Неудержимая страсть

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Уоллес Невилл многозначительно кашлянул, все его внимание, казалось, было приковано к ошеломленному Дрю.

– Благодаря твоей безалаберности имение шло к полному упадку, а твои долги почти разорили меня. Деверо-Корту необходим был срочный ремонт, а я был не в состоянии оплатить его. Я всегда знал, что владею этой усадьбой только для того, чтобы сохранить ее для последующих поколений. В руках Лео она будет в полной сохранности, чего не было бы, достанься она тебе.

Пока Уоллес говорил, лицо Дрю медленно багровело. Энджи не меньше Дрю была потрясена новостью, но чувствовала себя неловко при обсуждении такой чисто семейной проблемы.

– Почему ты не сказал мне об этом два года назад? – гневно бросил Дрю. – Не кажется ли тебе, что я имел право узнать об этом?

– Нет, – просто ответил Уоллес. – Ты потерял право знать о том, как я поступлю с имением, когда списал на меня все свои долги. Но не беспокойся, Дрю… Лео заплатил за дом сумму более чем приличную, и моя казна получила значительное пополнение.

Пока Дрю приходил в себя от столь неожиданного удара судьбы, Энджи резко поднялась со своего места.

– Думаю, вам будет гораздо удобнее вести этот разговор без посторонних…

– Чепуха, девочка! – нетерпеливо перебил ее Уоллес. – Сядь на место и молчи. Я еще не все сказал, и это касается и тебя.

– Меня? – изумленно переспросила Энджи, буквально падая на стул.

– А каким образом это может касаться ее? И, может быть, хоть кто-нибудь скажет мне, что она делает среди нас? – с раздражением спросил Дрю.

– У тебя короткая память, – многозначительно заметил Лео.

– Она – мать нашего малыша, – с выражением язвительного удовольствия ответил внуку Уоллес, подавляя свой гнев. – Энджи – мать твоего сына, Дрю. Ну что, разве это не самый неожиданный рождественский подарок?

Энджи застыла, как статуя, на своем месте.

– Мать моего… чего?… – фыркнув, переспросил Дрю.

– Энджи не стала делать аборт, – сухо пояснил Лео. – У нее родился сын.

– Если это правда, то он… – Дрю внезапно закрыл рот, по-видимому вспомнив собственное заявление о том, что он – отец ребенка, и бросил на Энджи возмущенный взгляд. – Черт побери, что все это значит? – Он вопросительно уставился на деда. – Что за чертовщина? Для чего вы пригласили меня домой на Рождество?

– Пока я жив, ты всегда будешь здесь желанным гостем, – успокаивающе сказал ему Уоллес. – И все же я должен сообщить, что тебе угрожает серьезная опасность лишиться наследства в пользу твоего сына.

– Лишиться наследства?… - только и смог повторить Дрю.

Лео замер. Перехватив недоумевающий взгляд Энджи, он нахмурился и вопросительно посмотрел на деда. Несмотря на шок, Энджи поняла, что Лео, судя по всему, точно так же удивлен всем происходящим и никак не ожидал подобного поворота событий.

Не говоря ни слова и ни на кого не глядя, Энджи с шумом отодвинула свой стул, вскочила и стремительно покинула столовую.

Происшедшее так ее потрясло, что она дрожала всем телом, в ушах бешено стучал пульс, на лбу выступила испарина. Энджи быстро шла в глубь дома. Она была права, подозревая, что такая внезапная перемена в отношении к ней Уоллеса произошла неспроста. Разгневанный на своего внука, Уоллес Невилл все блестяще рассчитал. Он решил использовать ее сына как орудие наказания Дрю. Но она не позволит Уоллесу сделать это. Она должна немедленно вернуться в столовую и сказать всем, что Джейк – сын Лео, а не Дрю. Хотя, без сомнения, в данный момент Дрю уже сам громогласно объявляет об этом, едва ли он стал бы молчать перед лицом столь серьезной опасности.

Оглядевшись, Энджи увидела, что оказалась в оранжерее в северном крыле дома. Во времена безмятежного отрочества это было ее любимым местом, потому что им никто никогда не пользовался. Но некогда старое, полуразвалившееся помещение было неузнаваемым. Вытертый мозаичный пол был блестяще реконструирован, из пасти бронзового льва в фонтане, журча, тихо струилась вода, а густые заросли высоких старых деревьев теперь освещались красивыми дорогими прожекторами.

– Энджи?…

Молодая женщина хотела обернуться, но не смогла. Лео встал на пути, чтобы предотвратить возможную попытку бегства. Его красивое лицо было застывшим и суровым, и Энджи, не выдержав его испытующего взгляда, отвела глаза

– Уоллес не сказал мне, что пригласил Дрю, – резко бросил Лео. – Поверь, я ничего не знал о его планах. Зачем мне было ставить тебя в неловкое положение?

– Значит, теперь мой отец работает у тебя? – дрожащим голосом прошептала Энджи.

Лео молчал.

Энджи трясло как в лихорадке, мысли путались.

– Черт тебя побери, Лео! – воскликнула она. – Ты должен был сказать мне!

– Это не имело значения…

– Не имело значения? – бессильно повторила она, имея в виду, что только такой богатый человек, как Лео, может позволить себе небрежно упомянуть о покупке огромного имения с участком земли площадью в несколько тысяч акров и целой деревней.

– Теперь Уоллес занимает комнаты на первом этаже, но только потому, что ему уже трудно ходить по лестнице. Как бы там ни было, он всегда останется здесь хозяином, – сказал Лео. – Дрю почти что разорил его. Я купил имение потому, что вынужден был это сделать, а не из желания лишить Дрю наследства.

– Он все равно продал бы дом, – пробормотала Энджи.

Снова повисла тишина, такая, которая обычно наступает перед грозой.

– Вечер был во многом поучительный, – мрачно пробормотал Лео, меняя тему разговора, и за этими его словами Энджи безошибочно угадала скрытый подтекст.

Она обхватила себя дрожащими руками, чувствуя, как ей причиняет боль даже звук его голоса.

– Вечер был ужасный, – прошептала она.

– Посмотри на меня… – хрипло скомандовал Лео.

– Я не могу… – Как она сможет взглянуть ему в глаза и сказать? Сказать, что ее сын – это и его сын. Он возненавидит ее за это. Конечно, он не сможет отвернуться от Джейка, будет исполнять свой отцовский долг, но никогда не простит ей того, что она поставила его в такое положение.

– Cristas! – взорвался Лео. Он с силой схватил ее за плечо и повернул к себе. – Я сказал, посмотри на меня!

У Энджи подкашивались ноги, она упала бы, если бы не твердая рука Лео. Она подняла голову, губы пересохли, в ушах шумело, а сердце готово было выскочить из груди. Лео смотрел ей в глаза, и под этим взглядом ее щеки начала медленно заливать краска. Она сделала только одно движение, чтобы отступить назад, но тут лицо Лео исказилось от ярости и он зарычал:

– Ты, маленькая шлюха! Ты не могла глаз от него отвести!

Энджи сжалась.

– Нет… я…

Лео с выражением нескрываемого отвращения развел руками и окинул взглядом ее хрупкую фигурку.

– Он затащил тебя в постель, поиграл и бросил. Theos… к тому же он не постыдился похваляться своим отвратительным поступком! И даже теперь, когда прошло больше двух лет, ты вошла в комнату и, увидев его, позабыла обо всем на свете!

У Энджи ужасно кружилась голова.

– Эт-то было не так…

– Может быть, ты не обратила внимания на то, как он отреагировал на новость о твоем ребенке, – с негодованием бросил Лео. – Он уже давным-давно забыл, что эта проблема когда-то существовала, и пришел в ужас. Если бы он вдруг не вспомнил, что хвастался передо мной твоей беременностью, то немедленно отрекся бы от своего ребенка!

Энджи прижала дрожащие пальцы к вискам.

– Лео… мне нужно кое-что тебе сказать…

– Нет, тебе не нужно ничего мне говорить, и я не хочу ничего слушать, – перебил ее Лео. – Все, что мне было нужно, я узнал сегодня вечером. Ты все еще сходишь с ума по Дрю.

– Я не схо…

– Это очень трогательно, Энджи! – процедил Лео сквозь зубы и, кинув на нее последний тяжелый взгляд, развернулся и пошел прочь.

– Лео! – воскликнула она, метнувшись за ним, но тут же застыла в ужасе, потому что в дверях появился Дрю.

– Она – твоя! – на ходу бросил Лео кузену.

Чувствуя себя слабой, словно слепой котенок, Энджи дошла до плетеного кресла в углу и рухнула в него.

– Что это на него нашло? – сердито спросил Дрю, когда Лео удалился.

– Это из-за твоего бессовестного вранья, – судорожно сглотнув, пояснила Энджи.

Дрю замер.

– Значит, Лео тебе рассказал…

– Да.

– Что ж, мы все делаем глупости, когда слегка переберем, – с оскорбительной небрежностью обронил Дрю, словно его поступок не имел ни малейшего значения. – Но это по-прежнему не объясняет, почему все уверены, что ты родила от меня! Почему ты сама не сказала Лео и Уоллесу правду?

Энджи обхватила готовую расколоться от боли голову.

– Я для этого чувствую себя недостаточно хорошо.

– Скверно… ты превратила мой приезд в настоящий скандал! – недовольно буркнул Дрю.

– Твой поступок не имеет названия, Дрю… и не пытайся свалить на меня всю вину за происходящее, – предупредила его Энджи.

Несколько секунд висело гнетущее молчание.

– Все это очень легко разрешить, – заметил Дрю все тем же небрежным тоном. – Ты можешь просто сказать Лео, что сначала, когда узнала о беременности, подумала, что ребенок мой, но потом поняла свою ошибку.

У Энджи вырвался истерический смешок. Все тот же Дрю, ничуть не изменился, с досадой подумала она. Он всегда чрезмерно пекся о своей репутации, если дело касалось Лео, и не хотел быть изобличенным в хвастовстве и лжи. Даже теперь он не хотел признаваться, что они никогда не были любовниками! Энджи вцепилась руками в подлокотники кресла и заставила себя подняться на ноги.

– Куда ты?

– В постель… Я расскажу Лео правду, только когда ты тоже скажешь ему все как есть, – дрожащим голосом проговорила Энджи, но в ее голубых глазах сверкал гнев, который был убедительнее всяких слов.

Дрю такая перспектива совсем не понравилась.

– Он мне не поверит!

– А ты постарайся говорить как можно убедительнее… потому что я не собираюсь поддерживать твою репутацию Дон Жуана!

– Боже мой… что тебе-то терять? Лео? Ты никогда не сможешь поймать его в свои сети и удержать, но зато твой ребенок будет тебе верным пропуском в безбедную жизнь! Так зачем же отказываться от добра?

Ужаснувшись злобе, которую Дрю никогда прежде не выказывал по отношению к ней, Энджи обернулась и непонимающе посмотрела на него.

– О'кей… Конечно, Лео едва ли с радостью примет маленького ублюдка, – скривив губы, прошипел Дрю. – Особенно сейчас, когда мариза Лоуренс вот-вот станет миссис Деметриос номер два. Но, думаю, он неплохо обеспечит тебя, чтобы ты не стояла у него на пути, так что будь уверена: наниматься в компаньонки тебе больше не придется.

Энджи побелела как мел. У нее так сдавило горло, что она с трудом смогла сделать короткий вдох.

– Мариза… Лоуренс?

Дрю понимающе поднял бровь, в его глазах светилась жестокая радость, когда он увидел ее помертвевшее лицо.

– Он знает ее почти всю жизнь, – напомнил Дрю, хотя в этом не было необходимости. – Мне кажется, что бы ты ни придумала, это не поможет… Мариза – леди весьма упрямая. На твоем месте я удовольствовался бы тем, что есть, и забыл бы про Лео как можно скорее!

Энджи на секунду зажмурилась, стараясь сдержать слезы, и быстро зашагала прочь, потому что, останься стоять на месте, она просто рухнула бы на пол. Мариза Лоуренс… дочь одного из самых богатых землевладельцев в округе и, насколько Энджи помнила, постоянная гостья дома. Элегантная, аппетитная блондинка, рядом с которой Энджи чувствовала себя неуклюжей деревенщиной. Волна ревности захлестнула ее. Значит, вот с кем Лео провел ночь, прежде чем лететь в Брюссель!

– Скажи мне одно… – прошептала она, не поворачивая головы, – что превратило тебя из друга, которому я доверяла, в моего врага?

Дрю мрачно посмотрел на нее.

– Ты ведь поняла наконец, не так ли? Неужели ты раньше не замечала? – глухо спросил он. – Два с половиной года назад я любил тебя!

Потрясенная, Энджи дернулась, как от удара током.

– Нет…

– Да, – с горечью отозвался Дрю, и в этот момент Энджи поняла, что он не лжет. – Конечно, невелика честь – подбирать то, что осталось после моего красавца кузена, но, к несчастью, после него не осталось почти ничего, верно? Ты была похожа на пустую раковину и использовала меня, чтобы сохранить лицо перед Лео!

От стыда Энджи снова начало мутить. Это была чистая правда, так она и поступила.

– Мне жаль, Дрю… правда, – прошептала она, чувствуя подступающие к глазам слезы, и заставила себя посмотреть на Дрю.

– Забыто. Если бы ты не забеременела от него, может быть, я и уговорил бы тебя выйти за меня замуж. – Дрю поморщился. – Но это была бы чудовищная ошибка! Нет, не надо извиняться… Если бы ты вышла за меня, мне пришлось бы запирать тебя на замок, когда Лео приезжал бы в гости. Ты так долго принадлежала Лео, что вряд ли смогла бы быть верной кому-либо еще.

– Все теперь совсем по-другому! – поспешно запротестовала она.

– Разве? – Дрю посмотрел на нее и улыбнулся так, что в Энджи снова вспыхнул гнев. – Все, что у тебя осталось, – это гордость, Энджи. Поэтому ты и не хочешь говорить Лео, что он – отец твоего ребенка. Сочувствую тебе, потому что незаконнорожденный сын нанесет страшный удар по его самолюбию, а Лео – один из самых безжалостных негодяев, каких я когда-либо знал!

Дрю пошел по коридору вперед, а Энджи, привалившись к дверному косяку, прижалась разгоряченным лбом к холодной стене.

Чья-то рука осторожно тронула ее за плечо.

– Тебе надо лечь… у тебя сумасшедшая температура – с тобой всегда так, когда ты подхватываешь простуду.

Энджи поморгала и увидела рядом с собой встревоженное лицо отца.

– Папа? – неуверенно пробормотала она, хмуря брови.

– Щекотливая ситуация, – несколько смущенно объяснил Самуэль Браун дочери, ведя ее послабо освещенному коридору. – Я не хотел приветствовать дочь и знакомиться с внуком на глазах хозяина, который теперь становится моим родственником. Но ты по-прежнему моя дочь, здесь ничего не изменилось.

Ее глаза наполнились слезами.

– Я думала, что ты так з-зол на меня…

– Все мы делаем ошибки, Энджи. Ты… я, – успокаивающе ответил он. – Может быть, если бы ты рассказала мне обо всем, прежде чем убежать из дому, я смог бы помочь.

Энджи склонила голову на плечо отца. Это было нелегко. Самуэль Браун был намного ниже своей дочери. Она с благодарностью обняла его. Отец никогда не любил открыто выражать свои чувства.

– Прислать наверх Эмили? – спросил он, когда они подошли к лестнице. – Она поможет тебе лечь в постель.

Энджи вздрогнула и, отстранившись от отца, заспешила по ступенькам

– Нет… не стоит беспокоить Эм, со мной все в порядке. Спокойной ночи, папа… и спасибо тебе…

У нее безумно кружилась голова, знобило, мысли путались. Она оперлась рукой о стену и вдруг с ужасом услышала чьи-то приближающиеся шаги.

Как в замедленной съемке к ней приблизился Лео. Энджи пошатнулась, и в тот же миг сильные руки подхватили ее. Это все-таки был Лео, она успела его разглядеть перед тем, как погрузиться в густую темноту, его голос был последним из того, что она помнила. Он сказал:

– Все в порядке, Браун. Я справлюсь сам.

– Энджи не поблагодарит вас за вызов врача, сэр. Она терпеть не может, чтобы вокруг нее суетились, – отчужденно говорил Самуэль Браун, когда Энджи наконец очнулась. – Возможно, к утру с ней будет все в порядке…

– Возможно? – с возмущением перебил Лео. – Может быть, у нее воспаление легких…

– Не думаю, сэр. В первый раз, когда у нее так поднялась температура, она тоже напугала нас, но потом оказалось, что так она переносит простуду. Пожалуйста, не стоит беспокоиться. Эмили уложила ее в постель и останется с ней на всю ночь…

– Разве ей нужна дуэнья? – недовольно спросил Лео.

– Мистер Уоллес как-то раз сказал, что в этом доме моей дочери необходим телохранитель. Как отец, я присоединяюсь к беспокойству, которое он выразил, сэр.

В звенящей тишине Энджи с трудом сфокусировала взгляд на Лео. Она просто физически ощутила гневные волны, исходящие от него, и очень удивилась словам отца.

– Я беспокоился о ней, – сквозь зубы процедил Лео.

– Вы очень добры, сэр, но сейчас действительно нет никакой необходимости беспокоиться.

Конечно, пусть оставит меня в покое, недовольно подумала Энджи. Если Дрю прав, то Лео есть теперь о ком беспокоиться. При этой мысли Энджи погрузилась в забытье.

Когда она снова открыла глаза, голова больше не болела и не кружилась и Энджи чувствовала себя намного лучше, но нестерпимо хотелось пить. В щель между занавесками пробивался дневной свет, она разглядела обстановку комнаты и мужчину, неподвижно стоявшего у высокого окна. Это был Лео. Энджи попыталась сесть, но только пошевелилась, как Лео резко обернулся и посмотрел на нее.

Ее сердце забилось в бешеном ритме. В черных блестящих глазах она заметила огонь желания. Этот взгляд проник ей в душу, причиняя неимоверное страдание.

Острый язык Дрю обрушил все тщательно возведенные ею защитные укрепления и заставил посмотреть правде в глаза. Она не может больше лгать самой себе – она по-прежнему любит Лео.

– Ранним утром я застал твою мачеху спящей в кресле и отправил ее в постель.

Энджи смутно припомнила, как Эмили суетилась ночью вокруг нее, принесла какой-то напиток, напоила ее и отошла, после чего молодая женщина погрузилась в темноту.

– Завтра я возвращаюсь в Лондон на пару дней, – безразличным тоном сообщил Лео.

Энджи стиснула дрожащей рукой стакан воды.

– Подружка Дрю, Телли, скоро приедет, – продолжал он.

Внутренний голос нашептывал Энджи: скажи ему, что Джейк – его сын. Расскажи Уоллесу, пусть он распоряжается этой информацией, как хочет, а пока Лео не будет, уезжай отсюда. Отец одолжит немного денег на первое время…

– Я предлагаю тебе поехать со мной, – тихо добавил Лео.

– Нет! – Ее глаза, полные боли, беззащитно метнулись вверх.

Лео рассмеялся.

– Не для того, чтобы делить со мной постель, и даже не для того, чтобы жить со мной под одной крышей. Мне казалось, прошлой ночью я был предельно откровенен, но теперь вижу, что это не так. Это я притащил тебя сюда и теперь считаю, что тебе не стоит оставаться здесь долго.

Сердце Энджи сжалось.

– Значит, меня выпроваживают отсюда.

– Просто спасают, спасают от самой себя, – суховато возразил Лео. – Неужели ты не понимаешь? Ты, Джейк, Дрю и его подружка за одним столом… Похоже, что Уоллесу стало совершенно безразлично, каким путем заставить Дрю плакать кровавыми слезами. В глубине души он, конечно, по-прежнему любит моего кузена, и Дрю нет смысла серьезно опасаться. Вряд ли он воспользуется Джейком для выполнения своего плана.

Кражи, проклятые таинственные кражи. Конечно, Лео не верит ей, думает, что она снова будет кружить по дому, выжидая удобного случая, чтобы поживиться. А правда никогда не выйдет наружу. Эмили унесет свою тайну в могилу – ради отца Энджи убедила перепуганную мачеху молчать.

Молодая женщина смертельно побледнела.

– Ты считаешь, что для меня главное в жизни – это деньги?

Лео посмотрел на нее поблескивающими черными глазами.

– Я считаю, что ты опасна, а как моя любовница будешь вдвойне опасна для репутации семьи.

– Я не буду твоей любовницей!… – гневно бросила Энджи.

Черная бровь поднялась кверху.

– Неужели? Но теперь это неважно. Я не собираюсь подсматривать за тобой и Дрю.

Звонок мобильного телефона прозвучал неестественно громко. Лео выхватил трубку из кармана и направился к выходу.

– Увидимся позже.

– Лео!… – крикнула ему вдогонку Энджи.

Но дверь уже захлопнулась. Энджи поняла, что теперь ей нужно делать. При первой же встрече она наконец выскажет Лео всю правду. Приняв это серьезное решение, Энджи выскочила из постели и, вымыв голову, облачилась в свою хлопчатобумажную юбку и любимый черный свитер. Только заканчивая сушить волосы, она вдруг поняла, что уже почти десять часов утра.

В детской было пусто – ни няни, ни Джейка она там не обнаружила. Энджи торопливо зашагала вниз по ступенькам и, увидев отца, закричала:

– Где Джейк?

– Гуляет с Харриет и собакой.

– А Лео?…

– Уехал по делам. На целый день, я полагаю.

Энджи застонала.

– Ты знаешь номер его мобильного телефона?

Отец посмотрел на нее так, словно она требовала у него драгоценности из королевской сокровищницы.

– Папа, не глупи!

Завладев номером, Энджи пошла в кабинет, чтобы позвонить оттуда.

– Деметриос, – сразу же ответил Лео, и Энджи услышала чей-то мужской голос на заднем плане.

– Это Энджи… – Она нервно сглотнула. – Мне надо с тобой поговорить.

– Сейчас не самое удобное время, – спокойно ответил Лео. – В чем дело?

– Лео, я не могу обсуждать это по телефону… это очень… очень…

– Очень, очень что?

– Очень личное… – Энджи почти шептала, теребя пальцами телефонный провод. – Это касается тебя и… э-э… меня.

Лео помолчал, потом спросил:

– Правда?…

От его глубокого, хрипловатого голоса по спине у нее прошел озноб.

– Я просто хотела увидеться с тобой наедине, как только ты вернешься. Думаю, мы могли бы встретиться в оранжерее.

– Лучше в моей комнате. Оранжерея – слишком людное место.

– Когда? – неловко пробормотала Энджи.

– Я воспользуюсь вертолетом… жди меня примерно через час, – негромко сказал Лео, и тут же Энджи услышала, как он уже твердым голосом обратился к кому-то: – Господа, наша встреча заканчивается. – И связь прервалась.

Через час? Вот это сюрприз, и очень приятный. Ей будет гораздо лучше, когда прекратится эта война с Лео, уговаривала себя Энджи. Она была бесконечно благодарна ему за то, что он почувствовал ее беспокойство и отложил ради нее свои дела.

Уоллес редко появлялся на людях до обеда, а Дрю раньше двенадцати и не просыпался, так что Энджи позавтракала в одиночестве. Выпила для храбрости кофе, нервно пролистывая свежие газеты.

Когда Джейк вбежал в комнату, чтобы поздороваться с матерью, Энджи подхватила его на руки и изо всех сил прижала к себе. Минут через двадцать в дверь заглянул отец и спросил, нельзя ли взять Джейка с собой, чтобы познакомить его с прислугой.

Удивленная и тронутая этим предложением, Энджи смотрела вслед отцу, держащему внука за руку, и изумлялась, почему он до сих пор не задал ей самого простого вопроса. Но может быть, он просто решил не торопить события? В любом случае насчет того, кто отец Джейка, он раздумывать не стал бы. Когда отец узнал, что она провела две ночи с Лео, пока он сопровождал Уоллеса в Лондон, ей пришлось выдержать целую бурю.

Услышав в отдалении стрекот приближающегося вертолета, Энджи прошла через широкие двери в ту часть дома, которая до сего момента была для нее закрытой. Ее отец всегда хранил эти фамильные покои как святилище, и она никогда не осмеливалась даже заглянуть туда без разрешения.

Энджи оказалась в красивой просторной гостиной, обставленной дубовой мебелью, удивительно удобными на вид стульями и креслами. Отец говорил, что за дверью слева находились спальня, гардеробная и ванная, а за дверью справа – комната, которой Лео пользовался как кабинетом. Ей хотелось заглянуть за обе двери, но она боялась быть пойманной с поличным, как любопытная школьница.

Страх сковал все ее существо. Она должна сказать Лео правду, открыть ему глаза на его отцовство…

Энджи влажными ладонями беспрерывно разглаживала юбку. Вдруг дверь резко распахнулась, и вошел Лео. Молодая женщина вздрогнула. Лео ногой закрыл дверь и одарил Энджи довольной улыбкой. Она только это и видела – улыбка озарила резкие черты его лица, словно солнце, серым зимним днем разорвавшее облака над землей.

Из-за спины Лео неожиданно извлек огромный букет алых роз и бросил Энджи в руки. Она едва успела его подхватить и лишь тогда заметила маленькое серебряное ведерко со льдом, которое он уже ставил на стол. Лео принес из кабинета два бокала, открыл бутылку шампанского и разлил искрящуюся жидкость. Энджи следила за ним, потрясенная до такой степени, что утратила дар речи.

– Я никогда прежде не дарил женщинам цветы, – с насмешкой произнес он. – Мой отец всегда говорил, что цветы приносить следует только больным или покойникам.

Энджи сглотнула комок в горле.

– Сегодня мы поужинаем в ресторане, – пообещал Лео, окидывая взглядом ее стройную фигуру. – Это все, что я успел достать за такой короткий срок. Должен признаться, что начинаю чувствовать себя подростком, пытающимся соблазнить женщину в ее собственном доме.

Розы и шампанское, вспоминала Энджи, от восторга не слыша его слов. Но постепенно первое потрясение прошло, и она с удивлением подумала, что где-то на телефонной линии просто перепутались провода…