Неразгаданная

– Ну, скажу, что сняла квартиру, и переезжаю.

– Давай быстрее, мне не терпится увидеть тебя у нас дома, хозяюшкой,– улыбнулся Леша. Рита пулей влетела в свою квартирку, вещи из шкафа были без сортировки покиданы в большую сумку. Шторы, скатерть, покрывало, посуда, ковер,– все это беспорядочно скидывалось в большой ящик, “Нельзя жить одной!!! Нельзя привыкать жить одной”,– твердила себе девочка. Ей было страшно вот так переезжать к чужому человеку, но сбежать от одиночества, от навязчивых мыслей о Володе, от гнетущего чувства ненужности, обрести, наконец, близких людей, без преград, без барьеров, без грязи – все это стоило того, чтоб перебороть сейчас собственные ощущения и не поддаваться раздражению, почему-то накатывающемуся на девушку от навязчивой нежности Алексея. “Я привыкну… Я просто дикая, а вообще-то я привыкну. И потом, это ведь нормально, когда тебя любят, целуют… “Да, но не так навязчиво” – возмущалась та, другая, плохая Рита. Но ее никто не слушал.

Ночь приняла в свои объятия летний Харьков. На кухне курили, трепались о чем-то, смеялись и пели… Ритой восхищались, она рассказывала о себе, иронизируя и издеваясь. Рассказывала, как сбежала из дома, как работала уборщицей, как нашла передачу ТВ-ШОП, как смешно сдавала экзамены в своем институте. Ее слушали. Впервые в жизни ее слушали и не пытались воспитывать, тыкать носом в ошибки… Как было здорово… Руся с Виолой ночевать остались где-то в общаге. Втайне Рита радовалась этому, она ведь совершенно не умела общаться с женщинами…

– Пойду я, наверное, спать в машину!– многозначительно произнес Вадик. На секунду Рита почувствовала себя шлюхой. Вот мол, я понимаю, вам надо трахнуться, вы ведь только познакомились, не буду мешать…

– Не придумывай, Вадька. Ты на раскладушке, мы на диване. – Леша тоже почувствовал себя неуютно. Рита же внутренне содрогнулась от его “мы”. А почему ее никто не спросил, хочет ли она спать с ним? “Дура. Ты же сама сюда приехала. Значит, дала согласие… И потом, рано или поздно это все равно произойдет!!! Не смей канючить!” – наорала она сама на себя в мыслях.

– Ладно. Я пока посижу тут на кухне, почитаю, и раскладушку сюда перенесем.

– Прекратите, я себя чувствую последней проституткой!

– Ради Бога прости, я совсем забыл, сколько тебе лет,– Вадик искренне огорчился. Рита сразу простила его, так забавно и мягко он произнес эти, пусть даже дерзкие, слова. В комнате было жарко. Леша разделся до трусов. Смотреть на него Рита считала до крайности неприличным, посему она прямо, как была в шмотках, залезла под одеяло и быстро отвернулась к стене. Леша лег рядом и начал целовать ее волосы.

– Заюшка, ты чего? Раздевайся…

Рита рассмеялась, совсем недобрым смехом.

– Не, не хочу.

– Тьфу ты, но ведь жарко тебе, и помнется все, а утюга нет. Если не хочешь, ничего не будет, глупышка… Я ведь все понимаю… Ну, хочешь, я на улицу спать уйду?

От его добрых слов, от нежности его, ищущих змейку ее брюк, рук – веяло теплом и увереннстью. Рита вдруг поняла, что доверяет ему… А может, она хочет того, что должно произойти? Рита сдалась. Его губы скользили по Ритиным бедрам, почему-то девочке вся эта сцена показалась гадкой и грязной, Рита вздрогнула и подняла Лешину голову, когда она опустилась слишком низко.

– Не надо!

– Прости, просто очень сложно быть с тобой рядом, вот так вот близко,– и он просто обнял девочку за плечи,– и не… Ладно, я начинаю морозить чепуху.

– Пойдем покурим, а?

– Давай на балкон?

И они вышли на балкон. Рита закуталась в простыню, и очертания ее точеной фигурки явственно вырисовывались на фоне темного неба. Чувствуя на себе восхищенный взгляд Алексея, Рита вдруг поняла, что стеснение ушло. Она верила этому человеку. Может быть, даже хотела его…

– Знаешь, а я, может быть, даже хочу тебя,– она подошла вплотную и смотрела ему прямо в глаза.

– Нет,– тихо прошептал Леша,– я ведь вижу, что я тебе еще чужой, потом, когда тебе это станет нужно, мы будем вместе… И, уверяю тебя, это будет самое высшее наслаждение из всех, когда-либо, кем-либо испытанных… Мы с тобой действительно очень красивая пара, видела, как все смотрят?

– Так я тебе нужна просто для того, чтоб хвастаться мною?– Рита улыбнулась.

– Нет, ты мне нужна для того, чтобы сделать тебя счастливой, и быть рядом с тобой вечно. Ты моя единственная любовь. Ты мой ангел…

Поцелуй чуть не сломал Лешину силу воли, его рука потянулась к Ритиной простынке, но замерла на полпути.

– Ради Бога, пойдем на кухню к Вадику… Я не могу больше сдерживаться.

– Ну и не надо,– Рита выпрямилась, напряглась каждая клеточка ее тела. Она ждала своей участи, она сама решила идти на этот шаг. В конце концов, она приехала сюда сама, к нему.

– Я же вижу, девочка моя маленькая… Ты пока боишься… Не бойся, мы со временем станем настолько родными, что для нас постель и просто общение будут неразделимы.

– Что, мы все время будем заниматься любовью?– пошутила Рита.

– Нет, только когда тебе этого захочется, любимая.

На кухне Вадик смотрел куда-то за окно. Он грустил.

– А мы решили посидеть – покурить и попить чаю. Можно?– Рита так и осталась обмотанная простыней.

– Ну конечно, чего ты спрашиваешь?– Вадик печально улыбался.

– Ты чего такой грустный?

– Да так. Эх, Леха, везет тебе… – Вадик посмотрел на Риту и его глаза рассмеялись. – А у меня такой вот девочки нет…

– Ну, знаете ли,– Рита покраснела,– человеческих ксероксов еще не придумали, между прочим.

– Ты просто похожа очень на одну особу… – Вадик не отрывая взгляда от окна прикурил,– она тоже такая…

– Какая?

– Кайфовая, и самоуверенная.

– Ну и пожалуйста,– Рита смеялась,– а мы вот спать пойдем, правда, Лешенька?

– Правда, заюшка моя маленькая.

Риту опять покоробила открытость Алексея.

– А то, что не существует человеческих ксероксов, действительно ужасно!– Вадик пожелал спокойной ночи.

– Лешенька, я тебя очень прошу о двух вещах. Только не обижайся… Во-первых, никогда не сюсюкайся со мной.

– Я разве сюсюкаюсь? Это так просто проявляется нежность…

– Ну, сдерживай свою нежность хоть иногда.

Воцарилось молчание. Рита сама уже была не рада, что затеяла этот разговор.

– А второе?– спросил, наконец, Леша.

– А второе, когда разговариваешь со мной при людях, не лезь так сильно в лицо, это неприлично.

Леша опять промолчал.

– Лешенька, не злись.

– Я не злюсь.

– Просто пойми, я очень хочу полюбить тебя, поэтому давай друг другу сразу же говорить обо всех раздражающих факторах. Ладно?

– Нет, все в порядке… Я постараюсь, мне, правда, будет сложно очень скрывать свою нежность по отношению к тебе…

– А вот ты скажи, что тебя во мне не устраивает. Я буду меняться…

– Я люблю тебя,– Алексей ответил.

– Самое смешное,– сквозь сон услышала Рита,– что все предыдущие женщины, с которыми я… В общем, они страшно обижались, что я не уделяю им должного внимания.

“Маньячки какие-то!” – подумала та Рита, которая была плохой. Она уснула, удобно устроившись в ямочке на его плече. От кожи Алексея пахло совсем взрослым мужчиной. Рита вспомнила о его возрасте и почувствовала себя одиноко. Она грустила во сне, и ей снился по-мальчишески веселый Володька, что-то доказывающий Рите. А она ничего не хотела понимать из его слов. Просто сидела напротив и смотрела на его подвижную мимику, на его жесты. А потом протянула руку и стала гладить любимого по такой нежной родной щеке… Как она была счастлива в этом сне. Она снова была с ним… Проснувшись, Рита сделала все, чтоб никогда больше не вспоминать этот сон. Она убедила себя, что теперь началась другая, новая жизнь.

По-человечески прибрать в этой квартире оказалось довольно сложной задачей. Здесь не прибирали, по меньшей мере, месяца три. Вообще, квартира была уникальной. Обоев нигде не было. Все стены были раскрашены какой-то зеленой штукатуркой и разрисованы, кое-где, синим фломастером. Штукатурка эта пачкалась, отчего все простыни в доме имели пятнистый окрас. Верхняя электропроводка в этой квартире категорически не работала. Чтобы включить где-нибудь свет, нужно было ходить с настольной лампой и включать ее в нижние розетки. Этакая, абсолютно рокенрольная, квартирка. Дверь в туалет и ванну не закрывалась, ибо не было замка. Но был гвоздик, которым снаружи могли закрывать дверь.

– Кто-нибудь, закройте меня! Откройте меня!– приходилось кричать каждый раз, когда нужно было посетить санузлы.

Рита принялась отмывать квартиру. Она постелила ковры и скатерти, накрыла диван покрывалом, повесила шторы. Получилось довольно уютно…

– Боже, первый раз в жизни у меня появилось чувство дома!– говорил Леша.

– Вот и напросился,– Рита смеялась,– Значит, прицепи вот этот замок, я его сегодня купила, на туалетную дверь.

– Но у меня же нет инструментов, я бы давно прикрутил.

– Тьфу! Что – ни у кого из твоих друзей дома нет отвертки? – Риту удивляло, как можно так спокойно относиться к свинскому состоянию квартиры.

– Я все время забываю. Ладно, сейчас схожу к соседям за отверткой.

Рита тем временем отправилась на кухню с твердым намерением пожарить блины. Лешка долго ковырялся в двери, после чего вдруг раздался дикий грохот. От прилагаемых к ней усилий, дверь сломалась пополам, и теперь одна половинка ее валялась в коридоре, а другая никчемно болталась на петлях.

– Господи! Попросила замок починить, а он дверь сломал!– Рита превратила все в шутку, хотя неприятный осадок от случившегося у нее все же остался. Дело было не в том, что теперь пришлось вешать вместо двери простынку, дело в том, что Леша оказался не таким сильным, как казался. И Рита сама смогла бы вставить этот замок без проблем, а он не смог… Девушка опять чувствовала, что прячутся за нее, а не она. Внешне они казались прекрасной парой. Все безумно радовались за Алексея, рассказывали Рите, как он изменился с момента встречи с ней.

– Он был совсем другим человеком… Очень добрым, хорошим, готовым всем пожертвовать ради друзей… А вот сам был несчастен, как будто что-то грызло его изнутри. Понимаешь? Он даже песни пел другие… Грустные, песни об одиночестве. Помнишь “Улетай, мой ангел, улетай?” Так вот, когда он пел эту вещь раньше, все мы плакали и молчали угрюмо, а сейчас это светлая песня… Настоящая, сильная, но не мрачная… Он такой счастливый с тобой… – Хомочка часто заходила в гости вместе с Мишаней, который досрочно вернулся из своей командировки.

– Послушай, вот вы все твердите, он хороший, он хороший… Я и сама это вижу, чувствую. И мне иногда становится страшно: а что я такое. Я не достойна его, наверное. И всех вас не достойна. От вас так и исходят лучики какой-то светлой радости. А все мои песни и стихи для вас – чернуха…

– Но ведь ты их писала раньше, до встречи с ним. Сейчас будут писаться совсем другие вещи… Он любит тебя, пойми. И вообще, ведь сделать такого классного человека счастливым – это очень-очень большое достижение. А ты даешь ему счастье, и от этого ты становишься лучше.

Рита не могла понять, откуда у всех к Алексею такое благоговейное отношение. Насколько она знала, никаких особях героических поступков он не совершал. А стихи Ритины, по ее собственному мнению, вовсе не были чернухой. Она любила свои стихи,.. После этой беседы с Хомочкой Рита написала:

Ваши фразы флиртуют с нотами,

Темно-красные, с оттенком вечности…

Этих звуков бодрящими соками

Наедается все человечество.

В кайф, в затяжку оно выкуривает

Ассорти из ваших высказываний.

Дерзко подвигами припудривает ваши судьбы,

Цветные, разные.

При распитьи хочу присутствовать

Концентратов из вашей смелости.

Только… Дайте мне время почувствовать

Оттенок собственной серости.

Она показала эти стихи Леше. Просто молча положила перед ним тетрадку.

– Заюшка, но ведь я же люблю…

– Ты сейчас говоришь совсем не то. Дело не в «люблю».

– Знаешь, не зная тебя, я сказал бы спасибо за это стихотворение. Я понимаю, конечно, что ты имеешь в виду…

– Да ничего ты не понимаешь. Вы не настоящие!!! Так ведь нельзя, вы живете самовнушением.

– Не мы, они… Я-то на самом деле просто подыгрываю.

– Зачем?

– Мы с тобой нужны им.

– Ты все время переигрываешь. Ты пафосный – не настоящий.

– Ну, хочешь, я буду сильным и жестким?– и он изобразил на лице выражение суровости. Риту это рассмешило.

– Эх, мальчишка, мальчишка… Ты похож на эльфа. Маленького такого, светлого, но беспомощного.

– Ну это даже хорошо, что ты меня недооцениваешь… И все равно, ты моя жена…

– Да,– Рита улыбнулась – а в семье кто-то должен быть сильнее.

– Ты не сильнее, ты просто резче… Знаешь, дай-ка руку,– и Леша больно сжал Ритину ладонь,– Видишь, я сильнее…

Это была стенка, сквозь нее Рита не могла пробиться. Здесь были другие законы, здесь вся реальность считалась чернухой, деньги, настоящие отношения – все это от лукавого, а вот то, что мы сами придумываем – это чисто и важное. У Морозовых, а Рита все еще причисляла себя к их клану, все ставилось иначе – первичны собственные ощущения, те самые, настоящие, которые ты испытываешь, и ты должен бороться со средой, подстраивая ее под собственные нужды, изменяя ее, а не придумывая другую. Но в чужой мир со своими законами не лезут. И Рита решила смириться.

– Знаешь, что, а давай мы тебя подстрижем, а? А то ты заросший и неаккуратный.

– Ну, это мой имидж…

– Это отдает дешевым хиппизмом, и элементарной неаккуратностью.

– Нет, если хочешь, стриги… Мне все равно, как я буду выглядеть, лишь бы тебе нравилось.

И Рита взяла ножницы. Теперь она как бы лепила из кусочка глины внешность этого человека. Ей стало жутко интересно.

– И бороду сбреем, а?

– Ой, не надо, я очень быстро зарасту опять.

– А ты будешь бриться..

– Я не умею.

– Чего?!– оба звонко рассмеялись.

– Нет, бриться умею, а вот выделять каждое утро на это время не могу.

– А придется,– Рита уже запустила руки с расческой в его курчавую бороду.

Алексей молча смотрел на осыпающиеся на постеленную внизу газету черные волосы. “Не свобода ли моя осыпается вместе с этими лохмотьями?” – вдруг подумалось ему. Но тут его глаза поймали откровенно восторженный и до неприличия довольный взгляд жены, и он испытал блаженство – никогда раньше она не смотрела на него так.

– Боже, я и не знала, что ты у меня такой красивый…

Они пошли в ванну отмывать и добривать Лешку. Вадика и девчонок дома не было, они уже разъехались по своим пристанищам. Рита сидела на кухне и слушала свой плеер, ее задумчивый взгляд блуждал по мелькающим за окном маленьким фигуркам спешащих куда-то людей. А она сидела на своей прокуренной кухне, с собственной скатертью, с тоненькими, уже прожженными пеплом, шторками, и тихо так смеялась.

– Ты чего?– Руки Алексея тяжело опустились на ее хрупкие плечи.

– Я шла в монастырь, а попала в сказку,– Рита действительно ощущала себя жутко счастливой от того, что вот такой красивый, высокий, всеми уважаемый, и вдруг с ней…

– Ты полюбишь меня, я все сделаю, чтобы ты полюбила,– его руки наслаждались гибкими формами Риты.

– Может быть, все, что для этого нужно, я уже сделала.

– Нет, не все, есть еще одно…

И он понес ее в комнату. Домашнее платье с оборванными пуговицами вылетело в коридор, грузно звякнул замок ремня Лешиных джинсов “Лавина платья, штанов свинец, душат только тех, кто не рискует дышать”,– пел Башлачев в плеере. Страсть, слегка уравновешиваемая нежностью, лилась из губ, рук, глаз Алексея на дрожащее, требующее вторжения тело Риты. Когда дикое, безумное “хочу”, полностью поглотило обоих, они стали единым целым, извивающимся, трясущимся нечто. Рита почти не чувствовала боли, ей было приятно, мыслящая и боящаяся девочка покинула ее тело, и оно теперь само действовало, пытаясь забрать от мужчины всю бездну удовольствия и отдать, в свою очередь, ему все возможное в этом мире блаженство. Из комнаты доносились странные дикие звуки, “За окном снег и тишь, мы можем заняться любовью на одной из крыш. А если встать в полный рост, мы можем это сделать на одной из звезд,” – пел на кухне Башлачев. Они лежали рядышком на мягком ковре, и ее руки нежно гладили его тело.

– Родная моя, ты не поверишь, но никогда в жизни, ни с кем, мне не было так хорошо…

Рита молча улыбнулась,– Понимаешь, никакой профессионализм, никакой опыт не может заменить настоящие чувства…

– Пойду-ка я в ванную,– разумная Рита вернулась в тело. Она приподнялась и тут же опустилась обратно,– голова кружится, непривычное ощущение… Совсем-совсем непривычное.

– Заюшка моя.

В ванной Рита подошла к зеркалу.

– Жена… Ты теперь его жена. Ведь правда, здорово?– и впервые отражение согласилось с девушкой. Рита чувствовала себя нормальной, полноценной женщиной, и почему-то это дало ей повод очень дорожить Алексеем. Когда она вернулась, он лежал в постели и курил.

– Иди ко мне! Вот так.

Рита уютно устроилась. И сладкий сон нежно забрал девушку из объятий Алексея. “Утром надо будет проснуться пораньше, чтоб успеть до ухода на работу принести Лешке прямо в постель вкусный завтрак. Я ведь теперь настоящая жена” – успела подумать Рита, улетая в свои сновидения. Ей снился… Володя, в реальной жизни он уже был бессилен, но здесь, в подсознании девочки, он по-прежнему был Богом.

– Мы с тобой никогда не сможем спрятаться только от одного – от нашей Любви,– мрачно смеясь, говорил он.

– Мы должны победить это…

– А ты сможешь?

– А ты?

– Ну, я ведь всесилен…

Утром девушку разбудил вкусный запах жареной картошки. Открыв глаза, Рита увидела принесенный Алексеем поднос с завтраком.

– Ну вот… А я не успела, вчера засыпая, хотела проснуться первая и устроить тебе такой же сюрприз.

– Ну, кто не успел, тот опоздал,– они засмеялись,– теперь будем спорить только на тему – кто первый проснется, чтобы готовить завтрак. Лично я намереваюсь всегда успевать первым.

– Лешенька… – Риту еще не покинул сон,– не отдавай меня ему, забери, а?

– Люблю тебя… – он прижал ее к себе. И Рита почувствовала, что из этих сильных рук ее никто уже не сможет забрать.

“Скоро мой День Рождения… Как же справить его? Лешка, естественно отвечает свое привычное “Как хочешь, заюшка”. Он как будто не понимает, что подтекстом этой фразы звучит, не что иное, как “Решай сама, я ведь не способен решить”. Немного устаю решать все сама. И за него, и за себя. Но это мой крест, я сама его себе выбрала… И буду, слышите, буду нести его до конца.

Ввиду отсутствия каких-либо желаний,

Бесцеремонно следую за ним,

Судьба придумает три сотни наказаний,

За то, что этот не достанется другим.

Он так хорош, что был бы призом для хозяек,

Он из мужчин добропорядочных и стоящих,

А я же из породы злых зазнаек,

Такое мерзкое, капризное чудовище.

Я пью вино, а когда требуется пища,

На шару лезу в холодильник у друзей.

А он, глупец, другой себе не ищет,

Надеясь справиться с беспутностью моей.

Но пусть толпа устраивает травлю,

За то, что мучаю ее сокровище,

Его не отпущу и не оставлю,

Уж слишком я капризное чудовище.

Похоже, я становлюсь сукой. То, что написано выше, действительно мои настоящие ощущения. А может это такая разновидность любви, а? Кажется, я гасну. Становлюсь жутко забегавшейся и циничной. Основная проблема – отсутствие денег. Лешка зарабатывать не умеет. Все его проекты, на мой взгляд, абсолютно не прибыльны… Может, я слишком меркантильна? Да, из моей зарплаты очень большая часть уходит на погашение задолженности перед фирмой за квартиру. А ведь о ее существовании Леша до сих пор не знает… Как я могу обвинить его в отсутствии заработка, если сама приношу в дом только продукты и все? Хотя, ведь он же мужчина… В конце концов, сигареты себе он покупает сам! Вот такая я теперь стала, никакой романтики… И со стороны это именно так и смотрится.

В душе, где-то глубоко-глубоко внутри меня сидит робкая надежда, что все изменится, что и деньги появятся и пойму и прочувствую я, наконец, их политику невмешательства в собственные судьбы. И тоже буду внешне плыть по течению, самосовершенствуясь лишь в иллюзиях, и будет мне от этого хорошо. Ведь убедить себя в том, что ты хорош куда легче, чем окружающих… Может, и мне когда-нибудь будет достаточно самооценки… И изгонятся тогда из меня все злые амбициозные духи… Господи, бред это все, полный бред. А что не бред? А вот что:

Осень небрежно бросает листочки,

Прямо в ладошки кусочки огня.

Этот огонь, расплываясь на точки,

Пламенем жажды опалит меня.

Поманит в мир осознания трепетных стартов.

Маленьких вспышек и пустоты,

Туда, где я буду играть в театре,

Туда, где мне будут дарить цветы.

А здесь чьи-то руки нежно впиваются

В мои обнаженные плечи.

Тело привычно на зов откликается,

И мне не страшно, ведь время все лечит.

Мне не страшно, ведь жизнь обещала антракты

Антракты уюта и чистоты.

Она клялась, что я буду играть в театре,

И мне будут дарить цветы.

Кто-то лбом пробивает стену,

Другой подбирает ключи,

Кто-то, со рта извергая пену,

О глупости сильных кричит,

А кто-то свой проверяет характер,

Ныряя в кучу дерьма с высоты.

А я? Я буду играть в театре,

Мне будут дарить цветы!!!

И ничего другого”.

Рита продолжала вести дневник, уделяя ему теперь куда больше времени. Ей нужно было хоть на миг уходить от сумасшествия, творящегося вокруг. Рита с Лешей жили вместе уже месяц. Рита перезнакомилась с огромным количеством жутко интересных, но не родных, совсем не родных ей людей. Шутка по поводу отсутствия человеческих ксероксов была всеми признана и понята. У Риты началась настоящая, нормальная семейная жизнь. Без отчаянья, без безнадежности. И девушка изо всех сил старалась принимать жизнь такой.

“Мы решили ехать в Крым!!! Это так здорово, я ведь никогда в сознательном возрасте не была на море. Большего бардака, чем эта наша поездка, я еще не видела. Впрочем, мне очень хотелось отметить свой день рождения уже на море, и ради этого я была готова на всё.

– Эх, вот бы поехать на машине. Ты ведь умеешь водить?– эту фразу я произнесла совершенно случайно, ничего, собственно, не подразумевая. Но мой милый Леша, естественно, впитал все как губка. Через три дня мне было заявлено, что прошенное – найдено. Гордый тон этой фразы сразу же пробудил во мне уже выработавшийся инстинкт беспокойства. Мой Лешка до крайности специфичен в смысле поисков чего-либо. Когда я посылаю его за свининой, он регулярно приносит куриную печенку, с гордым видом сообщая, что нашел мясо еще лучше, чем заказанное. Когда я прошу найти покупателя на мой компьютер, мне находят человека, который занимается продажей компьютерной техники, и, естественно, ничего покупать у меня не хочет, а лишь с мрачным видом осматривает комп и заявляет, что продать его невозможно. Приходится продавать самой, и в магазин бежать самой, и… В общем, заслышав о чем-то наёденном, я осторожно-осторожно спрашиваю:

– Постой, что я просила на этот раз?

– Как? Машину! Ты что не помнишь,– Леша обиженно надувает губы.

Я вздыхаю с облегчением. Если б сейчас выяснилось, что вместо машины нормальной, он нашел, ну скажем трактор, я бы ничуть не удивилась, но и не расстроилась – ведь в машинах-то я совершенно не разбираюсь.

– Какую машину?

– Ты не поверишь. Москвич, 412. Он на ходу!!! Сейчас очень редко можно найти Москвич в таком хорошем состоянии, как этот. Обычно они вообще не ездят.

– А этот ездит?

– Ну, почти… Там только крышку из-под коллектора надо чуть-чуть подлатать, а так вообще, он молодец, держится, несмотря на свои двадцать три года.

– Ты что, хочешь его покупать?

– Ну да.

– А за сколько?

– Он стоит восемьсот.

– Это дорого?

– Да нет, это очень здорово. И потом у него очень классная обшивка, еще старого образца, когда все делалось на совесть…

– Ну, я в принципе не возражаю…

Я была поражена до глубины души: во-первых, Лешка таки да решился поехать в Крым, а во-вторых, у него откуда-то появились деньги на машину. Это меня радовало. Естественно, радость моя длилась недолго. Когда мы поехали смотреть машину, мой милый муж поинтересовался у меня на ухо. “Ну а деньги ты взяла?” Настроение резко ухудшилось.

– Подожди, кто из нас покупает машину?

– Ну, формально я, на тебя ведь ее нельзя оформить, у тебя прав нет, придётся всё время вместе ехать, или заморачиваться на доверенность… А в принципе, это будет твоя машина.

Мне это все сразу же не понравилось. Деньги-то я, конечно, могла дать. Но вот вернуться ли они ко мне когда-нибудь? Но свою машину очень хотелось. Мое дурацкое воображение рисовало чарующие картины поездки в Крым, ночевок в машине, разжиганий костров… А потом, по приезду: я, которую муж подвозит на работу, и забирает с работы на машине… На моей собственной машине…

– А продать я ее потом смогу?

– Без проблем,– заверил мой загорающийся всеми идеями сразу Леша.

Итак, я на короткий срок решила отложить очередной платеж за квартиру. Москвич четыреста двенадцатый перешел ко мне в собственность. Три дня Леша честно провел под ним, проверяя какие-то системы, ремонтируя крышку из-под коллектора, готовя машину к дороге. На четвертый день мы выехали. Раннее холодное утро издевательски прятало солнце в тучи. Выезжали впятером, взяв с собой Лешиного младшего братца, который ради таких вот испытаний нашей машины даже приехал из Калуги, и одних очень классных Лешкиных друзей.

Друзья расстроились и поехали автостопом обратно после того, как мы двое суток простояли в славном городе Запорожье, ремонтируясь. Надо признать, Леша честно и трудолюбиво исправлял все поломки, которые размножались, как тараканы на моей кухне, когда я жила еще у бабушки. Починив одно, мы тут же обнаруживали, что ломается что-то другое. По-моему эта машина просто издевалась. В общем, День рождения я отметила под жарким солнцем летнего Запорожья, подавая моему измученному, грязному и потному мужу нужные для ремонта ключи и другие железяки. Что ж, это, как минимум, довольно оригинально.

Наконец, мы добрались до Крыма. Чтоб не платить какие-то там пошлины за въезд мы поехали по давно заброшенной горной дороге. Усталость пропала, как только я увидела горы. Огромные, зовущие… Они ждали меня,, чтоб окунуть в захватывающую свои красоту. Потом мы купались, жгли костер и варили в ветхом котелке уже почти закончившуюся картошку. Море, это что-то такое приветливое. Я уплыла далеко-далеко, хотела раствориться в его могуществе. Лешка бегал по берегу и ужасно волновался. Так смешно… Так мило…

Мы катались по всему побережью, я, совершенно шальная от насыщенного воздуха, дикой красоты всего окружающего и обрушившегося вдруг на меня просветления, одарившего истинным ценностям этой природы, решила не жалеть денег на бензин. Решили заехать в Ялту. Когда-то я познакомилась с одной художницей, она сказала, что если я захочу ее найти, мне надо просто приехать в Ялту, пройтись по набережной, и я сразу же увижу ее. Она не обманула. Первое, что предстало передо мной, когда почти в припрыжку я выбежала на набережную, был мой собственный портрет. Оказывается, я все лето проработала здесь рекламой. Вот же ж. Ленка – это моя знакомая художница и есть – страшно удивилась моему появлению и объяснила, что этот портрет почему-то очень даже привлекает клиентов. Я действительно не возражала. А потом мы сидели в летнем открытом кафе, куда нельзя было приходить, не покупая чего-нибудь. Заказав одну рюмки водки (какой-никакой а заказ!), оккупировали ввосьмером столик и, достав из-под полы припасенное заранее вино, наслаждались прекрасным летним вечером. Музыканты, работающие в этом кафе, были Ленкиными друзьями. Специально по нашим просьбам раз этак двадцать пели “Комбат”, надрывая голоса так, что просто нельзя было не танцевать. И мы, находясь уже не совсем в трезвом состоянии, танцевали ламбаду, ввосьмером сначала, а потом уже вместе со всеми другими посетителями кафе. Подустали и потребовали медляк. С Лешкой у меня был договор, что в Ялте каждый будет сам по себе, и Слава Богу. Я отвязалась!!! Танцую с каким-то художником из Ленкиных друзей.

– Ох, девушка, вы так хорошо танцуете,– шепчет он мне на ухо, а я смеюсь и отдаюсь этому вечеру без раздумий, без предела,– вам, действительно, место на панели.

Ошарашено молчу, рассуждая, дать ему сейчас по морде или нет.

– Ой, Господи, да вы же неправильно меня поняли. Понимаете, мы – художники-портретисты, и это как бы наша шабашка, левая работа. Посему все мы – художественная панель, мы так называем нашу часть набережной, поймите. А там висел Ваш портрет, я вовсе не хотел Вас обидеть…

И мы громко, неприлично смеемся. А потом всей толпой усаживаемся на камнях, возле самого моря – оно сегодня хмурое и буйное. Думаю, что количество выпитого нами вина опьянило и эту, сплотившую нас, стихию. А Лешка берёт в руки гитару. И все смотрят на него, как на Бога, и мне думается, что может он и вправду Бог… Только когда с гитарой, разумеется.

Ночевали у Ленки, в маленькой такой комнатке… Засыпая, я почувствовала, что счастлива. Эх, если бы не наступало это утро… Лешенька мой, не меньше меня ошалевший от всего происходящего, находился в состоянии блаженного сна. Сережка, наш младший братец, завел роман с какой-то художницей и к нам еще не возвращался. А я смотрела на спящего Лешку и понимала, что денег-то на обратную дорогу и даже на еду, у нас больше нет.

– Займем у Ленки,– сказал мне вчера Лешенька. Можно подумать, что Ленке не нужны ее деньги. Слава Богу, мы взяли с собой чемодан со шмотками, недавно пошитыми одним Лешкиным знакомым, который занимался пошивом на продажу. Если все их продать, то вполне хватит на обратную дорогу. И на бензин, и на еду. Что ж, надо идти. Хватаю подмышку чемодан, выпытываю у какого-то жутко грязного пацаненка где здесь базар и… попадаю как бы за пределы Ялты. Это уже не курортный городок – это кишащий людьми и собаками, пахнущий одним общим потом, ругающийся матом и злобно кричащий на всех мирок.

– Простите, вам не нужны блузочки на продажу? Отдам по себестоимости. – голос мой звучит предательски робко и почти жалобно.

– Девочка, родная, у меня своего дерьма навалом!

Такое повторилось бесконечное количество раз. Я уже сама превратилась в базарную бабу. Злая и грозная подхожу к какой-то бабулечке, предлагающей “платьица и брюченьки, прямо на вас, девушка”

– Послушайте, вы вообще знаете правила торговли?!– Может хоть она объяснит мне, как в этом дурдоме можно хоть что-то продать.

– Сейчас спрошу!– бабушка меняется в лице, быстро запаковывает свой товар и куда-то бежит, игнорируя мой удивленный взгляд.

– Чего это она?

Жующий что-то смуглый парень, лет двадцати семи, тоже наблюдал эту сцену. Он пожимает плечами в ответ на мой вопрос и, лениво растягивая слова, отвечает.

– Ну… У нее, видимо, место не куплено, она испугалась, что ты будешь денег за место требовать… Вдруг ты от хозяев рынка, или из проверяющих…

– Отлично!– развешиваю свои дурацкие блузки на оставленные бабулей тремпелечки, и битый час ожидаю, когда хоть одна сволочь решит взглянуть не на мои, обтянутые короткими шортами ноги, а на товар.

Что ж, надо внедрять новые технологии в методики торговли на базаре.

– Эй, женщина! Да, вы. Подойдите сюда, пожалуйста, мне требуется ваша помощь.

– Нет, нет,– женщина, которой явно очень подойдет одна из моих блузок (даже знаю какая!) рассеянно улыбается,– мне не нужна блузка, я брюки ищу.

– Да не собираюсь я вам ничего продавать! – рапортую бодренько, – Примерьте просто. Я с размером хочу определиться.

– Ну, хорошо. – На ней блузка смотрится куда лучше, чем без нее. Как бы невзначай, подсовываю взятое на секундочку у соседей по месту зеркало и называю цену вещи. Справедливо оценив, что названная мною сумма довольно низка, женщина решает купить. Я готова расцеловать ее! Первая покупательница все-таки. Следующей моей жертвой оказывается молодой человек в темных очках, слишком долго рассматривающий мою физиономию.

– Мы не знакомы?

– Вы вполне могли видеть мой портрет на панели.

Шок.

– Я у художников вишу.

Опять шок.

– Ну, раз так, значит не знакомы,– гордо отворачиваюсь.

– А имя у тебя есть?

– Купи блузку, тогда скажу,– нахальство – второе счастье в жизни.

– Зачем мне блузка?

– Чтобы доставить удовольствие и мне и своей жене одновременно?

– Было бы лучше, если б в одном лице и то и другое.

Мы оба смеемся, понимая, что наше знакомство вот-вот завершится.

– Вы нахал, молодой человек, блузку не купили, а предложение делаете.

– Сама хамка! – подмигивает он.

Я молчу не найдя подходящего ругательства.

– Ладно, покупаю,– и он забирает самый маленький размер, я вижу, как он, лихо перепрыгивая через скамейку, набрасывает только что купленную вещь на плечи маленькой хрупкой девочке и смачно целует ее счастливые щеки. Что ж, торговля пошла.

– Эй, женщина, у вас брюки требуют добавления в виде вот этой блузочки…

– Мамаша, Вашей девочке скоро в школу, в чем ребенок будет ходить? Ведь школьную форму уже отменили!

– Девушка, не проходите мимо, у меня специально для вашей фигурки есть одна блузочка.

Итак, осталось три блузки. В принципе можно уже идти на набережную, но может и их удастся продать.

– Эй, пигалица, иди-ка сюда,– какие-то парни грозного вида манят меня пальцем. Надеюсь, это не проверяющие… И не представители хозяина рынка…

– У меня товар. Никак не могу отойти, мальчики,– стараюсь не смотреть в их сторону. Они подходят сами.

– Слушай, ты не понимаешь, что ли. Тебе голову сейчас сразу отбить, или сама этот цирк прекратишь, а?

– У вас не будет сигареты,– кажется, я знаю, как вести себя с таким контингентом.

– На, кури,– они уже сбились с курса, мысль потеряна и агрессия отступила,– В общем, ты, это, не видишь, что ли. Народ только наши дубленки начинает рассматривать, как ты лезешь, зовешь к себе. Тебе голову сразу отбить или…

Кажется, ребятки снова включились в привычную тему…

– Ох,– делаю грустное лицо,– вы поймите, у меня три блузки осталось… Так вот, я их продам и уйду. Потому как у меня деньги на обратный путь появятся. А если вы мне их сейчас продать не дадите, буду сюда каждый день ходить, пока не продам.

– А ты что, временная?

– Да вот осталась без копейки, надо хоть как-то зарабатывать.

– А где товар взяла?

– Знакомая одна помогла. У меня здесь и накрутки-то почти нет… Вот люди и берут. Я бы так дешево не продавала, если б деньги не нужны были.

Минуты две молча курим, я изображаю расстроенность и грустную иронию.

– Слушай, давай сюда свои блузки, я их у тебя куплю, может, продам уже завтра, а сама вали со своим длинным языком в море купаться, такие как ты, на базаре стоять не должны. Всю малину портишь и до греха доводишь…На вот. – мне протягивают деньги. Бывает же такое?

Довольная и растроганная бегом убираюсь с этого ужасного места, чтоб опять окунуться в кайф курортной жизни. Лешка злой и молчаливый.

– Ты чего?

– Заюшка,– он выпячивает глаза, страшно шевелит зрачками, и мне кажется, что они сейчас вывалятся,– неужели нельзя меня просто предупредить куда ты пошла?!

– Ну, во-первых, я оставила записку, во сколько буду на набережной,– выбираю самый холодный тон. Еще не хватало, чтоб он тут истерики закатывал, при художниках-то! – Во-вторых, я не хотела, чтоб ты пришел и все испортил. Я, между прочим, деньги зарабатывала.

На лице моего мужа явственно отражается испуг, он явно неправильно меня понимает.

– Что ты так смотришь? Я на базаре была, блузки твои продавала. Вот деньги, можем теперь обратно ехать.

Он облегченно вздыхает.

– А я уж думал… От тебя всего можно ожидать. Вот так, ты даже здесь, в этом прекрасно городе думаешь о деньгах…

– А как иначе ты собирался домой возвращаться? Мне на работу послезавтра.

– А я уже раздобыл денег.

Это что-то новенькое…

– Где?

– Как и говорил, занял у Ленка, и ни каких особенных усилий тратить не пришлось. Тебе лишь бы трудности на свою голову поискать,– довольно и гордо заявляет мой любимый муж и сочувственно обнимает меня. Не то, чтоб он мне противен, сейчас… Но для того, чтобы не накричать, не выругаться приходится напрягаться. Бросаю сквозь зубы:

– Немедленно пойди и верни Ленке деньги!

Вырываюсь и бегу к морю, раздеваясь на ходу. Прыгаю в освежающую, ласкающую воду. Все равно темно и никто, кроме Лешки меня не видит. Он идет по моему следу, озадаченно подбирая платье и трусики. Выхожу через пять минут, уворачиваюсь от его тянущихся рук. Одеваюсь. Мы сидим на камнях и курим.

– Ты почему еще здесь?!– моя злость еще не улеглась.

– А что?

– Я тебя попросила пойти и отдать моей Ленке деньги. Я не нищая какая-нибудь, чтоб у друзей занимать.

– Господи! Но ведь если это настоящие друзья, то к ним можно обратиться в трудный момент!

Я молчу, не хочу ничего объяснять. Этот человек устроен так… Зато он готовит завтрак мне каждое утро. И называет меня “заюшкой” и любит меня очень-очень. Он расстроено уходит. Скептически подмечаю в мозгу, что обязательно надо будет проверить, вернул ли он Ленке занятое”.

Вернувшись из отпуска, Рита снова рьяно принялась за работу. Из-за покупки машины, ей стоило сейчас понаходить побольше рекламодателей, да и передача из-за нее уже два раза в эфир не выходила, что очень сильно могло повлиять на имидж агентства. Наступили обычные серые будни. Работа, учеба, дом, дома толпы гостей. Иногда Рита чувствовала, что сойдет скоро с ума от всех этих дел. Ей так хотелось расслабиться, почитать книжку помечтать… Но все-таки, в нынешнем образе жизни было одно явное преимущество, которое искупало и дикую усталость и отсутствие финансов – у Риты не было времени думать о Володе. Она жила другой жизнью и никто не мог теперь доставить ей боль. Рита становилась самодостаточным человеком. Она чувствовала себя куда уверенней, чем все периоды предыдущей жизни.

А потом начались настоящие проблемы. Почему неприятности такого рода преследовали Риту везде, было абсолютно непонятно… Однажды Леша прибежал домой со своей очередной репетиции – он теперь загорелся идеей о создании собственного театра – жутко возбужденным.

– Ты голодный?

– Нет… Заюшка, пожалуйста, давай уедем из Харькова.

– Что случилось?

– Ну, помнишь, я тебе рассказывал, как за мной приезжали бандиты из Калуги. Так вот, кто-то подставил меня. Рассказал им, что теперь есть ты, и что через тебя можно вытрясти из меня деньги.

– Это как?

– Если тебе будет грозить опасность, я сделаю все, что угодно, лишь бы тебя оставили в покое. Я ведь так люблю тебя…

– Интересно, как они собираются вытягивать из тебя то, чего у тебя нет на самом деле? По-моему, нет оснований для беспокойства, у тебя ведь все равно нет денег…

– Честно. Если бы я был один, мне было бы плевать… А нас с тобой двое…

– Не паникуй, пожалуйста,– Рита сама не на шутку разнервничалась. Только этих проблем ей еще и не хватало!

В дверь настойчиво постучали.

– Не открывай, нас нет дома…

– По-моему, ты трусишь.

– Я? Нет. – И Леша полез в ящик, где лежали кухонные ножи.

Рита рассмеялась и пошла открывать дверь. На лестничной площадке стояла довольно странная компания. Дамочка с ярко накрашенными губами, нервно курила, постукивая каблуками осенних и явно слишком больших для нее ботинок по полу. С двух сторон от нее два мужчины, до крайности интеллигентного вида рассеянно смотрели на Риту. Кажется, они были близнецами. За их спинами возвышалась этакая гора мускул, которую Рита очень хорошо знала, маленький крепкий Гарик стоял здесь же.

– О,– Рита приветливо улыбнулась,– Гарик, какая встреча. Олежка! Вот уж не ожидала, что вы зайдете в гости. Ну, проходите.

Гора мускул, по имени Олежка, приветливо улыбнулся, не выдав изумления. Гарик нахмурился. Дамочка капризно пожала плечами:

– Ребята, вы ее знаете?

– Нет,– в один голос, как-то очень флегматично ответили близнецы. Риту это очень насмешило.

– Я не вас спрашиваю.

– Да, Жанн,– Гарик вздохнул,– мы ее знаем.

– Вы пришли, чтоб постоять на лестничной площадке? Тогда я закрою дверь, потому как мне холодно.

– А Алексей дома?

– Да, заходите. Я вас хоть кофе угощу. Только разуйтесь пожалуйста,– остановила она Жанну, когда та попыталась пройти на кухню в ботинках.

– Чего?– Дамочка ожидала чего-то совсем другого.

– Жанна, разуйтесь, пожалуйста,– Гарик выглядел очень усталым,– эх девочка, как было бы хорошо, если б тебя не было здесь.

– Вот он,– Жанна указала на Лешу. – Вот этот тип!

– Ну, рассказывайте,– Рита предложила всем сесть. Леша молча сидел, держа руки под столом.

– Нам надо поговорить с Алексеем, девушка,– Жанна слегка улыбнулась.

– Вот я и говорю, рассказывайте.

Жанна явно хотела вспылить, но сдержалась.

– Леш, мы приехали. Как я и говорила раньше, теперь наш разговор носит довольно серьезный характер,– она, хмыкнув, в сторону Олега,– теперь тебе просто придется вернуть долг.

– Простите, но я являюсь женой Алексея. Семейным бюджетом распоряжаюсь я, посему объясните, за что и сколько мы вам должны вам?

– Рита, не лезь,– твердо проговорил Алексей, но Рита не собиралась молчать. Ей совершенно не хотелось играть в бандитские игры, ей надо было решить, как можно скорее проблему, причем никак не путем мордобоя, который собирался учинить Алексей. Тем паче, на руках у Риты имелся серьёзный козырь – Гарик с Олежкой уже были знакомы с Ритой, и, насколько она знала, остались довольны их последней встречей. Главное, чтоб сумма, которую обещала им Жанна, не была больше, чем их хорошее отношение к Рите. Зная этих людей, Рита вполне могла сомневаться в этом. Девушка бросила на мужа такой взгляд, что он предпочел промолчать.

– Разве я говорю неправду?

– Ну, в принципе, ты права.

– Когда-то давно мой муж,– Жанна кивнула в сторону одного из близнецов,– был вынужден расплатиться довольно большой суммой денег за промах Алексея. Леша должен был бы возместить хотя бы половину убытков, он этого не сделал. Более того, он сбежал в другой город. Как видите, у нас и здесь нашлись друзья.

– Да уж,– Леша огрызнулся,– ты, Жанночка, найдешь друзей где угодно.

Рита очень многое отдала бы, если б Алексей сейчас молчал, а не пытался выглядеть героем.

– Жанна, вы знаете, у меня есть совсем другая информация – это как раз Алексею пришлось возмещать убытки той сделки в полном размере. – проговорила Рита.

– Давай мыслить логически. – Жанна, наконец, окончательно смирилась с необходимостью посвящать в дела эту рыжую девчонку, – Неужели ты думаешь, что если бы это было правдой, если б он со всеми рассчитался, он сбежал бы из Калуги? С насиженных-то мест? И почему он тогда не требует с нас половину суммы? Ведь они были равноправными компаньонами. Может, как раз потому, что все так, как я сказала, а?– Жанна принялась за кофе. На секунду Рита подумала, что слова этой женщины звучат довольно правдиво.

– Она говорить правду?– Рита в упор посмотрела на мужа.

– Ну а как ты думаешь? – Лёша рыкнул на жену и перевёл взгляд на гостей, – Я оправдываться не собираюсь, какое ты имеешь право, Жанночка, врываться ко мне в квартиру?

В голове Риты внезапно промелькнули две мысли: первая, в ответ на Лешино “а ты как думаешь?” девушке подумалось, “думаю, что она права”, а вторая, как реакция на в “мою” квартиру, “вообще-то вот уже четыре месяца, как квартплату хозяйке плачу я.”

Как всегда в критической ситуации, Рита ловила себя на совершенно не нужных мыслях.

– Простите, у Вас есть какие-то доказательства вашей правоты?– Рита наивно улыбнулась.

– Вот мое доказательство, девочка,– Жанна кивнула в сторону Гарика с Олегом.

– Это не доказательство, это аргумент к отдаче денег. Я имею в виду, подтвердите как-нибудь свои слова.

– Короче,– Жанна явно начала утомляться от этой ситуации,– девушка поживет у меня в Калуге, до тех пор, пока ты не вернешь деньги.

– Нет!!!– почти заорал Леша, и Рита испугалась за его психику.

– Успокойся,– она нежно положила руку мужу на плечо.

– Рита, пойдем куда-нибудь уединимся, нам есть о чем поговорить,– вдруг изрек молчавший все это время Гарик,– Олег побудь здесь, проконтролируй, чтоб ситуация не изменилась до нашего прихода.

– Пойдем на балкон покурим,– Рита почувствовала, что этим разговором решится очень многое. На улице было уже прохладно, Рита накинула плащ. С минуту они оба молчали.

– Слушай, ты же не дура, не глупый ребенок, ты чего впутываешься в эту историю?– довольно дружески спросил Гарик и Рита успокоилась, почувствовав нотки приязни в его голосе.

– Ну, ты же знаешь, как мне везет. Вот и угораздило влюбиться в человека, за которым гоняется эта сумасшедшая.

– Ты хоть понимаешь, что я не занимаюсь делами, где непонятно кто именно кому должен?

– Гарик, лучше не говори мне этого. Я ему жена и не хочу слышать о нем гадости… Он рассказывал мне об этой ситуации совсем по-другому.

Оба тяжело вздохнули. Гарик выругался.

– И что мне теперь делать? Со мной всё оговорено. Я должен какое-то время подержать тебя у нас. Сама знаешь, что ничего хорошего с тобой там не произойдет. Мне уже практически уплачено…

– У меня нет сейчас денег,– честно ответила Рита, решив, что Гарик предлагает ей перебить заказ Жанны.

– Да не в деньгах дело.

– Гарик, послушай… Когда вы были у меня на Державинской, я знала, что действительно должна. Тогда, я поступила честно. Я вернула деньги.

– Я помню. И даже знаю, что товар ты тогда действительно выбросила в окно… Нашлись потом свидетели, и товар нашёлся, но деньги ты уже отдала…

– Суки,– Рита не удержалась,– если б ты знал, чего мне стоило найти тогда эти деньги.

– Я знаю,– Рита не удивилась, эти люди могли узнать все что угодно,– до сих пор не могу простить себе этого. Мы когда узнали крепко от…ли того подонка.

Риту передернуло при воспоминании о своем первом мужчине.

– Выходит, что вы мне должны деньги, ведь товар-то найден…

Оба мрачно рассмеялись, понимая дерзость Ритиной шутки.

– Сумасшедшая, под любыми процентами та сумма получится на порядок ниже этой.

– Я понимаю…

– Будешь должна мне одну услугу,– Гарик в упор посмотрел на Риту, подойдя к ней почти вплотную. В глазах девушки он прочитал нечто, неподдающееся описанию. Это не было отчаянье, не был страх, не было также презрение, это было беспокойство за мир собственных рушащихся иллюзий. Гарик вдруг сдался. – А, – махнул рукой он, – Ничего ты мне не будешь должна. Только так, если еще хоть раз влипнешь… Я помогать не буду. Свой долг перед тобой я возвращаю сейчас.

И оба поняли, о чем идет речь. Они собирались докурить и вернуться на кухню, как вдруг оттуда донесся грохот и маты. Пулей влетев в кухню, Рита застала страшную картину. Вырывающегося Алексея крепко держал Олежка. Окровавленный нож, явно выбитый из рук Алексея, валялся возле стола, Жанна с окровавленной щекой с воплями бросилась за спину Гарика:

– Он сумасшедший, хватайте девчонку, пошли отсюда!!!– кричала она.

– Мы не будем заниматься этим делом, Жанна, я разберусь с твоими долгами и ты сегодня же уедешь из города,– спокойно произнес Гарик,– живо иди одевайся, мы сейчас выйдем,– прикрикнул он. В кухне остались лишь четверо. Гарик спокойно двинулся к все еще вырывающемуся Алексею. Рита преградила ему дорогу.

– Не надо, Гаричек, я сама,– она взглянула на мужа. Ее большой и сильный Леша, гонявший в детстве всех дворовых хулиганов, побеждающий в универовских драках, выглядел маленькой тряпичной куклой в объятиях улыбающейся горы мускул.

– Леша успокойся,– неуверенно произнесла она, глаза мужа были совершенно безумны, с его губ стекала пена бешенства.

– Сука! Какая она сука!– кричал Алексей,– Рита беги, беги от них!!!

– Леша успокойся,– Рита истерически повысила голос. Потом взяла себя в руки, умело размахнулась и залепила Алексею пару пощечин. Он вздрогнул, нервно замотал головой, после чего в глазах его появилось осмысленное выражение.

– Успокойся,– повторила Рита,– все уже хорошо,– и усадила Алексея на табуретку, приняв его из рук, уже ослабившего хватку, почувствовав успокоение пациента, Олега. Рита проводила молчащих гостей до двери. Спокойно закрыв ее, Рита опустилась на колени и тихо заплакала. Леша поднял ее и тревожно заглянул ей в глаза. Он уже пришел в себя.

– Ты обманул меня,– тихо прошептала девушка, дрожащими губами,– это,– она кивнула на дверь,– был твой долг.

– Ты не веришь мне,– Леша почему-то вспылил,– каким-то Гарикам веришь, а мне нет?!

Рита мягко отстранила его, прошла в кухню и принялась молча мыть посуду.

– Заюшка… Что ты пообещала им взамен?

– Мы никогда больше не будем разговаривать на эту тему, слышишь,– Леша кивнул,– и еще, ты никогда, ни у кого больше не будешь занимать денег! Ты обещаешь?

– Обещаю.

Рита ушла спать, завтра рано утром надо было идти на работу.

Жизнь шла своим чередом. Прошло уже полтора года с того момента. Внешне все забылось. Рита уже привыкла. Она даже пыталась внушить себе, что она счастлива. Кажется ей это удавалось. Она почти рассчиталась за свою квартиру, и собиралась, в качестве сюрприза, когда выкупит ее полностью, позвать Алексея переселяться к себе. Любила ли она его? Теперь Рита с уверенностью могла сказать, что любви на свете в принципе не существует. То, что испытывает к ней муж, было ничем не большим, чем обычное самовнушение. Самой любви нет, есть лишь потребность любить кого-то, поэтому люди и женятся, живут вместе. Часто думая о своих отношениях с Владимиром, Рита пришла к выводу, что столь острые чувства были вызваны всего лишь авантюризмом обоих. Этого было нельзя, а посему это было, и было здорово. Кроме того, ведь её отношения с Володей никогда не были полными, поэтому и длились так мучительно долго. Потому Рита и помнила Морозова до сих пор – из-за незавершенности, из-за незаконченности. Рита даже убедила себя, что, если б они с Володей хоть раз позволили себе забыть о сковывающих их факторах и отдаться страсти постельных отношений, то на этом все их чувства и закончились бы. Всё, что можно испытать вместе было бы испытанно, и оказалось бы совершенно ничем не отличающимся от всех других подобных советов.

– Рита, у меня есть шикарный шанс получить огромную прибыль… Пока не буду рассказывать, но обещаю, заюшка, скоро у тебя будет своя квартира. – Алексей, примчавшийся откуда-то из недр своих взбалмошных дел, прервал Ритины размышления.

Про себя Рита рассмеялась: “Надо же, не соврал”.

– Нет уж, лучше расскажи, а то опять наделаешь глупостей… – попросила она.

– Ну, заюшка, ну я же тебя просил никогда не разговаривать со мной в таком снисходительном тоне.

– Господи, ну почему же я должна притворяться и не говорить тебе, что я думаю, а?

Леша явно был озадачен очередной идеей. Он взял листочек и начал что-то сосредоточенно считать.

– Знаешь,– вдруг сказал он,– если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы давно сбежал.

– Неужели?

Алексей явно собирался с силами, чтобы сказать что-то очень важное.

– Понимаешь, ты никогда не рассказываешь мне ничего, ты замкнутая…

– Я просто самодостаточна.

– Да нет, просто ты не любишь меня, так ведь?

– Опять эти люблю, не люблю… Леш, прекрати…

– Я не могу прекратить… Я не могу! Я люблю тебя и готов кричать об этом на весь город.

– Зачем? О любви не надо кричать…

– Тьфу ты, я знаю, но, быть может, если я буду кричать ты, наконец, поймешь это…

– Я понимаю…

– Ты понимаешь по-своему.

– Леш, ну что за ссора на ровном месте, а?

– Для тебя чувства – это ровное место… – он чуть не плакал.

– Господи, ну ведь ты уже стал сильным… Зачем же ты опять начинаешь канючить и ныть.

Алексей стукнул кулаком по столу и ушел в комнату, Рита пожала плечами, продолжая резать лук.

– Я чувствую себя рядом с тобой ничтожеством,– Алексей вернулся и закурил.

– Ну да, конечно, самим своим существованием, собственной удачливостью я унижаю тебя,– Рита впервые за последний год разозлилась на него по-настщяему.

– Да не удачливостью, причем здесь это… Бесчувственностью.

– Тогда почему же ты со мной, раз тебе так плохо?

– Потому, что я люблю тебя… Потому что иногда, когда вместо холодной и чужой ты превращаешься в любящую и родную я задыхаюсь от счастья…

– Послушай,– Рита впервые осознала, как тяжело Алексею жить с ней,– я не считаю себя виноватой, потому что все что я говорю – правда. Заметь, ведь ты действительно вот уже несколько лет живешь почти полностью за мой счет.

– Ну, ты же знаешь, у меня были неприятности, я сейчас становлюсь на ноги… И потом, при чём тут деньги?!

– Даже маленькие дети в годик уже ходят, а вот в два уже даже бегают.

– Не издевайся надо мной.

– Хорошо. И вообще, я не к тому говорила. Я к тому, что если тебе сильно тяжело со мной, то давай лучше расстанемся…

– Не смей такого даже думать,– Алексей не на шутку испугался,– Я не смогу без тебя. Я не смогу собственными руками оторвать себе голову, и вырвать сердце…

– А моими руками сможешь? – Рита вопросительно наклонила голову.

– Забудь, заюшка, забудь этот разговор, я прошу тебя… Скоро все будет хорошо. Ты будешь счастлива… Раз тебе так нужны деньги, то они у меня появятся…

– Мы не понимаем друг друга,– задумчиво произнесла Рита. Минут десять царило гнетущее молчание.

– Знаешь,– вдруг сказала она,– я думаю, нам стоит продать машину. Мне нужны эти деньги для… Для одного дела…

– Ну вот, опять о деньгах!!!

– Но они действительно мне нужны

– Черт, а мне для того проекта, о котором я говорил, очень нужна машина…

– Ну, и что ты предлагаешь?

– Давай знаешь как… С первой же прибыли, это будет недели через две, я просто куплю у тебя Москвич, хорошо?

– Договорились. Но у тебя действительно срок только две недели.

– Ритуль, ты не любишь меня?– Леша очень серьезно смотрел на жену.

– Какая разница, мы ведь итак вместе.

Леша встал и ушел спать.

«Я неизменно стервенею с каждым шагом, с каждым разом…” – похоже, Янка пела именно про меня. Я действительно становлюсь стервой. Мучаю ни в чем не повинного человека. Он ведь не нужен мне, совсем не нужен. Нет, он конечно безумно много, сам того не понимая, для меня сделал… Благодаря ему, я избавилась от Морозовомании… А он, благодаря мне, навеки обрел монстра и деспота в виде взбалмошной особы женского пола, меркантильной и угрюмой. Что же он все это терпит? Может и вправду любит… Нет, я не должна впредь мучить этого человека, надо что-то решать”

Рита излила свои соображения дневнику и тоже отправилась спать. Все было как всегда, страстная ночь любви, долгие уверения Алексея в вечной преданности, которые уже действовали на Риту похлеще любого снотворного… Всё было как всегда, кроме Ритиного настроя. Решение в душе девушки почти созрело. Нужен был лишь повод, и тогда расставание могло быть оправданным. Естественно, повод нашелся.

«Он сжег Володьку… Он ненормальный, он сжег Володьку, плюя на мои чувства, на его чувства, ему важно лишь свое собственное убеждение в собственной влюбленности в меня, а не я сама. Сегодня ко мне в гости пришла Анька, милая такая, тихая девочка, единственная из всего окружения без претензии на собственную безгрешность. Я ее за это и люблю. Правда, она вообще без каких-либо амбиция, что делает ее жизнь довольно скучной, но мне-то какое дело? Главное, что не приходится испытывать раздражение, выслушивая навязчивые реплики о светлой и вечной любви. Анечка принесла с собой карты, мы уселись гадать. Лешка, вопреки своему обыкновенному желанию убежать в комнату, когда мы с Анечкой отдаемся во власть темным силам (ведь гадание, это конечно же от тёмных сил) молча слушал наши лишенные какой-либо интеллектуальной нагрузки реплики. Естественно, мне раз пять подряд под сердцем выпадал червовый король. Я даже начала верить в гадания, с таким упорством всякий раз Володька оказывался у меня под сердцем.

– Нет, ты посмотри на него!– смеясь, обратилась я к Алексею,– и ведь правду говорят, гады… Компрометируют меня перед тобой, будто нарочно.

– Что, Владимир Морозов червовой масти? – Леша изменился в лице и задал этот мрачный вопрос таким страдальческим тоном, что Анька слегка побледнела.

– Лешенька, с тобой все в порядке?– Анечка ничего не знала о Владимире Морозове и, в отличие от меня, никогда не наблюдала, театральные страдания моего мужа по поводу него.

– Просто сердце очень разболелось… – прошептал мой муж и схватился за сердце. Выглядел он довольно жалко, и моя гостья не на шутку перепугалась.

– Рита, ты что не видишь, ему плохо?! У тебя есть таблетки?

Анечка никогда не видела, как мой муж, заслышав имя Владимира Морозова, становился якобы невменяемым. Не видела, как он шел прыгать с балкона, или падал на ковер, уверяя, что темная сила моей несостоявшейся когда-то любви убивает его наповал. Я уже привыкла к таким его выходкам, тем более, что, как только Алексей убеждался в полном моем равнодушии к его, якобы, гибелям, он возвращался на кухню и становился нормальным человеком.

– Думаю, если ему и впрямь плохо, стоит отправить его к врачу.

– Рита, но ведь он же умирает,– Алексей, ощутив поддержку со стороны Анечки сполз в кресле и выронил сигарету. Это было уже слишком, выкидывать такие вещи при посторонних он не имел права.

– А еще придется вызвать пожарников, потому как своим окурком, ты сейчас спалишь квартиру! Алексей, прекрати валять дурака!!!

– Да, сейчас, сейчас отпустит, это опять те силы, о которых я тебе говорил,– шепотом и запинаясь проговорил мой муженек. Понимая, что я выгляжу одновременно и полной идиоткой (потому как другая замуж за этого человека не вышла бы) и бездушным деспотом в глазах Анечки я набрала в стакан воды.

– Наверное, ему стоит освежиться,– вода была вылита прямо на голову страдающего, Алексей как того и следовало ожидать, мгновенно очнулся.

– Ты нормальная?!– негодующе спросил он.

– Нет, мне просто надо было доказать Анечке, что с тобой действительно все нормально, она, понимаешь ли, не привыкшая к твоим комедиям.

– Уже просто прошло все,– Леша обиженно вытирал голову кухонным полотенцем. Я решила не спрашивать, почему нельзя взять в ванной нормальное…

– Да, – согласилась я, – Так что бездушность мне приписать уже никто не сможет. Напротив, я героически спасла умирающего мужа, вовремя облив его…

Анечка нервно рассмеялась.

– Правда, теперь меня наверняка можно счесть сумасшедшей,– продолжала я,– покажите мне еще хоть одного человека, который бы выдержал с тобой так долго? Когда человек начинает просто умирать от одного имени…

– Это не просто имя, это символ черных сил, во власти которых ты находишься! – закричал Лёша, – Я хочу вытащить тебя оттуда… Поэтому и терплю все это…

Анечка опять нервно рассмеялась. Бедная девочка.

– Анюта, ты не представляешь… – и он начал жаловаться Анечке на то, как тяжело ему со мной живется, но что он все равно безумно любит меня, и посему терпит все, в том числе и полное безучастие в критические моменты. И вообще – из его речи можно было прийти только к такому выводу – человек, не снимающий любимого мужа с перил, когда тот собрался прыгать с балкона, не плачущий над его почти охладевшим телом, когда он собирается умирать, растянувшись на ковре, не рыдающий, когда он безостановочно выпивает бутылку гадкой водки, пытаясь утопить свое горе,– такое человек просто камень бесчувственный. Анечка ошарашено выслушивала эту тираду. А мне было жутко стыдно за Лёшу, за себя, за Володю…

– Ну вот, опять червовый король,– мстительно заметила я, погадав еще раз.

Алексей подскочил, судя по его взгляду, он собирался передушить всех блондинов в Харькове. Вдруг он выхватил карту у меня из рук и начал шептать над ней какие-то заклинания, после чего он перекрестил ее и поджег. Мы с восторгом следили за столь неординарными действиями ревнивого мужа. Володя мирно потрескивая догорал в кухонной раковине.

– Ты чего карты портишь?– мне тоже, между прочим, многое неприятно. Я схватила останки червового короля и выкинула в мусорку,– как мы теперь играть будем?

– Ты даже не понимаешь, что сейчас произошло… – Алексей успокоился и присел в кресло.

– Мне как-то все равно,– устало заметила я.

– Нет-нет,– глаза Анечки горели, похоже, ее весь этот цирк очень занимал,– пусть объяснит, что же такое произошло?

Мысленно я решила, что впредь буду брать деньги с присутствующих, удостоенных чести наблюдать подобные комедии.

– Я просто прибегнул к самой крайней мере,– таинственным шепотом принялся объяснять Алексей,– это очень серьезное заклинание, если бы карта сгорела вся, то он бы просто умер, но я не позволил ему умереть, просто лишил его силы.

На секунду я представила Морозов, лишенного силы, и решила поддержать этот разговор.

– А тебе не кажется, что твой поступок до крайности эгоистичен. Ты чуть не убил человека. По какому праву?

– Ты моя жена!!!

– Секундочку,– Аня решила вмешаться,– а этот, труп,– она кивнула на мусорное ведро, и мы поняли, что речь идет о Володе,– он кто, твой любовник?

Я сочла нужным промолчать. Интересно, как Леша объяснит, кто такой Морозов?

– Да,– безжалостно ответил мой муж,– то есть почти любовник… Если бы меня не было, то он был бы любовником…

И тут меня прорвало…

– Что ты говоришь?! А не кажется ли тебе, что когда мы с тобой знакомились, я уже год, как жила у Морозовых, и мы при этом совсем не были любовниками?! Не кажется ли тебе, что это вообще не корректно с твоей стороны говорить о том, чего ты знать не знаешь?!

– Это почему это я не должен говорить о нем?! Анечка спросила, я ответил. – а дальше – Анечке, –Видишь, она всегда так заводится, когда речь заходит о нем…

И мне стало противно. Совсем. Где-то там далеко жили Морозовы, которые уже и забыли, наверное, о моем существовании. А у меня в доме, в моей семье всякий день разражается скандал по поводу этих людей. Я взяла себя в руки и решила сама над собой и собственной реакцией на имя Володьки поиздеваться.

– Не поминай господа всуе!!!– я засмеялась. Алексей шутку не оценил, в очередной раз смертельно обидевшись, он ушел в комнату.

– И часто вы так?– Анечка не была замужем, посему жутко интересовалась подробностями чужой семейной жизни.

– Это нормально, мы так шутим, на самом деле этого самого джентльмена,– я тоже кивнула на мусорку,– я не видела уже два года… Надо же хоть из-за чего-то ссориться, а то все любовь да любовь…

Ни за что не позволю, что кто-то мог сказать что в моей семье кто-то ругается.

– Здорово, когда люди любят друг друга так, как вы с Алексеем.

Я промолчала. Потрепались с Анечкой еще чуть-чуть, после чего она ушла домой.

– Вот видишь… Все таки нам с тобой никуда не деться, если и есть хоть что-то с чем я не могу справиться, так это ты,– грустно сказала я мусорному ведру, в котором ожидал выкидки почти сгоревший Володя.”

Вечером Рита с Алексеем долго разговаривали.

– Ты действительно уйдешь? Но ведь, я не могу жить без тебя… Я просто умру…

– Сначала расплатись со мной за машину.

– Не смейся хоть сейчас! Ты что не понимаешь, что происходит?

– Леш, я не хочу дальше причинять тебе боль. Ты что не видишь, что ты сошел с ума? Ты сжигаешь карты… Ты не в себе. Я не могу жить с таким человеком. А ты, ты тоже не должен жить с женщиной, которая держит тебя под каблуком. Тебе не мерзко от такого образа жизни?

– Послушай… А есть ли шанс, что появившись когда-нибудь на белом коне, я смогу забрать тебя с собой?

– Ты знаешь, когда у тебя будет белый конь, тебе не захочется ко мне возвращаться, вот увидишь…

– А если захочется?

– Это будет обозначать, что ты по-прежнему слаб…

Рита собирала все свои вещи в большую сумку.

– Ритуль, не уходи…

– Не омрачай мне последние минуты в этом доме, а, не закатывай истерик. Я пойду закажу такси.

Рита была полна решимости. Она понятия не имела, как сможет опять вернуться в сою пустую квартиру и справится ли с помешательством одинокого человека, но во имя свободы и чести, ей надо было уйти. Алексей, по ее мнению, должен успокоиться и снова стать нормальным человеком. Рита же, по собственным предположениям, избавиться, наконец, от гнетущего чувства вины перед Алексеем, за отсутствие в ее сердце любви к нему. Вещи были собраны – естественно только самые необходимые, до приезда таксиста осталось минут семь. Рита села и закурила. По ее взгляду Алексей понял, что девушка мысленно была уже не здесь, а где-то далеко, там, куда ему ни за что не прорваться.

– Что я сделал не так, заюшка?

– Все так, Леш, это просто я ненормальная… Извини, если сможешь…

– Я всегда буду любить только тебя…

– Нет. Я очень хочу, чтобы ты полюбил взрослую, серьезную, нормальную женщину, чтоб у вас были дети…

– Ничего ты не понимаешь… Я люблю тебя,– отчаянье нависло над кухней.

– Давай послезавтра я заеду сюда. Заберу остатки шмоток, заодно ты вернешь мне деньги за машину, срок ведь истек…

– Рита, причем здесь деньги?

– Я уже устала объяснять.

– У тебя есть другой мужчина?

– Нет, глупый ты все-таки… Просто была любовь у нас, а потом она умерла, так вот, чтоб не возненавидеть друг друга, надо вовремя остановиться, надо остановиться как раз в тот момент, когда чувства еще не совсем завяли, чтоб остаться близкими людьми…

– Не мели чепуху!!!– Рита с удовольствием отметила, что Алексей начинает мыслить здраво.

– Правильно, чепуха это все.

В дверь постучали. И тут Алексей взорвался. Минут двадцать бедного таксиста разрывали на кусочки. Рита вручала ему свою сумку и предлагала идти в машину. Алексей отбирал сумку, кидал ее в прихожую, выпихивал таксиста на лестничную площадку, пытался вручить ему какие-то огромные суммы. Слава Богу, таксист оказался порядочным, деньги Алексея он не взял. Рита, в конце концов, успокоила Алексея и ушла. В квартире стало тихо и абсолютно пусто. Алексей, облокотился спиной на дверь, сел на корточки и тихо-тихо заплакал. От него впервые в жизни уходила женщина. Более того, это была единственная женщина, которую он имел глупость полюбить. Как жить дальше, Алексей не представлял. Он взял листок, коряво написал карандашом записку. Послезавтра Она прочтет. Взял гитару и вышел, хлопнув дверью. Потом вспомнил, что Рита оставила ключ дома. Сунул ключ под коврик, как они делали неоднократно и ушел в холодную темную ночь.

– Что ж вы так, перед Днем Святого Валентина-то, а?– робко спросил таксист, когда они отъехали от подъезда.

– Ничего… Так должно было случиться. И лучше уж сейчас, пока это еще может не причинить никому, кроме нас с ним, боли…

– Дети есть?

– Об этом и говорю – нету.

Остальную дорогу ехали молча.

Попав в свою, почти выкупленную, квартиру, Рита яростно накинулась все отмывать, утеплять, стелить, передвигать. Это занятие позволяло не думать ни о чем. Завтра придут выходные. Рита твердо решила никуда не выходить, привести себя и квартиру в порядок, выспаться, наготовить жратвы… Со всеми этими мероприятиями девушке удалось покончить непростительно быстро. Надо было каким-то образом убить еще один день, вечером предстояло съездить к Алексею, забрать деньги и кое-что из вещей, а потом можно будет считать новую жизнь начатой. В голове Риты прокрутилась картинка: вот она перерезает ленточку под какую-то торжественно-веселую музыку, а потом долго идет по лабиринту своей будущей жизни, уже не делая больше ошибок, не портя никому судьбы, не причиняя боли… Все утро Рита провела в ванной, поставив туда магнитофон, подтянув телефон с длинным шнуром, и книжкой с каким-то бездумным, глупым детективом. Рита делала все, чтобы не позволить себе задуматься. Ей это почти удавалось.

“Наступает вечер. Быстро одеваюсь. И вот я, в черном плаще, в узких черных джинсах и таких же черных высоких сапогах на высоком каблуке, с аккуратно уложенной копной моих дурацких рыжих волос выхожу на улицу. Я чувствую себя сильной… Я чувствую себя железной. И почему-то мне доставляет это удовольствие. Я ведь не замечаю, и никогда не позволю себе заметить, что от перемены образа жизни, от смены одиночества внутреннего на полное одиночество, от появившегося времени для более скрупулезной работы над передачей – от всего этого смысла в моей потерянной жизни не прибавляется ни на грош. Хотя, может просто становится меньше бессмыслицы? Может, от этого я стану крепче держаться на ногах? А зачем мне собственно это нужно? Если все равно нет на свете человека, с которым мне бы хотелось все это разделить… Дура, я, хочу не просто отдавать себя, а получать взамен что-нибудь, ну никак не менее интересное… А ведь, когда ждёшь от партнёра чего-то особенного, всегда разочаровываешься…”

Спустя оговоренные дни, Рита решила заехать за остальными вещами. Алексея дома, конечно же, не оказалось. Глупо потоптавшись у двери, Рита постучала несколько громче обычного. Тишина. Ключ лежал – как и раньше, когда Рита не брала ключи, а Лешка срочно убегал куда-нибудь – под ковриком. На кухонном столе красовалась гора грязной посуды. “Если я не помою, он так и будет до конца жизни в свинарнике жить. Вот ведь, я тогда уехала, не помыв посуду… Это даже как-то некрасиво…” – Рита явно слегка отупела за эти два дня, потому как вместо того, чтобы кинуться искать Алексея или хоть какие-то весточки от него – ведь этот сумасшедший мог и повеситься с горя – она молча мыла посуду, размышляя над тем, как же Алексей мог не сделать это сам. Заметила записку Рита лишь через полчаса, когда собрала уже все вещи, которые решила забрать с собой. “Заюшка… Не знаю, где я нахожусь сейчас, когда ты читаешь мою записку. Знаю только одно, оставаться в этой квартире, где мы так долго прожили вместе, где переживали столько прекрасных моментов, я больше не могу. Тебя нет рядом – это всё меняет. Можешь забрать все вещи, мне они не понадобятся. Если кто-нибудь спросит тебя где я, отвечай, что не знаешь. Деньги за машину я тебе верну, как только они у меня появятся. Целую. Твой, я.”

Рита долго смотрела на этот клочок бумаги. Значит сбежал… Ну и черт с ним. Интересно правда сбежал или написал эту записку для пущего трагизма, а сам вернется домой через пару дней… Знакомым, говорит, скажи, что не знаешь где я… А что же еще Рита могла сказать? “Деньги вернет? Да не вернет он деньги… И плевать мне на них, это я так расплатилась за собственную ошибку. Двумя годами юности и восемью сотнями… Дешево, надо заметить, отделалась.” – и Рита мрачно рассмеялась. В том, что с собой Алексей ничего не сделает, Рита была уверена, уж слишком хорошо она знала этого человека. Женщина решила ничего не трогать в квартире, забрать свои вещи, положить ключ обратно под коврик и уйти. Может Алексей одумается, вернется сюда и будет себе спокойно жить… Так, Рита ушла оттуда. Так спокойно завершилась ее совместная жизнь с Алексеем.

Два следующих месяца в Ритиной жизни прошли довольно легко. Женщина с головой окуналась в работу, умудрившись окончательно выкупить свою квартиру. С каким-то ожесточением она накинулась на эту обычную однокомнатную собственность, вкладывая в ее ремонт и улучшение все силы и заработок. Почему-то Рите казалось, что цель всей ее жизни – создать нормальные условия жизни для себя. Не то, чтоб для этой женщины было жизненно необходимо обустроиться, но ведь надо было хоть куда-то себя вкладывать, вот и отдавалась Рита полностью этому никчемному клочку жилплощади. Она накупила огромное количество всяких безделушек, она переклеила обои, купила мягкую мебель. “Эгоизм приходит от одиночества… Вовсе не одиночество от эгоизма. Я живу одна, поэтому и живу для себя, и не в коей мере нельзя меня в этом упрекать,” – писала она в дневнике. И была уверена в собственной правоте, равно как и в бессмысленности собственного существования. По долгу работы Рита очень часто пересекала территорию общих с Владимиром Морозовым знакомых. Как ни странно, ни малейших эмоций Рита от этого не испытывала. Может и в правду, сжигая, червового короля, Алексей сжег и Ритину привязанность к этому человеку? Судя по слухам, Владимир жил довольно замкнуто, общаясь со всеми друзьями лишь по работе, и почти не выходя из дома для каких-нибудь поисков приключений. “Неужели он, как и я, погас?” – частенько думала Рита, и тут же заставляла себя не думать об этом человеке. К ее собственному удивлению это получалось без труда. Знакомые, доставшиеся Рите в наследство от мужа, как-то уж слишком быстро отсеялись, Рита винила в этом собственную скрытность, но абсолютно не переживала, ибо ей было неловко перед всеми этими светлыми и добрыми человеками, за собственную приземленность. За то, что она, таки да, обидела Алексея, за то, что он уехал по ее вине из города… Алексей объявился через полгода, принося с собой, как всегда ворох неприятностей. Сначала появился не он, а… Гарик. Он приехал без звонка, как всегда знающий все, в том числе и новый адрес Риты. Спокойный и грозный, он три раза резко нажал кнопку дверного звонка, как раз в тот момент, когда Риорита Морская, стояла на высокой стремянке в одной футболке, заляпанной клеем. Рита доклеивала обои на потолке. Быстро натянув первые попавшиеся штаны, женщина посмотрела в глазок и почувствовала… нет, не страх, не панику, а радость.

– Гарик, ты не представляешь, как я рада тебя видеть, заходи.

– Что это с тобой?

Рита глянула в зеркало и поняла причину настороженности Гарика. Волосы мешали ей, посему пришлось одеть на голову повязку из старого капронового чулка, глаза были какого-то ярко красного цвета, нос и щеки были заляпаны обсыпавшейся штукатуркой.

– Ремонт, Гаричек. Будешь кофе?

Дальнейший разговор Рита вела со своей стремянки, продолжая клеить заранее приготовленные обои. Гарик пил кофе и тихонько посмеивался.

– Ты что думаешь, я просто так пришел?

– Ой, не знаю. Я последнее время вообще ничего не думаю. Если хочешь, могу спуститься и сделать тебе чего-нибудь поесть.

– По-моему ты издеваешься…

Рита решила не испытывать больше терпение столь опасного гостя. Она доклеила еще одну обоину и отправилась в ванну, чтоб привести себя в порядок, поражаясь, что Гарик до сих пор не придушил ее за негостеприимство.

– Ты в курсе, что сейчас происходит?– серьезно спросил Гарик, когда Рита, умытая, причесанная и переодетая в домашний халат вернулась на кухню.

– Смотря где. У меня дома или на работе – знаю…

– Не корчь из себя идиотку. Слушай. Твой любимый муженек, если ты помнишь был такой когда-то.

– По документам мы с ним никто.

– Неважно. Так вот, перед тем, как исчезнуть фореве из нашего славного города, он, как ты, наверное, прекрасно знаешь, позанимал кучу денег, под какую-то там аферу с продажей картошки.

Рита почувствовала, как ей стало жарко.

– Первый раз об этом слышу.

– Верю… Ты бы никогда не допустила, чтоб он так себя повел. Так вот, наши с тобой дорожки опять пересеклись. Где он?

– Подожди. Насколько я вижу, наши дорожки вовсе не пересекаются. Я ни у кого ничего не занимала.

– Где он?

– Кто? А,– Рита немножечко испугалась вспышки гнева, мелькнувшей в глазах Гарика,– Алексей? Понятия не имею.

– Врешь?

– Нет. Он мне самой должен, я была бы ему безумно благодарна, объявись он у меня на горизонте. Но его нет. И где он, я не знаю.

– Ты знаешь, что он довольно таки непорядочная скотина?

– Нет. Я знаю его исключительно, как несчастного влюбленного.

– Ладно, допустим, что ты не знаешь, где он находится. Но ведь хоть что-то о его контактах, о его родственниках, ты знать должна!!!

– Знаю только Харьковских друзей. Но их ты и сам, наверное, знаешь. Мама, брат и дед у него где-то в Калуге.

– Я знаю.

– Ну вот. Ты знаешь о нем больше, чем я сама. Извини, но я ничем, к сожалению, не могу тебе помочь.

– Хорошо, я тебе поверю. В таком случае у меня к тебе просьба. Думаю, ты понимаешь чем для тебя чревато ее невыполнение.

– Ну?

– Если тебе хоть что-нибудь станет известно, ты тут же сообщишь мне. При этом, учти, что если он появится, то вернет долг и тебе тоже, так что твои интересы здесь учтены.

– О'кей, если он появится, я тебе сообщу.

– Я ведь все равно узнаю, если ты умалчиваешь.

– Гарик, я не маленький ребенок.

– Теперь уже да,– Гарик почему-то с восхищением посмотрел на обклеенный наполовину потолок.

Когда гость ушел, Рита заставила себя не волноваться и вообще не думать об Алексее.

“Во-первых, он меня предал – обманул… Идиот, ведь обещал же ни у кого никогда больше не занимать! А во-вторых, было бы сущим безумием, если бы сейчас он появился в Харькове, надеюсь он этого делать не станет и у меня никогда не возникнет дилеммы обмануть Гарика (что чревато отсутствием головы), или предать довольно близкого мне человека (что чревато отсутствием головы у него и отсутствием меня, которую просто сожрут угрызения совест).” – подумала Рита и тут же отключилась от этой темы.

Алексей, естественно, не мог обойтись без очередного безумного поступка.

“Господи, если бы я напилась в предыдущий вечер, как свинья, что помешало бы мне проснуться сегодня утром от телефонного звонка, я была бы безумно счастлива.

Итак, телефон зазвонил в полвосьмого утра. Чертыхая всех на свете, просыпающихся в такую рань людей, я подняла трубку.

– Алло?

– Привет, заюшка.

Я моментально проснулась и, сообразив, что телефон может прослушиваться очень спокойно, выговаривая каждое слово произнесла.

– А, господин рекламодатель, Юрий Викторович. Здравствуйте.

Алексей на несколько секунд замолчал, видимо размышляя, действительно ли я его не узнала или конспирируюсь.

– Здравствуй,– выдавил он наконец из себя, чтоб не молчать.

Тишина в трубке могла быть куда опаснее, чем если б я назвала его по имени, потому как раз уж я начала конспирироваться, значит, я с Алексеем заодно, что людьми Гарика расцениваться будет однозначно.

– Во сколько вы сегодня заедете к нам в офис?– я лихорадочно пыталась сообразить как бы пригласить его в гости.

– Ох, я так занят, что вообще никуда не могу заехать… – ага, значит, он не может выходить на улицу. Правильно делает, я бы на его месте вообще умерла на время, пока Гарик не прекратит поиски.

– Ну, когда освободитесь, приходите…

Пусть понимает, что мои с ним проблемы могут и подождать.

– Хорошо, до свидания…

Как я умудрилась весь этот день естественно вести себя на работе, ума не приложу! Вечером, влетев домой, я тупо уселась возле телефона, считая, что Алексей непременно позвонит. Кстати, откуда у него мой домашний телефон? Это он мог узнать только от общих Харьковских знакомых. Значит, еще кто-то в курсе, что Алексей в городе. Ведь он точно звонил не по междугородке, звонок телефона не тот. Просидев возле этого дурацкого аппарата минут сорок, я почувствовала, как мозгинки в моей голове напрыгивают одна на другую и танцуют какие-то странные танцы. Да, наверное, это я от голода. На кухне совершенно случайно выглянула в окно и оторопела. Едва освещаемый фонарём, к дому подкатил мой родной 412 Москвич… Алексей припарковался в гуще деревьев, издалека в темноте, конечно, не заметно, но вот, если кто-то подойдет поближе… Господи, ну есть ли на свете еще такие идиоты, как мой бывший муж, а?

Не более чем через три минуты, Алексей заросший, грязный, взлохмаченный с перепуганным взглядом пил вкусно пахнущий чай на моей кухне. Если бы хоть кто-то знал об этом, нас с ним уже не было бы в живых.

– Ты зачем в Харькове?!

Набросилась я на него вместо приветствия.

– Та я ж не знал. Пришел к Вадьке, а он и говорит, мол, меня ищут, и тебя дергали, и его. Говорит, чтоб я от него немедленно уходил, ибо он неприятностей не хочет.

– И ты тут же решил, что я неприятностей прямо таки жажду, да?

– Нет. Но я ведь в Харьков приехал специально для того, чтоб долг тебе вернуть, за машину. Вот верну и сразу же в Москву обратно уеду.

Вот уж не ожидала, что когда-нибудь он надумает вернуть мне деньги.

– А тем, у кого позанимал, из-за которых тебя ищут… Им вернешь?

– Нет, той суммы у меня нет. Вот если б ты отказалась сейчас брать деньги, то меня бы уже не искали. А тебе бы я вернул где-то через месяц…

– Нет уж. Ты вообще сволочь, что занимал, ведь договаривались же.

– Ладно, не кричи. Я с тобой рассчитаюсь и слиняю через пару часиков из города, меня никто и не найдет.

– Зато меня найдут,– мрачно отозвалась я.

– Так ведь никто ничего не узнает.

– Будем надеяться.

Он отдал мне деньги. И я, обещавшая Гарику известить его о месте нахождения моего милого муженька, взяла их… В конце концов, он возвращает мне долги, и это честно. Минут десять мы молча просидели, глядя друг на друга.

– Ты похож на бомжа,– честно сказала я.

– Я и есть бомж. Живу в Москве, в коммуналке, работаю дворником, за это мне и комнату в столице дали.

– Подожди, а деньги у тебя откуда?

– Понимаешь, до той памятной ночи, ну, когда мы с тобой расстались, я ведь решил затеять одно дельце… Ну и нашел под него спонсоров. А потом, когда ты ушла, меня переклинило, не могу я жить без тебя, тем более в этом городе, я взял гитару и ушел…

– Прихватив с собой все чужие деньги?

– Ну… – Алексей замялся,– так получилось,– в общем, эта сумма – оттуда.

– Лучше б ты мне этого не говорил. Ты так и будешь всю жизнь прятаться?

– Нет, ну я уже придумал, как заработать… Заработаю и верну.

– Подожди, вот часть ты мне отдал… А остальное?

– Прожил… Я ведь должен был как-то жить это время.

– Идиот!!!

Я подумала, что он опять что-то врет, но тут же решила, что нет мне до этого дела. Главное, чтоб он убирался из моей квартиры и благополучно добрался до своей Москвы.

– А ты-то как живешь?

– Сам видишь. Ремонт делаю.

– Сама?

– А что хочешь помочь?– съязвила я, памятуя о его полной неприспособленности к работам по дому.

– Можно подумать, ты согласишься.

Обстановка слегка разрядилась.

– Знаешь, я очень много думал над тем, почему у нас все так получается…

– Получалось,– поправила его я.

– Ну да. Так вот, просто я на самом деле не ничтожество, я очень даже сильный и дееспособный.

– Если ты сейчас скажешь, что просто все познается в сравнении, то я тебя придушу.

– Ну, в общем-то почти. Дело не в том, что я в сравнении с тобой – тряпка (это чушь и ты об этом знаешь), дело в том, что ты хотела видеть во мне слабого, и видела, и меня в этом убедила.

– Слушай, давай не учинять разборок. Что сделано, то сделано, никуда нам с тобой от этого не деться. Нет смысла искать виноватых.

– Эй, а ты стала менее агрессивной.

– Просто ты теперь не представляешь для меня постоянного стоп-контроля.

– Чего?

– Ну, просто мне всегда было страшно быть самой собой, я тогда не вписывалась бы в твой круг, посему я всегда притворялась при всех. А когда мы были наедине, меня прорывало, и я становилась не просто собой, а собой в кубе… Теперь я успокоилась.

– Послушай, Ритуль, а если я сейчас предложу тебе поехать со мной, а?

– Нет уж, я уже институт почти закончила, а тут уезжать, ты в своем уме?

– Ну, переведешься…

– Да, три курса училась в Харькове, а потом на тебе, в Москву взяли!!!– засмеялась я и поняла, что отвечаю совсем не так, как надо, опять заселяя в его и без того истрепанные нервы надежду.

– Я совсем не о том,– я поспешила исправиться,– дело не в институте. С какой стати я поеду с тобой?

– Потому, что я люблю тебя.

– Господи! Эта болезнь у тебя еще не прошла?

– Нет. Никогда не пройдет… Это неизлечимо.

– Хроник ты мой… Ты очень хороший, Лешенька, но я не хочу больше иметь с тобой ничего общего.

– Какой же я хороший?– и из этой фразы Рита поняла, что навязчивая любовь таки покинула сердце Алексея, ибо он куда горячее отреагировал на то, что его назвали хорошим, чем на то, что его не любят.

– Я имею в виду по отношению ко мне. Пока ты вел себя порядочно. Надеюсь, впредь ты в этом смысле не изменишься.

– Ритуль… Неужели эти два года ничего не оставили в твоей душе?

– Оставили. Я теперь куда опытней и чуточку мудрее.

– Я, наверное, пойду, у меня опять начинает колоть сердце…

– Ну, иди. Будь осторожен, а?

– Ладно, пока.

И Рита закрыла дверь за Алексеем. Она видела, как ее Москвич, точнее уже не ее, завелся всего лишь с третьей попытки и уехал, гудя и громыхая. Гарику Рита, естественно, решила ничего не говорить до последнего. Что было очень опасно. Но Рита не могла не дать шанс Алексею. В конце концов, ведь это из-за нее он, рискуя, приехал в Харьков.

Так уж получилось, что на следующий день после прочтения истории о Рите и Алексее Дмитрий встретил в Харькове одного своего друга, который был очень осведомлен в криминальной жизни города. Друг этот в отцы Дмитрию годился, и, несмотря на свою службу, обязывающую к замкнутости, был человеком довольно открытым и при этом довольно хорошо относился к своему Питерскому знакомому. Так Дмитрий узнал, что в городе действительно имеются организации, занимающиеся вышибанием долгов довольно профессионально. Гарик, по кличке Мелкий, до сих пор является одной из ведущих фигур этой организации. А вот Олежка – огромный, сильный вышибала называемый Кинг-Конг – от дел давно уже отстранился, сидит за убийство. Чье? Да какого-то ненормального. Алексея Банитского, кажется. Вроде бы жертва вполне располагая возможностями и временем, чтоб исчезнуть из Харькова навсегда, решила сама охотиться за группировкой. Такого раньше никогда не бывало, могли возникнуть серьезные проблемы. Запугивания и избиения не помогали. Банитский отказывался возвращать какие-то там долги, более того, клялся поубивать всех из организации. Пришлось его убрать. До этого случая, милиция, хоть и знала о действиях группировки Гарика, но закрывала на них глаза: обнародовано никаких серьезных увечий никто никому не наносил, бандиты действовали на редкость чисто. А тут, на тебе – убийство! Причем сразу ясно чьих рук это дело. На Харьковском уровне это вполне могло замяться… Но жертва оказался гражданином России, надо было сажать убийц. Организация пожертвовала Олежкой…

– Постойте-ка?– Дмитрий слушал друга в крайнем волнении,– а Рита? Риорита Морская?

– Бывшая любовница жертвы?– от такого обращения к Рите Дмитрий пришел в ярость, хорошо, что ему хватило ума не выдать свой гнев.

– Да, да. Где она сейчас?

– Понятия не имею. Она рассталась с жертвой задолго до убийства, и вообще, мы проверяли, она здесь ни при чем. Когда произошло убийство, она уже уехала куда-то из города.

– Куда?– Дмитрий заказал еще пива, они сидели за низеньким столиком какой-то забегаловки.

– А я знаю? Что это тебя так интересует, а?

– Да так… – Дмитрий подумал, что и сам не знает.

– Уж не знаком ли ты с ней?

– Нет, к сожалению… У меня просто какая-то шизофрения, простите,– знакомый был человеком к тому же еще и очень спокойным, посему решил не удивляться и не сердиться на своего юного друга. – Скажите, а как он умер?

– Кто?– знакомый уже начал рассказывать очередной анекдот.

– Алексей.

– А, Батинский? Как-как, очень просто. Точнее не просто. Он отправился сам к ним в офис, они помимо прочего занимались еще и торговлей, учинил там грандиозный скандал, после чего охранник выключил его, ловким ударом. Это последнее, что видели посторонние.

– Какой охранник?

– Ну, Кинг-Конг, конечно, он у них в офисе был вроде бы как охранником. Так вот, а потом труп с перерезанным горлом нашли недалеко от их офиса в мусорном баке. Судя по показаниям убийцы, его никто не собирался убивать, хотели просто втолковать, что кричать в чужих офисах неприлично, а он ничего не хотел слушать, даже пистолет где-то достал, собирался всех перестрелять, вот его и того.

“Вот так закончилась жизнь бывшего мужа Риориты. Интересно, она в курсе этих событий?” – Дмитрий тогда вернулся в квартиру очень расстроенный, ему было как-то совсем не по себе, от того, что вот этот самоотверженный Ромео, про которого он еще вчера читал, представляя его образ, оказался мертвым. Дмитрий вдруг поймал себя на мысли, что переживает, а не случилось ли чего с Ритой, ведь она не сообщила тогда Гарику о приезде мужа. “Господи, похоже, я скоро свихнусь… Не все ли мне равно. Какая-то там рыжая баба, впутывающаяся регулярно в криминальные истории, которую я даже в глаза не видел… Ну да, интересная судьба у девчонки… Ну и что? У каждого судьба интересна, если в нее вникнуть так, как я сейчас в эту… Что это со мной? Итак, срочно перестаю быть шизофреником, и точка.” – и Дмитрий попытался забыть о существовании Риты. Окружающие события вполне даже к этому располагали. В дверь позвонили, и на пороге Дмитрий увидел не кого-то там, а собственную жену.

– Ты!? – в один голос воскликнули супруги, кинувшись обниматься.

– Ты как меня нашла? – спросил Дмитрий, после долгого поцелуя.

– Да так, – Саша улыбнулась, – мне стало грустно без тебя, я отпросилась на пару дней и приехала. А нашла тебя через агенство, в котором ты снимал квартиру. Может, пригласишь войти?

Приезд жены, как не странно, не затмил интерес Дмитрия к героине найденных тетрадок. Пару раз Дмитрий пытался рассказать жене о своей необычной находке, но Саша всякий раз переводила разговор на другую тему, а когда муж взял из ящика стола очередную, еще не читавшуюся им тетрадку, Александра просто возмутилась.

– Милый, ты не прав! Я ехала через всю страну, чтобы ты уделил мне внимание…

Дмитрию пришлось отложить чтение. Утром выяснилось, что в доме нет ни кофе, ни сигарет. Саша, мысленно именуемая Дмитрием “прелестное создание”, мирно спала у мужа на плече. Переборов желание придушить жену за то, что она чрезмерно много курит, Дмитрий отправился в киоск за сигаретами, зайдя за одно и в продуктовый магазин, выстояв состоящую сплошь из каких-то алкоголиков очередь. Дмитрий вернулся в квартиру и был неприятно удивлен царившим там беспорядком. Саша металась по комнате в коротенькой блузочке, всячески выражая негодование.

– Может, ты объяснишь мне, что здесь происходит?!

– Я хотел к тебе обратиться с тем же вопросом,– сурово произнес Дмитрий.

– Ну, знаешь ли?!– и из уст жены полились долгие непечатные выражения из которых Дмитрий сделал вывод, что пока его не было в квартиру влетела какая-то рыжая ведьма с размазанной косметикой, с сумасшедшими глазами, и что она, не говоря ни слова, принялась переворачивать все вверх дном, после чего, схватила ту самую тетрадку, которую вчера собирался читать Дмитрий и, чертыхаясь, убежала.

– Саш, успокойся и расскажи все с начала.

– Мне как раз снилось то колечко, которое я вчера видела у ювелиров, оно было…

– Меня не интересует колечко.

– Ну, пришла какая-то женщина, представилась бывшей хозяйкой квартиры, сказала, что забыла здесь какие-то документы, перерыла пол квартиры, схватила тетрадь и убежала, так же внезапно, как появилась. Чокнутая!!!

Дмитрий почувствовал, что сердце его учащенно забилось.

– Я успею ее догнать?

– Если она пешком, то да.

Дмитрий вспомнил отъезжающий от подъезда форд и безнадежно опустился на стул.

– Как она выглядела?

– Очень плохо.

– Подробнее!

– Не знаю! Рыжая, лохматая, металась как ненормальная, я не рассмотрела. Ты в своем уме?

Дмитрий оставил этот вопрос без внимания и принялся накручивать на диске телефона номер своего знакомого из органов.

– Здравствуйте, это Дмитрий! Послушайте, Риорита Морская в городе…

– Ну и что?– искренне удивился знакомый,– если она нанесла вам какой-то ущерб, позвоните мне завтра на работу, сегодня ведь воскресенье.

– Да нет, нет,– Дмитрий был до крайности возбужден,– она не нанесла никакого ущерба, просто…

И тут Дмитрий все понял. И то, как он выглядит сейчас в глазах окружающих, и то, насколько абсурдны его действия. Он закурил и попытался сосредоточиться. Итак, она приходила сюда за дневниками, но нашла лишь последнюю тетрадку, так как остальные сейчас лежат у Дмитрия в чемодане… Что ж в этом необычного? Почему он должен нервничать по этому поводу? Дмитрий заставил себя успокоиться, он улыбнулся и приобнял жену. Больше о дневниках Риориты Морской он старался не вспоминать. Зная их пагубное воздействие на свою психику, Дмитрий постарался тогда ограничить до минимума свои контакты с этими дневниками, всего лишь дочитать до конца оставшуюся у него тетрадь и все. Дальше в этой тетрадке описывалась внезапная встреча Риты с Володей Морозовым.

Встретились они в поезде. Ехали в одном вагоне в Москву, каждый по делам своей фирмы. Рита любила поезда, обожала дороги, новые ощущения, новые знакомства. Легко помахав рукой, провожавшему ее Владу, девушка лукаво улыбнулась в ответ на отвешенный попутчиком комплимент, серьезно кивнула, нацарапавшему на стекле вагона “удачи тебе” компаньону, отшила внушительным взглядом обалдевшего от стройной фигуры пассажирки проводника, и привычно отправилась в тамбур покурить. Володя нервно тушил сигарету, он предвкушал трудоемкость предстоящих в Москве переговоров. Их глаза встретились. Оба вздрогнули, как от удара током.

– Ты?– только и смог выговорить Володя.

– Нет,– запинаясь произнесла Рита,– вы ошиблись, не я, какая-то другая девушка, взрослее, длинноногее.

– Тогда давайте знакомиться, девушка… – Володя тепло улыбнулся, но Риту уже не грели ни чьи улыбки.

– Я не знакомлюсь с призраками прошлого.

– Как знаешь…

Воцарилось молчание. Дрожащими руками Рита достала сигарету, он поднес спичку, осветив на миг и без того горящие, как угли, глаза девушки.

– А где же положенная для солидности косметика?– Володя коснулся рукой ее щеки, Рита вздрогнула, как от удара.

– Там же где и джинсовая куртка – дома, предпочитаю менять имидж на время поездки.

– Чипи просто потрясающ!– пошутил Вовка.

– Ну, я пойду,– Рита молча докурила и сделала шаг в сторону двери.

– Прости меня,– вдруг проговорил он,– помнишь “игра на уровне фола”. Я тогда не предупредил тебя, точнее сам не знал,– он на секунду замолчал, переводя дыхание.

– Не надо,– Рита чуть приподняла уголки губ,– я уже знаю, когда идешь по лезвию бритвы неизбежно поранишься, главное быть к этому готовой заранее…

– Мы не были готовы. Теперь будем.

Рита отрицательно помотала головой. Вдруг дверь с шумом распахнулась, и, неся с собой всевозможные зловония, в тамбур ввалился пьяный мужчина. Рита отшатнулась от этой ходячей смеси перегара, никотина и мочи, оказавшись в объятиях Володи. Она ощутила его всем телом каждой своей клеточкой. Володины руки стремительно пробежались по ее гибкой спине, нежно переместившись с талии на плавный изгиб бедер. На миг окружающий мир перестал существовать для девушки.

– Ой, я, это, и там могу покурить,– мужчина прошел в другой вагон. Рита с Володей молниеносно отскочили в разные стороны тамбура. Его губы тряслись, Володя, собрав все силы, пытался подавить вдруг вспыхнувшее желание.

– Прости, я не… Уходи.

Рита рванула дверь и, пулей промчавшись по вагону, залезла на свою верхнюю полку. Девушка с удивлением заметила в себе, еще ни разу не испытываемую так остро потребность послать к черту все обстоятельства и отдаться собственному желанию. Рита решила уснуть, но не тут-то было, Афродита полностью оккупировала мысли женщины. Приподняв подушку, Рита оглядела собственную фигуру. Впервые девушка сочла себя стопроцентно красивой.

“Такое тело создано, чтобы приносить наслаждение, более того, оно умеет это делать, так почему же я, его обладательница, не могу хоть раз воспользоваться им в своих корыстных целях, ради собственного удовольствия, а не ради каких-то великих идей о семейном счастье,” – с горечью подумала девушка и решительно встала.

“Незавершенность, недосказанность – вот гарантия долгого сохранения чувств. Она ведь предала меня, я ведь обязан охладеть к ней. Но, черт возьми, слишком многого между нами еще не было… Слишком многое мне хочется еще испытать. Боже, как могло получится, что мы с ней никогда не были любовниками в полном смысле этого слова? Я ведь откровенно хочу ее. Но я не имею на это права.” – так думал Володя, когда его взгляд зацепился за прямую и решительную спину Риты, направляющейся в тамбур. “В конце концов, кто сказал, что я должен всегда быть сильным. Кажется этот ребенок и впрямь моя слабость…” – с этими мыслями он отправился следом за ней.

Рита стояла лицом к окну, мимо пролетали чьи-то дома, сады, машины, все это пробегало мимо, все это было чужим, не нужным и маловажным сейчас. На ее лице мелькали тени окружающего мира. Володя обнял ее за плечи, тело девочки натянулось, как струна, но она не пошевелилась. Его руки нарочито медленно изучали Ритину фигуру. Когда слегка дрожащие, но по-мужски сильные и опытные пальцы Володи игриво коснулись упругих, уже ставших твердыми грудей девушки, она, не в силах больше ждать, резко обернулась. Их взгляды на миг встретились, оба горели безумной, всепоглощающей страстью, в обоих не наблюдалось ни единой здравой мысли. Уста жадно припали к устам, руки лихорадочно нащупывали молнии брюк, он прижал ее к холодной стене тамбура. А поезд ехал, монотонно покачиваясь, привычно постукивая колесами, пассажиры уже давно спали, не подозревая о творящихся у них под боком бесчинствах. Это не было красивым любовным приключением. Нет. Грязная животная страсть вселилась в двух безумных. Почти агрессивная, неистовая, она то повергала их в бездну отчаянья, то возносила на вершины блаженства. Для Риты это надолго осталось одним из самых ярких эротических ощущений. Вот так, без романтики обнаженных форм, в грязном, холодном, прокуренном тамбуре, но в неистовом удовольствии плоти, поставили их души точку в своем романе. Завершающим аккордом первой любви Риты прозвучали хриплые стоны удовольствия. И… ненависть.

– Это надо было сделать в первый же день знакомства, чтоб не мучиться так долго и возвышенно,– резко произнесла Рита, натягивая брюки, когда возможности обоих истощились. Взгляд Володи был затуманен пеленой слабости.

– Да, ты права…– рассеянно произнес он.

В глазах Риты вдруг сверкнули огоньки ярости.

– Ах, вот как?!– звонкая увесистая пощечина обрушилась на Владимира.

На несколько секунд, оба замерли. Рита, сама испугавшись содеянного, широко раскрытыми глазами смотрела на Володю, держащегося рукой за щеку.

– Я никогда, никогда не прощу тебе этого,– тяжело дыша произнес он, резко развернулся и вышел. С тех пор они больше не виделись.

Рассказ об этом эпизоде в Ритином дневнике излагал только факты, психологические комментарии автора отсутствовали.

“ Значит, даже после столь долгой разлуки этот человек остался важным для нее. Ей больно вспоминать подробности ссоры…”– мелькнуло в мыслях Дмитрия, и он снова принялся читать.

“ Похоже, для меня снова наступают не слишком-то добрые времена. Вчера навещал Гарик, сообщил, что в курсе моего молчания по поводу появления Алексея. Странно, но он совсем не угрожал. Просто мягко попросил о кое-каких услугах. Я не хочу возвращаться в наркобизнес…Но, похоже, придется… Ох, нехорошо это все, очень нехорошо.”

Но возвращаться в наркобизнес Рите не пришлось. Одна встреча переменила всю дальнейшую ее жизнь.

Стемнело как-то вдруг, совсем. Витрины магазинов зазывающе мерцали разноцветными огнями. Рита вышла из метро на одну остановку раньше, чем ей было нужно. Женщине хотелось пройтись, ощутить свой город каждой мыслью, каждым шагом. Привыкнув ни капли не бояться ночных прогулок, Рита была совсем не готова к неприятностям. Два крепких парня в милицейской форме уверенно направлялись в ее направлении. “О! О!”– пронеслось в мыслях Риориты и ее лицо мгновенно приняло выражение девочки из Харьковских подворотен.

– Работаем?– вежливо поинтересовался один из подошедших.

– “Ах вот они о чем…”– с облегчением подумала Рита.

– Нет, просто прогуливаюсь,– она улыбнулась, излишне вызывающе улыбнулась.

– Оно и видно…– угрюмо изрек второй.

“Похоже у меня безвкусица… Хотела хорошо выглядеть, а сама вырядилась проституткой.”

– Ребят, вы неверно меня понимаете, я правда просто гуляю.

– Куда идете?

– Домой.

– По-моему он нас задрачивает…

Секунд пять длилось молчание, потом второй таки решился.

– Ты, это, не бойся… Мы вовсе не забирать тебя собираемся. Нам просто скучно сегодня, дежурство всю ночь… Пойдем, отвяжемся, что ль? У нас тут комната есть рядом.

– Ну, уж нет,– Рита рассмеялась,– не в какую комнату я с вами не пойду… Я же объясняю, я не то, что вы думаете…

– Ну, тогда не в комнату… Хочешь в ресторан пойдем? Как положено, пожрем, выпьем…

Рита бросила на говорившего взгляд, который однозначно нельзя было расценить, как согласие.

– Да нет,– тот что покультурнее вдруг довольно приветливо рассмеялся,– мы похоже и в правду не так понимаем друг друга. Мы же не бесплатно… Ты что, бесплатно? Как можно? Сотка за двоих. За вечер, вовсе не за всю ночь. Просто посидим в ресторане. И для наглядности он достал из внутреннего кармана пиджака сто долларов.

– Ребят,– Рита уже успокоилась. Обычный культурный съем, надо просто объясниться и все уладится,– я действительно не проститутка.

– Слушай! Тебе что, денег мало? От таких сумм никто не отказывается, ты в своем уме? Крошка!– похоже, парень действительно был искренне удивлен отказом.,– на вот, деньги вперед, и он вложил в Ритину ладонь купюру.

– Ребят, мне конечно лестно, что вы меня столь дорого оценили, но, повторяю, я не пойду с вами! Не проще ли вам сейчас будет найти кого-нибудь другого, наверняка в Харькове куча жаждущих стодоллоровой бумажке дам.

– Слушай, она мне нравится,– буркнул второй.

Дальнейшие минут десять общение этой троицы походило на комедию. Жеманничая и размахивая руками, один из парней красочно и эмоционально описывал смеющейся и отрицательно мотающей головой девушке все прелести совместного похода в ресторан, второй же не меняя угрюмого выражения лица, молча пытался всунуть Рите эти несчастные сто долларов, которые она упорно возвращала обратно. Рита начинала понемногу раздражаться. И упорно пыталась пройти мимо своих собеседников. Парни оказались до крайности липучими.

– Да оставьте вы меня в покое, в конце-то концов. На мне мир клином не сошелся…

– Да, но ты нам понравилась.

– А вы мне нет!– Рита теперь уже окончательно разозлилась.

– Малышка! Ну не выпендривайся,– вдруг произнес молчаливый и быстро проведя рукой по щеке Риты сунул купюру за воротник гольфа. Это было уже слишком.

– Еще раз сунешь мне эту бумажку – разорву.– в голосе женщины уже не слышалось шутливости.

– Не вредничай!– улыбнулся молчаливый и попытался засунуть сто долларов поглубже под Ритин гольф. Женщина нервно дернулась, после чего яростно разорвала купюру на четыре части. Секунд пять все трое молча, широко раскрытыми глазами смотрели на обрывки брошенные Ритой на асфальт. Потом молчаливый быстро подобрал их и ошарашено взглянув на товарища беспомощно пробормотал:

– Сука! Она ведь и в правду порвала их!!!

И тут до Риты дошло, что только что она лишила двух ментов довольно крупной суммы, компенсировать которую прямо сейчас не сможет. Женщина облокотилась спиной на холодный ствол стоявшего рядом дерева.

– Черт!!! Я же вас предупреждала…

– Ну, вот теперь, дорогуша, ты точно пойдешь с нами,– первый мент грубо схватил женщину за руку и потащил за собой. Рита попыталась вырваться. Это было бесполезно. Надо было срочно что-то придумать.

– Секундочку я вам верну деньги…

– Нет, родная,– в голосе парня не наблюдалось и отдаленных оттенков мягкости,– тут уже дело принципа. Ты думала, вот сейчас обломаю мальчиков, да? Нет уж, ты пойдешь с нами и мы тебя так оттрахаем!!!

Мимо проходил высокий крепкий мужчина в кожаном пиджаке

– Молодой человек,– окликнула его Рита,– вы не могли бы помочь?– она изо всех сил попыталась вырвать свою руку,– видите, обижают.

Мужчина окинул взглядом парней, быстро оценил ситуацию и пробормотав что-то вроде:

– Правоохранительные органы знают что делают,– поспешил убраться прочь.

– Смышленая сука! Да не на тех напала!– злобно рассмеялся второй мент и вышел на шоссе ловить тачку.

“Так… Не будет же он вечно держать меня за руку? Все равно будет возможность убежать…” – Рита отчаянно сопротивлялась, обдумывая при этом свои дальнейшие действия. Какая-то иномарка со скрежетом остановилась. С места водителя вышел невысокий пухлый мужчина и мягко спросил:

– Мальчики, вам помощь не требуется?

Менты вдруг изменились в лице и вытянулись по струнке. Рита поняла, что этот человек – явно какой-то начальник.

– Им не нужна,– она пыталась расплакаться, чтоб выглядеть жалостливой жертвой,– мне очень нужна… Они меня пытаются снять, а я не шлюха вовсе.

Держащий Риту парень больно сжал ее руку.

– Да посмотрите, что она сделала! Владимир Николаевич, вы только посмотрите!– второй протянул главному обрывки ста долларов.

– Лихо!– изрек Владимир Николаевич и оценивающе взглянул на Риту,– вот что, парни, усадите ее ко мне в машину, и не трогайте больше никогда, ясно?

Парни переглянулись и выполнили приказание. Рита не сопротивлялась. С одним, каким бы великим начальником он не являлся, она вполне могла справиться. Машина тронулась с места.

– Ну и позвольте узнать, куда мы едем?

– До соседнего перекрестка, там заедем во дворы и поговорим.

“Как минимум он отвечает на мои вопросы, и то хорошо”,– подумалось Рите.

– Итак, леди, расскажите-ка мне, что же произошло на самом деле?

– А зачем вам? И вообще, может, представитесь, а?

– Владимир Николаевич Саженцев. – он протянул удостоверение.

“Вот уж мне везет на оригинальные знакомства”,– пронеслось в голове у Риты, после знакомства с корочкой высокого чина.

– Могу ли я тоже взглянуть на ваши документы?

– Я с собой паспорт не ношу.

– А зря… Ладно, мадам, мне понравилась ваша лихость… Может, поужинаем, а?

– Да что вы все, сговорились что ли?

– Ты не совсем правильно поняла. Дело в том, что сейчас у меня деловая встреча кое с кем, мне бы очень хотелось, чтоб она прошла в немного разряженной обстановке. Потом я отвезу тебя, куда скажешь…

Рита задумалась. “В конце концов, почему б не развеяться…” И она согласилась.

Вечер прошел замечательно. Собеседником Владимира Николаевича оказался очаровательный мужчина лет 45, он умудрялся вести деловой разговор, осыпать Риту комплиментами и строить глазки официантке одновременно. Речь шла об услуге очень интересного характера. Собеседнику Ритиного спутника нужны были новые документы. И Риту вдруг осенило, каким образом она сумеет выскользнуть из паутины Гарика.

– Ох, какой чудесный был вечер, – щебетала она, по пути к дому, – и как повезло вашему другу, что он сможет решить свою проблему… У меня вот таких как вы друзей нет, и проблема документов остается нерешенной.

– Знаете что, Рита?– Владимир Николаевич вдруг улыбнулся,– Перестаньте ходить вокруг да около. Да, я могу за умеренную плату воспользоваться своим служебным положением, ну и некоторыми связями вам помочь.

– Это как?– Рита насторожилась.

– Смотря, что именно вам нужно.

– Мне нужно сменить гражданство…

– Ну, придумаем на каком основании, и проблема решена.

– Помимо этого хотелось бы сменить имя, фамилию…

– Ну, можно обыграть потерю документов, при получении новых вы, естественно случайно, захотите изменить имя, фамилию… Всё это сейчас официально разрешено… Тогда придется переделывать все документы, включая свидетельство о Рождении, ну и тогда можно будет случайно вместо “Украина” вписать “Россия”.

– Это будет поддельный паспорт?– Рите так не хотелось влазить сейчас в какие-нибудь незаконные аферы…

– Нет, что вы. Все по правилам. Вы изъявили желание изменить имя, по причине, ну скажем, по причине выхода замуж, или по еще какой-то…

– Но ведь это легко проверяется!

– Да, но на это и есть мои связи… Проверяться ничего не будет, более того, в суматохе всего этого переоформления изменится и гражданство.

– А так разве бывает?

– Ну, ничего не бывает невозможного…

Рита загорелась.

– Ну, хорошо… Честно говоря, я безумно благодарна судьбе за встречу с вами. Только есть один вопросик. Сколько мне это будет стоить?

– Смышленая девочка,– похвалил Владимир Николаевич,– нисколько.

Рита напряженно задумалась.

– Не пойдет! Знаю я, что подразумевается под этим нисколько… Пусть уж наши отношения имеют чисто деловой характер. Назовите сумму…

Как не странно, он принял условия Ритиной игры и назвал сумму. Такие деньги у Риты были… Причем сумма была действительно не маленькой, что позволяло верить в правдивость слов этого человека.

– Хорошо… Только без предоплаты. Как только получу документы, сразу же оплачу.

– И откуда в столь юном возрасте такая железная логика? Слова-то такие откуда знаете, предоплата, постоплата, а?

– Не важно,– сейчас Рита понимала, что несмотря на то, что ей собираются сделать одолжение в роли заказчика все равно выступает она, так как платит, значит, можно было вести себя довольно вольно.

Вот так, благодаря совершенно спонтанной встрече Рита приняла решение навсегда покинуть так надолго ставший ей родным Харьков. А также сменить имя и фамилию, чтобы Гарик точно не мог найти ее.

Поезд мчал Риориту Морскую в Питер… Почему именно Питер? Большой город это всегда интересно, и потом, судя по отзывам окружающих, царил в этом городе какой-то необычный дух. Приняв решение покинуть Харьков навсегда, Рита тут же принялась воплощать его в жизнь. С каким-то ожесточяением принялась она за поиски покупателя на все ее имущество, непреклонно и жестко сообщила Владу о своем уходе из агентства, спокойно и четко объяснила бабушке, что уезжает в Ленинград, наврав, что туда ее распределили от института, настойчиво просила бабушку никому, кроме матери, не сообщать о местопребывании Риты.

Через три дня Риорита садилась в оживленный вагон поезда. В руках она сжимала большую сумку с личными вещами, через плечо свешивался маленький рюкзачок, в котором находились все документы, самые дорогие фотографии, и огромнейшая, для Риориты сумма денег, вырученная за квартиру и всю ее содержимое. Риту слегка трясло, выражение ее лица свидетельствовало о крайней сосредоточенности и напряжении. Риорита знала, что теперь не имеет права отступаться. Надо было начинать все сначала, но на этот раз пройти этот путь, не совершив не единого промаха… Женщине стало страшно, но выхода не было. Рита забросила сумку на верхнюю полку и вышла в тамбур покурить:

“Что же я делаю? Что же?…” – дрожащими руками Рита подносила зажигалку к сигарете. За окном пролетали окраины Харькова. Всю ночь Рита простояла прильнув лицом к стеклу. Женщина прокручивала в голове всю свою предыдущую жизнь, ей было над чем задуматься и что проанализировать…. Мысли сбивались и женщина никак не могла отвлечь их от прошлого и решить, наконец, что же она намерена предпринимать дальше, когда поезд достигнет пункта назначения. “Господи, как бы мне хотелось, чтобы этот поезд никогда не приехал в Питер, чтобы можно было все время ехать и ехать, не останавливаясь, не задумываясь…”– жаловалась Рите ее слабая и уставшая частичка. “Ну да, а питаться не будешь вообще, да?”– издевалась над ней сильная и резкая Риорита…