Неучтённый фактор

Глава 6. Будни Тёмного Лорда

Массивное ложе тряслось и качалось от судорожных движений изнемогающей змеи.

— Сильнее, Хозяин! Ещё сильнее! Скоро, уже скоро! Нагини чувствует, Нагини знает…

Вниз сыпались подушки, сползло одеяло — Гарри–Том, не отрываясь от дела, умудрился вытереть залитое потом лицо о его свисающий край. Всё же сдирать кожу с гигантской змеи было очень нелегко. Сидя на полу и упираясь ногами в край кровати, Тёмный Лорд с пыхтением и сдавленными проклятиями изо всех сил тянул жесткую шкуру на себя. Нагини в свою очередь едва не завязывалась морским узлом от усердия, стараясь выбраться из изношенной кожи. Мутно–узорчатый чулок «выползка» почти погреб его под собой. Последний отчаянный рывок — и Волдеморт с размаху приложился затылком о комод. Сверху упала бутылка и больно стукнула по голове. Слегка пахнущее мятой жидкое масло залило пижаму, вмиг пропитав и без того влажную от пота ткань. Нехорошо помянув Мерлина, Волдеморт обессиленно завалился на бок. Одеревеневшие от напряжения пальцы сжимали резко сужающийся хвост шкуры. Расцепить их никак не получалось.

— Нагини свободна и прекрасна! Нагини счастлива! О мой великий Хозяин, мой могучий Хозяин… Хозяин устал? — холодный змеиный язык хлестнул по уху. Гарри–Том с трудом поднял отяжелевшие веки. Глаза змеи обрели прежний золотисто–коричневый цвет, а не тот мертвенно–голубой, что несколько дней вгонял его в дрожь. Кожа её лоснилась в свете камина. Хотелось бы надеяться, что и характер фамилиара теперь придёт в норму.

Последние две недели были просто ужасны. Мало того, что Волдеморт и так с ума сходил от внезапно обрушившегося на него мира запахов, так ещё и Нагини перед линькой стала совершенно невыносима. Она и раньше любила поворчать, но ставшее теперь непрерывным брюзжание, жалобы на жизнь и надуманные обиды усиливали у хозяина и без того не проходящую мигрень. Все попытки приструнить распоясавшегося фамилиара заканчивались змеиной истерикой. Ещё и обычно не свойственная ей агрессивность… В покоях Тёмного Лорда приближённые передвигались только на цыпочках, разговаривая приглушёнными голосами, а то и шепотом. Ни о каких вечерних посиделках не могло быть и речи. А Гарри–Тому приходилось по десять раз на дню успокаивать разобидевшуюся на всех змею, умащивать маслом её зудящую шкуру, разминать особо болезненные участки… Неужели всё позади? Только до следующего года.

По полу гулял сквозняк. Через открытую форточку в спальню проникали запахи талого снега, мокрого мха и влажной земли. Гарри–Том жадно вдыхал ещё недавно недоступные ему ароматы. Запахи воспринимались остро, ярко, будя множество приятных воспоминаний. Именно в такие минуты и кажется — вот оно, счастье!

— Нагини голодна. Нагини хочет много–много жирных сочных крыс! Самую большую и толстую добычу Нагини принесёт Хозяину…

Взбираться на разворошённую постель не было сил. Но спать на полу всё же нельзя. Увешенный соплями Тёмный Лорд — это как‑то несолидно. На ходу стащив с себя изгаженную пижаму, он вольготно развалился во всю кроватную ширь, и облегчённо прикрыл глаза. Весёлая весенняя капель убаюкала измученного Волдеморта. За окном занималась заря нового дня.

Лёжа на животе и подперев щеку рукой, Тёмный Лорд снисходительно наблюдал за стараниями Поттера. Тот пытался приручить поедающий мелкие камешки булыжник.

Гарри сильно вытянулся за зиму. Из взъерошенного худенького невысокого подростка он превратился во всё такого же лохматого долговязого юнца. Неуклюжий и угловатый с виду, как все его сверстники, он передвигался на удивление грациозно. Экономные движения, никакой суетливости… Всё же наследственный талант боевого мага так просто не спрячешь! Ещё и способности к анимагии. Жаль, Гарри–Том так и не нашёл времени для обучения. Интересно, а со сменой тела его анимагическая форма изменилась или осталась прежней?

— Смотри, уже совсем близко от моей руки гальку взял! — радостно сообщил Гарри, оглядываясь на Волдеморта, пока Камнегрыз деликатно хрустел подношением.

— Ты это и вчера говорил, и две недели назад, — зевнул Гарри–Том, — а как боялось оно тебя, так и боится.

— Неправда! Он привыкает понемногу. Просто… — Гарри сделал неопределённый жест рукой, изображая сложную духовную организацию ожившего камня.

— Просто дикое оно и глупое, — ехидно закончил Волдеморт.

— Ну–у, каков создатель… — многозначительно ухмыльнулся мальчик и, смеясь, увернулся от горсти песка.

Тёмный Лорд перевернулся на бок, сменив объект ленивого созерцания. Над морской пучиной вились чайки, явно карауля бронированного монстра. Почему‑то они активно его невзлюбили. Вот из глубины всплыло чудище, и вся стая, азартно вереща, кинулась на врага. Тот, разинув клыкастую пасть, звучно щёлкнул челюстями и снова погрузился на дно. Правду говорят — нет худа без добра. Новые обитатели морского берега внесли в сонный мирок приятное разнообразие. А как и почему они были созданы, Поттеру знать совсем необязательно.

— … а Лаванда и говорит: «Хочу новую метлу, но родители вряд ли согласятся купить. Может, если я расстанусь с Энтони, прогоню Люка и Тео и не буду встречаться с Алексом, то у меня хватит времени на подготовку к СОВ? За хорошо сданные экзамены родители просто обязаны будут купить мне подарок! Хотя Дика всё же оставлю, а то как я совсем без парней‑то?»

Ещё хотелось сблизиться с Сириусом. Совместное уничтожение крестражей почти примирило Блэка с Тёмным Лордом, но поверил ли он в сказочку о таинственном и небывалом появлении на свет Гарри–Тома? Может, рассказать ему правду о прыжке во времени и прочем? Всё же, пусть и неохотно, но Сириус дал магическую клятву о неразглашении… И он всё ещё его крёстный.

— … нет, ты представляешь? Восемь голов из десяти поймал! Да Рон будет классным вратарём!

Хорошо бы летом собрать Гарри, Басти и Сириуса и махнуть всем вместе куда‑нибудь в продолжительное и увлекательное путешествие. По всем морям и океанам, по всем странам и континентам. Он за свою жизнь нигде толком и не побывал…

— Да ты вообще не слушаешь! — мальчик обиженно надулся.

Тяжко вздохнув, Волдеморт перекатился обратно на живот и уставился на прищурившегося Поттера. Он и вправду отвлёкся.

— Я тебе ещё Снейпа не простил! — вредным голосом сообщил Гарри.

— Я‑то тут причём? — почти натурально возмутился Гарри–Том. — Директора Хогвартса попечительский совет школы выбирает, а не Лорд Судеб Волдеморт.

— Кто бы без твоего указания Снейпа в директоры продвинул, а? — рассердился Поттер. — Да он всех учеников, кроме слизеринцев, разгонит, а школу развалит! Вот после Пасхальных каникул войдёт в должность, и всё!

— Вот это вряд ли, — осклабился Волдеморт. — При директоре Снейпе в Хогвартсе порядок точно будет! Это вам не Дамблдор, которому до школьных проблем уже давно дела нет. По ночам теперь по школе не пошатаешься, за глупые выходки баллы не получишь и вообще…

— Почему не МакГонагалл? — набычился Поттер.

— Как преподаватель она очень даже ничего, — охотно пустился в рассуждения Гарри–Том, — а администратор из неё слабый. Не станет Минерва дамблдоровские порядки менять. Как было всё, так и будет. Помолчи, дай договорить! Что за нелепая привычка перебивать собеседника? Вот представь, что на первом курсе вы не к МакГонагалл с историей о философском камне побежали, а к Снейпу. И что было бы дальше?

— Ну… — Гарри опустился на песок напротив Тёмного Лорда, задумался. Они часто играли в эту игру: Гарри–Том давал задачку из жизни, а Поттер пытался строить логическую цепочку своих воображаемых действий. Сначала ничего не получалось, да и теперь успехи не особенно радовали. Зато Гарри хотя бы иногда начал думать. А ведь в своё время преподаватель в школе авроров готов был Гарри Поттера удавить за полное отсутствие логического мышления. Но больше всего его бесило то, что знаменитый курсант умудрялся дать правильный ответ после ряда совершенно неверных предпосылок. Как он это делал, теперь было тайной и для самого Поттера.

— Ну, он бы… он бы снял кучу баллов, а потом…

— А потом закрыл вас в классе в компании грязных котлов, а сам побежал проверять тайник, так?

— Так.

— И уж он бы позаботился, чтобы троице мелких гриффиндорцев не взбрело в буйные головы лезть в логово к Пушку. Да, он бы проследил! А что сделала Минерва? То‑то же! Она просто отмахнулась. А ведь она, как декан, напрямую за вас отвечала. — Гарри молчал, босой пяткой роя ямку в песке. — МакГонагалл на директора не тянет, уж не обессудь, — подвёл итог Гарри–Том.

— Много ты понимаешь! — фыркнул Поттер, но про школьные дела больше не вспоминал.

Быть приглашённым на завтрак Тёмного Лорда считалось знаком особого доверия. Братья Лестрейнджи, адвокат Томсон, Эйвери и Малфой присутствовали обязательно. Иногда приглашались Яксли, Долохов и Руквуд, реже Макнейр. Брат и сестра Кэрроу подобной чести не удостоились ни разу, хотя и всячески её добивались. Прочим Пожирателям Смерти оставалось лишь мечтать отведать жиденькой овсянки и кипячёного молока в обществе милорда. Иногда Гарри–Том своих подданных совсем не понимал.

Весеннее солнце играло на гранях хрустальных бокалов и начищенном столовом серебре. Блики скользили по тончайшему фарфору тарелок и супниц, сахарниц и молочников. Соратники шуршали утренними газетами, приглушёнными голосами обмениваясь мнениями, а Тёмный Лорд, спрятавшись за разворотом «Ежедневного Пророка», старался ещё хоть несколько минут подремать. Полутора часов сна явно не хватало для полноценного отдыха… Разговоры за столом мягко рокотали, точно морской прибой. Порой из общей массы выделялся чей‑то голос, чтобы тут же потонуть в шуме. Опять раскричались чайки. Одна каркала до того настырно, что противный бас так и ввинчивался в уши.

— … к тому же у вейл освящённый веками военный союз с вампирами и кентаврами. Да и гоблины запросто могут нелюдей поддержать. Что будем делать, милорд? — озабоченно спросила чайка басом Эйвери.

Гарри–Том встрепенулся, с трудом сбрасывая дрёму.

— Следовать намеченным путём, — твёрдо заявил он, озвучив беспроигрышный, казалось бы, вариант ответа.

В напряжённой тишине оглушительно громко звякнула выпавшая из пальцев Малфоя ложка.

— Но, мой Лорд… — жалко пролепетал побледневший Люциус, — даже объединённых сил аврората и наших штурмовиков недостаточно для… Даже если мы поднимем ополчение из всех взрослых и дееспособных волшебников, нам не выстоять против тройственного союза нелюдей! Ещё и гоблины…

— Гоблинского восстания не будет, — утешил его Волдеморт, чувствуя, как от ужаса шевелятся волосы на затылке. Что он ляпнул? О чём вообще речь?!

— Доверяюсь вашей мудрости, милорд, — тяжело произнёс Эйвери и сунул нос в кружку с чаем.

Остальные как по команде последовали его примеру. Снова зажурчали голоса, зашуршали газеты… Выждав немного, Гарри–Том с силой лягнул под столом ногу сидящего рядом Рудольфуса. Тот, и глазом не моргнув, понятливо потянулся за сахарницей, как бы невзначай склонясь к Тёмному Лорду.

— Руди, о чём шёл разговор? — прикрыв рот салфеткой, прошипел Гарри–Том.

— Вейлы объявили боевую готовность, мой Лорд, — невозмутимо прошептал в ответ главный советник, бросая в чай пятый кусок сахара. — Со дня на день ожидаем ультиматума. Вы только что согласились на войну с ними. — Впервые Гарри–Том увидел, как в тёмно–карих глазах Рудольфуса заплясали искорки веселья. Лестрейндж вдруг заговорщицки подмигнул и, откинув голову, рассмеялся. За столом вновь повисла тишина.

— Прошу прощения, милорд, — непринуждённо извинился он, вытирая глаза, — но до меня только что дошла ваша шутка. Война с вейлами! Очень остроумно!

Тут Гарри–Том со всей отчётливостью осознал, за что так ценил Рудольфуса прежний Волдеморт. Он снисходительно скривил подрагивающие губы в кривой улыбке. Мол, что с вас, тугодумов, взять? Облегчение соратников было почти ощутимым. Под угодливое хихиканье Тёмный Лорд хлебнул из своей чашки. Напряжение медленно отпускало.

— Какие новости от послов к вейлам? — деловито спросил он, надеясь, что на этот раз не попадёт впросак.

— Связь с послами утеряна, милорд, — с готовностью отрапортовал Эйвери. — Скорее всего, они мертвы.

Но послы оказались живы и здоровы, в чём он вскоре убедился.

Они походили на двух обнищавших бродячих рыцарей, только что выбравшихся из очередной заварушки. Стальной шлем то и дело сползал Гойлу на глаза. Он меланхолично сдвигал его на затылок закованной в броню перчаткой. В многочисленных прорехах чёрного плаща тускло поблёскивала кольчуга. Судя по выпуклостям, у Крэбба под обтрёпанной мантией была настоящая кираса, а испанский рыцарский шлем украшали многочисленные царапины. Господа послы переминались с ноги на ногу, гремели железом, сопели, но нарушить повисшее тяжёлое молчание не смели.

— Итак… — наконец произнёс Волдеморт, с трудом разомкнув стиснутые зубы.

— Вернулись вот, милорд, — исчерпывающе выдал Гойл.

Крэбб солидно кивнул, подтверждая слова товарища. При общении с этими двумя Гарри–Тома не покидало стойкое ощущение, что они над ним издеваются. И хотя эмоции их ясно говорили о страхе и глубочайшем почтении, избавиться от неприятного чувства Тёмный Лорд никак не мог.

— И каковы ваши успехи? — сосчитав до десяти, вкрадчиво спросил он, поигрывая волшебной палочкой.

— Хороши наши успехи, милорд, — довольно осклабился Гойл. — Бабы белобрысые таки не смогли нас убить!

— Не смогли, — закивал Крэбб. — Хоть и гнались до самого берега, но не поймали. Куда им?

— Но с мётел сбили, — погрустнел Гойл.

— А вода холодная, — вздохнул Крэбб.

— Зато мы теперь послами к русалидам можем — плавать‑то уже умеем, — порадовал повелителя Гойл.

— И рыбу кулаками глушить, и жарить её на камнях, — прищурился от удовольствия Крэбб.

— Можем и сырую рыбёшку есть, ежели камней подходящих нет, — пустился в рассуждения Гойл. — Рыбка всякая хороша!

— Так! Почему вейлы за вами гнались?! — рявкнул Волдеморт, потеряв всякое терпение.

— Да кто их поймёт, милорд? — грустно ответил Гойл. — Ходят в перьях, крыльми машут, что с них взять? Они ж все на одно лицо: смазливые, вертлявые, волосы длинные… Прижал тут одну бойкую в уголке, потискал, приласкал — а оказался мужик.

— Никак не разобрать, — согласился Крэбб, потирая подсохшие царапины на щеке. — Только потом уж, после дела и сообразишь…

— Вот и приходится железо на себе носить, — поделился наболевшим Гойл. — Ежели клеваться налетят, так сталь‑то не прокусят! А от огненных шаров за щитом укрыться можно.

— Нам бы к русалидам, милорд… Рыбы они и есть рыбы — хоть с руками, хоть с плавниками. Уж с ними‑то мы наверняка договоримся!

Зажмурившись, Гарри–Том во всех подробностях представил первую в истории магического мира войну с русалидами.

Вчитываться в каждый поданный на подпись документ было скучно до тошноты. Однако мошенничать, подписывая не глядя, не получалось: Рудольфус имел дурную привычку внимательно следить за процессом просмотра бумаг, а то и комментировать поднятые в них вопросы, если Тёмный Лорд, по его мнению, не прилагал должного усердия. Причём самые важные документы всегда находились ближе к концу стопки.

— Зачем ещё три дополнительных зала министерским архивистам? — подавив зевок, спросил Гарри–Том.

Сидящий в кресле напротив Лестрейндж встрепенулся:

— Архив готовится к принятию закона о магглорожденных, милорд, — с готовностью откликнулся он. — Обязательная проверка грязнокровок на родословную уже сейчас, едва начавшись, предполагает большое количество выявленных побочных ветвей старинных семейств и наследников угасших родов. Архивисты опасаются, что имеющиеся помещения просто не вместят…

— Ясно, — недовольно буркнул Тёмный Лорд, вырисовывая сложный вензель на прошении главного архивариуса. Все не запланированные министерским бюджетом новшества спонсировал он сам.

Грядущий закон о магглорожденных обещал стать большой проблемой. Но вопрос назрел, и другого выхода попросту не было. Все благоразумные волшебники понимали, что нужно что‑то делать с засильем грязнокровок, которые тащили за собой в магический мир чуждую магам культуру. Однако три пункта нового закона наверняка вызовут возмущённый ропот. Нет, введение в школе такого предмета, как Маговедение, обязательного для магглорожденных, никого не удивит. И экзамен для СОВ и ТРИТОНов по культуре и обычаям тоже проблем не вызовет. А вот патронаж и, при необходимости, принятие в семью новоявленных родственников вполне могут закончится бунтом!

Согласно закону, всех выявленных при проверке магглорожденных родственников волшебники должны признать, проследить за их обучением и адаптацией в обществе… Вот только следовать новому правилу магам вряд ли захочется. А ведь придётся…

Тяжко вздохнув, Гарри–Том взял следующую бумагу.

Появившийся с тихим хлопком домовик аккуратно поставил на край стола поднос с очередным «перекусом». Тёмный Лорд раздражённо поморщился: требования целителя переходили всякие границы. Восьмиразовое питание очень напоминало изощрённое издевательство. Эх, ввести бы снова в обиход так любимое когда‑то Волдемортом Круцио, а то приближённые совсем распоясались!

Окинув брезгливым взглядом нечто протёртое в серебряной миске, стакан молока и тонкий до прозрачности кусочек хлеба, он тоскливо покосился на доверенного секретаря. Не будь в кабинете Рудольфуса, он бы уничтожил содержимое подноса одним взмахом волшебной палочки, но тот явно был в сговоре с целителем. Слушай потом нытьё…

— Сделаем перерыв, мой Лорд, — бодро объявил Лестрейндж, забирая приготовленную и для него чашку вонючего лечебного чая. Что ж, давиться этой мерзостью за компанию уже не так противно, как в одиночку.

Работать с Рудольфусом Лестрейнджем было удивительно приятно. Ни Азкабан, ни гибель Беллы не пошатнули его внутреннего спокойствия. Он был надёжен, исполнен чувства собственного достоинства, хладнокровен, к тому же умён и молчалив. Но иногда Гарри–Том задавался вопросом: а догадывался ли он, что с Тёмным Лордом не всё чисто? И что будет, когда Руди заподозрит неладное? Новые ментальные способности Гарри–Тома здесь пасовали, а применять легилименцию на бывших узниках Азкабана — дело безнадёжное. Можно считать редкой удачей, если кроме тюремных воспоминаний у них удастся подсмотреть иные сцены жизни. Похоже, долгое воздействие дементоров создавало своеобразный ментальный щит.

Конечно, многие промахи и изменения в характере повелителя соратники списали на утрату тела, а затем обретение нового. Кто знает, какие метаморфозы с личностью при этом должны происходить? Но Рудольфус очень хорошо знал замашки прежнего Волдеморта. Недаром Рудольфус Лестрейндж считался одним из самых опасных последователей Тёмного Лорда. Такого не обманешь. Конечно, рискованно было приближать его к себе…

Запихнув в себя ложку овощного пюре и залпом прикончив половину молока, Гарри–Том постарался не морщиться. Вкусовые рецепторы только начали восстанавливаться, и до наслаждения едой было ещё далеко, но демонстрировать это кому‑либо он не собирался. Вон Руди цедит свой гадостный чай и виду не подаёт.

— Что запланировано на вторую половину дня? — деловито уточнил Волдеморт и, пока секретарь сверялся с записями в блокноте, быстро спрятал хлеб под пресс–папье. Ответить Лестрейндж не успел. В коридоре послышался взволнованно–заискивающий голос младшего секретаря, который явно пытался задержать некую важную особу, которая ломилась к Тёмному Лорду без доклада.

В руке Лестрейнджа тут же оказалась волшебная палочка, но Гарри–Том успокаивающе покачал головой. Он ясно ощущал эмоции перепуганного грядущим наказанием секретаря и безудержную решимость Люциуса Малфоя.

— Прошу о немедленной аудиенции, милорд, — склонился в учтивом приветствии Министр Магии и тут же дерзко вскинул подбородок, — наедине. — От него веяло столь сильными и противоречивыми чувствами, что у Гарри–Тома разом заболела голова. Тут были и злость на кого‑то ничтожного, и великая обида, и твёрдое намерение идти до конца… Интересно, кто сумел так достать непробиваемого Малфоя?

Пытливо глянув на Волдеморта, Рудольфус кашлянул и, пробормотав что‑то о неотложном деле, тактично выскользнул за дверь. Закончив укреплять ментальные щиты, Гарри–Том вышел из‑за стола.

— Что случилось, Люциус–с?

— Вам достаточно было попросить меня, мой Лорд, и я нашёл бы куда более достойную кандидатуру, — безо всяких вступлений министр швырнул на стол чёрную кожаную папку. — Волдеморт озадаченно открыл твёрдую обложку. С большой колдографии ему кокетливо улыбалась конопатая невзрачная ведьмочка в мантии лазурного цвета.

— Мисс Элида Нотт, — убийственным тоном прокомментировал Люциус, — без прикрас и косметических зелий.

Гарри–Том замер, а потом смутился, как застигнутый за интимным процессом подросток. Проклятый секретарь клялся и божился, что никто не узнает… И сколько же шпионов в ближнем окружении работает на Малфоя? Обнаглели! Да и сам хорош — это ж надо так подставиться! Но как быть, если либидо совсем замучило? Элида выглядела очень привлекательной и вполне доступной. Если уж она змеемордому Волдеморту глазки строила…

— Ты ведь понимаешь, мой скользкий друг, что я не жениться на ней собираюсь? — вкрадчиво поинтересовался он, чувствуя, как от ярости выходит из‑под контроля магия. Задребезжали оконные стёкла, зазвенела посуда на подносе. Воздух, казалось, загустел и начал покалывать, как острые иглы.

— Я собрал досье на эту… ведьму, мой Лорд, — взволнованно произнёс Люциус, задыхаясь и оттягивая пальцем тесный ворот мантии. — Поверьте, Элида Нотт давно забыла, что такое девичий стыд! И зная это, осмелюсь ли я допустить к вам ту… тела которой касались даже магглы? Да она не смеет смотреть на вас! Эта вульгарная падшая девка… — он закашлялся, но продолжил: — Она запачкает вас, милорд!

Волдеморт изумлённо моргнул, невольно вобрав в себя разлитую магию. Министр облегчённо выдохнул. Похоже, бунт дался ему нелегко. Но на малфоевской физиономии не было ни страха, ни раскаяния. На нем застыло странноватое выражение, опознать которое Гарри–Том не смог, а приспускать ментальную защиту, когда головная боль только улеглась, не рискнул.

— Она недостойна вас… — прошептал Люциус.

Тёмный Лорд растерянно потёр шею. Какое дело Министру Магии до постельных дел Волдеморта? Ну не наглость ли? Дай Малфою волю, так он в кроватку Гарри–Тома запихнёт Аллекто Кэрроу! А что? Чистокровная ведьма в Мерлин знает каком поколении, с тёмной меткой, проверена и надёжна… Уж у Аллекто‑то девичий стыд в наличии, ибо вряд ли кто на него покусился! Даже Нагини называет её не иначе как «страшная». Нет, ну надо же — «недостойна вас»! Можно подумать, Волдеморт божий одуванчик! У самого‑то Люциуса, небось, любовниц без счёта… Круцио, Круцио и ещё раз Круцио! А потом хорошенько разобраться с секретарём. И перетрясти всё ближнее окружение, чтоб не расслаблялись…

Влетевший в окно серебристый патронус–оленёнок помешал его кровавым планам. Мелко перебирая трогательно тоненькими ножками и прядая ушами, оленёнок замер напротив Тёмного Лорда.

— Волдеморт! — оглушительно гаркнул он хриплым голосом Сириуса Блэка, и в кабинет тут же ворвались оба Лестрейнджа, Эйвери, адвокат Томсон и бледный как смерть секретарь. «Под дверью подслушивали», — машинально отметил Гарри–Том, но следующая фраза патронуса заставила забыть и о наглом Малфое, и о слишком любопытных соратниках.

— Гарри пропал из школы. Все вещи на месте, а ребёнка нигде нет! Если ты сейчас же… — Дальше Тёмный Лорд уже не слышал. Сжав в руке волшебную палочку, он сосредоточился на ментальной связи с Поттером и аппарировал. Последнее, что он ощутил, это чью‑то руку, вцепившуюся в подол его мантии.