Невеста с огоньком, или Герцог с дымком (СИ)

Глава 20

Эллайна

Вилка и без того еле держалась в моих дрожащих пальцах, а уж когда сир Нетфорд переступил порог столовой — с позорным звоном выскочила на пол.

Он очнулся. Встал, умылся, оделся. И пришел на завтрак!

И никто бедную Эль Экарте не подумал предупредить, что старший герцог снова видит, слышит и, быть может, даже чувствует. Хотя не уверена, что жар лихорадки растопил его ледяное сердце…

— Я так паршиво выгляжу, что внушаю трепет? — уточнил он равнодушно, усаживаясь напротив окна.

— Почти как обычно, — просипела, выискивая глазами вилку под столом. — В смысле, выглядите… Да и внушаете тоже…

Под ребрами неприятно заныло, но больше я поднимать на него глаз не собиралась.

— Нэд, тебе могли завтрак подать и в покои, — леди Кетрисс укоризненно покачала головой.

— Решил осчастливить вас своим присутствием, — мрачно прохрипел Нетфорд, лишая меня остатков аппетита.

— Твоя бледность — сомнительная приправа… Сир Эверхар настаивал на отдыхе.

— Не нужно. Я владыка Предела и готов исполнять обязанности, — выдал герцог скупо, холодно, глядя мимо меня на седые горы.

Похоже, моя лохматая голова мешала владыке любоваться своим Пределом. Единственной ценностью, которой он всерьез дорожил.

— Тогда вернемся к теме гуляний, — благодушно подсказал сир Эрфорд, не желавший портить утро серьезными темами.

— Никаких торжеств, пока не разберемся с экранами у разрыва, — угрюмо прошептал герцог, промакивая губы салфеткой. — Или кто-то из присутствующих слишком заскучал? И считает, что в крепости мало развлечений? Ланта Эллайна? Хари?

— Мне всего хватает, — первой отозвалась аскарка, нервно комкая скатерть. — Ты жив, здоров, это ли не радость?

Несмотря на относительно свежий вид, встал Нетфорд явно не с той ноги. И проснулся не в самом добром расположении духа. Серые глаза метали искры, сведенные у переносицы брови обвиняли. А я-то считаласвоюгордость уязвленной!

Хотя… какая у леди Эль осталась гордость?

Мне даже на ревность недодали прав. И хоть грудь распирало болезненным возмущением: как, как он мог пустить в свою постель другую?! Но крупицы разума, в некотором количестве еще бултыхавшиеся в голове, говорили: мог. Хуже того, имел полное право.

Чужой мужчина. В личных покоях. Со своей подругой. Поздней ночью… Лишней в этой задачке была Эль Экарте. Зачем мои глупые ноги повели меня туда в столь неуместный час? Герцог и без меня узнал, что завтра наступило.

Пилар говорила что-то об этом, а мне не хватило ума понять! Вероятно, они с Хари сдерживали взаимное притяжение, пока у Нетфорда была договорная невеста… Но теперь барьеры сломаны, преград нет, так?

— Ты хочешь ставить новые экраны посреди зимы? — сдержанно уточнила леди Кет, разрушая мягким голосом окаменевшую тишину. — Леонтин сказал, что мрак разлился лужей. Так, что отряду не подойти к разлому. Материя слишком тонка.

— Подождем до весны. Поставим сразу, как материя окрепнет. Запасов хватит, если относиться к ним экономно, — пробормотал герцог, отодвигая от себя тарелку. — Наверное, хватит.

— Съездим в Южный предел, как пройдут первые метели. Договоримся о поставках… Герцог Блонтир нам задолжал, не так ли? — лениво фыркнул Эйдан, потроша ножиком бедную булку. — Трусливый побег его дочери стоил мне свободы.

— Эйд! — осекла его леди Кетрисс.

— Ох, тетушка, я единственный за этим столом, кто говорит то, что думает.

— Не говорит, а мелет, — сир Нетфорд резко встал со стула и, охнув, пошатнулся. — Съездим в Южный предел. Съездим… Дай только на ноги встать.

— Вернуть тебе отцовскую трость? — едко уточнил младший герцог. — Я так бесстыдно взял ее себе, хотя по праву первого она твоя, правильно?

— Тебе опора нужнее, брат, — отвернулся Нетфорд. — Я и без костяной палки тверд в своих… убеждениях…

Неуверенной шаркающей походкой он прошелся по столовой, но от помощи подоспевшего Эверхара отказался.

— Я буду в своем кабинете, если кому-то понадоблюсь, — добавил тихо и вышел вон.

Нет, все-таки я была очень глупой, когда мечтала, чтобы оба герцога присутствовали на семейных завтраках! Покидав еду в рот и не ощутив никакого вкуса, я быстро захлебнулась чаем и покинула столовую.

Шатаясь от стены до стены, добрела до супружеских покоев, надеясь пересказать дремлющей птичке ужасное утро. Открыла дверь, без сил доползла до зеркала, распустила тугой узелок волос… И только потом у своей кровати увиделаего.

— Что вы здесь делаете?! — задохнулась возмущением, судорожно нащупывая пуговички на воротнике.

Сир Нетфорд во всеуслышание заявил, что ждет желающих пообщаться в своем кабинете. Так вот я, Эль Экарте, после увиденного общаться с ним совершенно не желала!

— А вы думали, только вам можно вторгаться в чужие спальни, ланта Эллайна?

— Разве кто-то вторгался в вашу? — уточнила я осторожно, отходя за широкое кресло.

Ташка, еще недавно на нем сладко сопевшая, перепуганно взметнулась вверх и переместилась на подоконник.

— Я увяз в сомнениях, словно в луже черного мрака, — герцог прислонился плечом к деревянной колонне, поддерживавшей над кроватью тяжелый голубой балдахин. — Надеялся разрешить их с вашей помощью.

— Уверена, вам и кроме меня есть к кому обратиться за деликатными разъяснениями, — я ослабила ворот и гордо задрала подбородок. — Как ваше здоровье, сир Нетфорд?

Расправив юбку, я уселась в кресло и чинно сложила руки на коленях. Как если бы принимала гостя, записавшегося на прием заранее.

— Сносно.

— Так что за сомнения тревожат ваш разум? — уточнила холодно, заковывая в ледяной мешок трепыхающееся сердце.

— Мой лекарь сообщил, что от лихорадки и потери некоторых важных чувств мне могли явиться видения необычной яркости. Миражи, столь похожие на реальность, что и не отличить от настоящих.

Нетфорд подергал край балдахина и угрюмо уставился на супружеское ложе, ни разу в брачном смысле не использованное. Дай Варх здоровья сиру Эверхару, до сих пор запрещавшему Эйдану всяческую близость.

— Вам что-то снилось?

— Виделось, точно явь, — покивал Нетфорд сосредоточенно. — Что-то весьма приятное. Впрочем, без особых изысков. Видно, фантазией я все-таки обделен…

— Без изысков? — я вскочила с кресла и, сердито пыхтя, отвернулась к небольшому письменному столику.

Придирчиво оглядела стопку книжек, дремавших под световым кристаллом. Ташерская поэзия, философия… И тот самый томик о супружеских традициях, заложенный белым пером. Я забрала его из девичьей спальни, не представляя, под каким предлогом вернуть владельцу.

— Знаете, ланта Эллайна, мое первое видение было столь неискушенным, что вызвало скуку…

— Ах вот как… — я схватилась за «поэзию» и мысленно прицелилась в герцогскую голову.

— Однако второе с лихвой компенсировало мне страдания необычайным пылом, — лениво сообщил Нетфорд.

— Да вы… — я с силой запустила в него «поэзией». Недобросила, так что следом полетела и «философия». — Да знаете, кто вы?!

— Боги севера, кто? — удивленно вскинул черные брови граксов ташерец.

— Г-гхарр… Г-горный… — запинаясь, прошептала, во все глаза глядя на подлеца. — Рог-гатый!

Третья книжка пошла в ход. Эта была поувесистее и прилетела ровно в герцогское плечо.

— Ругаться вы не умеете, — с прискорбием вздохнул сир Нетфорд, подхватывая возвращенную книгу и с любопытством открывая заложенный разворот.

— Еще немного поживу в Ташере, слоняясь между конюшней и базаром, и непременно научусь, ваша светлость…

— Так это, выходит, был акт милосердия? — он отбросил книгу на кровать и двинулся ко мне. — А на следующий день вас уже не волновало, узнаю я, что наступило завтра, или нет?

— Вы узнали это и без моей помощи! — сообщила герцогу, чувствуя, что недоумение разыгрывать поздновато.

Он меня поймал. Выдернул крюком на грубые слова — как рыбку на червяка. А я, эшерская дурочка, с таким аппетитом заглотила наживку!

— Я ждалвас.

— У вас не было… никаких оснований… ожидать в личных покоях жену своего брата.

— Знаю, — выдохнул с горечью. — Но все равно ждал. Я уже упоминал, что глупец.

— Позвольте уточнить, а вы ждали менядоилипослевизита той, другой особы? — пропыхтела яростно, краем глаза отмечая, как бушует в стенных чашах красное пламя.

Видит Варх, еще немного — и контроль я потеряю. И тогда дымком наполнятся не только герцогские брюки.

— Ланта Эллайна, если я вас чем-то обидел…

— Просто покиньте мою спальню. Умоляю, ваша светлость, — протянула я жалобно, сгорая в агонии ревности и стыда.

— Не уйду, пока не разберусь! — гаркнул он так, что пламя в чашах подпрыгнуло и присмирело. — Либо я совсем запутался и, поддавшись бредовым догадкам, выгнал вчера из своей постели вас… Тогда вся эта холодность объяснима. А я еще больший глупец, чем думал.

— Ваша фантазия неуемна!

— Либо не вас. Тогда кого?

— У-у-у-у… — раздавила виски ладонями.

— Ланта Экарте, просто скажите… Всего один ответ… На один вопрос, — он перехватил ладонью мое лицо и настойчиво развернул к себе. — Этой ночью в моей постели были не вы?

— Да вы совсем спятили…

— Тогда кто?

— Я, по-вашему, на сторожевой башне стою и в ваше окошко всю ночь заглядываю? — вскрикнула нервно. — Спросите Леонтина, может, он видел, кого целовал и обнимал владыка Предела…

— Я ее не…

— А выглядело иначе! — пихнула его в плечо, заражаясь бушующим внутри огнем.

— Выходит, на башне вы все-таки стояли. И пост охранный несли! — раздраженно бросил герцог и перешел на угрожающий хрип. — Вы все хорошо разглядели, в отличие от меня, так? И кого увидели?

— Там было темно.

— Эллайна! Да Гракс же вас прибери…

— Хари. В вашей постели была Хари, — прохрипела сбивчиво. — Вы довольны?

— Ясно. Я… догадывался.

— Этот разговор невыносим. И невозможен, — я резко ткнула пальцем в массивную дверь. — Уходите, ваша светлость, прошу. Если мне захочется обсудить с вами дела Предела, я постучусь в дверь вашего кабинета. А других бесед нам с вами вести не нужно.

— На ней было ваше платье. И ваши духи. Зачем вы столь легкомысленно разбрасываетесь своими вещами, ланта Эллайна? — он стиснул мои локти и притянул меня к себе.

— Я сложила платье в корзину для чистки, — я зажмурилась, отказываясь вдыхать дурманящий запах «не того Эквенора». — А парфюмированную воду… Я понадеялась, что какая-нибудь молоденькая прислужница заберет ее себе. И избавит меня от дурных воспоминаний.

— Дурных? — герцога передернуло.

— Этого не должно было случиться. Боги уберегли нас от второй ошибки, сир Нетфорд. Нам и за первую вовек не расплатиться, — прошептала, смаргивая сырость с ресниц. — Умоляю, продолжайте считать это видением, вызванным лихорадкой…

— Значит, все-таки милосердие. Вам стало жалко глупого слепца, — качая головой, протянул герцог и отпустил мои локти. — Я исполню ваше желание, ланта Экарте. И я благодарен лихорадке… за то видение.

Нетфорд

Он уверенно шел по замку, мысленно забирая себе все счета, которые боги могли выставить его маленькой жемчужине. За его ошибку. Нет, нет, расплачиваться только Нетфорду. И никому больше.

Хотя был еще один человек, забывший расплатиться…

В приспущенном с плеча бордовом халате Хари бродила по закуткам внутреннего двора. Срывала алые бутоны с кустов, лениво вплетала в распустившиеся косы. В зимнем саду было жарко, как в напаренной купальне, и шелковый поясок волочился за Хари по дорожкам.

— Я подумала, раз южанке можно гулять по замку в сорочке, то чем я хуже? — она обернулась на звук его шагов.

— Хари, какого гхарра?

— Извинений не жди.

— Я удовлетворюсь объяснениями.

— Мы, аскарки, привыкли бороться за то, что дорого, — съежившись под его недобрым взглядом, она изволила запахнуться и затянуть пояс.

Нэд придирчиво оглядел эту граксову «аскарку». Вся дикость из нее давно выветрилась — Кетрисс хорошо поработала над манерами воспитанницы, взятой в Ташер еще девочкой. Хари почти вписалась в окружающий пейзаж, хоть и продолжала гордиться корнями.

Как по мнению Нетфорда, аскары были самым беспокойным народом предгорья. Склочным, надменным, свободолюбивым. Был случай, они не пустили жителей крепости на свои земли, когда изнанка просочилась и пришлось уходить. То было раньше, во времена, которых ни Хари, ни Нетфорд не застали… Но отец всегда плевался, заслышав о вольных аскарах, вновь напавших на склады с припасами.

Никогда раньше Хари не предлагала Нэду себя. У нее хватало гордости и ума не лезть в эту петлю — старший герцог был связан помолвкой с Южным пределом. А воспитанница леди Кет не стала бы довольствоваться ролью любовницы-однодневки — из тех, с кем молодые мужи набираются опыта, а затем забывают, как легкий приятный сон.

Что-то должно было случиться, надорваться внутри, чтобы Хари на это пошла.

— За что же боролась ты, залезая в мою постель? — нахмурился недоуменно.

— За твою волю к жизни, Нэд! Я видела тухнущий огонь. Чувствовала, что ты бросил борьбу…

— И решила воспользоваться моей слабостью?

— Решила дать тебе то, что поставило бы тебя на ноги, — она заправила за ухо еще один алый цветок, пышный, яркий. — Ты хотел эту златовласую южанку. Я дала ее тебе.

— Я пока еще способен отличить фальшивку от настоящего!

— Да ну? Скажи это своей почившей жене, — Хари пошла дальше, и Нэд вынужденно потопал следом. — Мужчины порой еще более слепы, чем новорожденные гхарры.

От аскарки до сих пор тянулся тонкий шлейф нимфейры и ягод, и Нетфорд невольно зашевелил ноздрями, пытаясь его уловить.

Кроме аромата у Хари и Эллайны не было ничего похожего. Нынешняя его собеседница плыла по дорожкам свободно и бесстыдно, не собираясь краснеть в тон своим цветкам. Эль бы давно покрылась алыми пятнами от смущения и убежала бы за выпрыгнувшим в панике сердцем.

Хари вся была слегка распущенная — от нрава до халата и волос, затейливо переплетенных, буйных, глянцевых. Всякий воин в отряде, кроме разве что старика Браксаарда, сходил по аскарке с ума. Но она никому не давалась надолго: любила свободу и ненавидела клетки.

— Меня не тяготит долг ни перед мужем, ни перед Пределом, — напомнила она, не оборачиваясь. — Нет, Нетфорд, я не ощущаю вину перед тобой. В конце концов, это тебе стоит ее ощущать. Это ты желаешьчужуюженщину.

— Хари…

— И совсем не желаешь ту, что готова быть твоей. Пусть даже надев чужое платье и капнув на тело чужих духов… Поверь, ты встретишь мало гордых аскарок, готовых терпеть такое унижение.

— Ты его тоже терпеть не готова, — он резко подошел, остановил ее. Ухватил за подбородок и заглянул в сверкающие темные глаза.

— А может, готова? Может, жизнь в крепости научила мою вольную натуру смирению?

— Я уже однажды убил девушку, решившую притвориться другой. Случайно, — прошипел Нэд, сжимая пальцы на смуглых щеках. — Поверь, Хари, во второй раз это будет уже не случайность.

— Эллайна не будет твоей. Никогда не будет. Оставь своему брату то, что принадлежит ему по закону, — девушка нахмурила смоляные брови, двумя ровными дугами расходившиеся к вискам. — Храмовник связал ее с Эйданом, и лишь ему она подарит наследника. Истинного Эквенора с правом на родовую магию. Не бастарда вроде черноглазого исчадия в домике за конюшней.

— Замолчи, Хари. Я предупреждаю. Это очень, очень тонкий лед…

— Меня тебе не запугать, мы слишком давно знакомы и не один меч сломали на том пустыре. Я насквозь вижу твою израненную душу, твою слабость, от которой подкашиваются колени. В последний раз предлагаю… я могу тебя подхватить. Предотвратить падение.

— Вот этими белыми ладошками, не исколотыми даже шитьем? — рассмеялся Нэд, отпуская смуглое лицо. — Уймись, Хари. Найди себе достойного мужа, любой воин в крепости почтет за честь. Не лезь за мной в эту граксову бездну, мне не нужна там компания.

— Не будь глупцом. Видишь, Нэд? Я сильная, я ловлю, — она надломила прутик, покрытый мелкими колючками, и крепко сжала ладонью, не морщась. — Тебе нужна поддержка. Хоть чья-то!

В поддержке он не нуждался. Как и в советах «вольных аскарок». Единственные люди, к словам которых он бы еще прислушался — это леди Кетрисс и Браксаард… Но оба упрямо хранили молчание, позволяя герцогу самому вариться в тягучих думах.

— Южанка может лишь овдоветь, но ты ведь не убьешь любимого младшего брата? — вздохнула Хари, усаживаясь на скамью возле каменной статуи. — Того, чьи непристойные проделки годами скрывал и от тетки, и от отца? Чью спину прикрывал в каждом бою?

Желание прибить Эйдана, временами посещавшее тяжелую голову и притуплявшее необъяснимую братскую любовь, Нэд реализовывал в тренажерном зале. Им обоим это шло на пользу. Младший получал опыт и жизненные уроки, старший выпускал пар и переставал шипеть сквозь зубы.

Порой казалось, что в Эйдане тоже течет кровь какого-нибудь вольнолюбивого горного народа… Всерьез бы засомневался в родстве, если бы брат не был так сильно похож на мать.

— Откуда столько желчи, Хари? — спросил Нетфорд, устало падая рядом на скамью.

— Не хочу тебя потерять, — девушка невозмутимо пожала плечами. — Сколько еще совместных тренировок на пустыре ты выдержишь, прежде чем сойдешь с ума? Огонь тебя убивает. От него слишком больно. Леди Кетрисс всегда говорила, что у тебя самое горячее сердце во всем Ташере. И совсем скоро оно обуглит тебя изнутри.

Хари подняла голову и встретила его задумчивый взгляд. Смахнула ладонью прядь, упавшую на его глаза.

— Выпусти своих демонов, Нэд. Со мной. Теперь без обмана, — она поймала его затылок, сжала крепко и потянула к себе. — Но если хочешь, у меня еще остались ее духи…

Не почувствовав сопротивления, Хари осмелела. Достала из кармана флакон, щедро плеснула на шею, залив оранжерею запахами водяных цветов.

Нэд сделал глубокий вдох, и все внутри помутилось. Вскипело. Наваждение! Сладость и свежесть, юг и свобода, жар полудня и цветочный дурман…

Жадно вобрав запах, Нетфорд зарылся носом в густые волосы аскарки. Они были жесткими и блестящими. Не мягкими, не пушистыми, как у маленькой жемчужинки с эшерского графства…

Безумие какое-то. Дикость! Грудь разрывало огнем. Ледяной ташерец, полыхающий изнутри… Наверное, забавно поглядеть на это чудо со стороны.

— Вот так, Нэд. Так легче, да? Ты можешь представлять, что это ее рука… — она осторожно погладила его по щеке, приобняла за плечо. — Я стерплю. Я уже не такая гордая.

Он зажмурился, замер, купаясь в отвратительно сладкой лжи. В самообмане, который стал, вероятно, для него единственным спасением.

Эллайна

— Дражайшая? — Эйдан окликнул меня шепотом, подобравшись к самому затылку.

Я ожидаемо подпрыгнула и в панике обернулась. Затряслась, как та гхарра с хвостиком «туда-сюда», чувствуя себя преступницей междумирского масштаба.

— Вы вновь собрались мешать моей прогулке? — выражение легкой брезгливости не сползало с его красивого лица.

Эйдан демонстративно крутил в пальцах костяной набалдашник трости и выбирал дорожку, по которой пойти. Но нет, на этот раз в оранжерее я искала не мужа.

— У меня своя прогулка, — фыркнула без капли интереса и вновь развернулась к пышно цветущему кусту. Этот мой сторожевой пост оказался ничуть не лучше предыдущего.

За каким изнаночным демоном я решилась догнать сира Нетфорда? Кто-то очень жестокий будто намеренно подталкивал меня к глупостям. И заставлял становиться невольной свидетельницей всяческих непотребств.

Зачем я бежала за ним? Я теперь и не помнила. В голове что-то трещало про последний поцелуй. Самый-самый последний. Но теперь тело заполнялось апатией и равнодушием к собственной судьбе. На секунду даже стало безразлично, что подумает обо мне супруг. Хуже, чем сейчас, все равно не будет.

— Тогда, может, составите мне компанию? — холодно уточнил Эйдан, приближаясь к моему наблюдательному пункту. Отсюда открывался чудесный вид на лавочку с милующейся парой. — Ох, да мой брат, выходит, и впрямь прозрел…

Младший герцог даже прикрякнул довольно и воткнул трость в свежую землю. Я уныло поглядела на предложенный локоть: где он был, когда я пыталась найти с мужем точки соприкосновения?

— Боюсь, я нагулялась, сир Эйдан. И хочу вернуться домой.

Я имела в виду спальню, но перед глазами зачем-то встал сочный дивный Юг. Тарвское озеро, заросшее нимфейрой, цветущие луга, очертания графского имения. Ржание конюха, низкий хохот Фанни, тихое бормотание Мэйв…

Как же хотелось домой! По северу я и впрямь нагулялась. Век бы не видеть этих серых туч, этих заснеженных гор… И мрачного профиля сира Нетфорда, и гадкой ямочки на подбородке Эйдана, и алых цветков, воткнутых в блестящие волосы Хари!

— Если супруг предлагает прогулку, надобно соглашаться, дражайшая, — строго процедил младший Эквенор и сжал свободной рукой мое запястье, скрутив кожу до боли.

Грудь надорвало необъяснимо гадостным чувством. Разум робко напоминал, что это мой муж, благословленный на союз богами, дарованный мне законами севера и юга… Но неприязни это не отменило.

Я не забыла. Ничего не забыла. Всякий раз, когда Эйдан сталкивался с «дражайшей супругой», он или глядел мимо, или смотрел на меня, как на нашкодившую липкую пакость. Как на кусок черной слизи, накрепко приставшей к новым светлым брюкам. Который традиции Ташера почему-то запрещают оттереть с нежной ткани…

Чем дольше я жила в крепости, тем меньше мне нравилось находиться в обществе «Красивого» герцога. Из всех переменчивых масок, носимых «северным ветром», мне ни разу не доставалась та, которую нахваливала леди Кет. Обходительная, учтивая, легкая, щедрая и веселая… Эйдан жалел для меня своих лучших качеств. Видимо, берег для кого-то другого.

А после ночи в покоях «не того Эквенора», не имевшей ничего общего с актом милосердия, компания «того» стала невыносимой. Внутри сворачивался клубок ледяных змеек — дурных предчувствий. Особенно страшила мысль, что муж получит от целителя дозволение на близость. И вскоре заявится в наши супружеские покои за наследником.

Я говорила что-то про апатию и равнодушие к грядущей судьбе? Нет, нет, под ребрами снова клокотало, вспыхивало несогласием!

— Вы истинно переменчивы, сир, — прошептала сбивчиво, разглядывая наморщенный лоб мужа. — Столько раз я приходила сюда в надежде застать вас за прогулкой, в мечтах увидеть благосклонную улыбку… А теперь я устала, сир Эйдан. Запуталась и растеряла силы. И иду в свою комнату.

— Вы идете. Со мной. Гулять, — с нажимом произнес младший герцог, стискивая кожу, точно железными оковами.

Я дернула руку раз, другой, желая свободы. Но та не поддавалась, намертво захваченная чужими пальцами. Рукав платья опасно задымил, наполняя зимний сад едким ароматом.

— Что вы творите, дражайшая? — брезгливо дернулся Эйдан, когда пламя с рукава перекинулось на его шелковый поясок.

— Знакомлю вас со своим огнем, — выдохнула нервно, весьма слабо контролируя происходящее. — Вы ведь с такой охотой собирались его взять… Так берите, мне не жалко.

— О, дражайшая, я возьму… — Эйдан зыркнул на меня так, что чуть душу из тела не вышиб.

— Пустите! — шикнула на него и вырвала запястье. — Я не пленница и не рабыня. Я ваша жена… к прискорбию. И если вы захотите со мной прогуляться, то извольте заранее предупредить о своих намерениях, ваша светлость.

На коже проявился некрасивый красный след, и мои мстительные искры возмущенно набросились на подол светлого герцогского халата. С аппетитом прожевали тонкую ткань, оставив черные подпалины.

Лицо Эйдана перестало подходить для журнальной картинки. Скривилось, съежилось, пошло розовыми пятнами… И я решила оставить его наедине с «пожаром в штанах».

В такой форме я могу отдавать Северу долг Юга сколько угодно. Хоть до последней искорки.