Невезуха на все сто

Елена ЯКОВЛЕВА

НЕВЕЗУХА НА ВСЕ СТО

Анонс

Хорошенькое дельце - обнаружить в собственной постели труп голого мужчины... Недаром скромный корректор Таня Чижова искренне считает себя жительницей того самого рекламного Виллабаджо, обитатели которого никак не могут отмыть свои сковородки. И верно: невезуха буквально преследует Таню. Мало того, что теперь нельзя появляться в своей квартире, так еще какие-то гнусные типы похищают ее из ночного клуба. Таня пошла туда поглядеть мужской стриптиз, твердо решив переломить свою судьбу, вырваться, наконец, из осточертевшего Виллабаджо с его вечно грязными сковородками. Впрочем, сковородка Тане очень пригодилась. Неплохое оружие, если хочешь пробиться на дорогу, ведущую в солнечную Виллариба.

Часть I

ГОЛЫЙ ТРУП

Глава 1

Ну да, да, как это ни прискорбно, но я и в самом деле из этой паршивой деревеньки неудачников, которые, один только раз что-то отпраздновав, неделями драют свои плошки, проклиная все на свете. Разумеется, прекрасно осознавая трагизм своего положения, я просто из кожи вон лезу, пытаясь представить дело по-другому и задурить мозги собственной судьбе. Мол, не из какого я не из Виллабаджо, а даже наоборот - из благословенного солнечного Виллариба, где сказочным образом сконцентрировались сплошные везунки и счастливчики, и я, дескать, одна из них. Только фигушки, судьбу не проведешь, и, сколько бы я ни пыжилась, она всегда находит повод указать мне грозным окриком на мое законное место под солнцем: "Эй ты, чего расселась?! А ну-ка шасть к своим сковородкам!"

И я покорно плетусь в указанном направлении. Тем памятным теплым июльским вечером события развивались по вышеописанному сценарию. А ведь я вернулась домой в приподнятом настроении, с сумкой, набитой продуктами, и идиотским букетом ромашек, купленным у благообразной старушки возле метро. В душе бродила какая-то романтическая дребедень, какие-то смутные предчувствия заоблачного счастья, ни на чем конкретном не основанные, что-то из разряда "мы еще поживем, дядя Ваня, мы еще увидим небо в алмазах".

Кажется, я даже напевала некую легкомысленную песенку, могу даже сказать, какую именно - "Абрасса мэ", что в переводе с испанского означает "обними меня". Поскольку в испанском я не сильна, то обхожусь одним "абрасса", а дальше идут сплошные ля-ля-ля, но этим "абрасса" я буквально заворожена: как звучит, как звучит! Сколько страсти - умереть и не жить! Или вот еще - "карамба", по-русски - "черт возьми" - ведь сплошная экспрессия! Я уже молчу про "мачо", что означает "мужик", каких-то несчастных два слога, а всем понятно, какая меж ними пропасть. Между мачо и мужиком. Мачо - прекрасный принц сексуальных фантазий, благородный идальго эротических грез; а мужик - двуногое прямоходящее, рутинно исполняющее возложенные на него природой обязанности по продолжению рода.

Да-а, плохо, что я не знаю испанского языка, но еще хуже, что у меня нет денег на поездку в Испанию. И если первая проблема вполне устранима, было бы желание (ведь выучила же я английский!), то вторая... Короче, вспомните, откуда я родом. Впрочем, какие мои годы! Гм-гм, а вот этого я уточнять не буду. Конечно, я не юная девочка, но и не старуха в глубоком климаксе. В этом смысле я вполне современная женщина, этакая голландская роза, вечный бутон на тернистом пути от праздничного букета к мусорному ведру Но хватит, хватит о грустном, еще успеем, ведь в тот день у меня было отличное настроение. А если подумать, из-за чего? Ну, отпуск очередной подошел, ну, отпускные получила - и что с того? Не на Канары ведь собиралась, а к матери в город Котов, он же Виллабаджо, где уже с июня торчал мой десятилетний сын-оболтус Петька и жаловался на скуку. Что еще раз доказывает: сделать счастливой замордованную жизнью мать-одиночку проще простого, но никто ведь и пальцем не пошевелит! В общем, это был идеальный случай, чтобы вернуть меня с небес на землю и напомнить, кто я и откуда. Да-да, из этой самой деревни Виллабаджо, будь она трижды проклята! Обиднее всего, что на этот раз "грязные сковородки" ждали меня за порогом собственной квартиры, грязные не в прямом смысле, а в переносном.

А теперь все по порядку. Меня сразу насторожили брошенные посреди прихожей тапки - я лично такой дурной привычки не имею. Другие имею, а эту - нет. Разумеется, я быстро сообразила, чья это работа - Ингина, ведь только у нее есть ключи от моей квартиры, а кроме того, она уже месяца два наносит мне визиты в мое отсутствие. Я, конечно, догадываюсь, с какой именно целью, но голову себе этим не забиваю. Мое единственное условие: "лавочка" открыта только до сентября, до Петькиного возвращения от бабушки.

- Могла бы хоть предупредить, - все же пробурчала я себе под нос, сбрасывая с ног босоножки. - А то придешь, а тут... - Что именно "тут", я уточнять не стала - почему, вы со временем поймете. А пока я ограничилась тем, что подхватила сумки и отправилась на кухню разгружать их, размышляя между делом, какую меру наказания стоит применить по отношению к Инге. Высшую - отобрать ключи или условную - ограничиться внушением. Оказалось, что с кондачка такие вопросы не решаются, потому что быть одновременно и судьей, и адвокатом очень непросто.

Ладно, послушаем, что скажет Инга в свое оправдание, остановилась я на компромиссном варианте. Потом наполнила водой вазу для ромашек и пошлепала босиком в гостиную, попутно стаскивая с себя юбку. И вот ровно в тот момент, когда я от нее практически избавилась, мой праздный до сего мгновения взор неожиданно наткнулся на нечто совершенно непредвиденное. Я остолбенела: в приоткрытую дверь Спальни отчетливо просматривалась свисающая с моей (!!!) кровати измятая простыня, а поверх нее чья-то волосатая нога. Остального я не разглядела, но мне было достаточно и этого. Подхватив готовую упасть к моим ногам юбку, я театрально откашлялась и воззвала со всей возможной суровостью:

- Инга! Инга, нам нужно поговорить! В ответ - ни шороха, ни вздоха. Заснули они там, что ли?

Я подошла поближе к двери в спальню и, предварительно отвернувшись, сердито повторила:

- Инга! Ты меня слышишь? Выходи, нам нужно поговорить!

Мне по-прежнему никто не отвечал. Ну это уже наглость! Я кипела от возмущения и мысленно награждала Ингу непечатными эпитетами. По ее милости в моей постели валялся неизвестный мне индивид, а она даже не соизволит голос подать! Я еще немного побегала из угла в угол, рывком застегнула "молнию" на юбке и, проклиная себя за мягкотелость и доверчивость, решительно распахнула дверь спальни. В конце концов, разве не я хозяйка этой квартиры?

- Инга! Ин... - рявкнула я грозно и осеклась. Инги в спальне не было. А вот неизвестный мне мужик возлежал на моей постели в самой непринужденной позе, едва прикрытый простыней. На полу рядом с кроватью валялись его вещички: брюки, рубашка, носки и ботинки. В спальне благодаря плотно задернутым шторам царил располагающий к неге полумрак, но вряд ли это извиняло голого нахала.

- Ну хватит! - Я на всех парах подлетела к окну и отдернула шторы. Хватит прохлаждаться, а то...

Я резко обернулась и задела стоящую на туалетном столике хрустальную конфетницу, некогда подаренную нам с Генкой (моим бывшим мужем) на свадьбу Свадебный хрусталь, будто только того и дожидался, торжественно брякнулся об пол и разлетелся на мелкие кусочки, повторив тем самым печальную участь нашего с Генкой брака. Впрочем, дела семейные обсудим попозже, когда представится случай - а он представится, и не однажды, уж будьте спокойны, - а сейчас о главном. О том, с чего это меня так повело, ведь я вполне могла бы грохнуть не только конфетницу, но и трюмо. А все потому, что я наконец разглядела подозрительное красное пятно на простыне, аккурат возле слегка повернутой набок головы развалившегося на моей постели незнакомого наглеца. Мертвый! Теперь понятно, почему он так разоспался!

- Эй, эй... - все-таки прошептала я, непонятно на что надеясь.

Неизвестный даже не шевельнулся. А что вы хотите от мертвеца?

Преодолевая естественный ужас и подкатывающую к горлу тошноту, я все же приблизилась к кровати на безопасное расстояние, позволяющее, однако, сделать окончательное заключение... Так и есть, он не подавал ни малейших признаков жизни, а на простыне были вовсе не красные чернила и даже не кетчуп.

Я взвизгнула и пулей выскочила из спальни в гостиную, из гостиной в прихожую, а уже оттуда - на лестничную площадку. Прямо, как была, босиком.

***

Вы легко догадаетесь, что со мной творилось, если на минуточку представите себя на моем месте. Вообразите: вы спокойно приходите домой, чтобы отдохнуть от трудов праведных, выпить чайку, принять душ, посмотреть телевизор и как следует выспаться в своей (заметьте - своей) постели, а там - неизвестно чей труп, к тому же совершенно голый. Впрочем, хоть бы и в смокинге, не принципиально. Но как он там очутился? Вряд ли мне его принесли, значит, пришел он своими ногами еще живой.

То есть.., его убили в моей квартире, пока я честно сидела на работе и исправляла чужие орфографические ошибки? (Если кто не знает, я - корректор в газете, но об этом, как и о моем бывшем муженьке, поговорим при случае.) Неизвестные киллеры вломились ко мне в мое отсутствие, раздели какого-то мужика, уложили его в мою кровать, кокнули, а я теперь отдувайся? Ничего себе сценарий, прямо голливудский ужастик. Допустим, так оно и было, но при чем здесь я? Это же свинство с их стороны - кого-то убивать в моей квартире, как будто больше негде. Москва, слава богу, большая, страна - еще больше, шестая часть суши, как-никак.

Стоп, нужно проверить замок, ведь как-то они вошли?.. Я осмотрела дверь, заглянула в замочную скважину, но ничего подозрительного не заметила. Возможно, они воспользовались отмычкой, хотя что я понимаю в подобных делах! А если ключом? Меня бросило в холодный пот: ведь если ключом, то без Инги здесь не обошлось. Собственно, я же сразу решила, что она побывала в моей квартире, едва наткнулась на разбросанные тапки. Ну и какой отсюда вывод? Мужика привела Инга, она же его раздела, она же его убила, а я опять в дураках? Вернее, в дурах. Потому что труп в моей постели, а не в Ингиной.

Вот вам, пожалуйста, типичный образчик женской дружбы и преданности. Я ей - бесплатную жилплощадь для подпольных свиданий, а она мне - труп! Вот и входи после этого в положение молодой жены богатого, но старого мужа. Гм-гм, может, она тут все-таки ни при чем? Тогда что же выходит - он с неба свалился и прямо в мою кровать? А если Инга его привела, а убил кто-то другой? Или - я похолодела - убили обоих: и неизвестного мне типа, и Ингу. Но труп-то один! Ага, в спальне один, а в ванную я, между прочим, не заглядывала.

Да, в ванную, в ванную... Я зажмурилась, и перед моим мысленным взором словно по спецзаказу предстала душераздирающая картина: ванна, до краев наполненная багряной от крови водой, сквозь которую виднеется бледное до синевы лицо покойницы, а на кафельной стене - кровавые отпечатки пальцев убийцы. Два трупа, теперь уже два трупа, и оба - на мою шею. Как, интересно, я объясню их появление в моей квартире? А главное, какой Шерлок Холмс возьмется за эту запутанную историю, имея под рукой готового потенциального убийцу в моем лице? Вот она я, вся тут, и искать никого не надо. Зачем лазить по пыльным чердакам и рисковать жизнью в смертельной схватке с безжалостным маньяком, когда под рукой имеется Таня Чижова из деревни неудачников Виллабаджо!

Я стояла на лестничной площадке босая и мысленно рвала на себе волосы, а мимо проходили соседи с авоськами, набитыми продуктами, и кейсами, набитыми бумагами, и бросали в мою сторону недоуменные взгляды. Я справедливо решила, что в моем положении неразумно привлекать к себе излишнее внимание, и, превозмогая тихую панику, переместилась с лестничной площадки в квартиру. И хоть дверь я за собой и захлопнула, дальше ни шагу не сделала. Стояла и тупо смотрела перед собой. Смотрела в это заполненное ужасом безжизненное пространство, некогда считавшееся уютным гнездышком и даже послужившее яблоком раздора на нашем с Генкой бракоразводном процессе. Этот гад пытался оттяпать у меня квартиру, и я с большим трудом при Ингиной материальной поддержке от него откупилась. До сих пор в долгах, кстати говоря, хотя Инга великодушно помалкивает на эту тему.

Инга, Инга, опять засвербело у меня в мозгу. Что же здесь все-таки произошло? И что мне теперь делать? Ясное дело, в милицию звонить, со всеми, как говорится, вытекающими последствиями. Вот именно, последствиями. Такое ощущение, что меня быстро и неотвратимо затягивает в бездонную пучину, как Лизу Бричкину в болотную зыбь. Еще минута - и густая зловонная жижа сомкнется над моей разнесчастной головой. Была Таня Чижова, и нет Тани Чижовой.

Да, в милицию звонить совершенно не хочется, но других вариантов у меня нет. Ведь в спальне труп, не мог же он мне померещиться. А в ванной, возможно, еще один. Надо бы проверить, да боязно. И тем не менее придется. Сейчас, сейчас... Только воздуху в грудь побольше наберу, как перед заплывом. И идти ведь недалеко, учитывая микроскопические размеры малогабаритной квартиры, а сколько времени мне потребовалось, чтобы заглянуть в ванную буквально одним глазком, вы не поверите!

Между прочим, ничего ужасного я там не увидела. Все было, как утром, когда я второпях принимала душ перед работой: ванна пуста, на двери - мой махровый халат, а на полочке под зеркалом - зубная паста, мыло, крем для снятия макияжа и прочие мелочи. На всякий случай я даже потрогала висящее на крюке полотенце, как выяснилось, совершенно сухое;

Ну что ж, по крайней мере одним трупом меньше, констатировала я и вернулась в прихожую. Все, что мне оставалось, - выполнить свой гражданский долг, то бишь сообщить в милицию о том, что я, гражданка Чижова, вернувшись с работы, обнаружила в своей квартире труп неустановленного лица мужского пола. Я уже взялась за телефонную трубку и даже ноль набрала, когда на глаза мне попался предмет, который я не заметила сразу. Мобильный телефон на обувной тумбочке. Ингин, я сразу его узнала, тем более что она уже не в первый раз забывает его у меня, растяпа!

Ну вот, теперь и вовсе никаких сомнений в том, что она побывала в квартире и она же привела сюда этого мужика... Ноль я уже набрала, осталось набрать двойку - и моя совесть чиста. Насколько это возможно в подобных обстоятельствах, конечно. Милиция вплотную займется Ингой, и она станет подозреваемой номер один, а я - номер два, а там, глядишь, и в разряд свидетельниц перейду. Ага, и стану исправно давать показания. Против Инги. А что мне еще прикажете делать? Иначе ведь подозреваемой номер один буду я!

Так-то оно так, но как быть с нашей многолетней дружбой? А Инга? Что она думала, когда заваривала эту кашу? Я бросила телефонную трубку на рычаги и сделала попытку сосредоточиться. Ведь от моего решения так много зависело! Минуту спустя я снова навалилась на телефон и стала судорожно накручивать диск. На этот раз я звонила не в милицию, а Инге. Самое смешное (если при подобном раскладе позволительно употреблять столь легкомысленные выражения), что я стала набирать номер Ингиного мобильника и сообразила, в чем дело, только после того, как он отозвался с обувной тумбочки то ли Моцартом, то ли Бахом.

- Идиотка... - зашипела я на саму себя и набрала другой Ингин номер домашний.

Сначала в трубку ворвалась громкая музыка, потом неестественный полуистерический смех и только после этого холодный, почти безжизненный голос равнодушно произнес: "Слушаю". Если бы не сильный кавказский акцент, его можно было бы принять за автоответчик, а на самом деле это Ингин денежный мешок - Ованес Сусанян по прозвищу Покемон. Прозвище придумала я с помощью сына Петьки. Есть такой японский мультфильм со странными персонажами - вырожденцами и мутантами, а еще в магазинах продаются картинки с их изображениями. Петька эти картинки коллекционирует, то и дело выклянчивая у меня деньги на них. Таким образом я и узнала, что покемоны это карманные монстры, а заодно вдоволь на них налюбовалась. Так вот самый страшный из них - вылитый Ингин Ованес.

- Это Таня Чижова, - скрипя зубами, отрекомендовалась я Покемону. Ингу можно?

На противоположном конце провода возникла довольно продолжительная заминка, сопровождавшаяся подозрительным шуршанием и возней. У меня даже возникло ощущение, будто там идет борьба за трубку. Но Ингу я в конце концов услышала.

- Привет, - выдохнула она в трубку и добавила без всякого выражения:

- Как дела?

- Отвратительно, - не стала я лукавить и сразу перешла к делу:

- Между прочим, ты у меня кое-что забыла...

- Мобильный? - равнодушно отозвалась Инга. - Бог с ним, завтра заберу.

- Если бы только, - прошипела я. - Срочно приезжай...

- Да не могу я сейчас. - Инга перешла на громкий шепот:

- Давай завтра, а? У меня тут гости вообще-то.

- У меня тоже, - зловеще известила я. - Приезжай немедленно, это вопрос жизни и смерти.

- Хорошо, приеду, - торопливо заверила меня Инга. Что неоспоримо доказывало: она знала, она все знала.

Глава 2

Инга возникла в моей жизни в шестом классе средней общеобразовательной школы № 123. Ее привела наша классная руководительница Эмма Семеновна, представив перед уроком истории:

- Знакомьтесь, дети, это Инга Прокопчик, она будет с вами учиться.

Должна вам сообщить, что Инга тогда была очень упитанной девочкой со старомодной корзинкой из толстых кос на голове. Добавьте к этому нелепую юбку плиссе, делающую ее похожей на бочонок для засолки огурцов, и вы без труда представите себе бездну, отделяющую тогдашнюю Ингу от идеала. Помню, она страшно смущалась, а новые одноклассники беспардонно пялились на нее во все глаза, и особого дружелюбия в них не наблюдалось.

Неудивительно, что во мне она сразу вызвала острое сочувствие. Я хорошо знала, какая участь ей уготована: наши отъявленные остряки тут же приклеют ей обидную кличку, липкую, как жевательная резинка. Еще бы, такой "лакомый кусочек": толстая девчонка с редким именем Инга и совершенно не сочетающейся с именем нелепой фамилией Прокопчик. Я как в воду глядела: Инге досталось издевательское прозвище Копчик, заслышав которое она вздрагивала и заливалась краской.

Я так прониклась сочувствием к несчастной жертве школьного террора, что немедленно взяла ее под свое крыло, обеспечив защиту и покровительство. Я вступалась за нее всякий раз, как кто-нибудь из наших раздолбаев собирался ее обидеть, за что Инга платила мне редкой во все времена монетой - преданностью и восхищением. Признаюсь, мне это было очень даже лестно.

Все резко изменилось после восьмого класса. Инга провела летние каникулы у каких-то родственников, а вернулась неузнаваемой. Пухлая и неповоротливая, как жук, упавший на спину, девчонка превратилась в стройную красивую девушку. Словно ее подменили или она, как Царевна-лягушка из сказки, сбросила наконец отвратительную бородавчатую шкурку и предстала в своей подлинной красе. Я потеряла дар речи, как только оценила масштабы волшебного Ингиного перевоплощения. Подумать только, а ведь я собиралась опекать ее, бедную, чуть ли не до гробовой доски, получая от этого глубокое моральное удовлетворение. И нате вам - за одни только летние каникулы мой привычный обжитой мир перевернулся с ног на голову. Преображенная Инга больше не нуждалась в защите и покровительстве и при желании сама могла взять над кем-нибудь шефство. Например, надо мной, все еще пребывающей в гадких утятах.

Осознав, что мы поменялись ролями, я пришла в жуткое замешательство, а новая Инга неожиданно открылась мне с новой же стороны, продемонстрировав беспрецедентное великодушие. Она вела себя безупречно, словно ничего такого особенного с ней не произошло, и наши отношения остались прежними. Так, вероятно, гусеница превращается в прекрасную бабочку-махаон, не делая из этого превращения события. Ну подумаешь, превратилась и превратилась, ведь так и должно было случиться, разве нет?

И если бы Ингина красота заключалась только в правильных чертах лица и длинных ножках... Так нет же, в ней было нечто большее, и это нечто даже я своим недоразвитым подростковым умишком осознала. В ней буквально во всем угадывалась порода, вплоть до пресловутых кончиков ногтей в форме цветочных лепестков. И откуда только все взялось, буквально из ничего, завистливо вздыхали записные школьные красавицы, которых Инга оставила далеко позади, - господи, да они ей даже в затылок не дышали! - и упорно набивались ей в подружки. Сначала я боялась, что всеобщее внимание вскружит Инге голову и она забудет про меня, но потом успокоилась.

Скоро мы закончили школу: я - с одной четверкой по математике, а Инга - с одной четверкой по пению. С той разницей, что остальные у меня были пятерки, а у Инги - тройки. Учеба ей не то чтобы не давалась, скорее не доставляла удовольствия, как мне, а напрягаться ради галочки она не хотела. Однако же, когда я рванула в Москву поступать в университет, Инга последовала моему примеру. Я-то поступила, а Инга срезалась на первом же экзамене, но унывать не стала, быстро устроилась на курсы секретарей-референтов, быстро нашла работу в какой-то фирмочке и "омосквичилась" не в пример быстрее меня. Я-то все торчала по библиотекам, исправно посещала коллоквиумы и писала заумные курсовые, а она жила полной жизнью со всеми прилагающимися к ней причиндалами вроде дискотек, свиданий при луне и увлекательных путешествий по магазинам.

Что самое удивительное, замуж я все-таки вышла раньше Инги, хотя, по логике вещей, должна была засидеться в старых девах. Собственно, только из опасения в них засидеться я и приняла Генкино предложение. Инга не торопилась, поскольку, имея множество вариантов, затруднялась с выбором, а у меня, кроме Генки, никого не было, потому и глаза не разбегались, сосредоточились на его веснушчатой физиономии и съехались к переносице. Да так, что потом разъехаться не могли. И хоть бы он представлял собой что-нибудь выдающееся, а то ведь совершенно посредственный экземпляр, к тридцати годам обзаведшийся обширной лысиной, вялым брюшком и прогрессирующей близорукостью. И тем не менее он меня бросил. Ясное дело, я бы хотела, чтобы все было наоборот, и, вздумай он вернуться, наверное, приняла бы его обратно. Зачем? Именно для того, чтобы переиграть это кино заново и выставить Генку за дверь с тихим торжеством отмщенной добродетели.

Да что это я все о себе да о себе, поговорим-ка лучше об Инге. Так вот, она тоже в конце концов нашла свое "счастье" в лице вышеупомянутого Покемона. Если бы вы его видели так же близко, как я, вы бы сразу поняли, почему это счастье в кавычках. Парочка из них получилась еще та - ни дать ни взять, Красавица и Чудовище. Тонкая, воздушная, ангелоподобная Инга и маленький, отвратительный, похожий на старую облезлую обезьяну Ованес Сусанян. Ясно, что он попросту купил мою обворожительную, но ветреную подружку, а потому их брак всего лишь сделка. Насколько она обоюдовыгодна судить затрудняюсь, ибо в таких вопросах у каждого свои критерии.

Конечно, Инга получила и деньги, и тряпки, и заграничные вояжи, но я, например, вполне без всего этого обхожусь и гордо довольствуюсь участью свободной и независимой женщины, о чем не устаю повторять при каждом удобном случае. Вернее, повторяла, пока одна мымра из нашей газеты не заявила, что я, дескать, свободна от мужского внимания и независима от благ цивилизации, да и то не по своей воле. Прямо так и сказала мне в лицо, а я оторопела от беспримерной наглости и с ходу не нашлась, что ей ответить. Стояла совершенно ошарашенная и хватала ртом воздух, а она смеялась мне в лицо. А когда я очухалась, время было уже упущено, прямо как с Генкой. Приходится с сожалением констатировать, что на сегодняшний день это два самых обидных плевка в душу, от которых мне не удалось увернуться.

***

К черту, к черту пространные отступления и продолжительные экскурсы в историю, тем более что в карете прошлого, как известно, далеко не уедешь. Вернемся в душный июльский вечер, наэлектризованный надвигающейся грозой. Заново описываю диспозицию для особо утомленных излишними подробностями и ненароком потерявших нить повествования.

Итак, до того как меня вдруг некстати потянуло на воспоминания, я позвонила Инге, затащившей в мою постель покойника, то есть не покойника, конечно, а живого мужика (не некрофилка же она, в самом деле!), то есть в постель он лег живым, а встать уже не встанет. В ожидании Инги я снова торчала на лестничной площадке (правда, предварительно обувшись) и нервно грызла ногти.

Инга примчалась в своем серебристом "Мерседесе" примерно через полчаса. К этому моменту я уже успела обгрызть ногти до мяса и раскалиться добела.

Инга вышла из лифта и сразу вытаращилась на меня:

- Чего это ты тут торчишь?

- А ты как думаешь? - Буду я с ней еще церемониться. Будто она не знает, из-за чего это я околачиваюсь на пыльной лестнице, вместо того, чтобы преспокойно отдыхать после трудового дня, а также трудового года. Мне ведь до заслуженного отпуска всего один день остался, а тут такой подарочек в собственной постели.

- А чего мне думать? - Инга пожала плечами с самым невинным видом. Давай скорее выкладывай, что там у тебя случилось, а то у меня мало времени. - Она посмотрела на свои золотые часики с золотым же браслетом изящной работы, плотно обхватившим не менее изящное запястье. - Ты представить себе не можешь, чего мне стоило вырваться из дому! К мужу понаехала чертова куча родни, изволь их теперь развлекать...

- Скажи-ка лучше, ты сегодня была у меня? - сурово оборвала я Ингины стенания.

- Ну да... - подтвердила она как ни в чем не бывало. - Извини, я тебя не предупредила, так вышло... Ты что, только из-за этого меня вырвала из дому? - прикинулась она невинной овечкой.

Я склонила голову набок и пронзила Ингу испепеляющим взором, пытаясь проникнуть в тайные закоулки ее души. Притворяется она или в самом деле ничего не знает? Но, честно говоря, ничего нового на ее хорошеньком личике я так и не разглядела, все как всегда: ни морщинки, ни складочки, ни прыщика.

- Гм-гм... А во сколько ты ушла? - Я продолжала испытывать ее на прочность. Должна же она где-то проколоться.

- Н-ну... - Инга чуть замешкалась. - Около шести, наверное... А почему мы выясняем это на лестнице? - В ней все-таки проснулось беспокойство.

- А твой.., приятель? Он что, остался? Инга слегка порозовела.

- Он... Ну да, он еще оставался, но тоже собирался уходить... А что?.. Что, Танюш, неужели он забыл захлопнуть за собой дверь?

- Хуже, - зловеще отозвалась я.

- Хуже? - растерялась Инга или очень талантливо изобразила растерянность. - А что может быть хуже?

- Он не ушел. - Раз уж она ломает "комедь", то почему бы мне не присоединиться? Боюсь только, что в моем исполнении это скорее "трагикомедь".

- Как это? - Теперь уже Инга покраснела. - Он что, до сих пор здесь? Ну извини, я не знала, что он такая свинья. Знала бы - не связывалась. Ну я ему, я ему сейчас!.. - Инга решительно схватилась за ручку двери.

- Постой, - придержала я ее за рукав. - Это еще не все. - Можете считать меня легковерной идиоткой, но у меня на Ингин счет все сомнения отпали. Не убивала она, левую руку даю на отсечение, не убивала! - Это еще не все, - повторила я.

- В каком смысле? - замерла у двери Инга. - Так он там или не там?

- Ну-у... Как тебе сказать... - Я поискала ответ на стене, изборожденной трещинами, как лицо аксакала морщинами. - Как бы и там.., и как бы не там...

Инга вытаращила на меня глаза:

- Чего ты такое плетешь? Как бы и там, как бы не там... Что еще за ахинея?

А меня вдруг оторопь взяла. Я подумала: а если тот.., ну, труп.., при жизни был Инге дорог или, того хуже, она его любила?

- Послушай... Послушай... - Я долго и тщательно подбирала слова, взвешивая их, как дорогущую раннюю черешню на рынке. - Он там, на том же месте, на котором ты его оставила, только в другом виде...

- В другом? - повторила Инга с обалделым видом и тихо спросила:

- А ты про что говоришь?

- Не про что, а про кого. Про твоего мужика. - Я зыркнула по сторонам. Посторонние уши в данной ситуации были совершенно ни к чему. - Ладно" пошли в квартиру, на месте разберемся.

- Так я и шла... - пробормотала Инга с дебильными интонациями толстого жлоба, рекламирующего по телевизору пиво.

Я затолкала Ингу в прихожую, плотно закрыла за собой дверь, для надежности привалившись к ней спиной, и стала негромко, но четко докладывать обстановку:

- Слушай меня внимательно и не перебивай. И не ори, даже если сильно захочется, а если не выдержишь, то ори тихо. Поняла?

- Не-а, не поняла. - Инга как-то подозрительно присматривалась ко мне и даже принюхивалась. Наверное, подумала, что я пьяная.

- Это неважно. Ты, главное, слушай. Мужик, которого ты привела ко мне.., он все еще там, - указала я глазами на спальню, - лежит в постели. Он... Он - мертвый.

- Ты что?.. Ты что?.. - Инга выжала из себя глупую и совершенно неуместную в данном случае улыбочку. - Ты что плетешь?

- Сама посмотри, если не веришь, - посоветовала я ей.

Она так и сделала. Посмотрела. А потом как заорет! Между прочим, совершенно нормальная реакция. Тоже мне удовольствие - смотреть на голого мертвеца, который всего несколько часов назад сжимал тебя в своих объятиях.

Глава 3

- Не ори! - цыкнула я на Ингу. - Соседи раньше времени всполошатся.

Инга послушно затихла и стала пятиться к двери.

- К-куда? - Я догнала ее уже в прихожей, ухватила за шиворот и развернула в обратную сторону. - Устроила мне это добро, а теперь смываешься?!

Инга только шумно дышала, как собака в наморднике, и испуганно пялилась на меня, даже не пытаясь хоть чем-нибудь оправдать свою позорную попытку удрать.

- Ну хороша, хороша, ничего не скажешь. - Я стала ее стыдить, постепенно входя в раж. - Подсунула мне труп, а я, мол, ни при чем! Я, между прочим, могла бы сразу милицию вызвать, и ты бы уже давала показания какому-нибудь доброму оперу, зачем и почему убила своего полюбовника.

- Я? Убила? - очухалась Инга. - Да с какой стати!

- Тебе виднее! - После того как она дала деру с места происшествия, у меня пропало всякое желание щадить ее нежные чувства. - Он же твой любовник, а не мой.

Инга обиженно засопела и насупилась.

- Ну раз так... А может, это ты его убила? Ведь, когда я уходила, он был жив-здоров!

- Ну ты и змея! - поразилась я, а про себя подумала, что в наглом Ингином заявлении есть определенный резон. Как там говорят в закрученных американских детективах: мое слово против твоего? Применительно к нашему случаю, Ингино против моего. Интересно, что на это скажет добрый опер, которого я, кажется, уже поминала всуе?

Не знаю, сколько мы стояли, уставившись друг на дружку, и молчали. Я взвешивала свои шансы, Инга - свои. Первой заговорила Инга.

- Что ты собираешься делать? - спросила она.

- Не знаю, - честно призналась я. - Раньше знала, а теперь не знаю. Раньше я думала, что мы подруги и можем доверять друг другу, но после того, что ты сказала...

- А что я сказала? - взвилась Инга. - Ты первая начала. Заявила, что я его убила, а я его не убивала!

- Я тоже! - Слезы обиды готовы были брызнуть из моих глаз. - Зачем бы я его убила, если его совершенно не знала? Никогда не видела вообще!

- А я о чем? - подхватила Инга. - Я и пытаюсь тебе объяснить, что мы с тобой в одном положении - дурацком! Нужно эту проблему решать, а не обмениваться обвинениями.

Ингины речи показались мне вполне здравыми, и я немного успокоилась.

- Хорошо, будем решать. У меня только один вариант: вызываем милицию и рассказываем все, как есть. Только заранее договариваемся: никто из нас не пытается выплыть в одиночку, топя другую.

- Милицию? - Инга закашлялась. - Да ты с ума сошла! Только не это! Во-первых, им только попадись, а во-вторых, об Ованесе ты подумала? Да если он узнает, он сразу меня бросит!

Она спрашивает, подумала ли я о ее благоверном. Мне это нравится! А чего бы ей самой о нем не подумать, прежде чем цеплять посторонних мужиков?

- Подумаешь, бросит, - скривилась я, - невелика потеря! И потом, бросит он тебя или нет, труп - это очень серьезно, и без милиции здесь не обойтись.

Инга совсем поникла:

- Если бы только бросил. Знаешь, что он может сделать? Кинет ментам тыщу-другую баксов и попросит, чтобы они закатали меня на полную катушку. В отместку Думаешь, они ему откажут?

- Сама виновата! - не удержалась я от соблазна прочитать ей небольшую нотацию. Тоже мне, нашла время! - Сначала вышла замуж за такого козла, а потом стала наставлять ему рога, как будто у него своих мало. Думала, он у тебя в оленя превратится?

- Давай-давай, остри, если хочется, - со смиренным вздохом отозвалась Инга, - если тебе от этого легче.

Я сразу заткнулась. Инга была права: легче мне не становилось. Да уж, сейчас не до шуточек. Нужно срочно что-то решать.

- Ладно, извини, - буркнула я, - лучше будем договариваться, что отвечать оперу, который сюда заявится. Чтобы у него, не дай бог, не возникло никаких сомнений на наш счет. А то такая кислая история получается, просто ужас. Одна подружка приводит к другой своего любовника, та задает его мертвым в постели. Обе клянутся-божатся, что не убивали, но кто же тогда его убил? Карлсон, который живет на крыше? Хорошо еще, если они быстро проверят личность твоего дружка и докопаются до каких-нибудь разборок на коммерческой почве... Кто он, кстати, твой красавчик, чем занимался?

- А я почем знаю? - невозмутимо ответила Инга. - Все, что мне известно, это то, что его зовут Юрис и что он здорово тра... В смысле, отличный любовник.

- Что? - Я не поверила своим ушам. - Юрис - это все?! Ты даже не знаешь его фамилии?

- А на кой черт мне его фамилия, спрашивается? Чтобы заниматься тем, чем мы тут занимались, и имени достаточно. А при большом желании и без него можно обойтись.

Незамысловатые Ингины слова возымели на меня действие, сравнимое с электрическим разрядом вольт эдак в триста восемьдесят. Я конвульсивно дернулась и прикусила себе язык до крови. Во рту сразу стало солоно, как от селедки. Выходит, Инга таскала на мою законную жилплощадь невесть кого, укладывала этого невесть кого в мою постель, нимало не заботясь о моей репутации! А у меня, между прочим, сын-подросток, и работаю я не в колбасной лавке, а в газете. С другой стороны, я ведь догадывалась, зачем Инге ключи от моей квартиры, да что там догадывалась - знала наверняка. Так что смешно теперь корчить из себя святую невинность. И все же, все же именно в моей постели, а не в Ингиной лежит труп полового гиганта с прибалтийским именем Юрис. По-моему, это нечестно.

- Влипли! - это первое, что я произнесла, обретя наконец дар речи и тут же потеряв его вновь уже по другой причине. Мне нечего было сказать. Инге, впрочем, тоже. Мы опять растерянно молчали, а в нескольких метрах от нас остывало тело Ингиного любовника.

Потом Инга все-таки заговорила, сбивчиво и торопливо, будто ее собаки за ляжки хватали:

- Да я... Я никогда у них даже имени не спрашивала. Договаривались: он - Адам, я - Ева... Потому что все было, ну, на один раз... Это я сама так решила, чтобы без всяких там заморочек... Деловой подход: в губы не целуемся, наличие презерватива обязательно и не обсуждается... Господи, да они мне все на одно лицо были, только с этим, Юрисом, чуть по-другому получилось. Не подумай только, что я на него запала, говорю тебе, по части техники этого дела он был настоящий виртуоз. Поэтому-то я и пренебрегла железным правилом: один раз - и адью, и вот что из этого вышло.

Инга виновато посмотрела на меня, словно искала сочувствия. Вот, дескать, какая незадача. А сочувствовать надо было мне, ибо, как выяснилось, здесь у меня целый мужской гарем перебывал. Не хватало еще, чтобы на меня, кроме подозрения в убийстве, еще и статью за содержание притона навесили!

А Инга продолжала давить меня своей убийственной откровенностью с методичностью гусеничного трактора:

- ..Все они ничего для меня не значили, ровным счетом ничего... Я их использовала по основному назначению и тут же выбрасывала из головы. Забывала на веки веков... Зря я только тебя в это дело втянула. Но в машине так неудобно, сама понимаешь... Но ты не беспокойся, простыни я всегда меняла, с этим у меня железно...

Ну и как вам такая "правда-матка"?

- Спасибо, утешила. - Это все, что я смогла выжать в ответ.

- Ой, ты что такая бледная? - испугалась Инга.

- Что-то мне нехорошо, - пожаловалась я. - Принеси-ка мне воды.

Инга сбегала на кухню и вернулась со стаканом воды. Услужливо поднесла его к моему рту, как будто я была умирающей, испускающей дух на смертном одре, и зашептала прямо мне в ухо:

- Танюха, мы должны от него избавиться. Сама посуди, зачем нам отвечать за то, чего мы не делали? И потом... Разве ему не все равно, где его найдут: в твоей постели или где-нибудь еще?

- Говори яснее, - потребовала я и отняла у Инги стакан. Сиделка из нее получилась аховая, всю блузку мне водой залила.

Инга придвинулась ко мне еще ближе и затараторила:

- Тело нужно вынести из квартиры и отвезти куда-нибудь подальше. Таким образом мы избавим себя от лишних неприятностей, а милицию - от бестолковых свидетелей. Много ли от нас толку, когда мы ничего о нем не знаем! Да мы не свидетели, а пустое место. Стоит ли рисковать понапрасну?

- Ты так думаешь? - переспросила я. В определенной логике Инге трудно было отказать. Поскольку свидетели из нас и в самом деле никакие, то у оперов, которые сюда заявятся, будет большой соблазн переквалифицировать нас в подозреваемых.

- Конечно, конечно, - без устали ковала горячее железо Инга, - это единственно возможный способ избежать серьезных неприятностей. Пойми ты, иначе нас просто затаскают. Меня бросит Ованес, тебя окружат сплетни. Вспомни наконец, что каникулы у Петьки рано или поздно кончатся, и куда он вернется?

Поскольку Петька - это мой пунктик, как и у всякой нормальной матери, то я заткнула уши и заорала:

- Хватит!

Я взяла тайм-аут, чтобы все взвесить, что было очень даже нелегко в такой накаленной обстановке, в каких-то двух шагах от трупа. Через пять минут я спросила:

- Как мы это сделаем?

- Н-ну как... - Инга стушевалась. - Я еще точно не знаю. Нужно подумать. Так-так... А знаешь что?.. Давай я смотаюсь к трем вокзалам и сагитирую там парочку бомжей. Они его и вынесут. Да за сто баксов они что угодно сделают!

- Ну ты молодец! - похвалила я Ингу с кислой улыбочкой. - Вынесут. Да что он, стол, что ли? Или диван? Всякие дела у нас творятся, конечно, но просто так с трупами под мышкой среди бела дня пока не прогуливаются.

- Ну тогда завернем его в ковер. А что? Пошли люди ковер выбить, что здесь такого? - не унималась Инга. - И потом, какой же сейчас белый день? Сейчас поздний вечер, а еще, - она выглянула в окно, - того и гляди дождь пойдет, самое время для таких дел. - Можно подумать, что всю предыдущую жизнь она только тем и занималась, что избавлялась от трупов.

- Ну уж нет, никаких ковров, - запротестовала я, - это еще подозрительнее! Кто выбивает ковры ночью, да еще и под дождем? И никаких бомжей с вокзалов. Не хватало нам лишних свидетелей!

- Да, свидетели нам и впрямь ни к чему, - вынуждена была согласиться Инга. - Но что же нам тогда, самим его тащить, что ли? Такого-то буйвола! Пупок развяжется.

- Сама такого упитанного выбрала, - ехидно напомнила я. - А выбрала бы дистрофика - не надрывалась бы!

- Да ну тебя... - обиженно поджала губы Инга. - Можно подумать, я собиралась его на горбу таскать...

- Не собиралась, а придется! - Я была так зла на Ингу, что придушила бы ее собственными руками. Только вот лишний труп мне ни к чему. - Ты придумала свой конгениальный план, ты его и осуществляй, а я, так и быть, на подхвате побуду. Кстати, ты его так и потащишь голым? - ехидно поинтересовалась я.

- Нет, почему же... Мы его вначале оденем, - как-то неуверенно сказала Инга.

- Ты его оденешь, - поправила я. - Как-никак раздевался он для тебя, а не для меня.

- Ты опять? - взвизгнула Инга. - Ну хорошо, хорошо, тогда с ним и оставайся, а я уйду. Отлично, она еще меня и шантажирует! Не знаю, чем бы все кончилось, если бы Инга не пошла на попятную:

- Никуда я не уйду, не бойся. Но ты тоже хороша. Пойми, я его сама не одену, просто-напросто сил не хватит. Его же надо поднимать, переворачивать, а он не манекен, не из пластмассы...

Господи, до чего мы докатились: сравниваем труп с манекеном! Просто верх цинизма! А с другой стороны, Инга и в самом деле не справится без моей помощи. И тогда мертвый Юрис останется в моей постели. Да, небогатый же у меня выбор!

- Хорошо, - произнесла я через силу, - будем одевать его вместе. - И уточнила:

- Он хотя бы в трусах, надеюсь?

- Может, и в трусах, а может, и нет, - уклончиво ответила Инга и добавила:

- Какая разница, он же все равно мертвый!

Да, ему-то, может, и без разницы, а вот мне - нет.

- Ну пошли же, пошли, - поторопила меня Инга, - нужно же что-то делать! И побыстрей. А то Ованес беситься начнет, если я сильно задержусь!

Ага, очень мило! Избавимся от трупа в рекордно короткие сроки. Тогда, может, порубим этого Юриса на мелкие кусочки и спустим в канализацию?

- Да у него из одежды только джинсы да майка, - подбодрила меня Инга, а сама здорово побледнела. Тоже ведь не железобетонная.,

Глава 4

- Ну пошли, - позвала Инга и открыла дверь спальни.

- Что-то не хочется, - вздохнула я.

- Ага, тебе только собачиться хочется, - упрекнула меня Инга.

- И собачиться не хочется. Хочется бежать куда глаза глядят, призналась я.

- Ну и беги, а он пусть здесь остается. - Инга снова захлопнула дверь и демонстративно шлепнула ладонью о ладонь: мол, умываю руки.

- Черт с тобой, - вяло сказала я и предупредила:

- В случае чего нашатырь у меня в аптечке на кухне.

Голый Юрис по-прежнему лежал на моей постели (а куда бы он делся, спрашивается?), лежал и смотрел невидящими глазами в потолок, давно, но безответно вопиющий о ремонте.

Мне сразу стало дурно. Я остановилась в трех шагах от кровати не в силах перебороть страх и отвращение, а Инга потопталась-потопталась и направилась прямо к своему мертвому любовнику. Брезгливо, двумя пальчиками потянула на себя край простыни и объявила:

- На твое счастье, он в трусах.

Столь же брезгливо она подняла с полу черные джинсы, бросила их на кровать рядом с мертвецом и обернулась ко мне:

- Что стоишь как вкопанная? Давай присоединяйся.

- Спасибо за приглашение. - Я нехотя сдвинулась с места и пошла к кровати, медленно, как робот-трансформер.

- Так, ты натягиваешь левую штанину, я - правую, - деловито распорядилась Инга, как будто у нас семейный подряд какой-нибудь. Вот это самообладание!

- Быстрей, шевелись! - Инга целиком и полностью захватила инициативу, да я и не возражала, если честно. - Ну что ты возишься, скорее!

Я пыхтела, сцепив зубы и зажмурив глаза, чтобы не смотреть на покойника. В отличие от Инги, не скупившейся на комментарии:

- Что ты копаешься! Мы его так до утра не оденем. Да не дергай ты, не дергай, ты ему так ногу оторвешь!

Майку мы натягивали аналогично, то бишь Инге досталась правая рука, мне - левая. Я осмелилась посмотреть на Юриса вблизи и решила, что его, скорее всего, застрелили во сне. Наверное, он даже не увидел своего убийцу. Впрочем, глаза-то у него как раз были открыты, и теперь, после того как мы его изрядно измучили одеванием, он смотрел прямо на нас с Ингой. И вроде бы даже с укоризной.

- Смотрит! - заорала я и выпустила Юрисову руку.

- Что ты выдумываешь! - не поверила Инга, однако по моему примеру отскочила от кровати.

Юрис лежал как лежал - ни вздоха, ни шевеления.

- Ты думаешь, его застрелили? - спросила я Ингу шепотом, словно он мог нас подслушать.

- Наверное, - неуверенно отозвалась Инга. - По крайней мере я ничего не заметила, кроме дырки в голове. - Она отдышалась и снова начала понукать меня:

- Ладно, хватит прохлаждаться, время не терпит.

Инга самостоятельно, без какой-либо моей помощи надела на Юриса ботинки. Я же только блуждала глазами по сторонам, пребывая в состоянии, близком к обморочному, пока не заметила висящий на приоткрытой дверце платяного шкафа пиджак.

- Смотри, у него еще и пиджак!

- Тащи его сюда! - распорядилась Инга. Я послушно все той заторможенной походкой робота проследовала к шкафу, выполнила Ингино указание и безвольно застыла в ногах у Юриса, как надгробное изваяние. А Инга продолжала суетиться и сыпать распоряжениями направо и налево, только успевай шевелиться. Никогда ее такой не видела! Впрочем, с тех пор как она вышла замуж за Покемона, мы так редко встречались, что я могла и не заметить произошедших в ней перемен. А все из-за Ингиного муженька опять же. Он меня просто на дух не выносит. Разумеется, я плачу ему той же монетой, вернее, стала платить, обнаружив такое пренебрежение к себе. А поначалу-то я к нему относилась, как три к двум, то бишь никак.

- Где ты там застряла! - снова прикрикнула на меня Инга. - Прямо сонная муха какая-то!

А у меня просто сил не было, и все! Я чувствовала себя рыбой, которую стукнули головой об стол, прежде чем начать чистить с хвоста.

Наконец мы обрядили мертвого Юриса, и обе, не сговариваясь, рухнули на пол.

- У-уф... - простонала Инга, - устала как собака, а ведь его еще и тащить надо.

Я же с тоской посмотрела в чернильную синь за окном. Конечно, Юрис тяжелый и громоздкий, как диван-кровать в разложенном виде, но не это самое страшное. У меня все еще не укладывалось в голове, как мы потащим его по лестнице, как загрузим в Ингину машину... Страшный сон, да и только разбудите меня, граждане!

Внезапно напряженную тишину нарушал расхожий мотивчик, донесшийся из прихожей.

- Мой сотовый! - первой сообразила Инга, вскочила и полетела на настойчивый зов, оставив меня наедине с мертвым Юрисом, теперь уже одетым от и до. Привыкла я к нему, что ли, но прежнего панического страха уже не испытывала. Скорее что-то вроде сочувствия, ведь еще недавно он был здоровым и крепким парнем, интересным блондином, способным соблазнить не одну красотку, а теперь стал всего лишь телом, от которого мы с Ингой стремились поскорее избавиться во что бы то ни стало.

- ..Да-да, скоро приеду, - стрекотала за дверью Инга. Похоже, со своим разлюбезным Покемоном объяснялась. - Я у Тани, у Тани... Как у какой? У Чижовой! Помнишь, она у нас на свадьбе была? Ну, черненькая такая, невысокая...

Ну и мерзавец же этот Покемон: прикидывается, что не знает меня. Как бы не так, я уверена, что он меня сразу запомнил, одного взгляда хватило. Бьюсь об заклад, что при первой же нашей встрече он допетрил, чем я ему опасна - своим влиянием на Ингу, - а потому и запретил ей со мною видеться. Не впрямую, конечно. Просто заявил Инге, что у замужней женщины не бывает подруг. А какие у нее подруги, кроме меня?

Минут через пять Инга вернулась. Деловитая и сосредоточенная.

- Все, пора, - заторопилась она, - а то меня уже Ованес разыскивает. Говорит, гости могут не правильно понять...

- Не правильно понять? Это точно! - Я начала вдруг дико хохотать, попутно соображая, что у меня банальная истерика.

- Сейчас-сейчас... - пообещала мне непонятно что Инга и исчезла. Исчезла ненадолго, а материализовалась с каким-то пузырьком в руках. Почему-то зубами выдрала из него пробку и сунула мне его под нос, приговаривая:

- Дыши, дыши...

Я вдохнула, а выдохнуть не смогла.

- Что это за дрянь? - заорала я на Ингу, еле переведя дух.

- Нашатырный спирт. Ты же сама сказала, что если тебе станет дурно...

- Вот именно, дурно, а мне не дурно. - Не хватало еще сказать: мне хорошо, мне просто замечательно.

- Ну, раз тебе не дурно, - закрыла вопрос Инга, - помоги мне стащить его с кровати. Нужно быстро от него избавляться, быстро, быстро! - Она первой потянула Юриса за рукав. - Черт, тяжелый как колода. Ну что ты стоишь? - это уже мне. - Хватай его с другой стороны! Давай так: я держу его за плечи, а ты за ноги.

Я повиновалась Инге как загипнотизированная, не испытывая ни малейшего желания, но не в силах и сопротивляться. Против воли, одним словом. Мы кое-как стянули Юриса с кровати, после чего Инга первая заойкала и схватилась за поясницу:

- Это какой-то кошмар! Так мы его не допрем, сами рядом трупами ляжем! Так... - Она задумалась, привычным движением уверенной в собственной неотразимости женщины взъерошила свою густую каштановую гриву. - Нужно положить его на покрывало и волоком, волоком...

Я, по-прежнему пребывая в состоянии полугипнотического транса, сунулась в платяной шкаф и бросила Инге большое махровое покрывало, все в резвящихся в пенистых волнах дельфинах, купленное лет десять назад специально для поездки в Анапу, так и не состоявшейся по причине моей незапланированной беременности Петькой.

- Пойдет?

Инга придирчиво проверила махровую ткань и одобрила:

- Крепкое. Годится.

Волочить Юриса на покрывале было не в пример легче. Особенно по паркету, прямо как по маслу. И минуты не прошло, как мы со своей страшной поклажей были уже в прихожей. Инга бросила свой конец покрывала и кинулась открывать входную дверь.

Только тут я пришла в себя:

- Ты куда?

Инга тоже выразила полнейшее недоумение:

- Как куда? Нам же его еще вниз спустить надо. Не подгоню же я тебе тачку прямо на пятый этаж!

- Да еще двенадцати нет! Люди еще не спят!

- Зато лифт работает! - возразила Инга. - И потом.., спят или не спят - это дело десятое. Лишь бы по лестнице не шлялись и в подъезде не торчали, а сидели бы в своих квартирах. А они таки в них сидят, учитывая, какой ливень хлещет. Выглянь-ка в окошко...

- Дам тебе горошку... - передразнила я и прошлепала к окну.

Кстати, насчет ливня она оказалась права. Странно, что я сама не заметила, как он начался. А может, и не странно, учитывая сложившуюся обстановку.

- Действительно, ливень. И все равно, нельзя его так сразу тащить, какой-нибудь случайный прохожий может пережидать дождь внизу. - А что, такая вероятность не исключалась, домофон-то у нас уже два дня как в очередной раз сломался.

- Ладно. - Инга не стала упрямиться и вняла моим вполне разумным доводам. - Сбегаю вниз, посмотрю.

Я прикрыла лицо Юриса покрывалом и стала ждать Ингиного возвращения, тревожно прислушиваясь. На лестнице было тихо, только этажом выше у кого-то негромко играла музыка.

Инга вернулась чуть запыхавшаяся, с бисеринками дождя на лице и в волосах.

- Все осмотрела, даже из подъезда высунулась - ни одной живой души. Там такой дождина, в двух шагах ничего не видно, слона можно провести, никто не заметит.

- Да по мне, так лучше слона, чем этого... - покосилась я на мертвого Ингиного полюбовника, занявшего всю мою прихожую.

- Уж что есть, - буркнула Инга и снова начала подгонять меня:

- Раз-два, взяли, а то дождь, не дай бог, кончится.

- Взяли, взяли, - уныло пробормотала я и намотала на руку край покрывала. И тут как громыхнет, я даже присела от ужаса. - Это что?

, - Что-что, гром, что же еще? Говорю тебе, там самый настоящий тропический ливень. - Инга изо всех сил дернула покрывало, умудрившись сдвинуть с места и меня, и мертвого Юриса одновременно.

До лифта мы добрались без приключений, втащили тело в кабину и попытались прислонить к стене, поскольку положить его не представлялось возможным из-за тесноты. У нас произошла небольшая размолвка. Инга предлагала мне сопроводить мертвеца в лифте, в то время как она подгонит машину максимально близко к подъезду. Я не соглашалась, твердя свое:

- Поедем вместе.

- Так мы время потеряем! - горячилась Инга. - И потом, тогда тебе придется остаться с ним в подъезде.

Разумеется, такой вариант меня тоже не устраивал, поскольку и в первом, и во втором случае меня подстерегало гораздо больше опасностей, чем Ингу. При том, что именно Инга, а не я спала с белокурым Юрисом до того, как он стал покойником. В итоге мы сошлись на компромиссном решении: пусть мертвец спускается в одиночку, а мы нажмем на кнопку первого этажа, быстро сбежим по лестнице и встретим его уже внизу.

Мы так и поступили. Отправили Юриса на лифте, а сами со всех ног понеслись по лестнице, шумно дыша и наступая друг дружке на пятки. А потом случилось нечто такое... Короче, у меня возникла полная иллюзия, будто я лечу в бездну, а это всего лишь свет погас. Не удержавшись, я свалилась на Ингу, та, в свою очередь, кубарем покатилась по ступенькам, я - за ней. Хорошо еще, что нам оставался последний пролет, а то бы мы точно руки-ноги переломали.

- Какого черта! - завозилась в кромешной темноте Инга. - Кто выключил свет?

- А я откуда знаю! - Я потирала ушибленное бедро.

А где-то совсем рядом как шандарахнет! И еще сверкнула молния, ослепительная, как перед концом света. А вслед за этим и кое-что похуже где-то совсем рядом зазвенело стекло.

- Окно разбилось... Да это буря самая настоящая! - подала голос невидимая Инга.

- Ага, самая подходящая погодка для таких дел, - мстительно напомнила я ей и забеспокоилась:

- А тебе не кажется, что лифта не слышно?

Инга замерла в темноте, а потом произнесла растерянно:

- И правда не слышно...

- Электричество из-за грозы вырубилось! - дошло до меня. - Лифт застрял!

Глава 5

Наверху захлопали двери: это обеспокоенные жильцы первого этажа справлялись у соседей, есть ли у тех свет. Как будто и без того не ясно, достаточно в окно выглянуть, чтобы понять - чуть ли не вся Москва потонула во мраке. А может, и вся Россия.

- Мы пропали, - застонала я, уткнувшись в Ингино плечо.

- Заткнись, - рыкнула на меня Инга, - и без тебя тошно!

- И что теперь? - осведомилась я у Инги, когда переполох наверху затих.

- А я откуда знаю! - отозвалась она из темноты. - Дадут же этот свет когда-нибудь...

- Вот именно - когда-нибудь, - заскрежетала я зубами. - А это была твоя идея - засунуть его в лифт. Только представь, что было бы, если бы я согласилась ехать с ним! - Я чуть не поседела от одной только мысли об этом: одна в темном лифте с покойником!

- Но ты же не поехала, - буркнула Инга, - вот и успокойся.

- Спасибо за совет. А дальше-то что делать?

- Ну... Подождем, когда свет дадут, - как-то неуверенно предложила Инга.

- Прямо здесь?

- Хочешь, поднимемся к тебе. - Похоже, Инга, как и я, пребывала в полнейшей растерянности.

- Нет уж, лучше здесь, - рассудила я после непродолжительного раздумья, - а то его еще кто-нибудь перехватит...

Инга подала мне знак согласия в виде гробового молчания.

Но кончилось все тем, что, проторчав в подъезде около часа, мы все-таки поднялись ко мне в квартиру.

- Ну все... Ованес мне скандал устроит, - зудела, как осенняя муха, Инга.

Я же ощупью разыскала Петькин плеер, который тот, по счастью, не захватил с собой, собираясь к бабушке. Опять же по счастью, батарейки в нем еще не сели, и я сразу же напоролась на возбужденные причитания ведущего какой-то станции, по-видимому, шибко молодежной:

- Братва! В Москве настоящий ураган! Даже не знаю, слышите ли вы меня, потому что, судя по сводкам МЧС, пол-Москвы сидит без света. Линии электропередачи порваны в клочья, и заштопать их обещают только к утру, и то еще неизвестно!.. А что творится на улице! Прямо из окна нашей студии видно, как ломаются деревья! А вон огромный сук свалился на чью-то "девятку", все - капец тачке!..

И так далее в том же духе. Можно подумать, он футбольный матч комментирует. А кончилось это безобразие - чем бы вы думали? - тем же, чем всегда: разухабистый диджей объявил, что он вынужден прерваться на рекламу, а дальше пошли назойливые предложения "жить в кайф" и "оттянуться по полной программе".

Инга, как услышала про "девятку", придавленную деревом, сразу же помчалась к окну - проверить, все ли в порядке с ее серебристым "мерином". Приникла к стеклу и облегченно вздохнула:

- Фу, слава богу, целехонек. Хорошо, что в вашем дворе деревьев мало.

Нашла о чем убиваться, когда ее мертвый полюбовничек застрял в лифте, а электричество, если верить этому радийному болвану, дадут не раньше утра!

Я, конечно, тут же популярно объяснила ей, в каком именно месте мы находимся с того момента, как гроза оборвала провода:

- Утром свет будет! Только утром! Лифт заработает, двери откроются, и все увидят труп, а мы уже ничего, ничего не сможем сделать!

Инга приуныла, но только на короткое мгновение:

- Ну и что! Главное - он не в твоей постели. Сама посуди, в подъезде шестнадцать этажей, на каждой лестничной площадке четыре квартиры, и народу всякого-разного живет... Да ты под подозрение самой последней попадешь, если вообще попадешь. Органы правопорядка у нас завсегда к матерям-одиночкам с уважением относятся.

- А мое покрывало? - спохватилась я с опозданием.

- А что покрывало? - распиналась Инга. - Да таких покрывал знаешь сколько на белом свете!

Лично я в последнем совсем не уверена. С тех пор как я купила это покрывало, столько всего произошло. Не удивлюсь, если теперь от фабрики, на которой его произвели, следа не осталось. А что тут странного, когда целого государства в природе не существует. И покрывала, близнецы моего, давно уже истерлись до дыр, только мое и сохранилось одно-одинешенько на белом свете, хоть в музей его сдавай. А все потому, что я так и не съездила к морю. Сначала по причине беременности, потом по причине хронического безденежья. Короче, вы уже знаете, что я из Виллабаджо. Пока нормальные люди плещутся в бирюзовых волнах, я драю сковородки. Что самое обидное, по преимуществу за другими.

А Инга, которой не терпелось поскорее смыться к своему драгоценному Покемону, увещевала меня нарочито убедительным тоном:

- Да кто там сейчас работает, в этой милиции? Сплошные двоечники, эти самые камчаточники...

- Камчадалы, - механически поправила я, хотя какое это имело значение в сложившихся обстоятельствах?

- Тем более, - с готовностью подхватила Инга. - Да они так и не нашли убийцу Листьева, а тут какой-то забулдыга в лифте! Очень он им нужен. Составят протокол для видимости и забудут.

- Ну да, - недоверчиво хмыкнула я. Как-то не это не очень меня утешало. Допустим, в милиции сплошные двоечники, но труп-то от этого не перестает быть трупом.

- Не переживай! Выбрось из головы, забудь! Представь, что ничего не было! - без устали стрекотала Инга у меня над ухом.

Легко ей было рассуждать, труп-то не в ее лифте застрял, а в моем. Подумать только, какая несправедливость!

- Но ведь завтра его найдут, найдут... - простонала я.

- И что? - беззаботно откликнулась Инга. - Может, примут за жертву стихии.

- Стихия из пистолетов не стреляет, - резонно заметила я.

- Все равно мы ничего уже не можем сделать, - парировала Инга, - не автогеном же его из лифта вырезать. Ложись спать, я уверена, все обойдется. А я позабочусь об остальном. Так-так... - Она остановилась посреди прихожей. - Что-то я хотела... Вот, из-за тебя чуть самое главное не забыла. Белье, на котором он лежал! От него нужно избавиться в первую очередь. - Она сбегала в спальню и приволокла оттуда большой узел. Готово! А ты там полы помой на всякий случай.

Ишь раскомандовалась, начальница! Закончилось все это небольшой потасовкой в прихожей. Я долго не хотела отпускать Ингу и убеждала ее не оставлять меня одну здесь, в этой квартире, в которой произошло убийство.

- Все будет хорошо, все будет хорошо, - оптимистично твердила Инга, напирая на дверь. - Мы вместе, будем держать связь друг с другом, и все обойдется, вот увидишь. А мне пора... Позвоню из машины Ованесу, скажу, что пережидала у тебя ураган. - И она упорхнула, воспользовавшись тем, что я совсем обессилела.

Несколько мгновений я еще слышала ее затихающие шаги на лестнице, потом под напором эмоций бросилась к окну. Увидела, как Инга закинула узел с бельем в багажник "Мерседеса", и все... Остальное потонуло за пеленой дождя и слез.

- Ей легко... - выговаривала я в простывший Ингин след. - Смылась и не клята, не мята, а ты тут страдай, с ума сходи...

Хоть я и крыла Ингу на все корки, но полы по ее наущению помыла, предварительно добавив в воду жидкость для мытья посуды, сама не знаю зачем. Елозила тряпкой по полу, а сама хлюпала носом:

- Ага, Танечка, ложись и спи спокойно, пока за тобой не придут. Спи, спи, моя родная, все будет хорошо... Сама бы попробовала уснуть тут...

А вы пробовали заснуть в квартире, из которой только что вынесли покойника? То-то же...

И все-таки я уснула, хотя мне самой по ею пору это кажется не правдоподобным. Конечно же, не в спальне (боже упаси!), а в большой комнате на Петькином диванчике, в неудобной позе с подогнутыми ногами. Не припомню, чтобы мне что-нибудь снилось, но проснулась я перед рассветом со странным ощущением, будто кто-то пытливо заглядывает мне в лицо. Подскочила, огляделась - никого, а дверь в злополучную спальню плотно закрыта. Снова легла и, несмотря на духоту, с головой накрылась одеялом, движимая наивным желанием спрятаться от грядущих напастей. А то, что они, эти напасти, не замедлят на меня свалиться в самое ближайшее время, я нисколько не сомневалась. Счет шел на часы, а может, и на минуты. Все зависит от того, когда заработает этот проклятущий лифт (а он когда-нибудь да заработает!).

"Может, встать и проверить, дали свет или нет? - забрезжило в глубине моего сознания. - А-а-а, черт с ним, что это изменит?" - Я снова провалилась в душную бездонную яму.

Второе пробуждение было ужаснее первого, потому что при ярком свете дня все мои ближайшие перспективы выглядели еще беспросветнее, чем накануне. Я рывком сбросила одеяло и опустила ноги на пол.

На душе было тоскливо, хоть в петлю лезь. Может, я и полезла бы, если б не Петька, гостивший у моей матери в славном городе Котове, куда и я собиралась ехать через неделю. Боже, какими прекрасными и несбыточными казались мне теперь эти простые и незамысловатые планы! Ах, как бы я хотела, чтобы все побыстрее разрешилось и желательно счастливо! Чтобы жизнь вернулась в привычную накатанную колею, пусть будет скучновато, зато спокойно. Петька, как и прежде, станет таскать двойки по математике и исправлять в дневнике оценки, а я безуспешно бороться с ним посредством истерик, перемежаемых припадками нежности и жалости. Трудно поверить, но все это вкупе с рутиной на работе теперь представлялось мне чудесным сказочным сном, запредельной розовой мечтой...

Тяжело вздохнувши встала с Петькиного диванчика и побрела на кухню, чтобы сварить себе кофе. На кухне меня и осенило. Точнее, до меня дошло то, что должно было дойти еще вчера, но дошло только сегодня. Я-то все думала о трупе, а о себе побеспокоиться забыла, хотя и должна была это сделать в первую очередь. А как насчет убийцы? Раз уж я поверила Инге, которая клянется-божится, что не убивала своего белокурого секс-гиганта, то должна бы задуматься, кто же тогда его укокошил? Ведь убийца как-то проник в мою квартиру, а значит, при желании сможет это повторить. В смысле проникнуть еще раз и... Вот именно: "и"!

Да, но как он все-таки вошел? Может, Инга забыла захлопнуть дверь? А что, такое не исключено. Выпорхнула из объятий Юриса вся разомлевшая, исполненная сладких грез... А вот еще вариант: Юрис сам открыл дверь своему убийце. Правда, в этом случае нескладуха какая-то получается. Потому что, если судить по картине, которую я застала, открыв дверь, Юрис преспокойно вернулся в постель и, вольготно расположившись в ней, стал ожидать, пока его прихлопнут. И какие отсюда выводы? Боюсь, что неутешительные. Во-первых, Юрис знал своего убийцу. И, во-вторых, убийца - женщина. В противном случае с чего бы Юрису нежиться в постели? Не кажется ли вам, что этот перст прямехонько указует на Ингу?

И наконец, версия третья, она же последняя. У киллера был свой ключ! Заметьте, свой ключ от моей квартиры! Вопрос: откуда? До сего дня ключи имелись у меня, у Инги и... И у моего бывшего мужа Генки! Что ж, рассмотрим Генкину кандидатуру на роль убийцы. Никакой критики не выдерживает. И вообще, на кой черт ему убивать Ингиного любовника? Допустим даже, он решил, что это мой любовник, но и моего ему убивать без надобности, поскольку мы давно разведены.

Значит, либо Инга, либо некий Икс. Даже не знаю, что и предпочесть. Тем более что и в первом, и во втором случае крайняя все равно я. Хотя как посмотреть. Если убийца все-таки Инга, я теряю, несомненно, больше. И подругу, и веру в человечество, и... В общем, пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы подсчитать. Но и Икс не подарок. Раз уж он вошел в мою квартиру однажды, то кто ему помешает сделать это во второй раз? Следовательно, оставаться в квартире опасно. А деваться-то куда? Конечно, можно поехать к матери в Котов, как я и собиралась, но все равно придется вернуться, и не позднее первого сентября. А как СЮДА возвращаться? С ПЕТЬКОЙ! В ЭТУ квартиру!

И вдруг: дз-зынь! Меня будто кипятком ошпарило. Дзынь - это дверной звонок. Значит, дали свет. Того и гляди лифт заработает, если еще не заработал. Да нет, пока вроде не слышно. Ой ты, боженьки мои, о чем это я, ведь звонят, в дверь ко мне звонят!

Глава 6

- Ну наконец-то, - пробормотала я и даже не стала интересоваться, кто там, за дверью. Потому что и так знала. Быстро же они меня вычислили, ничего не скажешь, даром что двоечники, как Инга говорит. Инга... Уж кто бы рассуждал, у самой в аттестате разъединая четверка, и та по пению, остальные тройки. Ну, от моих-то пятерок тоже невелика радость, положим, особенно при нонешних раскладах.

Ну вот, опять звонок. Поторапливают. А если не открывать? Интересно, выломают они дверь или нет? А что, можно проверить. Жалко, у меня берданки не завалялось, а то еще можно отстреливаться до последнего патрона, с воодушевлением выкрикивая:

"Врешь, не возьмешь!" Да, берданки нет, зато есть десятка полтора Петькиных пластмассовых пистолетов и еще рогатка, хорошая такая, добротная.

Шутки шутками, а дверь рано или поздно открыть придется, так чего ж тянуть. Но прежде хорошо бы одеться и причесаться. Не хочу, чтобы меня выводили из дома в халате и тапках на босу ногу. Да, но что мне надеть? Что-нибудь теплое и практичное. В Бутырке, говорят, сырость и сквозняки. Но почему же меня так сразу и в Бутырку? Что я, рецидивистка какая-нибудь? Как же, станут они разбираться, а пока суд да дело, я уже схвачу двухстороннюю пневмонию. Та-ак, где мой лыжный костюм? Последний раз я его видела, кажется, на антресолях. Опять звонят! Смотри, какие прыткие, видать, не терпится им медаль на грудь схватить за поимку особо опасной преступницы. Ничего, подождут. Сначала я облачусь.

Рассуждая таким образом, я слетала на кухню за табуретом. Извлекла из антресольных завалов лыжный костюм, старый, но вполне приличный. Разве что слегка отдающий нафталином. На эту операцию я потратила секунд двадцать. Еще столько же у меня ушло на то, чтобы побросать в пакет самое необходимое - зубную щетку, мыло, смену белья. Туда же после непродолжительного размышления полетела и пачка купленного накануне печенья. Еще неизвестно, когда меня поставят на полное довольствие. Ну вот, теперь все. Я посмотрелась в зеркало, дрожащей рукой пригладила растрепавшиеся волосы и распахнула дверь. Выяснилось, что за мной прислали всего лишь одного милиционера, и того в штатском. Не исключено, что этажом ниже его подстраховывал целый спецназ, это мне неведомо, а за моей дверью отирался всего лишь щуплый сморчок, ростом.., как бы не соврать.., ну примерно мне по ухо. К тому же весьма непрезентабельной внешности: маленькие глазки, крючковатый нос, зализанные на косой пробор редкие волосы. Одет он был, правда, прилично: в светлые летние брюки и голубую рубашку с коротким рукавом.

Да, чуть не забыла. В одной руке он держал обычный пластиковый пакет, другую протянул, чтобы в очередной раз нажать на кнопку звонка, но, увидев меня, руку сразу отдернул. Я еще подумала, что на милиционера он не похож. Во всяком случае, на первый взгляд. Скорее уж на страхового агента. Или лектора общества "Знание". Теперь-то эта легендарная организация давно почила в бозе, но на заре туманной юности мне приходилось сталкиваться с ее представителями, отличавшимися поразительной невзрачностью. Думаю, специально таких бесцветных подбирали, чтобы у слушателей не было лишнего повода отвлечься от лекции.

- Чижова Татьяна Петровна? - уточнил милиционер с внешностью страхового агента и грустно улыбнулся. - Рад, что застал вас!

Я его радости не разделяла, просто стояла и ждала, что последует за таким нетрадиционным вступлением. Нет, каков, вы только подумайте! "Рад, что застал вас"! Надо же, какой хитрый отвлекающий маневр! Небось всем околотком придумывали, как меня, такую опасную рецидивистку, взять половчее, чтобы, так сказать, обойтись без ненужных жертв.

- Да, я Чижова Татьяна Петровна, - не стала я отпираться. А какой смысл? Пусть побыстрее выкладывает ордер на арест или что там у него. Не нужны мне эти "кошки-мышки", заходы издалека и прочий психологизм.

- А я.., я, собственно... - Милиционер почему-то смутился. Надо же, какой застенчивый, даже не верится. - Я, видите ли, племянник тети Любы, в Москве проездом...

- Кто-кто? - Мне показалось, я ослышалась. - Какой тети вы племянник?

Невзрачный милиционер опять улыбнулся, еще печальнее, чем в первый раз:

- Извините, кажется, я глупость сморозил. Тетя Люба - это двоюродная сестра вашего папы, а я ее внучатый племянник по отцовской линии.

- По какой линии? - Я тщилась проникнуть в смысл вышесказанного, да все никак. Просто мозги расплавлялись. Ну и хитро же завернул, мерзавец.

- Запутал вас, да? - ласково осведомился странный милиционер. - Я понимаю, когда к тебе так вламываются с утра и начинают объяснять...

Ага, понимает он. Зато я ни бельмеса не понимаю.

- А вы уверены, что мы с вами в родственных отношениях? - решила я его поддержать. Дала, так сказать, понять, что оценила его тонкий милицейский юмор. Глядишь, подобрее будет на допросах-то.

А этот хитрован и глазом не моргнул.

- Ну... Родство у нас, конечно, очень отдаленное, можно даже сказать, номинальное, но все равно, ближе вас у меня в Москве никого нет.

Во дает, бедный родственник! Ему бы в художественную самодеятельность. Ну и ладно, ну и хорошо, еще поиграем, если ему так хочется.

- Вам что, ночевать негде?

- Нет, что вы... Дело не в этом. - Хитрый опер очень натурально зарделся. - Я же проездом, уже сегодня вечером сяду на поезд... Просто хотел познакомиться, посмотреть, как вы тут живете. Вообще-то я в Котов еду. Могу что-нибудь передать, если надо...

Ага, он уже и про Котов знает. Успел, выходит, навести справки. Как же это у них называется?.. А, вспомнила: ориентировка! Небось уже весь Котов запросами забросал. Кстати, рассказывала я вам про Котов или нет? Ладно, если и повторюсь, то не грех. Поясняю: Котов - это город моего детства, родные пенаты, которые мы с Ингой покинули без особых сожалений на второй день после выпускного бала. Пустились в путь за счастьем, казавшимся нам тогда таким близким, ну просто рукой подать, со временем, однако, обретшим дурную привычку все более отдаляться, а иногда и сливаться с линией горизонта.

- Я налегке еду, так что лишняя сумка меня не обременит, - выдал опер очередную порцию милицейского юмора.

- Большое спасибо, вы так любезны, не смею вас утруждать, - проворчала я, старательно отводя глаза.

- Ну раз так, то я пошел, пожалуй. - Милиционер вдруг поскучнел, и печальную улыбку с его лица будто ластиком стерли. - Приятно было познакомиться.

А ведь и взаправду пошел. Втянул голову в плечи и потрюхал вниз по ступенькам, а я так и застыла с открытым ртом. Ну и как это прикажете понимать? Так он и в самом деле не милиционер, а этот.., внучатый племянник тети Любы? Кстати, что еще за тетя Люба такая, что-то не припомню, хотя вот так сразу и не откажусь. Да и вы не откажетесь, потому что, если как следует почесать темечко, тетя Люба у каждого в роду отыщется. Какая-нибудь толстая, с бородавкой на носу, с идиотской привычкой носить мужские носки И липкими потными объятиями. Или, наоборот, жилистая, с вечно поджатыми тонкими губами, острым орлиным взором и парой-тройкой висящих по бокам горластых внуков.

Пока я соображала что к чему, теткин племянник успел дошаркать до третьего этажа. Мне даже пришлось через перила перегнуться, чтобы его окликнуть:

- Эй! Куда же вы? Вы даже не сказали, как вас зовут!

Мой новоявленный родственник остановился, запрокинул голову и сказал:

- Отто. Меня зовут Отто.

Ни фига себе: Отто! Ну и родственники у меня, даром что седьмая вода на киселе, если не восьмая или девятая. Видать, папа с мамой у этого Отто с большой фантазией. Интересно, какая у него фамилия? Вот будет смеху, если, например, Сидоров. А что, когда-то я знавала Франческу Калабашкину. И чего далеко ходить? Взять ту же Ингу. До замужества она была Прокопчик, а сейчас Сусанян. Кстати, Инга Сусанян еще куда ни шло, в отличие от Инги Прокопчик.

- Необычное у вас имя, - не удержалась я от комментария.

- Точно, легко запоминается. - Теткин племянник так и стоял, запрокинув голову, в ожидании дальнейших распоряжений с моей стороны.

Мне стало немного жаль его. Что он обо мне подумает? Небось еще обидчив, как все провинциалы, наговорит про меня своей тетке, которую я и в глаза не видела, чего-нибудь не слишком лестного.

- Хотите чаю? - спросила я.

- Большое спасибо, вы таклюбезны, не смею вас утруждать. - Теткин племянник повторил мою же тарабарщину. Похоже, в глубине души он все же затаил на меня обиду за неласковый прием.

- Да ладно вам, не сердитесь. Это я так, спросонья. - Я не сводила взгляда с зависшего лифта, в душной утробе которого томился наш с Ингой покойник и ждал своего часа. Когда наконец лифт заработает, "счастливчику", вызвавшему его первым, откроется страшная картина.

- Идите же, идите же сюда! - позвала я своего новоявленного родственника со всем возможным радушием.

- Ну хорошо. - Невзрачный человечек с экзотическим именем пожал щуплыми плечами и послушно потопал вверх.

Я отступила в глубь прихожей, теткин племянник мышкой прошмыгнул в дверь и заозирался.

- Прошу вас на кухню, - пригласила я, - а то в комнатах у меня беспорядок.

- Ничего, ничего, - пробормотал теткин племянник и скромно устроился на табурете.

Я без всякого энтузиазма метала на стол все, что у меня было, печенье, варенье, масло и ветчину, - не переставая прислушиваться к тому, что происходило за стенами моей квартиры, и с ужасом ожидая, когда в утреннюю тишину ворвется чей-то вопль. Это будет означать, что лифт заработал и кто-то увидел мертвого Юриса, завернутого в мое махровое покрывало в дельфинах.

- Вы одна здесь живете? - Теткин племянник окончательно осмелел.

- Что?.. Одна... То есть с сыном, - рассеянно молвила я, целиком и полностью сосредоточенная на злосчастном лифте. - Он сейчас у бабушки. Ну.., у моей мамы в Котове.

- А папа ваш, я слышал, уже умер? - Теткин племянник чинно-благородно помешивал ложечкой чай. Я вздохнула:

- Да, умер. Одиннадцать лет назад. Месяца до рождения внука не дожил. А я в честь дедушки назвала сына Петькой.

- И он сейчас в Котове, - уточнил теткин племянник. Наверное, ему больше нечего было сказать.

- А как поживает тетя Люба? - спросила я, выглядывая в кухонное окно. Внизу, у подъезда, все было как обычно. По крайней мере ни одной милицейской машины не наблюдалось.

- Тетя Люба умерла в прошлом году.

- Жаль, ведь еще не старая была, - рассеянно брякнула я первое, что пришло в голову, жадно ловя малейший шорох на лестнице.

- Да, могла бы еще и пожить. В нашем роду сто два года - не возраст. В маленьких карих глазках провинциального племянника вспыхнула и тут же погасла задорная искорка.

- Сто два? - Я присвистнула и посмотрела на племянника тетки-долгожительницы повнимательнее, но ничего нового, а тем паче примечательного так и не узрела. - И что же, старушка была в здравом уме?

- Вполне. - Мой живой неподдельный интерес к неведомой тете Любе заметно приободрил племянника Отто. - А память у нее была просто великолепная, столько рассказывала, хоть мемуары пиши. Детали, подробности... Не тетка, а историческая энциклопедия. - Маленький человечек выдавил из себя робкий, неуверенный смешок.

- А... - Я хотела что-то сказать, но забыла, что именно, поскольку мой обостренный до предела слух уловил такой знакомый звук... Лифт! Лифт пришел в движение! Я сразу узнала это заунывное гудение, завершившееся лязганьем открывшихся дверей. Все, сейчас начнется! Если бы не свалившийся на меня нежданно-негаданно племянник тети Любы, я бы заткнула уши, только чтобы не слышать...

Прошла длинная томительная минута. За ней другая. Двери снова лязгнули, лифт натужно, как набитая углем вагонетка, пополз вверх. И никаких душераздирающих криков. Что же, никто до сих пор не заметил мертвого Юриса? Да этого просто не может быть! Не маньяки же у нас в доме живут, чтобы вот так вот запросто раскатывать с покойником в лифте, не обращая на него ни малейшего внимания!

Я очнулась и напоролась на слегка удивленный взгляд племянника Отто. Мой лыжный костюм, с запозданием сообразила я. И видок же у меня, представляю. Пришлось сочинять какую-то малоубедительную белиберду:

- Неважно себя чувствую, наверное, простудилась. Ночью была такая гроза...

- Да, гроза была сильная, - согласился теткин племянник, продолжая помешивать свой чай.

На этом месте наша беседа застопорилась. Я не знала, что сказать, теткин племянник тоже, похоже, иссяк.

- Значит, вы сегодня отправляетесь в Котов? - забарабанила я пальцами по столу.

- Да, сегодня, в Котов.

- Я тоже собираюсь туда. Через недельку.

- Может, там и увидимся? - Отто заерзал на табурете.

- Может, - кивнула я, а сама подумала:

- "Может, через неделю, а может, и никогда, потому что в моем положении что-либо загадывать наперед все равно что лечить понос касторкой".

- Ну что ж, мне пора. - Кажется, Отто уже вдосталь насладился моим обществом. - Спасибо за чай, рад был познакомиться...

- Уже уходите, так скоро? - притворно огорчилась я.

- Хочу еще погулять по Москве до поезда, да и вы неважно себя чувствуете. Извините за столь ранний визит. - Племянник Отто был сама учтивость. - Просто боялся вас не застать, как вчера.

- А вы... Вы вчера приходили? Лифт продолжал преспокойно елозить вверх-вниз, доводя меня до исступления.

- Да, около семи вечера. Позвонил - никто не открывает. Сначала хотел подождать, а потом передумал.

Еще бы, кто б тебе открыл около семи! Мертвый Юрис, что ли?

Расстались мы у заработавшего лифта. Теткин племянник смело шагнул в открывшуюся дверь и помахал мне рукой на прощание. Я выжала из себя приветливую улыбку, в то время как душа моя пребывала в смятении. Я ничего, ровным счетом ничего не понимала.

Глава 7

А вдруг труп извлекли раньше, когда я еще спала? Провели все полагающиеся в таких случаях процедуры и отбыли на Петровку? Но ведь лифт же не работал! Не работал! А пока он висел между этажами, никто не мог знать о покойнике. Господи, да как же это? Такое впечатление, что его и не было вовсе... Но ведь он был, был, я сама его видела вот этими самыми глазами! Нет, так недолго и в уме повредиться, вот что я вам скажу! Нужно самой во всем убедиться, немедленно! Я вызвала лифт, едва успевший доставить вниз племянника Отто, с твердым намерением тщательно обследовать кабинку. Там могли остаться какие-нибудь следы, например, капли крови.

Нажала на кнопку негнущимся пальцем, и лифт гостеприимно распахнул передо мной грязные, залапанные двери, я и до трех досчитать не успела. Я затрепетала и чуть не рухнула замертво, но войти в кабину не осмелилась. Силы меня покинули. Лифт немного подождал из приличия, а затем преспокойненько пополз вниз, а'" все стояла и тупо пялилась на изображение мужского полового органа, старательно накарябанное на стене чьей-то неутомимой рукой с помощью гвоздя. В таком положении я пребывала довольно долго, и все это время трудяга-лифт исправно скользил то вверх, то вниз, наводя на меня священный ужас.

Наконец я нашла в себе силы и оторвала взгляд от настенной живописи. Последние, совсем уже жалкие остатки самообладания ушли у меня на то, чтобы спуститься на первый этаж, где все было так же, как и вчера, когда я возвращалась домой с авоськами, мурлыча себе под нос песенку про жаркие испанские объятия. Ничего, что бы напоминало о трупе! Бестолково поторчав посреди небольшого, провонявшего кошками холла, я снова вызвала лифт. И он снова подъехал. После секундного колебания я таки шагнула в кабину и, согнувшись в три погибели, стала изучать ее стены и пол. Крови не было.

- Чего, опять не работает? - прокашлялся кто-то за моей спиной.

Я медленно-медленно обернулась и увидела Кипарисовну, крупную мужеподобную тетку с толстыми слоновьими ногами. Эта Кипарисовна работает в нашем доме дворничихой и уборщицей одновременно, а еще ее запросто можно позвать на помощь, если вам приспичит сделать у себя генеральную уборку или небольшой ремонт своими силами. В таких случаях Кипарисовна незаменима и берет недорого. В доме нашем она появилась около года назад, местная жилищная контора за особое усердие выделила ей служебную однокомнатную квартиру на первом этаже. Говорят, она беженка из Абхазии, и имя у нее совершенно непроизносимое, впрочем, также, как и отчество. Потому-то с чьей-то легкой руки к ней и приклеилось прозвище Кипарисовна. И она на него охотно отзывается.

- Не работает, спрашиваю?.. - снова спросила Кипарисовна, продолжая обозревать мою торчащую из лифта задницу.

- Да вот вчера пуговицу от блузки потеряла, - пробормотала я дрожащим голосом.

- А какая она из себя? - заинтересовалась участливая Кипарисовна.

- Да такая, такая... - Без предварительной подготовки я вру малоубедительно. - Такая розовая с позолотой... И.., и там еще в центре перламутровый камешек, а по краям блестящий ободочек... - Кажется, я увлеклась.

- Красивая, - уважительно оценила мою неуемную фантазию Кипарисовна и склонила голову набок, в задумчивости опершись на швабру. - Нет, такой не было.

- А какая была? - Я быстро провела языком по пересохшим от волнения губам.

- А никакой не было, - махнула рукой Кипарисовна, - воды много было после грозы, весь подъезд залило.

- Весь подъезд? - повторила я как завороженная.

- Ну да, ночью вон что творилось. Окно-то разбилось, вот вся вода сюда и полилась, - терпеливо, как маленькой, объяснила мне Кипарисовна.

- Я крепко спала, ничего не слышала, - сказала я, старательно поддерживая разговор. Кипарисовна не могла не знать о трупе.

- Не слышала, надо же! - удивилась Кипарисовна. - Тут так грохотало, я думала, светопреставление началось. И света не было, лифт вот только что заработал...

- Только что... - прошептала я и прикусила нижнюю губу, чтобы не заорать во всю глотку: а труп? Куда делся труп?

А Кипарисовна подхватила свою шабру.

- Ну, мне еще во дворе мести, там листьев видимо-невидимо. Но это еще что, вон возле соседнего дома два дерева свалило. А одно прямо на подъезд, ну на козырек, никто выйти не может, до сих пор пилят...

С этими словами Кипарисовна удалилась, оставив меня в состоянии тихой паники. Почему она ничего не сказала о найденном в лифте мертвеце? О сваленных в соседнем дворе деревьях вон сколько наговорила, а о трупе ничегошеньки. Может, с нее подписку какую-нибудь взяли? О неразглашении? Сомневаюсь... Да что же тут такое творится? Хоть бери и звони в местный околоток: "Извините, пожалуйста, а вы трупа в лифте не находили?" Да куда он в конце концов делся, сквозь землю провалился, что ли?

Вихрем взлетев к себе на пятый этаж (от привычки пользоваться лифтом я, кажется, надолго избавилась), я бросилась к телефону и набрала номер Ингиного мобильного. Сонный Ингин голос возник в трубке примерно после восьмого гудка, я специально их считала, чтобы хоть немного успокоиться.

- Ну что там еще? - недовольно проворчала Инга. Можно подумать, что она уже обо всем забыла.

- Немедленно приезжай! - взвизгнула я.

- А попозже нельзя? - начала торговаться Инга.

- Попозже нельзя, - отрезала я и добавила зловещим тоном:

- Учти, я не собираюсь расхлебывать эту кашу в одиночку!

- Да еду я, еду, - с сердцем сказала Инга и отключилась.

- Вот-вот, пошевеливайся, пошевеливайся давай... - Я бросила трубку на рычаги и заметалась по квартире, обуреваемая непреодолимой жаждой деятельности, любой, неважно какой. Чувство было такое, что где-то внутри меня тикает часовой механизм, готовый сработать в любую минуту. В результате я опять перемыла полы и в комнатах, и на кухне и распахнула окна, устроив такой сквозняк, что по квартире полетели Петькины тетрадки с двойками. Потом вынесла мусор и перечистила всю обувь. А когда Инга наконец изволила заявиться, я уже разбирала многолетнюю свалку на лоджии.

- Генеральная уборка? - осведомилась она и громко зевнула. Судя по отсутствию косметики на ее лице, собиралась она в спешке.

- Наконец-то! - Я кинулась закрывать окна, чтобы наш разговор никто не подслушал.

Инга ходила за мной, поминутно зевая и охая. Явно давила на жалость. Как же, как же, я ведь подняла нашу принцессу из теплой постельки чуть ли не с петухами.

- Я даже не позавтракала, - наконец пожаловалась она. - Может, сначала перекусим? Неужели ей кусок в рот полезет? Я была непреклонна:

- Нет, сначала все обсудим!

- Ну хорошо, давай обсудим, - кивнула Инга обреченно и взгромоздилась с ногами на Петькин диванчик.

Я же, не в силах остановиться, все еще по инерции металась по комнате с тряпкой, коршуном бросаясь на немногочисленные предметы нашего с Петькой скудного интерьера, дабы вытереть умозрительную пыль.

- Короче, так... Тут такое творится... Я ничего не понимаю, ничего! Такое впечатление, что его и не было в лифте... Дворничиха и та ничего не знает! Я пытаюсь понять и не могу! Скажи, как такое может быть? Мы же с тобой оставили его в лифте? Ведь так? Значит, его должны были найти утром?.. Но у меня почему-то такое ощущение, что его не нашли... Скажи, так может быть? - Я остановилась и посмотрела на Ингу, которая подозрительно долго молчала. - Ты что молчишь?

- Я с тобой полностью согласна... - невнятно пробормотала Инга и зачмокала губами, как ребенок во сне.

Издевается она, что ли? Хуже, она не издевается, она спит!

- Эй! - Я подлетела к диванчику и огрела Ингу пыльной тряпкой. Проснись!

Инга открыла красные, как у кролика, глаза.

- Я слушаю, слушаю... Так бы и убила ее!

- Хватит дрыхнуть, идиотка! С трупом происходит что-то непонятное!

Ингин взгляд стал более-менее осмысленным.

- Что с ним происходит?

- А то, что в лифте его нет, но шума никакого не было. В доме никакого переполоха, понятно тебе? Лифт заработал около часа назад, я сама бегала проверять... Там пусто!

- И все? - заморгала красными глазами Инга.

- А тебе мало? - До чего же я ее ненавидела в эту минуту! - Труп пропал, ты понимаешь это?

- Понимаю, - Инга клюнула носом и растянула губы в придурковатой улыбочке, - я понимаю, труп пропал...

Пришлось мне ее снова огреть тряпкой, на этот раз с большим эффектом.

- Да что ты дерешься! - заверещала Инга. - Еще и тряпкой какой-то! Убери, сейчас же убери ее от меня!

- А ты не спи! - огрызнулась я. - Лучше соображай, куда мог деться труп.

- Так его, наверное, милиция забрала, - заявила эта заспанная идиотка. Каким она местом слушала, спрашивается? Наверное, тем, что у нее все время чешется.

- Ты можешь себе представить, чтобы милиция увезла труп так, что никто и не заметил? - зашипела я на нее. - Даже уборщица, которая после грозы все утро вычерпывала воду в подъезде!

Инга наморщила лоб и сказала:

- Не могу - Тогда придумай этому какое-нибудь разумное объяснение, потребовала я.

- Сейчас, - пообещала Инга и предприняла очередную попытку заснуть на Петькином диванчике, которую я вовремя пресекла, встряхнув ее за плечи. Так-так, может, его и не нашли?

- Кого? - Она хоть понимает, о чем речь, интересно?

- Ну, труп... Раз шума не было, значит, его не нашли. По-моему, это логично.

- Не нашли, - повторила я с тяжким вздохом. - Допустим. И куда же он, по-твоему, делся? Сам ушел?

- А что? - Инге эта версия показалась правдоподобной. - Вдруг он не был убит, а всего лишь ранен, а в лифте очнулся и... Ну и так далее...

- Труп? Очнулся? - Меня даже зашатало. - Ты хоть соображаешь, что говоришь? Как он мог очнуться со сквозной дыркой в голове?

Инга сразу заскучала:

- Ну, ты спрашиваешь - я отвечаю. Чего ты еще от меня хочешь? Я же тебе не экстрасенс какой-нибудь!

Это уж точно. Я бросила тряпку на пол и села на диван рядом с Ингой.

- Ничего не понимаю. Просто голова пухнет...

- Ну успокойся, успокойся, - Инга обняла меня за плечи, - чего ты паникуешь раньше времени? Ничего ведь не случилось! Давай рассуждать здраво.

- Давай, - с готовностью согласилась я. Еще бы я возражала!

- Скорее всего, его все-таки нашли, хотя суеты никакой, как ты говоришь, и не было. И что из этого следует? Из этого следует, что у нас нет оснований предаваться отчаянию, тем более что мы его не убивали.

- Не убивали, - отозвалась я глухим эхом.

- Вот именно. - Инга потянулась и стала дальше услаждать мой слух небылицами:

- Кто знает, может, они уже вышли на след настоящего убийцы? А вдруг, - Инга подпрыгнула на диванчике, - это и не убийство никакое?

Я вздрогнула:

- А что же это?

- А само.., само... - Инга пыталась мне подсказать.

- Что - само?.. - тупо переспросила я.

- Самоубийство! - Ингина физиономия стала торжественной, как у служащей загса, с дежурной патетикой объявляющей мужем и женой очередных счастливчиков.

- Как это? - Я почувствовала, как моя правая бровь поползла вверх, в то время как левая оставалась на своем законном месте.

- Ну как-как? Взял и застрелился! - Инга была довольна собой и недовольна мной. По причине моей тупости, так надо полагать.

- А где же тогда пистолет? Пистолета-то нет! - Я безжалостно разрушила стройную Ингину теорию.

Инга все еще продолжала цепляться за нее двумя руками:

- А-а-а... Вдруг пистолет у него в пиджаке? Мы же его карманы не проверяли!

- Ну ты молодец, здорово придумала! - Меня обуял приступ истерического веселья. - Теперь мне все понятно. Сначала он выстрелил себе в висок, потом положил пистолет в карман пиджака и уже только после этого разделся до трусов, лег в мою кровать и преспокойно умер.

- Ну ты всегда все испортишь, - разочарованно протянула Инга, - ну чем тебя, спрашивается, самоубийство не устраивает?

- Почему же, устраивает, еще как устраивает. - Я вошла в раж и уже не могла остановиться без постороннего вмешательства. - Я думаю, он запросто мог и в окошко его выбросить. Я имею в виду пистолет. Тоже неплохой вариант, как ты думаешь?

- Да ладно тебе, - отмахнулась от меня Инга, - лучше бы покормила чем-нибудь, а то уже в животе бурчит.

- Анчоусов не обещаю! - Я поднялась с дивана. Как ни странно, я чувствовала себя довольно-таки бодро. Значит, наивная Ингина болтовня была не такой уж и бессмысленной, как может показаться на первый взгляд.

За неимением вышеупомянутых анчоусов, которых я ни разу в жизни в глаза не видела, я приготовила глазунью из пяти яиц, из расчета два мне, три Инге, раз уж она такая голодная. А что, блюдо калорийное и быстрое в приготовлении, два в одном, как теперь принято выражаться.

Инга, несмотря на мелкобуржуазные привычки, приобретенные в процессе жизни со своим пивным королем, вела себя вполне демократично и уплетала яичницу за милую душу. Все подмела и даже хлебной корочкой прошлась по тарелке. Я не могла похвастать таким же отменным аппетитом, ела медленно, почти не ощущая вкуса, и завидовала крепости Ингиной нервной системы. Как будто не ее любовника вчера укокошили.

А Инга, словно желая окончательно уверить меня в своей невозмутимости, управлялась уже со вторым бутербродом с колбасой, попутно разглагольствуя на отвлеченные темы:

- ..Родственники, родственники, кругом одни родственники... Прямо чертова уйма! Уже ногу в квартире некуда поставить! Весь Ереван к нам переселился, честное слово. Ованесу что, он целый день в разъездах, а я с ними скоро с ума сойду. Не знаю, как до завтра дожить. Завтра они на дачу переселяются, слава тебе господи! Знаешь, я пыталась их сосчитать, но не смогла, потому что они все на одно лицо...

- Будешь знать, как за миллионеров выходить! - подковырнула я ее. - У богатых всегда много родни. - Тут я вспомнила про племянника Отто. Надо же, как быстро он у меня из головы выветрился. Вот что значит непомерный груз проблем. Еще и склероз на нервной почве схлопочешь. Сказать про него Инге или нет? А, подумаешь, какое событие, не до него сейчас, да и Инга завелась, разглагольствует на свою любимую тему социального неравенства. Ишь как убедительно выводит, прямо как на митинге:

- ..Тебя послушать, так все поголовно должны быть бедными, но гордыми. А по-моему, быть богатым совсем не зазорно. А тебе пора изживать свое совковое сознание.

- Ага, у меня совковое, а у тебя какое? Твой Покемон тебя просто купил, попользуется и выбросит, когда наскучит, купит что-нибудь поновей. Я, как всегда, клюнула на эту дешевую демагогию. Уж сколько раз обещала себе не обращать внимания.

- Ну давай, давай, - с удовольствием подначивала меня Инга. - Ты еще в пустую кастрюльку половником постучи! И когда тебе это надоест? У нас с Ованесом нормальные отношения, и если уж так разбираться, то он не такой уж плохой, может, даже чувствительный... В глубине души.

- Вот именно! - не без злорадства подхватила я. - Именно что в глубине! Так глубоко, что раскопки производить нужно. Экскаватором! И у вас с ним такие нормальные отношения, что ты спишь с кем попало!

- А ты что, полиция нравов? - оттявкнулась Инга, но глаза опустила. Это разные веши, неужели не понятно?

- И то верно, как же я забыла. Спать - это одно, любить - это другое. Одного люблю, с другим сплю...

- Ну вот, в этом ты вся. Мисс Прописная Истина! - озлилась на меня Инга. - Никакой гибкости в тебе. Пора бы уже понять, что жизнь сложнее прописных истин. Вот, по-твоему, Ованес последняя скотина, даже не человек, а Покемон, как ты его называешь, способен на совершенно необъяснимые поступки, представь себе. Например, совсем недавно я поняла, что он совсем не такой корыстный, по крайней мере, по отношению ко мне...

- Что, шубу норковую купил? - усмехнулась я. - Учти, чего бы он тебе ни накупил, выставит в том, в чем подобрал!

- Ты так считаешь? - Инга улыбнулась загадочно, ни дать ни взять Джоконда. - А знаешь, что он мне недавно предложил? Сказал, что мы должны написать завещания: я - в его пользу, а он - в мою. Чтобы прочнее скрепить наш союз. Ну как тебе такой поворот? Скажешь, корысть? Только в чем? Ну какая ему выгода? Мне - прямая, учитывая его доходы, а ему - никакой. У меня ведь за душой ни копеечки!

Я задумалась: действительно странная история. Впрочем, если пораскинуть умишком...

- Одно из двух, - я почти молниеносно выдала Инге заключение. - Либо хочет тебя, дурочку, привязать на веки вечные, либо каким-то хитроумным способом увести доходы от налогообложения. Но, как бы там ни было, особо не обольщайся: пока он жив, завещание еще триста раз перепишет.

- Ну ладно, мне пора, - сразу засобиралась Инга. А что тут удивляться, ведь никто, включая и меня, грешную, не любит, когда правду в лицо говорят, предпочитая из позорного малодушия всякие там намеки и иносказания. - А то Ованес сегодня дома, а меня нет, а он этого не любит.

Еще бы, он такой маленький и беззащитный! Ему надо регулярно памперсы менять! А те громилы-охранники, что ходят за ним по пятам, на что?

Глава 8

- Ну нет, - запротестовала я.

- Подождешь! Мы еще один вопрос не решили.

- Какой еще вопрос? - У Инги сразу испортилось настроение.

- А такой, что мне где-то нужно жить.

- Как это?

- Очень просто. Ты Юриса не убивала, я Юриса не убивала, то, что он не самоубийца, мы уже выяснили. Делаем вывод. Какой? Да простой: в моей квартире побывал неизвестный убийца. И кто помешает ему прийти сюда во второй раз?

Кажется, до Инги все-таки дошло.

- Ну поменяй замки. Расходы я оплачу. Хочешь, квартиру поменяй.

- Как будто это так просто! - фыркнула я, а сама подумала, что это неплохая идея. Если бы еще на большую и в хорошем районе...

Видно, Инга заметила перемену в моем лице, этакую нездоровую мечтательность, потому что моментально подцепила меня на крючок:

- И правда, чего бы тебе не поменяться? Петька растет, оглянуться не успеешь, как он тебе невестку приведет, а у вас две малюсенькие комнатушки... Знаешь, а ведь я могу посодействовать... Есть у меня знакомый в одной конторе, которая очень выгодно такие дела обделывает. Не бесплатно, конечно, но это я беру на себя.

- Ты серьезно? - Я заколебалась.

- Конечно! - Инга излучала оптимизм и уверенность. - Не понимаю только, как мне это раньше на ум не пришло!

Мне хотелось сказать: "Еще бы тебе пришло, когда у тебя одни мужики на уме", но я сдержалась. Вот уж не думала, что мне так легко заткнуть рот!

И расстались мы с Ингой мирно-полюбовно, будто и не было никакого голого трупа в моей постели. Я проводила ее до двери, а потом обвела взглядом свое малогабаритное жилище, мысленно прощаясь с ним. Воображаемая трехкомнатная улучшенной планировки, можно сказать, уже стояла перед моими глазами. И мне стоило немалых усилий стряхнуть с себя это наваждение. Новая квартира еще будет или нет, а пока нужно эту хоть как-то обезопасить. Причем быстро. А как это сделать в субботу? Надо замок поменять, а где мастера найти? Есть только один способ уладить эту проблему - к Кипарисовне обратиться, у нее масса знакомых в сфере так называемых бытовых услуг.

Кипарисовна встретила меня чуть ли не с распростертыми объятиями видно, издалека почуяла во мне клиентку. Правда, узнав, какая нужда меня привела, слегка разочаровалась - много ли получишь за замену замка? - но тем не менее обещала посодействовать.

- Забегу тут к одному по соседству. Он мой должник, если дома, то зайдет. А что с замком-то, сломался?

- Да... То есть нет. Просто я ключи потеряла.

- Ох и рассеянная!.. - укоризненно покачала головой Кипарисовна. - Все она чего-то теряет: то пуговицы, то ключи... Ладно, будет тебе мастер, беги за новым замком, пока магазины не закрылись. Ну, что застыла?

Еще бы мне не застыть, когда я увидела за ее спиной такое, такое... Не привидение, конечно, но кое-что из той же области. Мое махровое покрывало в дельфинах, свисающее с натянутой поперек кухни веревки. Уточняю, если кто не понял: поперек кухни Кипарисовны!

***

Через два часа в двери моей квартиры было сразу два новых замка, но спокойней мне от этого не стало. Даже еще тревожнее. Из-за покрывала. А уж я себя и так и сяк убеждала, не хуже Инги, что это простое совпадение, что таких покрывал полным-полно на бескрайних просторах СНГ, а душа знай свое: мое это покрывало - и все тут. Да, но как оно попало к Кипарисовне? А чего тут гадать, из лифта, вестимо. Тогда она точно видела труп. Или, другой вариант, труп увезли, а покрывало она уже потом подобрала.

Постойте, но почему милиционеры оставили покрывало в лифте, ведь это же первейшая улика! То ли они и впрямь такие безнадежные, какими их считает Инга, то ли не имеют никакого отношения к исчезновению мертвеца. Ну это уж какая-то запредельная чушь! Ну кому он мог еще понадобиться, кроме милиции? Не мог же он сам уйти, в конце концов! Нет, надо кончать с этими упражнениями для ума, не то у меня галлюцинации начнутся!

Я еще раз убедилась в надежности новых замков и закрыла дверь на цепочку. Затем накапала себе чуть не полстакана валерьянки, выпила залпом и еще засветло забилась на Петькин диванчик. Заснула практически моментально - в этом смысле я просто феномен какой-то, - а проснулась от душераздирающе громкого телефонного звонка. Спрыгнула с дивана и подхватила трубку, лихорадочно соображая, что сейчас: вечер или утро. На мое заспанное "да" никто не отозвался, в трубке было так тихо, будто ее подключили к открытому космосу. Я протерла глаза и посмотрела на часы: они показывали полтретьего. Ночи!

Я снова рухнула на диван с намерением отключиться еще часиков на десять-пятнадцать, но тщетно. Сначала я проклинала того придурка, что ворвался в мое призрачное спокойствие своим идиотским звонком! Потом я проклинала отечественную телефонную связь. "У них там все провода соплями склеены", - злобно бормотала я в подушку. А кончилось тем, что я решила: а звоночек-то неспроста раздался. Наверняка в нем есть нечто зловещее, тайный знак, призывающий меня готовиться к новым потрясениям.

Мне хотелось немедленно позвонить Инге, но я все-таки дотянула до восьми утра. Ровно в восемь ноль-пять с сотового Инги мне отозвалась механическая баба со своим безнадежным: "Абонент не отвечает или временно отсутствует. Попробуйте позвонить еще раз". По квартирному меня отшивали разными голосами, но одним и тем же текстом "их нет дома", после чего бросали трубку. Я даже не успевала спросить, с кем говорю. Я тихо сходила с ума до вечера, а вечером случилось еще кое-что, добившее меня окончательно. По крайней мере морально.

Если по порядку, то события развивались следующим образом. Делать я, как вы понимаете, ничего не могла, разве что время от времени безуспешно названивала Инге. Промаявшись в таком режиме весь день, к восьми вечера я буквально с ног валилась от усталости, как будто разгрузила вагон дров. Я даже перестала звонить Инге по причине навалившегося на меня холодного безразличия, граничащего с трупным окоченением. Если я о чем и мечтала, так это о том, чтобы вымотаться до последней степени и впасть в летаргию. Спать, спать... И пусть сон этот будет липким, как руки упыря, и пусть я буду барахтаться в булькающем вареве ночных кошмаров, лишь бы только это длилось бесконечно...

Наверное, я бы все-таки довела себя до такого состояния, если бы дело не испортила соседка Раиса, завалившаяся ко мне, когда я совсем утратила чувство времени. Не стану утомлять подробным описанием того, что я чувствовала, открывая дверь. Я-то была почти уверена, что это пожаловали меня арестовывать, руки у них наконец до меня дошли. Скажу только, что никакого облегчения при виде Раисы я не испытала, потому что, как я уже отмечала выше, все чувства во мне атрофировались.

Итак, я открыла дверь и с тупым удивлением уставилась на Раису:

- Ты? А который час?

- Первый, - не моргнула глазом Раиса. - Можно к тебе?

- Проходи. - В принципе я никогда не поощряла подобные Раисины визиты, но сейчас мне было все равно.

- Что, опять напился? - дежурно поинтересовалась я, имея в виду Раисиного мужа Василия, отличавшегося простотой нравов, и пошла ставить чайник на плиту.

- Урою, урою я эту скотину, - промычала мне вслед Раиса. - Сейчас же ментов вызову.

Я-то знала, что никого она не вызовет. А хорошо бы вызвала, чтобы меня загребли вместе с ее алкашом. По крайней мере веселее будет.

- Как саданул, зараза! - пыхтела за моей спиной Раиса. - А чтоб ты сдох, чтоб ты керосина нахлебался, урод!

Старый репертуар, хоть бы что-нибудь новенькое придумала для разнообразия, ведь я все уже наизусть знаю, могу с любого места за Раису продолжить. Например, сейчас она скажет: "Если бы не этот алкан, я бы горя не знала".

- И если б не этот алкан... - стала с чувством выводить Раиса.

Мне это надоело.

- Вон телефон, видишь? А номер милиции 02. Уж не знаю, загребут ли они твоего Васю на пятнадцать суток, но если хорошо попросишь - отметелят.

Раиса, разумеется, и пальцем не шевельнула, только часто дышала и смотрела на меня исподлобья.

- Скажи, почему ты нас так не любишь? - спросила вдруг она.

А вот это уже что-то новенькое. И вопрос поставлен нетрадиционно. Как бы подразумевая, что я обязана любить и Раису, и ее алкаша Василия вкупе со всем человечеством, но почему-то не люблю. Вынуждена признать, что в чем-то она права. То есть человечество я люблю, но в целом, как понятие, в широком смысле слова, а вот отдельных его представителей и, в частности, Раису и ее домашнего террориста не очень. А за что мне их любить? За то, что Василий бьет Раису не реже трех раз в неделю, не реже двух - спускает с лестницы, и столько же раз сама Раиса бегает ко мне плакаться? Заметьте, без всякого приглашения! Но объяснять Раисе, "за что я их так не люблю", у меня не было настроения, тем более что она и не настаивала.

- Чаю хочешь? - поинтересовалась я.

- Давай, - с ходу согласилась она. Не помню, чтобы она когда-нибудь отказывалась.

Через пять минут чайник на плите уже гудел как паровоз. Я поставила на стол чашки и приготовилась выслушивать Раисины жалобы на "этого козла", но она продолжала "оригинальничать", против обыкновения заговорив не о муже, а почему-то обо мне. Ох, не к добру все это, подумала я и, как выяснилось позже, оказалась права.

- Счастливая ты, Танюха. - Раиса прицелилась в меня подбитым глазом. Живешь как у Христа за пазухой. Никто тебе не указ. Свободная женщина!

Я даже чаем поперхнулась.

- Эх, и мне бы так... И это... Любовника себе завести молодого, чтобы этому старому хрену Ваське нос утереть. Попрыгал бы тогда, к-ко-зел! вдохновенно спускала пары Раиса. - А что, я уж совсем ни на что не гожусь? - повела она рыхлым плечом, проглядывающим сквозь дырку в халате. - Ты-то себе вон какого красавчика отхватила, а я чем хуже?

- Какого красавчика? - Я чуть с табурета не упала.

- Да не притворяйся, - ухмыльнулась Раиса, - видела я, кто к тебе ходит. Не мужик, а картинка. Прямо Густаво Бермудес!

Хоть я и без понятия, кто такой Густаво Бермудес, все же без особого труда догадалась, кого Раиса с ним сравнивала. Да покойного Ингиного прибалта!

А отлупцованная собственным "Густаво" Раиса продолжала мечтательно закатывать подбитые глазки:

- С таким бы мужиком хоть разочек... Хо-хо-хо... И где ты его только подцепила, такого сладкого?

А я молча заливалась краской и про себя крыла Ингу последними словами. "Все будет хорошо, все будет хорошо..." Как же, будет, и очень скоро. Стоит только милиционерам показать Раисе Юрисову фотку, и я пропала. Она видела, как он входил в мою квартиру, а Ингу, между прочим, не видела. Во всяком случае, о ней речи не заходит.

- И чего напыжилась? - по-своему истолковала Раиса постное выражение моего лица. - Ты баба свободная, разведенная и никому не подотчетная, можешь гулять, сколько твоей душе угодно. Имеешь право. Опять же пацанчик твой сейчас у бабки, вот и пользуйся моментом. У вас с ним как, серьезно? Или в порядке развлечения? Да ты что такая напуганная? Женатый он, что ли? - Раиса придумала объяснение моей растерянности гораздо раньше меня. Причем очень даже правдоподобное объяснение.

- Да-да, - радостно закивала я.

- Бывает... - вздохнула понимающе Раиса. - А ты как думала? Хороших мужиков быстро разбирают. Чтобы такой-то красавчик да залежался! И что, никаких перспектив?

До меня не сразу дошло, о чем речь, и Раисе пришлось расшифровать свою мысль:

- Ну, разводиться он собирается или как? Я машинально послала в рот печенье:

- М-м-м... М-мы это.., не обсуждали...

- А зря, - не одобрила моего легкомыслия Раиса. - Вопрос надо сразу ставить ребром, а то привыкнет шастать туда-сюда. И там хорошо, и здесь неплохо...

Ситуацию абсурднее этой трудно даже вообразить. Глупая, многократно битая забулдыгой-мужем баба, пришедшая ко мне среди ночи поплакаться, меня же и учит жить! Читает лекцию на тему: как обустроить мою судьбу. Взяла бы для начала свою обустроила! Будто без нее не хватает "специалистов". Впрочем, она по крайней мере занимается этим на самодеятельной основе, а сколько желающих залезть к тебе в душу по локоть за твои же денежки! Карму там подкорректировать или венец безбрачия снять. И что бы вы думали? Доверчивые неудачники к ним прямо валом валят. Слава богу, что я не таковская, даром что из Виллабаджо.

А Раисе так понравилось наставлять меня на путь истинный, что я уже и не чаяла от нее избавиться. Только перед самым рассветом она вдруг спохватилась и засобиралась наконец восвояси.

- Пойду, а то мой еще заснет в коридоре на полу, как прошлый раз... А ему нельзя переохлаждаться, у него радикулит, - озабоченно приговаривала она, всовывая свои мозолистые ноги в брошенные у порога растоптанные туфли-корабли.

- Уф-ф... - ,Я захлопнула за Раисой дверь и перевела дух. Подошла к телефону и набрала номер Ингиного сотового. Он по-прежнему не отвечал. Наверняка она его специально отключила. Ну погоди у меня!

Глава 9

Общеизвестно, что понедельник - день тяжелый, для меня же он форменная каторга. Потому что во вторник выходит газета, которую мне, как корректору, приходится прочитывать от корки до корки, начиная с названия и кончая выходными данными. И не просто так, в свое удовольствие, а еще и ошибки исправлять, а этого добра в материалах наших папарацци полным-полно, уж поверьте мне. Иногда мне даже кажется, что все они берутся за перо, с грехом пополам одолев букварь. Зато сколько самомнения, сколько амбиций! Каждый мнит себя по меньшей мере Федором Достоевским!

Ну вот, вы уж, наверное, решили, что я законченная зануда, а это не так. И с коллективом у меня отношения нормальные, если не считать одной выскочки. Ляпает ошибок больше всех остальных, вместе взятых, а слова ей не скажи. Ходит задрав нос и корчит из себя женщину-вамп. Как раз она и назвала меня свободной от мужского внимания, овца этакая, всего лишь за то, что я указала ей на ее хромающую на обе ноги орфографию! Впрочем, что это я все о ней да о ней, слишком много чести для такой склочной особы.

Вернусь к злосчастному понедельнику. Почему злосчастному, думаю, объяснять не нужно. А ведь это был мой последний рабочий день перед отпуском. Собственно, таковым могла бы стать и прошлая пятница, но, во-первых, в пятницу в бухгалтерии не нашлось денег, чтобы выплатить мне отпускные, и, во-вторых, мне пока что не было замены. Не потому, что я такая незаменимая, просто другой корректор, которого редакция подрядила на время моего отпуска, обещал выйти во вторник. По-хорошему, мне бы не в отпуск уйти, а уволиться и подыскать себе другое место и желательно не в газете. Но все это не более чем мечты. Из той же области, что и новая квартира улучшенной планировки. А пока я пять дней из семи читаю репортажи и передовицы, стараясь не вникать в их смысл без особой надобности (да и много ли в них этого смысла!), и постепенно приучаюсь ненавидеть любое напечатанное на бумаге слово.

Ну вот, пожалуйста, что я говорила! На моем рабочем столе уже лежали набранные на компьютере гранки. Поджидали с нетерпением, когда я к ним подступлюсь, буду портить себе глаза и нервы за какие-то гроши. Ничего, сегодня им придется еще поваляться в забросе, прежде я ознакомлюсь с одним очень интересующим меня документом. Под названием "Сводка происшествий за неделю". Как раз по понедельникам она и поступает в редакцию и предназначается той самой выскочке, о которой мне не хочется распространяться, но, к сожалению, приходится.

Выскочка у нас отвечает за криминальное чтиво, без которого ни одна газета не обходится. И наша, хоть и называется "Пикник" и подряжалась пропагандировать прелести организованного и неорганизованного отдыха, туда же, из номера в номер: этого зарезали, того пристрелили. Вот вам и все новости. Никогда меня не интересовал этот мордобой, и бандитскую хронику я просматривала буквально на автопилоте, а сегодня просто горела желанием выяснить, значится ли в сводке покойный Юрис. И если значится, то я уже знаю, как наша выскочка озаглавит свою писанину - "Труп в лифте".

Первое, что я сделала, это повесила сумку на спинку стула. Второе отправилась за сводкой. Я намеревалась перехватить ее на столе у секретаря редактора, пухлой бесхитростной Ниночки, но та, оказывается, уже успела отнести сводку выскочке. И, поскольку выскочка, по своему обыкновению, задерживалась на неопределенное время, положила на выскочкин стол. Выслушав Ниночку, я опрометью кинулась по коридору: может, мне еще повезет? В отделе морали и права все еще никого не было, и я отважно подгребла присланные из милиции листки, вернулась в свой кабинет и принялась их изучать.