6

Морган следил за передачей с растущим недоумением. На щеках играли желваки, а кисти рук то разжимались, то сжимались в кулаки. Вот что может произойти, когда он на минуту забывает про выучку и ослабляет бдительность. Втянув Джину в эту интригу, он тем самым подставил себя под открытое преследование. Он должен был знать, кто он есть, а не выставляться как мистер Хороший Парень.

Теперь они оба становятся объектом охоты. С чьей стороны, со стороны ли Штаба или того, кто повинен в утечке, безразлично. И те и другие видели в нем волка, которого следует загнать в западню или передать в руки полиции штата Аризона.

Морган отдавал себе отчет в том, что это может зайти слишком далеко. Кто-то, а возможно, и сам Гамильтон намерен использовать полицию в своих интересах, главное — его отыскать. И совсем не за то, что он причастен к убийству Макарти. Рот Моргана был крепко сжат. Теперь его готовятся убить.

В этом он не сомневался. Ныне он объявлялся плутом, агентом, который дискредитировал себя. Демонстрируя публично его фотографию, раскрывая его нынешнее имя, они превращали его в мишень для полиции или для какого-нибудь другого агента.

И Джина тоже попадала в этот же разряд.

— Джина! Черт возьми, — выругался про себя Морган и повернулся. В двери ванной комнаты он увидел ее — бледную, испуганную, закрывающую рукой рот, чтобы не закричать. Она смотрела на него, будто перед ней был дьявол.

— Джина… — Он сделал несколько шагов по направлению к ней. Она же, наоборот, отшатнулась от него.

— Вы обманули меня.

Морган поразился ее хриплому, сдавленному голосу. Воистину, она находилась на грани паники. Еще немного — и разразилась бы истерика.

— Вы сказали, что ваше имя Морган. Вы сказали, что не преступник.

— Так оно и есть. Я не преступник, — ответил он спокойно.

— Но вас ищет полиция из-за того человека, которого мы обнаружили. — Из бледного ее лицо постепенно становилось пунцовым. — Мой бог, они разыскивают и меня.

— Это все вранье. Все это грубо сфабриковано, для чего-то использован голый факт убийства. Но так или иначе, это ложь. Не мы же его кокнули. — Морган, не отрываясь, смотрел на нее. — И ты должна это понимать лучше других.

Джина тряхнула головой.

— Но они же сказали…

Этой фразы Моргану было достаточно. Он сделал еще один шаг, стараясь, чтобы она не отвернулась от него. Он должен достучаться до ее сознания.

Морган сделал ложное движение вправо и, когда она попыталась ускользнуть, схватил ее за руки выше локтя. Она бурно сопротивлялась, больно стукнув его в живот. Ему еще не доводилось видеть эту женщину такой напуганной, столь близкой к потере контроля над собой. И все это из-за него.

— Как никто другой, ты знаешь, что я не мог убить Макарти. — Он старался говорить как можно спокойней и убедительней.

Ее глаза уставились на экран телевизора.

— Но они же сказали…

— Что они могли еще сказать? — резко перебил он. — Как я мог убить Макарти, когда между полуночью и утром в воскресенье я находился у тебя?

Темные ее ресницы растерянно заморгали. Раз, два Паническое непонимание постепенно сменялось логическим осмыслением. Осторожно он ослабил жесткие объятия, превратив их в ласковое поглаживание.

— Ты же не можешь поверить тому, что я во время твоего сна сумел сбегать и расправиться с Макарти, — добавил он почти полушепотом.

Тысячи противоречивых мыслей вихрем крутились в голове девушки. Ее одолевали тысячи вопросов, ответы на которые она жаждала получить.

Разумеется, Джина была полностью уверена в том, что Морган, или Форстер, как его там, черт возьми, не мог выбраться из ее дома в ту ночь. А если бы и смог, то почему он, уйдя никем не замеченный, должен был опять вернуться? В подобных действиях не было никакого смысла.

Нет, Морган не убивал того человека. У Джины не было ни малейшего сомнения в этом. Но не было ответов на другие вопросы, которые продолжали мучить ее. Она подняла глаза.

— Почему диктор сказал, что ваше имя Ник Форстер?

— Потому что тот, в чьих руках была моя судьба, распорядился называть меня именно так.

Джина провела языком по пересохшим губам. Ей не понравился его ответ.

— Кто же вы на самом деле?

— Хороший вопрос, — сардоническая улыбка вновь появилась на красивых губах. — Еще шесть лет назад я был в основном Бобом Морганом.

— В основном? — повторила она. — А что же в частности?

— Мне необходимо было пользоваться и другими именами.

Этот ответ не удовлетворил ее. Что это за человек, который хотел быть кем-то другим?

— Что же случилось шесть лет назад, что вас перестали называть Бобом Морганом?

— Потому что Боб Морган умер.

Джина чуть не потеряла сознание. Она уже поняла, что не в силах ориентироваться в обстановке. Начало этому было положено еще тогда, когда она вошла в свой дом и оказалась в руках крепкого смуглого человека с загадочным выражением глаз.

Сейчас она попыталась вырваться из этих ласковых рук. Глупость, безумие наслаждаться их теплом, их необыкновенными, возбуждающими прикосновениями. Ведь этот человек был совсем не тем, кем он представлялся.

— То, что вы сказали, лишено смысла, — чуть не закричала она.

— Шесть лет назад Боб Морган погиб при аварии спортивного самолета.

— Это был он? Вы считаете что это были вы. — Ей хотелось поднять руку и защититься. — Вы не представляете, как глупо это звучит.

Морган пожал плечами.

— Но это же так просто. Людям, на которых я работал, нужен был человек с незапятнанным прошлым. Без имени, с чистой биографией, которую они сами могли сочинить в собственных интересах. — Он сделал паузу, циничная усмешка растянула губы. — Таким вот образом я и стал тем, кем являюсь сейчас, Джина. Мои прошлые анкеты были уничтожены, мое существование было стерто, как магнитофонная пленка. Я стал никем, человеком без имени, семьи, прошлого.

Джина сочувственно тряхнула головой.

— Я стал тем, кого иногда называют привидением, — продолжал он. — Я агент, работаю на правительство, на управление разведки.

Ага. Иными словами, перед ней шпион. Джине ужасно хотелось стереть противную усмешку с его лица. Что, он действительно считает ее сумасшедшей или простодушной дурой, способной поддаваться на эту дешевую удочку?

— Как оригинально, — протянула она. — Разве не то же самое быть преступником, авантюристом или лжецом и тем самым оправдывать свое эксцентричное поведение?

Вместо того чтобы возмутиться или проявить смущение, он рассмеялся.

— Это уж слишком.

Морган понимал, что ему не следовало бы откровенничать. Ведь в запасе у него имелось около дюжины разнообразных и правдоподобных историй. Он мог бы использовать одну из них, чтобы с ее помощью убедить Джину, что он говорит правду.

Но почему-то в последнюю минуту он четко решил — не врать. Врать этой женщине невозможно. По воле какого-то уродливого зигзага судьбы она вторглась в его жизнь, в ту полную непредсказуемости чехарду, к которой не имела ни малейшего отношения. В одном он не был уверен — сможет ли вытащить ее оттуда.

В чьи лапы она попадет, кто бросит ее на растерзание волкам? Ее жизнь теперь была в такой же опасности, как и его.

— Меня завербовали как раз за месяц до выпуска. Как и все молодые люди двадцати трех лет от роду, я был польщен оказанным мне доверием. — Холодная усмешка тронула его губы. — И не лишен самоуверенности. Я рассудил: мой долг состоит в том, чтобы принять предложение стать агентом.

Уголки его губ опустились вниз.

— Требовалось время, чтобы понять, что этот тяжкий груз связан с грязью, кровью, всякой чернухой. Юношеское высокомерие улетучилось, идеалы испарились.

Ноги отказывались держать ее. Джина была вынуждена присесть на край кровати. Она не знала, чему верить. Она не вдумывалась в смысл его слов, она вслушивалась в его голос, в котором были горечь и боль, да и глаза у него были грустными.

— Вы серьезно так думаете?

— Совершенно серьезно. В то время когда я проходил подготовку, меня снабдили лживыми и часто отвратительными версиями моего прошлого, которыми рекомендовали пользоваться в зависимости от обстоятельств. Я мог бы поведать дюжину историй, чтобы убедить тебя в достоверности моих слов. Но я этого делать не хочу и не могу. Я не способен говорить разные разности только для того, чтобы оградить себя от неприятностей, более того, я не хочу тебе врать.

Джина опустила глаза и принялась разглядывать руки, безвольно лежавшие на коленях. Она в самом деле сходит с ума. Она поверила ему.

— Эта авария самолета была вымышленной?

Морган засунул руку в карман и прислонился к стене.

— Шесть лет тому назад мой начальник вознамерился перевести меня в специальное подразделение, которое именуется Штабом по чрезвычайному положению. Мы участвовали в самых невероятных, самых безнадежных ситуациях, связанных со спасением экипажей кораблей и тому подобное. Для этого требовались люди, которые могли проскользнуть, и проскользнуть незаметно, в самые неожиданные места. Эти люди могли исчезать, не оставляя никакого следа.

— И вы были нужны там, — предположила Джина.

— Да.

— А как же ваша семья? Она знала, что авария — блеф?

— Нет. — В, глазах у него появилась дымка, сквозь которую трудно было определить, что он переживает. — Так было безопасней и для них, и для меня. Мой начальник все устроил, и я превратился в Неуловимого Рыцаря, человека без семьи, без прошлого, без имени.

— Без имени, — почти беззвучно прошептала она. — Тогда почему вы сказали мне свое имя?

Он вполоборота отвернулся от нее.

— После того, что я сделал, мне казалось, что это было просто необходимо.

Она про себя повторяла его рассказ, осмысливая, есть ли в нем какие-нибудь изъяны. Кое-что вызывало у нее сомнение.

— Почему вы не явились в свою контору и не попросили там помощи?

— Я не могу. — Он вытащил руку из кармана и взъерошил волосы. — Из-за того, что моя фотография появилась на телевидении. По этой причине меня опознали под тем именем, которое мне там дали. Контора объявила меня персоной нон грата. Агент, который провалился, — вне контроля. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Нет, Джина была беспомощна, она не понимала.

— Это что же, если по телевидению будет показан шпион либо в газетах будет сообщено, что кто-либо из ваших агентов провалился, попал в плен или убит, то начальство будет отрицать, что знает его и отвечает за его действия?

Он легонько усмехнулся, услышав ее толкование.

— Это близко к истине. — Усмешка внезапно исчезла. — И потом кое-кто хочет убрать меня с дороги. В сущности — убить.

Сколько же нервных потрясений пришлось ей пережить за такой короткий отрезок времени? Джина с грустью подумала, что у нее стал вырабатываться своеобразный иммунитет к ним.

— Показывая твою фотографию вместе с моей, они тем самым дали понять, что и ты разделяешь ответственность.

Нет, приобретенного иммунитета ей явно не хватало. Джина задрожала.

— Меня никто не собирается убивать, — хрипло проговорила она. — Никто не испытывал ко мне ненависть. Я не представляю собой ничего особенного. Почему же кому-то захотелось меня убить?

— Потому что ты можешь засветить меня в связи с убийством Макарти. А они этого не хотят.

— Они? Кто это они, Морган?

— Этого я не могу тебе сказать. — Он наклонился и прикрыл рукой ее рот. — Не могу, Джина. Я не собираюсь быть третейским судьей. Я же говорил, что для тебя будет лучше, если ты не будешь знать подробности. Если тебе вдруг придется оказаться в руках этих людей, которые были нашими гостями прошлой ночью, или в руках других — из Штаба, то ты со спокойной совестью сможешь утверждать, что тебе ничего не известно. При виде твоего невинного личика и честных глаз они, может быть, и поверят тебе. А это спасет твою жизнь. Может спасти.

— Может? — Она с трудом справилась с комком, застрявшим в горле. Все это напоминало чудовищный кошмар.

Он дотронулся пальцем до ее оттопырившейся нижней губы, погладил ее, касаясь края зубов.

— Мне хочется каким-то образом гарантировать тебе безопасность, хочется пообещать тебе, что все уладится, но это не в моих правилах. Я не обманывал тебя и не собираюсь это делать сейчас.

Может быть, с моей стороны это глупо и легкомысленно, подумала Джина, но его слова справедливы. Она верила каждому его слову, кроме тех, когда он попытался представить себя законченным и убежденным лжецом.

Глядя ему прямо в глаза, девушка старалась проникнуть сквозь закрывавшую их таинственную пелену, понять его мысли. Хотя Морган старался показаться холодным, лишенным эмоций человеком, она знала, что он совсем другой. В его душе бурлили вулканические страсти, однако этот человек выработал в себе способность тщательно скрывать их, используя маску равнодушия. Но она уже почувствовала один раз, какая боль отразилась на его лице, когда он заговорил о семье, ей даже показалось, что его гложут угрызения совести.

Он сказал о себе кое-что важное. Он сказал ей, как его зовут.

Сжав руки, Джина удивилась самой себе, что многие ее предположения оказались верными, хотя не исключено, что просто она этого хотела. Возможно, она придумала, что этот человек старается позаботиться о ней. Но ей искренне хотелось, чтобы он был именно таким.

В конце концов Джина верила своей интуиции, верила своим предположениям. Сейчас она уповала на то, чтобы они подтвердились на деле.

— Что же нам следует сделать?

Морган распрямился, встал прямо против нее. Взяв ее руки в свои, он погладил их.

— То, что полиция теперь приступила к розыску, меняет дело. Как это ни печально, наши возможности резко сокращаются.

— Так что же делать?

— Прежде всего отправиться к твоему брату за деньгами. Как ты думаешь, даст он их тебе?

Джина утвердительно кивнула.

— Если я попрошу. Рей никогда не отказывал мне. Он всегда чувствовал себя передо мной виноватым. Когда мы были детьми, он обычно удирал после каких-нибудь наших проказ, а мне доставалось на орехи.

Морган нежно прикоснулся к ее щеке.

— Типичный сын святоши. Настоящий чертенок.

— Вовсе нет. Рей просто хотел быть нормальным ребенком, хотел быть таким, как и другие дети.

Палец коснулся мочки уха, потом переместился к волосам.

— А что хотела Джина?

— Того же самого, — произнесла она тусклым голосом. — Только у меня не хватало смелости перечить родителям.

Темная бровь удивленно приподнялась.

— Уверен, что это не так. Ведь когда я хотел остричь тебя, ты же возражала. Убедила меня позвонить в полицию о трупе в квартире, и вообще ты не такая уж безропотная.

— Возможно, — она наклонила голову. — Вы правы, я встала на дыбы, когда мои родители попытались выдать меня замуж за одного миссионера.

Внутри у Моргана что-то напряглось. Нечто неприятное пронеслось в мозгу. Конечно, это дикая глупость, чушь, но он готов был поклясться, что в нем вскипела ревность к тому неизвестному человеку, который давно не играл в жизни Джины никакой роли.

— Ты любила его? — Вопрос неожиданно для него самого слетел с языка, и он с нетерпением ждал на него ответа.

— Нет. И он меня не любил. В противном случае…

— В противном случае что?

Щеки у нее зарумянились. Этого следовало ожидать.

— Ничего. Это совсем неважно.

Морган видел, что это не совсем так. Ему хотелось настоять на определенном ответе.

— Мы можем доверять Рею, — услышал он голос Джины.

Ладно. Сейчас он не будет настаивать на ответе. Придет время, и он узнает причину ее смущения, застенчивости, вынудившей ее уклониться от ответа. Такое время скоро наступит.


— Веди груз, — длинный низкий свист партнера ударил Джека по нервам. В течение часа такой сигнал прозвучал уже в третий раз. Он машинально вгляделся в ветровое стекло темного седана. И сразу же заметил женщину, идущую по тротуару. Ага, рыжая, определил он. К рыжим был неравнодушен Эдди, а он, Джек, предпочитал блондинок.

Беглым, но внимательным взглядом он оглядел женщину в костюме цвета лаванды и отвернулся. Хотя у нее были великолепные ножки, она не представляла для него интереса.

Он заскучал. После того сокрушительного поражения, полученного им и Эдди в мотеле, шеф распорядился строго наказать их. Да, они провалились. Неуловимый Рыцарь оказался более ловким. Бедный Эдди, с ехидцей подумал Джек, усмехаясь. Кроме неприятностей его партнер заработал шишку на лбу размером с гусиное яйцо.

Джек наклонился. Он тоже получил изрядную порцию синяков в борьбе с Неуловимым Рыцарем. И все же шеф поступил несправедливо. Парень был хотя и без всякого прикрытия, но ловок и силен, жутко силен. Джек на собственной шкуре испытал его силу.

— Она идет в ресторан, — сообщил ему Эдди гнусавым голосом.

Со страдающим видом Джек взялся за ручку дверцы.

— Собираешься войти?

— Угу. Посмотрю, что намерена делать. Собирается ли встретиться с Беркли. Ты же знаешь приказ шефа.

— Знаю я этот приказ шефа, — раздраженно откликнулся Эдди.

Смотря на другую сторону улицы, Джек подавил улыбку. Бедный Эдди! Вот что значит упустить опытного человека, который по их данным считается одним из лучших. А Эдди досталось от женщины, которая весила-то не более сорока килограммов. В результате Эдди пришлось превратиться в простого топтуна. Джек толкнул стеклянную дверь ресторана. Наверное, она закажет себе кое-какую еду, а он получит возможность хлебнуть кофе из фаянсовой кружки, а не из пластикового стаканчика. Кроме того, подышит прохладным, чистым воздухом и на какое-то время избавится от прокуренной духоты салона машины.


Джина нервно провела ладонями по складкам юбки. Глаза стали привыкать к тускловатому освещению зала. Вся ситуация выглядела более нервозной, чем она предполагала. Дорога через три квартала от того места, где Морган запарковал машину, была мучительной. Ее преследовал постоянный страх, что кто-то сможет ее опознать, несмотря на предпринятую маскировку.

Миловидная официантка сказала ей, что брат сейчас находится в своем кабинете. Она заколебалась, когда коснулась ручки двери. Рей сразу же забросает ее тысячью вопросов, а она никогда его не обманывала. Она всегда чувствовала отвращение ко лжи, да и Рей обладал способностью определять, где она врет, а где говорит правду.

Джина робко подняла руку, намереваясь постучать, и на мгновение замерла. А что, если Рей смотрел те новости по телевизору? Что, если у него возникли какие-нибудь подозрения в отношении любимой сестры, которую разыскивает полиция в связи с убийством? Ведь тогда он не выпустит ее, не потребовав объяснений.

Я должна это иметь в виду, убеждала саму себя Джина. Я должна удержать его от нежелательных расспросов.

Легонько постучав в дверь, она проскользнула в кабинет Рея, не ожидая ответа. Он сидел за столом, его кудрявая светлая голова склонилась над бумагами. В руке была подаренная ею красивая кружка с кофе. Джина потянула носом воздух, убеждаясь, что он пьет кофе без кофеина. Она всегда говорила ему, что кофеин вредно действует на его здоровье, а он пил и пьет очень много кофе.

Когда она появилась в кабинете, он на секунду поднял голову.

— Извините, мисс. Если вы пришли по поводу работы официанткой, то вам следует заглянуть сюда только после полудня.

Он не узнал ее! Родной брат не узнал!

— Я буду отвратительной официанткой, Рей. И ты это хорошо знаешь.

Его голова дернулась, локон золотистых волос упал на загорелый лоб. Ярко-синие глаза в удивлении расширились, а нижняя челюсть отвисла.

— Джина? Это ты? Какого черта ты здесь делаешь?

— Ой, ой: А иначе ты не можешь приветствовать свою сестру?

Он вскочил с кресла и бросился к ней, широко распахнув руки. Она сразу же очутилась в братских объятиях, с радостью ощущая их силу, теплоту и надежность.

— Моя любимая сестричка, — радостно затараторил брат. — Но я думал, ты разгуливаешь по Гавайям.

Джина улыбнулась, почувствовав смущение в его тоне. Он был тем человеком, который настоял на том, чтобы она взяла отпуск. Странно, но он же и предсказывал, что она никогда им не воспользуется.

Он провел ладонью по ее стриженой голове.

— Что ты с собой натворила?

Джина чуточку успокоилась. Ясно, что он не видел и не слышал новостей по телевидению. Она решила не обманывать его, предпочтя сделать отвлекающий маневр.

— Ты не видел меня уже очень давно и забыл, как я стала выглядеть. Тебе нравится?

Держа ее за руки, Рей отступил назад, сложив губы сердечком. Он оглядел ее с головы до ног.

— Как мужчина я могу сказать, что… — Он заговорил громким с присвистом голосом. — А как твой брат я могу только оплакать судьбу моего заведения. Оно провалится в тартарары, поскольку мне придется постоянно отгонять мужчин, несущих всякий вздор в попытке завоевать внимание моей весьма сексуальной сестры.

— О Рей, — засмеялась Джина. Она не поверила ни единому его слову. Любезность была неотъемлемой частью натуры Рея, который обладал способностью внушить любой женщине, что она необычайно пикантна и красива.

Он посадил ее на диван и присел рядом, продолжая держать за руки.

— Ты прелестна, дорогая. А теперь объясни, пожалуйста, что все это значит?

— Разве нужна особая причина, чтобы навестить брата?

Рей пропустил вопрос мимо ушей и облокотился на спинку дивана.

— Должно быть, произошло нечто экстраординарное, что заставило тебя так измениться. И не думаю, что ты появилась здесь только затем, чтобы продемонстрировать мне свой новый облик.

Джина опустила глаза.

— Мне нужна твоя помощь, Рей. Мне нужно перехватить у тебя денег.

Она услышала, как Рей тихонько чертыхнулся, но покраснел, понимая: будь здесь родители, они бы расстроились из-за того, что их единственный сын легко и свободно употребляет непотребные слова.

— В прошлый раз ты получила, дай бог памяти, семьдесят пять долларов.

Джина кивнула, почувствовав, как ее переполняет поток приятных воспоминаний.

— Ты получила их для приобретения твоей любимой пластинки. Ты их просто выцарапала силком, дав клятву больше ничего у меня не брать.

Жар стал заливать ей щеки. Она точно знала, что намеревается сделать Рей. Только она не относила себя к тем маленьким девочкам, которые стараются переложить свои неприятности на плечи старшего брата. Нет, теперь она уже взрослая женщина, которая решает все по собственному разумению.

— На какие цели, сестричка?

— Я не могу тебе сказать. Просто я сейчас нуждаюсь в деньгах. Не задавай мне никаких вопросов, пожалуйста.

Симпатичное лицо брата внезапно посуровело.

— Почему ты думаешь, что я так просто дам тебе деньги, позволю уйти, не услышав от тебя ни слова?

— Ты так и поступишь!

— Это почему же?

— Потому что я прошу тебя!

Новое ругательство слетело с его уст, а Джина задержала дыхание, заклиная себя ничего не говорить, как было обещано Моргану.

Рей встал на ее сторону, когда она расторгла помолвку с Джоном Паркинсом. Он же поддержал ее решение открыть книжный магазин, несмотря на возражения родителей. Она надеялась, что он и сейчас пойдет ей навстречу. Если же Рей решит иначе, то Джина и не знала, как ей быть.

— Ладно, Джи.

Она вздохнула с облегчением, почувствовав в голосе Рея нотки согласия.

— Я дам тебе денег и не буду спрашивать, для чего они нужны тебе, но с одним условием. Обещай, что, если тебе потребуется еще, ты дашь мне знать.

Она наградила его очаровательной улыбкой.

— Обещаю. Если мне потребуется еще кое-что, я пошлю тебе телеграмму, закодированную нашим детским девизом.

Этот код они придумали в детские годы, чтобы обводить вокруг пальца своих недоверчивых и подозрительных родителей. Этот код всегда выручал их.

Рей поднялся с дивана и прошел к сейфу за столом.

— Сколько?

Джина назвала сумму, которая, как она думала, заставит брата нахмурить брови.

— Вот, бери и еще бери.

Он удержал ее протестующую руку.

— Бери и будь осторожна. Тебе не следовало бы таскать с собой такую сумму.

Она заморгала, укладывая деньги в маленькую сумочку, которую ей купил Морган. Сильные руки брата обняли ее так, что она чуть не задохнулась.

— Черт возьми, Джи! Мне не следовало бы делать это.

Она улыбнулась ему нежной улыбкой.

— Но ты же сделал, верно?

— Да. — Наклонив голову, Рей изучающе смотрел на нее. — Знаешь, я всегда думал, что тебе требуется нечто необычное, чтобы скрасить твою жизнь. А сейчас у меня такое чувство, что что-то подобное произошло, но, наверное, не то, что тебе требовалось.

Привстав на цыпочки, она нежно поцеловала его в щеку.

— Ты самый лучший брат на всем свете, Рей.

— Да и к тому же самый большой болван. Будь осторожна, дорогая, и держи со мной связь.

— Буду стараться.

Вернее, Морган должен позаботиться о ней, уточнила Джина про себя. В этом она была уверена на все сто процентов.


Возвращаясь обратно, Джина нигде не останавливалась, не посмотрела и в сторону машины, которая стояла в самом конце улицы. Следуя инструкциям Моргана, она прошла два квартала вниз по улице, до оговоренного магазина.

Она не спрашивала Моргана о плане, который он выработал после тщательного осмотра ближайших магазинов и других заведений. Потоптавшись в магазине, Джина поискала комнату отдыха, которая, по словам Моргана, находилась в дальнем углу помещения. Смотря только вперед и не оглядываясь, она шла к нужному месту, хотя коленки у нее тряслись.

В комнате отдыха она проторчала пять мучительных минут, перед тем как встретить Моргана у входа в комнату. Она могла бы использовать предоставленный ей шанс для побега, но опять-таки отвергла эту мысль.

Оттого, что Морган появился как-то стремительно, она испытала новый шок. Он сразу же положил ладонь на ее рот, опасаясь, что она закричит.

— Ты получила их?

Джина утвердительно промычала. Он опустил руку.

— Да, все в порядке, — повторила она.

Он с грустью улыбнулся.

— Мне жутко надоело расхлебывать эту кашу, но перед нами стала еще проблема и покруче первой. За тобой следят.

Загрузка...