Непокорная пленница

Глава 3

Если Каттер полагал, что легко справился с Джей Уитни Брэдфорд, ему суждено пожалеть об этом.

О, она действительно вернулась в свой отель, она шипела и плевалась, меряя шагами комнату, чем поставила в тупик Мэри Уолтон, но потом со всей решимостью взялась за дело. Она заставит Каттера подчиниться ее требованиям!

— Я ему покажу, как изменять слову! — кипела она, усаживаясь за секретер у стены и доставая чистый лист бумаги. На миг перо зависло над бумагой, и злобная улыбка скривила рот.

Мэри вздрогнула:

— О, не надо, мисс, вы же не собираетесь сделать что-то ужасное? Может, нам лучше уехать в Нью-Йорк и пусть адвокаты вашего отца разбираются с этим мистером Каттером?

— И признать, что отец был прав и мне нужно было подождать, когда он сможет со мной поехать? Ни за что в жизни! — Она покусала кончик пера и прибавила:

— Хотя папа может быть полезен, пусть он пошлет несколько телеграмм…

Первым делом она написала записки — она заплатит мальчишке-рассыльному по три цента за штуку, чтобы он прикрепил по листку к каждой пустой стене в Тумстоне. Уитни удовлетворенно посмотрела на готовые листки и подумала, что они без промедления доставят к ней высокомерного убийцу.

ВНИМАНИЕ ГРАЖДАН TУMCTOHA!

ВЫ УСТАЛИ ОТ ОПАСНЫХ ЛЮДЕЙ? ВАМ НАДОЕЛИ ТРУПЫ К КАЖДОМУ ЗАВТРАКУ? ПОМОГИТЕ УНИЧТОЖИТЬ ЭТИХ ЗЛОДЕЕВ. ОБРАЩАЙТЕСЬ К ДЖ. У. БРЭДФОРД, ОТЕЛЬ «КОСМОПОЛИТЕН», ПО ПОВОДУ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УБИЙЦЫ ПО ИМЕНИ КАТТЕР. КАЖДОМУ, КТО ДАСТ ИНФОРМАЦИЮ, ЗАПЛАЧУ 10 ДОЛЛАРОВ.

Листовки принесли ей больше хлопот, чем она ожидала. За полторы недели Уитни переговорила с семьюдесятью двумя жителями Тумстона, которые божились, что были свидетелями того, как этот человек кого-то застрелил.

— Семьдесят два! — жалобно простонала Уитни, глядя на записки и на отощавший кошелек. — Какой он, однако, активный! Знаешь, Мэри, по-моему, о нем больше сочиняют, чем говорят правду.

— Я бы не стала все принимать за ложь, — мрачно сказала Мэри. — Если вы будете продолжать, этот бандит свихнется. Страшно подумать, что он тогда сделает.

Уитни презрительно фыркнула:

— Свихнется? Я надеюсь, он свихнется настолько, что прямиком придет ко мне, чтобы опровергнуть эти слухи.

Но к досаде Уитни, вся ее деятельность не привела разбойника к ней в отель. Когда прошла еще неделя, а он так и не попался на выдумку, которая должна была выкурить его из норы, Уитни послала ему краткую записку — что если он даст ей интервью, то сможет просмотреть и опровергнуть клятвенные показания, которые она собрала.

Не было ни ответа, ни самого Каттера. Неудача не остановила Уитни — она решила воспользоваться связями, которые ей дал влиятельный папаша, неохотно, как она полагала, — именами двоих людей, которые могли бы помочь. Один — старый друг, имевший ранчо в тридцати километрах от Тумстона, другой — офицер ближайшего армейского поста.

С присущей ей решимостью Уитни наняла упряжку с возницей и отправилась в форт Буканан. Там она встретилась с лейтенантом Эндрю Уэстом.

Лейтенант был молодой, подтянутый и рыжий; его голубые глаза вспыхнули интересом. Он давно не видел изысканных городских дам и никогда не видел таких, как Уитни, — со сталью в голосе и огнем в очах.

— Мадам, — заговорил он, когда Уитни закончила, — ваш отец прислал телеграмму, в которой требует от армии сотрудничества, мне ее передал командир. — Уэст криво улыбнулся. — Как я понял, влияние вашего отца распространяется очень далеко, но я не думаю, что это преследование разумно.

— Мелких опасностей я не боюсь, лейтенант, и к тому же что может мне сделать этот Каттер? Подвесить за большие пальцы? — Уитни стянула с рук перчатки; молодой офицер завороженно следил за изящным жестом. Она сидела напротив него, юбка из тафты спадала донизу красивыми складками и шуршала при каждом движении.

— Не в этом дело, мадам. — Уэст замолчал, подыскивая, как ей объяснить, что неумно будет прищемить нос Каттеру и тем самым усугубить и без того рискованную ситуацию. Листовки, развешанные по всему городу, вызвали переполох. Понятно, что отщепенец-полукровка страшно зол.

Однако Уитни не дала бы ломаного гроша за его предостережения. Себе она могла признаться, что ее тревожат возможные последствия ее действий, перед другими же держалась с вызывающей наглостью. Как любил говорить Морган Брэдфорд: «Никогда не позволяй оппоненту думать, что ты колеблешься. Последствия будут смертельны».

Уитни в это верила. Ведь на отца этот принцип работал — сработает и на нее. Люди в большинстве своем сникают перед напором и решимостью — уж что-что, а это она знала хорошо.

И все-таки от одного приступа малодушия она так и не избавилась — все еще иногда вспоминала ощущение его губ на своих губах и упругое голое тело, тревожно прижатое вплотную к ней. Это чувство и сейчас выбивало ее из колеи. Почему-то не удавалось выбросить из головы это воспоминание, оно упорно возвращалось во сне и наяву, пугало своей яростью. Но страх — черта, несвойственная Брэдфордам, так что она знала, что позволяет воспоминаниям тревожить ее только из-за того, что они так непривычны. А может быть, потому, что напоминали о Натане и… о неприятных вещах.

Уитни увидела, что околдовала лейтенанта Уэста своей решимостью, и нацелила на него весь арсенал своего обаяния.

— Что касается дела, о котором вы упомянули, я думаю, вам понадобится эскорт. Ради вашей безопасности, разумеется.

— Разумеется, лейтенант, — сладко улыбнулась Уитни.

— Вы же знаете, вокруг рыскают банды ренегатов-апачей. Я не хочу вас запугивать, но в этих местах они нападают на отдельно стоящие фермы и даже на небольшие поселки.

Уитни изогнула дугой изящные брови.

— Какое это имеет отношение ко мне, лейтенант? Я не собираюсь на экскурсию в их лагерь, я просто еду на праздник, устроенный в мою честь. Мистер Такер — старый друг отца, он прислал мне приглашение и обещал помочь в сборе информации. Этот Каттер когда-то у него работал, — сказала Уитни с извиняющейся улыбкой, которая окончательно сразила юного офицера.

— Вы ошибаетесь, — вкрадчивым голосом начал Уэст.

Он облокотился о стол и посмотрел ей в глаза. — Возможно, вы об этом не знаете, но сейчас положение в резервации Сан-Карлос очень напряженное. Какой-то смехотворный медицинский работник взбудоражил апачей, и Джеронимо ведет себя дерзко. В форте Боуи и в резервации служащие изо всех сил стараются навести порядок и удержать ренегатов от мятежа. Вам опасно туда ехать, — закончил он убедительным тоном.

Уитни посмотрела в лицо лейтенанта большими янтарными глазами, ее голос прозвучал тихо, хрипло и доверительно:

— Но если вы, лейтенант Уэст, будете меня сопровождать, я уверена, что буду в полной безопасности.

Строгая военная выправка изменила Уэсту: плечи обмякли, черты лица сгладились. Он с глуповатой улыбкой сказал:

— Это правда… про меня говорят, что я мастер наносить урон врагу. А если вы поедете, вам понадобится хорошая охрана. — Уитни выжидательно смотрела на него. — Ладно. Я соберу моих лучших людей, и в среду мы будем сопровождать вас до ранчо мистера Такера. Я смогу совместить два дела за одну поездку… но не буду надоедать вам своими делами.

По лицу Уитни расползлась блаженная улыбка, она встала и протянула офицеру мягкую, холеную руку:

— Спасибо, лейтенант. Не могу выразить, как я признательна и как уверена теперь в своей безопасности.

— Рад вам помочь, мисс Брэдфорд. А сейчас я распоряжусь о вашем эскорте до города.

Возвращение в Тумстон в двуколке было утомительным: жарко, пыльно; когда возница высадил ее напротив отеля, Уитни была не в духе.

— Извозчик, где можно найти оружейного мастера? — спросила она, оглядев оживленную улицу; вывесок было так много, что рябило в глазах.

Взяв у нее деньги, возница сказал:

— У Спанденберга, мадам. На Четвертой улице возле отеля «Браунз», один квартал в ту сторону. — Он показал.

Солнце палило, хотелось пить, и не было ни малейшего желания топать за целый квартал, так что она решила, что пошлет Мэри. Нужно показать мастеру маленький пистолет, который она носила с собой, хоть никогда бы не набралась духу выстрелить, но с этим можно подождать. Сейчас ей больше всего нужна ванна.

Легкими, изящными шажками ступая по неровным доскам тротуара, Уитни направилась к отелю «Космополитен». Солнце сияло до рези в глазах, не спасала даже модная шляпа с большими полями.

— Как люди живут в такой гнусной жаре? — пробурчала Уитни, приподнимая юбку, чтобы не испачкать ее в уличной грязи. Она думала, что ее никто не мог слышать, но грубый мужской голос проскрежетал ей прямо в ухо:

— Так же, как люди живут в Нью-Йорке в дьявольской толкучке.

Уитни круто повернулась и столкнулась лицом к лицу с Каттером. Его блестящие, жесткие глаза смотрели на нее с холодной вежливостью, но сердце все равно встрепенулось и забилось еще сильнее, когда он взял ее под локоть и слегка развернул вправо.

— Фургон едет, — объяснил он, когда она протестующе дернулась.

Придерживая рукой шляпу с перьями, чтобы она не свалилась с головы, Уитни с подозрением посмотрела на него, — Вы очень любезны. А теперь позвольте пройти, я ни секунды не желаю больше оставаться на этой жаре. — Она отвернулась и пошла.

К ее неудовольствию, Каттер пошел рядом. Она резко остановилась.

— Мистер Каттер, вы не догадываетесь, что ваше присутствие нежелательно?

Он с ленивой и насмешливо-вежливой улыбкой ответил:

— У меня вроде бы сложилось впечатление, что все эти листовки, развешанные по городу, и записка, которую вы мне прислали, означают, что вы хотите со мной поговорить, мисс Брэдфорд.

Задетая его небрежным тоном, а также его прежними отказами, Уитни утихомирила вспыхнувшее было чувство триумфатора и решила немного помучить его, прежде чем сделанной неохотой согласится на интервью. Она беспечно пожала плечами:

— Когда это было! Время переговоров прошло, я намерена сделать рассказ без вашей помощи, благодарю вас.

А теперь не могли бы вы отойти в сторону?..

Каттер гибким движением преградил ей дорогу, уперев руки в бока; вежливая улыбка все еще кривила его губы, видимо, не привыкшие к таким любезностям.

— Думаю, вы могли бы послушать минутку. Для вашей же пользы.

Стараясь выглядеть равнодушной, Уитни вскинула голову:

— Не вижу, каким образом.

— Я вам покажу.

Прежде чем она успела заявить протест, Каттер взял ее под локоть и затолкал в тень под навес подъезда.

— А теперь слушайте, — сказал он таким жестким тоном, что ее протест замер на полуслове, — и слушайте внимательно. Мне не нравятся эти листовки, и мне надоело ваше любопытство. Прекратите вмешиваться в мою жизнь, иначе пожалеете.

Уитни разозлилась. Она посмотрела на мужчину со всем возможным презрением, надеясь, что он поймет, как низко она его ценит. Чтобы человек с такой репутацией, как у него, преступник, осмелился критиковать ее за вмешательство в его прошлое, особенно после того как согласился на интервью… или по крайней мере позволил другу согласиться за него!

— Если бы я была мужчиной, мистер Каттер, вы бы дали мне интервью и взяли деньги, — холодно начала она. — Но как только вы обнаружили, что я женщина, вы решили, что можете не держать слово. Или ваши обещания действительны лишь по отношению к мужчинам?

— Мое… обещание… было дано из ложных посылок, мисс Брэдфорд, и я уверен, что вы это сделали нарочно. — Лицо Каттера ничего не выражало. — Большинство людей предположили бы, что Джей Уитни Брэдфорд — мужчина, пока им не скажут обратное. Вы не говорили, что вы женщина.

— А вы, мистер Каттер, — с нарастающим гневом выпалила Уитни, — не говорили, что вы неграмотный, несносный провинциальный грубиян! Боюсь, мы оба ошиблись.

На лице Каттера мелькнула еле заметная улыбка.

— Это точно. Так вот, я серьезно полагаю, что вы прекратите свое вмешательство, или вам может очень не понравиться результат.

— Да ну? И что же вы сделаете — добавите еще одно имя в длинный список ваших жертв?

На мгновение Уитни показалось, что она зашла слишком далеко. Она уловила в его непроницаемом взгляде вспышку ярости, и сердце ушло в пятки. Непроизвольно отступив на шаг, она каким-то визгливым голосом выкрикнула:

— Мой отец — Морган Брэдфорд, и если вы посмеете тронуть хоть волос на моей голове…

— Мисс Брэдфорд, я могу послать ему даже ваш скальп, и он ничего не сможет с этим поделать, — ласково сообщил Каттер. — Держите это в уме.

Держать в уме? Все, что она могла держать в уме, так это необходимость срочно бежать.

Уитни пошла прочь на трясущихся ногах, не осмеливаясь оглянуться. Ей казалось, что она движется в парах кипятка. Платье промокло, пот стекал с лица на шею и дальше в лифчик. Она не помнила, как добралась до своего номера в отеле, где ее ждала успокаивающая прохлада и забота Мэри.

Пожалуй, это была не лучшая идея — провоцировать Каттера, подумала она, погружаясь по плечи в кадку, наполненную благоухающей водой. Длинные волосы мокрыми плетями легли на шею и плечи, темные на фоне белого тела. Она уперлась спиной в высокую стенку кадки и закрыла глаза, вдыхая насыщенный запах меда и миндаля; пузырьки приятно щекотали кожу.

Кадка была отделена от комнаты китайской ширмой.

Уитни услышала приглушенный голос и, не открывая глаз, окликнула:

— Мэри, это ты? Пожалуйста, принеси мне стакан охлажденного вина.

Напевая арию из итальянской оперы, Уитни опустилась поглубже, так что только голова торчала над водой.

Легкие душистые пузырьки щекотали подбородок, коленки цвета слоновой кости возвышались островками среди пены; напряжение отпускало ее. Она решила, что больше не даст так себя расстраивать. В другой раз этот злобный отщепенец-полукровка с бронзовой кожей и нефритовыми глазами не возьмет ее так легко на мушку своими пустыми угрозами!

Она услышала мягкие шаги по ковру и протянула руку за вином:

— Надеюсь, холодное? Эта жара сводит меня с ума, Мэри, хотела бы я скорее все закончить — и в Нью-Йорк.

— Не вы одна этого хотите, — раздался низкий, тягучий голос, и Уитни взвизгнула, подскочила и распахнула глаза.

Перед ней стоял Каттер и оглядывал ее, что хуже всего — без всякого интереса. Он протянул бокал вина и вежливо спросил:

— Что-нибудь еще, перед тем как мы продолжим беседу?

— Да! — закричала она, обретя голос, и скользнула вниз, так что только голова осталась над водой. — Убирайтесь! — Она взмолилась, чтобы пузырьки оказались непрозрачными, и сделала невольное движение, пытаясь прикрыть руками тело.

— Не беспокойтесь. Меня это не интересует. Видал и получше, — добавил он с оскорбительно-равнодушным взглядом.

Уитни вытянула руку, нащупывая полотенце, но вместо этого толкнула Каттера, и вино пролилось на пол. Ее попытка закончилась тем, что скрывавшие ее пузырьки расступились; она с тихим ворчанием снова окунулась в кадку.

— Убирайтесь! Мэри! Мэри!

— Никто не ответил на стук, и я взял на себя смелость войти. Думаю, Мэри скоро придет, а пока ее нет, мы с вами можем мило поболтать, мисс Брэдфорд.

— Вы сошли с ума!

— Возможно, но у вас все равно нет выбора. — Каттер одной рукой ухватил стул и придвинул его к кадке, сел верхом и молча уставился на Уитни.

Чуть не плача от злости, смущения и огорчения, Уитни шлепнула по поверхности воды, направляя брызги в Каттера, но не попала и сама оказалась под дождем. Он усмехнулся, и Уитни проглотила готовое сорваться энергичное восклицание.

— Чего вы хотите? — прошипела она сквозь зубы; их пришлось сжать, чтобы не стучали. — Денег? Мой отец даст вам, сколько захотите…

— А, у вас все легко? Вы просто звоните папочке и получаете все, что душеньке угодно?

По сощуренным глазам Каттера нельзя было понять, смеется он или злится, но то и другое было опасно, учитывая ее уязвимое положение. И как это Мэри оставила ее в незапертой комнате, куда может ворваться любой хулиган?!

Уитни решилась слегка поднять голову — при этом старательно прикрывая руками грудь — и спокойно посмотрела в безразличные глаза Каттера.

— Я не нуждаюсь в разговоре с отцом, чтобы узнать, что вы — бессердечный негодяй. И в его советах, как поступать с такими, как вы.

— В самом деле? — заинтересовался Каттер. Он придвинул стул поближе и насмешливо уставился на пузырьки, покрывавшие воду. — И как же вы поступаете с такими, как я, мисс Брэдфорд?

— Вас мало повесить, это слишком быстро! Вам подойдет что-нибудь медленное, тягучее! — выпалила она.

Она тут же пожалела о своей вспышке, потому что Каттер стал предлагать пытки, принятые у апачей. Когда он в деталях описал особо изощренные и отвратительные способы причинить боль, ее охватил приступ тошноты, и она закричала:

— Хватит! Не могу больше слушать! — Она зажала уши, не заботясь о том, что обнажила тело, и зажмурилась. — Пожалуйста, довольно!

— Вы готовы заключить сделку, мисс Брэдфорд?

Она резко открыла глаза и сейчас же опустила руки, увидев, куда направлен взгляд Каттера. Неужели непременно нужно быть таким… самцом? И откуда у нее внутри это странное, жгучее чувство? Почему ей кажется, что он о нем знает?

— Какую сделку, мистер Каттер? — Она настороженно посмотрела на него.

— Вы прекращаете свои смехотворные усилия выудить обо мне информацию. Вы не сможете найти ничего интересного.

— Как бы не так! Множество жителей Тумстона жаждут рассказать мне о вашей прошлой и нынешней деятельности!

— В самом деле?

— Именно так.

— А-а. Вы в этом уверены. Насколько я знаю, правда и журналистика — несовместимые партнеры.

Уитни захотелось накричать на него, но в глубине. души она и сама так думала. А с чего это он тут расселся? Широко расставил ноги в облегающих джинсах, руки свободно опустил на спинку стула, изящные линии которого стали казаться нелепыми в сравнении с броской мужественностью его фигуры. Длинные иссиня-черные волосы падали на широкие плечи, и она вдруг представила себе, как он будет выглядеть в головном уборе с перьями и в набедренной повязке. Бронзовое лицо имело царственные черты, — наверное, в индейском наряде он чувствует себя свободнее, чем в одежде ковбоя, размышляла она. Взгляд рискованно скользнул по нему, отметил, что сапоги из сыромятной кожи грязные и поношенные, кобура, пристегнутая к ремню, небрежно свисает с узких бедер и имеет смертоносный вид. Интересно, сколько человек он убил? Она подняла глаза и столкнулась с его взглядом.

Каттер чуть не засмеялся. Надменное личико мисс Брэдфорд выглядело в этот момент совершенно беззащитным — она не сознавала, какой юной и ранимой предстала перед ним. К своему удивлению, он почувствовал укол жалости. В конце концов, не только ее вина в том, что она избалована и привыкла к тому, что все кидаются исполнять малейшее ее желание. Так ее воспитали, единственную дочь и наследницу Моргана Брэдфорда. Но когда он готов был смягчиться и перестать ее запугивать, она сделала ошибку — высказала мысль, пришедшую в голову:

— Мистер Каттер, ведь вы нечто большее, чем разодетый дикарь?

Намерение проявить сочувствие тут же исчезло. Гибким движением, как будто размотал лассо, Каттер встал.

Игнорируя ее испуг и придушенный вскрик ужаса, он за плечи выдернул ее из кадки и прижал к себе.

Какой-то миг он был так зол, что желал всего лишь впиться в нее взглядом, но, ощутив под руками нежную кожу, испытал желание более интимного свойства. Он опустил взгляд на полные груди, прижатые к его телу; обнимать ее было исключительно приятно. Что за злая ирония: женщина с такими восхитительными округлостями, нежным лицом и гладкой белой кожей воспитана в привычке вести себя грубо, как мужчина. Женщины должны быть мягкими и податливыми, радушно принимать мужчин, а не язвить и оскорблять их.

Хватка Каттера чуть заметно ослабла, и он уловил биение сердца возле своей груди. Он понял, что наконец-то сумел ее напугать, но от этого злость не уменьшилась.

Нежные бедра, мокрые и теплые, были прижаты к его ногам, они трепетали, и он почувствовал невольный физический отклик на ее наготу и красоту.

Так и хочется овладеть ею, подумал он. Он с наслаждением представил себе, как рухнет ее надменное самообладание, как аристократический голос упадет до тихого стона, когда она станет умолять его продолжить наслаждение, которое он так хорошо умеет давать…

Едва ли Уитни замечала наказующее сжатие его рук, она слишком остро чувствовала свою наготу и видела зеленый огонь в его глазах. Дрожь пробежала по телу — ее испугала угроза, прозвучавшая во вкрадчивом голосе:

— Последний раз предупреждаю, мисс Брэдфорд. Больше предупреждать не намерен. А если вы полагаете, что я дикарь, — вы правы.

И в доказательство рука Каттера скользнула к позвоночнику и прижала ее спину к себе с такой силой, что ей в голую грудь впились пуговицы его рубашки. Она застонала, и вдруг мир с угрожающей быстротой завертелся: она ощутила, как его руки накрыли ягодицы и прижали так, что пряжка ремня врезалась ей в живот.

Каттер силком раздвинул ей губы и поцеловал опытно и безжалостно, так что у нее подкосились ноги, и она повисла в его объятии. Это было явное посягательство, нападение, которое должно бы вызвать в ней отвращение, но к своему полнейшему ужасу, Уитни почувствовала, как ее скрутил медленный, нарастающий отклик, она сама прильнула к нему, поддалась его прикосновениям и жгучим поцелуям, которые он впечатывал во влажную, душистую кожу. Она не понимала, что с ней; до встречи с этим мужчиной она не знала таких ощущений, они и пугали, и восхищали ее.

Уитни не могла знать, что это называется желанием, что это нормальная реакция женщины на мужчину, который умело играет с ней. Непонятное чувство, горячее и всепоглощающее, медленно охватывало воспламенившееся тело. Несмотря на намерение не поддаваться слабости, Уитни всхлипнула.

Каттер был удовлетворен. Ледяная, неприступная мисс Уитни Брэдфорд все-таки имеет душу женщины!

Он слегка погладил ее, наслаждаясь; кожа была гладкой, как атлас, и душистой, как цветок. Уитни была не похожа на женщин, которых он знал. Судьба не дарила ему мягкие, благоухающие тела, роскошные пепельные волосы, завитками спадающие на нежные плечики. Ни у одной не было янтарных глаз с завесой из длинных темных ресниц; эти огромные, ясные глаза приводили его в замешательство. Лицо Уитни не было образцом совершенства — короткий прямой носик, высокие точеные скулы и чувственный рот. Но вместе это создавало такой заманчивый облик, что он легко мог себе представить, как толпы мужчин падают к ее ногам. Разумеется, в этой маленькой аристократической головке есть мозги, отпугивающие большую часть мужчин. Она похожа на кактус: колючая и бесплодная снаружи, мягкая и уязвимая внутри.

Сопротивление было слабое, мягкое тело дрожало, и Каттер почувствовал такой сильный прилив желания, что сам удивился. Руки потянулись подхватить ее, но он остановил себя.

Какие бы сигналы ни посылало ее тело, он знал, что если воспользуется моментом, то жестоко поплатится за это. А такая женщина, как Уитни, обрушит на него ад, несмотря на кратковременную покорность.

Уитни, прижатая к его красной рубашке, тихо простонала:

— Нет! Не смей!

Она безвольно повисла на его руке, уткнувшись лбом в плечо, как ребенок, но тело била мелкая дрожь.

Каттер с сожалением оттолкнул ее от себя — нельзя следовать буйному влечению, это плохо кончится.

Уитни покачнулась, в замешательстве посмотрела на Каттера. От его грубых поцелуев губы у нее распухли и посинели, а незнакомое чувство и физическая реакция на нападение измотали и вскружили голову, приводя в смущение и ужас.

Он отпустил руки и стал рассматривать ее; Уитни пыталась успокоить дыхание. Постепенно к ней возвращалась способность думать и одновременно злость.

Она вспыхнула, щеки покраснели, отчего глаза засияли ярче, и снова задрожала, на этот раз от гнева.

— Развратный убийца! Убирайся, пока я тебя не арестовала! Сейчас же!

Игнорируя приказ, Каттер рассудительно сказал:

— Арестовать? За что, мисс Брэдфорд? — Он медленно оглядел ее с головы до пят.

Уитни проворно схватила с вешалки мохнатое полотенце, попыталась им прикрыться и выкрикнула:

— Сам знаешь за что!

— Да, но знаете ли вы? — ровно ответил Каттер. Он отодвинулся на шаг, помолчал, глядя на нее. — Вы получили мое последнее предупреждение. На вашем месте я бы на ближайшем дилижансе уехал из Тумстона. Аризона — слишком опасное место для женщины вроде вас, мисс Брэдфорд.

Приложив полотенце к телу — и почему она не попросила полотенце побольше? — Уитни выпалила:

— Но вы не на моем месте!

Губы Каттера улыбались, но глаза были холодны и безразличны.

— Нет. — Скользнув по ней на прощание взглядом, он скрылся за китайской ширмой.

Когда хлопнула дверь, Уитни нырнула в остывшую воду вместе с полотенцем. Ей нужно было успокоить нервы, унять дрожь, сотрясающую тело, но, к своему ужасу, Уитни разразилась слезами. Что с ней происходит? Брэдфорды не плачут, они никогда не показывают свою слабость! А она позволила этому дикарю и хулигану дотронуться до себя, держать в объятиях, целовать, но хуже всего — она сама его целовала!

— Я с тобой расквитаюсь, Каттер, — злобно прошипела Уитни, глядя на пустой стул. — Я покажу тебе, как переходить дорогу Брэдфордам!