуколка, и из нее вышла пара. Джуди и Крис заняли их места. Пони медленно вел улыбающийся араб с палкой в руке, которой ни разу не воспользовался. Они ехали неспешно, но торопиться было и некуда. Когда они добрались до великой пирамиды, Али-Баба был уже там и разговаривал с теми туристами, которые прибыли одновременно с ним.

Очарованной и примолкшей Джуди хотелось только стоять и смотреть. Она так и делала, позабыв даже о муже. Сжав перед собой руки, она широко раскрыла большие глаза, не веря тому, что видит.

— Неужели я здесь? — наконец с восторгом выдохнула она. — О Крис, спасибо за то, что ты привез меня сюда!

Его губы тронула легкая улыбка. Сегодня он снова был хладнокровным насмешливым мужем, а его вчерашняя нежность казалась теперь сновидением, быстротечным, мимолетным — тем, что никогда не вернется.

Али-Баба говорил, рассказывая о фараонах Древнего Египта и их глубокой заботе о загробной жизни. Он процитировал Геродота, по словам которого, сто тысяч человек более двадцати лет выбивались из сил, чтобы построить великую пирамиду Хеопса. Камень добыли в горах Мокаттама, придали ему соответствующую форму, обтесали и начали укладывать ряд за рядом, пока не выстроили всю пирамиду. Слушая его, Джуди запрокинула голову и уставилась на невообразимо огромную искусственную гору, возвышавшуюся над ней.

— Из-за нее чувствуешь себя муравьем, — прошептала она мужу.

Крис кивнул в знак согласия и тоже поднял глаза, но при этом продолжал внимательно слушать Али-Бабу.

— Монж, математик, которого нанял Наполеон, подсчитал, что из камней трех самых больших пирамид в Гизе можно построить стену толщиной в один фут и высотой в десять футов, достаточно длинную для того, чтобы окружить всю Францию.

Послышались изумленные восклицания, никто не усомнился в подсчетах. Но туристов удивило легковерие рабов Древнего Египта — те трудились полжизни или дольше, считая своего правителя богом.

— Теперь желающие могут войти в гробницу, — сказал Али-Баба, и Джуди снова вопросительно посмотрела на Криса. Но он кивнул, и они направились к противоположной стене пирамиды. — Вам придется пригнуться, дамы и господа, — предупредил гид. — И пожалуйста, держитесь за перила.

Они долго спускались по крутым ступеням… и Джуди охватил страх. Она машинально взяла Криса за руку, чувствуя тепло его ладони.

— Все в порядке? — спросил он, поворачивая к ней голову.

Джуди кивнула и улыбнулась.

— Но страшно, — виновато ответила она. — Сколько лет назад похоронили Хеопса?

— Пять тысяч. Разве ты не слышала, как об этом говорил Али-Баба?

— Я смотрела, а не слушала, — призналась она. — Наверное, пропустила очень многое из его рассказа.

Они пошли дальше при электрическом свете. До потолка было не более трех футов. Джуди не смела думать о тяжести, нависшей над головой, потому что иначе пришла бы в ужас. Помещение с прахом фараона было сделано из черного вулканического камня, а его саркофаг — из красного гранита.

— Это… сверхъестественно, — дрожащим голосом произнесла Джуди, мечтая снова выйти на солнечный свет. То, что все эти люди находятся в помещении, где погребли Хеопса, казалось почти святотатством.

Она глубоко и с облегчением вздохнула, когда они наконец опять оказались на солнце.

Одна из других пирамид была построена сыном Хеопса, Хефреном, и некоторые туристы вошли и в нее. Но Крис и Джуди бродили среди огромных гранитных глыб и плит, руин храмов, долгие века пролежавших в песке, до того как их нашли на раскопках. А потом они посмотрели на сфинкса, который находился неподалеку от пирамиды Хефрена. Во времена Хеопса сфинкс почти занесло песком. Только его голова смотрела на большую пустыню, безмятежно и непроницаемо.

— Знаешь, — прошептала Джуди, улыбаясь Крису, — я чувствую себя точно так же, как в тот день, когда впервые стояла на Акрополе в Афинах и смотрела на Парфенон. Ты много раз смотришь на изображения этих знаменитых мест, и в душе возникает стремление, которое на самом деле — боль и сильно тебя мучает. Каждый раз, когда ты снова видишь их изображение, боль возвращается, и ты говоришь себе: я должна это увидеть — я должна! — а потом тебя… как будто… изнутри что-то сжимает… выворачивает…

— Боже мой, Джуди, — воспротивился Крис, — пожалуйста, избавь меня от таких подробностей!

В чистом теплом воздухе зазвенел ее смех.

— Я вовсе не хотела сказать, что меня тошнило, — начала она, но он перебил ее:

— Ты меня успокоила. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Она опять звонко рассмеялась:

— По-моему, я не умею описывать свои чувства, верно?

— Это зависит от того, какие чувства ты испытывала. Я так понял, что ты страдала какой-то болезнью.

Она искоса взглянула на него из-под ресниц, не сомневаясь, что он ее дразнит. Но выражение лица Криса оставалось серьезным. Казалось, он полностью поглощен сфинксом. Джуди замолчала, разделяя его интерес, дивясь колоссальной фигуре из песчаника, воздвигнутой на плато Гизы, где фараоны, построившие эти пирамиды, надеялись упокоиться с миром. Странно, но почти никто из них, несмотря на великую изобретательность, не сумел уберечься от грабителей могил.

Али-Баба снова говорил с теми, кто только что поднялся из пирамиды. Среди них были англичане, американцы, французы и немцы, и Али-Баба говорил по очереди на трех языках. Он был невероятно образованным человеком и философом. Крис и Джуди присоединились к туристам и услышали, что гид говорил о своей жене. Кто-то спросил его, берет ли Али-Баба ее когда-нибудь с собой, и он покачал головой.

— Она предпочитает оставаться дома, — ответил он.

Поддавшись порыву, Джуди заметила, думая, что Али-Баба ее не услышит:

— Они все так говорят! Спросите киприота, почему он не берет с собой жену, и он тут же скажет, что она предпочитает оставаться дома.

К ней повернулось несколько человек, включая и самого Али-Бабу. Он медленно перевел взгляд темных умных глаз со вспыхнувшей Джуди на ее мужа.

— Часто на таких экскурсиях, — продолжил он, снова поворачиваясь к своим слушателям, — меня спрашивают о моей жене и наших взаимоотношениях. Это обычно приводит к дискуссии, в которой принимают участие все. А в ходе этой дискуссии я всегда задаю женщинам один и тот же вопрос. Меня каждый раз интересует ответ, хотя он никогда не меняется. Да, по-моему, я задавал этот вопрос туристкам со всего мира, и ответ всегда оставался одним и тем же.

Все заинтересовались, особенно женщины, которые с любопытством смотрели на Али-Бабу в ожидании этого вопроса. Он искоса взглянул на Джуди, загадочно улыбнулся и сказал:

— Дамы, если вы считаете, что муж должен быть господином, пожалуйста, поднимите руки.

Мужчины явно развеселились и заинтересованно оглянулись, некоторые невольно ухмыльнулись. Крис смотрел на жену с необычным выражением. Али-Баба снова взглянул на нее, когда наконец медленно поднялась одна рука. Просто кто-то должен был сделать первый шаг, а после этого все женщины, за исключением Джуди, подняли руки. Джуди опустила голову, понимая, что все на нее смотрят, но еще сильнее ее мучило сознание того, что, если она не поднимет руку, Крис наверняка почувствует себя неловко. Казалось, она ставит его в положение ниже того, какое занимали присутствующие мужчины. Джуди сожалела всей душой, но не могла заставить себя поднять руку и, когда наконец посмотрела вокруг, с огромным облегчением увидела, что все руки уже опустились.

— Да, дамы, именно такой ответ я неизменно получаю. Конечно, всегда находятся исключения, — некоторые не признаются, что им нравится подчиняться, и, как я заметил, такое исключение есть и сегодня. — Али-Баба больше не смотрел на Джуди.

Джуди пыталась понять, что же думает Крис. Она не могла ни о чем догадаться по бесстрастному выражению его лица. И внезапно рассердилась на Али-Бабу, понимая, что тот задал свой вопрос специально, в ответ на ее сомнение в том, что жена не хочет, чтобы муж брал ее с собой.

Но на их гида было невозможно долго сердиться, и, когда немного погодя он разыскал Криса и Джуди среди руин в далеком прошлом огромных зданий, Джуди не смогла не улыбнуться ему.

— Я только дразнил вас, — заверил он ее. Но потом добавил, весело глядя на нее: — Вы сказали неправду, маленькая леди… Нет, не перебивайте, но выслушайте, что вам скажет мудрый старик. Подобно многим женщинам, вы пытаетесь себя обмануть. Вы идете в тени, потому что вас немного пугает яростный солнечный свет… но не задерживайтесь в тени, моя дорогая. Знаете, солнце садится, а потом наступает беспросветная тьма. — Он протянул чистую, без единого пятнышка руку и коснулся обнаженной руки Джуди. — Выходите, чтобы встретить солнце, потому что, если вы этого не сделаете, оно наверняка двинется дальше… чтобы подарить свое тепло другим краям.

Эта короткая речь на миг поразила Джуди. Этот человек знал все! Она взглянула на Криса. По его неподвижному лицу было невозможно догадаться, о чем он думает. И все же Джуди внезапно увидела его в обществе Коринны. Они сидели в дальнем конце внутреннего дворика Джорджа, почти скрытые олеандрами. И между ними чувствовалась некая особенная близость, которая, и Джуди это знала, привела ее тогда в ярость. Солнце двинется дальше, сказал Али-Баба, «чтобы подарить свое тепло другим краям».

Сердце Джуди сжалось от страха. Неужели уже слишком поздно? Неужели она задержалась в тени? Али-Баба ушел, и, побуждаемая какой-то магнетической силой, Джуди быстро шагнула к мужу и взяла его за руку. Их пальцы сплелись, и она отбросила страх, будто плащ.

— Что такое, малышка? — Он улыбнулся ей, но покачал головой. — Не воспринимай слова Али-Бабы слишком серьезно. Солнце всегда возвращается.

Ее лицо вспыхнуло.

— Крис…

— Моя дорогая?

Она облизнула губы:

— Я хочу сказать, что… что… — Она замолчала, и он весело улыбнулся.

— Что тебе так трудно сказать? — Крис зашагал по горячему песку туда, где их ждали пони и двуколки, чтобы отвезти к автобусу. — Я могу тебе помочь?

Тогда она засмеялась… но момент был упущен, и Джуди сказала только:

— Ты добрый, Крис, и понимающий.

Еле слышный вздох, а затем:

— Добрый, да? И понимающий… — Он отпустил ее руку и прибавил шагу.

Джуди пришлось его догонять, а потом стараться не отстать от него.

Они сели в двуколку рядом, не говоря ни слова. Крис с упрямым видом выпятил подбородок. Он отдалился от Джуди, и она похолодела. Но с жизнерадостностью, свойственной молодости, Джуди овладела собой и оглянулась на пирамиды и сфинкса, похожие и в то же время не похожие на изображения на открытках. Они стояли так же, как стояли немало веков, под синим бездонным небом, а солнце палило сухую пустыню вокруг.

Пони побежал, и Джуди обернулась в последний раз. Автобус ждал их, водитель сидел на своем месте. Там стояли и другие автобусы, из них выходили новые группы туристов. Верблюды нетерпеливо дожидались, когда к ним подойдут наиболее храбрые путешественники, чтобы добраться до пирамид верхом, тут же были пони и двуколки с арабами-погонщиками, арабские уличные торговцы и вездесущие переводчики, которые — конечно, за плату, — как попугаи, продекламировали бы историческое повествование, которое несколько поколений передавали от отца к сыну.

Тут можно было купить еду и питье, любопытные дети болтали с улыбающимися погонщиками верблюдов. Было увлекательно, хотя тесно и шумно. Для Джуди все это означало исполнение заветной мечты, и она счастливо вздохнула, когда немного погодя они оказались в автобусе и направились обратно в гостиницу, чтобы пообедать.

День они провели в музее. Больше всего Джуди, разумеется, интересовала галерея Тутанхамона. Там, по обе стороны от входа, стояли фигуры в человеческий рост из черного дерева. Их чресла опоясывали золотистые полотнища, ноги были обуты в сандалии того же цвета, а на головах красовались великолепные золотые уборы. Они охраняли могилу Тутанхамона, стоя прямо и держа в руках жезлы с золотыми навершиями. Лицом ко входу возвышалась фигура из черного дерева, изображающая древнеегипетское божество — бога Анубиса, проводника мертвых, с головой шакала, уши которого были настороженно подняты.

Причудливое убранство гробницы состояло из золотых колесниц, кресел, лож, ларцов, в которых лежали драгоценности фараона, а в одной комнате стоял великолепный золотой гроб, в котором покоилось тело царя, когда его нашли в гробнице в знаменитой Долине царей. И конечно, там была невероятно красивая маска царя из золота и ляпис-лазури, которая скрывала голову забальзамированного тела Тутанхамона.

— У меня просто дух захватило! — воскликнула Джуди, когда они вышли из музея. — Ты когда-нибудь в жизни переживал хоть что-то подобное?

— Никогда. Хорошо, что тебе пришло в голову предложить поездку в Египет.

— Ты доволен? — Это его признание обрадовало Джуди. Ей понравилось, что Крис сказал «предложить». Ее уже начинало беспокоить, что тот поехал, просто потворствуя ее желаниям.

— Да, Джуди, доволен.

По дороге обратно в гостиницу Крис перестал вести себя с хладнокровным безразличием. Когда они сели в автобус рядом друг с другом, он взял ее под руку.

— О, смотри! — воскликнула Джуди. Они проезжали мимо деревни с домами из обмазанных глиной кирпичей, которая находилась довольно далеко от дороги. — У нас на Кипре ослы, а у них — буйволы.

Буйвол с завязанными глазами крутил примитивное водяное колесо, печально бродя по бесконечному кругу. На Кипре для этого использовали ослов, но только в очень глухих деревнях.

— Бедняга! — вскричала женщина позади них. — Что за жизнь!

Но животных хорошо кормили, и они выглядели здоровыми.

Потом они увидели двух нарядно одетых женщин, которые шли за водой, грациозно удерживая на головах огромные глиняные кувшины. Женщины помахали пассажирам автобуса, на их смуглых лицах блеснули белозубые улыбки.

— Как они это делают? — изумился кто-то из пассажиров. — Только посмотрите вон на ту. Какой здоровенный кувшин!

— И он даже не стоит прямо. Как они могут удерживать их в таком наклонном положении? Не понимаю!

— Я не понимаю, как они вообще могут их удерживать!

Но для женщин в этом, похоже, не было ничего трудного. Они учились этому умению с самого детства.

Когда они прибыли в гостиницу, Крис и Джуди печально попрощались с Али-Бабой. Хотя он и был типичным гидом, сопровождавшим туристов в различных экскурсиях по Каиру и окрестностям города, Али-Баба обладал чем-то большим, нежели способность делиться знаниями. Он был не только гидом. Многие туристы чувствовали, что подружились бы с ним, если бы их знакомство продлилось хотя бы несколько дней. Глубокий мыслитель, он все же умел шутить сам и смеяться шуткам других. И для Джуди, и для Криса воспоминания о Египте навсегда остались связанными с Али-Бабой. Они подозревали, что то же относится и к сотням других туристов, которым повезло повстречать этого удивительного человека.

— Запомните, что я говорил о солнце, — подмигнул он Джуди, пожимая ей руку на прощание. А потом обратился к Крису: — Я сказал, что вам повезло, сэр, и повторяю это. Позаботьтесь об этом восхитительном ребенке!

— Я так и собираюсь поступить, — улыбнулся в ответ Крис и протянул руку. — До свидания, Али-Баба, я искренне надеюсь, что мы когда-нибудь снова встретимся.