Вероника
— Я вырос в детдоме, — говорит мне Леон, пока мы ждем доктора в коридоре.
Врач задерживается, чтобы завершить обследование и поговорить с Виктором Михайловичем.
— А, когда произошло то, что произошло, Виктор Михайлович и его жена взяли меня под свое крыло, хотя я этого и не заслуживал. Они обеспечили меня всем и оплатили моё образование. У меня не было ни настоящего дома, ни семьи до того, как я познакомился с ними.
Я подхожу ближе и обнимаю Леона.
— Теперь у тебя есть я. У тебя есть Виктор Михайлович. И целая орава моих родственников, хотя большинство из них еще не знают об этом.
— Ты думаешь, я им понравлюсь? — спрашивает Леон.
Я улыбаюсь и отвечаю:
— Конечно. Я уже сказала маме, что люблю тебя.
В ответ на это я получаю чувственный поцелуй.
— Ух ты, — шепчу я. — У меня аж голова закружилась.
— Ты рассказала своей маме обо мне? — его лицо озаряется. — Сегодня? Или вчера?
Я пожимаю плечами.
— Я не знаю, который час, да это и неважно.
Он смеется.
— Да, я тоже потерял счет времени.
Я провожу пальцем по его подбородку.
— Ты боялся рассказать мне о своём прошлом. Почему? Ты думал, я буду тебя осуждать?
Он чешет кончик носа.
— Мне стыдно об этом вспоминать.
— Ты был в таком положении, в котором не должен быть ни один ребёнок.
Его губы касаются моего лба.
— Это никогда не оправдывает преступления. Я встречал десятки других сирот. Не многие опускались до того, до чего опустился я.
Моё сердце болит за него. Я не могу представить, насколько было одиноко этому маленькому мальчику. В детстве мне часто хотелось побыть одной, но мне редко удавалось это сделать. Сейчас я благодарна жизни за это. Я и не подозревала, как мне повезло, что я была окружена семьей и их заботой.
Леон опускает взгляд.
— Виктор Михайлович и его жена изменили мою жизнь. Мне было пятнадцать, когда мы познакомились. Не знаю, где бы я был сейчас, если бы не они.
Я повторяю:
— Виктор Михайлович — хороший человек.
Леон бросает на меня взгляд.
— Он лучший.
— Ты для него как сын, — говорю я.
Он поправляет волосы.
— Представляешь, я сегодня узнал, что у Виктора Михайловича был сын и он умер.
— Да ты что!
— Врач проговорился, — он смотрит мне в глаза. — Он сказал, что Виктор Михайлович хотел поехать туда, где похоронен сын.
— Я даже не знала, — шепчу я.
— Я тоже этого не знал.
— Мы нужны ему, Леон, — я беру его за руки. — Ему нужна наша поддержка. Мы — его семья.
— Да, — соглашается он. — Спасибо, что согласилась выйти за меня замуж, Вероника. Ты так много дала мне. Мне и Виктору Михайловичу.
— Кстати, — говорю я ему. — Завтра утром первым делом я собираюсь подать документы о смене фамилии. Я хочу взять фамилию мужа.
Я опускаю взгляд на свой телефон, когда тот начинает вибрировать. Медсестра предупредила меня, чтобы я его выключила, но я отключила только звук на случай, если мне позвонят Лиза или Рома.
Мы с Леоном только что видели, как Виктора Михайловича увозят в операционную. Он согласился и готов сделать всё для своего выздоровления.
Теперь остаётся только ждать. Врач заверил нас, что процедура не займет много времени и что он вернёт Виктора Михайловича в палату, как только тот немного придёт в себя.
— Всё в порядке? — спрашивает Леон.
— Я приехала сюда вместе с подругой, — вздыхаю я. — Ей стало плохо.
— Что-то серьезное у нее?
— Да как сказать. Оказалось, что она беременна, — говорю я ему. — Ее отпускают домой. Рома, ее парень, пишет, что они собираются уезжать.
Леон берёт меня за руку.
— Пойдём.
— Давай подождем здесь, — я не двигаюсь с места. — Вдруг придет доктор, чтобы рассказать, как прошла операция.
Он качает головой.
— Я уверен, что все будет хорошо. Пойдем сходим к твоей подруге.
Я киваю.
Его взгляд падает на мою руку.
— Подожди, я хочу кое-что сделать.
Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, он опускается на одно колено посреди коридора.
Три медсестры за стойкой издают общий вздох.
— Вероника, ты станешь моей женой навсегда? — Его рука опускается в карман, чтобы достать два кольца. — Я хочу, чтобы ты была со мной и родила мне детей. Я хочу дать тебе все, чего ты достойна, самое лучшее. Я буду любить тебя в горе и радости, пока смерть не разлучит нас.
Аплодисменты раздаются прежде, чем я успеваю сказать «да».
Я киваю, выкрикиваю свой ответ и плачу, когда мой муж надевает мне кольца на палец.