Глава 4. Рабочие моменты

С утра я, вместо того чтобы бежать к мэру со всех ног, философски валялся на кровати, не делая попыток встать и идти. Была ли это хандра, лень, а то и обычное нежелание погружаться в пучину отборного гуано, называемое Незервиллем — выяснять было недосуг. Сначала следовало разобраться с новыми изменениями в собственном организме, а для этого прочитать какие-то открывшиеся разделы, весьма похожие на справочные, затем, обремененному тяжкими думами и, скорее всего, нецензурными мыслями, вставать, пить кофе и ковылять в мэрию, чтобы доложить богу о яйцах. Там, помимо всего прочего, могла еще обретаться Суматоха, либо неудовлетворенная доктор Дийюн, которая обязательно мне отомстит за собственную сексуальную неприкосновенность.

— Папа, мы уходим! — сунула нос в мою спальню Эльма, — Сколько листов забрать и раздать?

— Берите двести, — вальяжно махнул рукой я, — Это вам на школу… ну и погулять после нее.

— Лучше 250, - возразила дочь, — Мы заглянем к мастеру Зальцеру в «Приют», а ты туда до вечера не попадешь.

— Идите и… грешите! — сделал еще один широкий жест я, — В школе, на улицах, в «приюте» …

— Вот договоришься — мальчика заведу! — пригрозила мне дочь, — Что ты тогда делать будешь?

— Как что? — приподняв голову, я весело посмотрел на приёмную дочь, — Возьму тебя на работу! Должен же будет кто-то твою семью обеспечивать? А раз ты умеешь только стрелять и выполнять мои команды — добро пожаловать в органы, дочурка!

— Что?! — раздается вопль праведного возмущения, — Ты меня выгонишь из дому, если я заведу себе мальчика?!!

— Нет, конечно! — испытываю почти те же чувства, — Только если залетишь! Взрослые люди живут сами по себе и воспитывают детей! Я буду знать, что пришла твоя очередь!

Через почти минуту тишины и сдавленного пыхтения два девичьих голоска разражаются криками о том, что я гад, эгоист, подлец и сатрап. После чего Элли неуверенно заявляет о том, что она-то залететь не может… от чего и переключает сероволосую крикунью на себя. Так они, в состоянии бодрого скандала, и покидают здание.

Разумеется, я вру — никуда никого не выгоню… но сам уйду. Эльма не для того потела и нарабатывала мышцы и навыки, чтобы в конечном итоге стать домашней курицей под предводительством какого-нибудь местного упырёнка, не знающего ничего о жизни. Но… сердцу не прикажешь, а вот дрессировать этого упырёнка, делая из него человека, орка или гнома я не буду принципиально.

Ладно. Пора вернуться к моим личным внутренним баранам.

«Шериф — один из целевых классов высокого приоритета харизматического архетипа. Получается только методом занятия соответствующей должности в населенном пункте, насчитывающем свыше 10 000 жителей. Как целевому классу для выполнения соответствующей роли, шерифу активируются классовые особенности без выполнения каких-либо скрытых условий».

Угу, более-менее понятно. До этого момента у меня уже сменилось несколько «классов». Странник, боец, бродяга… вроде были. Я не особо присматривался, так как демонстрируемый ими «уровень» и само название — ничего не давали. Совершенно. Теперь, как пишут в «справке», понятно, что каждый класс мог быть «активирован» выполнением ряда скрытых условий.

Что это даёт? В моем случае — геморрой… и пять призовых очков развития.

Характеристика:

Имя — Магнус Криггс

Раса — гном

Прогресс — 6 %

Класс — Шериф

Уровень — 1

Триады:

Триада Воина — 11

Триада Плута — 15

Триада Мага — 15

Триада Вождя — 20

Очки развития: 6

Таланты: Ясный взор, Чувство агрессии, Плотоядный, Шериф

Особенности: Эксперт пересеченной местности, Эксперт холодного оружия, Эксперт огнестрельного оружия, Эксперт скрытного перемещения

Способности: Боевой режим, Поглощение, Динамичный резерв

Недостатки: Нетерпимость законника

Я не знаю, что курил Бог-из-Машины, когда сочинял свои классы, внедряя их логику развития в эволюционный механизм своих кидов, но он при этом определенно испытывал злорадство и желание осложнить нам жизнь. У меня, с недавних пор, в организме всё было великолепно — ни одного недостатка, сплошные достоинства, большая часть которых совершенно не мешает жить. Ну да, злодейка-судьба обрезала мне перспективу стать когда-либо магом, наградив «динамичным» резервом, восполняющимся за секунды, но я уже свыкся. Благо, что занятия магией в этом мире очень далеки от бормотания коротких формул, если, конечно, ты не вась-вась с каким-нибудь богом.

Итак, мы имеем один новый талант, один недостаток и целых шесть очков развития. А по сути?

А по сути, недостатков аж два. «Нетерпимость законника», причем, была наименьшей из моих проблем, хотя тоже неприятной. Она воздействовала на мою лимбическую систему, когда я взаимодействовал с персоной подозреваемой или виновной. Проще говоря, при виде какого-нибудь утырка, и, зная, что это именно утырок, я приходил в плохое и хмурое настроение, интенсивность которого напрямую зависела от степени вины, в которой я утырка подозреваю. Причем, самое паршивое — именно я! Недостатку плевать было на законы Хайкорта, на мнение мэра, да на всё! Если я считал разумного виновным, то его присутствие мне портило настроение.

Идиотизм, но ладно. Так-то, нормального настроения у меня и не бывает.

А вот талант «Шериф» был еще той мерзостью! Комплексное воздействие на разумных, считающих себя моими подчиненными. Мобилизация ресурсов организма, повышение тонуса мышц, ослабление чувства страха. Не всегда, а только когда «мобилизован», то есть «напряжен», я сам. Плохо ли работать массовым стимулятором? Очень. Разумные НЕ любят, когда им промывают мозги, именно поэтому кидов-харизматов высокого уровня почти не бывает. Нас банально убивают из страха, что мы можем на кого-либо воздействовать. Черт побери, да ведь эта «справка» никак не объясняет, какими именно путями идёт воздействие! Тембр голоса? Феромоны? А если да, то когда? В момент, когда я напрягаюсь или… заранее? Придётся экспериментировать в попытках вычленить элементы воздействия для их нейтрализации.

Логика Неверящего Бога не понятна. Кого он из нас хотел сотворить? С какими целями?

Окончательно запутавшись, я плюнул на бесплодные мысли. Очков отсыпали, Триады Плута и Вождя повысились после трансформации — ну и ладно. Очки развития я решил не трогать, авось в будущем пригодятся.

Спустя короткую прогулку по ставшими уже почти родными улицам Хайкорта, я понимаю, что недооценил «Нетерпимость законника». Сильно недооценил.

— Ссука…, - шиплю, еле сдерживаясь, глядя на испуганно шарахнувшуюся в сторону Аврору, намеревавшуюся выйти из ратуши, но теперь резко передумавшую. В висках бьется «виновна!». Злость пульсирует внутри. Управлять я ей могу, но это сродни управлению тяжелым пикапом на большой скорости. Мотор послушно ревет, широкие шины крутятся, пожирая расстояние, но если ты чуть-чуть резче повернешь руль…

— Помогите!! — истерично кричит девушка, продолжая отходить к ближайшему внутреннему коридору. Она не просто напугана, а почти до мокрых штанов, двадцатка в Триаде Вождя — не шутки.

— Так, что тут творится?! — из коридора, куда почти уже завернула задом Суматоха, вылетает взволнованная мисс Дийюн, — Шериф Криггс, что вы себе позволяете?!

— Уберите её… с моих… глаз, — выдавливаю из себя я. Это никакая не праведная злоба законника, это почти состояние берсерка!

— А может, вам лучше успоко…, - начинает давить Ларисс, но тут же бледнеет как мел, когда я перевожу глаза на нее.

Боятся теперь обе. Истекают серым туманом и светом в моем измененном зрении. Чувствую себя чуть полегче, просто за счет того, что концентрируюсь на единственном глазе нашей блондинки-психиатра. А вот последней это не нравится, бедная Ларисс уже хватает ртом воздух, сминая пальцами юбку и, кажется, пытаясь осесть на паркет. Отвожу взгляд, изо всех сил стараясь сосредоточиться на чем-либо, кроме худой тонкой фигурки, пытающейся спрятаться за штору.

— Я к Ахиолу! Её, — тычок пальцем в Суматоху, — Изолировать от общества! Как минимум, пока я не смогу себя контролировать! Вам всё понятно, доктор Дийюн?

— Д-да…

— Приступать!

Психиатр с места в карьер рвет к Авроре, выдирая отчаянно пищащую ту из-за занавески, а потом в том же аллюре скрывается, вылетая через главный вход мэрии. Интересно, это «Шериф» сработал? Да плевать! Я чуть не сдох на месте от злости!

В кабинете в кои-то веки наш шестирукий мэр находится не один. Вместе с ним что-то обсуждает, сидя на стуле для посетителей, никто иной, как человек-осьминог, он же Вико Тиррейн. У гибрида человека с ихорником при виде злого кида тут же раздувается голова, а щупальца под подбородком начинают хаотически шевелиться. Бедолага вжимается в кресло, а я сверлю его взглядом, пытаясь понять — злит меня этот мутант или нет? С одной стороны, совсем недавно, у Тиррейнов сбежало огромное чудовище, едва не устроившее нам всем веселую жизнь. С другой стороны, они согласились на уплату штрафа и находятся в процессе исполнения взятых на себя обязательств. Итог? Влажно поблескивающий серой кожей мутант не вызывает у меня никаких неприятных импульсов. Несомненно, за его семьей и им самим есть великое множество грехов и грешков, но пока я их не знаю…

Ахиол? Та же история. Ладно, жить можно.

— Шериф Криггс, разве мисс Дийюн не сказала, что я занят? — недовольно жует губами бог.

— Она слегка занята, спасая город, — не очень-то и преувеличиваю я, — Извиняюсь за вторжение. Моя несдержанность вызвана внутренними факторами. Подожду, пока вы закончите.

Выкурить в приёмной пришлось едва ли не полпачки. Насколько я мог понять по регулярно пыхающим раздражениям силуэтам, осьминогу очень хотелось остаться при моем разговоре с мэром, а последнему лишняя компания была явно не нужна. В итоге так и вышло — практически целиком красный в моем зрении Вико, недовольно бурча, ушелестел по своим делам, оставляя мне слегка розового Ахиола. Впрочем, тот довольно быстро догнал и перегнал своего гостя, услышав от меня «радостные» вести.

— Яйца? Вы серьезно, Криггс? — выдавил из себя шестирук.

— Мы можем звать их «мошонкой», можем звать «биологическим контейнером», но, насколько мне известно, любой разумный ленив, — скривился я, — Предлагаю ограничиться комфортным минимумом. С другой стороны, обсуждать нам тут нечего. Я сделал, как просил меня Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах — передал информацию вам. Разумеется, со своей стороны, я сделаю всё возможное для поиска пропажи, то есть — привезу от мага амулет, после чего буду ходить везде с ним. Если случайно найду тестикулы Мадре, то обязательно принесу их вам.

— Эта новость требует тщательного обдумывания, — проговорил озадаченный бог, — Я вызову вас, когда будет понятно, что делать. У вас есть что-то еще?

— Да. Увольте меня.

— Нет.

Переговоры шли тяжко. В конечном итоге, мэробог внял моим просьбам, уволив меня к чертовой бабушке. Ненадолго, на трое суток, но я питал надежду, что организм деклассируется назад, а если уж вообще сильно повезет, так еще и отнимет побольше в значении Триады Вождя. В целом, по признанию Ахиола, я им пока был не нужен, более того даже вреден за счет чересчур большого давления, оказываемого на подзащитную гостью, весьма сильно нервничающую от мысли, что я рядом. Доктор Дийюн, в свою очередь, уже успела настучать своему начальству о страхах Суматохи — узнав, что я тут, она тут же обзавелась фобией повторного утопления с моим участием.

Ну… да. Как-то раз я выкинул её за борт посреди океана в железном ящике.

Нужно будет прикупить большой жестяной таз. Чувствую, что хочу совершить с ним несколько прогулок мимо места, где квартирует моя дражайшая знакомая.

Так, раз у меня отпуск, то это нужно отметить!

Для начала, я пошёл чистить свою совесть — платить за арендованную лошадь, которая ушла куда-то в пустыню на вольные хлеба. Заведующий конюшней желтоглазый вопросительно вздёрнул бровь в ответ на предлагаемые ему талеры, а затем позвал меня с собой. Бросившая меня скотина меланхолично жевала овес, чувствуя себя возмутительно хорошо. Запомнив эту наглую морду на будущее, я пожелал живому мертвецу всего хорошего, за что был удостоен чрезвычайно хмурого взгляда — всё «хорошее», что у него было в жизни, сейчас спало в медикаментозном сне, лишая бедолагу привычной радости жизни. Это я про Аркадию, известную подавляющему большинству жителей Хайкорта как Купель Жизни.

Следующим пунктом моей вольной программы стала небольшая кондитерская, притаившаяся рядом с «Теплым приютом». Заказав там товар с доставкой на два адреса, я попутно договорился с хозяином отеля о аренде номера и его продуктовом снабжении. Зальцер Херн слегка скис лицом, сразу всё поняв, но протестовать не стал. Вообще полугном-полуэльф был замечательным и очень адекватным типом, но принципиальным. С охотой продавая ночлег, пищу и выпивку за деньги, этот прекрасный во всех отношениях тип был явно против того, чтобы номер был использован не совсем по прямому назначению. Впрочем, его негатив быстро усох, как и от щедрых чаевых, так и от того, что со второго этажа шумным взбудораженным колобком скатилась повеселевшая… Суматоха.

На этот раз я даже оскалиться не успел. Девушка, заметив меня, с низкого старта рванула к двери, выполнила стелящийся прыжок с разворотом, вмазала худющим бедром в створки, открывая их настежь, а затем скрылась в неизвестном направлении.

— Ох уж эти понаехавшие! — пожаловался я круглоглазому от удивления Зальцеру, — Дикие какие-то.

Следующий визит у меня был сплошь с романтически-сюрпризным флёром. Проскользнув в помещение, я, действуя тихо как мышь, разделся, а затем прошёл к столу, со стуком вываливая на него своё богатство, чем и пугая хозяина жилища едва ли не до визга.

— Ты, ушлёпок мелкий! — заорал Теодор Рейхгарден, желтоглазый гном-оружейник, — Какого хрена ты подкрадываешься?! Что это?!

— Ты меня уговорил, — томным голосом произнес я, тыкая пальцем в выложенные на стол полуавтоматические пистолеты.

— Уговорил?! Да что ты несешь, Ахиол тебя побери!

— Я согласен поносить твои револьверы, пока ты мне не сделаешь настоящее оружие.

И вот тут грянуло так грянуло! Подоплекой происходящего была комбинация нескольких пунктов — Теодор, низенький, сварливый и чересчур эмоциональный для своих полутора сотен лет, был одним из лучших, если не лучшим в мире, мастером изготовления револьверов. Как-то раз я уговорил его сделать мне полуавтоматическое оружие, на что тот с невероятным скрипом поддался, попутно осыпав меня тысячью нелестных эпитетов. С пушками у меня приключилась беда, от чего понадобилась замена. Сейчас гном был как раз этой заменой занят, но до завершения проекта был еще почти месяц, поэтому он мне одолжил две здоровенные, неловкие и грубые «дуры», которые я замаялся носить. И вот, я пришёл его «обрадовать» просьбой о том, чтобы он мне выдал что-нибудь из своей коллекции… но в слегка игривом ключе.

Что сказать? Шалость удалась. Гном ревел так, что дрожали оконные стекла, попутно бросаясь в меня всем, что подворачивалось ему под руку. Я уворачивался с невинным и удивленным видом, что бесило нежить еще сильнее. В ход шли всё более тяжелые вещи, пока, наконец, Теодор не застыл на месте, сжимая в задранных руках небольшой пресс для патронов, едва не оторванный им от верстака.

— А, — изрёк он спустя минуту молчания, — Проверяешь, как я держусь без Купели, да? Мелкий засранец…

— Какой вы вумный, — восхитился я, вылезая из-за стола, чтобы тут же добить, — Как вутка!

Пресс удалось поймать. Пока я думал, куда пристроить железную фигулину весом под десять кило, успокоившийся оружейник примащивался на рабочем кресле. Усевшись, он погрозил пальцем.

— Со мной всё хорошо, — проговорил желтоглазый, — И будет хорошо. Думаю, года три бы продержался. Не о тех думаешь, шериф. Есть…

— Я уже слышал возмущения. Пока тихие, — признался я, начиная собирать уцелевшие «снаряды», которыми кидался гном, — В Хайкорте навалом тех, кто отрабатывает смену в реальности, а потом чешет языками в Эзервилле. Качаются на гамаках, пьют коктейли, рыбачат…

— Нихера, в общем, не делают, — подытожил давным-давно преставившийся от сердечного приступа гном, — Ну да, таким сейчас тошно. Мало нас, тех, кто и здесь чем-то живет. А… ааа… Так вот почему я вижу твою тошнотворную рожу, Криггс. Ты не просто так пришёл отравить мне день. «Пули восстания», да? Они к старым твоим стволам не подходят, нужен самый распространенный у нас калибр. Ну и гадкая же ты скотина…

— Спасибо! — лучезарно улыбнулся я. Теодор Рейхгарден дураком не был, а еще, действительно жил в Незервилле. Он ежедневно трудился, над чем-то работал, даже сейчас я видел, что на одном из столов у него развернуты пергаменты с грубыми схемами тех типов оружия, о которых я ему как-то неумело и вскользь поведал. Зная, что они должны работать, неживой старик восстанавливал недосказанное мной, пользуясь лишь своими знаниями и уверенностью, что конечный вариант… выстрелит.

Он… жил. В отличие от тех, кто десятки лет выполнял днем свои обязанности в городе, а затем ленился и страдал фигней на солнечном острове в Купели Жизни. А жить значит работать над собой, развиваться, пользоваться своим вторым шансом. Да, меня можно назвать двуличным, раз говорю такое живой, чувствующий, предвкушающий бурный секс с гоблиншей… но, что мешает им развиваться там, в Эзервилле? Что мешает хотя бы читать стихи, лежа на белом песочке пляжей иллюзорного мира?

Ничего. Поэтому потеря того океана, пляжей и тихого сонного городка так сильно бьет по желтоглазым Хайкорта. Для них это всё — последнее.

— Вот, — Рейхгарден сноровисто разматывал проволоку, стягивающую тряпицы, укутывающие оружие, — Они далеко не самое лучшее, что я когда-либо делал, но ты не гонишься за свойствами личного оружия, да, Кригсс? Зато эта парочка отличается точностью, а за счет веса снижена отдача. То, что тебе нужно.

Оба револьвера, похожие друг на друга как две капли воды, действительно, не производили никакого впечатления. Обычные. Правда, грубоватые, с утяжеленной ствольной коробкой, неохотно откидывающимися барабанами, тяжелыми рукоятками… Но мне — более чем пойдет. Оба, несмотря на свою почти показушную тяжесть, всё-таки были куда меньше и изящнее, чем врученные ранее гномом «пушки», явно сделанные под орочью лапу. Тоже крупный калибр, совсем не подходящий под мои нынешние мощи, но тут уже деваться некуда, мне нужен именно он. Велика вероятность… беспорядков и возмущений, со стороны обездоленных желтоглазых, а убить таких существ быстро и качественно можно лишь «пулями восстания».

Учитывая, что моё «гениальное» руководство разогнало весь полицейский участок, оставив лишь братьев Трайкеров, двух желтоглазых неживых орков (и то, временно распущенных), то можно сделать простой вывод — либо Ахиол и Основатели идиоты, либо они провоцируют горожан, надеясь выдрать из населения последние ростки свободомыслия. Моими руками.

— Надеюсь, ты не собираешься палить направо и налево по поводу и без? — сварливо осведомился Рейхгарден, скрывая за ворчливостью нотки настоящего беспокойства.

Я сунул в рот сигарету. Прикурил. Затянулся.

— Старик, знаешь, в чем корни беды между простыми людьми и кидами? — вместо ответа спросил его я, — Ты, наверное, помнишь времена, когда таких как я везде привечали. Благодарили за то, что кид приехал в город и теперь начнет убивать тварей. Было такое?

— Самое начало застал, — подумав, признался Теодор, — Мы тогда уже готовились на корабль грузиться. Да, было дело.

— Так вот, из нас, жителей другого мира, именно местные делают воров, убийц, грабителей и злодеев, — мрачно продолжил я, — У меня там была такая поговорка: «Как вы лодку назовёте, так она и поплывет». Я более чем уверен, что большинство кидов в первой жизни не обидели и муху. Но здесь, поставленные перед вопросом собственного выживания и вечного бродяжничества… они стали идти на всё, чтобы закрыть Долг. Как думаешь, что стоит в любом населенном пункте при полицейском участке организовать маленький отдел для кидов? Прочная выносливая одежда, вещмешок с едой, патроны, немного мелочи на расходы, бинты. Чтобы любой бродяга мог зайти и взять то, что ему необходимо. Понимаете, Теодор? Необходимо. Во сколько бы обошелся городу такой набор? 40–50 донов, если на наши деньги? Ладно, талер. По-моему, даже одна спасенная от тварей жизнь стоит больше, чем талер от города, через который проходит Должник. Однако…

— То есть, ты хочешь сказать, что вы просто посланники небес, что ли?! — воинственно задрал неживой гном свою неживую куцую бороду.

— Нет, мастер Рейхгарден. Мы обычные люди, — вздохнул я, — Но повторюсь, мы до этого не убивали. Мы жили мирной и сытой жизнью, а здесь нам сунули в руки оружие и вынудили охотиться на смертельно опасных тварей. Есть еще одна поговорка: «Когда у тебя в руках молоток, всё вокруг становится похожим на гвоздь». Нам нет смысла ценить окружающих. Это не наш мир. Не наша история. Даже призвали нас сюда — не вы. Проще говоря, для Должника очень мало различий между ихорником и обывателем. Первый опасен, а второй бесполезен. Оба могут сдохнуть, чтобы принести киду пользу. Понимаете?

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — признался гном.

— Меня не успели затравить и озлобить, мастер Рейхгарден. Не буду стрелять в желтоглазых, пока не увижу, гарантированно не увижу, что они становятся опасны для себя и для окружающих. Вот тогда — всё.

Мастер не подал виду, но я видел, что мои слова его слегка успокоили. Он просто не понимает, что стоит мне начать отмораживать, в надежде, что желтоглазые испугаются и затихнут, как эффект может быть прямо противоположным. Ни для кого не секрет, что я харизмат, да еще и отец. Задавят. Да и «пули восстания» в оружейной не бесконечные.

— Вот! — сначала на стол грохнулось что-то тяжелое и пузатое. Пока я разглядывал кургузый толстоствольный автомат, больше всего похожий на барабанный гранатомет на четыре гранаты, Рейхгарден приволок еще два явно тяжелых ящика, с удовлетворением грохнув их об пол. В одном оказались патроны и запасные магазины под «барабанник», а во-втором…

— «Пули восстания»? — задрал я свои белесые брови.

— А ты думал их что, Баунд рожал или Ахиол делает? — хмыкнул в бороду гном, — Забирай своё барахло и вали уже. Надоел так, что прямо руки опускаются!

Пришлось подчиниться, навьючиваясь подобно ослу. Да и поторопиться уже стоило, у Таскримы очень скоро должна была закончиться смена в «Апатии» …

Загрузка...