Непостоянное сердце

Глава 15

Райан ринулся вперед и в броске настиг одну взметнувшуюся над обрывом руку, сам приземлившись животом и лицом в высокую сырую траву, на которой поскользнулся незнакомец в капюшоне, все еще издававший неистовые вопли.

Вцепившись в эту руку, он отчаянно пытался удержать ее, чувствуя, как скользят пальцы по гладкой нейлоновой материи стеганой куртки. Болтавшийся над пропастью бедолага перестал кричать, и до него теперь доносилось душераздирающее поскуливание, перемежавшееся жалобными всхлипами, подстегивавшими его желание любой ценой спасти человека, по его вине висевшего сейчас на волосок от смерти.

Пальцы продолжали скользить, не в состоянии прочно ухватить руку горемыки, и он с каждой секундой приходил все в больший ужас от содеянного, хотя предаваться угрызениям совести времени не было.

Извиваясь в траве, словно змея, он осторожно подполз к краю обрыва и глянул в пустоту. Незнакомца в капюшоне от его взора скрывали стебли песчаного тростника и комья валунной глины.

— Раскачивайся! — крикнул он. — Попробуй зацепиться за меня другой рукой! Ну, хватайся же, ради Бога!

А человек-то вовсе не тяжелый, удивленно отметил про себя Райан. Ловя его за руку, он ожидал, что придется удерживать вес мужского тела. Но ведь мужчина наверняка утащил бы его за собой в пропасть. Наверно, это мальчик, рассудил Райан, закрывая глаза в немой мольбе к Богу даровать ему силы на то, чтобы вытянуть из бездны несчастного.

Его собственная рука дернулась от рывка пришедшего в движение висящего над пропастью тела. Ладонь вновь заскользила по гладкому стеганому нейлону.

— Не двигайся! — в панике закричал Райан, но материя куртки с медленной неотвратимостью уползала из его пальцев.

Тут он почувствовал удар по руке и ухватил ладонь — голую теплую ладонь, вцепившуюся в него мертвой хваткой. Слава Богу, что они оба без перчаток, потому что перчатки скользили бы так же, как ткань куртки.

Он замкнул пальцы вокруг кисти сжимавшей его руки с маленькой гладкой ладонью, а своей свободной рукой стал шарить по земле, пока не нащупал солидный пучок травы, росший по краю скалы. Ему нужен надежный якорь, если он собирается спасать беднягу в одиночку, — а помощи, судя по всему, ждать неоткуда.

Начал накрапывать дождь, с моря дул пронизывающий ветер, раскачивая висевшего на его руке неизвестного. Райан набрал полные легкие воздуха и крикнул:

— Я попытаюсь вытянуть тебя, хорошо?

Маленькая ладонь сильнее вжалась в его кисть.

— Не паникуй, — опять прокричал он. — Я буду тащить осторожно, понемногу.

Ответом ему были возобновившиеся всхлипы. У него защемило сердце.

— Эй, не бойся. Я не отпущу.

Мобилизовав все силы, какие у него были, он напряг мышцы руки и плеча и стал вытягивать незнакомца из пропасти, медленно отползая от края обрыва, потом сделал передышку, чтобы найти другую опору в жесткой траве.

Снизу доносились кряхтенье и стоны. Вполне вероятно, что бедняга, кто бы он ни был, выйдет из переделки с вывихнутым плечом или сломанной рукой, но лучше уж так, справедливо рассудил Райан, чем вовсе лишиться жизни, грохнувшись о камни с высоты двухсот футов.

По прошествии получаса беспримерных усилий и нечеловеческого напряжения, который показался Райану вечностью, на краю обрыва внезапно появилась другая рука, в отчаянии шарившая по камням в поисках прочной зацепки.

— Правее, — крикнул Райан. — В шести дюймах.

Рука нащупала пучок травы, ухватилась за него, и Райан почувствовал, что его собственной руке сразу стало легче. Он продолжал тянуть висевшего над пропастью человека, и вскоре над кручей вырос синий капюшон. Однако лица Райан разглядеть не мог. Тот, кого он спасал, наклонил голову.

Райан вдруг осознал, что борьба еще не окончена. Человек в капюшоне, даже после получасового сражения со смертью, не отказался от намерения сохранить в тайне свою личность.

Он крепче сжал маленькую ладонь и изо всей силы потянул на себя. Незнакомец, цепляясь другой рукой за траву, поднатужился и занес на край вершины скалы сначала одну ногу в синей штанине, затем другую, беззвучно откатился от пропасти и вдруг, выдернув у него свою ладонь, вскочил на ноги и опять понесся прочь.

Его захлестнула волна ослепляющей ярости. Не прошло и секунды, как он уже мчался в погоню за темно-синей курткой.

Правую руку, которой он вытягивал неблагодарного незнакомца из пропасти, спасая его от неминуемой гибели, ломило от невыносимой боли. Она безжизненно болталась на боку, в то время как его длинные ноги — гораздо более длинные, чем ноги убегающего от него парня, как успел заметить Райан, — несли его по зеленому травянистому склону вниз, к берегу моря.

Он без труда настиг беглеца, настиг и преградил дорогу, левой рукой схватив его за плечо. Тот стал отбиваться, вырываться, но лицо его по-прежнему скрывал капюшон. Райан заломил ему руку за спину, вынудив прекратить борьбу, а свою правую руку, которая начинала понемногу отходить от боли, поднес к синему капюшону.

Незнакомец боднул его головой в грудь. Райан охнул от неожиданности, но руки беглеца не выпустил. Тот стал лягаться, на этот раз метя ему в голени, но Райану удавалось уворачиваться.

— Не уйдешь… — выдохнул он. — Все равно доберусь до твоего лица…

Еще один удар головой едва не вышиб из него дух. Райан с размаху саданул беглеца ботинком под коленки и свалил на землю. Не желая выпускать добычу из рук, он присел на корточках рядом. Человек в капюшоне, тяжело дыша, лежал на траве лицом вниз, но продолжал сопротивляться. Райан сильнее заломил ему руку, и тот вскрикнул от боли. Райан вздрогнул.

Кричала женщина.

Однако эту даму вряд ли уместно причислять к слабому полу, усмехнулся он про себя. Хрупкая, маленькая, а настырная, как мужик. И вдруг все встало на свои места. Должно быть, Макс встретил там, на скале, женщину! Точно. Джордж видел с ним женщину — женщину в бесформенной длинной куртке, как вот эта.

И что, по словам Джорджа, произнес перед смертью Кордер?

«Небеса милосердны, Джордж»!

А Серена закончила высказывание, когда он поинтересовался, знакомы ли ей эти слова.

— Отвергнутая женщина, да? — задыхаясь проскрежетал Райан, с трудом узнавая свой злобный голос.

Фигурка на земле извивалась, пытаясь скинуть его руку, но то были тщетные усилия.

— «Небеса милосердны в сравнении с любовью, обратившейся в ненависть. Ярость ада ничто пред гневом отвергнутой женщины!» Держу пари, ты уже слышала эти строчки, да? — пыхтел Райан. — Ну, давай, объясни теперь, что ты делала там наверху с Максом Кордером? И объясни, почему он произнес эти слова, когда умирал на камнях?

Он рывком перевернул фигурку на спину и содрал с ее головы капюшон.

Дыхание перехватило, слова застряли в горле. Потрясенный, обескураженный, он в немом изумлении смотрел в лицо Кирстен Харди.

— Райан! — воскликнула она ослабевшим голосом и начала смеяться. По ее щекам струились слезы. — Райан! О Райан! Я не хотела показываться тебе на глаза. Потому и убегала.

Он убрал от нее руки и сел на траву, часто и тяжело дыша.

— Нет, — бормотал он, мотая головой. — Не верю. Это не ты…

— Я приехала, чтобы найти тебя. — Она больше не пыталась убежать от него, — просто лежала и тихо плакала, потом улыбнулась сквозь слезы. — Как же я рада, что вижу тебя. Но у меня и в мыслях не было дать тебе знать, что я здесь…

— Как?.. Зачем? — прохрипел он, хватая ртом воздух. В его взгляде появилась подозрительность. — Серена… — выдохнул он. — Сера… неужели это она послала за тобой? Я убью ее…

— Сера? — нахмурилась Кирстен, отирая ладонью слезы. — Почему она должна была послать за мной?

Девушка стала медленно подниматься, пытаясь сесть. Райан, чуть отодвинувшись назад, наблюдал за ней, сидя сгорбившись на траве.

— Кирсти! Кирсти! — бормотал он. — Кирсти, моя родная девочка…

— Ты не сердишься? — сипло спросила она.

— Сержусь? — Им владело множество чувств: удивление, потрясение, возбуждение, — но только не гнев! А еще он испытывал неимоверное облегчение, словно камень с души свалился. А потом все его члены сковал парализующий ужас: ведь она едва не погибла из-за него.

Он старался не думать о том, что бы теперь чувствовал, не успей он поймать ее за руку, когда она сорвалась со скалы, но проклятая мысль не уходила. И тогда он с отрезвляющей ясностью осознал, что она дороже ему всех сокровищ на свете.

Как безумный, он протянул к ней руки. Она бросилась к нему в объятия, и он, прижав ее к груди, стал укачивать на руках, неустанно повторяя ее имя:

— Кирсти, любовь моя! Девочка моя родная! Кирсти! Кирсти! Кирсти!

А потом его губы нашли ее. Он крепко обнимал девушку, прижимая к своему телу, почти сливаясь с ней в единое целое, затем заключил в ладони лицо, ее милое родное личико, и впился жадным взглядом в ее глаза, которые тоже стал осыпать поцелуями.

Словно утопающий, как человек, которому осталось жить считанные дни, с ненасытным упоением водил он губами по ее лбу, носу, щекам, изящным впадинкам под мочками ушей, впитывая каждое мгновение неожиданно свалившегося на него счастья, воспоминание о котором сможет унести с собой в засасывающую его вечность.

— Почему? Почему ты бросил меня? — выпалила она, как только представилась возможность. — Почему сказал, что я тебе не нужна?

Вопрос Кирсти застал его врасплох. Но ведь она здесь, с ним. Значит, любит его, раз прилетела через полсвета. В эту секунду он ясно осознал, что, сколько бы ни осталось ему жить, он желает прожить это время с Кирстен. По его щекам потекли слезы, растворяясь в ее слезах.

— Тот ублюдок, убивший отца в бунгало, попал и в меня…

С мукой в глазах она чуть отвела назад голову и кивнула.

— Серена сообщила мне по телефону. Сказала, что тебя царапнуло по голове… но рана несерьезная…

— Это я заставил ее так сказать, — объяснил он понурившись.

— Значит, у тебя не царапина?

Она уже искала глазами шрам на его лице.

— Пуля у меня в голове, дорогая… — медленно проговорил он.

— Райан! Не может быть! Ты же мог умереть.

— А я и умру, — спокойно констатировал он. — Если попытаться извлечь эту чертову штуку…

Кирстен сдавленно охнула и прошептала:

— Наверно, это ошибка. Врачи должны были ее вытащить.

Райан взял девушку за плечи и ласково встряхнул, настороженно глядя в ее широко открытые недоумевающие глаза. Впервые с того трагического дня он не испытывал страха. Теперь, когда Кирсти с ним, он вынесет любые удары судьбы. Рядом с ней ему ничего не страшно.

— Операция невозможна, — сказал он. — Ко всему прочему, пуля в любой момент может продвинуться в ткань головного мозга, и я умру.

Кирстен положила руки ему на плечи и прошептала:

— Ты такой худой. — Ее широко открытые глаза опять наполнились слезами. — Такой бледный, как привидение!..

Райан внезапно расхохотался.

— И это ты говоришь умирающ…

— Шшш! — Кирстен прижала к его губам два пальчика. — Прекрати, дорогой. Если то, что ты сказал, правда, если надежды нет, давай просто любить друг друга до самого конца, хорошо?

— И я тебе нужен такой?

Райан смотрел на девушку, но видел в ее глазах не жалость, а безграничную любовь и участие.

— Разве мы можем позволить, чтобы какая-то ничтожная пуля стала преградой в нашей любви? — улыбнулась Кирстен ему сквозь слезы.

— Я могу рассчитывать, что у нас будет долговременный союз, навсегда? Пока необходимость в нем не отпадет сама собой? — спросил он торжественным тоном.

Кирстен рассмеялась.

— Ну, разве в таких отвратительных выражениях предлагают женщине руку и сердце?

— Ты выйдешь за меня замуж?

Она кивнула. Глаза ее сияли счастьем.

— Я так ждала этой минуты.

Райан чуть отстранил девушку от себя, пожирая взглядом всю ее фигурку в несуразном наряде.

— Вид у тебя чудовищный, — прокомментировал он. — Где ты достала этот балахон?

— Это мой камуфляж, — ответила она с грустью в голосе. — Я решила, что ни ты, ни Серена не распознаете меня в таком наряде.

— Я и не узнал… — сказал он и замялся, вновь вспомнив про фигуру в капюшоне, которую Джордж видел на скале рядом с Максом.

— Ты какие-то странные вещи говорил, когда свалил меня на землю, — заметила Кирстен, пытаясь вызвать его на откровенность.

— Да. Это долгая история. — Он широко улыбнулся. — Пойдем в Кейндейл. Сера будет тебе рада. Последние месяцы она только и делала, что капала мне на мозги, требуя, чтобы я связался с тобой.

Она положила ему на руку свою ладонь.

— Я должна что-то сообщить тебе, любовь моя…

— А попозже нельзя?

— Нет. Это очень важно.

— Важнее того, что ты здесь, ничего быть не может, — сказал Райан, вновь привлекая ее к себе.