Нейтралы

Седьмой курс. Первая часть

Иногда хорошая репутация вредит. Давно сидел бы дома, не считай меня клановое руководство парнем умным и наблюдательным.

— …таким образом, мне произошедшее кажется своего рода спектаклем, и я не удивлюсь, если вдруг Дамблдор окажется жив, — закончил я излагать свои соображения. – Да, конечно, Снейп убил его на глазах у массы людей, но по-настоящему сильных магов среди той толпы не было. Их можно было обмануть. Тело? Уверен, ресурсы Ордена Феникса позволяют создать качественную обманку, способную выдержать любую проверку.

— Жив он или нет, министерская сторона в любом случае пропустила удар, — заметила леди. – Вопрос в том, сможет ли она от него оправиться? Своим авторитетом Дамблдор обеспечивал Скримджеру серьёзную поддержку, без неё министру придётся туго.

— С другой стороны, теперь его могут поддержать некоторые нейтралы, — меланхолично ответил прадед.

Надо сказать, все трое выглядели не очень бодро. То ли не спали давно, то ли колдовали в последнее время на износ. От леди Маргарет сильнее обычного тянуло знакомым ощущением косметических чар, мужчины щеголяли темными кругами под глазами. Похоже, жизнь в клане не менее напряженная, чем у меня в Хогвартсе.

— Это процесс небыстрый, — откликнулся сэр Александр. – А поддержка Министерству нужна прямо сейчас. Сами видите, как они зашевелились.

Прадед непонятно хмыкнул и обратился ко мне:

— Райли, припомни – кто-нибудь из известных тебе глав кланов на похороны пришел? Именно лордов и леди, не просто значимых лиц.

Я напряг память.

— Доджсоны, Стюарты из Нагорья, Стюарты Красные, Эверетты, Мюрреи, Макджорданы, Маклейси…

— Гэллапы и Тайсоны, — дополнил старший. – Восточная группа. Кто-нибудь ещё?

С удивлением обнаружив, что, действительно, больше никто не пришел, я покачал головой. Просто знатные и влиятельные люди были, из официальных вождей – только перечисленные.

— Хорошие новости.

— Не торопись с выводами, — попеняла племяннику леди. – Самые интересные предложения ещё не сделаны. Со дня на день следует ждать гостей и, уверена, кто-нибудь да поддастся.

На сём разговор плавно закруглился, хотя я бы ещё посидел и послушал. Но, увы, отослали, посоветовав отдохнуть и выспаться, потому что другой возможности может и не случиться. График напряженный.

Они сказали правду.

Позапрошлым летом меня гоняли по магическим искусствам, прошлое пролетело под знаком дня рождения (его до сих пор в клане припоминают) и последующих визитов. В этом году родственники решили совместить. К моему глубочайшему разочарованию, уменьшить объем обязательных к освоению знаний или избавить от части обязанностей никто и не подумал, поэтому пришлось подстраиваться под бешеный темп. Утром – тренировки, после завтрака до обеда занятия с кем-то из родни, после обеда либо ещё уроки, либо требовалось куда-то бежать и что-то делать. То есть никакой паузы между школой и работой дома не было, выдохнуть и переключиться мне не дали. Считаешься взрослым? Соответствуй.

Самое страшное, что семья, включая любимую маму, подобные нагрузки только одобряла.

— У тебя остался всего один год, — в перерыве между занятиями объяснял «политику партии» Джарвис. – Последний курс. Думаешь, почему Сара с тобой возится, натаскивая в чувствительности? Потому, что ей нужны ответы на вопросы, которые ты задаешь портретам в школьной галерее. Как только взять с тебя будет нечего, занятия прекратятся. Баба она меркантильная. Вот если бы ты ещё год или два в Хогвартсе проработал…

— Даже не надейся!

Мысль о работе на должности учителя приводила меня в ужас. Предки мою реакцию видели, в чём-то понимали, но попыток уговорить предложить свою кандидатуру администрации не оставляли. Я уперся и старательно осваивал передаваемую премудрость, прекрасно понимая, что дед прав – после того, как у меня исчезнет доступ к Галерее, интенсивность обучения резко снизится. Не исчезнет окончательно, но, например, дядя Фрэнк, трижды в неделю натаскивающий меня в окклюменции, переключится на свои дела. Он их сейчас отложил, потому что ему прадед Питер приказал и потому, что я несколько вечеров подряд убил на общение с леди Мэрион Фоули, четыреста лет назад преподававшей в Хогвартсе «науку разума помрачения да сбережения». Существовала тогда предшественница менталистики, позднее разделившаяся на окклюменцию с легилименцией и раздел иллюзий в современном курсе чар. Так вот, я Фрэнку помог, принес ему информацию в клювике, и он сейчас отдаёт своеобразный должок. А когда отдаст, я ему ещё принесу, потому что список новых вопросов уже готов и во время седьмого курса я их обязательно проработаю. Если не с леди Мэрион, то с Артуром или Трелони. Потом – всё, швах, доступ к источнику знаний исчезнет, заплатить Фрэнку за дальнейшее обучение мне будет нечем. Ну, или почти нечем, так-то способ найдётся.

Почему надо платить, хотя в одном клане состоим? Потому, что семьи разные. Наше родство даёт изначально высокую лояльность, даёт определенную скидку, но не позволяет чего-то требовать. Обязательств передо мной у Фрэнка нет… Серьёзных обязательств, какому-то базовому уровню он всех детей в клане учит, это его своеобразная общественная нагрузка. У деда Джарвиса, что характерно, неформальные обязательства есть, потому что он должен внука учить, его общество не поймёт, если он откажется заботиться о родной крови. Схожая ситуация с прадедом Александром. Он, конечно, козел редкостный и попытался увильнуть, но не слишком активно. Всё-таки мнение окружающих ему приходится учитывать, да и остатки морали жить мешают.

Возвращаясь к учебе. После седьмого курса моя личная ценность несколько снизится, занятий станет меньше. Следовательно, нужно брать как можно больше прямо сейчас, потому что очень уж любопытные вещи наставники показывают. Та же тетка Сара, например, является сильным специалистом по магическому чутью, грубо говоря, она – ходячий аналог Гоменум Ровелио, только лучше и качественнее. Её восприятие позволяет ей добродушно поплёвывать на Оборотное зелье или там иллюзии облика, кроме высших.

Есть и приятные новости. Мама уделяет мне больше времени, потому что со своим хахалем она рассталась. О причине разрыва говорить не хочет, отделывается общими фразами.

— Немного обидно, — признался я Кеннеру, выслушав сообщение. – Столько переживаний, усилий, мыслей всяких, а закончилось дело пшиком.

— Ты ещё скажи, что не рад! – подколол меня дядюшка.

— Рад, конечно. Сам он, по отзывам, вроде мужик неплохой, но родня у него мутная. Двоюродный брат работает в Бюро статистической информации МАКУСА.

— Это же внешняя разведка? – припомнил Кеннер.

— Угу. Не удивлюсь, если Фабер из той же славной когорты, только неофициально.

— Тогда хорошо, что они разбежались. Ты-то про кузена откуда узнал?

— Я учусь в Хогвартсе. У меня есть нужные связи! – жестом фокусника я вытащил из сумки толстенькую папку, набитую бумагами. – Терри Бут мне кое-что должен. Я загрузил его, он послал весточку родне, те перед самым отъездом прислали досье с копиями из архива департамента защиты правопорядка. У них с конфиденциальностью информации такой же бардак, как и у нас.

— Дай-ка посмотреть! – потянулся Кеннер.

Минут через десять к изучению папочки присоединились дед и мелкий Марк, в силу возраста ничего не понимавший, зато готовый поучаствовать в любой движухе. Просмотрев документы, мы с некоторым внутренним сопротивлением пришли к выводу, что мой несостоявшийся отчим – человек нормальный. Из криминального на него нашлись недоказанные махинации с налогами и контрабанда, каковые в магБритании преступлениями не считаются, плюс отметка о приводе в местный аврорат за драку в общественном месте. Джарвис, который эти приводы считать перестал, только посмеялся.

В общем, история с американцем закончилась, но, думается мне, это только первая ласточка. Маме хочется романтики, она готова к новым отношениям. Значит, и мне следует приготовиться – морально. Может, самому ей кого найти? У меня из знакомых холостяков только Лавгуд, Флитвик и Снейп. Очень неординарные личности, не уверен, что мамина психика выдержит, особенно последнего.

Снейп, кстати, у Роулинг погиб. Вот тоже проблема.

Должен заметить, что насколько сложилась напряженная обстановка во внешнем мире, настолько же спокойно в семье. Кеннер с Илоной, кажется, подумывают о втором ребенке, они окончательно преодолели небольшой кризис в отношениях и теперь мило воркуют. Сама Илона тоже освоилась и больше времени проводит вне клана, посещая Гильдию Чар или иные примечательные места. Не в одиночестве – леди наложила запрет, покинуть территорию клана можно только в сопровождении кого-то опытного. Нападения, по сравнению с годом раньше, случаются намного чаще, причем обывателю следует опасаться не Пожирателей, те действуют точечно и бессмысленного террора избегают. Подняла голову всякая шваль, прежде придавленная авроратом и дружинами лендлордов. Тем не менее, жизнь продолжается, в публичных местах поддерживается порядок, а каминная сеть продолжает исправно функционировать.

Дед Джарвис периодически пропадает на пару-тройку дней, возвращается довольный. Та структура самообороны, с которой я познакомился в прошлом году, понемногу крепнет, обрастает репутацией, традициями, связями, бюджетом. У них появились постоянно действующие отряды быстрого реагирования, командиром одного из которых назначили Джарвиса. Не знаю, сколько в том его заслуги, назначение могла продавить наша леди, но дед ходит благостный. Его самолюбие получило порцию почесушек, отчего он даже спокойнее стал.

Насчет второго деда, Роберта Фишера, ничего не могу сказать. Фишеры исчезли. Скорее всего, провели ритуал наподобие Фиделиуса и надеются переждать лихие времена. Прячутся они от Министерства, оно с прошлого года тормошит ближников Темного Лорда и их вассалов. Поэтому совы к родне лететь отказываются, имеющийся у мамы парный пергамент девственно чист, другие способы связи тоже не работают. Вилл Фишер, мой кузен-третьекурсник, незаметно пропал после окончания учебного года, хотя в поезд садился. Не знаю, появится ли он на четвертом курсе. По идее, должен, если канон не изменится и Неназываемый убьёт Скримджера.

Что ещё сказать про жизнь внутри клановой ограды? Бабушка Джулия наварила всякой дряни и принялась поить ей внучка. Раньше было нельзя, составы убойные, поэтому меня потчевали менее эффективными средствами, а сейчас госпожа Мелисса после осмотра дала разрешающую отмашку. Дескать, организм готов, не потравится. Должен отметить, бабушка при желании способна неплохо объяснять, преподавательские задатки у неё есть, и о зельях она говорит с удовольствием. Поэтому я примерно понимал, что в меня вливают и как оно варилось. Повторить бы не смог – совершенно не мой уровень. Зато четко знал, какую пищу нельзя употреблять до и после приёма, и какую нагрузку давать организму, чтобы зелья подействовали наилучшим образом.

— Нет, они не особо сложные, — улыбнулась бабушка в ответ на мою сентенцию. – Вернее, они считаются мастерскими, но из нижнего сегмента. Подмастерье сварит. И ингредиенты на них идут не слишком дорогие. Вот дальше будет трудно.

— Это когда?

— Следующий этап – двадцать один-двадцать два года, время окончательного формирования тонкого тела. Потом двадцать девять-тридцать лет, когда организм перестаёт расти. Там уже без ритуалов не обойтись. Мы зелья для них раньше закупали, у нас никто сам их варить не мог, да и сейчас только я и Иви наловчились.

Иви была женой сэра Александра, половину года проводившей с детьми в Америке.

— Бабушка, а скажи-ка – вот по этим ступенькам всех в клане прогоняют?

— Нет, конечно! – усмехнулась женщина, выглядящая максимум лет на сорок. – Методика общая для детского и подросткового возраста, её уже лет сто без изменений используют. Различия пойдут дальше. Ритуалы могут проводиться стандартные – и могут быть рассчитанные индивидуально. Зелья кто-то варит сам из того, что под рукой лежит – люди поумней и с деньгами обращаются ко мне, договариваются с леди насчет ингредиентов из кланового хранилища. Отдельные уникумы, как детей из дома выпихнут, вовсе ничего не делают, потому что детишки уже взрослые и своя голова на плечах есть!

Последнюю фразу она произнесла ядовитым тоном, кого-то передразнивая. Махнула рукой:

— Не обращай внимания, это я так… Живет во Франции одна парочка.

— Какие-то наши родственники?

— Дальние, слава богу. Так вот, ещё один момент. Некоторых магов бессмысленно усиливать, потому что «не в коня корм». Причины самые разные. Один ленится, у другого энергетика с особенностями, третьи следуют очень уж специфическому пути развития. Можно сказать, каждый случай надо рассматривать индивидуально, чтобы не навредить.

Из бабушкиной лекции я понял, что мне повезло. Вернее, не только повезло, потрудиться пришлось, но будь я магглорожденным, старт был бы хуже. Потому что мамы из простецов поят детей витаминками, в то время как меня поили специально подобранными зельями; меня несколько раз в год осматривал опытный колдомедик; участие в ритуалах, простеньких, примитивных, тоже даёт своего рода прирост. А сейчас в меня вкладываются, потому что видят будущую отдачу. В отличие от того же Майкла.

Который то ли поумнел, то ли повзрослел, то ли родственники ему мозги вправили. И вообще он весь в мечтах о том, что скоро уедет в Америку, где наконец-то покажет себя, прославится и будет нормально зарабатывать. Ну и ладушки. Надо бы, кстати, тете Хелен письмо написать, сообщить, какой кадр к ним в гости едет. Я её очень давно лично не видел, она редко приезжает, но пишет часто – всем, кроме отца.

У меня, уже упоминал, в июле жизнь протекала двумя способами. За учебой, когда я находился в клане, и на побегушках у начальства. В первую очередь меня припрягал к своим делам прадед Питер, однако леди и её племянник тоже не гнушались использовать по мере необходимости.

Так как я считался волшебником взрослым и самостоятельным, поручения давались разнообразные, иногда довольно ответственные. Хотя курьером выступать тоже доводилось. Только надо учитывать, что, например, принося документы в дом лэрда Келсо, просто отдать бумаги не получится – хозяин самое меньшее пару вопросов задаст, причем не обязательно связанные с посылкой. Может, даже за стол усадит. Потому что меня представили ему на одном из приёмов и у нас есть общие знакомые, потому что его правнук учится в Хоге и его может интересовать мнение стороннего наблюдателя о школе, потому что через меня можно выйти на Лавгуда, а в магическом мире лорд Лавгуд – влиятельный фактор, от его позиции зависит многое. Вот и пытаются главы кланов вызнать, что лорд Ксено думает по тому или иному поводу.

Всякое бывало. Ещё раз навестил Лютный, пытался найти добрейшего Мундунгуса Флетчера, но безуспешно постоял у закрытых дверей и ушел не солоно хлебавши. Местные сказали, он пропал с неделю назад. Впрочем, совсем неудачным тот поход назвать нельзя, потому что аборигены дали наводку на чудесную лавочку, торгующую запрещенкой. Раньше я о ней не знал, несмотря на тот факт, что не менее десяти раз проходил мимо. Надо думать, с недавних пор моя репутация в Лютном повысилась достаточно, чтобы меня не считали аврорским подсылом и показали чуть больше, чем остальным посетителям.

Зашел в Министерство магии, на сей раз с парадного входа. В Англии сейчас хороший спрос на защитные артефакты, да и не только на защитные, поэтому Стивенсы решили слегка расширить номенклатуру товаров. Чтобы ввезти артефакты легально, требуется масса разрешений – Гильдии защищают английских производителей и через своих людей организовали немало административных барьеров. Честное слово, лучше бы мы контрабандой занялись! Такого количества справок, сертификатов, экспертных заключений я в жизни не видел, не говоря уже о том, чтобы в руках держать. Три дня бегал по этажам из кабинета в кабинет, стоял в очередях, писал заявления, делал нотариально заверенные копии и вежливо общался с чиновниками, постоянно находившими мелкие недочеты в подаваемом комплекте документов. Самое страшное (и странное) что взяток они не вымогали, никаких таких намеков не было. Возможно, если бы сам предложил, они бы не отказались и процесс оформления ускорился, но вышло, как вышло. В конечном итоге бумаги ушли на согласование, дальнейшее уже не от меня зависит.

Удалось выкроить пару часов и посидеть с Артуром в ресторанчике. Разговор оказался неожиданно непростым.

— Наследник Уизли женится. Угадай, на ком?

— Вот честно – даже думать не хочу. Наверняка девушка из приличной семьи, но с какой-нибудь особенностью, дико раздражающей других аристократов.

— Практически угадал. На Флер Делакур, бывшей чемпионке от Шармбатона.

— Не так уж и плохо, — без особого усердия прикинул я. Совсем из головы вылетело, на ком Билл должен жениться. Совершенно другие вещи в фокусе внимания. – Род старый, влиятельный, тесть во французском Министерстве одну из ключевых должностей занимает. По другой линии родство с вейлами, их общины по всей Центральной Европе разбросаны. Флер – квартеронка, кровь фейри в её детях проявится слабо.

— Уизли склонны к огню, им в любом случае не страшно.

В общем случае, маги с неодобрением смотрят на браки с нелюдью. Во-первых, иная раса есть иная раса. Обычные люди и то не всегда друг дружку понимают, что уж говорить про существ с разной психологией, воспитанием, ценностями. Что для одного из партнеров – невинная шутка, для другого – оскорбление. У некоторых народов нет понятия супружеской измены, у них иное отношение к детям, родителям, правам наследования и так далее.

Во-вторых, влияние на генетику. Кровь фейри усиливает одни способности и ослабляет, или вовсе исключает, иные. У Делакур плохо выходят заклятья водной сферы, ей враждебна эта стихия; Флитвик отвратительный зельевар, ещё ему недоступна высшая светлая магия. Вдобавок нужно учитывать, что иногда наследие предков проявляется спонтанно, через множество поколений. То есть, к примеру, живет себе парень, не тужит, спокойно готовится к поступлению в Хогвартс. Или уже поступил. Считает себя обычным человеком, никаких особенностей у него нет, тонкое тело и физиология укладываются в рамки нормы. До тех пор считает, пока с началом полового созревания внезапно не начинает обрастать шерстью. И это ещё не самый худший вариант.

Таким образом, брак или хотя бы длительное сожительство с нелюдью несет достаточно отрицательных последствий, чтобы разумные люди старались их избегать. Но когда это люди были разумными? Полукровки рождаются регулярно. Справедливости ради, обычно они появляются от связи с народами, давно живущими рядом с людьми и не кардинально отличающимися от нас в плане морали, то есть гоблинами и вейлами. Полувеликаны или полуфеи редки.

Говоря конкретно о Уильяме Уизли и Флер Делакур, то их брак следует признать удачным. Флер, в плане мышления, человек, с точки зрения наследия она квартеронка, то есть кровь достаточно разбавлена. К тому же Артур верно подметил, Уизли – огневики, им способности вейл только в масть. На недовольство других английских аристократов можно наплевать, с ними и так горшки побиты. Общественное мнение тоже отнесется лояльно, потому что от Уизли чего-то подобного ждут и скорее удивятся, если вдруг кто-то из рыжих возьмет в жены девушку из приличной семьи с безупречной репутацией.

— Когда свадьба-то?

— Первого августа. Могли бы и тебя позвать.

— С чего им меня звать? – неподдельно удивился я. – Я с Уильямом не знаком, а с Делакур всего-то раз или два общался.

— Мало ли, — состроил одухотворенную рожу Артур. – Ты ведь Джиневру спас, Артур за семьёй долг признал. Чем не основа для долгой и крепкой дружбы?

Не долг жизни, просто – долг.

— По-видимому, они считают иначе, — пожал я плечами. – Или решили устроить мероприятие исключительно для своих. Учитывая обстановку, не могу их винить.

— Это да… Как думаешь, когда всё закончится?

— Сам хотел бы знать, — ухмылка вышла кривой. – Мне высшие силы свои планы не докладывают.

Прежде, чем сказать следующую фразу, Артур наколдовал какое-то скрывающее заклятье. Родовое, надо полагать, потому что ничего похожего ни в Хоге, ни дома мне не показывали.

— Откровенно говоря, — убирая палочку в кобуру на поясе, заметил он, — мне кажется, что ты слегка лукавишь.

— В смысле?

— Мы с первого курса в одной комнате живем, — издалека начал друг. – Во всяких переделках друг друга видели. Поэтому я могу точно сказать, когда ты… Виляешь. Вот кстати, тоже интересный момент – ты очень редко впрямую врёшь, я одно время даже думал, что ты Луне родственник или кем-то вроде того.

— Просто не люблю лгать.

— Да, я уже понял. Так вот, ты обожаешь играть словами, а ещё старательно избегаешь некоторых тем. Я ещё после четвертого курса заметил. Ты знал о Турнире намного больше, чем мог. То есть твои рассуждения логичны и очень похожи на правду, постороннего они обманут, но, повторюсь, я слишком хорошо тебя знаю.

В принципе, этого следовало ожидать. Артур не дурак, он, несмотря на мешающий ему некоторый снобизм, один из умнейших людей в моём окружении. Поэтому нет ничего удивительного в том, что однажды он сложил найденные странности, проанализировал их и сделал правильный вывод. То есть пока что не сделал, решил для начала поговорить. Знак доверия с его стороны.

На доверие надо отвечать доверием.

— Откровенности хочешь?

— Мне кажется, я её чуточку заслуживаю, — напряженно ответил Артур.

Друга терять не хотелось. Я вздохнул, и дополнительно наложил ещё один слой чар от прослушки.

— Всего я не расскажу. Всю правду знаем только мы с лордом Лавгудом, и нас двоих уже слишком много. Во всяком случае, на ближайшие лет… — Когда там эпилог заканчивался? Через пятнадцать лет после седьмого курса? Ладно, пусть будет двадцать. – Лет двадцать примерно. А то и больше.

Артур молча кивнул.

— У меня было… Пророчеством это не назвать. Прогноз из нестандартного источника, довольно сомнительного. Исходя из него, получалось, что на нашем четвертом курсе Неназываемый возродится и наведет шороха. Подойти к своим и поделиться знанием я не мог, потому что тогда пришлось бы отвечать на неприятные вопросы и неизвестно, чем бы для меня дело закончилось. Тем более что доказательств никаких не было. Вдобавок я боялся своим вмешательством что-то испортить – исходя из моих знаний выходит, что в мае следующего года война закончится и Неназываемого упокоят окончательно. Правда, смущали неизбежные смерти. Я понимал, что будут боевые столкновения, и даже знал имена некоторых людей, которые должны погибнуть. Но думал, что смогу их вытащить. Дурак был.

— Диггори?

— Точно. Первая жертва, с которой всё началось. Я тем летом даже подумывал идти сдаваться нашей леди, потому что если одного спасти не смог, то и с остальным точно не справлюсь. Остановил меня тот факт, что уже тогда было очевидно – война неизбежна. Вопрос только в том, в какой конфигурации она начнётся.

Украдкой оглядев полупустой зал, я убедился, что нас никто не подслушивает, и перевел взгляд на Артура. Почему я не стал искать более уединённое место для разговора? Потому, что здесь нас защищает принцип Неуловимого Джо. Ты в безопасности, пока никому не нужен.

— Вот, в общем-то, и всё. Остальное – детали, причем особой веры им нет.

— Почему?

— На них нельзя полагаться. Сириус Блэк жив, Аластор Грюм – мертв. А исходя из моих сведений, должно быть наоборот. То ли благодаря мне бабочка крылом взмахнула, то ли ещё что. И таких расхождений много, я их с первого курса считать перестал.

— Подожди, — парень поднял руку, подумал, прикрыв глаза, внимательно посмотрел на меня. – Дамблдор. Ты ведь знал, что он умрет?

— Ага. Скажешь, следовало спасти?

— Пока он был жив, мне спалось намного спокойнее, — витиевато согласился Артур.

— Если честно, мне тоже. Но учитывай следующее. Во-первых, при живом Дамблдоре новая война продлится дольше, не менее двух лет. Мне это лорд Ксено сказал. Следовательно, жертв тоже будет больше. Во-вторых, исход тогда не гарантирован. В-третьих, Дамблдор целый учебный год знал, что умирает. Как думаешь: он подготовился?

— Да уж наверное… Снейп знал?

— Больше ничего не скажу. Клятву давай, — потребовал я. – Ты, конечно, окклюмент сильный, лучше меня, но случаи разные бывают.

Парень задумался, просчитывая варианты. Как чистокровный и клановый, он был обязан прикинуть, насколько новые сведения могут отразиться на судьбах его родных. Заботиться о близких – это рефлекс, это правильно.

— Возможно, мне придётся рассказать всё нашей верхушке, — вот, так и думал.

— Договоримся. С политической точки зрения мы на одной стороне, противоречий возникнуть не должно. Итак?

— Ладно, — вздохнул он, — давай формулировку.

Не Непреложный, конечно, но тоже неплохо. Нам пришлось уйти из Лондона, выбрать тихое местечко и продолжить разговор там. Потому что принесение клятвы в публичном месте обязательно будет замечено и привлечет внимание, хотя бы из банального любопытства окружающие заинтересуются – о чем там двое юношей таком необычном беседуют? Вот мы и свалили сначала из кафешки, а потом аж в маггловский мир перешли, где нас точно не подслушают.

Жалею ли, что раскрылся? Немного. Однако надо понимать, что странностей в моём поведении достаточно. Близкие рано или поздно их заметят, соберут, начнут, как Артур, анализировать, и неизвестно, до чего додумаются. Лучше уж честно рассказать, тем более что одна голова хорошо, а две – лучше. Артур хорошо ориентируется в политике, у него широкий кругозор, он разбирается в разных аспектах магического общества, от меня ускользающих. Год обещает быть непростым, помощь в Хоге мне понадобится.

Удачно, что мы принадлежим к одной социальной группе и оцениваем обстановку одинаково. Чтобы убедить друга в правильности моих действий, хватило одного мысленного эксперимента. Я предложил ему представить, что было бы, не возродись Волдеморт. Вот нет событий четвертого курса, турнир прошел без эксцессов. Что тогда? Артуру много времени не понадобилось, картинку он сложил быстро. Министерство все равно бы рассорилось с Дамблдором, аристократы подперли бы чиновников своими деньгами и дружинами. В реальности произошло то же самое, только немного раньше. Снова принятие законов, уменьшающих права кланов и Гильдий, направленных против нелюди, предназначенных для более жесткого контроля общества. Привело бы это к бунту? Вполне возможно. Был бы он успешен? Сложно сказать. Но даже при самом мирном развитии событий, аврорат и наёмники с одной стороны, клановые и Орден Феникса с другой – кровь пролилась бы обязательно. Нужно совершенно не разбираться в традициях магического мира, чтобы в подобной ситуации надеяться на мирный исход.

Вот и получается, что иного выхода, кроме как молчать и пытаться смягчить последствия, у меня не было. Все возможные действия приводили к той же войне, просто состав коалиций изменился бы. Артур сказал, что ещё подумает, но, судя по интонации, сомневался в возможности найти устраивающий всех мирный вариант. Тут сложно что-то придумать, ситуация однозначна.

Так что его я убедил. Осталось себя убедить.

Ксенофилиус Лавгуд старательно размазал ком грязи по моей макушке.

— Сим наделяю тебя властью на видимым и невидимым, бывшим и не-бывшим, гибким и твердым. Клянешься ли ты использовать сиё на благо моей дочери?

— Клянусь, — кивнул я. С волос скатился крупный шматок глины.

— Принимаешь ли ты сего юношу, как своего защитника?

— Принимаю, — не особо радостным тоном протянула Луна.

Её недовольство любящий папа проигнорировал.

— Клянешься ли прислушиваться к его словам, постигать его мудрость?

— Клянусь.

— Признаешь его право на щедрость и ограничение, похвалу и наказание?

Мелкая хулиганка скуксилась окончательно, но выдавила из себя:

— Признаю.

Что происходит? Я становлюсь рыцарем Луны. В смысле, Полумны Лавгуд.

Свою дочь Ксенофилиус любил, но иллюзий насчет её благоразумности не питал и в своих способностях оградить от бед обоснованно сомневался. События в отделе Тайн очень наглядно продемонстрировали, куда Луну может завести шило в попе. Следующий год ожидался намного более сложным. Хогвартс, конечно, территория нейтральная, в теории ученице в школе ничего не грозит, персонал будет защищать её даже от Темного Лорда, заявись он во главе армии. Профессорам клятвы иного выбора не оставят. Однако есть теория, а есть практика, поэтому лорд Ксено желал подстраховаться.

Рыцарь девы или рыцарь женщины дини ши – это очень вольный перевод с языка исчезнувшего народа. Использовать оригинальный термин невозможно, потому что он почти полностью состоит из звуков, непроизносимых человеческим горлом. Описать рыцаря можно как нечто среднее между вассалом, старшим братом, покровителем и наставником. То есть и полномочия широкие, и обязанностей хватает. Я, в частности, после сегодняшнего дня имею совершенно легальное право Луну ремешком выпороть, если сочту необходимым. Поэтому она страдает, предчувствуя скорый конец вольницы.

— Теперь ты сможешь, при необходимости, обращаться к диким фейри за помощью, — дополнительно пояснил лорд Ксено. – Правда, этим правом лучше не злоупотреблять.

Само собой.

— Вы не думали о том, чтобы отправить Луну за границу?

— Сейчас ей нельзя покидать острова. Впрочем, я бы всё равно не стал её отсылать – непозволительно отвергать уроки, даруемые судьбой.

Ну, нельзя, так нельзя. Всего-то надо год продержаться. Если, конечно, всё гладко пройдёт.

— Вам не кажется, что в известной мне истории слишком многое было отдано на волю случайности? Поттер и его друзья могли ведь и не найти крестражи. Или он мог погибнуть до встречи с Неназываемым.

— Случайностей не существует, — как о чем-то общеизвестном, заявил Лавгуд. – Что касается юного Поттера… Зачем ему что-то искать? Его дело – участвовать в уничтожении, поиском займутся иные люди. Знающие.

А уйти из жизни до встречи со своей судьбой ему не грозит. Разумеется, он может покончить жизнь самоубийством. Ещё существует небольшой, крайне незначительный шанс разозлить великого духа или нарушить Великое Полотно, став одной из разорванных нитей. Нет ничего невозможного. Тем не менее, Неназываемый, приняв пророчество, согласившись действовать в его русле, привел в действие определенные механизмы, защищающие его врага. Гарри Поттер стал преградой, которую он должен преодолеть, чтобы возвыситься, поэтому сила Темного Лорда стремится сохранить Поттера и невольно укрывает его от иных опасностей.

— Тем самым попутно ослабляя Неназываемого. Иронично.

— Такова высшая магия. Она жестока, справедлива и с чувством юмора.

Его слова меня успокоили. До объяснений Лавгуда я боялся, что Поттер подвернет ногу, упадёт и свернёт себе шею, ну или что-то в том же духе с ним произойдёт. Но если его в самом деле прикрывает магия одного из сильнейших волшебников современности, то от большинства фатальных неприятностей парень застрахован. Они обречены столкнуться в бою. Следовательно, велика вероятность, что события продолжат течь по сценарию, прописанной госпожой Роулинг в своих книгах. В главном, я имею в виду, мелкие отклонения неизбежны.

Двадцать седьмого июля стало известно о большом сражении, произошедшим между Орденом Феникса и Пожирателями. Слухи среди магов разлетаются быстро, так что о битве узнали на следующий день.

Судя по описаниям, Орден подготовил ловушку, в которую должны были угодить крупные силы Пожирателей. Вроде бы, ловили на живца-Поттера. Кто бы ни разрабатывал план, рассчитал он всё точно, потому что на первом этапе красно-золотым сопутствовал успех. А затем на поле боя явился сам Неназываемый.

В целом, счет мясника выходил в пользу фениксовцев. Они сумели достаточно организованно отступить и понесли меньшие потери, из значимых фигур погиб только Сириус Блэк. Всё-таки Вечную Невесту можно обманывать, но нельзя обмануть. Лично я с покойным знаком не был; его называют прекрасным боевиком, тщательно скрывавшим остальные свои положительные качества. То есть с медийной точки зрения смерть последнего Блэка это, конечно, провал, но особого урона Орден не понес. Хотя, может, с финансами похуже станет.

Поттеру сочувствую. Всё-таки близкий человек, крестный отец, живая память о родителях. Хреново пацану сейчас.

Много говорили о том, что министерские силы явились к шапочному разбору, когда всё уже закончилось. Доблестные силы правопорядка только и смогли, что арестовать не успевших сбежать раненых и попытаться раструбить об очередном успехе. Так как к лету девяносто седьмого года официальная пропаганда доверие масс потеряла окончательно, а участники с обеих сторон с родными и близкими подробностями поделились, ну или нашлись независимые наблюдатели, то победным реляциям никто не поверил. Чиновники опять опозорились.

Самая веселуха началась первого августа. Ближе к вечеру переместившийся порталом дядя Кеннер сообщил, что в Министерстве Пожиратели. О смерти Руфуса Скримджера и вообще о том, что это не диверсия и не просто нападение, узнали позже. Захват, по-видимому, произошел почти бескровно, Пожиратели хорошо рассчитали – пятница, люди стремятся уйти с работы пораньше, в помещениях находятся только отчаянные трудоголики и начальство с секретарями. Кеннер мало что мог сказать. Он услышал шум в коридоре, выглянул, увидел пару фигур в масках и черных мантиях, мгновенно вернулся на рабочее место и прыгнул в клан аварийным порталом. А уже на следующий день вышли газеты с официальным уведомлением об отставке Скримджера, временно исполняющем его обязанности Пие Тикниссе и обещанием грядущих перемен. Каковые, разумеется, наступили.

— «Регистрация магловских выродков», — прочитала леди передовицу «Ежедневного пророка». – Тра-та-та… «…явиться для собеседования в только что учрежденную Комиссию по учету маггловских выродков». Ожидаемо. Зачем ты мне это принес, Райли? Хочешь кого-то спрятать?

— Пока не знаю, миледи. Дело в том, что я списался с нашим деканом. Только что пришел ответ. Флитвик согласился с моими доводами о том, что простецовым детям в этом году лучше в Хогвартсе не появляться. Поэтому семикурсникам, и мне в том числе, поручено обойти дома магглорожденных и оформить документы на долгосрочный отпуск. Начнём мы, разумеется, с Рейвенкло, если же потребуется, то поможем другим Домам. Поэтому я прошу не привлекать меня к делам клана примерно неделю.

— Разумеется, Райли. Просьбе Флитвика мы не откажем, тем более что вот это, — она постучала ногтем по газете, — мне совершенно не нравится. Предположишь, почему?

— Если честно, я слабо понимаю, зачем нужно устраивать шумиху. Вся информация о простецовых детях у Министерства уже есть. Демонстрация лояльности? Какие-то замеры для сбора статистики?

— И то, и другое, и что-то ещё. Нет, Райли, меня больше тревожит скорость, с которой проект проскочил по инстанциям. Изменить штатную структуру Министерства довольно сложно, а у нас всего пятый день пошел, как власть сменилась. Значит, проект был, во-первых, уже готов, во-вторых, не встретил сопротивления, в-третьих, в нём заинтересованы на самом верху, раз с такой легкостью протащили по инстанциям.

— Планируют использовать в ближайшем будущем?

— Уверена, уже используют. Мне сообщили, что в Лондоне и крупнейших поселениях проводят облавы. Пока что неясно, на кого в действительности – среди схваченных есть и чистокровные. До небольших деревень и клановых поселений авроры не добрались, но их визит – исключительно вопрос времени.

— Облавами занимается Аврорат?

— Именно. Довольно символично, не правда ли?

Появлению Пожирателей или перековавшихся авроров мы были не рады, поэтому клан закрылся от внешнего мира. Камин разобрали, на ограде активировали сложный комплекс чар, укрывший территорию от различных видов поиска. Попасть к нам теперь можно было либо аппарацией или порт-ключем на специально подготовленную площадку метрах в ста от ворот, либо пешочком, по дороге. Через дикий лес с не слишком дружелюбными фейри.

Ну а я отправился в обычный мир. Для перехода использовал малоизвестный отнорок в районе Рединга, хотя переходить в Лондоне было бы и удобнее, и интереснее. Очень хотелось посмотреть, как сейчас выглядит Косой переулок и прочие места. Жаль, но, насколько я понимаю, появляться в магической столице сейчас небезопасно, там очень напряженная обстановка из-за рыщущих, кого бы схватить, патрулей.

На Рейвенкло не особо много магглорожденных, со своими трёмя подопечными я управился за три дня, причем ради одного из них пришлось метнуться во Францию. Мейсон Лоу отдыхал на Ривьере с родителями, изрядно удивившимися моему появлению. Мейсон, оказывается, о событиях в магическом мире им многого не рассказывал, в частности, о смерти Дамблдора они ничего не знали. Пришлось сидеть, просвещать. Хорошо ещё, что у меня имелся полный комплект документов, в том числе загранпаспорт, а магию в аэропорту я успешно от наблюдателей скрыл. Мог, в принципе, не прятаться, путешественник не обязан уведомлять магические власти о пересечении границ в простецовом мире, такое положение принято везде. Вот если бы я перешел в магический мир в Париже или другом месте, то первым делом должен был бы сообщить в местное Министерство о себе. Однако я решил не ставить никого в известность о том, что покидал Англию, поэтому прикинулся обычным магглом. Прилетел, нашел нужный отель, нашел семейство Лоу, неплохо провел с ними вечер, попутно заполняя бумаги, переночевал там же и с утра вернулся в Лондон. Просто подумал – раз уж всё так удачно складывается, почему бы не зайти к Томасу? Поболтаем, заодно выясню, как проблему решают на Гриффиндоре (и решают ли вообще).

Адреса Дина у меня не было, зато нашелся телефон. Ответил приятный женский голос, мгновенно приобретший тревожные нотки:

— Мы не знаем, где он! Не видели его с конца июля! Дин пропал! Пошел в этот ваш Лютный и исчез! Я даже не знаю, к кому обратиться!

В трубке послышались рыдания.

— Мэм, полагаю, нам лучше встретиться, — через несколько секунд, когда женщина немного успокоилась, предложил я. — Я сейчас нахожусь в Хитроу, где бы мы смогли поговорить?

— Приезжайте к нам! Мы живем недалеко от станции метро Квинс-роуд Пекхем, очень удобно добраться!

Через час я сидел за столом в небольшой гостиной, напротив семьи из четверых человек. Папа, мама и две маленькие дочки, с восторгом глядевшие на меня. Женщина, мать Дина Томаса, оказалась очень красивой негритянкой, так что и неизвестного волшебника – отца Дина, и его отчима я прекрасно понимал. Квартира, в которой они жили, впечатление производила хорошее. Да, бедно, зато уютно и чисто, насколько может быть чисто в доме с маленькими детьми, находиться здесь приятно.

— Дин рассказывал о вас, мистер Стивенс, — говорил мужчина. – Он не особо любит рассказывать о своей школе, но имена некоторых его сокурсников мы знаем. Беда в том, что знаем только имена. Ещё у Дарлы записан телефон Симуса Финнигана, мы пытались ему позвонить, но никто не берет трубку.

— Вполне естественно, мистер Томас. Сейчас многие семьи затаились. Про убийство Дамблдора вы слышали? – супруги молча кивнули. – Первого августа погиб министр. По официальной версии, вышел в отставку, только его никто с тех пор не видел.

— Получается, этот ваш Неназываемый победил?

— Не наш, — вежливо улыбнулся я. – Он сам по себе. Что касается победы… Он захватил власть. Сумеет ли удержать – очень большой вопрос.

— Бог с ними со всеми, — махнула рукой женщина. – Дина-то можно найти? Хотя бы узнать, жив он или нет?

Кажется, она снова готовилась заплакать.

— Почему нет? Мне потребуется какая-нибудь вещь, давно принадлежащая вашему сыну и часто им используемая. Если есть пара волосков или капля крови, то вообще замечательно. За три-четыре дня что-нибудь выясню.

— А прямо сейчас не получится?

— Я не великий маг, миссис Томас. Мне потребуется время.

Хороший вопрос женщина задала. Магию почти невозможно использовать в мире простецов, но именно что почти. Всё зависит от сложности заклятья и наличия силы для его воплощения. Средний маг простенький «Люмос» без подготовки минут пять продержит, что-то более серьёзное потребует сознательной раскачки тонкого тела и кое-каких специфических умений. Однако надо учитывать, что ряд поисковых заклятий, ориентированных на взаимодействие с ноосферой, вложения силы не требует вовсе. Вернее даже, не заклятий, а ритуалов, проводимых опытным медиумом. Спецов в данной сфере немного, она требовательна к природным данным, особому типу мышления, тяжела для освоения и часто даёт неоднозначный результат. В то же время, взгляд в информационное поле планеты реально позволяет получать сведения, иными путями недостижимые.

Вещи мне, разумеется, дали, причем без каких-либо формулировок. Простецы, редко контактирующие с магическим миром, слабо представляют, что можно сотворить, имея предмет, духовно связанный с владельцем. К тому же, я обещал им помощь, и выглядел, как человек, способный обещание выполнить. Белый, прилично одетый, с вышколенными манерами, говорю не на кокни, а используя строгий классический словарный запас высшего света. Короче говоря, непростого полета птица.

На поиски Дина я отправился только на следующий день и, само собой, не в одиночку. Сейчас в Англии лучше передвигаться в составе крупного вооруженного отряда, в противном случае туда, куда шел, можно не дойти. У меня отряда под рукой не было, зато имелся дед Джарвис, с успехом его заменивший.

Уговорить деда помочь получилось легко. Я редко его о чем-то просил, поэтому он привык, что, если его побеспокоили, значит, дело не в блажи какой-то. Кроме того, Джарвис слегка засиделся в последнее время, и был не против посмотреть, что вообще в Британии творится. Потому что пересказы — это совсем не то, что личное присутствие.

Первый ритуал провели в клане. Миссис Томас отдала любимый шарф Дина и старую, потрепанную футболку с надписью «Вест Хэм Юнайтед», их мы и использовали для поисков. В общем-то, ничего сложного не проводили, применили усиленную вариацию заклятья «Указуй», предназначенного для нахождения удерживаемого в мыслях объекта. Способ простой и надежный, защититься от него при желании легко, но вряд ли мулат заморачивался. Взяли карту Британии, отметили на ней вектор. Затем переместились ближе к югу, в безопасную зону рядом с довольно крупной деревней, там провели второй ритуал и отметили второй вектор. Аппарировать надоело, поэтому каминной сетью перешли поближе к точке, где вектора сходились. Говоря конкретнее, на задворки лондонских трущоб.

— Известное местечко, — выйдя из кабака, Джарвис покрутил головой, с ностальгией оглядывая округу, — на моей памяти его дважды сжигали. Куда идти-то?

Расстояние позволяло, поэтому я просто использовал Указуй. Палочка покрутилась и указала на запад. Дед довольно кивнул.

— Нормально. Туда можно.

— В смысле?

— Там, — Джарвис махнул на север, — вампиры окопались и прочая нежить. Сам не был, но поговаривают, милях в сорока обосновался ковен личей. Официально в той стороне дикий лес, неофициально вроде бы есть безопасная тропа, по которой приходят просители. Больше не знаю. На востоке Лютный, только до него ещё дойти надо. Районы по пути нищие, народ там живёт отмороженный, терять им нечего. Черноту используют постоянно, многие уже и на людей-то не похожи. В общем, лучше туда не соваться. Помнишь то место, куда тебя с Виллом Фишером перед четвертым курсом перекинуло? Ну вот это примерно минутах в пяти ходьбы отсюда. На закуску юг. Там не особо опасно, просто священное место, оставшееся со старых времен. Пространственная аномалия, откуда время от времени вылезают всякие чудики – дикие фейри, духи, зверушки непонятные.

— Про нежить я даже не слышал.

— Они редко дают о себе знать. Переход через смерть сильно влияет на мага, начиная от физиологии и заканчивая высшей энергетикой. Личам почти ничто не интересно, а мораль своеобразная. Живые им не нужны.

Как говорится, век живи, век учись.

Пока мы шли, ведомые заклятьем, чувствовали на себе косые взгляды. Мы выделялись. Одеты не в лохмотья, с качественными, пусть и недорогими артефактами, с чистыми лицами и прямой осанкой, мы совершенно не походили на местных. Не производи оба впечатления явных боевиков, наверняка на нас напали бы.

Идти пришлось недалеко. Уже шагов через сто палочка налилась теплом, сигнализируя о приближении к искомому объекту, указывая на очередную развалюху. Она даже по сравнению с соседними хибарами выделялась, выглядя так, словно вот-вот развалится. Дин, судя по всему, находился внутри. Только войти и поздороваться вряд ли получится, потому что служившая дверью тряпка отлетела в сторону, и нам навстречу вышли двое настороженных мужчин. Негров.

— Здравствуйте, уважаемые, — дружелюбно оскалясь и показывая пустые ладони, приступил к переговорам первый, худой и с копной дредов на голове. – Чем помочь можем? Хорошими товарами торгуем, у нас много чего есть, никто не жалуется.

— Мы ищем парня по имени Дин Томаса, — сообщил я, потому что дед махнул рукой, разбирайся, мол. – Я его сокурсник. Он должен быть в этом доме.

— Не, не, что вы! Никого нет! Только женщины, зелье варят, к ним нельзя!

— Слышь, головешка, — от Джарвиса мгновенно пахнуло агрессией. — Мы ж все равно войдём. А добром или нет, ты сам решай!

Негритос заколебался. К его счастью, тут из дверного проема осторожно выглянул Дин, при виде меня изрядно удивившийся. И, кажется обрадовавшийся. Я молча поманил его рукой.

Парень окончательно вышел во двор, тихо бросил что-то успокаивающее тому негру, что стоял вторым, и подошел поближе.

— Всё хорошо, я его знаю, — сообщил он первому, сразу с облегчением развернувшемуся и свалившему подобру-поздорову. – Привет, Райли.

— Привет. Дедушка, это мой сокурсник, Дин Томас. Дин, перед тобой мой дед, Джарвис Стивенс.

— Здравствуйте, сэр!

— Угу, здорово, — кивнул дедуля. — Вы общайтесь, я тут посижу.

Он действительно отошел в сторонку и присел на нечто, в прошлом бывшее то ли куском стены, то ли ещё чем. Устроился поудобнее и замер в расслабленной позе, периодически чуть поворачивая голову. Теперь можно говорить спокойно – пока он бдит, врасплох нас не застать.

— Ты просто не представляешь, как я рад тебя видеть! – с глубоким чувством выдохнул Томас. – Здесь такое творилось! Я думал, убьют!

— Вот, кстати, да. Ты почему домой не рванул? Я был у тебя дома, говорил с родителями. Мать сильно беспокоится.

Парень развел руками.

— Не мог. Когда облава началась, авроры первым делом выходы в обычный мир перекрыли. Мне ещё повезло, что удалось сбежать и со знакомыми сюда добраться.

С его слов выходила следующая картина. Прессовать Лондон начали днем третьего августа, причем все слова здесь ключевые. Именно прессовать, именно Лондон, а не только Лютный, именно днём.

Кажется, Министерство и Пожиратели слились в трогательном альянсе, потому что авроры действовали совместно с наёмниками лендлордов. Стандартный отряд состоял из пары-тройки авроров и пятерки боевиков-вассалов аристократов. Этого количества вполне хватало, чтобы подавить любое сопротивление. Насколько знал Дин, досталось всем, хотя в первую очередь погромщики (иного термина не подберу) сосредоточились на ямайцах и магазинах, принадлежащих противной стороне. То есть на всех, кто поддерживал Орден Феникса и давал им деньги. Карибскую общину, насколько я понимаю, выбрали для показательной порки, потому что за ямайцев вступиться некому, они в Британии на птичьих правах.

Гильдии вроде бы не трогали. Пока ещё.

Действовали только в Лондоне и ряде крупнейших поселений, деревни оставили на потом. Может, состава не хватило, может, по другой причине. Сведения Дина ещё проверить надо, потому что всё, им рассказанное, не более чем слухи. Парень сумел улизнуть от облавы в Лютном, денек помыкался, прячась от патрулей, потом прибился к собратьям по цвету кожи и новости узнавал от них. Десяток ямайцев свалил подальше на окраину и перебивался всяким-разным, не зная, куда податься. В любом случае, я уверен, что ни в Уэльс, ни в Шотландию Пожиратели не совались. Тамошние автономии ревностно оберегают свои права, они и прежнему Министерству в более спокойные времена не стеснялись отпор давать.

Почему днём? Вероятно, сразу хотели показать, кто теперь хозяин. Поэтому паника у торговцев, поэтому много арестованных обывателей, поэтому Лютный временно не работает. Товару конфисковано много, но серьёзные торговцы не пострадали либо успели сбежать. Досталось, как всегда, наименее защищенным слоям населения.

— А в обычный-то мир ты почему не ушел? Я понимаю, что основные переходы аврорат закрыл. Но в Лондоне же хватает небольших трещин, чтобы одному протиснуться?!

— Я о двух знал, до обеих ещё дойти надо и патрулям на глаза не попасться, — скривился Томас. – Те, которыми братья пользовались, закрыты. Либо засадами, либо заклятьем каким-то. Наша мамбо сказала, ночью перед погромом провели какой-то хитрый ритуал, на время убравший все небольшие переходы. Большие таким способом не закрыть. Да и не уверен я, что мне стоит возвращаться.

— Почему?

— Поговаривают, тех магглорожденных, что в Комиссию сами не заявятся, будут искать. Не хочу, чтобы к моим пришли.

— Ну, в принципе, возможно, — прикинул я. – Но ты же в Хоге учишься. Так что, если всё правильно сделать, никто тебя искать не будет. Оформим всё официально. Я потому и начал тебя искать, что хотел подойти с документами, позвонил тебе домой и услышал миссис Томас в истерике.

— Какими документами?

Я рассказал про поручение Флитвика и о том, как последнюю неделю мотаюсь по стране. По странам.

— …Короче говоря, собирайся. Аппарируем отсюда недалеко, перейдём к простецам, там я доведу тебя до дома, сдам родителям на руки и на том сочту свои обязательства выполненными.

— Подожди! — заволновался парень. – Спасибо, я тебе очень благодарен, но как же они?

— Кто?

— Остальные?! Мои друзья, они же мне помогли! Нельзя их бросать!

— Ну, во-первых, они тебе не друзья, — усмехнулся я при виде такой наивности. – Во-вторых, тебе я помогаю, потому что ты мой сокурсник и я хочу тебе помочь. Для чужаков моя помощь имеет свою цену. В-третьих, они откажутся.

Негры, по внешнему виду, ребята осторожные и с фантазией. Представляют, куда чужаки могут их переправить и что там с ними сделать.

— Почему откажутся? – не понял Дин.

— Потому. Иди за вещами, по пути обсуди вопрос с товарищами. Я подожду.

Удивленный гриффиндорец с недоумевающим выражением на лице скрылся в дверном проеме, я же присел возле деда. Тот, не открывая глаз и не пошевелившись, хекнул.

— Дурак. Но то, что своих не бросает, ему в плюс.

Очень мягкая оценка в его устах. Считай, похвалил.

— Он давно меня знает. Обрадовался, расслабился, доверяет, — слегка отсутствующим тоном ответил я. – Как думаешь, может, его в клан притащить? Нашим будет интересно послушать очевидца.

— Нет. Всё, что нам нужно, мы и так узнаем, а неизвестно кого сейчас в дом вести нельзя.

Ему лучше знать. В общем, мы дождались, пока Дин соберет немногочисленным пожитки, затем вместе аппарировали к малоизвестному переходу в мир простецов, где ненадолго оставили парня обедать в пабе. Мне требовалось сменить одежду. Собираясь на поиски, я, конечно, надел боевую мантию, укрепленные сапоги, штаны из драконьей кожи, устойчивой к заклинаниям, нацепил защитные артефакты – словом, подготовился к возможному столкновению. Всё это тащить через переход не имело смысла, обычный мир быстро высасывает силу из вещей, зачастую разрушая их. Проносить туда имеет смысл только предметы, специально созданные для использования у магглов, но их мало и стоят они бешеных денег.

Особо о дальнейшем рассказывать нечего. В клане я быстренько переоделся и вернулся к Томасу, в то время как дед пошел к прадеду Питеру, отчитываться. Всё ж таки интересные вещи мы узнали, которые обязательно отразятся на нас. Часть покупателей перестанет брать наши товары, зато проблемы у конкурентов вынудят других производителей обратиться к нам. Кому война, а кому мать родна — как обычно. Лично я, раз уж взялся, намеревался довести дело до конца и хоть за ручку привести Дина домой.

Почти так и вышло.

Остаток августа прошел напряженно, но без ярких событий. Население спряталось, застыло, выжидая, что будет дальше, большинство рядовых магов традиционно сидело по домам и убеждало себя, что «всё обойдётся». Меньшинство паковало чемоданы. Кеннер сказал, народ валит с островов, порт-ключи разлетаются влет, берут всё, на любые направления.

Молодежь волновалась из-за указа о всеобщем обучении. Согласно изданному правительством постановлению, теперь молодые люди были обязаны учиться внутри страны в одном из существующих заведений с официальной регистрацией. Чисто домашнее обучение не допускалось, равно как и отъезд за границу с той же целью. Совершенно очевидно, что в первую очередь указ был направлен против кланов – именно у нас наибольший процент детей постигает волшебство дома. Хотя имелись и другие цели. Например, таким образом негласно проводилась всеобщая перепись населения, перекрывались пути миграции за рубеж, осуществлялось давление на непокорных, детей нелояльных родителей брали в заложники.

Как заложенные в закон меры будут реализованы на практике, не понимали, вероятно, даже авторы. Не имелось в Британии достаточного количества школ, чтобы вместить всех, подпадающих под критерии. Кроме того, надо учитывать, что практикуемые в кланах и родах традиции зачастую кардинально отличаются от привычного палочкового колдовства. Поэтому уже сейчас ясно – взрыв неизбежен.

Кажется, наша верхушка появлялась в клане только поесть и поспать. Мне, конечно, ничего не говорят, но из обмолвок складывается впечатление, что проект Ассамблеи не просто достали с полок – он продвигается невиданными темпами. Сказать за это спасибо следует Министерству и его последним инициативам. Причем даже если нынешние власти знают о брожениях в кланах, поделать они ничего не могут, ибо все их ресурсы брошены на контроль обстановки в селениях и на набирающее силу противостояние с Гильдиями. Которые «внезапно» повели себя очень неуступчиво.

Своих силовиков у Гильдий или нет, или мало. Зато они связаны буквально со всеми значимыми силами в Британии, пользуются авторитетом за границей, у них достаточно денег для найма боевых магов. До прошлого года почти все руководители Гильдий относились к провозглашаемым аристократией лозунгам если не лояльно, то с приличной долей симпатии. Теперь ситуация изменилась. Во-первых, Министерство начало проводить более взвешенную политику. Скримджер, даром, что выходец из авроров, умел договариваться лучше, чем Фадж. Во-вторых, предупреждение Дамблдора оказалось правдой, крупные лендлорды действительно подчинялись приказам Неназываемого. А на Темного Лорда люди, помнящие прошлую войну, смотрели с большой настороженностью – они помнили, что Пожиратели творили под конец. И обоснованно подозревали, что его проблемы с психикой за прошедшее время усугубились.

Действия, предпринятые правительством в августе, окончательно изменили настрой Гильдий. Их в директивном порядке лишили части привилегий, обложили налогами и попытались получить доступ к хранилищам знаний. Не знаю, чего Пожиратели добивались. Может, думали, что им не осмелятся противостоять? Ну так они ошибаются. Никто не спорит, альянс министерских силовиков (всех, не только авроров) и бойцов аристократии – это тот ещё паровой каток, но не нужно считать его неудержимым. Особенно учитывая растущую оппозицию внутри самого Министерства.

Мы не знаем конкретных планов Гильдий. Зато видим, как прячутся в пространственных складках их здания; пропадают без следа ключевые сотрудники; в иностранной прессе по отношению к Британии господствует тотально негативный тон. В страну валом валят наёмники со всего мира, причем даже сами они не всегда готовы сказать, на чьей стороне планируют сражаться. И планируют ли вообще – может, просто пограбить приехали.

Вот примерно в такой обстановке мы поехали в Хогвартс. Под «мы» я понимаю нашу старую компанию, отправлять кого-либо ещё в школу леди отказалась. Остальные главы кланов поступили так же. А вот те, кто жил ближе к центрам цивилизации, не в диких землях, предпочли подчиниться.

— Что-то народу многовато, и все с сундуками, — отметил Артур, стоя на платформе. – Причем лица незнакомые. На провожающих не похожи.

— Зачем гадать? Вон хаффы стоят, у них спросим.

Барсуки чрезвычайно информированы, в первую очередь потому, что среди своих активно делятся сплетнями. Тайны они хранить умеют, но только всем факультетом.

— Переведенные ученики из других школ, — ответил Фрай. – Про указ об обязательной учебе слышали? Ну вот. Всех, кто раньше находился на домашнем обучении, гребут в остальные школы, а к нам переводят лучших из них.

Новичков – туда, лучших – в Хогвартс. Хммм…

— Концепция в принципе кажется разумной, — заметил Артур. – Деньги на поступление в Хог есть не у всех. В чем-то даже несправедливо получается – простецовы дети учатся в элитной школе, и неважно, насколько они тупые, а бедные талантливые чистокровки вынуждены ходить в школы попроще. Только они ведь, кажется, пятилетние?

— Кроме колледжа при Мунго, он на восемь лет рассчитан. Меня больше волнует, за чей счет банкет.

— Раз идея Министерства, то оно и платит, — нахмурился друг.

— А если нет? У них в финансах полный раздрай. Скинули новичков на баланс Хогвартса, и крутитесь, как хотите. Возможности возразить у деканов нет, особенно учитывая, кто сейчас директором. Тогда начнут резать расходы.

— Я всё-таки думаю, до такого не дошло.

Особой уверенности в голосе Артура не чувствовалось. Всякое может быть.

— Чем это нам грозит? – спросил Фрай.

— Еда станет похуже, учебных пособий и дополнительных занятий меньше, — объяснил я. – Но ты подожди паниковать, мы пока точно ничего не знаем. В вашем Доме есть ученики, чьи родители работают в отделе магического образования? Из наших-то нет никого.

— Сходу не припомню, — потер подбородок Фрай. – Вроде бы, нет.

Остальные хаффы, стоявшие рядышком, но в разговор не вмешивавшиеся, тоже отрицательно помотали головами. Жаль, можно было бы поспрашивать.

Ощутив слабенькое дуновение знакомой магии, я обернулся. Уроки тетушки Сары не прошли даром, чувствительность повысилась, здорово изменив восприятие. Мир, на какую-то часть, стал другим, открылся новыми гранями. Очень необычное ощущение, полезное, но иногда доставляющее неудобство, особенно при нахождении в толпе.

— Привет, — подошедшая Мораг поцеловала меня в щеку, приподнявшись на носочки.

Затем обернулась, посмотрела назад, на четырех парней, буравивших меня нехорошими взглядами, и быстро поцеловала ещё раз. В губы. Барсучихи вокруг дружно захихикали.

— Не то, чтобы я был против, но с чего бы?

— Кое-кто, — Мораг выразительно повела бровью, — подумывает отдать меня в монастырь. Или в иное заведение со схожими нравами. Весь мозг продолбили своими нравоучениями.

— Хочешь, я попробую с ними пообщаться, успокоить чуток?

— Если ты с ними сейчас пообщаешься, дело закончится мордобоем, — честно сказать, я считал так же, и предложил для галочки. – Не подходи к ним, я сама.

С родственниками Мораг я встречался на каникулах, пересекались несколько раз в гостях и в Лондоне. Старшие воспринимали меня нормально, пусть и без особой радости, со сверстниками вышло нехорошо. Зато теперь они точно знают, что парень их сестренки – не трус и не слабак!

Пока друзья прощались с родными, я прошелся по перрону, здороваясь, кивая направо-налево. Мои сегодня не пришли, как, впрочем, и родители некоторых других старшекурсников. В первую очередь властям стараются не мозолить глаза те, кто имеет основания опасаться нового режима. Не видно старших Уизли, из Боунсов на перроне только Сьюзан, окруженная плотной стайкой желто-черных, Малкольм Джонс в одиночку стоит в сторонке, бросая тяжелые взгляды на авроров. Последних значительно больше обычного, примерно столько же, сколько и в прошлом году – но отношение к ним другое. Меньше уважения, больше страха.

Кеннер занят на работе, у деда тоже дела, а маму с Илоной мы не пустили. Не сегодня. Пусть с мелким сидят. Потом, когда спокойнее станет, и с коллегами по Гильдии пообщаются, и на Ксенофилиуса Лавгуда в белоснежной мантии издалека полюбуются. Он на станции, похоже, единственный, кто имеет полностью безмятежный вид – стоит, слушает поток сознания Полумны, с мягкой улыбкой поглядывает на тех, кто осмеливается подойти слишком близко. Маги почему-то ежатся и сразу ищут другое место.

Поклонился ему издалека, и сразу наткнулся на Симуса Финнигана.

— Да, мы с ним созвонились, — разумеется, в завязавшемся разговоре сразу всплыла тема Дина Томаса. – Спасибо, что помог ему.

— Без обид, но организованность никогда не была сильной стороной Гриффиндора, так что я засомневался. У вас получилось?

Говорить вслух о нашей маленькой афере не хотелось. Я точно знал, что никто из принадлежащих к Рейвенкло простецовых детей не приехал; не видел магглорожденных среди барсуков. А вот насчет гриффов у меня уверенности не было, эти могли явиться в Хогвартс из чувства протеста.

— Что? А, понял. Слушай, не знаю, — он покрутил головой, оглядываясь по сторонам. – Вроде из магглорожденных не видел никого. После обхода точно скажу.

— После обхода?

Финниган поморщился и показал значок:

— Я теперь староста, вместе с Браун. Про Рона слышал, будто он лишай подхватил, болеет и дома лежит. Грейнджер никто найти не может. Оно и к лучшему. Газеты читал?

— Ты про «нежелательное лицо номер один»? Конечно.

— Тогда сам всё понимаешь. Грейнджер сейчас лучше не попадаться, она ж не Уизли. Те-то чистокровные, их не тронут.

Симус прав и не прав одновременно. Чистокровных очень даже трогают, свидетельством чему продолжавшиеся весь прошлый год аресты. Что касается Уизли, то им, действительно, опасность оказаться в Азкабане мало грозит. Сошлись несколько факторов, до определенной степени защищающих эту семью. Во-первых, они слишком известны. Не с самой лучшей стороны, по меркам современных властей, однако, всё-таки Уизли чистокровны, репрессии против них будут прямо противоречить официальной политике. Во-вторых, британская ветвь этого рода служит своего рода индикатором для остальных ветвей. До тех пор, пока Артур и его дети живы, относительно целы и на свободе, лорду Галахаду резонов вмешиваться в английские дела нет. Следовательно, часть ирландских и бретонских кланов на борьбу с режимом не поднимутся, лихих пиратских налетов на мэноры можно не опасаться.

И, наконец, третье, последнее. С какой стороны ни посмотри, Уизли нужны властям. К кому может обратиться Гарри Поттер? К семье своего школьного друга. Следовательно, имеет смысл попробовать ловить на живца. Если понадобится надавить на Орден Феникса, как это проще всего сделать? Через наиболее известного его члена. Или, наоборот, можно передать тому же Ордену послание, пригласить на переговоры, предложить обменяться пленными… Опять же, Уильям Уизли очень вовремя женился на необычной француженке, этот момент тоже следует учитывать. Связей у семейства много, они разноплановые и неизвестно, чем обернутся.

Ничего этого я Финнигану объяснять не стал, просто попрощался и пошел обратно, искать Артура. Ирландец парень неглупый, но прямолинейный, сложные политические расклады ему не интересны. И не особо нужны, он прекрасно выезжает за счет сверхразвитой интуиции. Общее качество для всех гриффов, если вдуматься.

В целом, царившая на платформе «девять и три четверти» атмосфера мне не понравилась. Детских криков и смеха мало, почти не слышно; люди при разговоре непроизвольно понижают голоса, тревожно оглядываются, держат руки рядом с палочками. На авроров, которые, по идее, должны их защищать, смотрят настороженно. Ещё не как на врагов, но близко, близко. Подобное отношение тем не нравится, поделать с ним они ничего не могут, причем понимают: заслужили. Отчего злятся сильнее.

Нервные все очень. Мельком видел Малфоев, у Люциуса морда надменная, а руки вцепились в набалдашник трости. Драко лицо держит хуже, движения — резкие, сам — худющий. Слизеринцы неосознанно держатся друг друга, остальные ученики и даже взрослые тоже не спешат приглашать их в свои компании. Впервые школьный антагонизм проявился ещё до прибытия в школу.

Веселое время нас ждёт. Как бы до смерти не ухохотаться.

Для того, чтобы понять, насколько всё плохо, было достаточно взглянуть на лица преподавательского состава.

Снейп сидел с каменной, абсолютно непроницаемой рожей. Директорский трон он заменил на менее пафосное кресло, исполненное в лаконичных черно-серебряных тонах, с небольшими вкраплениями зеленого. Кресло мне нравилось, поведение Снейпа – нет. Он, похоже, под окклюментным навыком находится. Место рядом с ним пустовало, и я более чем уверен, что Макгонагалл вызвалась проводить распределение только для того, чтобы не сидеть рядом с убийцей Дамблдора. Декан красно-золотых поначалу отсутствовала, затем привела две толпы – мелких первогодок и вторую, состоящую из подростков постарше. Начали с первой.

Флитвик о чем-то тихо переговаривался со Спраут, Слагхорн сидел молча, нахохлившись. У него очень непростое положение. Декан Слизерина, учитель Темного Лорда, из тех самых Слагхорнов – и одновременно друг покойного Дамблдора, негласный представитель самой неоднозначной Гильдии страны, глава жестко выдерживавшего нейтралитет рода. Хотя, если присмотреться, все учителя мрачные. Даже новенькие, брат и сестра Кэрроу, настороженно поглядывают по сторонам, не спеша радоваться новому назначению.

А вот за столом Слизерина отдельные недоумки со счастливым видом предвкушающе поглядывали на остальные Дома.

Всего из других школ в Хогвартс перевели примерно сотню, к нам на Рейвенкло попало около тридцати человек. Столько же на Слизерин, примерно по двадцать на Хаффлпафф и Гриффиндор. Заранее сочувствую старостам. Полумна утешающе погладила Падму по руке, после чего вслух объявила о готовности помочь любому новичку справиться с нашествием мозгошмыгов. Новички, услышав фамилию Лавгуд, слегка сбледнули.

Сразу после распределения Снейп сообщил о нововведениях в замке. Во-первых, учителей стало больше. Кроме Амикуса Кэрроу, преподавателя ЗОТИ, и его сестры Алекто, занявшей пост профессора маггловедения, у нас ввели несколько дополнительных предметов. К посещению они были не обязательны и считались, скорее, факультативами, но директор настоятельно их рекомендовал. Почему бы и не походить? Послушаем, чему там учат. Во-вторых, тех же Кэрроу, обоих сразу, назначили на должности заместителей директора взамен снявшей с себя обязанности Макгонагалл. Предсказуемо. В-третьих, Снейп предупредил, что уже приказал замуровать ведущие из Хогвартса подземные ходы и в целом намерен серьёзно относиться к нарушениям дисциплины. Мы с Артуром переглянулись и тут же выработали стратегию: проверку старых ходов оставить на откуп гриффам, сами ищем новые пути.

Обязательная приветственная пирушка не задалась. Настроения не было.

Весь следующие месяц мы привыкали к изменившемуся Хогвартсу. Наказания ужесточились, теперь отработки назначали за то, на что прежде снисходительно закрывали глаза и даже баллов не снимали. Письма домой просматривались, совы прилетали с задержкой. Безумно раздражали «уроки ненависти», как окрестили занятия с Алекто школьники – для людей, не понаслышке знакомых с маггловским миром, а таких хватало, озвучиваемый ей материал казался однобоким. До откровенной лжи она не опускалась, но факты подбирала тщательно, после её речей даже мне простецы казались убогими агрессивными дегенератами.

Впрочем, в большой бочке дегтя, в которую превратилась жизнь в Хогвартсе, имелась и ложка меда. Большая такая, сладкая.

— Ммм, — завозилась под боком Мораг, потягиваясь и случайно стаскивая одеяло на бок. – Я что, заснула?

Учитывая, что из одежды на ней было два кольца и сережка (вторая цеплялась за волосы и мы её убрали), зрелище получилось возбуждающее.

— Ты спала полчаса.

— Это всё Падма, — наябедничала она на старосту девочек. – Вчера до одиннадцати сидели, новеньких натаскивали.

— Может, вам темп снизить?

— Не получается. Разница в программах слишком велика, им очень много надо выучить. Особенно пятому курсу. СОВ они не сдадут.

— Почему? Экзаменационная программа везде одинаковая.

— Ага, только спрашивать её можно по-разному. У нас в Хоге на экзамене требуют показать Патронус, у них – Аресто Моментум. Формально и то, и другое изучается на пятом курсе, но у нас Флитвик Аресто показал уже на втором. Разница колоссальная. Причем многим не хватает не столько умения, сколько силы.

— Тогда и впрямь не сдадут, — озвучил я очевидный вывод.

— Надеемся на лояльность экзаменаторов, — положила подбородок мне на грудь Мораг. – Нам ещё повезло, у нас новички не глупые и нацеленные на учебу. Парвати жаловалась, у них полный швах.

— Швах, — мне не удалось сдержать улыбку. – Помню я одну милую девочку, на первом курсе тщательно соблюдавшую правила этикета.

— Девочка выросла, — ответно улыбнулась она. – Или что-то не устраивает?

— Ещё как устраивает!

До жизни такой мы дошли быстро и просто. Примерно спустя неделю после приезда Мораг, глядя в сторону и полыхая ярко-красными ушами, заявила, что обстоятельства изменились и условия, выставленные ей в клане, уже не актуальны. Дескать, сделали всё раньше, чем планировали. Поэтому она готова попробовать, потому что ей интересно.

Формулировка меня позабавила, но я сдержался и не улыбнулся. Потому что тоже был готов, очень сильно. Что и продемонстрировал при первой же возможности.

— У гриффов полный кавардак, — спустя какое-то время, потраченное на поцелуи, продолжила моя девушка. – Макгонагалл больше занята противостоянием со Снейпом и Кэрроу, старосты зашиваются, ученики устанавливают новую иерархию. И ладно бы мальчишки, они просто дерутся. Арсенал девочек богаче, тем более что многие не гнушаются пускать в ход родовые секреты.

— А у барсуков и змей как дела?

— Справляются. У змей вообще всё хорошо!

— Не злись, — я утешающе погладил её по плечу. — Если они перегнут палку – накажем. И у них тоже не всё ладно. Фриз рассказывал, Малфоя слушаются не больше половины слизеринцев, остальные на его указания плюют.

Хогвартс столкнулся сразу с двумя серьёзными проблемами, причем если первую мы постепенно решали, то что делать со второй, не понимали совершенно. Под «мы» я подразумеваю всех старшекурсников, старосты и их помощники без поддержки зашивались.

Первая сложность заключалась в интеграции новичков. Хогвартс – старая школа, социум в социуме, со своими традициями, понятными только своим ритуалами, способами взаимодействия внутри Домов и за его пределами. Первокурсник, пройдя распределение, постепенно врастает в общество, знакомится с внутренними устоями, принимает (или отвергает, что случается крайне редко) мировоззрение, заложенное ещё Основателями. Процесс это долгий и плавный, ученики меняются постепенно, исподволь. Отсюда разное отношение – то, что простят второкурснику, для пятикурсника служит поводом для наказания. В обычной ситуации.

У нас сейчас появилась довольно большая группа людей, традиций не знающих и в особенностях школьного мироустройства не разбирающихся. Их много, реально много, причем, что хуже всего, некоторые из них почти взрослые, четвертый-пятый курс. Они, что называется, на своей волне. Порядков не разумеют, традиций не соблюдают, причин появления того или иного обычая не понимают. А статус у них, банально в силу возраста, высокий. Вернее, возраст позволяет претендовать на высокий статус, так правильнее.

На Рейвенкло обстановка достаточно спокойная. К нам, Мораг верно сказала, пришли учиться, доминировать над окружением стремятся единицы. Кроме того, интеграцией новичков Флитвик лично озадачил старшекурсников, а с нами спорить сложно, с какой стороны ни посмотри. Мы, во-первых, сильнее, во-вторых, авторитетнее, в-третьих, из небедных влиятельных семей. Британия, напомню, страна кастовая, что магическая, что маггловская. Так что у нас всё тихо и мирно проходит, в отличие от змей и гриффов. Барсуки тоже справляются.

У красно-золотых новая иерархия устанавливается громко, с шумом, боевыми заклинаниями и длительными лежками в Больничном крыле. Ситуация осложняется отсутствием Поттера и компании – место главы прайда с начала года вакантно, кто его займёт, непонятно. В обычной ситуации на вершине утвердился бы Финниган, но на него навалили обязанности старосты и отсутствует лепший кореш Дин Томас, который как боевик, конечно, средненький, зато прекрасно ориентируется в подводных течениях Хога. Следующим кандидатом закономерно идет Лонгботтом, против которого говорит сложившаяся репутация и вражда с Пожирателями и их отпрысками. Иными словами, парень открыто противостоит текущей школьной власти – что, впрочем, прибавляет ему очков на факультете.

Что творилось у змей, со стороны понять сложно, но, кажется, по их меркам, на факультете воцарилась анархия. Положение Люциуса шатко, он у Неназываемого не в чести, и слабость отца отражается на сыне. Драко не контролирует Слизерин. В Доме хватает тех, кто был бы не прочь «подвинуть» Малфоев, причем сейчас самое удачное время для осуществления планов. На всех фронтах. Счастье ещё, что два основных претендента – Нотт и Гринграсс – не вмешиваются в возню, они не особо амбициозны. Нотт вообще непонятно как к серебряно-зеленым попал, у нас его приняли бы с распростертыми объятиями. Гринграсс объединила вокруг себя адекватных представителей факультета, по большей части из нейтральных семей, и в борьбу за контроль не вмешивается. Джим Фриз и Йола Мерфи, вынужденные в этом году вернуться в Хогвартс, входят в её группировку. Мой кузен Вилл Фишер – тоже.

Подводя итог, можно сказать, что с проблемой интеграции новичков школа справляется. Где-то лучше, где-то хуже, но процесс идёт. Настоящая беда в другом.

Новая администрация жестко проводит текущую политику Министерства, она же политика Пожирателей. На практике это оборачивается демонстративным пренебрежением к полукровкам, наказаниями за малейшее несогласие с возглашаемыми лозунгами, и подчеркнуто-лояльным отношением к чистокровным ученикам, особенно к родственникам сторонников Неназываемого. В определенном смысле – прямая противоположность того, что делал Дамблдор, только намного более прямолинейно. Следует признать, что предыдущий директор старался играть честно, подсуживать любимому Гриффиндору он начал только с приходом Поттера. К тому же, за статус крови он никогда никого не гнобил, по возможности относясь к ученикам справедливо.

Так вот. Некоторые детишки почуяли свою безнаказанность. Не от большого ума они решили, что им теперь всё позволено и ничего за проделки не будет. И, к сожалению, основания так думать у них имелись – Кэрроу во всех конфликтах становились на их сторону.

Пока что процесс на начальной стадии, чем он закончится, непонятно. Однако можно утверждать точно, что напряжение постепенно копится. Рано или поздно оно выльется в нечто неприятное, потому что там, где легальные способы разрешения конфликтов не работают (а они не работают, ученики видят, что администрация пристрастна), начинают работать нелегальные. Лично я склоняюсь к двум вариантам: либо администрация в лице обоих заместителей директора и примкнувшего к ним персонала сломает школьников, либо будет поножовщина. Учитывая, что педагогический коллектив расколот, второй исход вероятнее.

— Кто сегодня дежурит?

— Макгонагалл.

— Давай собираться, — недовольно поморщилась Мораг. – Она теперь постоянно в плохом настроении, поймает – обязательно накажет.

— Пусть сначала поймает.

— Анимаг-то? Не сомневайся. К тому же, мой скрыт похуже твоего будет, — она принялась собирать разбросанную по комнате одежду. – На каникулах подойду к бабушке, попрошу меня поучить. Чувствую, в этом году умение актуальное.

— Не торопись, — я тоже начал одеваться. – В первые часы она патрулирует либо возле башни Гриффиндора, либо слизеринцев ловит. Сюда её маршрут дойдёт нескоро.

— Зато Флитвик может появиться. Хватит, Райли, я тоже не хочу уходить! Но если я не буду ночевать в спальне, мне девчонки житья не дадут.

— Мне казалось, у вас нормальные отношения?

— Ты не понимаешь. Они завидуют! Вынесут мозг своими подколками.

Судя по довольному лицу, реакция подружек грела Мораг сердечко.

Встречались мы, если можно так выразиться, в небольшой комнате на восьмом этаже. Нашли тут небольшой закуток, куда никто давно не заходит – даже подходы пылью присыпаны. Следящие заклятья из-за особой энергетики рассеялись, или их вовсе не было; скрывающие, наложенные мной, приходится постоянно обновлять, иначе они тоже исчезают. Кровать, столик и зеркало я трансфигурировал, остальные вещички для любовного гнездышка раздобыла Мораг.

Неплохо устроились. Единственный плюс от этого года в Хогвартсе.

Сколько всего существует способов покинуть школу, не знает никто. Наиболее удобными, без учета легальных, считаются подземные ходы, выводящие за ограду, причем парочка из них доходит аж до Хогсмида.

Знания о подземных ходах берегут, их передают избранным представителям своего факультета. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, скажем, на Гриффиндоре не знают о ходах, используемых рейвенкловцами. Конечно, есть и общеизвестные, но их относительно мало.

Администрация знает многое, все известные способы свалить из Хогвартса она перекрыла. Просто нужно учитывать, что Снейп и Кэрроу учились на Слизерине, а остальные учителя помогать им не спешат. Поэтому достаточно лазеек остались не прикрытыми. Учитывая же перлюстрацию писем вместе с прочими мерами дисциплинарного характера, возможность в любой момент уйти стала достаточно актуальной, и ученики разных Домов принялись изобретать.

Проще всего поступили барсуки. Мэнди Броклхерст случайно выяснила, что они не пробовали изобретать нечто заумное, а роют новый подземный ход из своих покоев.

У нас, у воронов, многие выходы остались неперекрытыми. Причем как подземные, так и более креативные – например, один из порталов, ведущих прямо в Лондон. Я не знаю, где он расположен и по какому принципу работает, но Лайза Турпин заверила, что, если совсем припрет, им можно воспользоваться. Равно как и проходами в самой нижней, до людей построенной части подземелий. Пути это опасные, не для всех, пусть и надежные, раз столько простояли. У меня необходимости в них не возникло, потому что старый ход, показанный ещё Октавиусом Олбаном, продолжал действовать.

Кто из родственников придёт на встречу, заранее было неизвестно. Дед, прадед Питер, один раз меня дядя Фрэнк в деревенской кафешке ждал. Женщины последний год клановую территорию старались не покидать. На сей раз явился Кеннер – усталый, потрепанный, какой-то тусклый.

— Понимаешь, простецовых детей ведь не особо много, — описывал он свои будни в новых реалиях. – Но они часто идут работать в Министерство. Работа понятная, привычная, не требует особых магических навыков, неплохая и стабильная зарплата. В начальство они выбиваются редко, зато на низовых должностях или заместителями руководства их можно встретить везде, во всех отделах. Представляешь, что началось, когда их начали увольнять?

— А их начали увольнять? – уточнил я. – Официально выкинули на улицу или просто предложили написать заявление по собственному?

— Им всем приказали зарегистрироваться в Комиссии по учету маггловских выродков. Большинство, едва услышав название, свалило кто куда, — усмехнулся дядя. – Некоторым повезло, у них внезапно нашлась родня среди магов. Амбридж, говорят, озолотилась.

— Само собой. Значит, в Министерстве открылись вакансии?

— Как открылись, так и закрылись. На них сразу приняли кучу левого народа, который нихрена не умеет, зато с правильным происхождением. Нет, есть люди неглупые, но их мало, их надо учить.

— Короче, вы зашиваетесь.

— Ага. Собираем все шишки. Давно бы уволился, да леди запрещает. И деньги нужны, платят сейчас хорошо, — он криво усмехнулся и предпочел сменить тему. – Ты ведь сюда через лес шел?

— Да. По вторникам из Хогвартса не выпускают. Слушай, ты же на работе должен быть?

— Выскочил на обед и аппарировал. С тобой должен был отец встретиться, но у него дела – егерей гоняют. Ты про них слышал?

Порывшись в памяти, я был вынужден признать:

— Нет, ничего такого. Кто это?

— Коротко говоря, охотники за головами. Министерство нанимает их для поиска и поимки подозрительных личностей, заодно проводит перепись населения. Сам понимаешь, подозрительными сейчас считаются все. Произошло несколько инцидентов с егерскими отрядами… бандами, они нападали на мирных жителей, живущих на землях кланов. Главы родов обратились за помощью.

На наших землях никто не жил, только фейри иногда забредали. Другие кланы иногда позволяли небольшим семьям селиться поблизости, обещая защиту и взимая налог. По-видимому, Министерство и на них решило наложить лапу. Или не Министерство.

— Эти егеря – они кому служат?

— По-всякому, — правильно понял вопрос Кеннер. — Сейчас из Европы к нам хлынул самый разный народ. Меньше всего проблем от молодых идейных сторонников чистоты крови – они делают, что им скажут. Пусть голова лозунгами забита, опытных людей слушаются и работают. С остальными сложнее. Я напрямую с аврорскими помощниками и поисковыми отрядами не сталкиваюсь, должность у меня не та, но коллеги жалуются, что швали много. В поисковики берут всех желающих, то есть вообще всех, там даже выходцев из Лютного полным-полно. Ещё есть наёмники самого низкого пошиба, оборотни Сивого, выпущенные на свободу по амнистии бывшие зеки. У них нет денег, на них всегда смотрели сверху вниз – и тут им внезапно дали власть! Представляешь, как им крышу сносит?

На фантазию я не жалуюсь.

— Если наши боевики дерутся с егерями, то, получается, кланы выступили против Министерства?

— Не совсем. Формально егеря действуют самостоятельно, на основании выдаваемого патента. Специально сделали, чтобы в случае перегибов отмазаться.

— Чёт сомневаюсь я, что народ станет смотреть на бумажки.

— Само собой, – вздохнул Кеннер.

Он посидел ещё минут десять и свалил, напоследок посоветовав ходить по лесу аккуратнее. Хогвартс, конечно, близко, окрестности считаются безопасными, но время сейчас такое, что гарантий нет нигде и ни у кого.

В этом году с родственниками мы встречались даже немного чаще, чем в прошлом. Причин несколько, основная из них – Выручайка. Недалек тот возможный день, когда отважные и буйные парни из Гриффиндора займут её, чтобы прятаться там от директора и его замов. Мы с Артуром исходим из того, что события внутри школы продолжат развиваться в соответствии с моей информацией, и, вроде бы, реальность прогноз подтверждает. Уровень конфликта постоянно растет, с такими тенденциями «Круциатус» против старшекурсников под конец учебного года не кажется бредом. Так что вполне возможно, что Выручайка будет занята, и с копированием книг придётся завязать.

Кроме того, у меня регулярно появляются новости, полезные для клана. Это на младших курсах детишки сплетничают, на старших юноши и девушки обмениваются информацией. Причем очень часто сведения им сообщают родичи для передачи кому-либо. Хогвартс веками служил площадкой для общения, здесь подготавливалась почва для заключения союзов и разрыва соглашений, завязывались войны и шли переговоры о мире. Теперь настал наш черед служить связующим звеном между нашими семьями.

Ну а так как далеко не все новости можно доверить бумаге, приходится часто мотаться в Хогсмид для личного разговора. Иначе – никак.

То, что текущий кризис тем или иным способом затронет всех, было понятно с самого начала. Британский магический мир – узкий, плотный, все связаны со всеми, даже живущие уединенно отшельники периодически выбираются на ярмарки или ходят в гости к друзьям. Слушают там разговоры и имеют свое мнение по важным для них вопросам.

Кажется, сразу после захвата Министерства Неназываемого и его ближний круг захватила эйфория от успеха. Ничем иным я его дальнейшие действия объяснить не могу. Мало того, что он рассорился с Гильдиями и протолкнул ряд очень спорных законов, так ещё и умудрился испортить отношения с Гринготтсом. А через банк, соответственно, со всем народом гоблинов. Другие племена фейри тоже пришли в недовольство от появления на их землях егерей, магиков тревожила непонятная активность волшебников. В результате был вынужден вмешаться Лавгуд – как он и предвидел изначально. До поры лорд Ксено ограничился статьями в «Придире», но читатели его журнала понимали, что дело идёт к открытому столкновению. Потому как Министерство твердо уверовало в свои силы и действовать мягко, учитывая чужие интересы, не желало.

В школе Гриффиндор объявил Снейпу джихад. Я хочу сказать, их борьба носила столь же священный характер, на компромиссы гриффы не шли, посидеть и подумать не пытались. У них очень однозначное мышление, черно-белое. Страсти подогревала Макгонагалл, саботировавшая указания нового руководства и встававшая на сторону своих учеников при любых обстоятельствах. Уволить её Снейп не мог – снять декана с его должности довольно сложно, проще подкараулить и убить.

Лонгботтом и Джинни Уизли попробовали украсть меч Гриффиндора. Основная версия, ходящая по Хогвартсу, гласила, что они «не хотели оставлять реликвию в руках, запятнанных кровью Дамблдора». Попытка сорвалась, но очков репутации парочка в глазах собратьев набрала не одну сотню. Шутка ли – забраться в кабинет директора! Меч Снейп демонстративно передал в Гринготтс. Может, подделку отдал, может, имел договоренности с Лавгудом, чтобы в нужный момент оружие досталось Избранному Мальчику.

В целом, до конца ноября ничего особенного не происходило. Ученики враждовали, демонстрировали непокорность или, наоборот, лояльность новой власти, совершали дикие выходки, заставляя преждевременно седеть педагогический коллектив. Учились, влюблялись, ходили на свиданки, дружили и ссорились. Тщательно следили за вестями из внешнего мира и постоянно передавали туда весточки сами.

Во время одного из посещений Хогсмида случился инцидент, напомнивший мне, что расслабляться не надо. Не та вокруг обстановка, чтобы расслабляться.

Выход в деревню продолжал оставаться привилегией, Филч выпускал далеко не каждого. Но особых претензий к воронам не было, если не считать постоянно тусовавшегося с гриффами Майкла Корнера, поэтому наш курс выполз из замка дружной компанией и разбился на мелкие группы только внутри Хогсмида. Мы вчетвером, то есть я с Мораг и Артур с Мэнди, бродили из магазина в магазин, покупая всякие ненужные, на мужской взгляд, мелочи.

Девушки шли впереди, над чем-то хихикая. В последнее время Мораг непонятно с чего сдружилась со своей «заклятой подругой», похоже, они наконец-то поделили всё, что пытались поделить. Оно и к лучшему.

— Ты какой-то встревоженный, — заметил Артур.

— Странное чувство, — признался я, прекращая демонстрировать напускное спокойствие и оглядываясь по сторонам. – Словно тянет куда-то.

— Секунду.

Друг остановился, вытащил палочку и быстро наложил на меня несколько диагностических заклятий. Заодно проверил ментальный фон и уверенно сообщил:

— Прямого воздействия нет. Остаточные следы зелий, но ничего серьёзного не вижу.

Обмануть диагностику, конечно, можно, но сложно и дорого. Не того я полёта птица, чтобы приглашать мастера-менталиста, коих в Европе не слишком много. Кроме того, у Снейпа дел по горло, а других мастеров, или просто незнакомых людей, я в недавнем прошлом не встречал. В общем, вряд ли. Зелья же в организме у магов есть всегда, мы постоянно что-то употребляем, от легких стимуляторов до полоскания для рта.

— Схожу, проверю. Может, показалось?

— Мне с тобой?

— Нет, незачем. Да и с девушками кто-то должен остаться. Встретимся в «Чайном пакетике».

К различного рода зовам, видениям, предчувствиям и прочим сигналам интуиции в магическом мире относятся серьёзно. Сказываются и пророческие способности, которые в зачаточном состоянии есть у всех волшебников, и просто чутье, присущее каждому человеку. Так что лучше проверить.

Хогсмид не особо велик, но у него есть свои непубличные места. В смысле, там обычно появляются только местные или те, кому не хватает острых ощущений. Даже бордель есть, один. Расположен сей облегченный вариант обители греха и порока на дальней от Хогвартса стороне деревни, неофициально носящей название «Нижней улицы». На самом деле, как таковой, улицы нет, просто небольшой лабиринт из десятка домов, складов и сараев. Вот примерно туда меня интуиция и звала.

Правильно сделал, что послушался её.

Я увидел их первым. Слабенькие чары отвлечения внимания не смогли скрыть моего прихода, но позволили выиграть несколько секунд и оценить обстановку. Которая мне совершенно не понравилась. Луна стояла, окруженная тремя мужчинами, обхватив себя руками и что-то тихо говоря им. На лице — безмятежная маска. Я-то знал её достаточно, видел, насколько девчонка испугана. Мужики одеты в темные мантии для леса, в руках держат палочки, у двоих нацеленные на Полумну. Третий стоит сзади, внимательно глядя по сторонам.

В тот момент, когда он начал оборачиваться к мне, я начал действовать.

Палочка, будучи универсальным инструментом, приравнивается к оружию. Направлять палочку на человека – жуткий моветон, направлять на незнакомца – угроза и причина для самозащиты. Поэтому мои дальнейшие действия не осудили бы и самые строгие ревнители законности.

Боевая аппарация. Это не классическая аппарация, но тоже работа с пространством, позволяющая за один шаг преодолеть десять. Школа боя клана Стивенс любит короткую дистанцию, мы на ней особенно сильны, в противоположность большинству иных магов. Так что начало для меня вышло очень удачным: я переместился едва ли не вплотную к заднему мужику. Чтобы сходу, не изобретая сложностей, пробить ему кулаком в висок.

Даже простой человек без капли магии способен таким ударом вырубить оппонента. Если же он умеет вкладывать силу, у него модифицирована часть мышц, он отрабатывал атаку на десятках тренировок под присмотром опытных мастеров… Волшебники, конечно, покрепче обычных людей будут. Значит, просто не надо сдерживаться.

Сразу, не дожидаясь результата, бросил Секо в ближайшего из оставшейся парочки. Упадет первый без сознания или просто получит небольшой нокдаун, неважно – на ближайшие пять-десять секунд он вне игры. Надо добивать остальных, пока они не успели развернуться. Напитанное магией заклятье, вот удивительно, не стекло по мантии, а ударило в спину. Он что, совсем амулетов не носит? Потом обдумаю. Сейчас главное, что мужчину швырнуло вперед, рана вдоль позвоночника на глазах окрашивалась кровью, а я делаю шаг в сторону. Влево, продолжая заходить в мертвую зону последнего.

Он не успел развернуться до конца. Просто немного не хватило. Ступефай врезался в него, останавливая на месте и сбивая каст заклинания, а второе Оглушающее проломилось сквозь ослабленный щит и ударило в бок.

Проконтролировав каждого дополнительным Оглушающим и вдобавок использовав Инкарцеро, подошел к Луне. С начала стычки прошло секунд двадцать, ребенок даже не сообразил, что всё закончилось. Так и застыла в трансе, бездумно скользя взглядом по округе, словно рассматривая нечто невидимое. Я уже разобрался, что делать, когда она в таком состоянии, поэтому просто подошел и встал рядом.

Как минимум, один труп. Тот, которого я приласкал Секо. Мне и в голову не пришло, что он «голый», все мои знакомые носят защитные артефакты. Потому и бил со всей силы.

— Райли.

Луна пришла в себя. На тела обидчиков она старательно не смотрела.

— Чего они от тебя хотели?

— Они говорили, «какая красивая девушка», — шмыгнула носом мелкая. – «Почему одна». Хватали за руки, хотели, чтобы я пошла с ними. Плохие люди!

Это, пожалуй, самое жуткое ругательство, услышанное мной от Луны за всё время знакомства. Действительно плохие. Люди.

— Давай-ка я тебя к остальным отведу. Ты почему одна бродишь?

— Я ничего не чувствовала, — призналась она. – Всё было хорошо, спокойно.

Прежде, чем повести Луну к друзьям, я перенес все три тела в ближайший тупичок. Место оказалось тихое, никого нет, за всё время никаких прохожих. На всякий случай наложил на живых Сомниус, и прикрыл их иллюзией от случайного взора. До моего возвращения она продержится, а больше и не надо.

Ещё ничего не закончилось.

Наши, как и ожидалось, сидели в «Чайном пакетике Розы Ли». Кафешка так себе, девушки сюда заходят ради потрясающих эклеров с таинственным кремом, от которого, по слухам, не толстеешь. Сам не проверял, сказать, правда ли это, не могу. Я усадил Луну за наш столик, успокаивающе улыбнулся Мораг:

— Маленький инцидент, ничего серьёзного. Присмотрите за ней – хочу кое-что проверить.

— Ты надолго?

— Нет, минут на двадцать.

Меня смущали слова Полумны. Прибрать за собой требовалось в любом случае – Аврорат работал хреново, но всё-таки работал, мимо трупа они не пройдут. Нужны мне проблемы с властями? Нет, совершенно не нужны. Лучше вообще их внимания не привлекать. Поэтому место боя следовало почистить от следов, а заодно выяснить, почему Видящая из рода Видящих не почувствовала опасности.

И почему её ощутил я. Судя по времени, ощутил до того, как к Луне подошли и стали угрожать.

С момента моего ухода ничего не изменилось, нападавшие по-прежнему лежали, не шевелясь и не пытаясь проснуться. Осмотр я начал с обхода округи. Тогда, в первый раз, не обращал внимания – есть свидетели, нет их, не до того было. Сейчас понять сложно. Люди тут ходят редко, кажется, свежих следов в осенней грязи нет. Вообще, с точки зрения налетчиков, место замечательное; самое то, чтобы девчонку затащить и что-нибудь с ней сделать. За десять минут, потраченных на поиск, никто мимо не прошел.

Похоже, народ предпочитает более людные улицы.

Туземцы с криками не бежали, хватать меня не спешили, так что я слегка успокоился и подошел к пленникам. Выглядели они необычно, можно сказать, чужеродно. Вроде и мантии носят, и обувь на ногах простая, ничем не выделяющаяся, а всё же. Иностранцы? Ну, возможно. Прежде, чем перейти к допросу, я наложил несколько дополнительных скрывающих и отводящих глаз заклятий. В какую сторону разговор свернет, неизвестно, так что лучше заранее обеспечить себе подходящие условия. Для всего.

Опыта в таких делах у меня нет. Деды рассказывали кое-что, но в подробности не вдавались.

Попытка разговорить первого пациента обернулась фальстартом – мертвецы не разговорчивы. Тот мужик, получивший кулаком в висок, умер, не приходя в сознание. Даже не знаю, что сказать, то ли я настолько могуч, то ли хлюпик попался. Как бы то ни было, оставался ещё один потенциальный источник сведений, к тому же выглядевший перспективно. У него и артефакты были надеты, и шмотки казались поприличнее.

Наложил ещё одно Инкарцеро. Похлопал по щекам, приводя в чувство. Дождался, пока мужчина со стоном откроет глаза, после чего направил на него палочку и сообщил:

— Легилименс!

Смысл сдерживаться, после второго-то трупа?

На людях до сего дня мне практиковаться не доводилось. При занятии окклюменцией с партнером более дружеские отношения, ощущения от вторжения в чужой разум абсолютно иные. Будь здесь Артур, он бы мигом нашел нужное, мне вот пришлось повозиться. Причем с результатом сомнительным, потому что узнать причину, по которой троица сумела обмануть чуйку Луны, не удалось. Ну, немцы, слабенькие маги, промышлявшие воровством и грабежами, месяц назад волей случая прибыли в Англию. На родине местные авроры прижали, а тут кореша дали наводку. Кто такие Лавгуды, понятия не имеют. Просто увидели чистенькую девочку, одну, без охраны, в приличных шмотках, вот и решили… Он сам не знал, как бы с ней поступил.

Лучше бы не смотрел. Словно в канализацию спустился, честное слово.

Выйдя из чужого сознания, встал, размял затекшую шею. Пленник смотрел в небо бессмысленным взором, в уголке губ спеклась слюна. Непонятно, временный это эффект или я повредил у него что-то окончательно. Да и какая разница?

Хватит оттягивать неизбежное.

Трансфигурация неживого в неживое, первый курс. Мертвецы превратились в маленькие деревяшки без сопротивления, последнего налетчика пришлось сначала освободить от артефактов, только тогда удалось преодолеть его сопротивляемость. Затем все трое сгорели в горячем белом пламени.

Ещё минут десять ушло на наложение нескольких специфических заклинаний, показанных прадедом Александром. Откуда он их узнал и почему решил научить, вопрос открытый. Как бы то ни было, к тому моменту, когда я уходил, почти ничто не указывало на происшедшее – фон чистый, следов крови или иных частиц тел нет. Конечно, некромант мигом почует эхо трех недавних смертей, но некроманта попробуй ещё найди, они птицы редкие.

— Простите, немного не рассчитал времени, — извинился я, вернувшись в кафе и присаживаясь рядом с друзьями.

— Нам Луна рассказала уже, — кивнул Артур. – Всё нормально?

— Да, всё хорошо. Но, кажется, с походами в Хогсмид кое-кому придётся завязывать.

— В замке скучно, — вздохнула субтильная блондинка.

— Уизли тебя развлечет.

— Давайте вернемся в школу, — вмешалась Мораг. – Хватит прогулок на сегодня.

Обеим девушкам жуть как хотелось услышать подробности инцидента. Однако они дисциплинированно молчали, понимая, что сейчас не время и не место, только глазенками заинтересованно блестели. Всё-таки есть в клановом воспитании нечто практичное.

Насчет сидения в замке я не шутил. Правильнее воспринимать происшедшее, не как неприятную случайность, а полноценное предупреждение, переданное лорду Ксено. Так что придется Луне проводить время в Хогвартсе, не покидая территорию школы. Учеников там защищают данные персоналом клятвы, прямой агрессии от персонала или чужаков можно не опасаться. Есть, конечно, подпевалы Кэрроу, но с ними я разберусь.

Должность рыцаря Луны (в смысле, Полумны) оказалась не слишком хлопотной и имела приятные бонусы. После неприятного инцидента в деревне девочка вела себя благоразумно, мозги окружающим выносила умеренно и ни во что не вляпывалась. Во всяком случае, на выручку ей не тянуло. Зато на меня стали с обожанием смотреть домовики, общение с ними сопровождалось восторженным писком. С их стороны.

Обстановка в школе постепенно накалялась. Мы с нетерпением ждали зимних каникул, очень хотелось отдохнуть от сопровождавшего жизнь напряжения. Слизеринцы окончательно распоясались, даже начали задевать младшекурсников нашего Дома, чего раньше себе не позволяли. То, что они регулярно пинали Корнера, нормально – парень постоянно находился в компании гриффов, красно-золотые воспринимали его своим.

Нам с Артуром пришлось вмешаться.

Основной зачинщик, Джошуа Пирс с шестого курса змей, на неделю лег в Больничное крыло. Остальные отделались легче и до конца года притихли – испугались, узнав, что их вожак не может колдовать. Его тонкое тело почти не пострадало, на физическом уровне сильных повреждений не было, но стоило парню попробовать применить хоть простейшее колдовство, как навыки словно куда-то испарялись. Он словно на время в сквиба превращался. Наша с Артуром личная разработка, комбинация ритуалистики, зелий и менталистики, её даже мадам Помфри в одиночку снять не смогла, позвала на помощь Слагхорна. Заморочились мы, потому что хотели остаться неузнанными, и, в целом, своего добились – официально нас ни о чем не спрашивали.

Неофициально Флитвик прочел короткую лекцию о том, как легко случайно перегнуть палку и получить результат, обратный желаемому.

Наш декан, кстати, о магглорожденных воронятах не забыл. По его мнению, жизнь в простецовом мире не является оправданием для безделья, поэтому он составил методичку на пятьдесят листов с подробной инструкцией правильного развития тонкого тела. Фактически Флитвик описал методику, схожую с той, по которой я занимался после второго курса, плюс теоретическое обоснование, и кое-что ещё. С точки зрения современного законодательства, книжка тянула лет на пять Азкабана, что полугоблина не смущало совершенно – он приказал накопировать и раздать. Обещал в следующем году лично оценить, кто как занимался.

У нас состоялся сложный разговор со слизеринцами. Лидеры одного Дома высказали свою позицию лидерам другого.

— Малфой, всё понимаю, — так как у нашего старосты имелись терки с Малфоем, говорил я. – Ситуация сложная. Так ведь она для всех сложная, не для тебя одного. У всех нервы напряжены. Остальные как-то справляются, хотя на тех же гриффов давят сильнее, чем на вас. Приструни заводил, их немного, человек пять всего!

— Вот не надо в наши внутренние дела лезть!

— Отвечу тебе тем же. Какого хрена ваш Моррис следил за Падмой? Не его дело, куда она ходит и с кем.

— Она ему нравится.

— Если б она ему нравилась, он бы за ней ухаживал – конфеты, цветы дарил, на свиданки пытался приглашать. Моррис перед Кэрроу выслужиться хочет и ищет, где гриффы собираются, пытается их планы выяснить. Да отродясь у них планов не было! Это ж гриффы. Короче, либо он умерит энтузиазм, либо будет, как с Уэббом.

— Зачем вы его в унитаз пихнули?! – Драко еле заметно передернуло.

— Ничего, он чистенький был, содержимое смыли. Ещё раз попробует у малышни деньги отнимать — в грязный засунем, пусть прочувствует.

Вот примерно в таком духе переговоры проходили. Мы давили, Малфой с присными отгавкивались. Он не мог признать, что не контролирует Дом, для него это была бы жуткая потеря лица. Но и соглашаться на наши требования не спешил, так как прекрасно понимал, что выполнить их не сможет.

Разошлись, ничего не решив. Только угрозами напоследок обменялись.

— Зря сходили, — сказал Голдштейн, поругавшийся-таки с Малфоем. – Ничего он не сделает.

— Считай эту встречу работой на будущее. Мы теперь, когда придется действовать жестко, сможем сказать, что честно предупреждали. К нам претензий нет.

— Обрати внимание – ты тоже не сомневаешься в том, что слизни не успокоятся!

— Конечно. Им, практически, выдан карт-бланш на любые действия. А учитывая, что стремление доминировать является одной из базовых установок факультета Слизерин, они стремятся реализовать полученное преимущество.

Артур, в последние два года подсевший на психологию, оживился.

— Вообще интересно получается. На Слизерине профильными качествами учеников считаются хитрость и властолюбие, та же Шляпа их в своей песне чуть ли не каждый год упоминает. Причем два этих модус операнди часто входят в противоречие. В результате мы видим, как туповатые представители Слизерина избирают силовой путь, ярким примером чего являются Крэбб и Гойл, в то время как более умные включают мозг, и предпочитают играть в долгую. Заводят связи, нарабатывают репутацию и всё в том же духе.

— Кребб и Гойл не тупые, — ради проформы уточнил я. Сама теория мне импонировала. – Не гении, и с социализацией у парней плохо, но по уровню интеллекта в нижней кварте среднего слоя.

— Несущественно, — величественным жестом отмел возражение Артур. – Важен принцип. Из этой же разбивки вытекают особенности взаимодействия с другими Домами. Так называемые силовики, в силу схожести мышления, постоянно конфликтуют с гриффиндорцами. А интеллектуалы, из-за него же, часто контактируют с нами. Сами знаете, как бывает – приходит змей, просит помочь, обрисовывает рамки задачи, подкидывает денег ну и просто организует работу. На нас ложится непосредственно разработка.

— Получается, с барсуками у слизней нет ничего общего? – хмыкнул Голдштейн.

— Что подтверждается высоким процентом удачных браков между слизеринками и хаффлпаффцами, или наоборот, — кивнул друг. – Они взаимно дополняют друг друга, образуя идеальную пару.

Староста криво ухмыльнулся.

— Сдаётся мне, этот год тебе статистику поломает. Монкли со своим парнем разругалась, барсучихи слизней показательно игнорируют.

— Слизней сейчас все игнорируют, — вполголоса заметил молчавший до того Бут.

— Ну, не скажи. Та же Гринграсс у нас в гостиной часто бывает.

— Так-то да, но, — он полез чесать затылок, — не получается её считать слизеринкой. Для меня сейчас слизеринцы – это Малфой, Кребб, Гойл. Снейп с Кэрроу.

— Репутация Дома на дне, — подсказал Артур. – Плохой факультет с приличными отдельными представителями.

— Что-то вроде. Причем, давайте говорить честно, всерьёз самых проблемных наказать не получится. Снейп не даст.

— Тот самый, которому вы предлагаете не мешать устанавливать свои порядки, — ввернул Голдштейн.

— Почему же? Просто мы резко против гриффиндорского подхода в данном вопросе, — мне пришлось в очередной раз разъяснять нашу позицию. – Надписи эти, песенки дурацкие, навозные бомбы… Несерьёзно. Ситуация в Хогвартсе является отражением ситуации в большом мире. Там надо разбираться. Когда из Министерства уберут Пожирателей, Снейп уйдёт сам.

— И что предлагаешь? Молчать и терпеть?

— Молчать – безусловно. Терпеть – с какой стати? Сейчас же не терпим.

Пацаны уже не первый раз зазывали нас в своё мутное сборище имени покойного директора. Оно постепенно росло в числе, тем больше, чем сильнее некоторые змеи теряли границы. Мы не видели особого смысла в присоединении, хотя всё шло к тому, что Хогвартс расколется на два лагеря, жестко враждебных друг по отношению к другу. Дело в том, что школьная администрация вынуждена продвигать текущую повестку – иначе их свои же сожрут. Окопавшиеся на Слизерине чистокровные, чувствуя безнаказанность, начинают чудить ещё сильнее, задевая всё более широкий круг учеников. Те, в свою очередь, реагируют, помогая сторонникам Лонгботтома и младшей Уизли, неизбежно перемещаясь в орбиту их влияния. Получается своего рода самоподдерживающаяся спираль насилия.

Справедливости ради надо сказать, что фанаты чистой крови есть во всех Домах. Просто концентрируются они в Слизерине, во всех остальных их задавили – логически, эмоционально или физически заткнули, как на Гриффиндоре.

Никогда прежде я не покидал Хогвартс с таким облегчением. Даже на третьем курсе, с кружащими по небу дементорами, чувствовал себя веселее.

Сама поездка ничем особенным не отметилась, разве что зеленых галстуков в коридорах было незаметно – могли побить вдали от учительского присмотра. Впрочем, я не особо вглядывался. Не могу сказать, когда в книжке Роулинг похитили Луну, не помню точно, и повторять канон в данном аспекте не намерен. Поэтому девчонку переместил домой старший Лавгуд. Мне же предстояло убедить возможных наблюдателей, что в поезд мелкая села, и пропала где-то на полпути.

Задача простая. Наколдовал материальную иллюзию, анимировал её на короткое время и пару раз провел по всему составу. Общаться с Луной мало кто стремился, а тех немногих, кто пытался перекинуться словцом-другим, отгонял я либо они сами уходили, заслышав о мозгошмыгах. Акустической составляющей модели я заслуженно гордился. Причем всего-то неделю на подготовку убил!

Конечно, при тщательном рассмотрении подделку бы определили. Но кто захочет присматриваться ко всем хорошо знакомой лунатичке, в качающемся поезде, бредущей куда-то с блаженным видом? Вот именно. Так что подозрений иллюзия не вызвала, и, думаю, я трудился над её созданием не напрасно – уже в Лондоне какие-то люди в сопровождении авроров ходили по вагонам с целеустремленным видом. Вопросов не задавали, могу ошибаться на их счет, но они явно не случайно зашли.

На вокзале меня встретил дед, он же и аппарировал в клан.

— Если думаешь навестить Лондон или другое место – передумай, — тем же вечером приказал Джарвис. – Авроры хватают всех без разбора. Особенно нас, клановых.

— С чего бы это?

-Мы несколько их отрядов положили. Кеннер говорил, что егерей гонять будем? Погоняли. Министерство претензию выставило, обвиняет в неоправданном насилии и чём-то ещё. В общем, не любят нас сейчас.

— И что теперь будет?

— Хрен знает. Похоже, дело к войне идёт.

Прадед Питер, заглянувший на огонёк, выдал более подробный расклад. Кланы не трогали исключительно потому, что Неназываемому не хватало сил. Отряды Министерства, помимо попытки взять под контроль жителей огромной территории, параллельно воевали с Орденом Феникса, снимали защиту с ключевых строений Гильдий, отражали нападения диких фейри и чудовищ, оживившихся с наступлением сезона штормов. Даже с учетом наёмников и дружин аристократов, задач было слишком много.

Вдобавок Министерству приходилось учитывать очень неприятный фактор в виде земель Блэков, Боунс и Лонгботтомов. Обычно лендлорды сами защищают свои владения, лишь в случае кризисов обращаясь за помощью в Аврорат или Отдел регулирования магических популяций. Знатные семьи вполне официально содержат отряды боевиков, вдобавок имеют право призвать вассалов, среди которых тоже сильных магов немало. В результате те же Блэки в случае войны раньше выставляли сотню бойцов, не считая охраны земель. Сколько могут выставить сейчас, не знаю. В любом случае, эти три рода находятся в открытой оппозиции текущей власти, часть служащих им людей арестована, часть успела сбежать.

Однако ж земли-то защищать надо! Присматривать за ними тоже надо. Поэтому туда введен контингент войск, практически оккупационный, а лордам и леди выставлено хамское требование передать ключи от родовых источников. Леди Августа, регент рода Лонгботтом, ответила ультиматумом с приказом убираться из её владений; Блэки не отреагировали никак, их замок заперт; у Боунсов раздрай, все ждут, когда из Хогвартса выпустится Сьюзан, чтобы принять власть. Но ключей они не отдадут.

Причем надо помнить, что за ситуацией пристально наблюдают Гринграссы, Фоули, Абботы, Лэйны, Шеклботы и другие аристократы. Им министерские хотелки совершенно не нравятся, они тоже на грани перехода в оппозиционный стан.

— Сэр, но, помнится, вы говорили, что альянс чиновников и Пожирателей перемелет всех?

— Говорил. Месяца полтора-два так и было. А потом против Министерства стало играть сразу несколько факторов. Например, люди оттуда вовсю увольняются, особенно из Аврората. Скримджера уважали, работать на его убийцу не хотят. Полукровки уходят, не видя перспектив, заменить их трудно и долго.

Своих сил у Пожирателей оказалось меньше, чем они рассчитывали. Ты слышал, что Фишеры из скрыта вышли?

— Да, мне Вилл сразу сказал. Я деду Роберту письмо написал, пока ответа нет.

— Так вот, самоизоляцию Фишеры больше не поддерживают. Но и обратно на службу к Эйвери не торопятся. Слишком дорого им встала прошлая война, теперь осторожничают. Даже клятве умудряются сопротивляться.

Вдобавок Министерство вынуждено часть войск держать в ключевых точках границы. Соседушки зашевелились. Сейчас, конечно, не десятый век, викинги на драккарах к берегам не приплывают. Им незачем, более удобных способов доставки хватает.

— Про ирландцев что-нибудь слышно?

Последняя новость меня встревожила. Мы, конечно, от моря далековато, но в прежние времена ирландские и уэльские пираты в наши края заходили.

— Я их и имею в виду, — кивнул прадед. – Ещё французов, в первую очередь – бретонцев. Радует то, что перспектив полноценной войны между государствами не просматривается. На данный момент.

Часть родственников уезжала из Британии в другие ветви. Илона с Марком две недели назад свалили в Венгрию, к родителям, немного там погостят и переедут во Францию. Причем уезжали нелегально, воспользовавшись фальшивыми документами. Кеннер держался за кресло в Министерстве, предоставляемые его должностью возможности были слишком выгодны клану, Стивенсы не могли от неё отказаться. И, как следствие, подвергать дядюшку опасности увольнения тоже не могли. Поэтому на его работе мало кто знал, что он женат на магглорожденной.

Остальные дети и подростки тоже переехали. Почти все они впервые покинули магический мир, представляю, какое впечатление на них произвели многолюдные города простецов и полет на самолете. Отвечавшая за отправку тетя Катарина, сопровождавшая кое-кого из мигрантов, в ответ на прямой вопрос тяжело вздохнула и закатила глаза. Да, многие волшебники испытывают шок, оказываясь среди магглов, знакомясь с их реальным уровнем жизни. Хорошо хоть элита в теме разбирается.

Детей и женщин в поместье стало меньше, зато приехали мужчины. У Стивенсов связь между ветвями налажена довольно качественно, в Британию, по факту являющуюся клановым учебным центром, мотаются часто. Кого-то из приехавших я хорошо знал, с несколькими познакомился заново, двоих видел впервые. На меня посматривали с интересом – после дня рождения в прошлом году слухи про меня ходили разные. Например, что моим настоящим отцом является сэр Александр, или что меня планируют женить на Лавгуд. Ну… хотя бы не на старшем.

Приходилось доказывать, чего я стою, не всем мой новый статус понравился.

Через полгода мне заканчивать школу, в связи с чем остро встал вопрос – что дальше? Взрослый мужчина, с какой стороны ни посмотри. Обычно в семнадцать-восемнадцать лет получившие свободу юноши и девушки отправляются путешествовать с годик-другой, если имеют такую возможность. Тем, кто женится или выходит замуж, сложнее, но и у них медовый месяц часто проходит в поездке. Мне, как бы ни сложились обстоятельства, страну покинуть не получится, да и желания особого нет. Время перемен — это не только очень хлопотно, также это неплохие возможности для карьеры.

Мама, отказывавшаяся уезжать во Францию, пока меня не повидает, хотела от сына определенности.

— Если тебе нравится учиться, то вполне можно совмещать. К постороннему мастеру мы тебя пристроить не сможем – у нас ни денег, ни связей. А свои возражать не станут.

— Ещё скажи, что место мне присмотрела.

— Не то, чтобы присмотрела, — вильнула взглядом мама. – Есть одна фирма, строительством занимается. Им как раз нужен кто-то, разбирающийся в трансфигурации.

— Почему тогда не Гильдия? Посмотри, как ты хорошо устроилась – берешь заказы, сколько хочешь, делаешь их не торопясь, получаешь нормальную денежку. Лепота!

— Скажешь тоже! В Гильдии платят не особо много, прилично получают только мастера и приближенные к старейшинам подмастерья. Всё твоё детство я постоянно брала подработки, ну и Джарвис с Джулией помогали. Хотя, — призадумалась она, — учитывая те двадцать тысяч галлеонов, стабильный заработок тебе пока не особо нужен.

Вот и настало время серьёзного разговора.

— Нужен. У нас с Мораг всё идёт к тому, что я ей к концу года предложение сделаю.

Мама помолчала, отрешенно теребя тоненькую золотую цепочку на шее. Мою девушку она не то, чтобы не одобряла – сомневалась в нашем совместном будущем. Сама клановая, она понимала, как воспитывают принцесс, и успела оценить, насколько Мораг отличается от обычных моих сверстниц. Такой девушке надо соответствовать.

— Считаешь, она согласится?

— Мы на эту тему ещё не разговаривали, но намеки она принимает благосклонно. Думаю, да, согласится.

— Её родители могут отказать.

— Почему же? Посмотри на меня их глазами: учусь в Хогвартсе, сильный маг, Флитвик обещал мне рекомендацию в Гильдию артефакторов.

— Правда?!

— Угу. В ту же копилку идёт знакомство с Лавгудами и позапрошлый день рождения, будь он неладен. На выходе получаем партию не идеальную, но приемлемую.

— Всё равно, положение у тебя более низкое. Вот если бы ты год отработал в Хогвартсе…

— Нет!

Больная тема. Родственники со всех сторон правы, считая, что хотя бы годичный контракт со школой положительно повлияет на мою будущую судьбу. Это престижно, это полезно в плане выхода на ряд имеющих влияние закрытых сообществ, как Британии, так и всего мира. Доступ к библиотекам замка, общей и закрытой для студентов, возможность легально проникать в опечатанные помещения и много чего ещё. Не могу. Как представлю себе класс детишек, которых надо обучать, сразу волосы на затылке дыбом встают.

— Всё-всё, не кричи, — замахала мама руками. – Поняла уже. Тогда куда идти планируешь?

— Первое время можно ингредиентами торговать, дядя Донован готов меня взять. А дальше – посмотрим. Сейчас сложно что-то планировать.

Дядя Донован, тезка отца, раньше работал в Министерстве, пока три года назад на волне тогдашних пертубаций его не поперли. С тех пор он, пользуясь наработанными связями, развивает новое направление в нашей фирме, предлагая британские эндемики в Южную Африку. Меня он зазывал к себе с прошлого года, обещая хорошую зарплату и командировки в другие страны.

— Сэр Питер считает, в этот раз война долго не продлится. По радио то же самое говорят.

— Да ладно!

— Орден Феникса свою радиостанцию запустил, — улыбнулась мама. – Передают новости, интервью с разными магами, на вопросы отвечают. Называется «Поттер-дозор».

— Странно, что леди не приказала разобрать приёмник на части.

— Может, и прикажет, если с Министерством отношения ухудшатся. Он пока у дяди Френка стоит в сарайчике, его в ритуальный круг-клетку поместили, поэтому в качестве маяка для портала использовать сложно. У вас что про Поттера говорят?

— Ерунду всякую. Мне не нравится, что часть магов, вместо того, чтобы самим шевелиться, надеется на дядю, — пожаловался я на раздражавшее меня поведение некоторых знакомых. – Сначала на Дамблдора, надеялись, теперь вовсе на Поттера. Он пацан, ему семнадцать лет всего! Вы реально хотите, чтобы он завалил великого темного мага?

— Поттер был рожден на погибель Неназываемому. Точно так же, как Тайлер Грант был рожден на погибель Сильванусу Яростному, а Темному Лорду Форсайту было суждено пасть от руки Агнес Монк. Такова особенность избранного ими пути. Расспроси прадеда Александра на эту тему, он должен больше знать.

— Да при желании можно найти кучу исторических фактов, подтверждающих любую, самую бредовую, теорию! Наш кружок конспирологов их десятками генерирует и все, что характерно, с доказательствами!

— Какой кружок конспирологов?

Поттер маму не особо интересовал, а вот как её сыну живется в школе под пожирательским руководством – очень даже. Вдобавок, будучи чистокровной британкой, о Хогвартсе она готова слушать часами. В результате совпадения этих двух тем, языком я молол часами, иногда прокалываясь и сообщая то, о чем следовало бы молчать.

Я, в свою очередь, с легким изумлением оценил, насколько изменилась жизнь в клане всего за четыре месяца. Бывшее сонное царство обрело слабые черты военного лагеря – средневекового, со специфической дисциплиной и своеобразными моральными устоями. То ли большое количество тренированных и тренирующихся мужчин сказывается, то ли внешняя обстановка способствует. Люди не передвигаются вальяжно, а быстро идут или даже бегут трусцой, торопясь по делам; иногда куда-то аппарируют, причем обязательно компанией, возвращаются поздно и уставшие. Спрашивать, где они были, нельзя.

Бабушка Джулия варит линейку боевых зелий, ещё больше мы закупили у соседей. Расплачивались наличкой, через банк, где появился наблюдатель от Министерства, крупные суммы не проводятся. Точно та же ситуация с боевыми и защитными артефактами. Оба сильнейших ритуалиста, наследник и мой прадед, трудятся, не покладая рук, хотя со стороны их деятельность плохо видна. Узнал я о ней только потому, что прадед привел меня на укромную площадку за центральным особняком и на месте показал, как правильно приносить в жертву магическое существо.

Клан готовится к войне.

Десять дней, проведенных дома, пролетели, словно один миг. Если лучшим отдыхом является смена деятельности, то отдохнул я качественно. Во всяком случае, голова от школьных проблем очистилась, и в Хогвартс я приезжал в спокойно-уравновешенном состоянии.

Жизнь мигом напомнила: расслабляться нельзя.

— Как это произошло?

— Пока не ясно, его всего десять минут назад принесли.

— Значит, портреты расспросить не успели.

— Стивенс, больше я ничего не знаю, — вздохнула О’Флаэрти. – Мы возвращались с тренировки, когда увидели тело внизу лестниц. Наколдовали носилки и перенесли вашего парня сюда, с тех пор им занимается мадам Помфри. Всё.

В Больничном крыле я появлялся часто и надолго. Не потому, что попадал на койку в качестве пациента. Все участники целительского кружка входили в график дежурств, мы присматривали за больными, помогали в лечении, иногда ассистировали при легких операциях и так далее. Придя в очередной раз, обнаружил громкую суету, торопливо снующих медсестер и распечатанную операционную.

Ничего конкретного про Кевина Моргана, нашего третьекурсника, я сказать не мог. Есть и есть такой. Иногда сидит в гостиной, претензий к нему никто не озвучивал, хвалить тоже не хвалил. Он из переведенных учеников, поэтому постоянно зависает на дополнительных занятиях, организованных нашими шестикурсниками. Тихий, старательный, из небогатой семьи, судя по одежде и канцелярщине. И вот теперь он лежит при смерти, а мадам Помфри с помощницами бьётся, пытаясь оттащить его от края.

Это уже нечто большее, чем простое хулиганство.

Было очевидно, что сейчас целителям не до кружковцев. Так как работой меня никто не загрузил и помощь, кажется, не требовалась, я решил попробовать разузнать подробности о происшедшем. Прежде, чем что-то делать, надо составить полную картину, а то, что вмешиваться придётся, очевидно. В негласные обязанности седьмого курса входит контроль подобных случаев, в том числе – организация наказания виновников.

Только самому зачем же напрягаться? Незачем демонстрировать свой интерес.

— Прошу прощения, мэтр, — я остановился возле портрета лежащего в полудреме мужчины, одетого в темно-синюю мантию и шапочку бронзового цвета. – Позвольте вас потревожить.

Портрет открыл глаза, больше никак не пошевелившись. Взгляд у него был холодный, равнодушный.

— Попробуйте, юноша.

— Райли Стивенс, седьмой курс. Только что случилось происшествие с одним из учеников нашего Дома. Его нашли у подножия лестницы Южной башни, упавшего с большой высоты. Сейчас мадам Помфри пытается сохранить ему жизнь. Не могли бы расспросить своих коллег, не видели ли они что-либо подозрительное. Кого-либо?

— Полагаете, это не несчастный случай?

— Школа переживает сложный период. Ряд учеников с факультета змей считает себя неприкасаемыми.

— А вы, значит, считаете, что справедливость должна быть восстановлена? – ядовито усмехнулся мужчина.

— Не важно, что я думаю. Член нашего Дома при смерти.

После десяти секунд молчания мой собеседник коротко бросил «Ждите здесь», и, встав из кресла, ушел за раму картины. В Хогвартсе (и в обычной жизни, в общем-то, тоже) можно выяснить всё, что угодно, надо только знать, к кому обратиться. Бывший декан Рейвенкло Себастьян Скотос при жизни отличался крайней мстительностью и злопамятностью, в полной мере передав сии качества одушевленному портрету. Причем, как и все деканы, к своим обязанностям он относился крайне ревностно. Возможно, компенсируя таким образом бесполезность Серой Дамы?

Ждать пришлось недолго. Положительная сторона бытия рейвенкловцем заключается в возможности прислониться к стене с отрешенным видом и ничего не делать. Если книжка в руках – вообще замечательно. Стоит идущим мимо людям заметить синий галстук, как у них сразу исчезает любопытство. Ну, задумался ботаник, просчитывает влияние нестандартного компонента в уменьшающем зелье или новое заклинание составляет, не надо его спрашивать, а то ответит. Стереотип играет в нашу пользу. В схожей ситуации, видя гриффа, народ напрягается, потому что наверняка эта красно-золотая машина бедствий что-то готовит. Змеи придумывают очередную интригу. При виде одинокого хаффа взгляд непроизвольно шарит по округе, выискивая остальных, не находя же — приходит понимание, что барсук стоит на стреме.

— Портрет сэра Фогга видел троих слизеринцев, бежавших по четвертому этажу примерно в то время, — сообщил Скотос, вернувшись. – Кажется, одного из них зовут Джастин. Довольно высокий, светловолосый, носит безвкусную серьгу в правом ухе.

— Джастин Уэбб с прилипалами. Благодарю, господин декан, вы мне очень помогли.

— Сделайте так, чтобы мои труды не пропали даром.

— Конечно, сэр. Могу ли я рассчитывать, что наш разговор останется в тайне?

— Только если меня не станет спрашивать кто-то из деканов или директор. Ступайте.

Хогвартсу повезло в том смысле, что детишки из высшей лиги, учащиеся в нём сейчас, вменяемы. У них случаются неизбежные взбрыки, вызванные подростковой игрой гормонов, но ничего, подобного выходкам Сириуса Блэка или Биллиуса Уизли, они не творят. Даже Малфой к седьмому курсу поумнел. Он и сам ведет себя прилично, и за своими туповатыми вассалами, подверженными влиянию Кэрроу, присматривает.

Место главных неадекватов занимают представители менее влиятельных семейств. Впрочем, насчет неадекватов я погорячился. Просто детишки, чьи предки входят в Ближний Круг Неназываемого или где-то рядом с ним, в силу воспитания уверовавшие в собственное превосходство. Они верят, что им всё позволено, и реальность до поры до времени оправдывает их ожидания. Уэбб из таких. Хочет быть старостой вместо Малфоя, пытается подкатывать к Гринграсс, любит самоутверждаться за счет слабых, презирает всех, кто ниже его по статусу. Мы сделали ему внушение, но, по-видимому, надолго его не хватило. Или за время пребывания дома эффект прошел.

Ну что же… С человеком надо говорить на том языке, который он понимает. Уэбб понимает только язык силы.

Гостиная встретила непривычным гамом, вороны уже знали о случившемся. Основной шум исходил из кучки, центром которой являлся Корнер:

— Вот увидите, снова никого не найдут или отмажут! Наверняка это какой-нибудь слизень с ним сделал! А Снейп своих покрывает!

— Всё-таки зря ты не пошел на Гриффиндор, Корнер, — проходя мимо, заметил я. – Такой же громкий, как и они.

— И это всё, что ты можешь сказать?! – воинственно выпятил челюсть парень. – Или опять скажешь, что не надо ничего делать?!

Остановившись, я обернулся и обвел взглядом кучку более мелких сокурсников. Все они казались напуганными и напряженно ждали ответа.

— Вот именно, Корнер. Крик – неправильная реакция, непродуктивная. У нас есть проблема, её надо решить, и она будет решена, — выделил я голосом последние слова. – Громкие лозунги оставь красно-золотым, они их любят.

Оставив малышню перешептываться позади и не желая влезать в спор, я направился в уголок, где под чарами приватности сидел Артур. Два больших дивана друг напротив друга и столик между ними полюбились нашему курсу со времен дементоров, когда мы собирались дружной компанией, пытаясь защититься от потустороннего холода.

— Портреты видели Уэбба с подручными на четвертом этаже Южной башни, бегущими примерно тогда же, когда нашли Моргана.

— Не успокоился, значит, — со вздохом отложил записи друг. – Может, всё-таки не он? Совпадения случаются.

— Проверить надо, но наиболее простое объяснение часто оказывается верным. Мне думается, Уэбба надо убирать из школы. Хотя бы до конца этого года.

Закусив губу, Артур призадумался.

— Подставлять его нет смысла, покровители отмажут, — принялся рассуждать он. – Мунго? Да, только так. Предлагаешь слегка покалечить?

— Не вижу другого пути.

— Будет разбирательство. Возможно, гости пожалуют.

— Я немного подумал по пути сюда и предлагаю вот что…

Предложенный мной план был принят с некоторыми доработками. Девушек или кого-то ещё решили не посвящать, потому что предварительные расчеты предполагали обойтись своими силами. Кроме того, в случае серьёзного разбирательства сохранить тайну вдвоём проще. А вероятность серьёзной проверки была высока, всё-таки использование темной магии в Хогвартсе, на подростке, даже в наше бурное время – событие нерядовое.

Лучше не попадаться. Без крепких доказательств деканы, если вычислят, скорее всего спустят дело на тормозах. Накажут, но не сильно.

Подготовка заняла три дня. Срок недолгий, потому что практически все отдельные элементы готовящейся акции мы прорабатывали раньше. Любимые маршруты Уэбба и других «активных» слизеринцев известны благодаря сарафанному радио, заклятье усыпления портретов освоено ещё на четвертом курсе, способы сокрытия успешно опробованы на пятом. Причем с тех пор я стал более умел и опытен, найти меня сложнее. Некоторую трудность вызвала подготовка очищающего ритуала и обязательный пост, в сущности, только ради него паузу и взяли.

Ритуал нужен, чтобы проверка не обнаружила во мне следов темной магии. Момент прокола Грани следящие заклятья Хогвартса могут не засечь, тут шансы пятьдесят на пятьдесят, а вот если вдруг начнут смотреть конкретно меня, то найдут точно. Без чернухи, к сожалению, не обойтись. Артур верно сказал, единственным способом гарантированно удалить Уэбба из школы является отправка его в Мунго. Другие способы мы не придумали или не сумеем их реализовать. Обычные проклятья или травмы лечатся целителями в относительно короткие сроки, чтобы гарантированно вывести мага из строя надолго, требуется темная магия. Отсюда все наши сложности.

Троицу взяли со второй попытки. Первый раз поблизости оказалось слишком много людей, операцию пришлось отложить. Мы даже не вылезали из настенной ниши, где прятались. Зато в следующий раз всё прошло, как по маслу. На слизеринцев наложили по Конфундусу, за исключением Уэбба, удостоившегося от Артура родовой разработки ментального характера. Главный объект нашего интереса наорал на мелкого гриффа, единственного постороннего рядом, заставив того сбежать, тем самым окончательно развязывая нам руки. Вырубить всех троих и затащить в ближайшую аудиторию в такой ситуации было делом техники.

Пока я чертил замыкающий пантакль, Артур легилиментил Уэбба. Закончили мы примерно одновременно.

— Это их работа, — друг наложил на жертву Сомниус и отодвинулся с некоторой брезгливосью. – Захотели позабавиться и подвесили Моргана над пролетом с помощью Левикорпуса. Ну и не удержали мальца.

— Вот совсем не удивлен. Начинаем?

— Сейчас, — опытным взглядом ритуалиста Артур осмотрел чертеж, должный помешать отголоскам нашей волшбы вырваться за пределы комнаты, и удовлетворенно кивнул. — Сначала я.

Калечить шестерок Уэбба нам показалось неразумным. Нет, безусловно, без наказания они не останутся, просто вылечатся быстрее и последствия окажутся менее неприятными. Поэтому Артур, используя запасную палочку и анонимно купленное зелье, наложил на парней специфическую порчу. Пусть помучаются кошмарами и провалами в памяти, им полезно полежать на больничной койке, вспоминая собственное имя, переосмысливая собственное поведение и поступки. Думаю, неделя отдыха им обеспечена, может, даже быстрее, если вмешаются Снейп или Трелони.

Лидеру я приготовил кое-что особенное.

Первым слоем легли чары гниения. Их много разновидностей, подавляющее большинство относится к порчам и проклятьям разной степени тяжести. Выбранная мной не является особо сложной или болезненной, главное её достоинство – сложность снятия. Она, образно выражаясь, крепкая и упорно цепляется за жертву, за что особо не любима колдомедиками.

После того, как порча легла, я приступил ко второму этапу. Перехватив палочку в кулак, поставил её острым концом на голую кожу живота Уэбба, сам уселся рядом. То, что мне предстоит проделать, является простейшим упражнением черной магии. Прокол Грани. С него начинают обучение, его первым показывают мастера ученикам, когда считают, что те готовы. Вся остальная чернота построена на этой базе.

Вдох. Выдох. Очистить разум.

Поток кипящего льда хлынул по венам, ударил в палочку, через нее перешел в жертву. Пользуясь связью между творцом и творением, основную часть чужой, заёмной, нечистой силы я направил в порчу, тем самым меняя её суть. Внешний эффект не изменится, структура проклятья осталась прежней — нутро станет другим. Более жестким, мучительным, неснимаемым.

Едва ощутив успешное завершение работы, я сразу разорвал связь с Гранью. Прикосновение к ней сродни наркотику, даруемая одной из первооснов нашего мира сила вызывает чувство сладкого упоения, хочется ощутить её ещё и ещё. Но, кроме эйфории, она оказывает чудовищно угнетающее воздействие на тело, сжигая запасы и вызывая спонтанные мутации. Именно поэтому темные маги предпочитают использовать ритуалы, жертвы, зелья – что угодно, лишь бы не взаимодействовать с Той Стороной напрямую.

— Долго я?

— Буквально пару секунд. Вспышка была слабой, нас, скорее всего, не заметили.

— Всё равно лучше поторопиться.

Убедившись, что Уэбб и компания получили именно то, что планировалось, тщательно стерли в комнате все следы своей деятельности. Затем подождали, пока коридор опустеет, на плечах вытащили всех троих и, отнеся подальше, бросили на ближайшем перекрестке. Портреты продолжали спать, нас всё ещё никто не заметил.

Очень осторожно, под сильнейшими из доступных заклятий скрыта, добрались до своей мастерской. Облегченно выдохнули, переглянулись с довольными улыбками и приступили к последней, заключительной части сегодняшней авантюры. Очищающему ритуалу. До конца от признаков применения чернухи не избавиться, но, во-первых, их можно существенно ослабить, во-вторых, замаскировать под нечто легальное, в-третьих, у меня тех следов почти нет. Я почти не практикую черноту, она мне не нужна.

Поэтому через полтора часа мы вошли в башню Рейвенкло, морально и физически готовые выдержать любой допрос. Его, к счастью, не последовало. Луна недовольно поджимала губки, но молчала, остальные девушки сейчас слишком заняты и сильно устают.

Суета поднялась примерно через полчаса после нашего возвращения. Зашел Флитвик, поговорил со старостами, без привлечения внимания создал несколько прокатившихся по факультету заклинаний. Я бы их не заметил, не ожидай чего-то подобного. Декан закономерно ничего не нашел и покинул гостиную, напоследок смерив старшекурсников нечитаемым взором. Пока что волноваться причин не было, это всего лишь слабенькая предварительная проверка. Определить нас с Артуром можно разве что глубоким исследованием пострадавших, изучив образцы чужой энергии, содержащейся в телах. Задача сложная, Помфри сейчас не до неё.

Есть ещё легилименция и веритасерум. Крайняя мера, вряд ли администрация на неё пойдёт.

За ночь новость успела обойти факультеты и, образно выражаясь, настояться. Ажиотаж вызывали сразу несколько факторов. Первая причина – в школе происшествия с участием темной магии случаются редко. Во-вторых, виновников почти всегда быстро находят. Я из случаев с чернотой могу припомнить только проклятье на Кэти Белл, когда виновного, подкинувшего ей ожерелье, не нашли. И то, уверен, Малфоя просто не захотели брать, он уже занимал место в планах Дамблдора. Далее, пострадали слизеринцы, сами неплохо разбирающиеся в теме. В-четвертых, Уэбб считался любимчиком Кэрроу, у многих имелся на него зуб. Поэтому проблемы неприятеля обсуждались долго и со вкусом.

Небольшая ремарка для общего понимания. Морган, которого оперировали восемь часов, превращая из фарша пополам с переломанными костями в живого человека, оставили в школе. Оборудование и персонал Больничного крыла позволяли довести лечение мальчишки до конца, мадам Помфри не сочла нужным отправлять больного в специализированное учреждение. А вот Уэбба сразу переместили в Мунго.

Надеюсь, больше не встретимся.

Слизерин притих. Жестокость и, главное, абсолютная анонимность расправы остужающе подействовала на самые горячие головы. Считавшие себя королями жизни подростки внезапно осознали, что расположение учителей не даёт гарантий безопасности; что за свои слова и дела приходится отвечать; что прилететь может внезапно и фатально. Они, возможно, не облекали чувства в слова, но эмоции испытывали подходящие.

Вскоре из комы вышел Морган, подбросив дровишек в костер сплетен. Из-за ретроградной амнезии он плохо помнил, при каких обстоятельствах упал с лестницы. Тем не менее, четко сказал, что рядом в тот момент находился Уэбб. С восстановлением памяти ему помогла мадам Помфри, я всё больше восхищаюсь этой женщиной и её мастерством.

Составить простейшую логическую цепочку способны даже самые отбитые гриффиндорцы, поэтому через пару часов Хогвартс поголовно не сомневался, что Рейвенкло отомстил за своего. Мнения расходились по поводу непосредственного исполнителя. Подавляющее большинство грешили на меня – ведь общеизвестно, что жестокий Райли Стивенс начал свою жутковатую карьеру ещё на третьем курсе, а может, и раньше. На моё счастье, администрация считала иначе. Студент Стивенс, с их точки зрения, если не ходячий идеал, то близок к оному. Чистокровный, прилежный, в порочащих занятиях не замечен, оценки стабильно высокие. Единственное темное пятно биографии связано с Полумной Лавгуд, не уберегся бедный парень, жаль его. Деканы, особенно Флитвик, много чего могли бы добавить, однако помалкивали.

Зато перед глазами Кэрроу маячили куда более подозрительные кандидатуры в образе нашего старосты и двух его верных драбантов, Бута и Корнера. Майкла не раз ловили в компании гриффиндорцев, он и кричалки провокационные исполнял, и стенки фениксами разрисовывал, и в Снейпа навозной бомбой швырнуть пытался. Последнее, на мой взгляд, за гранью идиотизма. Двое его дружков тоже попадались на горячем. Короче говоря, Бут и Голдштейн, по мнению школьных Пожирателей, куда лучше подходили на роль мстителей-беспредельщиков. Потому, что у парней имеются мотив и доступ к знаниям, которые простым клановым вроде меня или Шелби получить сложно. В последнем Кэрроу правы – то, что показывают мне родственники, в обычном случае изучается после тридцати лет.

Та же самая причина не позволяла взять всех трёх пацанов в охапку и напоить веритасерумом. Больно уж к влиятельным семьям принадлежали Энтони и Терри, Корнер шел прицепом. Брать его одного бессмысленно, допрашивать тем более – ну заговорит он, ну расскажет подробно, как планировали, как исполняли. И что? Одного его наказывать? А всех троих нельзя, Темный Лорд не одобрит. У него сейчас хватает проблем внутри страны, и ему совершенно не нужны напряги, которые способны обеспечить каббалисты Голдштейны и чароплеты Буты.

Вдобавок Макгонагалл, осознанно или нет, поставила под сомнение версию с Рейвенкло. Декан Гриффиндора явилась на свой факультет, где произнесла прочувствованную речь на тему «это не наш метод». Дамблдор, по её словам, применение темной магии в стенах школы не одобрил бы. Не готов разделить с ней уверенность – условно-покойный директор личностью был своеобразной, заслуженно знаменитой непредсказуемостью. Как бы то ни было, после её спича глаза у детишек загорелись, а подозревать начали уже гриффиндорцев.

Мне инициатива Маккошки очень понравилась и в чём-то облегчила жизнь. За неделю я устал от восхищенно-опасливых взглядов и перешептываний за спиной.

— Приятно, что хотя бы ты меня ни о чём не спрашиваешь.

— Мне незачем тебя о чём-то спрашивать, — задрала носик Мораг. – И так понятно, чья работа. Подробности ты мне после школы расскажешь.

— Неужели не хочется всё-всё узнать прямо сейчас? – задал я провокационный вопрос.

Девушка тяжело вздохнула.

— Безумно хочется. Только вот… У нас дома в большом зале висит портрет леди Камелии, моей прапрабабушки. Малышня её обожает, потому что она любит рассказывать всякие поучительные истории, сказки, предания. Мне лет шесть было, когда она рассказала о своём кузене, случайно узнавшем тайну одного своего друга. А потом кузена отлегилиментили, тайну узнали и друга убили. Я только в Хогвартсе начала понимать, что все бабушкины байки, это реальные случаи.

— Молодец она у вас.

— Ещё какая! Самая активная из всех наших портретов.

У Стивенсов оживленные портреты тоже есть, правда, их всего два или три. Клан молодой, сильных магов, способных выдержать процедуру копирования сознания, не особо много. Удовольствие, опять же, дорогое, а нормальные деньги появились только в последние лет пятьдесят, до того с заработком было сложно.

Всё-таки чем больше времени провожу с Мораг, тем сильнее убеждаюсь, что надо хватать и тащить в берлогу. Иначе уведут. Чистокровные маги с детства убеждены в необходимости ранних браков, тому есть и социальные, и физиологические предпосылки. Бездетность, не вызванная особыми обстоятельствами, порицается. Так что, если бы не репутация злобного отморозка, я бы замучался отгонять поклонников от моей девушки. Она же не просто взяла и задавила собственное любопытство, что само по себе подвиг – она даже клятву молчания не предлагает. Потому что, получив соответствующее воспитание, понимает, когда клятва уместна, а когда – нет.