Несколько (довольно странных, если вдуматься) историй про царя Соломона

Странная история номер 1: Про царя Соломона и двух сумасшедших женщин

В одно прекрасное утро (действительно довольно прекрасное; а у царей нечасто случаются прекрасные утра) царь Соломон сидел на троне и сосредоточенно ел гранат.

— Удивительный продукт, — приговаривал Соломон, осторожно выковыривая зёрнышки из кожуры. — Вроде и есть-то нечего, но как затягивает!

— Ели бы вы, ваше величество, ложечкой, как приличные люди, — недовольно сказал секретарь царя Соломона, строгий человек по имени Азария, которого Соломон очень ценил (цари довольно часто побаиваются своих секретарей, потому что секретари заставляют их работать). — Выковыряли бы сначала все семечки, а потом бы и ели ложечкой. Я, например, всегда так делаю.

Секретарь царя Соломона всегда делал всё именно так, как это делают приличные люди. Совершенно невыносимый человек.

— Отстань, — сказал Соломон, — Не погань утро.

Но утро уже готово было испортиться само по себе, хотя Соломон пока что об этом не знал. В тот самый момент, когда он неудачно уронил несколько гранатовых зёрнышек на свои белые царские одеяния, у входа во дворец начался скандал. Скандал устроили две довольно взвинченные дамы и один удивительно спокойный (учитывая окружающую обстановку) младенец мужского пола. Пока царь старался замаскировать гранатовое пятно в складках одежд, чтобы секретарь не устроил ему выволочку (приличные люди постоянно устраивают кому-нибудь выволочки), дамы протащили младенца через весь дворец прямо в царскую приёмную и принялись наперебой вопить, размахивая перед царём руками.

Некоторое время Соломону совершенно не удавалось разобрать, что они кричат, но утро однозначно было испорчено.

— Можно, я отрекусь от трона прямо сейчас? — тоскливо сказал Соломон.

— Нет, — строго сказал секретарь.

— Тяжела ты, шапка Йевосфея, — сказал Соломон со вздохом и обратился к той женщине, которая в эту самую секунду кричала немножко меньше. — Что у вас, женщина? Только посадите, ради бога, младенца на пол, у меня никакой страховки не хватит, если вы его тут уроните.

Посаженный на пол младенец тут же укусил секретаря за ногу. Это немножко взбодрило царя Соломона и придало ему сил.

— Что у меня? — завопила первая дама. — Я вам скажу, что у меня! У меня ребёнок, вот этот самый ребёнок, которого я, надо сказать, с утра до ночи воспитываю как проклятая, чтоб он знал, как сильно мамочка его любит, — и вот этого самого ребёнка вот эта самая психически неуравновешенная женщина пытается у меня отобрать!..

— Это я психически неуравновешенная женщина?! — завопила вторая дама. — Нет, я даже не знаю, как с таким абсурдом адекватно, извините, соотнестись! Я воспитываю вот этого самого младенца с утра до ночи, у меня в коммьюнити «Мамочки», которое собирается на центральном рынке возле среднего колодца, третий рейтинг сверху! И вдруг эта сумасшедшая дама заявляет, что мой ребёнок — на самом деле её ребёнок!..

— Мальчик, ты чей? — спросил Соломон в надежде как-нибудь выпутаться, но младенец только лучезарно улыбнулся и ещё раз энергично укусил секретаря Азарию.

— Как это может быть её ребёнок, когда у нас, извините, грудное вскармливание?! — кричала первая дама. — У нас расписание прикорма! У нас расписание сна! У нас беби-йога четыре раза в неделю! У нас все прививки! Я с работы уволилась вот ради этого самого ребёнка! Я прервала свою восходящую карьеру базарной торговки сирийскими финиками! Арестуйте же срочно эту женщину!..

— Как это может быть её ребёнок, если он у меня на юзерпике?! — кричала вторая дама, чуть ли не в тыча царю Соломону в лицо довольно аляповатым семейным портретом собственного производства, старательно оформленным в рамочку. — У меня на главной стене наклеен таймлайн развития этого ребёнка, украшенный цветочками и бабочками! Эта женщина — ненормальная! Забаньте её немедленно!..

— Мальчик, — спросил царь Соломон, — может, у тебя дедушка с бабушкой есть, и они тебя к себе заберут? А? Для твоего же блага интересуюсь.

Но младенец только переполз от левой ноги секретаря к правой и принялся лучезарно её грызть. Смотреть на неприлично перекошенное лицо приличного человека Азарии царю Соломону было приятно, и с решением он не торопился. Но, к сожалению, дамы (которых в этой ситуации, безусловно, можно понять) настоятельно его торопили.

— Почему власть бездействует?! — вопила первая дама.

— Я пожалуюсь в абьюз-тим! — вопила вторая дама.

И тогда царь Соломон принял мудрое решение — одно из тех решений, которые теперь принято называть «соломоновыми» за их исключительную мудрость.

— Короче, женщины, — сказал царь Соломон нарочито скучным голосом, — вот этот человек по имени Ванея — он мой военачальник. Ванея, иди сюда.

Военачальник Ванея недовольно прервал разговор со своим заместителем о преимуществе еврейских катапульт перед сирийскими во время Савской кампании 946 года и подошёл к царю, чем-то позвякивая и ещё чем-то погромыхивая.

— А ты, — сказал Соломон своему секретарю Азарии нарочито скучным голосом, — ты всё записывай, чтобы не было потом лишних разговоров про властный произвол и издержки ювенальной юстиции.

— Пиши, укушенный, — ласково сказал секретарю военачальник Ванея. У военачальников с царскими секретарями часто складываются особенно ласковые отношения.

Вопящие дамы даже перестали вопить и притихли. Они уже почувствовали, что прям щас будет принято какое-нибудь соломоново решение, которое коммьюнити «Мамочки» будет обсуждать на протяжении следующих трех тысяч лет.

— У тебя, Ванея, меч есть? — нарочито скучным голосом спросил Соломон.

— Э… — сказал Ванея осторожно. Он не вслушивался в вопли возбуждённых дам и решил, что речь пойдёт про бюджет. — Э… Как вам сказать, ваше величество… С одной стороны — безусловно, и я готов его немедленно предъявить. С другой стороны — износ мечей при нынешней внешнеполитической обстановке, конечно, огромен… При надлежащем финансировании и с учётом текущего уровня инноваций мы, безусловно, могли бы в крайне короткий срок полностью перевооружить, и даже, может быть…

— Денег не дам, — коротко сказал Соломон.

— А, — сказал Ванея и тут же потерял к происходящему всякий личный интерес.

— Меч, говорю, есть у тебя? — спросил Соломон.

— Пожалста, — сказал Ванея и достал из ножен довольно внушительный меч дамасского производства.

— Отлично, — сказал Соломон нарочито скучным голосом. — Азария, расположи, пожалуйста, ребёночка вот тут прямо передо мной.

Белый от злости секретарь Азария прохромал на середину приёмной, волоча за собой лучезарного младенца, крепко держащего его зубами за голень.

— Пусти дядю, — сказал царь Соломон, и младенец послушно разжал челюсти. Царь Соломон умел звучать довольно начальственно, этого у него не отнимешь.

— Ванея, руби, — сказал царь Соломон нарочито скучным голосом.

Тут возникла некоторая пауза.

— Не поал, — сказал военачальник Ванея.

— Руби, говорю, ребёночка, — сказал Царь Соломон нарочито скучным голосом и даже сделал вид, что потерял к происходящему всякий интерес, снова принявшись старательно выковыривать зёрнышки граната из этого самого граната. — Только постарайся, милый, аккуратненько рубить, ровно посерёдке. Не хочу, понимаете, прослыть несправедливым царём, потом обид не оберёшься. Дамочки останутся недовольны, скажут, что одной больше ребёночка досталось, другой меньше ребёночка досталось… Не надо, чтобы женщины из-за меня ссорились, у меня в этом вопросе и так репутация немножко того.

— Что есть, то есть, — сказал секретарь Азария и тяжело вздохнул. Ему не раз приходилось отвечать иерусалимской прессе на вопросы об этом вопросе.

— На счёт три руби, — сказал царь Соломон нарочито скучным голосом. — Раз, два…

И тут обе дамы как завопили!

— …Ну и пожалуйста! — вопила первая дама. — И рубите! Рубите, давайте! Сатрапы! Сволочи! Я донесу эту ситуацию до сведения международного суда в Афинах! Я потребую резолюцию Организации Объединенных Фикций! Кровавые тираны! Негодяи!..

— Ааааа! Перестаньте немедленно, вы все с ума сошли! — вопила вторая дама. — Отдайте ей ребёнка сию секунду! Ради бога, отдайте этой психической дуре целиком моего несчастного мальчика, ненормальные уроды!..

— А вот и не отдадим, — сказал довольный Соломон. — Что ж я, по-вашему, идиот, а, женщина? У меня только в некоторых вопросах репутация немножко того, а в остальных вопросах я считаюсь довольно сообразительным. Какая ж мать даст рубить своего ребёночка? Это не её ребёночек, это ваш ребёночек, женщина, — вот и забирайте его.

Вторая дама схватила своего младенца на руки и стала одновременно целовать его и проверять, не вздулась ли метка от недавно сделанной пробы манту. Она действительно была очень хорошей матерью, только немножко тревожной. А первая дама равнодушно пожала плечами и направилась к выходу из дворца.

— Минуточку, — сказал царь Соломон. — Я хотел бы услышать, дамочка, что всё это такое было?

— Сама не знаю, — печально сказала первая дама. — Вроде как что-то такое на меня нашло — а сейчас вроде как попустило. Не знаю даже, что сказать.

— И часто оно на вас находит? — сочувственно спросил царь Соломон.

— Да уж случается, — печально сказала дама.

— Послушайте, женщина, — ласково сказал царь Соломон. — Сейчас мой секретарь чиркнет вам один адресок. Отличный врач, честное слово, вон Ванея к нему ходит — видите, какой спокойный?

Женщина посмотрела на военачальника Ванею, который так и стоял посреди зала с занесённым мечом — засмотрелся на птичку в окне, отвлёкся и стоит себе. Отличный врач, чего говорить.

— Две пилюли в день — и всё будет супер-пупер, — сказал царь Соломон сумасшедшей даме.

— Думаете, поможет? — спросила сумасшедшая дама.

— Мне помогает, — сказал царь Соломон.

И сумасшедшая женщина отправилась к врачу. А несумасшедшая женщина со своим младенцем отправилась в притвор Храма на занятия по дошкольному развитию для особо одарённых.

— Между прочим, женщина, у вас ребёночек кусается, — процедил ей в спину секретарь Азария.

— Между прочим, молодой человек, у вас царь гранатом обляпался, — язвительно парировала женщина.

Царь Соломон очень смутился и сделал вид, что ничего не слышал.