Непредсказанное убийство

23

Поблагодарив Шошану, Натаниэль отправился к Ларисе. По его предположениям, Головлева должна была порядком понервничать за это время – если только видела, как он входил в подъезд.

Дверь отворилась сразу после звонка, что подтверждало его предположение.

– Здравствуйте, – Натаниэль улыбнулся. – Извините, что я без предупреждения.

– Ничего страшного, здравствуйте. Проходите.

«Она и правда нервничает, – отметил Натаниэль. – Интересно, по какому именно поводу?»

– Ждете кого-то? – спросил он, оглядываясь. В отличие от их первого посещения, сегодня квартира в Яффо не производила впечатления запущенной. Сравнение с логовом дикой кошки уже не приходило на ум.

Головлева чуть пожала плечами.

– Кого я могу ждать? – она взяла со стола пачку сигарет, закурила. – Садитесь.

Розовски сел на диван.

– Надеюсь вы изменили свое решение? – спросил он.

– Какое решение?

– Относительно нежелания отвечать на мои вопросы.

Головлева пожала плечами.

– Спрашивайте, конечно. Вы должны меня понять, я ведь была очень издергана. Весь этот кошмар… там, в квартире Семена. Приезд полиции, арест… Вам приходилось когда-нибудь ночевать в полиции?

– Неоднократно. Правда, я тогда сам был полицейским, – ответил Розовски.

Головлева улыбнулась – скорее, из вежливости.

– Да, это другое. Если хотите курить – пожалуйста, – сказала она, усаживаясь в кресло напротив. – Я забыла вам предложить, – она пододвинула сигареты детективу.

– Спасибо, – Натаниэль положил перед собой пачку. – Мне показалось, что вы не очень дружите с родственниками. Это так? – спросил он.

– Допустим, – Головлева нахмурилась.

– Могу я узнать причину?

Головлева молча смотрела на дымящийся кончик сигареты.

– Думаю, вы все равно узнаете, – наконец, произнесла она. – Если уже не знаете. Впрочем, какая разница. Мой бывший муж Семен…

– Шломо Меерович? – уточнил Натаниэль.

– Что? Ну да, Шломо. У него был роман с Мирьям. Собственно, они несколько лет были любовниками, – она вздохнула, погасила сигарету. – Они познакомились на нашей свадьбе. Мирьям была у меня свидетельницей. Мы действительно были с ней очень дружны когда-то. Выросли вместе, вместе учились. Говорят, были немного похожи друг на друга. Нас даже считали не двоюродными, а родными сестрами. Поэтому я не придавала особого значения тому, что она вдруг зачастила к нам после свадьбы. Мне и в голову не могло прийти… – Лариса замолчала. – В общем, детали, я думаю, не имеют значения, – она улыбнулась с некоторой долей искусственности. – Однажды я пришла домой с работы не очень вовремя.

– Это и стало причиной вашего развода? – спроси Натаниэль после небольшой паузы.

– Да.

– А когда вы восстановили отношения?

– Ну… – Лариса задумалась. – Я написала ей первый раз в прошлом году. Полтора года назад. Написала о себе, прислала фотографии. На празднование моего прошлого дня рождения пришло много народа. Веселились, у кого-то из гостей был фотоаппарат. Сделали кучу снимков. И я отправила…

– Те самые фотографии? – спросил Натаниэль.

– Что? Да, те самые, – Лариса нахмурилась. – Потому я и не помню точно, кому их дарила. Та фотография… Я считаю ее самой удачной, – она невесело улыбнулась. – Странно звучит, правда? Но тем не менее, на ней я выгляжу лучше всего. Так вот. Потом получила от них ответ. Вернее, от Мирьям. Очень хорошее письмо. И я подумала: в конце концов, родственников у меня больше нет, а дело прошлое. Я тогда уже собралась в Израиль…

– Но, похоже, вы не очень рассчитывали на теплый прием? – спросил Натаниэль. – Иначе зачем приезжать по туристической визе и только здесь подавать прошение о репатриации?

– Вы правы, – ответила Головлева. – Если бы я была уверена в ее отношении, я бы сразу оформила документы на выезд. Еще в России. Но, как видите, прошло больше года. И приехала я, все-таки, по туристской визе. И только после месяца жизни здесь подала документы в МИД. Вот, жду уже больше полутора месяцев. То забастовки, то праздники…

– А в течение этого года вы поддерживали какие-то отношения? – спросил Натаниэль. – Продолжали переписку?

– Да. Они поздравляли меня с праздниками. Со всеми. С днем рождения. И…

– И все это делала только Мирьям? Ицхак никак не участвовал?

– Нет, почему? Правда, мы не были знакомы, но в каждом письме он приписывал от себя несколько строк. Очень трогательно выглядело – он русский язык порядком подзабыл, особенно письмо… Думаю, он делал это по настоянию Мирьям. Он вообще очень послушен, – добавила Лариса несколько неожиданно.

– Мне тоже так показалось. И что же? Вы убедились в ее хорошем отношении?

– Да. Мы однажды поговорили с ней. Сразу после моего приезда. Выяснили, так сказать, отношения. И решили, что нечего воскрешать прошлое, – Головлева вздохнула. – После этого я и приняла окончательное решение.

– Понятно… – Натаниэль только сейчас воспользовался предложением хозяйки и вытащил сигарету. Головлева подала ему зажигалку. Кивком поблагодарив ее, он спросил: – Все-таки, Лариса, что послужило причиной вашей недавней ссоры? Я уже спрашивал вас, и вы сказали, что это не может иметь отношения к делу. Вы и сейчас так думаете?

– Не знаю, – ответила Головлева, отворачиваясь. – Все так запуталось. Но я могу ответить, если хотите, – она поднялась с места, подошла к окну. – Это произошло совершенно неожиданно, – сказала она, глядя на улицу. – Мирьям пришла поздно, часов около одиннадцати. Я заметила, что она возбуждена, но не стала задавать вопросов: мало ли что могло произойти. Предложила ей чаю. Она отказалась. И вдруг обвинила меня в том, что я приехала сюда только для того, чтобы встретиться с бывшим мужем!

– А это не так? – спросил Натаниэль. Головлева возмущенно повернулась к нему.

– Конечно, нет! – резко ответила она. – Я даже не знала, что он живет именно в Тель-Авиве… до того самого вечера.

– Понятно, – Натаниэль немного помолчал. – Мирьям объяснила, с чего вдруг она так решила?

– Нет. Дело в том, что я вспылила и наговорила ей гадостей. Думаю, вы сами понимаете. Вспомнила их прежнюю связь. Сказала, что она никак не может успокоиться. Что она, наверное, продолжает с ним встречаться. И в конце… – Головлева заколебалась. – В конце я пригрозила, что расскажу Ицхаку.

– Но у вас не было конкретных фактов? О том, что связь Мирьям с вашим бывшим мужем продолжалась и здесь, в Израиле?

– Нет, откуда… – видно было, что Лариса колеблется. – Какие-то подозрения были… А может быть, я просто внушила себе это, – сказала она.

– Вот как? И что же Мирьям?

– Ничего. Хлопнула дверью.

– Понятно… И все-таки: вы действительно считаете, что ваша кузина продолжала встречаться со своим старым любовником?

– Не знаю, – ответила Головлева. – До этого случая у меня не было оснований. Но теперь… – она замолчала и снова повернулась к окну.

Розовски тоже молчал. Казалось, все его желание поглощено было курением. Ларису Головлеву нервировала тишина за спиной, она несколько раз оглянулась на сидевшего в глубокой задумчивости детектива. Розовски докурил сигарету, поднялся.

– Спасибо за исчерпывающие ответы, – сказал он. – Еще один вопрос. Понимаю, что вам не доставит удовольствие вспоминать подробности того трагического вечера, и потому приношу свои извинения заранее. Тем не менее вынужден спросить… – Натаниэль помедлил. – Скажите, вы помните какие-нибудь подробности? Например… – он прошелся по комнате, остановился рядом с Головлевой. – Например, там, на столике – помните? – был накрыт ужин.

Головлева кивнула. Чувствовалось, что она очень напряжена.

– Вот, – продолжал Натаниэль, словно не замечая этого, – на столике стояли два недопитых бокала с вином, верно?

– Верно, – голос ее чуть подрагивал.

– На одном из бокалов должна была бы остаться полоска помады, правда? Если предположить, что хозяин принимал даму.

Головлева молча пожала плечами.

– Вы не обратили внимания? – спросил Розовски. – Не было помады на бокале?

– Мне было не до того, чтобы осматривать бокалы, – сухо ответила Лариса.

– Ну да, конечно, конечно… А сами вы какой помадой пользуетесь? – поинтересовался он.

– «Кэролайн», – ответила Лариса равнодушно. – Бледно-розовая.

Натаниэль кивнул.

– В тот вечер вы тоже пользовались ею?

– Да.

– А какой помадой пользуется ваша кузина – вы, случайно, не знаете?

– По-моему, из дорогих. «Ланком». Цвет… – она задумалась. – Ну, такой… вишневый. Ей идут яркие цвета.

– Ясно. Что ж, – Натаниэль вежливо улыбнулся, – не буду больше отнимать у вас время. Спасибо за терпение и – до свидания.

– До свидания.

У двери Розовски задержался.

– Чуть не забыл. Скажите, Лариса, вы знакомы с человеком по имени Геннадий Гольдман?

Головлева отрицательно качнула головой.

– Впервые слышу.

– Он работает в газете «Ежедневная почта», – добавил Розовски, внимательно глядя на женщину.

Что-то похожее на испуг мелькнуло в ее глазах. Но она быстро справилась с собой.

– Впервые слышу, – повторила Головлева. – Откуда я могу знать здешних журналистов?

– Действительно, – задумчиво произнес Розовски. – Откуда вам их знать?