Несущий перемены

Глава 21

Рэнд направился к кухне, где обычно ел – тихой, малолюдной, не подавляющей его так, как просторные общие столовые. Но едва ой приблизился к кухне, чоя взял его за рукав, небрежно заметил: «Вот сюда» и подтолкнул к коридору, ведущему к кабинетам дворцовых служащих, где Рэнд прежде никогда не бывал. Здесь царила деловая атмосфера, проходящие мимо чоя с любопытством поглядывали на него, но не замедляли шаг. Рэнд заметил, что среди служащих немало Заблудших, бывших опорой не только дворца, но и всей Чо.

Спутник привел его в один из кабинетов и усадил, налив чашку брена из ближайшего кухонного автомата. Сам он уселся рядом. Подняв руку, Чирек включил защитное поле, отделяющее часть комнаты, где они сидели. Внезапно Рэнд ощутил тревогу и осторожно осмотрелся, решая, что делать дальше.

Чоя мягко улыбнулся.

– Прошу тебя, расслабься. Ты – мой гость. Сейчас ты напомнил мне больших грызунов, живущих на равнинах – мы зовем их «батрах», у них длинные усы. Это подозрительное существо – и не без причины, поскольку его мясом любят лакомиться хищники. У этих зверьков большие уши, но когда батрах спокоен, они прижаты к спине, и оттого усы кажутся еще длиннее.

Рэнд придвинул к себе кружку с горячим бреном и заметил:

– Меня не столько беспокоит собственный вид, сколько то, что ты можешь оказаться хищником.

Чоя рассмеялся.

– И, боюсь, не без причины – твое пребывание здесь вряд ли назовешь спокойным, – он поднял чашку и с наслаждением глотнул дымящуюся жидкость.

Взглянув на стол, Рэнд заметил бумаги – некоторые на трейде, а некоторые – на языке чоя, насколько он понял, имеющие отношение к министерству ресурсов. Теперь он уразумел, зачем в комнате имеется дополнительное защитное поле. Переселение и использование ресурсов было сферой, в которую вкладывались огромные средства. Все подобные вопросы неизбежно следовало хранить в тайне. Он не понял, зачем чоя включил поле сейчас, но ясно было одно – чоя не хотел, чтобы его видели с Рэндом. Но с какой целью это было сделано – с целью защиты Рэнда или себя самого? Рэнд взял чашку с чернильной ароматной жидкостью и сделал глоток.

– Ты работаешь у Гатона?

– Как и большинство из нас, но боюсь, ты беседуешь с персоной сравнительно низкого ранга, – чоя вновь улыбнулся, а Рэнд почувствовал себя загнанным в угол. Он откуда-то знал этого чоя, но не мог припомнить. С этим тянущим беспокойством пришло ощущение, что необходимо как можно скорее выяснить, друг это или враг.

– Насколько я понимаю, ты часто бываешь у Риндалана. Как он себя чувствует?

Этот вопрос отвлек и разочаровал Рэнда. Неужели во дворце сплетничают буквально обо всем? Он пожал плечами.

– Он поправляется.

Светлые глаза чоя бесстрастно моргнули.

– Ты разочарован, – заметил он. – Нет, я привел тебя сюда не затем, чтобы передавать сплетни. Старый Ринди мне очень дорог. Ты был у него, когда он очнулся? – и чоя выпрямился, беспечность в его тоне исчезла, и он с нетерпением принялся ждать ответа Рэнда.

Будь осторожен, напомнил Рэнд самому себе. Не говори слишком много или слишком мало. Во рту у него внезапно пересохло, и ему пришлось облизнуть губы, чтобы ответить.

Убедившись, что Палатон благополучно отбыл в Мерлон, Йорана задержалась у экранов, показывающих различные рабочие помещения дворца. Она так и не заметила чоя, которого искала.

– Чирек еще не появился?

Ближайший к ней чоя пробежал пальцами по клавиатуре и ответил:

– Появился, и уже сидит у себя в кабинете. У него стоит защитное поле – видимо, он работает.

– Работает… – повторила Йорана. Но над чем? Она не смогла связаться с Малаки, чтобы подтвердить, что прорицательница, увиденная ею в Баялаке, и чоя, налетевшая на Рэнда во время парада – одно и то же лицо, однако она разыскала художника, придумавшего чудесное голубое платье для чоя, и обнаружила, что счет за эскиз и пошив одежды оплачен Чиреком. Значит, этот чоя знал прорицательницу и прежде. Их связь была столь невинной, как ухаживание, или столь опасной, как заговор. Она смутилась, не зная, стоит ли мешать Чиреку, подвергая его расспросам, или пока понаблюдать за ним. Между Чиреком и тремя другими чоя, замешанными в покушении, а затем покончившими жизнь самоубийством, не было установлено никакой связи. Она решила разыскать Гатона и побеседовать с ним.

Внутри защитного поля Рэнд решил, что новому знакомому можно довериться – отчасти.

– Да, я был в то время с ним, – ответил он.

– Один?

Бахдар начал наливаться теплом, напоминая чувство, которое Рэнд испытывал, глотая горячий брен, и он на мгновение смутился. Но затем прилив силы стал привычным, и Рэнд понадеялся, что щит ему не понадобится.

– Послушай, – произнес он, – я мало что понимаю в делах чоя и порядках во дворце, и не представляю, что следует хранить в тайне, а что можно разглашать. Потому вынужден поблагодарить тебя за брен и уйти.

Он встал, и защитное поле замерцало, огораживая большую территорию.

Чоя взглянул на него снизу вверх и заметил:

– Ты прав, но тебе должно быть известно о бахдаре, а также о том, что Чо быстро катится в кризис.

Рэнд сел на свое место – казалось, у него подкосились ноги. Как мог этот простолюдин спокойно обсуждать с ним бахдар? В нем эхом отозвались частые и суровые предупреждения Палатона. Один-единственный чоя, знающий его тайну, мог уничтожить все, над чем работал Палатон. Ему не оставалось выбора, кроме как молча слушать.

Чоя протянул руку, длинную, тонкую руку с мощными пальцами и обхватил ими запястье Рэнда. Рэнд ощутил легкое головокружение и вспомнил – сила отзывается на силу. У этого простолюдина был бахдар!

– Ты меня не помнишь, – заметил чоя, – а я никогда не смогу тебя забыть.

– Кто… – Рэнд прокашлялся, – кто ты?

– Гораздо важнее то, кем я был, чем то, кто я сейчас. Я был Заблудшим, и теперь, из-за тебя и по причинам, которые я не могу ни подтвердить, ни принять, а просто знаю, я преобразился, наполнился бахдаром – и это благодаря тебе! Я должен понять – как ты разбудил Ринди?

Рэнд почувствовал себя стоящим на краю бездны, пропасти, способной поглотить и его, и Палатона, а затем уничтожить цивилизацию, ради которой Палатон пожертвовал своей жизнью. «Преобразился», сказал чоя – он имел в виду явную метаморфозу. Рэнд с трудом выговорил:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать – никто не ожидал, что Верховный прелат очнется. Даже показания его бахдара стали незначительными. Вся жизнь ускользала от него, неважно, как он пытался удержать ее, неважно, какую еще работу ему предстояло проделать.

Однако о состоянии Риндалана знали немногие, кроме тех, кто приходил проведать его – и тех, кто пытался его убить.

– Ты отравил его, – хрипло выговорил Рэнд, вырывая руку из пальцев чоя.

– Нет, – нефритовые глаза внимательно оглядели его. – Отравил? Так вот что с ним случилось? Этого я не знал. Но я не пытался отравить Риндалана, – он допил свой брен, повторяя: – Яд… не удивительно, что теперь к нему никого не впускают. Что это был за яд?

– Я не могу продолжать разговор.

Чирек дружески улыбнулся.

– У меня нет желания шантажировать тебя, но придется. Ты защищаешь Палатона не меньше, чем он защищает тебя. Неужели ему удалось обучить тебя? Неужели все люди обладают такими способностями, сами о них не зная?

– Нет, – хрипло ответил Рэнд. – Большинство из нас… лишены всяких способностей.

– Не удивительно. На вашей планете почти нет пилотов, – он взглянул на Рэнда. – Ты нужен не только Палатону, но и Риндалану. Но почему? Почему именно ты?

– Не знаю! Он проснулся, когда я был там, вот и все, и сказал, что его отравили.

– Врачи знают, что это был за яд?

– Нет. Говорят, что это растворимый в воде яд, блокирующий нервную систему. Черт! – Рэнд хлопнул ладонью по столу. – Не расспрашивай меня ни о чем. Скажи только, что тебе надо от меня?

– Боюсь, от этого у тебя возникнет еще больше вопросов. Я работаю на Гатона и тем не менее я – священник.

– Священник? Ты не можешь быть священником, ты не входишь в Дом.

– О, да, – кивнул Чирек. – Я Прелат, такой же, как Риндалан, только моя религия объявлена вне закона на Чо – уже свыше трехсот лет. Видишь ли, считается ересью верить, что некогда придет день, когда все чоя, независимо от своего рождения, обретут бахдар. Мы ждем Вестника Преображения.

– Не понимаю, о чем вы.

– Поймешь, должен понять. У тебя он есть, я почувствовал его, когда коснулся тебя. В тебе есть то, чего лишены Заблудшие и что должно принадлежать каждому чоя. Чоя подвинулся поближе.

– Меня зовут Чирек. Мы встречались перед самым началом Двухдневной войны. На ваш корабль напали при возвращении из Сету. Вас сбили. На поле собрались мятежники, и я увез тебя в безопасное место, в императорский туннель.

Рэнд почувствовал, как сжалось его горло. Он вспомнил падение, дым, затем место, называемое императорским туннелем, где молчаливым мемориалом хранились останки прежней цивилизации чоя, куда пытались прорваться абдрелики еще до основания Союза, и вновь ощутил тошноту, от которой страдал тогда. Воспоминания были еще слишком живыми.

– Ты должен вспомнить.

Рэнд поднял голову, чувствуя себя вытащенным в последний момент утопленником, и пробормотал:

– Чирек… – видение вновь предстало перед его лазами. – Ты зажег фонтан.

– Да! С помощью бахдара, после того, как ты преобразил меня.

Рэнд хорошо помнил прекрасный фонтан, один из шедевров прошлого, когда даже дети-чоя обладали достаточным бахдаром, чтобы привести скульптуру в действие, коснувшись ее. Палатон никогда не рассказывал ему о постепенном падении Чо, но доказательства были налицо. Рэнд видел, как вся техника, которая прежде приводилась в действие психическими способностями, теперь бездействовала или функционировала с ручным управлением. Охваченный бахдаром, который рвался из него, Рэнд в то время ничего не мог понять, только чувствовал, что абдрелики ринулись к Чо через Хаос и что он должен предупредить Палатона.

– Ничего я не сделал, – отказался он. Даже если Чирек прав, причиной всему – доверенная Палатоном сила. Это была сила Палатона, его наследие.

– Неправда. Ты предвидел будущее, следующий налет абдреликов, ты схватил меня и рассказал обо всем – и сила, вырвавшаяся у тебя, преобразила меня.

– Я тут ни при чем.

– Охотно поверил бы этому, – возразил Чирек, – если бы не подослал к тебе Дорею. Ты преобразил и ее – при одном легком прикосновении, и для нее все изменилось. Тогда я понял, что должен поговорить с тобой, объяснить, кто ты такой: ты – Вестник Преображения, существо из пророчества, тот, кого мы ждем.

– О, нет! – Рэнд помотал головой. – Не пытайся сделать из меня мессию. Я не знаю, кто такая Дорея, но у меня нет ничего общего с вами и с вашей религией.

На этот раз Чирек не стал с ним спорить. Он просто открыл ящик стола, вытащил фотографию и положил ее на стол.

Рэнд не коснулся фотографии. Он взглянул на изображение молодой чоя с ореховыми глазами, в поблескивающем голубом платье с пышной юбкой – она выглядела, как любая девушка, демонстрирующая свою красоту с лукавым и невинным видом. Рэнд неожиданно вздрогнул, узнав ее. Именно эта чоя неожиданно столкнулась с ним во время парада.

Он взглянул на Чирека. Тот вытащил еще одну фотографию и положил ее поверх первой.

На фотографии вновь была Дорея, только Рэнд не сразу узнал ее – глаза у чоя были завязаны, и она сидела, прямая и неулыбчивая, в темном помещении, а нарядное платье превратилось в лохмотья, болтающиеся на ее плечах. Неужели он сделал это? Рука Рэнда затряслась, когда он взял фотографию за краешек, как будто желая оттолкнуть ее.

– Что случилось с ее глазами?

– Она вырвала их, пораженная теми видениями, которые не могла ни понять, ни контролировать.

– Я не хотел этого, – произнес Рэнд едва слышным голосом.

– Да, – согласился Чирек, разглядывая фотографию. – Это моя работа. Я и подумать не мог, что ее ощущения будут такими сильными, не предупредил ее, никак не подготовил, поскольку хотел, чтобы Преображение было реальным, а не воображаемым. Я – плохой священник, – скорбно добавил он. – Я уничтожаю свой народ, неся им то, о чем они молились.

– Я не мог этого сделать, – повторил Рэнд. Внутри у него все онемело и исказилось. – Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Этого не может быть! – Это сила Палатона, думал он, а не моя. Он просто не мог быть таким, каким его считали. – Я даже не чоя!

– Да. За исключением нескольких дипломатов, допущенных сюда, ты – единственный инопланетянин, который появился здесь за последние триста лет, – Чирек взял снимки и убрал их. – Я ничего не могу объяснить. Я только знаю, что случилось со мной и с Дореей. И если бы ты пришел ко мне, хвастаясь своей силой, я бы не поверил тебе. Но ты этого не сделал. Последствия для тебя будут не меньшими, чем для нас, но отрицанием тут не поможешь.

– Но я даже не знаю, что такое бахдар, – тихо проговорил Рэнд.

– Не сомневаюсь. Никто из инопланетян этого не знает. Можешь вообразить себе шок исследователей Союза, если они обнаружат, что мы пилотируем корабли силой своих парапсихологических способностей? Чоя из Домов хорошо знают, какую тайну хранят. Я убежден, что ксенофобию у нас приветствуют те, кто хочет отдалить нас от других народов. И наша тайна остается тайной – так или иначе, – он сделал значительную паузу. – Рэнд, я хочу сказать тебе – твое пребывание здесь тесно связано с судьбой нашей планеты, нашего народа. Твое появление у нас не было случайным. Ты не заблудившийся чужак. Ты принес Преображение, которое дарует надежду всем нам.

– Это не я… – вновь запротестовал Рэнд.

– Докажи это. Поедем со мной в Баялак, туда, где находится Дорея, и ты прочитаешь будущее в ее незрячих глазах. Докажи то или иное, только не допускай сомнений, – и Чирек откинулся в кресле, ожидая ответа.

Йорана обнаружила, что Гатон упрямо пытается связаться с Паншинеа, игнорируя ее присутствие. После длительного ожидания она решила, что мешать ему не следует, и отправилась проведать Риндалана.

– Ну-ну, – массивный роговой гребень, увитый редкими прядями седых волос, качнулся в ее сторону, и Ринди устремил на Йорану пронзительные голубые глаза. Почти немедленно он добавил: – Похоже, это визит вежливости, – казалось, он чем-то раздражен.

– И да, и нет, – она огляделась. Ринди сидел в коляске. Ложе было убрано, большинство приборов исчезло, в глубине комнаты возились только двое врачей.

– Ты видел Рэнда? – этот вопрос вырвался у них обоих одновременно.

Ринди криво улыбнулся.

– Я думал, что смогу навестить его сегодня.

– А Палатон надеялся, что он почти весь день проведет с тобой.

Прелат поднялся с коляски. Он стоял, слегка покачиваясь, и ближайший из врачей издал предостерегающее восклицание, готовый броситься на помощь.

– Здесь много злоумышленников – даже в этих стенах.

Йорана ответила ему раздраженным взглядом, желая дать понять, что не нуждается в напоминаниях. Она отвернулась.

– Я пришлю его сюда, как только найду.

– Обязательно, – попросил Ринди, и Йорана поспешно вышла из комнаты.

Она вернулась к наблюдательному посту. Едва переступив порог, она потребовала:

– Дайте мне сведения о сегодняшних передвижениях человека, – одновременно с этим она схватила со стойки инфорсер и сунула его в карман.

Двое наблюдателей, ближайших к ней, просмотрели записи и встревоженно переглянулись.

– Никаких следов, – сказал один из них. – Ничего – после того, как он встретился с Чиреком и отправился с ним выпить брена.

Чирек! Йорана задумчиво помолчала и попросила:

– Покажите их встречу.

Угловая камера запечатлела ее довольно плохо, но лицо Чирека не вызывало сомнений. Совпадение вместе с внезапным исчезновением Рэнда насторожило ее.

– Хорошо. Где сейчас Чирек?

– Еще не снял защитное поле в своем кабинете.

Она взглянула на второго чоя.

– Проверьте записи. Я хочу знать, когда было включено поле и сколько времени его не выключали.

Вытащив инфорсер, она проверила заряды, и тут второй чоя сообщил:

– Поле включено уже почти час.

Необычно долгая защита… Йоране это не нравилось. Что, если под этим полем спрятан Рэнд… или его труп?

– Пусть охранники с этого этажа встретят меня у лифта. Я иду туда сейчас же, – распорядилась она, направляясь к двери.

– Я не могу покинуть дворец, – ответил Рэнд. – Я слишком заметен.

– Это нетрудно поправить – несколько повязок, другая одежда, и никто тебя не узнает. Что касается поездки в Бая лак… ходят слухи, что там появилась прорицательница. К ней уже потянулись паломники, и среди них ты не станешь особенно заметным, – Чирек помолчал. Легкий шум послышался снаружи, за пределами поля – он означал, что комнату просматривают. Шум исчез, затем усилился.

– Пойдем со мной, – вновь предложил он, вкладывая в голоса всю убедительность вновь обретенного бахдара. – Доверься мне и проверь свои возможности.

Рэнд сжал губы, затем принял решение – он знал, что с трудом сумеет объяснить его Палатону.

– Хорошо, я пойду – но только чтобы доказать, что ты ошибаешься.

Чирек вскочил на ноги, убирая поле.

– Отлично! Тогда поспешим, – он схватил человека под локоть и потащил его из кабинета, свернув за первый же угол коридора.

Когда экраны сообщили, что Рэнд не появлялся, а Йорана вышла, Кативар решил, что самое время прояснить ситуацию с Риндаланом. Если представится возможность, надо избавиться от старого чоя побыстрее, пока он не окреп и его смерть еще можно приписать внезапному рецидиву болезни.

На этот раз его не остановили на пороге комнаты Риндалана – в сущности, двери были широко распахнуты, и Кативар сразу увидел, что Прелат ездит по комнате в коляске, внимательно огибая углы мебели. Кативар смущенно ступил внутрь, зная, что защитное поле может быть закрыто для него, но ничего не случилось.

Старый глупец выглядел весьма оживленным. Кативар искренне пожалел, что не расправился с ним раньше, и теперь только Вездесущему Богу известно, каких неприятностей можно ожидать от него. Однако он мрачно задумался, неужели Ринди знает, что его предсмертный бред помог подготовить надежную ловушку для Палатона. Кативар не сделал никаких попыток спрятать широкую улыбку, возникшую у него при этой мысли.

Ринди развернулся и подъехал к нему.

– Кативар! Пришел призвать меня к работе?

Молодой священник коротко поклонился.

– Да, ее накопилось достаточно.

– Врачи обещали выпустить меня отсюда через пару дней. Но большая часть работы может подождать до этого времени, верно? – бледно-голубые глаза пронзительно вглядывались в него.

– Конечно, работа подождет. Однако уже составляется комиссия для тестирования нынешнего поколения. У нас есть еще несколько дней, но, кажется, предстоящее дело надо обдумать заранее, не так ли?

Ринди запустил узловатые пальцы в растрепанные пряди волос.

– Я чуть не позабыл об этом. Ты прав. Они позволяют мне думать – хотя не слишком долго и не напряженно, пока я не захраплю чересчур громко.

Кативар удержал на лице улыбку.

– Хорошо. Теперь, когда я увидел вас, моя душа спокойна. Надо ли мне прийти завтра? Может, начнем разбирать дела?

Ринди бросил взгляд на ближайшую из врачей. Она покачала головой. Прелат вздохнул и ответил:

– Подожди еще два дня, Кативар. К тому времени я оправлюсь достаточно, чтобы избавиться от них.

Врач засмеялась.

– Отличная мысль! – она проверила хронограф и заметила: – Пора заканчивать визит. Выбирайтесь из коляски, Прелат, и ложитесь отдыхать.

Кативар попятился к выходу.

– Два дня! – произнес он. – Буду так рад вновь работать с вами!

Врач захлопнула за ним дверь, и Кативар не услышал дальнейших слов Риндалана. Пока он был свободен. Свободен, чтобы найти еще пару чоя для опытов Эрлорна и обдумать планы. Надо поразмыслить о патенте на очистку воды, принадлежащем Витерне из Небесного дома, да и рахл еще не готов, но когда это случится, ему понадобится свободный и легкий доступ к станциям очистки воды. Стоит ему побывать в постели Витерны, и этот вопрос разрешится. Он достаточно близок к ней, чтобы заслужить такое. Ей недостает всего нескольких голосов, чтобы изменить решение суда. Будучи Верховным прелатом, вторым после Риндалана, он обладает достаточной силой. Но стоит помедлить еще дольше, и Риндалан отнимет у него силу, которой Кативар так долго добивался. Что, если Ринди подозревает его? Нет, лучше нанести удар пораньше, как можно раньше, закинуть крючок и подцепить рыбку, а не распроститься со всеми надеждами.

Надо как следует подумать о Витерне. Эрлорн проследит за Чиреком и узнает, что тот замышляет. Хотя у Кативара не было доказательств, он считал, что этот скромный служащий вполне может быть главой подпольной церкви, в последнее время Чирек стал проявлять странную активность. Он заслуживал более пристального наблюдения. Вероятно, Чирека следует даже прикончить – лишь бы не вызвать подозрения Малаки.

Кативар кратчайшей дорогой направился к гаражам.

Охранники встретили ее на пересечении коридоров, сразу у кухни. Подметки их сапог гулко стучали по полу, когда весь отряд торопился к кабинету, который Чирек разделял с полудюжиной служащих. Йорана вошла туда первой, не выпуская инфорсер, на случай, если тот понадобится.

Стол Чирека оказался пустым, но она прочла ауры так же ясно, как будто сидения были еще занятыми – ауры еще стойко держались в воздухе. Чирек и Рэнд были здесь всего несколько минут назад.

Но куда они направились, она не представляла.

Йорана ударила кулаком по стене. В опасности человек или нет, и что теперь ей делать?