Нейтралы

Шестой курс Первая часть

Такого нашествия наш клан не видел давно. Не на моей памяти точно.

Вернулся домой я двадцать четвертого и ещё в поезде пригласил всю нашу компанию на день рождения. Уточнил, что место проведения праздника сообщу позднее. Чего я предвидеть не мог, так это того, что уже на следующий день, вечерком, меня вызовет к себе леди Маргарет и уведомит о двух вещах. Во-первых, справлять будем в клане. Во-вторых, вот список обязательных гостей.

— Миледи, я, конечно, отошлю приглашения, но будут ли они приняты? С тем же Макалистером у нас шапочное знакомство, не более.

— Будут, — улыбаясь, заверила меня глава клана. – Не переживай на этот счет.

— Тогда другой вопрос. Если уж звать этих моих «друзей», то, возможно, стоит пригласить и Бута с Голдштейном?

Леди мгновенно стала серьёзной.

— Предложение хорошее, только несвоевременное. Месяца через два-три, хочется верить, с ними действительно надо будет встретиться. Тогда, возможно, я снова обращусь к тебе. Но не сейчас.

Мой день рождения никогда не отмечали так прежде и вряд ли когда-либо отметят ещё. В окружавшем центральный дом парке выстроили три длинных беседки со столами, укрытыми сверху легкими навесами; в глубине сада трансфигураторы создали нечто вроде лекционного зала с кафедрой; сэр Александр провел несколько ритуалов, обеспечивая хорошую погоду и накладывая дополнительную защиту на территорию. Из маггловского мира завозились деликатесы, французская ветвь прислала две здоровенные бочки хорошего легкого вина, из магического Лондона доставили под сотню килограммов редких фруктов. Помещение с камином отчистили до сияния и снесли одну из стенок, чтобы упростить выход на улицу. Весь центральный дом вымыли и в целом навели лоск.

Птичек и кошечек, они же сторожевые химеры, попрятали. Гостям решили показывать далеко не всё.

Можно сказать, что к подготовке празднования привлекли весь клан. Женщины почти поголовно занимались готовкой, сохраняя еду под чарами стазиса. Конечно же, подобная движуха вызывала вопросы у привыкших к тихой, размеренной жизни людей. Нафига устраивать такой грандиозный праздник? Теорий было много вплоть до того, что меня планируют объявить наследником взамен сэра Александра. Вместе с вопросами возникали разные эмоции, направленные на формального виновника торжества.

— Ну вы посмотрите, кто идёт?! – картинно изумился Майкл, встретив меня на узкой дорожке неподалеку от выхода из поместья. – Неужели это сам будущий лорд клана Стивенс?

— Майкл, ты дурак?

Вообще-то говоря, подобные вещи не стоит озвучивать даже в шутку.

— Да ты совсем охамел, Райли! — окрысился парень. – Показать всем решил, сколько дружков у тебя в Хогвартсе, да?

— Майкл, ты – дурак, — перебил я его, не желая продолжать бессмысленный разговор. – Был бы умным, понимал, что в этом празднике от моего дня рождения одно название. Но, по-видимому, не дано.

Обогнув его, я пошел дальше, прислушиваясь к звукам за спиной. Как ни странно, Майкл не напал, хотя бросил вслед несколько обидных, по его мнению, фраз. То ли мои слова заставили его призадуматься, то ли ещё что.

Умные родичи быстро поняли, что наша верхушка под удобным предлогом затевает нечто особенное. Остается надеяться, что они убедят тупых и завистливых, потому что иначе житья мне в поместье не будет. Затравят. Впрочем, бабушка Джулия, чьи таланты на ниве зельеварения общеизвестны, внуком гордится и наверняка прикроет его от серьёзных неприятностей. Вместе с дедушкой Джарвисом.

Мою коротенькую, буквально в пару секунд схватку с неизвестным Пожирателем клановые бойцы разобрали по мгновениям. Дядя Фрэнк вытащил воспоминания и воспроизводил их десятки раз, пока ему не надоело, и он не послал всех желающих посмотреть матом. Не нужно думать, будто думосброс – единственный способ просматривать память. У мастера-легилемента в наличии множество инструментов, начиная от чар и заканчивая ритуалами, вот одно из заклинаний дядя и использовал.

Джарвис ради такого дела даже привлек своего отца, с которым у него не самые лучшие отношения. Впрочем, у того они со всеми балансируют на грани вражды. Как бы то ни было, старшие меня обругали, но сошлись во мнении, что «жив остался, а это главное». Противника они опознать не смогли. В Англии существует пара кланов и с пять-шесть родов, практикующих схожие с нашими методики развития, чьи представители засветились в симпатиях к Неназываемому в прошлой войне. А сколько тех, о ком ничего неизвестно? Темный Лорд активно вербовал сторонников за рубежом, к нему со всей Европы радикалы съезжались. Так что вариантов множество.

Слава всем высшим силам, маме они свои выводы не поведали.

Также мне повезло в том смысле, что взяться за меня всерьёз до праздника они просто не успели. Между моим приездом домой и днём рождения прошло всего шесть дней, наполненных подготовительной суматохой. А потом их энтузиазм утих, придавленный другими событиями. Вообще, та неделя запомнилась суетой, почему-то называемой «отдыхом», и множеством однообразных разговоров. Всем хотелось знать, что произошло в Министерстве. Балансировать между правдой и скромностью (следовало учитывать, что мои приключения десять раз художественно переврут и в обработанном виде донесут до матери) удавалось не всегда.

Задолбался от пересказов. Причем леди предупредила – некоторые из гостей захотят поговорить на ту же тему. Демонстрировать недовольство нельзя, отвечать охотно.

Откровенно говоря, будь я обычным подростком шестнадцати лет, то, скорее всего, от происходящего взбесился бы. Какого хрена мой личный праздник превращают в светское мероприятие? Я не аристократ, не принадлежу к правящей семье, я могу позволить себе приглашать не того, кого надо, а того, кого хочется. Тогда, возможно, старшие объяснили бы мою неправоту. К счастью, у меня отношение к дню рождения иное, в силу ментального возраста спокойное, так что разговор не состоялся. Что добавило мне немного очков в глазах клановой верхушки.

Огромный контраст по сравнению с позапрошлым днем рождения. В прошлом году я не справлял из-за смерти Диггори, а до того мы собрались небольшой толпой в кафешке «На обе стороны» и хорошо погуляли по миру простецов. Чисто дружеская компания, не считая державшихся слегка в отдалении взрослых. Сейчас – парадные мантии, торжественные выражения лиц, влиятельные сопровождающие. Главы родов и кланов. Собственно, именно ради них всё и затевалось.

Встречал гостей я, разумеется, лично. От каминной пристройки к тому месту, где стояли мы вместе с леди Маргарет, вела обозначенная небольшими фонариками дорожка, в конце которой находилась небольшая круглая площадка со специальным столиком. На столик, в соответствии с этикетом, клались подарки с прикрепленной к ним открыткой, значком с гербом или просто в обертке с родовой символикой. Выглядело всё чрезвычайно чопорно. Сначала я приветствовал друзей и знакомых, потом они представляли своих сопровождающих, выслушивали от меня слова приветствия и, в свою очередь, я представлял миледи. На каждого уходило минуты три-пять, причем шли они плотным потоком, выстраиваясь в очередь и понемногу общаясь между собой.

И ведь у нас нет особых условностей, всё организовано по минимальной ставке. Боюсь представить, как проходят приёмы у тех же Малфоев.

— Примерно так же, — ответила леди, когда поток гостей схлынул и мы смогли направиться к столам. – Убранство богаче, столы не трансфигурированные, а постоянные, развлечения разнообразнее. Суть не меняется. Ещё нужно учитывать, что опыта у Нарциссы намного больше, это тоже не может не сказываться.

— Ну, нам его приобретать было негде, — согласился я, раздумывая, стоит ли уточнять дальнейшие планы клана насчет себя и вообще. Наверное, стоит. Не праздный интерес же. – Нас теперь гости будут навещать чаще?

— Сложно сказать, Райли, — неопределенно ответила глава. – Зависит от сегодняшнего вечера. Так что иди, развлекай гостей, не дай им передраться между собой и постарайся не выпускать из поля зрения мисс Лавгуд. Инциденты нам не нужны.

Насчет передраться – очень своевременное замечание. Мои родственники Фишеры на ножах с Арчерами, у Броклхерстов давняя вражда с Сэллоу, Турпины со времен войны с Гриндевальдом находятся в натянутых отношениях с Блюмами, странно, что открыто не сводят счеты. Сейчас все эти милые люди собрались на не таком уж и большом клочке земли, расчетливо поглядывая друг на друга. Начать говорить друг другу гадости им мешало уважение к хозяевам (так себе аргумент, если честно), усилия сэра Александра и прадеда Питера, дипломатично разведших наиболее непримиримых по разным углам, да наличие лорда Лавгуда. Ксенофилиус, как всегда в белоснежной мантии, стоял ровно в центре зала, приковывая всеобщее внимание, и рассыпался в потоке комплиментов перед мамой. Хвалил он её в основном за то, какого замечательного ребенка она родила.

Мама перед лордом робела, поэтому я отправился её выручать.

— Благодарю за высокое мнение обо мне, лорд Ксено. Тем более приятное, что оно полностью соответствует действительности, — на голубом глазу скромно заметил я. – Жаль, не все с вами согласны. Но сердце-вещун подсказывает, что возможность переубедить скептиков представится ещё до окончания школы.

Услышавшая словосочетание «лорд Ксено» мама чуть за сердце не схватилась. Что поделать, если он сам сказал его так называть?

— Нельзя убедить того, кто не хочет быть убежденным, Райли, — немного печально улыбнулся Лагвуд. – А насчет возможностей ты прав. Нас ждет интересное время, и начинается оно незаметно, — тут он с намеком обвел зал рукой. – Для большинства. Пожалуй, мне следует найти старых знакомых и дать им хороший совет…

Не прощаясь, он развернулся и направился куда-то в дальний конец сада. Мама проводила его нечитаемым взглядом.

— Райли?! – когда Лавгуд отошел на приличное расстояние, зашипела она на меня. – Что за фамильярность?!

— Стоп! – поднял я руку, останавливая начинающуюся грозу. – Никакой фамильярности. Просто пойми: он живет по-другому. Не лучше. Не хуже. По-другому. Поэтому не надо оценивать Лавгудов обычными мерками.

— Но всё равно!

— Поверь – если бы он счел себя оскорбленным, мы бы об этом узнали. Так что всё нормально. Пойдём, надо гостей развлекать. Они наверняка тоже хотят тебе рассказать, какой я замечательный.

— Райли!

— Идём-идём.

Незаметно общество разделилось на три частично пересекавшиеся множества. В первом состояли старшие гости со своей «программой», они беседовали друг с другом, плавно переходя от кучки к кучке, иногда уединялись в укромных уголках, накладывая вокруг защиту от прослушивания. Последнее, вообще-то говоря, грубое нарушение этикета, но, как говорится, не пойман — не вор. Присматривала за ними наша верхушка, она же проводила переговоры и сводила тех, кто не мог в силу застарелых обид сойтись сам.

Вторая группа условно состояла из сопровождающих. Лэрдам, по статусу, положена свита. Знатным девушкам, опять-таки в силу статуса, тоже желательно передвигаться со спутником. Не потому, что гости не доверяют хозяевам – Стивенсы, рассылая приглашения, приняли на себя обязательства по защите всех, согласившихся прийти, — и не потому, что считают своих дочерей слабыми и нуждающимися в защите. Тонкий момент. Сопровождение символически показывает, что клан или род при нужде станет защищать данную конкретную девушку, а брак с ней следует рассматривать как заключение союза. Иными словами, идёт демонстрация актива. Кроме того, для многих из нас этот приём является первым в жизни, поэтому дружественный советник рядом необходим.

Сюда же включаем самих Стивенсов, начиная от моих ближайших родственников и заканчивая тётей Сарой, поглядывавшей на мужчин с расчетливым интересом. Счастье великое, что прадед Александр послал всех на… и не пришел. Он бы нашел, с кем поругаться.

Ну и, наконец, подростки. Мои друзья; мои приятели; мои знакомые, даже такие, с которыми я общался всего один-два раза, вроде Алистера Филби, в этом году закончившего седьмой курс барсучьего Дома. Трое моих сверстников из Стивенсов – младшим детям пока рановато присутствовать на подобных сборищах, поэтому их должны сегодня пораньше уложить в кроватки. И ещё есть Луна. Полумна Лавгуд, успешно выносящая мозг придурку Майклу. Я с удовольствием издалека полюбовался тупым выражением его лица и, глядя Луне в глаза, проартикулировал «Продолжай». Она довольно заулыбалась.

— У нас кое-кто считает вас парочкой, — Артур запустил зубы в монструозный бутерброд, еле слышно замычав от наслаждения и прикрыв глаза.

Он вообще не стеснялся, в отличие от многих других. Сразу прошел к столу, по-хозяйски набрал на тарелку всякого-мясного и принялся смаковать, почти не участвуя в разговорах. Похоже, отходил от очередного поста.

— С чего бы?

По причине занятости рта, ответить Артур не смог, поэтому за него это сделала Мораг:

— Ты о ней заботишься. Присматриваешь, учиться заставляешь, не даёшь обижать. В Министерство за ней полез.

— Так дитё ж малое, — пожал я плечами. – Кто-то должен присматривать за ребенком.

— Да, только остальные в сторону этого ребенка даже смотреть опасаются. Кроме магглорожденных, которые просто не понимают, кто с ними в одной комнате живет.

— Мне казалось, вы с ними поговорили на эту тему?

Ещё на втором курсе, когда Полумна только поступила в Хогвартс.

— И мы, и Флитвик. Что ты удивляешься? Декан знает, чем дышит его Дом, — иронично улыбнулась Мораг. – Правда, он беседует всего один раз, и, если к его словам не прислушиваются, второго шанса не даёт. Его внушение быстро прошло. Поэтому нам девчонок приходится регулярно одергивать, хотя в последний год они, кажется, притерлись друг к другу. Все трое.

— Спасибо.

— Не благодари, — неожиданно покачала головой Мораг. – Мы сами должны были понять, что ей нужна помощь. Если бы мы не вмешались в её отношения с соседками… Полумна, конечно, добрая девочка, но у любой доброты есть границы.

Пусть из прошлого я помню, что Луна не озлобилась и обидчикам не мстила, не факт, что память меня не подводит. К тому же, личный опыт показывает, что полностью верить сценарию госпожи Роулинг нельзя. Так что Мораг права.

— Хватит о грустном, — прожевавший кусок Артур нашёл в себе силы присоединиться к разговору. – Народу незнакомого много. Мораг, это твой брат?

— Дональд. Он старший.

— Как-то он нехорошо на нас смотрит, — без особой тревоги посетовал друг. – Вероятно, тот самый пресловутый «братский комплекс». Пойду я, пожалуй.

Направился он примерно в ту сторону, куда не так давно удалилась Мэнди Броклхерст. Я искоса посмотрел на стоявшего в уголке Дональда, беседовавшего с кем-то из гостей, и пришел к выводу, что Артур прав. Старший брат Мораг периодически поглядывал на меня не очень дружелюбно.

— Похоже, я ему не нравлюсь? – наклонившись поближе к Мораг, прошептал я ей в ушко.

— Ну, возможно, твоё имя слишком часто появлялось в моих письмах в прошлом году, — потупила глазки девушка. – Согласись, были причины. Мои братья хотят знать, кто такой Райли Стивенс и, так скажем, оценить его лично.

— И много у тебя братьев?

— Два родных. Ещё двоюродные, троюродные… Я – единственная девочка в семье. Есть, конечно, кузины, но они носят другие фамилии.

Где-то живёт куча парней, привыкших баловать маленькую сестренку и защищать её от любых угроз, в том числе несуществующих. В клане МакДугалов мне в ближайшее время появляться не стоит.

Обязанностей хозяина торжества с меня никто не снимал. Помимо общения с друзьями и знакомыми по Хогвартсу, я должен был курсировать по площадкам, улыбаться, опять принимать поздравления, сводить гостей друг с другом, развлекать их, отвечать на вопросы, разруливать возможные конфликтные ситуации… Многие действительно спрашивали о происшедшем в Министерстве. Тема была горячей, её обсуждали на всех уровнях, публично и в кулуарах, поэтому непосредственного участника событий слушали внимательно. Настолько, что я несколько раз вынужденно использовал ментальные техники для самоуспокоения, чтобы успокоиться и случайно не сболтнуть лишнего.

Самых назойливых отсылал к Лавгуд. Прикидывался тупым валенком и говорил, будто «просто помогал подруге, смотреть по сторонам не успевал». Мне почему-то не верили.

— Напрасно стараешься, — скептически заметил Фриз, оказавшийся одним из двух приглашенных слизеринцев. Компанию ему составляла Йола Мерфи. Их идеологические противники в лице Фэй Данбар и Эмили Тэйлор, которых я практически не знал, тоже находились где-то здесь. – Тебя уже записали в чрезвычайно информированные личности и чуть ли не теневого лидера Хогвартса. Лидеры семей получили эту оценку от учеников и ориентируются на неё.

— Надеюсь, ты своим ничего такого обо мне не рассказывал?

— Мои с тобой знакомы, — пожал парень плечами. – Надо сказать, на нашем факультете за последнюю неделю ты стал весьма популярен.

— Даже старшая Гринграсс о тебе спрашивала, — улыбнувшись, дополнила Йола.

— Сама Ледяная Королева Слизерина снизошла до простого смертного?

— Не надо так о Дафне, — поморщилась девушка. – Она нормальная, просто привыкла лицо держать. Знаешь, сколько вокруг неё народу вертится?

— Да уж видел, — хмыкнул я. – Больше только вокруг Лэнг, но ту барсуки прикрывают.

— Вот-вот, — она еле заметно поколебалась, выдав себя даже не лицом, а промелькнувшей в жестах рук неуверенностью, но всё-таки продолжила. – К тому же, в этом году Паркинсон на факультете свои порядки устанавливала. С тех пор, как её назначили старостой, она стала совершенно невыносима! Собачонкой за Малфоем бегала, тот её игнорировал, вот она и самоутверждалась за наш счет. Постоянно какие-то претензии высказывала. В спальню войти было невозможно – настолько тяжелая там стояла атмосфера.

— Ну, надеюсь, в следующем году она притихнет.

— Не факт, — скривила губы Мерфи. – Перикл Паркинсон сейчас всем нужен. Он, конечно, в прошлой войне симпатизировал Неназываемому, но метки у него нет. Министерство попытается перетянуть его на свою сторону. Панси будет творить, что угодно, понимая, что её не тронут.

— Думаешь? – Паркинсон мне не нравилась, как и всё окружение Малфоя. Золотая, а в данном случае «зелено-серебряная» молодежь временами вела себя просто гнусно. – Мне всё-таки кажется, администрация не даст ей совсем разгуляться. На крайний случай можно же и успокоительного девушке подлить…

— Всё к тому и идёт, — усмехнулась Йола. – Впрочем, неизвестно, приеду ли я в этом году в Хогвартс. Родичи посмотрели, что творится в Англии, оценили и подумывают о возвращении в отшельничество. Двести лет в глуши сидели – и ещё посидим.

— Мои тоже однозначного ответа не дали, — добавил Фриз. – Сказали, после сегодняшнего приёма решим.

Вот тебе и день рождения. Не думал, что он превратится в сходняк глав нейтральных семей.

К слову сказать, Мерфи и Фризы находятся в неравном положении. С точки зрения общественного мнения, имею в виду. Мерфи – свои, в силу непростых жизненных обстоятельств вынужденные уйти в добровольную изоляцию. Не полную, само собой, контакты с социумом они по мере возможностей поддерживали. Сейчас они поднабрались сил, оправились от столкновения с Блэками и намерены вернуться если не в политику, то в общество. Только момент они выбрали неудачно. Так ведь кто ж знал? Поэтому никто их не осудит, вздумай Мерфи, глядя на творящиеся в Англии бурления масс, отложить возвращение и ещё лет пять-десять посидеть в глуши, ожидая, пока не утихнет. В этом случае Йоле придётся из Хога уйти, но в целом её шансы на удачный брак, учебу у мастера, получение интересной, престижной работы упадут незначительно. Её планы всего лишь отодвинутся во времени на три-пять-десять лет, а для своего рода она ценности не утратит.

У Фризов иная ситуация. Они прибыли из Штатов недавно и закрепиться не успели, но явно выражали желание протянуть родовую ветвь в Англию. Сбежав при первых неурядицах, они покажут себя слабыми, не способными защититься – а такая репутация ставит на амбициях крест. Нет, их ни в чем не обвинят, никак не унизят и даже, возможно, скажут, что они поступили правильно. Просто будут помнить, что полагаться на Фризов в серьёзных делах нельзя.

Поэтому сейчас старшие представители рода думают, что делать дальше. Уход позволит обезопасить людей, переехавших в Англию, но приведет к потере набранного влияния, вложенных денег, возможно, земли. Остаться? Сулит перспективы, однако можно жизни потерять, не говоря уже обо всём остальном. Зато, если сделать ставку на правильную сторону в развивающемся конфликте, реально одним шагом получить то, чего другие добивались десятилетиями. Связи, положение, доступ к ресурсам.

Словом, поедут Джим и Йона в Хогвартс или нет, зависит не от них. Более того, вполне возможно, что поедут в любом случае, чтобы уже там озвучить позиции своих родов. Хог считается нейтральной землей, местом мира, причем за счет источника и силы преподавателей вполне способен поддерживать этот статус на практике. Многие родители отправят туда своих детей в расчете именно на безопасность школы. Альтернативы в лице той же Ильверморни или Дурмстранга подходят далеко не всем, в значительной степени из-за свойственного англичанам снобизма в вопросах образования.

Оставив Мерфи и Фриза наслаждаться обществом друг друга (они стали «официальной» парочкой в конце завершившегося учебного года) я пошел на новый заход, зорко поглядывая, не требуется ли где моё присутствие. Очень специфическое празднование получается, впрочем, чего-то такого я и ожидал. Обычно было достаточно перекинуться с кем-то парой слов или просто постоять, немного поболтать с компанией из трех-четырех подростков для обозначения присутствия. Или погасить потенциально конфликтную ситуацию. Вот, вроде, ничего не делаю, просто хожу, болтаю, а рубашечка на спине мокрая…

В какой-то момент число взрослых людей в беседках уменьшилось. Они по одному, по двое уходили в зал с кафедрой, причем я поймал себя на мысли, что не помню, где находится подготовленное для переговоров место. Иными словами, кто-то из нашей верхушки активировал защитные чары от прослушивания.

С уходом старших обстановка малость потеплела, в смысле, накалилась. Оставшаяся без присмотра молодежь расслабилась и перестала так жестко следить за манерами и языком. К тому же, кое-кто винишком угостился – слабеньким, но много ли подростковым организмам надо? Так что мне пришлось побегать, разводя по разным углам некоторых готовых сцепиться буянов. К счастью, у меня и репутация человека, отвечающего за свои слова, и в отношениях кланов разбираюсь, то есть понимаю, к чему в разговоре апеллировать и с кем как говорить, чтобы не усугубить ситуацию. Таулер за сравнение с котом может сразу с разворота в рожу двинуть, при Турпинах лучше не упоминать проблему сквибов, для Оукеншильдов оскорбительно всё, связанное с рябиной – то есть узоры, цвета, рисунки, пословицы. Эти традиции стары и зачастую их происхождение забыто, стерлось в веках, и всё же соблюдаются они железно. Причем вычитать их в книгах невозможно, информация передаётся в фоновом режиме, из уст в уста.

Короче говоря, когда гости принялись расходиться, я держался на ногах благодаря силе воли и двум тайком выпитым флаконам бодрящего зелья. Однако ж умудрялся поддерживать внятный разговор и демонстрировать хорошее настроение. Обманул, разумеется, далеко не всех – Луна, уходя, сочувствующе погладила меня плечу и посоветовала держаться, ибо недолго осталось, — однако в целом усталость удалось скрыть.

Справедливости ради скажу, что наша клановая «верховная троица» в лице леди, её племянника и прадеда Питера при внимательном рассмотрении тоже выглядела не бодренько. В нормальном состоянии они не позволяют ощутить окутывающий их тончайший слой косметических чар (или вовсе ими не пользуются). Да нет, леди точно пользуется, для женщин это норма.

— Иди домой, Райли, — остановился возле меня прадед. – Отдыхай. И с праздником тебя!

— Спасибо, — я некоторым трудом отлип от невысокой стеночки. Неожиданно для самого себя спросил. – Не зря хоть мучились?

Прадед неопределенно улыбнулся.

— Какой-то результат есть, а какой именно… Скоро узнаем. Всё, иди.

Единственным положительным моментом в пафосном празднике стала куча подарков, среди которых попадались любопытные вещички. По большей части, конечно, дарили фигню всякую, иногда дорогостоящую, но всё равно – фигню. Тем не менее, в списке внезапных приобретений обнаружились ценные ингредиенты, немедленно реквизированные бабушкой, и пара книжек, вызвавших одобрительное хмыканье родни. Артефакты на день рождения дарить не принято. Точнее, их не принято дарить магам, не входящим в ближний круг, для родственников и друзей это правило не действует.

Остальные последствия, скорее, неприятные. Старшие поколения, за исключением клановой верхушки, не оценили шумного мероприятия, люди привыкли к тишине и уединенный жизни. Мои ровесники окончательно уверились в моём зазнайстве. Раз уж высказать недовольство организаторам, то есть леди и её помощникам, соклановцы не могли, то весь негатив выливался на меня, многострадального. Я довольно быстро понял, что пытаться объяснить что-либо окружающим бесполезно, поэтому просто принялся заниматься своими делами. То есть подтягивать внутреннюю школу Стивенсов и ходить с ответными визитами.

Согласно этикету волшебников, да и у простецов тоже так принято, приняв чьё-либо приглашение, приличный человек обязан предоставить возможность нанести ответный визит. Поэтому все те люди, что согласились посетить мой день рождения, принялись бомбардировать меня письмами. Звали в гости на празднования. А так как лето – пора публичных мероприятий, начиная от проводимых некоторыми родами балов и заканчивая демонстрационными ритуалами (да, у нас и такие есть, Броклхерсты проводят), график первое время получался довольно плотный. Причем отказаться из соображений приличия нельзя.

Приходить в повседневной мантии и с пустыми руками тоже нельзя, а они денежек стоят. Поэтому я, поразмыслив, набрался наглости и обратился к миледи с просьбой компенсировать траты. Как ни странно, возражений не последовало и мне выделили две сотни галлеонов. Часть приёмов леди Маргарет посещала вместе со мной, перед каждом инструктируя, как себя вести с некоторыми людьми и давая небольшие поручения.

Подспудные шевеления в обществе, слабо заметные на первый взгляд, при внимательном изучении производили впечатление набирающих обороты. Мне, естественно, подробностей не объясняли – кто я такой, чтобы передо мной отчитываться? – однако старшие сочли возможным поделиться толикой информации. Просто чтобы не накосячил по незнанию. Кланы, особенно прибрежные, и некоторые рода последнее время настороженно наблюдали за инициативами Министерства. Их недовольство усилилось с начала этого года, после отказа авроров помогать отбивать нападения морских чудовищ и кое-каких других действий, в частности введения новых правил лицензирования. Количество разнообразных пошлин выросло едва ли не вдвое, а порядок получения нужных бумаг усложнился. Конечно, нововведения никому не понравились.

В результате опять всплыл старый проект создания некоего объединения, призванного отстаивать интересы кланового сообщества. Идея периодически появлялась на свет, будоражила общественность и исчезала, наведя бессмысленную суету. Слишком много противоречий между потенциальными членами, слишком серьёзное противодействие со стороны чиновников, аристократов, даже Гильдии возражают против появления нового крупного игрока. Потенциально Ассамблея по уровню влияния на английские дела способна соперничать и с Министерством, и с Визенгамотом – если, конечно, удастся заставить рыхлую клановую мозаику работать вместе. До сей поры любые попытки оканчивались провалом.

Приём в нашем поместье не стал отправной точкой или каким-то ключевым событием. Встречи между влиятельными персонами, на которых обсуждалась текущая ситуация в Англии и высказывались разные идеи, проходили давно. Другое дело, что мой день рождения был первым «сходняком», происшедшим после начала Второй Войны Неназываемого (в газетах её так обозвали), и достаточно многочисленным. Предварительные переговоры закончились, наступил следующий этап дискуссий.

Впрочем, меня они почти не касались. У меня других забот хватало. За меня взялись родственники, в первую очередь – дедушка Джарвис. Однако им одним, как и в прошлые года, дело не ограничилось. О существовании правнука вспомнил прадед Александр и со всей широтой души показал, за что его в клане не любят. И почему с ним предпочитают не связываться. Если Джарвис был чистым боевиком со склонностью к трансфигурации, то его отец нежно любил разные грязные приёмчики, не брезгуя ничем, даже откровенной чернухой. Причем честным дракам предпочитал пакости исподтишка. Учитывая, что весь последний год я изучал схожую тематику (впрочем, в Хогвартсе умение незаметно подставить ближнего всегда актуально), слушал я прадеда очень внимательно.

В больших дозах старикан невыносим, но так как много времени он мне уделять не мог, то в целом общались мы нормально. Почему не мог? Будучи одним из сильнейших клановых ритуалистов, прадед вместе со своим тезкой-наследником занимался укреплением поместья. Сейчас в усиление защиты домов ударились вообще все, начиная от аристократов и заканчивая распоследними сквибами. Сквибы, правда, чаще искали возможность свалить в мир простецов, пересидеть там опасное время. С реалиями жизни не-волшебников они были знакомы слабо, отчего обеспечивали немало головной боли чиновникам по обе стороны Статута.

Отношения с магглами испортились не только из-за потока беженцев.

— Много магов единомоментно проводят ритуалы, — пояснял Кеннер причины появления мешков под глазами. – Причем ритуалы сильные, энергоёмкие. Энергетические возмущения отражаются на погоде, причем как у нас, так и у простецов – потому что миры связаны намного плотнее, чем принято считать. Природные катастрофы у нас и у них практически всегда совпадают по времени, различаясь только интенсивностью.

— Нам Флитвик что-то такое рассказывал, — припомнил я. – Только вскользь, без подробностей. Сказал, позднее проходить будем.

— Наверное. Мы на последнем курсе проходили. Так вот, рассуждаем дальше. Следящие за нами службы простецов быстро понимают, кто виноват в ураганах, резких похолоданиях, внезапном граде и прочих природных внезапностях. Вполне естественно, что они выставляют претензии Министерству – как, дескать, это понимать? А Министерству им ответить нечего. В смысле, наше руководство попробовало свалить вину на Неназываемого и его подручных, только у простецов тоже не дураки сидят. Они резонно возразили, что ритуалы проводят не только Пожиратели, но и вполне законопослушные граждане магБритании вроде нас с тобой.

— И что дальше? — потормошил я внезапно замолчавшего и задумавшегося дядюшку.

— А дальше простецы начали давить. Думаешь, они не знают, кому принадлежат те или иные фирмы в их мире, кто их реальный хозяин? Начались внезапные проверки, уголовные преследования. В ответ кое-кто из наших, в первую очередь аристократы, решил действовать жестко. Про мост слышал? Ну, официально в его разрушении обвиняют Пожирателей, а кто там по факту постарался, неизвестно.

— Я правильно понимаю – на Пожирателей сейчас валят вообще всё?

— Конечно! Удобство-то какое! – восхитился Кеннер. – Справедливости ради скажу, что они и в самом деле действуют очень активно. Неназываемый, похоже, весь прошлый год готовился и силы копил. Одни дементоры чего стоят, твари…

Покинув Азкабан, дементоры добавили немало головной боли Министерству. Они, во-первых, бродили по стране и ловили зазевавшихся магов, активно размножаясь. Во-вторых, остров-тюрьма остался без присмотра. Плевать на заключенных (хотя там всякий народ сидел), главное, что провал в нижние планы больше никто не запирал и теперь оттуда лезло то, что раньше сдерживали своим присутствием матки дементоров. Министерство было вынуждено направить туда отряд авроров, усиленный представителями отдела Тайн, которые пытались хотя бы наложить временную заплату. Сильно сомневаюсь, что у них получится.

Псих или нет, Неназываемый оставался гениальным тактиком. Он раздергивал силы Министерства, вынуждая тратить не бесконечные ресурсы на множестве направлений, в то время как его подчиненные всегда концентрировались на решении одной-двух задач. Причем, в отличие от начального этапа прошлой войны, на этот раз Пожиратели использовали любые средства и не сдерживались.

— Что у вас про Скримджера говорят?

— Хвалят, — пожал плечами Кеннер. – Называют опытным, решительным, считают, что в такое время министром должен быть кто-то вроде него. Ну да после Фаджа-то… Мне кажется, Боунс справилась бы ничуть не хуже, а поддержка у неё была бы шире.

— Многие так считают. Жаль, что её убили.

— Угу. В закрытой комнате, следов схватки нет – значит, убийце она доверяла. Но обвинили Пожирателей.

У внимательного наблюдателя, то есть у значительной части магов уровня подмастерья и выше, гибель Амелии Боунс вызывала вопросы. Нет, безусловно, для Пожирателей устранение этой умной, талантливой, опытной женщины было выгодно. Она, потерявшая почти всех близких в прошлой войне, дралась бы до последнего и на мир не пошла, а благодаря происхождению и репутации Боунс имела реальные шансы перетянуть на свою сторону множество нейтралов. В том числе – богатых лендлордов и влиятельных руководителей Гильдий.

Вместе с тем в самом Министерстве её недолюбливали. Среди чиновников она считалась дамочкой излишне принципиальной, не склонной к компромиссам, вдобавок после «побега» гвардии Неназываемого из Азкабана ставшей лидером внутренней оппозиции. Её поддерживал Дамблдор, отношение к которому в той среде сложное. Несмотря на сворачивание дискредитационной кампании в прессе, великий маг самим фактом своего существования ослабляет власть Министерства, причем с недавних пор его авторитет взлетел до заоблачных высот. Так что кое-кто мог решить, будто устранение одного из двух основных кандидатов на пост министра – идея хорошая.

Вследствие активного хождения по приёмам, знакомых у меня прибавилось. После окончания пятого курса многие ученики Хогвартса называются дебютантами и впервые посещают различные мероприятия в качестве полноправных участников. Это не значит, что раньше они не приходили на балы – вполне возможно, что приходили. Просто считались детьми. Их обязательно сопровождали взрослые, они сидели за отдельным столом, им выделялась специальная комната для игр. Причем я никогда не слышал, чтобы в чужой дом приводили кого-то младше семи-восьмилетнего возраста, да и в целом до одиннадцати в гости ходят только к родственникам или близким друзьям.

Парни могут приходить поодиночке, девушкам крайне желательно сопровождение. Дед Джарвис рассказывал, в его молодости среди девушек и молодых женщин, увлекавшихся боёвкой, распространилось поветрие демонстрировать свою независимость, но оно быстро сошло на нет. Началась война с Гриндевальдом, стало выгоднее показывать сплоченность и крепость рядов, а это лучше делать в компании. Как бы то ни было, я часто посещал приёмы один и постоянно встречал там новые или условно-новые лица. К последней категории относились люди, смутно знакомые по Хогвартсу – те, чьи рожи (или личики) я помнил, но с обладателями в лучшем случае парой слов перекинулся. Тем же старшекурсникам я тогда был не интересен. Теперь, по мере взросления, разница в возрасте сглаживалась, мы быстро находили точки соприкосновения и беседовали на равных.

Чего я совершенно не ожидал, так это письма от Грейнджер. С предложением встретиться и «обсудить события в Министерстве». Чего там обсуждать? Непонятно. Тем не менее, из любопытства я ответил согласием. Местом встречи назначили небольшое кафе в Хогсмиде, облюбованное поколениями рейвенкловцев – высокие перегородки в зале создавали иллюзию уединённости, а встроенные заклинания успешно поглощали неизбежный шум. Ну и хозяева не лезли в дела посетителей, что тоже важно. В то же время, «За углом» не является заведением «для своих», куда пускают только при наличии галстука определенного цвета или кольца-печатки с гербом Рейвенкло, в отличие от лондонской «Синевы и бронзы». Сюда можно и гриффиндорцев позвать.

Пришел я в кафе за пятнадцать минут до назначенной встречи, но ещё на подходе заметил отиравшегося неподалеку черного лохматого пса и заподозрил, что внутри меня ждут. Угадал. Вполне естественно, что вместе с Грейнджер пришли Поттер и шестой Уизли, менее предсказуемо, хотя и ожидаемо, было присутствие Джиневры. Зачем притащили Луну, непонятно. Или она сама пришла? Она могла.

— Всем привет! Надеюсь, не очень долго ждете?

— Нет, мы только что пришли, — ответил Поттер.

Он сидел в центре и по его позе, по направленному внимаю остальных чувствовалось – лидер. Причем, уверен, притягивал окружающих Поттер неосознанно, не задумываясь о правильной посадке, выгодном наклоне головы, манерах, подходящих словах и тембре голоса. Просто харизма у парня зашкаливала.

— Вы уже заказали?

— Нет, решили подождать тебя.

— О, спасибо, — я обернулся было, собираясь подозвать официантку, но она уже шла от стойки со стопкой меню. – Да, благодарю.

Раскрыв картонную обложку, я словно мимоходом поинтересовался, сосредоточившись на исходящих от подростков эмоциях:

— А собачку не пустили?

— Животным нельзя, — равнодушно объяснила официантка. – С фамилиарами ещё туда-сюда, но этот, если хочет войти, пусть человеческий облик примет. У нас приличное заведение.

От Луны потянуло весельем, остальные вздрогнули, коротко полыхнули паникой. Интересно. Встретились мы двадцатого июля, скоро ярмарка, Лугнасад. С момента явления Неназываемого народу прошел почти месяц. О Сириусе Блэке газеты не напечатали ни слова, хотя времени прошло более чем достаточно. Слухи и сплетни ходили, Поттер в школе не раз высказывался о невиновности крестного, так что процесс реабилитации давно можно было бы запустить. Очевидно, желания не появилось. Или, как вариант, Блэка текущее положение устраивает? Да не, не может быть.

Не моё дело. Живой и ладно. А вот Грюм умер. Хотя не должен был.

— Свинина с картошкой и чай, — определился я с заказом, после чего, не меняя интонации, обратился к Луне. — Мне с тобой надо будет поговорить потом. Проконсультироваться по одному вопросу.

— Заходи завтра в час козы. Камин будет открыт.

В переводе с китайского календаря, ставшего в нашем Доме популярным благодаря Чанг, с часу до трех. Феноменальная точность по меркам Лавгуд.

— Договорились.

Пока остальные выбирали, что хотят поесть, я отдал меню официантке и, привстав, оглядел зал. Не скажу, что часто посещаю «За углом», однако за три года успел перевидать, наверное, всех завсегдатаев. Так вот, сейчас в кафе находилось всего два человека со смутно знакомыми лицами. Я не был представлен двум пожилым леди, чинно распивавшим чай в приятной компании друг друга, просто встречал их здесь прежде. Остальных – пару из мужчины и женщины и одинокого пожилого джентльмена с газетой – мне видеть не доводилось.

Ну, логически рассуждая, Мальчика-из-пророчества должны охранять. Причем с высокой степенью вероятности его разговоры передаются начальству, так что мне, пожалуй, стоит тщательнее следить за языком.

— Мы сегодня тренируемся в соблюдении приличий или можем сразу перейти к делу, обойдясь без разговоров о погоде и перечисления общих знакомых?

— Ты куда-то торопишься? – хмыкнул Поттер.

— Вовсе нет. Просто очень интересно, зачем я вам понадобился. Ты, — я перевел взгляд на Грейнджер, — должна уже была убедиться, что долга жизни у тебя передо мной нет. А другой причины внимания к моей скромной персоне я не вижу.

— Откуда знаешь, что долга жизни нет? – нахмурилась девушка.

Я поцокал языком, укоризненно качая головой.

— Что ж вы подруге-то не помогли, — попенял я обоим Уизли. Те, вроде бы, смутились. – Грейнджер, существуют разные способы определить факт наличия магических обязательств у человека, и в твоём окружении должны быть старшие люди, ими владеющие. На крайний случай обратись к Макгонагалл, она обязана помогать ученикам своего Дома в подобных вопросах.

— Неудобно как-то, она занята постоянно.

— Неудобно внезапно выяснить, что должна родить наследника парню, виденному один раз в жизни. Остальное – мелочи.

— Что?! – вытаращилась на меня Грейнджер.

— Ну ты даёшь! В подобных вещах надо разбираться, — взглянув в круглые от удивления глаза, я решил, что с откровениями пора завязывать. – Ладно, расслабься. Нет у нас связи. Но не забудь потом почитать соответствующую литературу, и сама поймешь, почему это важно.

Стихийные магические долги, в том числе – долги жизни, могут эту самую жизнь здорово осложнить. Счастье ещё, что образуются они редко, причем в значительной степени под влиянием личных, неклассифицируемых параметров. То есть, например, если Грейнджер спасет Малфоя, то долг жизни, с большой степенью вероятности, не возникнет. Потому что Грейнджер считает своей прямой обязанностью спасать человека в любой ситуации, как бы она к нему ни относилась. А вот если при схожих обстоятельствах Малофй спасет Грейнджер, то появление обязательств вполне возможно. Потому что Драко Малфой считает убийство противника вполне приемлемым способом разрешения конфликта (он так воспитан) и испытывает к Гермионе негативные чувства. Чем сильнее усилие для преодоления себя, для противодействия внутренним моральным установкам, тем выше вероятность, что магия откликнется.

— Вернемся к началу. Так чего вы от меня хотели-то?

Грейнджер отошла быстро. Психика у неё благодаря друзьям закаленная.

— Ну, я действительно хотела поблагодарить. Неизвестно, что бы тот пожиратель сделал с нами, если бы не ты. Спасибо.

— Пожалуйста. Только ты немного неверно оцениваешь ситуацию. Вполне возможно, ничего серьёзного он бы вам не сделал. Луну бы точно тронуть не посмел. Тебя… Согласен, мог убить, но, скорее, проклял бы чем-то нелетальным. Убийство школьников даже в их среде не поощряется.

— Мне, знаешь ли, не хочется проверять, насколько он был адекватным!

— Полностью поддерживаю твою позицию.

— Да... – Она настолько привыкла, что с ней спорят, что немного растерялась, услышав спокойное согласие. – И ещё. Мы пересматривали в думосбросе вашу драку. Не хочешь позаниматься с нами? Не сейчас, а потом, в школе.

Я, чуток помолчав, молча указал на себя пальцем, состроив вопросительную физиономию.

— Да, ты, — подтвердил Поттер. – Ты, наверное, в курсе, что мы в Хоге занимаемся по отдельной программе по защите. С вашего факультета тоже народ ходит – Луна вот, Падма Патил, ещё кое-кто. Присоединяйся!

Первая реакция — упаси меня все высшие силы скопом. Затем, вторая мысль – а почему бы и нет? Легальная возможность практически постоянно находиться рядом с ключевыми участниками набирающей силу войны, появляется выход на старшее поколение Ордена Феникса, в будущем я смогу вмешиваться в события и корректировать их. Уже очевидно, что известная мне «канонная история» меняется, скоро мои знания будущего станут неверны и обесценятся. Так, может, и впрямь присоединиться?

Остановили меня два соображения. Во-первых, встав рядом с Поттером, я автоматом стану врагом для его врагов, чего совершенно не хотелось бы. Сейчас те же слизеринцы у нас в школе считают меня нейтралом и транслируют это восприятие старшему поколению. Участие в бойне в отделе Тайн в данном смысле ничего не изменило – все знают, что туда я шел за Луной, присматривал за ней. Пусть так и остается.

Во-вторых, подобные решения необходимо согласовывать с кланом. Леди совершенно точно не одобрит моего присоединения к Отряду Дамблдора, а вызывать её недовольство мне не хочется. Я не хочу рвать с кланом – и по соображениям логики, и по эмоциональным. Там мои родственники, я их люблю, со всеми их заскоками.

— Спасибо за предложение, Поттер, но, пожалуй, откажусь, — мысли промелькнули в голове стремительно, пауза в разговоре вышла короткой, почти незаметной. – У меня есть, с кем тренироваться. И, без обид, вряд ли ваш уровень выше того, к которому я привык.

— Я слышал про кружки дуэлинга, — кивнул парень. – Но мы занимаемся не только боёвкой, а вообще изучаем разные полезные заклинания. От бытовых до артефакторики.

— Тогда мне тем более у вас нечего делать. – Кажется, ходить вокруг да около мы можем долго, поэтому имеет смысл сказать прямо. – Поттер, давай откровенно. Ваш кружок, по сути своей, является детским садом при Ордене Феникса. То есть человек, там разок засветившийся, навечно свяжет своё имя с Дамблдором и, в меньшей степени, Алой фракцией Визенгамота. Учитывая текущие реалии, в той же лодке сидит Министерство, правда, не целиком. Оно мне надо, присоединяться к какой-то из указанных структур? Ни в коей мере.

— Думаешь, Неназываемый тебя пощадит, если не будешь выступать против него? – прищурился Поттер.

— Он в данном раскладе вообще ни при чем. Министерство последние два года делало всё возможное для очернения собственной репутации, оно действиями показало, что рассчитывать на него нерационально. А у Дамблдора меня идеология не устраивает. Предлагаемый им путь взаимной интеграции с простецами выглядит опасным, угрожающим существованию общества магов.

— Почему?! — вмешалась Грейнджер. – Неужели ты тоже считаешь, что магглы хотят уничтожить магический мир?! Но это же чушь!

— Зачем уничтожать-то? – напоказ удивился я. – Столько ценных ресурсов… Нас попытаются контролировать. Собственно, давно пытаются, но волшебникам удаётся отбивать атаки. Пока Статут действует, у тех кругов руководства простецов, которые готовы перейти к жестким мерам воздействия, связаны руки. Если же ты считаешь, что простецы не захотят проливать кровь ради денег, здоровья, магии – ну, почитай, как вели себя американцы во Вьетнаме. Или как сейчас французы ведут себя в Африке. Или какой процент мирового наркотрафика контролируется английской элитой. У нас эта информация в открытом доступе лежит, мы её не скрываем.

— Подожди, — перебил открывшую рот Грейнджер её шрамированный друг. – Давай вернемся к Пожирателям. Вот представь себе, что Неназываемый победил. Ты понимаешь, что он начнёт подгребать под себя вообще всё вокруг, и тебя в том числе? В стороне отсидеться не получится.

Надо сказать, Поттер заставил взглянуть на себя с другой стороны. Парень умеет спорить, молодец.

— Аргумент засчитан, — кивнул я. Убрал руки со стола, позволяя официантке поставить блюдо с заказом. – Спасибо большое. Так вот, ты, конечно, прав. Победив, Пожиратели начнут устанавливать выгодные им порядки и нам, нейтралам, в них места не будет. Но! Учитывай, пожалуйста, два момента. Во-первых, мир несколько больше, чем тебе кажется, и не ограничивается известными игроками. Сейчас те же Гильдии смотрят на противостояние Министерства и аристократов, Пожирателей и Ордена Феникса и не вмешиваются. А ведь они очень влиятельны. Есть иностранцы, как ближние, вроде ирландцев или валлийцев, так и дальние, на материке. Они тоже своего слова не сказали. Во-вторых, до того момента, когда Неназываемый победит, ещё дожить надо, а в твоей компании сделать это затруднительно. Невелики шансы, прямо скажем.

— Почему это? – насупился Поттер, впервые за время разговора становясь похожим на обычного мальчишку.

— Вспомни свою школьную жизнь начиная с первого курса и ответь сам, — улыбнулся я, вгрызаясь в картошку.

Наступила пауза, вызванная как принесенной едой, так и загруженными собеседниками. Удивительно, что Уизли, хоть и посматривали на меня хмуро, молчали. Луна мечтательно улыбалась, рассматривая сидевший в кафешке контингент и нечто невидимое у меня над головой. Интересно, сегодняшняя встреча – её инициатива?

— Короче говоря, ты намерен держаться в стороне, — наконец, не выдержал Поттер и снова ринулся в бой.

— Не, не выйдет, — снова обломал я его ожидания. – Хотелось бы, конечно, но так или иначе вмешиваться придется. Мы, Стивенсы, не отшельники, у нас много интересов — и в Министерстве, и в торговле. Луна, опять же, обязательно влипнет во что-нибудь креативное. Так что совсем избежать участия в грядущей заварухе не получится. Однако с чего ты решил, будто участвовать обязательно на вашей стороне? У тех же слизеринцев своя правда, и я, в отличие от вас, её понимаю. Не согласен, не принимаю, но понять могу.

— А тебе не кажется, что их правда заключается в том, чтобы убивать таких, как я? – бросила Грейнджер.

— А тебе не кажется, что для спасения людей вовсе не обязательно состоять в Ордене Феникса? Тем более что магглорожденных не убивали, пока так называемые «светлые силы» не развязали Первую войну.

— Первую войну начал Неназываемый!

— Это официальная версия, примерно как «Поттер-сумасшедший» полгода назад. Фактически же война началась по вине Нобби Лича и стоявших за ним сил. В том числе – нашего директора. Они сумели протолкнуть законы, бросившие аристократов в объятия Пожирателей. Кем был Неназываемый до Лича? Обычным маргинальным политиком, радикальным и не пользовавшимся особой поддержкой в обществе. Зато потом…

Надоело, вот честно. В чем-то переубедить Поттера и его друзей не получится, да и не ставлю я такой цели, изменить моё мнение они тоже не смогут. К чему этот спор?

— Я так понимаю, после пятого курса никто из Хогвартса уходить не собирается?

— Нет, конечно!

— Тогда в школе увидимся, — я допил чай, положил на стол деньги и встал со стула. Всё нужное сказано, задерживаться смысла нет. – Год обещает быть непростым, но интересным. До встречи.

В магическом мире визит к Лавгудам некоторыми магами приравнивается к тяжкому испытанию. Не в смысле физической сложности, а в плане разрушительности для психики.

Камин действительно оказался открыт, Луна ждала меня в небольшой гостиной, сидя на потертой кушетке и болтая ногами. Порадовал ребенка килограммом её любимого бананового мороженого.

— Спасибо, — она словно засветилась от радости, тут же отправив контейнер на кухню.

Домовиков у Лавгудов, насколько известно, нет, ну или их никто никогда не видел. Домашнюю работу выполняет живой и псевдоразумный дом – обычное дело в некоторых старых семьях. Кроме того, при необходимости Лавгуды могут рассчитывать на помощь практически всех племен и видов фейри, так что вряд ли у них возникают бытовые сложности.

— Я обещала папе сразу провести тебя к нему, — вздохнула Луна. – Придется вести.

— Если сейчас не лучшее время, то, может, позже?

Девочка, почти девушка, печально улыбнулась. Носители крови сидхе не могут впрямую лгать и вынуждены держать данное обещание, иначе прилетит откат, по силе доходящий до последствий нарушения Непреложного Обета. Иногда проще выполнить обещанное, чем искать способ вывернуться, поэтому мы пошли к лорду Ксено.

Понятно, почему Луна не хотела его показывать. Ксенофилиус был пьян. Он лежал лицом на столе в своем кабинете, благоухая перегаром (запах ощущался даже в дверях), и тихо спал. Хотя наше появление его разбудило.

Услышав шум, лорд поднял голову. Его серые глаза сфокусировались на мне, обрели внезапную трезвость и четким, хорошо поставленным голосом, на чистейшем русском языке Ксенофилиус произнес:

— Помнишь, брат, как давили эльфийскую мразь?

Как бежали на запад их злобные орды?

Мы полками месили гондорскую грязь,

Чтобы ярче сиял белокаменный Мордор.[1]

Голова с громким стуком врезалась в столешницу, комнату наполнил громкий храп. Меня затрясло. Ну, Ксено… Ну, скотина...! Луна осторожно, пальчиками взяла меня за рукав и мягко повела куда-то вниз. Ни о чем не спрашивая, усадила на диванчик, налила чайку, подождала, пока я очухаюсь от лавгудьего перфоманса. Вздохнула и объяснила:

— После маминой гибели у нас напряженные отношения с родственниками. Они отказали в помощи. Папа их недолюбливает.

Я залпом проглотил обжигающий крепкий чай. Провел ладонью по лицу, пытаясь смахнуть напряжение. Уточнил:

— Они что, здесь появляются?

— Нет. Потому и отказали, — вздохнула Луна. Печально улыбнулась, встряхнула короткими волосами и спросила, меняя тему, не желая вспоминать грустное. – О чем ты хотел поговорить?

О чем — о чем, о себе. Нелегко было решиться. С другой стороны, с кем ещё обсуждать такие вопросы, как не с Видящей? Луна и так знает обо мне больше, чем кто бы то ни было.

— Ты ведь уже поняла, что у меня есть ограниченное видение будущего? Одного из вариантов, который я до недавнего времени считал основным?

— Это просто удивительно! — на глазах воодушевилась Луна. – Никогда прежде Погруженные-в-Круг не приходили из небывших витков! Как много ты помнишь из прошлого лепестка?

Расшифровать восклицания девчонки получилось не сразу. Поняв, что она сказала, мне пришлось вносить коррективы:

— Нет, Луна, моя прошлая жизнь проходила не в будущем. Я жил в другом мире. У нас была писательница, которая написала серию книг про мальчика по имени Гарри Поттер. Книги стали очень популярными, по ним фильмы снимали. Когда здесь ко мне вернулась память, я вспомнил и эту историю, начал её проверять, с удивлением находил всё больше и больше совпадений.

— Она, наверное, видела сквозь незыблемые вуали? – предположила Луна. Рассказ она слушала, приоткрыв ротик от восхищения.

— Может быть. У нас провидиц, кажется, не было, но ничем другим сходство не объяснить.

— Невероятно!

Девчонка вскочила с места и принялась кружиться в причудливом танце, в такт движениям позвякивая браслетами на кистях. Я сидел, ждал, пока она успокоится. Лавгуды вынуждены бороться с излишней эмоциональностью методами, со стороны выглядящими экзотическими. Впрочем, они нашли способ обратить слабость в силу. Танец – не только способ сбросить напряжение, но и аналог аналитического транса, позволяющий им перерабатывать полученные из-за внезапных откровений большие объёмы информации.

Наконец, Луна остановилась.

— Ещё!

— К тому и веду. Понимаешь, сначала я вовсе не хотел вмешиваться – меня устраивала концовка. Там хороший был финал. В целом. Но уже потом, сравнив книгу с реальностью, понял, что кое-что придется менять. Иначе смертей будет много. К тому же в книгах чем дальше, тем сильнее появлялись расхождения с действительностью. Например, у нас василиска не было, а там он был и даже подробно описывался.

— Даа?!

Девчонка пробежалась вдоль стенок, затем плюхнулась прямо передо мной, оперлась локтями на мои коленки и, положив подбородок на ладони, умильно заглянула в глаза:

— Лучше любой сказки, — твердо заявила она.

— Не совсем, — не согласился я. – Потому что там, в книгах, в Министерстве погиб только Сириус Блэк. Один. Упал в Арку. У нас, здесь, погибло два десятка, в том числе – Аластор Грюм, который должен был прожить ещё два года. А Блэк остался жив.

Полумна вскочила на ноги и нервно заходила по комнате. Минута, другая… Остановка.

— Я не хотела… — тихий шепот, на самой грани слышимости. – Я просто хотела посмотреть. Я не думала, что случится столько всего.

— Стоп! – вскинул я руки. – Не бери на себя слишком много. Феникс и Пожиратели столкнулись бы в любом случае, от тебя ничего не зависело. Одни знали, что Поттер идёт в Министерство, другие ждали его там, так что сражение было неизбежно. Вопрос в другом. Грюм умер вместо Блэка или Сириус Блэк всего лишь получил отсрочку?

— Ближе к второму, — неожиданно понятно ответила Луна. – Извечные опоры не любят нарушителей, но готовы дать им шанс, если те докажут решимость идти вперед. Жизнь Блэка будет раз за разом висеть на тонкой нити, пока он не усвоит урок.

В принципе, чего-то подобного я и ожидал. Маги лучше обычных людей разбираются в том, что зовется судьбой, на эту тему серьёзные исследования проводились. Правда, описанные результаты больше напоминают философские трактаты, но вывод понять можно. Предопределенность существует, и, если кому суждено погибнуть в пятницу, тринадцатого, то, скорее всего, тогда он и умрет. Однако при должном упорстве, удаче, силе воли ключевую точку реально преодолеть, причем шанс даётся каждому.

Маленькое уточнение – превозмогать следует самому. Чужая поддержка не помешает, но самому тоже надо усилия прикладывать.

Блэку было суждено умереть ночью сражения в Министерстве. Он выжил, с моей помощью или без. Но! Если он остался тем же балбесом, каким был, то теперь ему суждено попадать в однотипные ситуации, грозящие смертью, до тех пор, пока он не поймёт, что делает неправильно. Или не умрет. Во всяком случае, именно так я понял объяснения Луны.

— Получается, смерть Грюма ни на что не повлияла и ничего не изменила?

Не в политическом смысле, а с мистической точки зрения.

— Конечно, повлияла! Только не так, как ты думаешь.

Луна искренне пыталась объяснить, жаль, получалось у неё не слишком успешно. Мои закостенелые и рациональные мозги отказывались воспринимать столь тонкие материи. Ну, не больно-то и хотелось. А с тем, какое количество … пусть будет энергии… или благодати? Короче говоря, преждевременная гибель Грюма добавила удачи и живучести его близким. Пожелаем им всего наилучшего.

— Папа лучше объяснит, — наконец, признала она свою учительскую несостоятельность. Или мою тупизну, что вероятнее.

— Ты же ему расскажешь?

Луна мимикой выразила нечто вроде «как иначе-то»? Действительно, утаить что-либо от главы рода она не сумеет, даже если вдруг захочет, а она не захочет. Всякая потусторонняя ерунда вроде временных парадоксов или перерожденцев вроде меня – их профиль, Лавгуды на нём собаку съели. Но – молчат. Узнанные тайны Лавгуды хранят свято, я потому и откровенничал, что за эти стены сказанное не выйдет.

— Он наверняка захочет узнать подробности о том, что могло бы быть в будущем, — предположил я. Луна в ответ пожала хрупкими плечиками. Для неё известный мне сценарий всего лишь один из множества, пусть и воплощавшийся, до недавнего времени, с высокой степенью вероятности. Её отец, будучи политиком (своеобразным, да, и всё же), должен отреагировать иначе. – Пришлешь мне письмо, когда он будет готов?

— Хорошо. Скорее всего, мы пригласим тебя дней через десять.

— Буду иметь в виду.

Уходил из поместья я с чувством облегчения на душе. Всё-таки постоянно держать в себе правду очень тяжело. Думал, что за десять с гаком лет я привык к необходимости молчания, смирился с ним, но сейчас казалось, будто невидимый камень с плеч свалился.

Боялся ли, что Ксенофилиус захочет использовать полученные от меня сведения и тем самым перекроит будущее? Не, ничуть. Война уже началась, глобально ничего изменить нельзя. А против вмешательств по мелочам я не возражаю. Учитывая, какую дочь он воспитал, вряд ли лорд начнет творить зло. Не тот характер, не то мировоззрение. Поэтому предстоящий разговор меня не пугал и таиться, скрывать что-либо я не собирался. Незачем.

Август выдался сложным.

На меня навесили общественную нагрузку в виде работы торговым представителем. Клан, как известно, занимается перепродажей ингредиентов из Азии и Австралии, и в связи с недавними событиями спрос на ряд позиций здорово вырос. Все, кто имел возможность, проводили ритуалы по укреплению защиты домов или варили специфические, не нужные в мирное время зелья. Цены подскочили, на нас выходили розничные торговцы или просто крупные покупатели; мы, в свою очередь, трясли представительства в Гонконге и в Штатах, требуя присылать увеличенные партии товаров.

Кто у нас по приёмам ходит и с разными людьми за жизнь треплется? Правильно, Райли. Вот пускай Райли и собирает заявки, проводит первичные переговоры, поддерживает переписку с возможными клиентами. Не леди же этим заниматься – она другими делами занята, куда более глобальными.

К счастью, всё оказалось не настолько плохо, как я думал изначально. Основная задача заключалась в том, чтобы свести потенциального покупателя с нашими торговцами, остальным те занимались сами. Тем не менее, списки номенклатуры и малоизвестные особенности травок из той же Индонезии, важные с точки зрения зельеваров, пришлось выучить. Сидел вечерами, насиловал память, тратил личное время, которое мог бы использовать с большей пользой.

Ладно, хотя бы денег заплатят. Первая моя официальная работа.

Среди клановых резко выросла популярность занятий по боёвке. Сужу не только по Стивенсам, это общая тенденция. Меня чаша сия не миновала, я часто – да практически каждый день! – занимался с дедом Джарвисом. Исключением стала неделя, когда у нас гостил дед Роберт, тогда меня гонял он. Роберт, насколько я понимаю, приехал в качестве неформального посла от клана Фишеров, искавших способ увильнуть от исполнения обязательств перед Эйвери. Они понесли тяжелые потери в прошлой войне и участие в новой заварухе им нафиг не сдалось, несмотря на весьма вероятные преференции. Платить кровью за присоединение к стану победителей им не хотелось. Так что глава клана Фишеров что-то мутил через нашу леди и, подозреваю, другими способами, попутно стараясь не нарушить клятву верности сюзеренам.

Меня, как взрослого, гоняли нещадно. В одиночку, в паре с кем-то из родичей, тройкой, иногда пятеркой. Отряд из пятерых боевых магов считается основной тактической единицей, этаким аналогом средневекового «копья», наёмники в контрактах даже указывают, что нанимается столько-то пятерок, из них такие-то неполные, а такие-то – большие, то есть шесть или семь человек. Последнее случается редко, большие пятерки формируются под конкретные задачи или нанимаются на нестандартные заказы.

Из необычного. Мужчин у Стивенсов не особо много, а свободных ещё меньше, поэтому устроить тренировку «пять на пять» никак не получалось. То один занят, то другой. Поэтому дважды мы массовым порт-ключом перемещались в некое место, где целые сутки отрабатывали взаимодействие против таких же команд. Тоже клановые боевики, дравшиеся и с животными, и с людьми, но имевшие мало опыта в масштабных столкновениях стенка на стенку. Полигон представлял собой десяток площадок разного размера и ландшафта, зачарованных на ослабление чар, поддержание жизни, защиту от проклятий и тому подобное. Иными словами, строители соорудили классический учебный зал огромного размера под открытым небом. Командовал там седой дядечка, которого все называли «сэр Яков» и чьи указания безропотно выполнял даже Джарвис.

Так вот. Судя по некоторым признакам, отстроили полигон недавно. Как бы не этой весной. То есть после введения Министерством новых правил и отказа Аврората защищать не принявшие их поселения.

Проект создания своих сил быстрого реагирования в потенциале очень выгоден, но не знаю, насколько он исполним на практике. У Стивенсов кровников в Британии нет, тем не менее, и у нас случилась парочка инцидентов с представителями других кланов. Что говорить о тех, кто имеет долгую историю вражды? Безусловно, руководство полигона состояло из достаточно авторитетных магов и быстро разруливало спорные ситуации, и всё же…

Очень полезный разноплановый опыт. После пребывания в мужском коллективе, склонном к насилию, на многое смотришь иначе.

Ещё одним свидетельством того, что меня считают полностью взрослым, стали занятия с прадедом Александром. Он, малость разгребшись с делами, начал учить меня чернухе. Самым её началам, разумеется – и по возрасту, и по соображениям безопасности до окончания Хогвартса всерьёз черной магией заниматься нельзя. Очень уж она характерные следы оставляет. Прадед давал теорию, кое-какие упражнения, учил специализированным видам медитаций и проводил ритуалы, призванные укрепить энергетику, подготовить её для противостояния воздействию Той Стороны.

Что подразумевается под чернотой? Согласно определению, термином «черная магия» обозначается любое магическое воздействие, в процессе которого нарушается Грань. Заклинание, варка зелья, ритуал – не важно. Гранью, в свою очередь, называется метафизическая условно-существующая концепция, отделяющая совокупную реальность от Той Стороны. Последняя не является местом или явлением, это, скорее, вероятность чего-либо, при определенном воздействии способная воплотиться в нашем мире. В том виде, в каком сочтет нужным. В мирах, называемых Бездной, Та Сторона частично воплощена постоянно, поэтому ползет оттуда такое, что не всякий Лавкрафт выдумает.

Очень насыщенное событиями лето выдалось.

Прежде я не понимал, насколько магический мир велик. То есть я видел карту, слышал чужие разговоры и знал про поселения на побережье, уэльскую автономию, деревни в мире простецов, существующие сразу по обе стороны переходов. Но это знание оставалось умозрительным, сам я мало где бывал. Хогвартс, Хогсмид, Лондон и, пожалуй, всё. За каких-то два месяца ситуация изменилась – помотавшись по стране, я посетил самые разные места, в том числе такие, о существовании которых предпочел бы даже не подозревать. Есть у нас, например, Долина криков, где пятьсот лет назад Валерий Гонт заманил в засаду и уничтожил войска ныне исчезнувшего рода Райтов. Тогда полегло около пятидесяти волшебников, служащих роду, вместе с сотней наёмников и примерно таким же количеством прибившихся гоблинов. Неизвестно, какой именно ритуал провел Гонт, но часть его жертв переродилась в нежить и до сих пор бродит по долине, нападая на сборщиков трав. Там сильный некротический фон, местные ингредиенты очень ценятся при создании ряда медицинских зелий.

Оправдывая репутацию, часто (ну, когда мог) навещал Лютный. Аборигены каким-то образом прознали, что я связан с Лавгудами, а такие связи сами по себе являются рекомендацией, так что встречали меня приветливо. Хотя, конечно, кое-какие двери закрылись навсегда. Удивительно, но местные артефакторы предлагали неплохие цены за сырьё, поэтому мы заключили несколько выгодных и нигде не зарегистрированных договоров поставки. Деньги сами по себе радуют, а в довесок к лишнему выходу на рынок специфических товаров и услуг – тем более.

Торговцы в Лютном на противостояние Пожирателей и Министерства смотрели индифферентно.

— У официалов постоянно какие-то заварухи случаются, — обстоятельно рассуждал толстый дядюшка Сэм, торгующий на рынке вторую сотню лет. – На нас их дела отражаются по-разному. Иногда пытаются под контроль поставить, иногда вовсе про Лютный забывают, своими разборками занятые. В конце концов отступают всегда.

— Успев до того порушить не одну судьбу.

— Тоже верно, — согласился старик. – Или, наоборот, помочь возвыситься. Сейчас у артефакторов самая горячая пора – сметают любые защитные изделия, выгребают запасы подчистую. Навар получается в два-три раза от прежнего.

— Народу много незнакомого, — вмешалась Мэгги-Пятно, торговка вязаной одеждой. – Заходят даже те, кто раньше в Лютный не совался. Но ладно бы только они! Иностранцев много, откуда взялись, непонятно. Ходят, высматривают что-то, покупают редко, горланят по-своему. Нехорошие люди.

— В прошлую войну тоже народ с континента валил, — хмыкнул Сэм. – Потом подевались куда-то.

У поддерживавших Неназываемого аристократов хватало денег и прочих ресурсов для найма бойцов с другой стороны Канала. Кроме того, отовсюду валила разная шваль – как из желания встать под знамена чистокровности из идеологических соображений, так и просто надеясь пограбить. Пятнадцать лет назад всю эту публику долго, тщательно вычищали авроры под руководством Грюма и Крауча, с тех пор страх забылся.

— Вот бы они и сейчас подевались!

— Ну сообщи красным мантиям, порадуй их!

— Да щас! – насупилась Мэгги. – Чтоб пид…сы мне всю торговлю порушили? Ты ж сам первый меня гнобить тогда начнёшь.

— Конечно, начну. Нечего официалам здесь делать.

— Так что – ждать, пока эти чужаки свои порядки наводить не начнут? Думаешь, они долго такими тихими останутся? А Билли чего-то мои слова мимо ушей пропускает.

— Ничего он не пропускает. Просто нарываться не хочет. «Худой мир лучше доброй ссоры», слышала пословицу?

— Ой-ой, мудрец нашелся! Вот увидишь, когда драка начнется, нас не спросят. И что тогда? Фронт на помощь звать? Да нахер этих психов!

Магглорожденных волшебников можно описать по-разному. Потомки простецов, грязнокровки, чистый лист, новая кровь и так далее. А ещё – выходцы из мира, имеющего долгий успешный опыт террористических войн. Ассасины, русские эсеры, ирландские националисты, Карлос-Шакал, «Аксьон Директ», операция «Гладио», Мюнхенская Олимпиада… В последние годы особую известность получил радикальный ислам. Вполне естественно, что, когда сторонники Неназываемого начали убивать их, простецовы дети попытались ответить знакомыми методами.

Получалось у них поначалу плохо. Начинающих террористов быстро ловили и сажали – либо они погибали при задержании. А потом появился Фронт освобождения магглорожденных.

Существуют две версии создания этой организации. Первая считает Фронт инструментом маггловских спецслужб, недовольных усилиями Министерства по наведению порядка в магической Британии. Пожиратели, не стесняясь, действовали в простецовом мире, убивали подданных Короны, поджигали фабрики, заводы, иными способами наносили ущерб. Фронт стал «ответкой», а его акции – напоминанием о длинных руках спецслужб Её Величества.

Вторая теория чисто внутренняя. Во взрывах и убийствах аристократов, подозреваемых в служении Неназываемому, а также членов их семей обвиняют других аристократов или просто чистокровных волшебников, не имевших возможности мстить открыто. Тоже вполне возможный вариант. Сложение теоретических знаний простецовых детей, их готовности действовать, с ресурсами чистокровных могло породить организацию, наводившую шороху ещё долго после исчезновения Темного Лорда. Поговаривают, проблемы с финансами у Лонгботтомов вызваны именно тем фактом, что старая Августа едва ли не все деньги спустила на поддержку Фронта. Если так, своего она добилась — Рабастан и Родольфус детей после Азкабана иметь не могут, других Лестрейнджей больше нет, ситуация с Блэками непонятная.

В определенном смысле большое количество амнистий среди Пожирателей после войны следует отнести тоже на счет Фронта. Его деятельность не прекратилась после той ночи в доме Поттеров. Наоборот, количество террористических актов на какое-то время выросло, причем страдали в них не только личности, симпатизировавшие «движению чистой крови», но и совершенно непричастные маги. Симпатии уставшего от войны общества качнулись в другую сторону. Как следствие, спустя два года младший Малфой и ему подобные оказались полностью оправданы, а Министерский репрессивный аппарат объявил о разгроме Фронта.

Взрывы, нападения действительно прекратились. Сколько в том заслуги Министерства, а сколько – ставшего председателем Визенгамота Дамблдора, широкой публике неизвестно. Лично я ставлю на директора. Хотя бы потому, что нынешние действия того же Скримджера пока не впечатляют.

— Брошюрки видели? Что скажете?

— У меня где-то с прошлой войны такие же остались, — припомнил дядюшка Сэм. – Надо бы на прилавок положить – может, купит кто.

— А по содержанию?

— То, что там написано, нормальные маги без напоминаний знают.

— И что? – включилась Мэгги. – Толку-то от их знания? На Рябого Дика в прошлом месяце сынулька Империус наложил, и никто в семье не заметил. Даже жена, уж на что баба ушлая!

— Поговаривают, Дик ей за день до того в рожу сунул, потому и не заметила, — хмыкнул толстяк.

— Так ему и надо, пропойце!

Ещё немного побродив по рынку и послушав разговоры шапочных знакомцев, в подавлявшем большинстве случаев обсуждавших свои дела и на политику поплевывавших, наконец нашел нужного мне человека. Дин Томас установил свой мольберт на новом месте, причем сидел под стендом, увешанным фотографиями Хогвартса и других достопримечательностей. Например, Гарри Поттера, присутствовавшего едва ли не на половине снимков.

— Осваиваешь новые сферы? – дружески кивнул я ему.

— А, это. У нас паренек один учится на год младше, Колин Криви. Ты должен помнить его по второму курсу. Так он постоянно с камерой бегает и что-то щелкает. Я у него взял пачку фоток на реализацию и знаешь – неплохо берут.

— Персонаж в этом сезоне популярный.

— Поттер-то? – ухмыльнулся Дин. – Да, есть такое.

Поболтали, между делом обсудили текущие события. Томас – парень неглупый, старательный, учится в Хогвартсе, то есть перспективный, поэтому в Лютном к нему относятся неплохо. Своим он здесь не стал, но откровенничают с ним всяко больше, чем со мной. Кроме того, он близок с ямайской общиной, в последнюю пару недель вызывающую интерес у нашей леди. Ямайцы традиционно поставляют в Британию всякого рода запрещенку и наёмников самого низкого пошиба, так что их участие в британской заварухе неизбежно. Вопрос в том, на чьей стороне. Пожиратели, конечно, платят больше, зато Министерство может пообещать амнистию и ослабить чиновничий прессинг.

Впрочем, следовало прояснить позиции всех общин иностранцев. Они не особо сильны и влиятельны, но в данный конкретный момент, когда ценна каждая кроха ресурсов, противоборствующие стороны заинтересованы в любой поддержке. Те же китайцы могут обратиться за помощью к родне едва ли не со всего мира, а их боевики хорошо известны жестокостью и упертостью. Поэтому я написал письмо Падме с вопросом насчет дальнейших планов её родителей и пришел к Дину. К китайцам соваться не стал – с их представителями часто общается прадед Питер, он без меня выяснит нужное. Остальные общины не столь влиятельны, про них узнаю в Хогвартсе. Впрочем, с алжирцами и так всё понятно. Выходцы из пиратского гнезда в Северной Африке пойдут следом за Шеклботами, а те сейчас формально на стороне Министерства. Фактически же, насколько я помню, один из Шеклботов крепко повязан с партией Дамблдора.

Вот, собственно, и всё. Так и проходили мои каникулы. Тренировки, светские визиты, работа, изучение магии. Раз уж я показал себя достаточно взрослым и рассудительным человеком, клан не мог не использовать мои таланты. Нормальное явление, если вдуматься – в любой организации человека двигают вверх до тех пор, пока он не достигнет своего уровня некомпетентности. Меня тоже двигали, только из-за возраста осторожно и без четкого плана. Понятно, что ближайшие два года я проведу в Хогвартсе, а на более дальний срок старшие не загадывали.

Гражданская война началась. Эту пару лет прожить бы.

Сентябрьское путешествие в Хогвартс на шестой год превратилось в рутину и особых эмоций не вызывало. Точно так же я отреагировал на сокурсников – словно видел их недавно и не успел соскучиться. В принципе, так оно и есть. Они часто появлялись в тех же местах, где бывал я, мы обменивались новостями и разбегались снова по делам.

— Надо бы по вагонам пройтись, — меланхолично заметил Артур, пассом руки забрасывая вещи на верхнюю полку. – Посмотреть, кого нет.

— Позднее, когда поезд от платформы отойдёт, — согласился я. – Ты со своими попрощался?

— Ага. Смысл мне их задерживать, если все равно в субботу увидимся?

— Вот и я так же решил. Тебя аппарации учили?

— Неа. Сказали, в Хогвартсе новичкам безопаснее, а особой надобности пока нет, — друг саркастически ухмыльнулся. — Насчет последнего я бы поспорил.

— Что так?

— У нас на соседей напали. Живет неподалеку семья из Подморов, вот их и пытались убить. Непонятно, кто.

— Сейчас всякой швали полно. Отбились?

— Продержались, пока наши с Дегрэ не подоспели. Говорят, через камин уйти побоялись – он странно себя вёл. Вроде бы сбой какой-то.

— Тогда и аппарировать не стоило, наверное.

— Да, но, понимаешь ли, в такой ситуации лучше уметь, чем не уметь.

— Тогда уж лучше порт-ключ с «пробойником» под рукой держать.

— Ты, вообще, представляешь, сколько они сейчас стоят? – поморщился Артур. – От трех сотен и выше.

— То есть как?! В прошлом году сотню брали!

— Спрос повысился, мастеров мало. Самим же делать… У нас в клане три человека справятся, остальные до нужного уровня недотягивают.

— У нас, кажется, вовсе нет.

Обычный портключ многие могут сделать, сложность в «пробойнике» –дополнительном модуле, предназначенном для прошибания стабилизирующих пространство щитов. За его создание сразу присваивают звание мастера чар.

— С твоей роднёй, если что, можно будет договориться на предмет заказа?

— Я поспрашиваю. Думаю, да.

Постепенно ученики прибывали, в подавляющем большинстве случаев вместе с родителями. Те настороженно оглядывались, замечали красные мантии авроров и убирали руки с палочек – помнили с прошлой войны и последовавшего за ней смутным периодом о нежелательности массовых скоплений народа. Присутствие силовиков народ успокаивало, хотя лично я не способен представить, что в толпе авроры способны противопоставить террористу с бомбой.

Как всегда, столпотворение началось за двадцать минут до отбытия поезда. Большинство магов старается появиться на платформе в половину одиннадцатого, чтобы и с потомством попрощаться, и со знакомыми словечком перекинуться, но многие запаздывают и являются чуть позже. Хорошо ещё, что не аппарируют, а перемещаются каминами или через специальный переход из простецова мира. Кстати, последним пользуются не только магглорожденные или полукровки – ушлые чистокровные, не желающие стоять в очередях, тоже проходят через ведущий на маггловский вокзал проход.

Девочки, как всегда, заняли одно купе. Рядом с нашим. Только расширили его чарами, которые должны проходить на следующем курсе. Я, например, ими не владею.

— Лайза, твоя работа? Хорошо получилось.

— Моя, — смущенно покраснела девушка. – На самом деле они не очень прочные, я их пока не до конца освоила. Приходится постоянно контролировать, чтобы не схлопнулись.

— То есть, если вдруг тебе придется выйти, мы рискуем пересесть друг к другу на коленки? Ну ладно, если ты к Голдштейну, — я поиграл бровями, — а если наоборот?

— Да ну тебя!

— Не хотелось бы, — Мэнди Броклхерст критически оглядела сначала меня, потом напыжившегося Артура. – Как-то вы здорово вымахали за лето. Я и не замечала.

— Кормили хорошо. Бегали много.

— Все мы бегали много, — отозвалась сидевшая у окна Мораг. – Время такое. Смотрите – Поттер идет.

— И что? Увидим ещё не раз.

— Он не один идёт.

Было в её тоне что-то, заставившее остальных бросить свои занятия и прилипнуть к окну. Действительно, посмотреть было на что. В глазах рябило от красного цвета, Поттер шел в плотной коробочке окруживших его авроров, рядом с обалдевшим видом семенили Уизли и терявшаяся на общем фоне Грейнджер. Похоже, опека со стороны министерских работников явилась для всех неожиданностью. Лицо удержали только Артур Уизли (не удивлюсь, если он чего-то подобного ожидал) и сам Мальчик-который-распиарен.

— Как-то он не особо рад, — подметила Броклхерст.

— Кому ж приятно осознавать себя мишенью, — протянул Шелби, словно бы случайно пристроившийся рядом с Мэнди. – Никакая популярность того не стоит.

— Не все с тобой согласятся. Особенно среди политиков.

Переговариваясь и потихоньку обустраивая местечко для путешествия, мы дождались отправления поезда. Те, чьи родители оставались на платформе до упора, вернулись в купе под мерный стук набирающих скорость колес, и шестой курс Дома Рейвенкло наконец-то собрался в полном составе.

— У нас новый преподаватель зельеварения, — сообщил Голдштейн. Они с Падмой успели поцапаться со слизеринскими старостами, пройтись по вагонам и теперь сидели со всеми. – Какой-то Гораций Слагхорн.

— Он вел зелья до Снейпа и был деканом Слизерина, — мигом вспомнила наша внештатный историограф Турпин. – Родители про него рассказывали.

— А что тогда со Снейпом? – первым успел задать вопрос Корнер. – Ушел?

— Мечтай! Будет преподавать защиту.

— Надеюсь, проклятье сработает!

— Профессор Снейп любил гулять по свежевыпавшему снегу, — с каменным лицом сказал я. – Ему нравилось слышать, как ломаются хребты снежинок под его ногами.

— Фуу! – заголосили сквозь смех девчонки. — Райли! Хватит уже черного юмора!

— Но, вообще, странно, — заметила Падма. – С чего бы его перевели? Он много лет подавал заявку, ему директор отказывал, и вдруг – согласие.

— По-видимому, Дамблдор достаточно доверяет Снейпу, чтобы дать ему ключи от защиты школы, — высказался Артур. – Интересно, деканство с него сняли?

— Сегодня узнаем.

Разговор постепенно перекинулся на текущие события. Вопреки стереотипу, выходцы из Дома Ровены отслеживают обстановку вокруг и не погружены с головой в малопонятные исследования, поэтому ситуацию в Англии все понимали. Тем более что большинство из нас принадлежат к непростым семьям и имеют доступ не только к газетной информации.

Почти у каждого, за исключением магглорожденной Сью, нашлась парочка историй. Кто-то лично стал свидетелем инцидента, у кого-то влип в неприятности родственник или близкий знакомый. Причем далеко не всегда виновниками происшествий становились Пожиратели – во времена перемен много кто пытался половить рыбку в мутной воде. У МакДугалов, например, пытались поджечь склад с сырьём, и только недавно усиленная защита помешала нападавшим. Поначалу обвинили слуг Неназываемого (в том районе несколько складов рядом стояло, один принадлежал сторонникам Министерства), затем, по горячим следам, нашли настоящих виновников. Банду мелких воришек, нанятых кем-то из конкурентов.

Напряжение в молодых магах чувствовалось. Не страх, не волнение, а та спящая напряженность, когда видишь, что обстановка становится опасной и готовишься парировать удар. Нам лично пока что ничего не угрожало, но трудности маячили на горизонте. Причем, в отличие от других Домов, бесстрашием никто не бравировал и грядущие проблемы оценивал трезво. Ну, кроме живчика-Корнера.

Спустя пару часов все новости были рассказаны, сплетни обсуждены на предмет достоверности и возникло желание пройтись, посмотреть, как поживают остальные факультеты. Голдштейн и Патил вспомнили о своих обязанностях старост и решили вернуться в задние вагоны, проведать первачков, ну и я с Мораг ненадолго составили им компанию. Мораг хотела о чем-то поболтать с Йолой Мерфи, я надеялся встретить Фриза. Он до последнего дня не знал, поедет ли в школу.

Оказалось, всё-таки поедет. Уговорил своих остаться хотя бы на год.

— Всё-таки Хогвартс считается неприступным, в школе ученики в безопасности. К тому же, после летнего фиаско Малфой и его прихвостни должны вести себя тихо. Не видел его сегодня, к слову, а ведь он любит привлекать внимание.

— Он остался старостой?

— Ну да. Снейп не станет его менять – с его точки зрения, причины нет. Вот когда Дракусик накосячит…

Судя по предвкушению, прозвучавшему в голосе, Джим намерен как минимум внимательно наблюдать за ошибками Малфоя, как максимум – подтолкнуть того в нужном направлении.

— Снейп всё ещё ваш декан? Или этот, Слагхорн?

— Вот не знаю. Официально ничего не объявляли, но кое-кто поговаривает, Снейпа могли снять. Из-за этого, — он выразительно постучал по левой руке, в месте, где у Пожирателей располагалась Метка.

— Вряд ли. Если бы директор ему не доверял, то мастером защиты не назначил бы. А вообще что про Слагхорна известно? Я его фамилию сегодня в первый раз услышал.

— Наши говорят, он раньше был деканом, причем стал им ещё до войны с Гриндевальдом. Мастер-зельевар, сильный маг, хороший менталист. И вроде бы, — тут он быстро оглянулся и наколдовал заглушку, заглушающее заклинание, — имеет отношение к Гильдии ритуалистов, чуть ли не из их старейшин.

— Да? Ну, в принципе, для Гильдий сейчас самое время напомнить о себе, — согласился я и пообещал: — Я поспрашиваю своих, может, они что подскажут.

— Давай. Так-то он – фигура в Британии известная, старшее поколение о нём много чего должно знать.

Прадед рассказывал, Гильдия ритуалистов была, во-первых, маленькой, во-вторых, постоянно нарушала запреты на занятия черной магией, в-третьих, состояла из мастеров, поголовно внимавших речам Неназываемого с благосклонностью. На начальных этапах его деятельности. В результате Министерство в процессе первой войны на гильдию ополчилось. Воевать ритуалисты не стали – они сделали нечто, вычеркнувшее их из памяти девяноста пяти процентов населения, остальные пять процентов просто не могли их найти. Тем не менее, каким-то образом Гильдия функционировала, продавала услуги и набирала учеников. По-видимому, действовали они через Слагхорна и ему подобных авторитетных личностей, трогать которых без чрезвычайно веских оснований власти опасались.

Надо бы леди сообщить, уточнить, как себя вести в данном случае. В своё время гильдия отказала Стивенсам в помощи, чего мы не забыли и дел с ней с тех пор не вели. Что-то в наших отношениях изменилось?

Распрощавшись с Фризом и Мораг, оставшейся болтать со знакомыми слизеринками, я направился к началу состава. Следовало найти Луну, убедиться, что с ней всё в порядке, ещё хотелось бы осторожно (чтобы не затащили в купе) пообщаться с барсуками. Да и с тем же Томасом пересечься неплохо было бы. Столько дел, столько дел…А ведь я никогда не любил болтать языком.

Приходится себя перебарывать. Как там говорил старикашка Сунь-Цзы, которого любят цитировать все, кому не лень? «Знания о людях проще всего получить от людей». Вот и я получаю.

Неясным образом Луна умудрилась затащить нас в одну карету с Лонгботтомом. Я собирался ехать вместе с Мораг, Артуром и самой Луной, но мелкая интриганка в последний момент куда-то сбегала, кому-то что-то сказала, пошушукалась с младшей Уизли и в результате наши девушки принялись что-то активно обсуждать с гриффиндорками. Лонгботтом, соответственно, подсел в нашу карету. Со стороны рассадка выглядит случайностью, но мы уже достаточно давно знаем Луну, чтобы в случайности верить, поэтому уставились на неё с вопросом в глазах.

— Невиллу надо помочь, — возвестила хитрюга. – Из-за тебя мозгошмыги размягчают его мозг.

Иными словами, парень переживает из-за чего-то, связанного со мной.

— Эээ… — засмущался Лонгботтом. – Я извиниться хотел. Ну, за то, что в Министерстве мы тебя не послушали и ступефаями забросали. Надо было в самом деле Флитвика дождаться.

— Знаешь, Лонгботтом, — я приложил руку к сердцу. – Ты мне фактически вернул веру в Гриффиндор. Остальные, даже когда благодарили за помощь, извиняться не стали. Свою неправоту не признали. Конечно, извинения принимаются.

Луна захихикала.

— Они, наверное, не подумали просто, — попытался защитить однокашников парень.

— Скорее всего. Но ты-то подумал, — указал я. – Или родня посоветовала? С кем инцидент разбирал?

— С бабушкой и дядей Элджи.

— Сильно ругали?

— Да не особо, — пожал плечами Невилл. – Бабушка вовсе похвалила и расчувствовалась, сказала, на отца становлюсь похож.

— В принципе, есть за что хвалить. В глобальном смысле лезть в Министерство было, конечно, дуростью, а вот на тактическом уровне ты лучше всех держался. Кроме Луны, которую папа так и не наказал.

— Наказал, — скуксилась негодяйка под моим суровым взглядом, пытаясь пробить на жалость. – Я всё лето занималась.

— Да мы все занимались. В основном, я так подозреваю, боёвкой.

— Так чего ж ты хочешь? – фыркнул Артур. – Мало того, что тонкое тело сформировалось и организм переносит нагрузки на ступень выше, вдобавок политическая обстановка намекает. Вот старшие и свирепствуют.

Сам он предпочел бы заниматься чем-то более интеллектуальным. Артур немного сноб и своей принадлежностью к «самому умному факультету» гордится, разрешая себе смотреть на остальных свысока и демонстративно считать болванами. В чем-то всерьёз, в чём-то шутливо.

— Угу. А в Хогвартсе с боевой составляющей который год – швах. Поэтому Снейпа на защиту и перевели.

— То есть Снейп больше зельеварение не ведет? – Лонгботтом, судя по лицу, не знал, радоваться или плакать. – Он теперь на ЗОТИ? Понятно тогда, почему Слагхорн… ну…

— Что?

— Полноват. Не похож он на боевого мага совсем, вот.

Оказалось, в поезде Невилл и Поттер получили приглашение от нашего нового препода на обед. Теперь верю, что Слагхорн был деканом змей – сходу начал окучивать потенциально значимые фигуры. Коли так, следует и мне ждать приглашения, вместе с другими школьными авторитетами. Как только Слагги разберется, кто есть кто среди студентов, так и пригласит.

За болтовнёй дорога прошла быстро. Войдя в Большой Зал, мы расселись по своим столам и принялись ждать, когда же приведут первокурсников. Те немногие, кто не встретился в поезде или добирался своим ходом (есть и такие), обменивались новостями, остальные сидели тихо, изредка перебрасываясь короткими фразами. Всё-таки рейвы, в большинстве своём, не слишком общительны и долгое пребывание среди людей, пусть и знакомых и дружественно настроенных, действует на нас угнетающе. Очень хотелось забраться в кровать и посидеть в тишине. Почему в кровать? Можно балдахин опустить, создавая иллюзию уединённости, другие парни так поступают. Нам с Артуром досталась одна комната на двоих, мы негласно разделили её и стараемся без особой нужды чужую половину не занимать – в результате личного пространства обоим достаточно. А вот девушки, я слышал, часто ставят ширмы, создавая своего рода закуток исключительно для себя.

В этом году сомнительная честь выноса Шляпы из директорского кабинета вместо Филча досталась Диомиду Харрису, свеженазначенному старосте школы с Хаффлпафа. Тесная дружба завхоза и ныне пребывающей в Мунго госпожи Амбридж изначально заставляла предположить, что в этом учебном году мы вредного старикана не увидим, но он как-то умудрился удержаться на должности. Или, как вариант, никакой дружбы не было, и Филч успешно прикидывался лояльным министерской назначенке. Не без выгоды для себя, потому что порол хулиганов он наверняка с удовольствием. Как бы то ни было, в Хогвартсе старый сквиб остался, ходил со всегдашней недовольно миной и уже успел шугануть чересчур активных гриффиндорцев.

Новичков приехало много. Меньше, чем в прошлом году, но всё равно много. По-видимому, маги продолжали считать Хогвартс безопасным местом и отсылали сюда детей, несмотря на набирающую силу войну. Или из-за неё, если считали свои дома недостаточно укрепленными. Как бы то ни было, на распределение появилось около пятидесяти человек, что можно считать неплохим результатом. Не особо вслушивался в их имена, просто хлопал вместе со всеми, когда от Шляпы доносилось громкое «Рейвенкло». От Стивенсов и Фишеров в этом году никого нет, в других родах и семьях я детей не знаю.

Зато по бокам смотрел чаще обычного. Серая Дама редко появляется в Большом Зале, но на распределении обычно присутствует.

Новых лиц за преподавательским столом не обнаружилось, не считая кругленького и какого-то рыхлого пожилого джентльмена в богатой мантии. Полностью лысого, зато с роскошными усищами. Скорее всего, это и есть тот самый Слагхорн. Не понимаю, с какой стати гриффы приняли его за специалиста по ЗОТИ – ему в бою телосложение не позволит двигаться с мало-мальски приемлемой скоростью.

В конце концов распределение закончилось, наш Дом пополнился восемью новичками, бледными и зеленоватыми от волнения, на столах появилась еда. Отдельные личности быстро насыщались и уходили в свои гостиные, тем самым негласно вешая на себя ярлык дурно воспитанных хамов – на пиру нельзя покидать Зал, пока директор не скажет заключительную речь. Поэтому рейвы, уставшие от шума и общения, демонстративно вытаскивали книги и утыкались в них, для верности накладывая на себя заклинания тишины. Несмотря на запрет колдовства вне кабинетов, преподы их не трогали – на творящееся под носом нарушение Флитвик не реагировал, а значит, и остальным не стоит.

— Честно сказать, никакого желания идти на пирушку не осталось, — призналась Мораг. Она сидела справа от меня, слева ввинтилась между мной и Артуром Луна, сейчас пристально отслеживавшая перемещение чего-то невидимого над головой нервничающего Корнера. – Хочется забраться в спальню и молча посидеть полчасика.

— На язык, конечно, просится пара шуток из разряда «вот и наступила старость», но у самого такие же мысли. Может, и впрямь свалить?

Девушка мстительно ткнула меня пальцами между ребер, чем, впрочем, ограничилась.

— Нельзя. Будет разговор с семикурсниками, и надо присмотреть за младшими. Четвертый курс обязательно наклюкается.

— Ну мы же в своё время не наклюкались?

Мораг утешающе погладила меня по руке:

— Такой молодой, а уже с провалами в памяти.

Странно. Лично я ничего особенного не помню.

К тому времени, когда Дамблдор поднялся на ноги, готовясь сказать нам пару ласковых слов и сделать обязательные объявления, в сторону выхода поглядывало большинство. Странно, в прошлые года у нас ещё оставалась энергия. Сказывается тот факт, что сейчас в поезде почти никто не спал? За лето произошло немало событий, которые требовалось обсудить, объявить точку зрения, свою и родственников, намеками или впрямую высказать предложения… Это младшекурсники едут учиться, старшие в Хогвартсе работают.

— Самого доброго вам вечера! – Дамблдор раскинул руки, демонстрируя увечье одной из них.

Народ зашушукался. Во-первых, про рану или проклятье на директоре прежде никто не слышал. Во-вторых, тот факт, что он не смог себя исцелить, говорит о чем-то серьёзном. В-третьих, не смог или не захотел?

Ничего нового Дамблдор не сказал. Я имею в виду, для всех, кроме гриффов, удивленно загомонивших при объявлении о назначении Снейпа на должность профессора защиты. Не верю, что они не знали заранее, потому что они общительные и друзей на других факультетах у них хватает; скорее, по какой-то причине не верили.

Я заметил, что Артур вытащил блокнотик из кармана и что-то записал. Он часто так делает, когда не хочет забыть показавшуюся любопытной мысль. Хотя зачем ему бумага, с его-то навыками в окклюменции, непонятно.

— Пойдёмте, что ли, — вздохнула Мораг, складывая нож и вилку параллельно друг другу на тарелке. – Посидим в гостиной немного и – на боковую.

— Пойдем, — я помог дамам выбраться из-за низкой, но всё равно не слишком удобной лавки. Девушкам приходилось очень осторожно переступать ногами, чтобы не задрать юбки слишком высоко, по той же причине они в любую погоду носили гольфы, чулки, высокие носки или что-то ещё. Ну, те из них, кто не желал привлечь внимание парней.

Выходя из зала, я оглянулся в последний раз. Пусто. Серая Дама появилась только на время распределения и сразу ушла.

Подождём.

Занятия у старших курсов отличаются от того, к чему ученики привыкли за первые пять лет обучения. Речь идет не о программе, которая существует с определенной долей условности. То есть да, она прописана в методичках, Министерство утверждает список заклинаний, обязательных к показу на экзамене и так далее. Но при тщательном изучении обнаруживается, что эта программа откровенно слаба, она не занимает и четверти отпущенного на изучение времени.

Изначально из Хогвартса выходили волшебники и чародейки двух уровней – просто подготовленные маги, способные без проблем найти себе работу, пусть и не очень хорошо оплачиваемую, и специалисты более высокого класса. Те, кто в дальнейшем поступит в Гильдии или после дополнительного обучения у родных станет управлять собственным поместьем. В принципе, разделение сохранилось до наших дней, несмотря на принятие Статута и бурные исторические перипетии.

Так вот, студенты шестого и седьмого курса в значительной степени учатся по индивидуальной программе. Их становится меньше числом, поэтому у профессоров есть возможность не просто отвечать на вопросы, а вести какие-либо проекты; не давать список литературы, а опрашивать по прочитанному, проверяя, насколько ученик вник в тему; не ограничиваться рамками учебной программы, а влезать в смежные сферы. Неудивительно, что после седьмого курса отдельные личности умудряются сразу получить звание подмастерьев по любимым предметам.

В определенном смысле, начиная с шестого курса профессор становится мастером-наставником, обучая всему, чему сам сочтет нужным. Ну и что студент в состоянии принять от него. Отсюда высокие требования многих профессоров к будущим соискателям ЖАБа – Снейп, к примеру, брал на зелья только тех, кто на СОВ получил «превосходно». Хотя он один такой. Остальные деканы в меньшей степени склонны к перфекционизму или смирились с тупостью окружающих, они довольствуются «выше ожидаемого».

Я за СОВ не получил ничего ниже «выше ожидаемого», даже нумерологию умудрился вытянуть, к собственному удивлению. По словам Флитвика, Слагхорн не отклонялся от общей линии, следовательно, у меня было фактическое разрешение продолжить учебу по всем школьным предметам. Только вот желания не нашлось. Зельеварение я не любил, уже освоенного уровня мне достаточно, при необходимости обращусь за помощью к Артуру или бабушке Джулии. Бабушка меня в любом случае будет натаскивать, чтобы дать необходимый багаж знаний по клановым техникам развития. История магии нравится, ну так её и самому почитать можно, Биннс всё равно на вопросы не отвечает. Трансфигурация, чары, ЗОТИ – да, безусловно! Астрономию пришлось взять по требованию прадеда Александра. По его словам, астрономия служит связующим элементом между многими магическими дисциплинами и изучать её необходимо.

От травологии отказался. Она, конечно, очень полезна в бытовом плане, но мне не нужна, как и полет на метлах, прорицание и маггловедение. На последнее я бы походил, имейся чуть больше времени. Нумерологию мне банально не вытянуть. Так что остаются Древние руны и Уход, на котором Хагрид с наслаждением рассказывает и показывает всяческих жутиков.

Итого шесть предметов. Немного на первый взгляд, огромная нагрузка на второй. Хотя бы по той причине, что кружок целительства из расписания никуда не делся, в закрытый дуэльный я продолжу ходить, чтобы форму не терять. К Флитвику придется записаться в кружок чар, так проще консультироваться по учебным вопросам. А ещё есть Галерея, портрет Юргена Строма и другие портреты, на которых у Стивенсов огромные планы. Угадайте, кому данные планы реализовывать?

Мне очень сложно понять людей, идущих на ЖАБА по всем предметам. Это или гении натуральные, или маховиками пользуются. Или ничем, кроме учебы, не занимаются. Откуда они время берут? Артур взял семь предметов, у него вместо Ухода нумерология и зелья, так ведь он немного меньше занят «внеклассной деятельностью», у него только проект на восьмом этаже (в котором я тоже участвую).

А ещё есть непростая штука под названием личная жизнь.

Мне сейчас физически шестнадцать лет, самый разгар полового созревания со всеми его прелестями. Одновременно, ментально я значительно старше. Не помню, в каком конкретно возрасте я скончался, память о последних годах той жизни сильно размыта, однако уверен, что лет мне было немало. Взрослый мужчина со сформировавшимся мировоззрением, устоявшимися привычками и успешно пройденным этапом подростковых комплексов. На вопросы, волновавшие моих сверстников, вернее, сверстников моего тела, мной давным-давно найдены ответы.

Конечно, влияние гормонов сказывается. Бороться с ним намного проще и, скажем так, в моральном плане решения принимаются быстрее. Захотел сходить в бордель – взял и сходил, терзаний и смущения не испытывая.

Но нужно понимать, что сброс напряжения в обществе профессионалок для нормального мужчины не более чем суррогат. Хочется, чтобы рядом был кто-то свой, близкий, понимающий и принимающий тебя со всеми закидонами, имеющий схожие ценности и, по возможности, интересы. Равный. Можно полюбить красивую девочку и воспитать её «под себя», но долго ли продлится подобный союз? Девочки имеют тенденцию вырастать во взрослых женщин, у них тоже происходит переоценка ценностей, у них появляются свои желания, цели, мечты. Сосредоточенность на семье устраивает далеко не всех. Не в Средневековье живем – женщине есть, куда уйти и чем зарабатывать на жизнь.

В Хогвартсе хватало девушек, строивших мне глазки. Репутация сказывалась, магическая сила, внешность, неплохо подвешенный язык тоже давал себя знать. Беда в том, что, общаясь с ними, я чувствовал себя малость педофилом. Дело не в максимализме и не в том, что мыслили они черно-белыми категориями, и не в моей готовности миновать конфетно-букетный период, чтобы поскорее перейти к серьёзным отношениям (в том числе в горизонтальной плоскости). Мешал опыт. Тот самый опыт, который у меня есть, а у окружающих нет.

Подростков, имеющих привычку просчитывать последствия своих поступков, в принципе немного. Физиология влияет – человеческий мозг окончательно формируется к двадцати двум годам, до того у хомо сапиенс с долгосрочным планированием и рациональным мышлением нелады. Стимулировать развитие можно или качественным, жестким воспитанием-обучением, или, как в моём случае, магией. Последнее не рекомендуется в силу крутых побочных эффектов.

Боюсь представить, насколько серьёзно занимались с Мораг, раз она с самого детства привыкла принимать решения и отвечать за свои слова.

Подытоживая. Девушка мне нравилась, в отношении неё я не испытывал родительского комплекса, поэтому чего зря время терять?

— Мораг, пойдёшь со мной в Хогсмид?

О том факте, что официально школьники имеют право посещать деревню с середины октября, в приличном обществе не вспоминают. Не зря поколениями студентов тропинки протоптаны, потайные ходы прокопаны.

— Ты приглашаешь меня на свидание? – приподняла Мораг одну бровь.

Жест с выгибанием брови народ непроизвольно копирует со Снейпа, он у него очень выразительный выходит. Вот так привычки распространяются по Британии.

— Приглашаю.

— Что, серьёзно? – она даже книгу отложила.

— Абсолютно. Так пойдёшь?

— Ну… да?

— Как-то неуверенно это прозвучало, — посетовал я. – Или приличная девушка должна сказать «я подумаю» и не раньше пары дней спустя согласиться? Не, это не наш метод. Но если Хогсмид в эту субботу тебя не устраивает, готов предложить другое время.

— Просто как-то неожиданно с твоей стороны. То ты занят неизвестно чем, намеки игнорируешь, ведешь себя так, словно тебя ничего, кроме учебы, вовсе не интересует. И вдруг раз – Мораг, идём в Хогсмид!

— Я просто только сейчас осознал, что ты мне нравишься. Мужчины несколько туповаты в вопросах отношений.

— Вот уж точно! – она всё-таки покраснела. – Хорошо, Райли. Значит, в субботу?

— Буду ждать.

Стоило мне отойти, Мораг поднялась с кресла и ушла в спальню. Убежала, чтобы успокоиться в тишине своей комнаты и поделиться с девчонками внезапной новостью. Какой бы рассудительной она ни была, всё же подавить эмоции невозможно, особенно подростку. Мне и самому хотелось чего-нибудь учудить. Остаток дня я проходил, вызывая опаску знакомых непривычно-довольным лицом и энергичностью, Артур даже посоветовал сходить на кухню и зажевать лимон. Ха! Он просто завидует. Мэнди с поезда с ним демонстративно-холодна, а парень почему-то принимает её маневры за чистую монету и не решается подойти. Честное слово, кончится тем, что она его сама на свиданку потащит.

Найти Выручай-комнату, она же комната-по-требованию, она же комната-так-и-сяк и с десяток других названий, оказалось проще простого. Достаточно было спросить Тилли, который без проблем привел меня прямо ко входу. В хороших отношениях с домовиками есть свои преимущества.

Проход могла бы указать Луна, она даже выражала желание помочь, но я отказался.

— Ты же вроде в Отряде Дамблдора какой-то документ о неразглашении подписывала?

— Я тебя проведу не как участник Отряда, а как Полумна из Лавгудов. Запрет не будет нарушен.

— Всё равно, лучше не рисковать. Тилли и так поможет.

Удобно, когда психика позволяет слегка растягивать границы возможного, обходя магические законы. Среди людей на что-то подобное способны немногие мастера-окклюменты, впрочем, они стараются не злоупотреблять своим умением.

Трижды пройдя мимо невидимого входа, старательно транслируя в никуда мысль о необходимости получить помещение для хранения всякого хлама, я с удовлетворением оглядел появившуюся дверь. Хранилище в Выручайке, насколько известно, одно. Лорд Ксено говорил, что, не получив четкого образа-запроса, Комната использует один из имеющихся в её памяти шаблонов, старейший из которых является чем-то вроде большой кладовки. Постоянно действующей. Домовики стаскивают туда старую мебель или непонятные находки, не имеющие привязки к хозяину, преподы и посвященные в тайну ученики там же складывают ненужные вещички и всё в таком духе. Когда нужда в помещении отпадает, барахло хранится в пространственном пузыре, существующем за счет магии замка. Простая, удобная, эффективная система.

За дверью обнаружилось нечто, форматом напоминающее свалку. Хорошо освещенную свалку – из широких, высоких окон лились потоки света, избавляя от необходимости создавать Люмос или изменять форму зрачков. Поставив мысленную зарубку позднее выглянуть в окошки и посмотреть, что там снаружи, я сделал несколько глубоких вдохов, очищая сознание. Логически рассуждая, ничего опасного на складе быть не должно, но где маги, и где логика? Поэтому спустя минуту, сосредоточившись на ощущениях, я сделал первый шаг вперед.

Большая часть амулетов и артефактов давно превратилась в бесполезные игрушки. Слабенькие заклятья распадаются со временем, недостаточно качественные рунные цепочки тоже изнашиваются и перестают оказывать нужный эффект. Так что девяносто процентов вещей, лежавших в Комнате, все эти столы, стулья, старые модели метел, рассыпающиеся от ветхости мантии и парики, ржавые панцири, отобранную Филчем старую продукцию «Зонко», выдохшиеся зелья и прочее можно было смело выбрасывать на помойку. Проблема заключалась в оставшейся десятой части.

В драгоценностях теплилась магия, готовая вырваться от малейшего неосторожного жеста. Дорогие, качественные артефакты намного устойчивее к действию времени, но и они портятся, иногда прекращая существование с одновременным выбросом силы. Лучше держаться от них подальше и не тревожить. Рядом с ними лежали книги, начиная от обычных учебников и заканчивая полуразумными гримуарами, чьё жадное внимание скользило по моей ауре, надеясь вцепиться и не отпускать. Они стремились привлечь внимание, убедить забрать себя и постоянно носить близко к телу, тем самым обеспечивая им необходимую подпитку. Здесь же находились зачарованные по тому же принципу мантии, в придачу к усилению привлекательности, награждавшие владельца неприятными долгосрочными проклятьями.

Короче говоря, много такого, от чего нормальный человек будет держаться подальше.

Но и полезного много. Ветхий кошелек с золотыми монетами. Скелет неизвестного фейри в Лютном галлеонов на двадцать потянет, камушки из оправ при соблюдении техники безопасности можно выковырять и продать, бесхозные палочки самому пригодятся. Комплект хрустальных флаконов для особо токсичных зелий в лавках стоит не меньше полтинника, причем попробуй ещё найди! Жаль, утащить ничего не получится. Вынести предмет из Выручайки имеет право только тот, кто его туда положил. Определенными правами обладают директор и деканы – точнее, сначала деканы, а потом директор. Официально признанные наследники Основателей, в теории, тоже могли бы использовать местный склад по собственному усмотрению. А больше никто.

За возможным исключением изначального хозяина вещи, если та была украдена. Вроде бы, случился прецедент в пятнадцатом веке. Но это не точно.

Так что нет у меня возможности обчистить Выручайку. Жаль, жаль, тут попадаются интересные вещицы… Разве что книжки перекопировать получится, из тех, которые не слишком активно пытаются читателя сожрать. Надо бы Артура сюда притащить, он в защите сознания лучше разбирается. Всё равно за лето профессора обновили свою «сигнальную полосу», наверченную дальше по коридору, и чего-то нам обоим не хочется разбирать на порядок превосходящие наш уровень построения заново. В первый раз было интересно, азарт брал, а сейчас желания не осталось.

Исходя из внутренних часов, по лабиринту из вещей я бродил примерно час. Не потому, что помещение оказалось огромным, просто я не торопился и осторожничал. Проклятых вещиц хватало, но, что интересно, чернухи не чувствовалось. Всё-таки предки не хуже нашего осознавали опасность темной магии и, несмотря на иные моральные установки, молодёжь к ней старались не подпускать. Поэтому следящие системы замка настроены на присутствие черноты и, при её обнаружении, мгновенно подают сигнал директору. Отсюда возникает вопрос – действительно ли диадема Ровены спрятана здесь?

Ответ я получил довольно скоро. Тиара, точная копия изображения со статуи Основательницы в нашей гостиной, обнаружилась лежащей на столешнице древнего, побитого жизнью буфета. Фон от неё шел ровный, мощный, поэтому я и обратил на неё внимание. Внешне тиара выглядела тускловато, так что, если бы не исходящий ток силы, мог бы пройти мимо. Причем ни малейших следов показанной прадедом Александром агрессивной дряни не чувствовалось, словно она полностью и абсолютно чиста.

Чтобы удостовериться, я подошел поближе. Не глядя на проверяемый объект, чтобы не спровоцировать его своим вниманием, «ощупал» его мягкими движениями ауры. Ничего. Тиара не реагировала, словно не замечая творимых над ней действий. Раз с её стороны шевеления нет, я мысленно пожал плечами и принялся действовать сам.

Вытащил из внутреннего кармана мантии окклюментный комплект и нацепил его на себя. Почему не ношу постоянно? Ну… Во-первых, он женский. Серьги, симпатичный кулончик и изящное колечко. Одолжил у мамы под честное слово, обосновав необходимостью изучать легилименцию. Осваивать ту я действительно собираюсь, но комплект просил для другого. Во-вторых, кажется, уже говорил — носить артефакты с ментальной составляющей не стоит, особенно в подростковом возрасте, крыша поехать может.

Надев драгоценные цацки (серебро и зеленые камушки, дедов подарок матери на годовщину свадьбы) я решился на более активные действия. На каникулах прадед показал несколько заклятий, призванных выявлять черноту в предметах, вот с них и начал. Первая же попытка показала наличие нужных следов и – сразу, мгновенно последовал ментальный удар, чуть не пробивший искусственно вызванное спокойствие. Одни артефакты могли бы не выдержать, чужая воля была очень сильна.

Отойдя на пару шагов, я постоял, отгораживаясь от навязчивого шепота. Значит, всё-таки крестраж. Не соврала госпожа Роулинг. Мне в голову всякие идеи приходили, например, что крестраж всё это время находился у Дамблдора и только в конце его подменили, выложили в Выручай-комнате, буквально сунув в руки Поттеру. Это хорошо, что я всё ещё могу полагаться на знания из прошлой жизни, пусть и частично.

И что делать дальше?

Обычной Левиосой издали подцепил диадему и подошел к выходу. Как и следовало ожидать, дверь не открылась. Честно сказать, я даже не расстроился – успел осознать и смириться с тем фактом, что просто не будет.

Всё происходящее есть ни что иное, как последствия моего разговора с лордом Лавгудом. Мы встретились через десять дней, в точном соответствии со словами Луны. Протрезвевший лорд Ксено внимательно выслушал меня, задал несколько десятков вопросов, причем половина из них странные, типа любил ли я до рождения гулять под дождем, и сообщил, что хотел бы получить один из крестражей. Дескать, штука полезная, в следующем году пригодится. После чего вздохнул, закатил очи горе и частично пояснил для тупого примитивного человека без малейших умений по части предвидения ход своих мыслей.

По его словам, наличие Неназываемого во главе аристократов – это, конечно, плохо, но в то же время хорошо. Армия, чей вождь предсказуем, становится уязвимой. Лорд Судеб сам связал себя с Поттером и теперь обречен сталкиваться с мальчишкой, все его действия так или иначе сводятся к данному противостоянию. Причем своих вассалов он тянет за собой, задавая им вектор приложения усилий и лишая гибкости, отвлекая от иных дел. Чудовищная ситуация с точки зрения политики. Поэтому в долгосрочной перспективе великий маг свою партию ослабляет, хотя тактически, безусловно, изрядно её усиливает.

Вмешиваться в нарастающее противостояние сверх необходимого Лавгуд не собирался. Насколько я понял, он в принципе не желал бы влезать в людские дрязги, его задача – присматривать за племенами фейри и служить третейским судьёй в их конфликтах. Но, к сожалению, волшебники вообще и волшебники Британии в частности являются слишком важным, можно сказать, основным фактором, влияющим на жизнь магических народов, так что следить за обстановкой и корректировать её в нужную сторону необходимо. Министерство за последние полвека здорово попортило фейри жизнь, отнимая земли или вводя ограничения на деятельность, поэтому, с точки зрения лорда Ксено, чиновников нужно окоротить. Ослабить их влияние. Каким образом это будет сделано – путём войны с чистокровными под рукой Неназываемого или войны с коалицией Дамблдора, — совершенно не важно.

Проблема в том, что добрая девочка Луна приняла происходящее близко к сердцу. Будущее, которое мог бы построить Томми Риддл сотоварищи, совершенно её не устраивало. Она связалась с Поттером и теперь любящему папе придется предпринять кое-какие усилия, чтобы оградить дочурку от возможных неприятностей.

Для чего, собственно, крестраж и требуется. Хотя бы один.

Вытащить кусок души из материального вместилища невозможно, так утверждают все доступные источники. Суть крестража в том и заключается, что ошметок духовной энергии не должен покинуть материальный мир. Привести Лавгуда в Хогвартс можно, один или два раза, но как защита замка отреагирует на проводимые им здесь ритуалы? А в то, что лорд Ксено попробует воспользоваться сохранившейся связью частицы с целым… ну, насколько у Неназываемого душа целая после всех его экспериментов…Так вот, не для любования эксклюзивной игрушкой папенька Луны хочет диадему заполучить.

Короче говоря, надо искать способ вынести диадему – сначала из Комнаты, затем из замка. Вариантов я вижу два. Во-первых, обратиться за помощью к кому-то из деканов; во-вторых, договориться с хозяйкой вещи по праву наследования. Ровена ведь не объявила о краже, не опозорила её, ославив воровкой, поэтому после смерти создательницы диадема перешла к Елене, и плевать, что та находится в призрачном состоянии.

К деканам идти, на мой взгляд, бессмысленно. Все они, даже милейшая добродушная Спраут, политики и мне диадему не отдадут. В лучшем случае «спасибо» скажут и наградят, что сделают в худшем, гадать не берусь. Поэтому придется действовать через Серую Даму, которая, вот честно, мне не особо симпатична и в целом производит впечатление страдающей идиотки. То, что такая дура занимает место факультетского приведения в Доме умников, служит напоминанием о простой истине: интеллект и ум – понятия разные.

Вернув диадему на место (вроде бы в фильме она находилась на стоявшем здесь же бюсте, но в реальности лежала на столешнице буфета), я развернулся и осторожно пошел к выходу. Обидно было бы напоследок подцепить какое-нибудь проклятье. Значит, придется рассчитывать исключительно на обаяние, пытаясь уговорить Елену помочь. Или попробовать через домовиков? По идее, раз они сюда вещи складывают, то и выносить должны. Хотя в данном случае речь идёт не о партах и другом имуществе школы, диадему в Выручайку принес ученик… Ладно, попытка не пытка.

Напоследок заглянул в окно. Ничего не видно, густой светящийся туман, всматриваться в который я не стал.

Очень-очень мягко говоря, учебная нагрузка выросла. Преподаватели задавали тонны домашнего задания, причем отношение у них изменилось. Раньше они хотя бы следили за тем, чтобы ученики освоили обязательную программу, теперь этим не утруждались. Не хочешь учить? Твой выбор. Так как тупицы на шестой курс попадали редко, народ зубрил и свободного времени оставалось мало.

Новости из-за стен замка тоже не способствовали душевному спокойствию. В начале сентября силы Неназываемого нанесли несколько чувствительных ударов Министерству. Газеты были вынуждены показать часть реальной картинки происходящего, слухи раздули панику и народ повалил за границу. Примерно десяток учеников покинули школу, хотя с момента прибытия не прошло и месяца.

— Слизерин постепенно превращается в гнездо фанатиков, — сообщила Мораг одним из вечеров. – Йола жалуется, в гостиной невозможно сидеть — совершенно невыносимая атмосфера.

— Она не собирается уходить из Хога?

— Нет, с чего бы? Она же чистокровная, а то, что придурки вокруг… Родители сказали терпеть. К тому же, нормальные люди там тоже остались, вот с ними и общается.

— Пригласи её к нам, — предложил я. – Гостиная почти всегда свободна. Не думаю, что кто-то будет возражать.

— Позвать сюда? – Мораг задумчиво оглядела заполненную примерно на треть комнату. – В самом деле. Надо поговорить с девочками.

С тех пор, как мы официально стали парочкой, она полюбила сидеть с книжкой на коротком диванчике, пристроившись у меня под боком. Домашку мы оба делали у себя в спальнях, а вот вместе провести полчаса-час в гостиной перед отбоем было приятно. Другого времени не находилось. Первая половина дня полностью поглощена учебой, промежутки между занятиями заполняются самостоятельной работой на заданные профессорами темы. После обеда у каждого свои дела, связанные либо с изучением семейных традиций, либо кружками, дополнительными уроками, консультациями и тому подобным.

— Я намекну Корнеру, что за квиддичистами никто шпионить не будет.

— У нас всё ещё есть команда по квиддичу? – риторически вопросила Мораг. – Тогда кто её капитан?

— Чанг, если не найдёт, на кого спихнуть должность.

— Удивительно, что она собрала полный комплект игроков.

— Ну, семь энтузиастов факультет наскреб. Хотя, насколько я понял из корнеровских стонов, с таким составом кубок нам не грозит.

— Странно, что его самого не взяли.

— Шутишь? Он же высоты боится. Выше десяти метров от земли не поднимается.

— Да? А я-то думала, чего он так осторожничает…

Как-то всё действительно стало тухло. Не совсем, нет, в воздухе всего лишь носился неуловимый аромат гнильцы, но людей, стремящихся свалить из Британии, я понимал. Неназываемый, в отличие от прошлого раза, сразу начал действовать жестко и решительно, физически уничтожая неугодных. Министерство металось, главы департаментов имели разные мнения насчет общей стратегии и раздергивали без того невеликие ресурсы. Даже правильные по сути действия совершались ошибочными способами. Пример – арест Стэнли Шанпайка. Придурошный пацан напился в кабаке и принялся громко хвастать, делая вид, будто посвящен в планы Пожирателей. Арестовали его правильно, как сочувствующего, тем более что работал он на режимном объекте. «Ночной Рыцарь» для многих магов является единственным надежным средством доступа в общество, остальные способы смотаться в тот же Лондон или дороги, или недоступны. Поэтому взяли кондуктора авроры быстро. Но зачем же в газетах преподносить арест как потрясающий успех? Престиж Министерства едва ли повысится от того, что прочитавшие ту статью маги очередной раз назовут чиновников дурнями, которым больше нечем заняться.

Мне не удавалось переговорить с Серой Леди, зато остальные проекты двигались в нужном направлении. Каждую субботу я встречался с роднёй в Хогсмиде, сообщал добытые за неделю сведения и узнавал новости. Впрочем, термин сведения вряд ли уместен, правильнее говорить «знания и сплетни». То, что я узнавал в Галерее, относилось к первой части, пересказы разговоров учеников – ко второй.

На своих занятиях мастер Стром палочку игнорировал, она для него словно не существовала. По его представлениям, магом имеет право называться только тот, кто умеет чаровать напрямую, без посредников. До прихода римлян первым этапом шло умение чувствовать собственную силу, совершать упражнения с ней, затем начинающий чародей понемногу осваивал простейшие заклинания вроде Люмоса. Лет через десять после начала обучения переходили к чему-то серьёзному, тому, что в Хогвартсе учат на втором курсе. В возрасте примерно тридцати-тридцати пяти лет маг, если был жив, набирался достаточно опыта и развивал тонкое тело в должной мере, чтобы пройти инициацию. Сейчас божественное посвящение почти не практикуют, очень уж опасно, а стать великим магом стремятся далеко не все. Да единицам это нужно, скажем прямо – очень уж велик уровень ответственности.

Стивенсов преподаваемое Стромом искусство интересовало чрезвычайно. Мастер давал примерно то же самое, чем занимались мы, но подходил с другой стороны, разбирал искусство менять плоть не с точки зрения трансфигурации, а чар. Наша верхушка надеялась продвинуться дальше в клановой специализации и потому требовала от меня всему остальному уделять внимание по остаточному принципу. Хотя на сообщение о назначении Слагхорна на должность декана Слизерина отреагировали быстро. Пришедший на встречу прадед Питер приказал вести себя с зельеваром вежливо, но не сближаться, ну и о самом Слагхорне кое-что рассказал. Из его слов выходило, что боец тот слабый, в прямом столкновении показать может немногое, что, впрочем, не делает его менее опасным. Превосходный менталист и ритуалист, знаток темных искусств, прекрасный ритор и психолог. Надо бы осторожнее себя вести в его присутствии.

— Знаешь, что странно? – спустя минут десять Мораг захотела поболтать и отложила книжку. – Малфой практически перестал цеплять Поттера, зато Поттер начал за ним приглядывать. Парвати говорила, он его в чём-то подозревает.

Я припомнил, что у нас в этом году намечается эпопея с убийством Дамблдора, в которой прилизанный замешан.

— Поттер – Малфоя? Правильно делает. Пока Люциус в тюрьме, Драко придется доказывать, что он и сам по себе чего-то стоит. А учитывая дурь в башке, вполне может сотворить какую-нибудь глупость.

— Ханна Аббот сказала, с ним стало невозможно общаться, — постучала перышком по губам Мораг. – Сдаётся мне, это маска. Малфой привык ощущать серьёзную поддержку со стороны семьи, а сейчас её нет. Люциус в тюрьме, многие знакомые от них отвернулись…

— Возможно. Парень не привык к давлению, сейчас ему несладко. – Немного подумав, я признался. – Одно время я рассматривал версию, что Люциус специально сел в Азкабан.

— Зачем?

— Сама посуди. Во-первых, если Неназываемый проиграет, лорду Малфою предъявить будет практически нечего. Пока его дружки преступления совершали, он в тюрьме сидел и замараться не мог чисто технически. А когда война закончится, выйдет на свободу с максимально чистой репутацией.

— Ну, если сравнивать с другими Пожирателями из Ближнего Круга, то да, чистой, — улыбнулась девушка. – А во-вторых?

— Деньги. Война требует денег. Отказать сюзерену Малфой не может, но и отдавать своё, кровно нажитое, не хочет. С его стороны будет разумным шагом засунуть финансы в долгосрочные проекты, то есть так, чтобы извлечь их быстро не получилось, и засесть самому за решетку. Драко, будучи наследником, в правах ограничен.

— Тебя послушать, так звучит логично.

— Угу. Только я от этой версии отказался. Люциус – чистокровный маг, семья у него всегда будет на первом месте. Сейчас его семья где? Рядом с величайшим темным магом Британии, чья психика, возможно, нестабильна. Неназываемый ещё до визита к Поттерам демонстрировал легкую неадекватность, сейчас его состояние должно ухудшиться. У него больше десяти лет тела не было, во всяком случае, нормального физического носителя!

— Возможно, он прошел Великую Трансформу. Потому и не показывался, что приходил в себя после ритуала.

— Сомневаюсь. Ему ещё и ста лет не исполнилось. Ты слышала, чтобы кто-нибудь перерождался в магическое существо, будучи младше ста лет?

— Да я и случаев младше ста пятидесяти вот так сходу не назову, — задумалась Мораг. – Обычно ждут двух сотен, чтобы с гарантией тело и разум выдержали. Тогда как он выжил?

— Ну, чтобы на этот вопрос ответить, надо знать, что произошло в доме Поттеров той ночью. А вообще – какая-то форма привязки души.

— Каждая из которых негативно влияет на психику…

Девушка задумалась. У людей, не только магов, есть неприятная особенность – они склонны довольствоваться простыми объяснениями. Особенно если видят перед собой нечто странное, какие-то выбивающиеся из привычной схемы факты. Немногие желают изучить вопрос со всех сторон, составить мнение и в дальнейшем его придерживаться. Или изменять, если вдруг появятся новые данные.

В случае магов ситуация усугубляется разделением по силе и знаниям. То, что считается обыденным для ученика Хогвартса, может быть настоящим открытием для жителя глубинки. Некоторые из отшельников о Законах Гэмпа не слышали. Не менее велико различие между сильными и слабыми магами, между сильными и великими. Темный Лорд или Дамблдор творят вещи, невозможные с точки зрения рядовых волшебников, и к этому все привыкли. Поэтому, когда вопрос касается реальных возможностей кого-то из элиты магического мира, люди только пожимают плечами. Мы банально не знаем, что может тот же Неназываемый, мы не в состоянии оценить, на что он способен, а на что – нет.

Определенная религиозная составляющая, идущая из тех времен, когда сильнейшие маги считались кем-то вроде пророков Матери-Магии, тоже присутствует. Поэтому касающиеся Неназываемого факты принимаются, как есть, без критического рассмотрения. Умер не до конца? Воскрес спустя кучу времени в новом облике? Нормально. Великий маг, чего вы удивляетесь?

К счастью, Рейвенкло, при всех его недостатках, прививал скептическое отношение к авторитетам. Спустя минут пять Мораг закончила размышлять и огласила вывод:

— А ведь похоже на правду. Не позавидуешь его вассалам.

— Сами выбрали. Метку, насколько мне известно, принимают исключительно добровольно.

— Они же не знали, что он с ума сойдёт. Хотя подожди… Если Метка включает ментальную составляющую, при сильном изменении параметров мастера или слуги она должна спасть. Как минимум, ослабнуть.

— Вот ничего про неё рассказать не готов, — я с сожалением развел руками. – У меня из носителей знакомый только Снейп, к нему я с вопросами не полезу. Жить охота.

— В самом деле! — захихикала Мораг.

Сложно ли создать новое заклинание? И да, и нет. Заклинание есть короткий ритуал, рунная цепочка, исполняемая с помощью артефакта-помощника. Сильные маги способны обойтись без палочки, но в таком случае им придется полностью проговорить всю цепочку без сокращений, четко представляя результат. То есть, в принципе, если ты на высоком уровне понимаешь руны и не боишься рискнуть здоровьем, то нечто простенькое можешь изобрести, даже будучи студентом.

Ошибка может стоить дорого. Тонкое тело волшебника потому и тонкое, что легко рвется. Поэтому собственные заклятья составляют немногие, берегут их, демонстрируют только близким и заслуженно принимают их похвалу, тем самым повышая личный статус в глазах окружающих. Это серьёзная заявка на будущее вхождение в элиту.

Насколько я помню, весь шестой курс события фильма крутились вокруг Малфоя и чудесного учебника Принца-полукровки, найденного Поттером. Судя по внезапным и не объяснимым успехам шрамоголового мальчика в зельеварении, реальность следует по той же колее. То есть книжку, ранее принадлежавшую Снейпу и хранящую в себе массу его пометок, Поттер нашел, тем самым подтверждая свои особые отношения с удачей. Лично я бы не отказался почитать черновики человека, ставшего самым молодым мастером зельеварения за последние две сотни лет и заслуженно называемого гением.

У нас на Рейвенкло чары считались чем-то вроде профильного предмета, ниже «Выше ожидаемого» не получал никто. В отстающих Флитвик видел личный вызов своему мастерству и дрючил до тех пор, пока они не осваивали программу. Впрочем, курицей-наседкой он не был и, если желания или, реже, способностей у юного ворона не находилось, оставлял ученика в покое.

— Знаете, мистер Стивенс, я вам всё-таки рекомендую больше заниматься чарами, — выдал декан во время одной из консультаций. – Понимаю, что клановая традиция предполагает сосредоточенность на несколько иных областях высокого искусства, но у вас явная предрасположенность к моему предмету.

— В детстве со мной часто занималась мама, возможно, её уроки сказываются.

— Она ведь из Фишеров, дочка Роберта? – припомнил Флитвик. – Не имею чести быть с ней знакомым, но деда вашего знаю лично. С такими родственниками сама судьба велит изучать чары!

— Времени не хватает, профессор. Помимо дополнительных занятий с вами, я хожу в целительский кружок, занимаюсь по индивидуальной программе, а с недавних пор посещаю профессора Трелони.

— Она вас пригласила? Ну, это дело хорошее. Жаль, жаль… В любом случае – моё мнение вы слышали и, если вдруг появится возможность, надеюсь, учтёте.

— Разумеется, профессор!

Сивилла Трелони, как выяснилось, вела кружок менталистики. Полностью нелегальный, принимавший в свои ряды только старшекурсников по рекомендации не менее чем двух преподавателей. Вступление сопровождалось подписанием малого ученического контракта, запрещавшего упоминать имена наставника и других учеников. Так что, возможно, не просто так Амбридж в прошлом году взъелась на Трелони, имелись у неё основания уволить прорицательницу.

В целом можно сказать, что жизнь была полна. Учеба, личные проекты, свиданки с Мораг… В один из дней я распустил руки самую чуточку больше дозволенного приличиями и получил по ним. Девушка прямо призналась, что, если после седьмого курса вернется в клан не девственницей, её старшие родственницы убьют. Не исключено, что в прямом смысле – из-за чего-то там, связанного со сложными обрядами. Так что, милый, либо терпи, либо лучше нам расстаться. Последнюю фразу она произносила с каменным лицом и заледеневшей фигурой, настолько сильно волновалась. Успокаивал её, стоя на коленях.

Придется ждать. Сложно будет, конечно, но Мораг мне дорога.

Благодаря личной жизни и пухнущей от потока информации голове история с Кэти Белл прошла слабо замеченной. В школе о ней, разумеется, говорили, скрыть наложение темномагического проклятья на ученицу не получилось бы при всём желании. Однако нужно учитывать, что у нас каждый год случаются подобные инциденты. Куча запертых на ограниченной территории подростков, у многих есть доступ к родовым артефактам, зато нет тормозов; отсутствует привычка к рациональному мышлению, а слабенький контроль над эмоциями сносится гормональным взрывом. Бывало, приложит кого-то неудачной первой любовью, или просто брякнет парень, не подумав, сойдутся два Дома стенка на стенку и в результате Больничное крыло принимает в свои объятия десятки пострадавших. Короче говоря, отличие нынешнего происшествия от предыдущих состояло в том, что Белл вынужденно переместили в Мунго, вместо того чтобы оставить лечиться в Хогвартсе.

Обвиняли, разумеется, Пожирателей, но их сейчас во всём обвиняют. Ходили и другие версии, потому что Кэти – девочка симпатичная, популярная, недоброжелательниц у неё хватает. Подкинуть проклятое ожерелье – это очень по-женски.

Дамблдор в школе часто отсутствовал, что никого не удивляло. Он один из ключевых игроков нынешнего противостояния, было бы крайне странно, сиди он в Хоге безвылазно. В схватках с Пожирателями, по доходившим до нас обрывкам сведений, директор участвовал редко, больше сосредоточившись на дипломатических усилиях. У старика огромное количество связей, должников в самых разных кругах, и сейчас он всех их подтягивал на помощь своему Ордену. Впрочем, на школьной жизни его отсутствие сказывалось слабо, потому что учебным процессом успешно рулили деканы и профессора.

Я получил от Слагхорна приглашение посетить Слаг-клуб. Пришлось вежливо отказаться. Публика там, конечно, очень интересная, возможность пообщаться с ними в неформальной обстановке была бы полезной, но увы. Стивенсы намерены игнорировать Гильдию Ритуалистов, мы не принимаем их услуги. Да и сам Слагхорн мне, если честно, не понравился – слишком уж он располагающий и в то же время скользкий, любую ситуацию выворачивающий себе на пользу.

Что ещё рассказать? Да, собственно, почти до самого Рождества ничего особенного в школе не происходило. Гриффиндор выиграл у Слизерина в квиддич, причем змеи выставили замену ловца вместо Малфоя. Понятное дело – тому сейчас не до квиддича. Поттер предсказуемо взял снитч, тем самым выиграв первый матч в своей капитанской карьере. Плюс, девушки говорили, Золотое Трио опять поссорилось, кто-то там с кем-то не тем целовался (или не целовался, я не вникал).

Сплетня насчет ссоры похожа на правду, потому что Грейнджер часто сидела одна в библиотеке. Там я к ней и подошел.

— Привет. Можно тебя отвлечь на пару минут?

— Можно, — Грейнджер со вздохом отодвинула книгу в сторону, потерла слегка покрасневшие глаза. – Ты чего-то хотел?

— Просто поинтересоваться насчет Сириуса Блэка. Его невиновность уже давно стала секретом Полишинеля, но почему-то ни об оправдательном приговоре, ни даже о процессе ничего не слышно. Он что, так и считается преступником?

— Там всё сложно, — нахмурилась гриффиндорка. – Тех магглов он ведь в самом деле убил. Дамблдор спорил о пересмотре дела с министром и они, по-моему, до сих пор окончательно не договорились. Но Сириуса официально оправдают, это точно! В следующем году по этому вопросу будет заседание Визенгамота, сразу после каникул.

— После каникул, то есть в середине января? – Я прикинул возможные сроки. – Плюс какое-то время на оформление бумаг… Ну да, логично.

— Что — логично? – насторожилась Грейнджер.

— В конце января наступает крайний срок уплаты некоторых пошлин и лицензионных отчислений, — пришлось объяснять неочевидные вещи, связанные с бюджетом Министерства. – В казне появятся деньги, и Блэку выплатят компенсацию. У них, у Блэков, после войны многое конфисковали, в том числе под предлогом принадлежности Сириуса к Пожирателям. Возвращать отобранное чиновники не хотят или, что вероятнее, не могут, потому что сладкие куски распиханы нужным людям. Но отдавать-то надо! Поэтому выплатят стоимость деньгами, перечислят их на счет в Гринготтсе.

— Знаешь, я как-то с этой стороны не рассматривала… — загрузилась девушка.

— Забей, — махнул я рукой. – Не нашего ума дело. К тому же, вряд ли Сириус Блэк захочет восстанавливать работу семейных предприятий. Он от Азкабана-то очухался? Вы его подлечили?

— Да, он несколько месяцев за границей в клинике провел.

Сомневаюсь, что пара-тройка месяцев в клинике, неважно, насколько дорогой и знаменитой, компенсирует десяток лет пребывания в Азкабане. Наверняка у него и с магией проблемы, и детей у этого Блэка не будет. Впрочем, самая большая беда у Сириуса с головой, причем от рождения, так что волноваться его окружению стоит не о долгосрочных последствиях сидения в тюрьме, а о том, выживет ли он в ближайшие два года.

Далеко не всё идёт так, как нам хотелось бы.

Подловить Серую Даму удалось с некоторым трудом. Она появлялась в гостиной Рейвенкло довольно часто, но ненадолго – проплывала из одной стенки в другую раз-другой за вечер. Не видел её утром или днём. С ней иногда заговаривали любители истории или просто любопытствующие, она ненадолго останавливалась, что-то лаконично отвечала и снова скрывалась по своим делам. То есть пообщаться с ней было реально. Однако я не хотел, чтобы о предмете нашей беседы слышали окружающие, поэтому долго выжидал, когда же в гостиной в момент появления Дамы окажется мало народа.

В один из вечеров звезды сошлись удачно.

— Простите, леди Елена, — я догнал призрака совсем рядом со стеной. – Не уделите мне толику своего внимания?

— Что вам угодно, юноша?

Призраки в привычном смысле не говорят. Мы слышим их речь, понимаем её, но звуков они не издают и то, что живым кажется голосом, на самом деле является сплавом менталистики и магии духа. В противном случае люди не смогли бы понимать эти осколки ушедших – ведь учиться, осваивать новые знания умершие не способны. Тем не менее, даже призраки, столетиями обитающие в уединенных местах и не имеющие возможности часто общаться с людьми, при встречах с гостями изъясняются на современном языке. С использованием современных выражений и форм вежливости.

При написании портретов этот механизм закладывается искусственно.

— Мне требуется ваша помощь, леди. Дело в том, что в Выручай-комнате находится одна вещь, которую я хотел бы явить на свет. В данный момент нет никого, кто мог бы предъявить на неё права, за возможным исключением вас.

— Почему вы не обратитесь к декану Флитвику?

— Сначала я хотел бы показать её одному знакомому, чтобы убедиться в своей правоте. Потом, разумеется, я верну её Дому.

— Но вам придётся, — покачала головой Елена. – Призракам запрещено появляться в личных покоях Основателей. Привидениям Домов дозволено посещать помещения своего Дома, то есть я могу проникать в комнаты Рейвенкло, но не в Выручай-комнату. Попробуйте поговорить с Монахом – он обычно не отказывает в помощи.

Мне будто ушат ледяной воды за шиворот вылили.

— Монах не сможет разрешить вынести этот предмет за дверь.

— Тогда – только декан.

С кислой миной поблагодарив за уделенное внимание, я отошел в сторонку. У нас самое бесполезное приведение в Хогвартсе! От дочери Ровены при жизни толку не было никакого, и после смерти она себе не изменяет. Кровавый Барон укорачивает Пивза, Толстый Монах ведет занятия с первокурсниками, знакомит их со школой, Почти Безголовый Ник тоже присматривает за гриффами и по мере возможности помогает им. А Серая Дама чем занята? Ничем.

Из положительного – я узнал, что Выручайка относится к таинственным личным покоям Хаффлпафф. По идее, в комнате должен быть проход, ведущий к остальным помещениям, но версия нуждается в проверке. Когда появится, ха-ха, свободное время, тогда займусь, а сейчас надо сосредоточиться на дальнейших действиях.

Надежда на Серую Леди не оправдалась, других идей по извлечению диадемы у меня нет. Что я могу сделать? Ну, во-первых, уничтожить крестраж. Яд василиска стоит дорого, но деньги у меня есть. Только сначала надо посоветоваться с Лавгудом, у которого, во-вторых, могут быть свои идеи. У него доступный пул возможностей всяко шире, чем у шестикурсника, пусть и несколько нестандартного. И, в-третьих, почему бы действительно не подойти к Флитвику? Сказать ему, что забрел в Выручайку, нашел там диадему, проверил её…. Короче, надо обдумать.

Если диадема недосягаема, то имеет смысл попробовать добыть другие крестражи. Чаша Хаффлпафф находится в Гринготтсе, тамошние гоблины даже ради Лавгуда не пойдут на нарушение клятв. В лучшем случае – пустят посмотреть и проверить, вынести из сейфа не позволят. Что там ещё? Медальон? Вот с ним, пожалуй, имеет смысл попробовать. Он сейчас хранится в особняке Блэков, временной штаб-квартире Ордена Феникса, куда у меня нет доступа. Зато таковой должен быть у Луны.